Текст книги "Господа Игры, том 2"

– Ну как? Не засек? – в очередной раз спросил Геерт.

– Нет.

– И что тебя так веселит?

– Тебя давно укладывала на лопатки двадцатилетняя девушка?

– Никогда.

– И меня никогда, – Ангерштайн усмехнулся. – Ну разве что когда мне самому было двадцать, и совсем не по магическому поводу. А если быть совсем честным, то девушка вообще ничего не делает, а два профессиональных мага не могут отыскать ее среди других студенток. Ладно я, но ты трейсер…

– Ну конечно, – начал злиться Редегер. – По-моему, это некросы чувствуют друг друга на огромном расстоянии! Если ты не можешь опознать единственную в мире некромантессу, то это у тебя проблемы, мой друг.

– Девушка закрыта, и ты видишь, насколько она закрыта. Если все, что я о ней слышал, правда, то такая степень самоконтроля вполне объяснима, поэтому, если тебе принципиально ее поймать, надо искать другой способ.

– Например?

– Например, кинуть на всех присутствующих что-нибудь простенькое из некромантии и посмотреть, кто из дам не помрет, – предложил Ангерштайн.

Редегер не ответил, просто выразительно постучал себя указательным пальцем по лбу и отвернулся.

– Я бы так не смог, – уже серьезно произнес Ангерштайн после минуты молчания.

– Как – так?

– Как Йен. Полжизни потратить на ученика. Изо дня в день… Прекрасно зная, что это хорошо не кончится, что все усилия напрасны. Не могу понять, как и зачем он на эту каторгу согласился.

– Он ее любит.

– Еще скажи, что она ему вместо дочери.

– Этого я не скажу, потому что это не так. Аль′Кхасса занимает в его жизни другое место, но и этого Йену достаточно, чтобы уничтожить любого, кто к ней приблизится с дурными намерениями.

– Может, тогда тебе не стоит ее ловить? – снова усмехнулся Ангерштайн.

– Я ей голову отрывать не собираюсь, так что стоит. А на твою помощь я не особенно-то и рассчитывал.

– М-да? Хочешь разыграть их, как обычно?

– В общем, да, – Редегер кивнул. – Подкину им одну формулу для размышлений. Если аль′Кхасса так же умна, как и Йен в ее возрасте, она быстро найдет нестыковку и не станет записывать дальше. Тут-то ее можно будет засечь.

– Геерт, не хочу тебя разочаровывать, – Ангерштайн все же отложил газету и снял очки, – треть студентов потеряет нить твоих размышлений в середине первой лекции и уж точно не будет ничего записывать, особенно девушки. Будут смотреть на тебя очарованными взорами и грызть карандаши.

– Я вообще не понимаю, зачем они присылают девчонок, – недовольно согласился Геерт. – Для женщин это слишком сложно, даже если они хорошие боевые маги.

– Ну не для всех. Да и в конце концов, это открытые лекции. Присылают, кого хотят, или тех, кто сам хочет. Умных женщин достаточно.

– Из-за них красивых и не хватает. Ладно, там видно будет, – закрыл тему Редегер. – Уж как-нибудь-то она должна будет себя проявить.

Карлос шел по коридору, здороваясь за руки почти со всеми, кого встречал. Тайра стояла рядом со своими возле окна и наблюдала, как сильно он изменился. Он словно вырос еще на несколько сантиметров, сменил прическу, надел деловой костюм и перестал улыбаться всем подряд встречным девушкам. С тех пор, как он окончил основной курс и поступил в магистратуру, Тайра видела его очень редко, последний раз они разговаривали месяца два с половиной назад и их разговор закончился через десять минут с приходом Шейлы. Тайре его очень не хватало. Кроме Ави общаться в Торфиорде стало не с кем, на лекции Тана, которые он читал для магистров, сэр хет Хоофт ей ходить запретил, хотя сам Тан против не был. Кроме как на этих лекциях увидеть Карлоса было негде.

Тайра поймала себя на том, что улыбается.

– Будешь так со всеми здороваться, сотрешь ладонь до костей!

– Тебе бы все ехидничать, – Мендоза подошел ближе, и они неторопливо двинулись по коридору к конференц-залу. – Рад тебя видеть.

– Я тоже. Ты похож на жениха.

– Я-то надеялся, что на какого-нибудь политика, – Мендоза усмехнулся.

– Значит, это правда? – Тайра посмотрела на него. – Что ты останешься в Лиге, в спецназе, у Гуэрры?

– Вообще-то, это пока секрет, – сказал Карлос и на всякий случай огляделся, выискивая тех, кто мог бы подслушать. – Откуда ты знаешь?

– Откуда я знаю, оттуда никто больше не узнает. Не волнуйся.

– Уговорила.

– А ты хитрый, Мендоза. С самого начала метил к Гуэрре, только не говорил никому. И как у тебя терпения хватило столько лет молчать?

– Боялся сглазить, – ответил Карлос. – Другого будущего у меня нет. Я маг, и я не такой талантливый аналитик, как ты. Я боец.

– Аналитиков в Лиге хватает, один не останешься.

– И бойцов там тоже достаточно, – Карлос чуть заметно вздохнул и тут же снова улыбнулся. – Ничего, твой ван Хинкес еще будет у меня в подчинении!

– Во-первых, он не мой, – с интонациями Сэла произнесла Тайра. – А во-вторых, он подчиняется только Гудрун или тому, кому скажет Гудрун. Я доступно объясняю?

– Ты что так злишься? – сдал назад Мендоза.

– Да вы достали с Айгером!

– Разве ты с ним не встречаешься?

– Нет! Нет!!! Я встречаюсь с другим!

Карлос от неожиданности остановился.

– Ты с кем-то встречаешься? – с искренним удивлением спросил он.

Тайра не ответила и отвернулась в сторону.

– Да ладно! – Карлос обошел ее и посмотрел ей в глаза. – Ты не шутишь?

– Нет.

– Я думал, этого никогда не случится. И давно вы… встречаетесь?

– Как посмотреть.

– А он знает, что ты…? – он так и не сказал этого вслух.

– Знает.

– С ума сойти, – после некоторого молчания почти шепотом сказал Карлос. – У кого-то хватило смелости назвать тебя своей девушкой.

Тайра хотела возразить, что этого еще не произошло, но вовремя передумала тешить самолюбие Мендозы. Слова о том, что она с кем-то встречается, были довольно смелыми, но Карлос подробностей не знал, так что ему было достаточно и этого, чтобы на досуге потренировать свои аналитические способности.

– Ладно, – наконец сказал Карлос, когда молчание слишком затянулось. – Рад за тебя, если все это правда. Я никому не скажу. Пойдем, глупо как-то стоять посреди коридора. Я вот что хотел спросить. Почему я раньше не видел тебя на этих чтениях?

– Наставник считал, что мне еще рано слушать столпов и патриархов, – Тайра улыбнулась. – Мне объективно не хватало знаний. Я и сейчас думаю, что не пойму половины.

– Ну, половина – это уже хорошо, – Мендоза засмеялся. – Я вот тут уже третий раз и опять боюсь, что вообще ничего не пойму. Говорят, Тан на таких мероприятиях рассказывает и вовсе заоблачные вещи, а я и так списывал у тебя всю дорогу.

– Ты можешь не ходить на Тана. Это твой выбор.

– Я все же схожу. Выгнать он меня все равно не выгонит. А ты кого выбрала?

– Тана, само собой. Еще я хочу послушать Редегера. Даже больше, чем Тана.

– Почему?

– Он меня заинтриговал, – призналась Тайра. – Вернее, меня заинтриговали. Я видела его меньше минуты, но уже… – Тайра не смогла подобрать слова.

– Ну понятно, – Карлос улыбнулся. – Он нравится всем девчонкам без исключения. А ′т Хоофт лекции читает?

– Кому бы он их стал читать? Лекции по некромантии? Скажешь тоже… Читал раньше, пока Дрезден не распустили. Сейчас некому.

– Жаль. Я бы хотел хоть раз его просто увидеть. Он титан.

– Ты же говорил, что он чокнутый псих, душевнобольной и вообще монстр.

– Ошибался, – Мендоза посмотрел на Тайру, и она не увидела ни тени лжи. – Признаю, хоть и с изрядным опозданием.

– Ладно, – Тайра улыбнулась. – Я передам ему твои извинения, и он, возможно, не станет тебя убивать.

Мендоза снова засмеялся и открыл дверь конференц-зала.

– Сядем в серединке, как обычно? – спросил он, и Тайра согласно кивнула.

Она ждала появления Редегера с замиранием сердца. Она очень хотела снова посмотреть в его глаза, как тогда на Караджаахмет, и ей было боязно, что он может ее узнать, но, если честно, она надеялась, что он ее вспомнит. Хотя сэр хет Хоофт не сказал ей ничего настораживающего, Тайра догадывалась, что Редегер выходки Наставника так просто не оставит, и теперь ей было интересно, как быстро он сможет ее вычислить.

Он вышел к кафедре, когда Тайра отвлеклась, рассматривая наполнивших зал студентов. Все повставали с мест и приветствовали его аплодисментами. Геерт Редегер был почти что легендой. Весь Дрезден, после того как перестал существовать, стал легендой, но Редегер и Ангерштайн все еще были живыми свидетельствами того, что Дрезден может собраться в любой момент.

Редегер был высоким и подтянутым. Тайре показалось, что он похож на королей, которых голливудские киношники показывают детям в своих сказках. Глубокие темные глаза, темные с весьма заметной проседью волосы, сильные руки, прямая спина… Он двигался легко и свободно, и Тайра чувствовала исходящую от него силу. Он словно находился сразу в двух измерениях: в зале за кафедрой и где-то в тенях, откуда он мог без труда лицезреть всех находящихся перед ним слушателей, будто был прямо перед каждым из них. Тайра знала, что трейсеры способны приближать любой элемент реальности, могли менять планы и рассматривать свой объект со всех сторон, и это увеличивало шансы герра Редегера в игре против сэра ′т Хоофта во много раз.

– Сколько ему лет? – шепотом спросил Мендоза.

– Пятьдесят один, – не отрывая взгляда от ректора, ответила Тайра. – Сэр ′т Хоофт сказал. Но я бы ему больше сорока пяти не дала. У него морщины не такие глубокие, как бывает в пятьдесят.

– По волосам можно вычислить, что сорок пять он уже перескочил, но я бы хотел в его возрасте выглядеть подобным образом.

– Доживи сначала, – Тайра улыбнулась и сделала первую запись в конспекте.

Некоторое время они просто записывали то, что он говорил. На пятой, выданной Редегером формуле, Тайре пришлось сконцентрироваться, чтобы не упустить нить его рассуждений. Ей стало грустно. Если Редегер читал это для всех, кто хотел его послушать, значит, материал был не таким уж сложным или секретным и любой трейсер понимал его без особого труда. Ей же приходилось существенно напрягаться, может, потому, что она только начала учить то, что трейсеры в ее возрасте считали элементарным, а может, потому, что у трейсеров и правда было совсем иное, чем у всех прочих магов, мышление. В конце концов, Тайра даже представить себе не могла мир с десятью измерениями, а Змей не раз там бывал и при этом оставался в своем уме.

Тайра осторожно огляделась. Вычислить трейсеров оказалось проще простого: они понимали Редегера настолько, что даже могли перекидываться фразами с соседями и пропускать его пояснения. Немногочисленных девушек можно было поделить на три части. Первая просто записывала все, что успевала, вторая пыталась понять, что записывает, а третья, самая большая, смотрела на ректора полным обожания взглядом и даже не скрывала, что по отношению к самому Редегеру все, что он рассказывал, было вторичным. Некросов на лекции практически не было, они наверняка разошлись по другим залам на другие лекции, но и количества присутствующих хватило, чтобы удивиться.

– Карлос, – тихонько позвала его Тайра. – Откуда взялось столько некромантов?

– А что тебе не нравится? – не понял Мендоза.

– Сейчас официально некросов никто не обучает. Дрезден вроде как не существует: они своих парней показывать открыто не могут и не станут. В Ишанкаре только один Ученик, Торфиорд набор закрыл еще много лет назад… А эти парни явно сдали основной курс, иначе делать им на Редегере просто нечего.

Карлос отложил ручку и задумался.

– И трейсеры тоже, – шепотом продолжила Тайра. – Их тоже многовато.

– Трейсерами занимается Монсальват, – сказал Карлос, – и другие институты и малые школы, в Азии например. Это неудивительно.

– Нет, это удивительно, – не согласилась Тайра. – Они все почти ровесники, плюс-минус два года. Если верить Змею, пятеро – это максимум на потоке в Дрездене. На потоке, Мендоза! Но Дрездена нет, а трейсеров только в этом зале тридцать семь человек.

– Как ты их отличаешь?

– Не знаю. Чувствую. Они другие, не от мира сего.

– Это про вас так говорят.

– Ты так и не ответил.

– Откуда берутся обученные некросы и трейсеры? – Мендоза посмотрел на Редегера, списал очередную формулу и обернулся к Тайре. – Дрезден, может, и распустили, но специалисты остались. Они все равно находят талантливых парней и занимаются с ними. Что-то типа вашей системы обучения.

– Они не берут учеников.

– В буквальном смысле, конечно, нет, – Карлос кивнул. – Они передают их друг другу для освоения определенных курсов, кто каким владеет. Как в мединститутах. Выучил – сдал, типа того. Но это тайна, об этом мало кто знает.

– А ты откуда знаешь?

Мендоза выразительно посмотрел на нее и не ответил.

– Ладно, у каждого свои секреты, – Тайра не стала настаивать. – А Монсальват знает?

– Полагаю, что да, – Карлос кивнул и снова украдкой взглянул на Редегера, – но делает вид, что не знает.

– С чего бы де Гранж дурачил сам себя?

– С того, что им гораздо уютнее живется, если трейсеры и некроманты остаются в руках Редегера и Ангерштайна, а не попадают к Ноэлю, – шепотом ответил Карлос.

В голове что-то щелкнуло, но Тайра так и не смогла выявить тот кусочек пазла, который встал на свое место, потому что места у него пока не было. Он лежал в самом центре будущей картинки, и Тайра толком не знала, где у него верх, а где низ, но то, что он должен быть именно в центре, было очевидно. Ей вдруг захотелось поскорее слинять с этих лекций и прибежать в Башню к сэру ′т Хоофту. Ей надо было вывалить ему на стол много разных кусочков пазлов, и уж он-то наверняка смог бы найти, где место для каждого.

– Так эти парни – Дрездена, Монсальвата или Ноэля? – снова спросила Тайра.

– Не знаю, – признался Карлос.

Тайра снова вернулась к Редегеру и его убойным формулам. Там, где его дисциплина пересекалась с моделированием, было почти совсем легко, но физика и комбинаторика, основные дисциплины трейсеров, заставляли мозги кипеть. Надо будет потом показать все это сэру ′т Хоофту, чтобы он объяснил на пальцах, хотя больше хотелось спросить о том же самом у Змея… Тайра еще ни разу не просила его объяснить что-нибудь из трейсерского арсенала. Она на пару секунд закрыла глаза, вспоминая его умопомрачительные очи… Все-таки в первую очередь надо было увидеть Змея, и совсем не из-за каких-то объяснений.

Час пролетел почти незаметно. Когда становилось совсем уж непонятно, Тайра вспоминала Змея и думала, что он вдоволь посмеется над ее глупостью, и тогда голова начинала работать как-то сама собой и все, что рассказывал Редегер, уже не казалось безумно сложным, хотя некоторые его ходы были ей непонятны.

– Ты чего не пишешь? – Мендоза легонько толкнул ее ручкой в плечо. – Сдалась?

– Я? – с показным негодованием шепотом спросила Тайра.

– Смотришь на него уже минут пять, как вон те девчонки.

– Я не на него, – попыталась оправдаться Тайра. – А ты что, всю эту чушь записываешь?

– Какую чушь?

– Все, что он под номером четыре диктует.

– Ну конечно, тебе-то виднее, где тут чушь, – скептически прищурился Карлос.

– С транспозициями у меня дела уж получше твоих обстоят, – Тайра поманила его пальцем, Карлос пододвинулся ближе, и их головы почти соприкоснулись. – Подставь в любую формулу единицу. В самую простую, – она указала на надписи на доске за спиной Редегера. – Видишь, какие откаты получаются? Это можно применять, если решил угробить и других, и себя.

Карлос не ответил, просчитывая в уме результат.

– К тому же, чтобы это вообще сотворить, нужно забыть про компенсацию и баланс… Напрочь… Ты дальше первых трех элементов ничего не сделаешь, потому что это просто не сработает.

– А если сработает? Ты же не проверяла.

– Если сработает, всех закатает под препарат, так что это полная ересь. Но, – Тайра усмехнулась, – это забавно.

– Думаешь, Редегер это специально придумал?

– Почему бы нет. Заодно проверит, кто под конец лекции еще соображает.

– Он, кстати, смотрит на нас.

Тайра отстранилась от Мендозы и опустила взгляд в конспект. Карлос еще немного понаблюдал за Редегером, а потом наклонился к Тайре и на ухо сказал:

– Я ошибался, Кхасса. Он смотрел на тебя.

Тайра медленно улыбнулась. Это получилось против ее воли, и она поняла, что азарт от погони наконец-то захватил и ее.

– Поцелуй меня, – Тайра повернулась к Мендозе, и он увидел в ее глазах озорные огоньки.

Карлос заметно напрягся.

– Не понял, – после трехсекундной паузы сказал он.

– И не надо. Просто поцелуй меня. Не в губы, а так…

– С чего бы это я стал тебя целовать? – возмутился Карлос. – Еще и здесь и сейчас?

– Пожалуйста, – Тайра продолжала улыбаться.

– Похоже, я об этом пожалею.

Мендоза еще какое-то время смотрел на Тайру, а потом приблизился к ней и поцеловал в щеку, быстро, едва коснувшись губами, чтобы никто не увидел.

Тайра беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью, и снова уткнулась в конспект. Мендоза покачал головой и тоже вернулся к лекции.

Все закончилось около восьми вечера. Карлос подмигнул и исчез в толпе выходящих из бизнес-центра людей, чтобы не попасться в ловушку к Шейле, которая уже ждала его, припарковав на другой стороне улицы свою красную машину. Вся радость от проведенного с Мендозой во взаимных подколках дня незаметно сменилась синей, цвета зимних сумерек, тоской, и в памяти сами собой всплывали разрозненные эпизоды сегодняшнего утра. Ужасно хотелось горячего чая, бутербродов и пахнущих летом сладких персиков. Залезть с ногами на диван в Башне, включить музыку, надеть наушники, раскрыться и наблюдать за плавающими косяком скаляриями сэра ′т Хоофта… Вытащить из арсенала Змея, потом осторожно позвать его самого и, когда он появится, зарыться носом в его белоснежную гриву и наконец-то почувствовать покой…

Айгер ждал ее возле дверей. Тайра не слишком хотела его видеть, но к встрече была готова. Она кивнула ему, поправила сумку на плече, и они молча пошли по улице. Тайра разглядывала дорогие витрины, идущих навстречу прохожих, собак, греющихся на люках в редких полупустых переулках, сероватый снег под ногами, проезжающие машины. Она была готова смотреть на что угодно, кроме человека, который шел с ней рядом.

В общем-то, Тайра с самого начала ни на что не надеялась, и все их прогулки пугали ее и казались ступенями вниз, но с ним было легко, не нужно было притворяться и скрывать свою суть, а иногда он смотрел на нее так, как ни один человек до него никогда не смотрел, и Тайра открывала в своей душе какие-то неизведанные уголки, и это пугало ее еще больше, чем все внешнее. Нет, она не думала о каких-либо серьезных отношениях, но… Он был такой настоящий… Слишком настоящий для ее идеального ишанкарского мира, в котором девушки носили длинные платья и не смели открывать плеч, а юноши воспринимали это как единственно верный вариант и исходя из этого строили свое поведение. Айгер был совсем не такой. У него все было проще, как и у Хидамари, и его нельзя было обвинить в том, что он жил иначе, но как же хотелось! Как же хотелось сказать ему много обидных слов за то, что он разрушил ее сказку, о которой, вероятнее всего, и не догадывался… Тайра, хотя Змей ее и предупреждал, в очередной раз попалась на уловку собственного воображения, и это было обидно до слез, и именно поэтому ни в коем случае не стоило плакать. Она не плакала. Она просто смотрела по сторонам, вдыхая холодный с запахами бензина зимний воздух.

– Кхасси, ну скажи хоть что-нибудь, – Айгер остановился и поймал ее за замерзшие пальцы. Тайра остановилась, но руку в его ладони не оставила.

Она подумала, что ему было бы легче, если бы она расплакалась и наговорила ему заслуженного и незаслуженного, но она просто не могла.

– Ты впервые назвал меня Кхасси, – Тайра наконец-то посмотрела ему в глаза.

– Я не специально, – огрызнулся Айгер, и Тайра улыбнулась.

Он молчал, и Тайра понимала, что ей все равно придется что-нибудь ему сказать. Она протянула руку и поправила ему шарф, пытаясь потянуть время.

– Знаешь, Айгер, – она наконец-то нашла в себе силы открыть рот, – все мужчины, которые мне хоть немного нравились в жизни, всегда выбирали не меня. Не скажу, что привыкла, но сценарий, в принципе, предсказуем.

– Значит, я все-таки тебе нравлюсь? Нравился, – быстро поправился Айгер.

Тайра отвернулась к дороге: поплакать было бы не лишним.

– Кхасси, ну это же просто…

– Я знаю. Все нормально.

– Ну прости меня, – он хотел дотронуться до нее, но не мог предположить, как она отреагирует, позволит ли она прикоснуться к себе после всего случившегося. – Не знаю, как так получилось. Какое-то наваждение… Будто это был не я… Будто околдовала меня твоя Хидамари… Я не хотел… Не думал даже. Я уже давно ни с кем…

– Это ты меня прости, – Тайра вздохнула и повернулась к нему. – Надо было раньше сказать. Ты мне не подходишь. Как партнер в смысле. Ты бы не выжил, если бы мы… Если бы я…

– Не подхожу как партнер?

– Да, как в старых книгах написано. Ты отдал бы мне всю свою жизненную силу и погиб.

– Охренеть! – выругался Айгер. – Я тут весь день переживаю, что тебя обидел, а ты, оказывается, и не собиралась со мной ничего… – он не нашел слов и снова выругался. – Вот я дурак! А я еще думал, почему ты мне в тот раз так легко далась? Не замочила сразу, сердце не вынула, а, оказывается, я бы все равно не выжил! Ну ты и стерва, аль′Кхасса!

– Я не знала тогда. Не знала, что ты мне не подойдешь. Я только потом поняла, когда ты меня поцеловал. Поняла и испугалась, что тебя не станет.

– А что ж после ничего не сказала? Мы с тобой сегодня не первый раз с тех пор увиделись, чего молчала-то? На кой черт я тебе был нужен, если я тебе не подхожу?

– Потому что постель – это еще не все. Потому что ты мне и правда нравишься. Потому что никто никогда не звал меня погулять или в кафе… Потому что я бы хотела, чтобы ты… – Тайра поняла, что еще одно слово, – и она расплачется, зажмурилась и досчитала до пяти, восстанавливая блокировки и успокаивая эмоции. – Я догадывалась, что ты разозлишься, если я тебе расскажу, поэтому тянула. Хорошо, что сегодня все так получилось с Хидамари, потому что я не знаю, когда бы у меня хватило смелости признаться. Я тебя потеряла сейчас, я это понимаю, но зато ты остался живым.

Айгер не ответил.

Они снова пошли вдоль по улице. Тайра сказала все, на что у нее сейчас были силы, надо было сказать еще только что-нибудь вроде «пока» и открыть портал.

– Я, вообще-то, по делу приходил, – мрачно сказал Айгер. – Было что тебе сказать. C первым, полагаю, я уже не актуален.

Тайра усмехнулась, и он грустно улыбнулся в ответ.

– Что насчет второго, – он обернулся к ней и опять остановился. – Госпожу Магдалену никто не заказывал, это я тебе абсолютно точно говорю.

– Уверен? – уточнила Тайра.

– Уверен.

– Тогда как объяснить, что…

– Просто объяснить, – перебил ее Айгер. – Рания ваша когда с нашим парнем жить стала, он первое время думал, что вы ее уничтожите. Что ты ее уничтожишь, если быть точным. Ненавидит он тебя сильно. За то, что Ранию не трогаешь… За то, что его пожалела… Гордые они оба. Это его инициатива была госпожу Магдалену замочить, никто ее ему не заказывал. Ты чего на меня так смотришь?

– Откуда ей это известно? – спросила Тайра, прекрасно понимая, что вопрос задан совсем не по адресу.

– Не знаю о чем ты, – Айгер мотнул головой. – Только странно все это. Если такое дело с вашей девицей… Я бы на его месте тебя вынести пытался, а он Магдалену решил замочить. Ты понимаешь, что происходит?

– Понимаю, – Тайра кивнула. – Только ты обо всем этом никому не говори, ладно?

– А иначе что?

– Иначе встрянешь по самое горло.

– Разве еще не встрял?

Тайра на мгновение улыбнулась и снова погрустнела.

– Спасибо, ты мне очень помог, только теперь молчи, Айгер, сделай милость, а то действительно уйдешь раньше времени. Что бы ты обо мне ни думал теперь, ты дорог моему сердцу… А Рании передай, что, если она еще раз рот откроет, я ее к дальней родственнице сошлю до конца мира! Передашь?

– Пугаешь ты меня иногда, – признался Айгер. – Не понимаю ни черта. И за тебя страшно, потому что ты, судя по всему, понимаешь больше, чем тебе положено.

Тайра смотрела на него секунд пять, а потом снова, хоть это и не требовалось, поправила ему шарф:

– Мне пора.

Айгер кивнул, и Тайра, скрывшись за остановочным павильоном, ушла в портал.

Ангерштайн одним движением разжег камин, налил себе кофе и уселся в свое любимое кресло. Редегер вернулся чуть позже и один, хотя Марк думал, что он все-таки приведет с собой Ишанкарскую Ведьму.

– Где тебя носило? – вместо вечернего приветствия спросил Ангерштайн.

– Прошелся по магазинам, – Геерт поставил на одно из кресел три объемных пакета. – Рождество через три дня, а у меня все не было времени сходить за подарками для своих.

– Линда опять пустит тебя на порог?

– Как и последние десять лет, – Редегер снял пальто и по трейсерской привычке закинул его в Арсенал.

– Может, она святая?

– Заткнись.

Ангерштайн замолчал, но ненадолго. Он подождал, пока Геерт займет диван, пододвинув его ближе к камину, и нальет себе выпить.

– Ну а где же твой подарок? – с усмешкой поинтересовался Марк.

– Ты про аль′Кхассу? В Ишанкаре, полагаю. А что?

– И как она тебе?

Редегер рассматривал камин через золотистый коньяк и молчал.

– Не может быть, – Марк поставил кофейную чашечку на стол и чуть подался вперед. – Только не говори, что ты ее не опознал.

– А ты опознал? – с вызовом спросил Редегер.

Ангерштайн помолчал некоторое время, а потом все же спросил:

– Скажи мне, Геерт… Ты ведь вроде не дурак… Умнейший человек, недосягаемый специалист по трейсерской комбинаторике… Почему у тебя напрочь отшибает мозги, когда дело касается Йена хет Хоофта?

– А ты, значит, умный? – Редегер усмехнулся, продолжая созерцать пляшущие в камине язычки пламени.

– Не жалуюсь.

– Ну тогда делись.

– Как хочешь, – со скрытым торжеством сказал Ангерштайн. – Ты слышал, что временами Йен запрещает своей девчонке колдовать?

– Слышал, – Редегер кивнул. – Думаешь, сегодня тоже было нельзя?

– Уверен.

– И ты вычислил ее именно так?

– Я вычислил ее по лейкопластырю на указательном пальце. Из всех девушек только четверо не пропустили твою подначку с четвертым пунктом. Я ее засек, когда она объясняла это своему соседу. У нее был заклеен указательный палец. Ты много видел магов, которые не могут залечить пустяковые раны? Глупо останавливать кровь лейкопластырем, когда можно просто ликвидировать порез в одну секунду. Я подумал, что этот лейкопластырь у нее на пальце неспроста, к тому же палец ей рассек кто-то другой, а не она сама. Я проверил магический след.

– Йен?

– Нет. Слишком по-дилетантски сделано. Какой-нибудь ребенок или абсолютный неумеха. Забавно, да?

– Как посмотреть, – уклончиво ответил Редегер.

– Думаю, это все издевка Йена. Раз опознать по магии ее нельзя, опознавайте по ее отсутствию, – Ангерштайн подлил себе новую порцию кофе. – А девушка ничего, симпатичная, только до Зулейхи ей как до неба. Как ты мог их спутать, не понимаю.

– А еще чего ты не понимаешь? – с раздражением поинтересовался Редегер.

– Ну например, как ишанкарские порядки дозволили ей целоваться у всех на виду, да еще и посреди лекции. Я считал, у них с этими делами строго.

Редегер поставил полупустой бокал куда-то в Арсенал и воззрился на Ангерштайна.

– И кто из нас еще дурак. Если показной поцелуй в щеку ты называешь «целоваться», то ты давно этого не делал. Это поцелуй Иуды, Марк. Йенова девушка умница. Она прекрасно видела, что я сомневаюсь на ее счет, хотя я смотрел на нее довольно откровенно, и сделала это специально, чтобы я больше не сомневался.

Ангерштайн не ответил.

– Будь я идиотом, каким ты меня считаешь, я подумал бы, что она увлечена своим соседом, и сделал бы вывод, что это не она, но я не идиот. Вернее, не всегда идиот, – Редегер чуть слышно засмеялся.

– Какая самокритика, – улыбнулся Ангерштайн и снова принял серьезный вид. – Ну и зачем? Если аль′Кхасса знала, что ты будешь ее ловить, а она наверняка знала, зачем она сама подставилась?

Редегер некоторое время молчал, глядя на друга, а потом все же снизошел до пояснений:

– Сколько я знаю Йена, он ничего просто так не делает. Он хотел, чтобы я опознал его Ученицу. Более того, ему было надо, чтобы я ее опознал, а это значит, что Йен или попал в неприятности, или предчувствует, что попадет. Прибавь к этому его вылазку на Караджаахмет и странности, которые в последнее время происходят на границах Ишанкара, и сомневаться в том, что все это продумано изначально, не придется. Просто Йен играет в их ишанкарские игры очень тонко, – Редегер помолчал пару секунд. – Думаю, он и свою ученицу использовал. Она ведь сама инициировала этот поцелуй. Полагала, что подыгрывает мне, а на самом деле выполнила то, зачем Йен ее и посылал: дала мне себя опознать.

– И зачем Йену все это?

– Это совсем легко. Чтобы я взял аль′Кхассу в плен.

– Он же вроде бы этого не хотел, – Ангерштайн прищурился.

– Тогда не хотел. Но когда придет время… Аль′Кхасса будет моей пленницей, потому что никто не спрячет ее лучше, чем я. Чем мы с тобой.

Они некоторое время молчали, потом Марк неодобрительно покачал головой и развернул вечернюю газету.

Тайре всегда нравилось, что в Башне не было телевизора. Однажды она спросила сэра ′т Хоофта, почему так, и тот сказал, что идея принести его в Башню даже не приходила ему в голову. Они сошлись на том, что в Башне магов телевизору не место, а вот музыкальный центр – это совсем другое дело.

Она лежала на диване, слушая негромкую музыку, прижималась щекой к своей любимой игрушке и, засыпая, одним глазом наблюдала за большими ленивыми телескопами, медленно плавающими в развалинах галеона. Сэр хет Хоофт ни разу за время ее пребывания в Башне не доверил ей чистить аквариум, разве что разрешал кормить рыбок, и то только тогда, когда сам сделать этого не мог. Тайра втайне посмеивалась над такой его щепетильностью, но вслух ни разу ничего не сказала. Каждый имел право на свой особый пунктик.

Мобильник завибрировал и медленно пополз по столу к зажженным свечам. На экране, как обычно, ничего не отображалось. Тайра раскрыла раскладушку и поднесла ее к уху.

– Опять в Башне? – бархатным голосом осведомился Змей.

– Мне здесь нравится, – Тайра улыбнулась.

– А где сэр ′т Хоофт?

– Я вместо него.

– И все же?

– Ты же Трейсер, – уколола его Тайра. – И не знаешь.

– Я-то Трейсер, – обиженно ответил Змей, – но я не параноик, чтобы следить за каждым в Ишанкаре. Могу посмотреть, если ты меня проверяешь.

– Не надо. Я сама не знаю, где он. Он оставил записку, что появится только после Рождества. Считай, после Нового Года.

– Ты расстроена? – насторожился Змей.

– Немного. У меня столько всего накопилось, о чем его спросить. Совсем забыла, что он отмечает Рождество.

– А ты – нет?