Текст книги "Костяной лучник. Охотник на воргов"

К заветному дереву прибежали, когда солнце почти поднялось в верхнюю точку своей дуги.

На этот раз отряд работал споро. Отсутствие многолетнего опыта было видно сразу, но дисциплинированность солдат Арна радовала, как и охотники, они не спорили, не припирались и старательно выполняли все инструкции и указания. Поэтому, пусть и не быстро, но любая работа выполнялась так, как было нужно.

На этот раз филин заставил отбиваться от воображаемого нападения воргов. Восемь человек, привязавшись к дереву обвязками, расположились кольцом вокруг ствола и усиленно работали копьями. В качестве мишеней выступали те самые округлые чурки, которые филин привязал на веревки к дереву, после чего они начали раскачиваться около ствола на расстоянии удара.

В силе удара Арн не сомневался – видел как резко и четко бойцы Тэрия наносят удар на тренировках, при том, что кончик копья не дрожит и не мотыляет ни у одного из солдат. Главное было дать им обвыкнуться разить копьем из непривычного положения, сидя на дереве. Да и удар не по горизонтали, а сверху вниз, по быстрой и вертлявой цели.

Чурки оказались выструганы из, весьма, прочного бревнышка, поэтому копье не застревало в волокнах древесины, а в большинстве случаев, наносило рубец и толкало ее дальше, только увеличивая скорость ее движения, что делало следующий удар еще более трудным.

Тэрий был поставлен координатором. В его задачу входило смотреть за соседними деревьями и помогать тем кто не справляется на своем участке.

Убедившись, что тренировка идет уже по накатанной, а капитан усек смысл и уже сам гоняет своих как надо, Арн взял лук, сказал, чтобы продолжали в том же темпе и, сделав три прыжка, растворился в зелени леса, как туман на солнце. От удивления весь отряд даже остановил тренировку, но ни заметить мелькание охотника между деревьями, ни услышать его шаги, никому не удалось. Тишину теснили только шумы леса и скрип веревок, на которых раскачивались их учебные мишени.

– Ну хватит по кустам пялиться, он из народа лесного, с рождения по лесам носится, чтоб ни один сучек не хрустнул, вам такое не освоить. Долбите уже деревяшки, а то приведет сейчас парочку живых воргов для тренировки, а вы не готовы!

Взвесив свои шансы, в случае, когда по стволу полезут настоящие демоны, команда молча начала мочалить копьями деревянные чурки с таким усилием, что вниз посыпались первые деревянные щепки.

Солнце уже давно перевалило за горизонт и капитан заметил сильную усталость своих бойцов. В деревне уже наверняка закончился обед для женщин, детей и мастеровых. Только опытные охотники бегают по лесу с пустым брюхом от завтрака до ужина, а то и умудряются заправиться на сутки вперед, а потом отъесться за один присест. Солдатам такие фокусы диковаты и без режимной заправки брюха в обед хорошо воевать не способны.

Тэрий чуть не захлебнулся слюной думая об обеде и о том как местные тушат грибы с оленьем мясом. В этот самый момент абсолютно беззвучно из– за ближайшего кустарника вышел Арн. На плече у него висела крупная косуля. Капитан, в очередной раз про себя отметил, что дышит охотник ровно и даже не вспотел. Это при том, что добыть зверя явно пришлось не близко, слишком громко они молотили копьями учебные мишени и наверняка распугали всё зверье в округе. Несмотря на явно долгий путь по лесу, с копыта косули еще капает алая кровь, значит подстрелил недавно, а нес бегом.

– Заканчивай молотьбу парни, время обеда. – с этими словами он огляделся, а затем быстро раздал указания.

– Илт, идешь в том направлении, там орешник, рубани мне прямых палок штук десять, чтоб с большой палец толщиной. Вы двое, туда, там шагах в ста деревце ветром уронило, рубаните ствол на два бревна, локтя в два каждое и сюда их. Остальные веером и собираем хворост, да чтоб не мелочь, потолще берите.

Все рьяно двинулись выполнять свои задания, воспрянув духом в предвкушении обеда, с которым они уже мысленно попрощались.

– Погодь капитан, ты останься, подсобишь мне. Тока поглядывай за ними краем, чтоб не потерялись.

Тэрий развернулся. Арн уже умело орудовал небольшим костяным ножом, разделывая косулю. Он очень быстро извлек из туши печень, почки и сердце, и так же споро снял с кости крупные мышцы в которых содержится основное количество мяса.

Когда филин бросил на траву сердце, капитан заметил, что оно пробито насквозь и, видимо повел бровью от удивления. Арн это заметил.

– А по другому ни как друг Тэрий. – произнес он с грустной улыбкой – здесь зверь выносливый, даже с дыркой в легком могет далеко ускакать. Ее собратья от воргов и спасаются, что носятся как угорелые всю ночь без остановки, да и срезней у меня в колчане нет. Вот и приходится целить, чтоб не искать…

Тэрий слушал молча.

– Ты мне лучше скажи, ребята как, пырнуть нормально смогут теперь.

– Еще денька два и смогут.

– Нет у нас деньков лишних капитан. Сегодня глянем, раз ты не уверен, то я сам подстрахую.

– Подстрахуешь в чем?

– Я с этой тушкой не просто так круги нарезал капитан, след я кровавый оставлял по округе, да и твои сейчас запашку своего вкусного добавят, думаю один то учует. Пяток то серых демонов вокруг деревни еще ошивается, молодые еще, не серебряные хвосты, да оно и к лучшему.

– Черт меня за язык дернул их пугнуть! Ты все таки решил притащить нам живого ворга.

– Тут все как со страхом высоты дружище, пока они сами демону кровь не пустят, пока не поймут, что эта тварь тоже не всемогущая, так и будут у них руки неметь, а ладони липким потом покрываться. Ток ты парням аппетит сразу не порть, дай поесть спокойно, надобно, чтоб мясо в силу пошло, а не в отвал…

К тому времени как Арн закончил с разделкой и нарезал мясо на куски, куча хвороста и прутья были уже готовы. Капитан со вздохом выудил из-за голенища нож, приглашающе кивнул Илту. Вдвоем они быстро счищали кору с прутьев и заостряли один край.

Вскоре принесли два бревна из ствола сухой но прочной елки. Арн положил их параллельно, и велел разводить костер между ними. Когда костер уже пылал во всю, по краям поставили два котелка, наполнив их из бурдюков. Арн залез в свой рюкзак и достал оттуда увесистый пучек лесного чеснока и пригоршню ягод черники и костяники вперемешку с черничным листом. Чеснок отложили, а ягоды с листьями распределили в котелки поровну. Илт закончил обдирать последний прут и потянулся к мясу, но Арн отстранил его и взялся за это сам.

– Запоминайте черти, как это должно на прутьях висеть, чтоб сочно и вкусно было, я не собираюсь это сам каждый раз делать, но показать вам надобно, а то вы больше к котелку приучены.

Спустя пару мгновений мясные куски были плотно насажены на прутья, после чего филин посыпал их какой то перетертой сушеной травкой перемешанной с крупной солью из маленького мешочка. Сухой хворост быстро прогорел, дав жаркие угли, и одуряющий запах жаренного мяса потек по поляне. Тут же раздался хор из девяти животов, которые начали на удивление громко булькать, реагируя на манящий запах.

Арн не стал растягивать концерт этого булькающего хора, руководствуясь правилом «горячее сырым не бывает», а от сырого еще и жилы крепче. Поэтому потомив мясо на углях, разлил всем отвар с котелков в кружки, а затем скомандовал заветное – «НАЛЕТАЙ».

Намахавшиеся копьями солдаты грызли мясо, как дикие, только и успевая облизывать пальцы, по которым бежали капли горячего мясного сока.

Арн довольно щерился. Волчий аппетит отряда явно его радовал, раз мужики так жрут, значит не такие уж и хлюпики.

– Вы парни чесночек не забывайте между кусками в рот запихивать, а то брюхо чистое мясо не жалует. И нечего бурдюки лапать, запивай горячим, зря варили что ли…

– Почему? – промычал неразборчиво один из солдат, затем прожевал мясо и спросил – почему горячим? В кабаках всегда пивко холодное к мясу несут.

– Я тебе не волхв и не ведьма, все не знаю, толковать не умею! У нас так с покон веков от отцов к детям – горячее мясо холодным не запивать, а то в кишки как глиной набитые будут, по лесу не побегаешь, да и мясо не в силу пойдет а в удобрение.

– Ну тут все просто – заулыбался капитан, оторвавшись от прута с мясом и поглядев на Корста.

Корст недовольно промычал что-то нечленораздельное, затем запихнул себе в рот стебель черемши и опять вгрызся в мясо.

– Я, конечно, тоже не ученый – продолжил капитан с ехидной улыбкой – но как то Корст сожрал в кабаке бараний бок и залил его ледяным пивом. Дак его скрутило так, что я его к фельдшеру полковому волок на горбу. Он и объяснил. Жир мол горячий, как бульон в кровь идет, а холодным обдашь, так он замазкой и застывает. Ежели мясо шибко жирное, то аж кишки закупорить могет. Ну а потом взял кожанную флягу с трубкой и сунул… хотя я обещал… в общем вылечил. Так что парни слушайте бывалого охотника, в чем в чем, а в мясе тут понимают.

После обеда, настроение резко улучшилось. Солдаты быстро проверили свои копья и обвязки – не шатается ли лезвие и не потерлась ли веревка. Когда все собирались уже лезть на дерево филин остановил, дайте себе отдых парни, сберегите силы.

– Никак нам командир решил марш-бросок вечером до деревни сделать без передыху? – съехидничал один из солдат.

Капитана Тэрия в этот момент кольнуло самолюбие – командиром солдаты начинают называть офицера, только после того как убедятся в том, что он достоин распоряжаться их жизнями, а они могут ему их доверить. К нему солдаты вначале обращались «господин офицер», и лишь спустя три месяца назвали командиром. Он тогда чуть слезу не пустил, хотя бы по тому, что у многих на это по году уходит, а некоторые доверия так и не заслуживают. Так что когда уже стал капитаном, то звание свое только в штабе слышал, бойцы величали всегда «командир». Этот же дикарь умудрился за пару дней им в доверие втереться, и даже не поймет сейчас какую честь ему отряд оказал. Его размышления прервал Арн:

– Марш-бросок будет утром, а сегодня вам братцы надобно серую бестию на копье попробовать, а то млеете вы перед ними, будто они не из мяса сделанные…

Все посмотрели на Тэрия. Но наглости сказать вслух хватило только Корсту, прошедшему с капитаном не только много битв, но и не одну попойку:

– Накаркал!

Тэрий решил это не комментировать, и так все понятно.

Филин сразу начал раздавать задачи по подготовке, будто нутром понимая, что сейчас главное не дать воякам начать рассказывать друг другу страшилки про жутких серых демонов. Тэрий в очередной раз отметил, что есть у этого дикаря жилка или чуйка, на тему управления людьми.

– Сейчас вы стаскиваете хворост и собираете четыре больших костра вокруг нашего дуба. Костры нужны чтобы видеть тварь. Мне без надобности, а вам без них не разглядеть будет. Костры складывайте шагах в десяти, чтоб дерево не запалить, а то изжаримся как куропатки на вертелах. Хворост кладите слоями, тонкий толстый, с самого верху побольше тонкого. Огонь метать сверху будете, так что сушняка мелкого сверху побольше, заняться должен ярко сразу, внутри толстого хворосту с руку толщиной – гореть должон долго.

После того как костры были сложены Арн собрал всех в круг.

– Смотрите парни и запоминайте, мудреного тут нет. Главное, чтобы под рукой всегда было доброе лекарство, оно во всем поможет.

Он взял четыре хворостины, обломав примерно на локоть в длину. Сложил вместе, затем с одной стороны запихнул между палками бересту. Там же поверх бересты обмотал все пенькой, размочалив небольшой кусок веревки. Достав из аптечки бутылку с эликсиром. Он зубами открыл пробку и плесканул немного лекарственной настойки на пеньку, затем заткнул бутылку и аккуратно убрал назад.

– Запоминайте два основных правила – начал Арн монотонным наставническим голосом – Настойка будет вспыхивать от малейшей искры, но не вечно, поэтому поливать надо как солнце скроется, не раньше. Второе и более важное, если Вира узнает, как мы ее лекарство изводим, то смерть в лапах воргов вам покажется легкой и желанной.

После этих слов, он высек искры ударив кресалом по огниву, и факел тут же вспыхнул сине-зеленым пламенем, которое постепенно переходило в оранжевое, по мере того, как выгорал эликсир и занималась береста и дерево.

Все приготовления закончились к самому закату. Остатки косули расчленили и разбросали по всей округе, дабы самый тугой на нос ворг смог учуять запах крови и мяса.

– Тебя не учует? – Поинтересовался Тэрий – Я наслышан, что твоего запаха ворги боятся как огня…

– Вряд ли. По следу крови пойдет, затем мясо и потроха учует, жаренным и гарью потянет, а это костер. Охотники костров не разводят, потом вас учует и все! Снесет ему башню от наличия девяти сладких человечков, которые наверняка не охотники. В таком ярком букете ему мой запах не вычленить.

Веревочную лестницу втянули наверх, когда тьма начала поглощать последние сумеречные силуэты. Все проверили надежность обвязок и надежность узлов на копьях. Затем все смочили свои факелы лекарственным зельем, которое оказывается не только лекарство, и приготовили огниво.

Филин прохаживался взад вперед то по одному крупному суку огромного дуба, то по другому. Он присмотрел три крупных сука с разных сторон, по которым он мог отходить шагов на десять от ствола и стрелять, достав зверя, какую бы сторону тот не выбрал. Походка у него была неспешная и вальяжная, как у деревенского котяры, гуляющего по торцу своего забора.

Вскоре темень сгустилась, и даже Арн скрылся в черноте ночи. Глаза у солдат быстро обвыклись, но за эти гигантские кроны, казалось не проникает даже крупицы лунного света, поэтому видели они лишь силуэты своих соседей, сидящих с факелами на изготовке. К счастью, предусмотрительный филин разворошил трухлявый пень напихал в костры гнилушек, которые слабо светились в темноте, показывая место для броска факела.

Оранжевые глаза филина вспыхивали то в одной, то в другой стороне, но увидеть или хотя бы услышать как он перемещается с одного сука на другой, так никому и не удалось.

Внезапно Арн чертыхнулся, затем скомандовал:

– Метать огонь, да побыстрее сони, эти обхаживать не станут.

Тэрий заметил как из глубины леса выплыло три пары крупных желтых глаз. По этим огонькам понятно было только, что звери крупные, идут цепочкой друг за другом, и, несмотря на полную бесшумность, двигаются очень быстро. Идущий последним отделился и пошел боком – обходить с фланга, как понял капитан. Видимо зверь маскировал свой маневр зарослями, потому как его глаза потухли и больше не показывались.

Одуревшие от запаха человечины звери сразу пошли на штурм, они запрыгнули на ствол с двух противоположных сторон, и в этот самый момент, когда все чувства обострились, капитан почувствовал движение воздуха в темноте, будто огромная ночная птица плюхнулась на его ветку, и сразу же два раза щелкнула тетива, а воздух разрезал смертоносный свист. Тэрий опустил взгляд, лесной демон быстро двигался вверх, значит и тот, с другой стороны ствола тоже, сквозь дерево стрелы летать не могут. Видимо филин стрелял по третьему воргу, подумал капитан, и тут же спохватился – сейчас главное не дать своим парням застыть от ужаса:

– Ану не спать парни, ща глянем сколько кровушки в этих шерстяных мешках!

Факелы попадали на костры за мгновенье до тог, как ворги пошли на приступ, и только сейчас хворост разгорелся достаточно ярко, чтобы осветить происходящее. От увиденной картины Тэрия обдало морозом, свет костров, живой и меняющий очертания из-за двигающихся языков пламени, подсветил крону дерева оранжевым светом, будто внизу открылись врата в мир темных богов, и их слуги уже лезут вверх за душами людишек. Из ступора его вывел жуткий свист с другой стороны дерева, свист который издают смертоносные стрелы филина, он с силой хлестанул сам себя по морде, за то, что как девица нагнал на себя ужаса, и гаркнул что было сил:

– Бей тварей!

Сразу три копья ударили в зверя. Быстрая тварь успела хватануть одну из пик зубами, вторая скользнула по голове как по валуну, и только третье лезвие ударило под переднюю лапу, погрузившись в шерсть. Чудовище мотнуло головой, выдергивая копье из рук и в тот же момент воздух разрывает свистящее шипение стрелы. Капитан выбирает момент и ударяет сам. Он целится между лопатками, чтобы обездвижить противника, забыв про прочность шкуры превосходящую кольчугу. Ощущение от удара было похоже на тычок тупым древком в утоптанную землю, зеверюка даже не повела головой в его сторону. Вместо этого ворг попытался перегрызть древко копья, впившегося ему в грудь, но напоролся пастью на острые шипы и отдернул морду. Сразу два копья ударяют в шею и окрашивают мех кровью, ворг издает первый визг боли, и начинает подбираться для рывка вперед. Тэрий по прежнему не видел уязвимого места со своей позиции, поэтому решил воткнуть копье в ствол перед мордой бестии, чтобы не дать ему прыгнуть вверх и достать бойцов. Он уже начал отводить древко назад в замахе, когда очередная стрела пропела свою короткую смертоносную песнь, и вместо прыжка зверь сполз вниз почти на сажень, оставив на коре глубокие царапины от передних лап. С другой стороны ствола раздался визг полный боли, скрежет раздираемой в клочья коры, и звук удара об землю увенчанный победным криком из четырех мужских глоток. С души у капитана будто камень свалился, а руки сами налились радостной мощью, поэтому поползший опять вверх лесной демон был встречен мощным ударом пики. На этот раз глаз капитана цепко держал место удара, и с гневным криком он загнал лезвие копья прямо под ухо ворга на глубину не меньше полутора ладоней.

Не издав ни звука, зверь рывком выпрямил все четыре лапы толкнувшись от ствола. Тэрий не выпустил древко, поэтому моментально слетел с сука от такого толчка. Обвязка рывком сдавила грудь, а руки опять дёрнуло, на этот раз в обратную сторону. Он снова удержал оружие оставшись висеть с обагренным кровью лезвием копья и наблюдая, как под ним в свете костра упало и больше не шевелилось тело серого чудовища. Свист смертоносной стрелы филина снова хлестанул по ушам, и внезапно всех будто захлестнула и поглотила морская волна, только вместо воды была тишина. Тишина которую, казалось, ножом можно резать после тех криков, рычания и бешённого биения своего сердца, которое как бы превратилось на момент схватки в боевой барабан.

Тэрий замер, пытаясь сориентироваться, пытаясь понять куда затащила волна, где верх, где низ и куда грести. Он сделал плавный вдох и спокойный выдох, и, будто силуэты из молочной стены тумана, начали проявляться звуки. Они примешивались один за другим, вливаясь по очереди и сливаясь в общую картину. Сначала звук своего дыхания, потом шелест листвы, потрескивание костров, и с каждым новым звуком он словно выныривал из глубины, приближался к поверхности водной глади, где ждет спасительный глоток воздуха. Как вдруг по ушам хлестанул крик, который грубо и бесцеремонно выдернул его на поверхность, будто рука схватившая за волосы и резко дернувшая вверх:

– Вы какого лешего пнями трухлявыми застыли, черти припадочные! У них командир висит, как кусок мяса на веревочке, а они слюной капают как спящие лоси!

Крик Арна был как пощечина командира заснувшему на посту солдату, и очнувшийся Тэрий сразу же начал подбираться для того, чтобы забраться назад, но почти сразу веревка пошла вверх сама, и сразу несколько пар рук втянули его назад на сук. Он сразу рванулся к стволу, отвязал свою обвязку затем ухватился за небольшую ветку и перепрыгнул на другой сук. Оттуда он увидел четырех человек сидящих на одной ветке свесив ноги. Корст сидел ближе всех к стволу, он улыбнулся встретив взгляд своего командира.

– Все целы капитан, копье одно в щепу, но руки ноги вроде у всех на месте.

Тэрий выдохнул. Откуда то сверху раздался голос филина:

– Хорошо твои парни поработали капитан, бойкие ребята, так что могем и дойти, до стены до твоей…

Филин лежал спиной на одной из верхних веток как дикий котяра, свесив одну ногу и руку. Он явно что то разглядывал в разрывах листвы, а может просто любовался клочками звездного неба, по которому были разбросаны несметные количества шляпок серебряных гвоздей, которыми боги крепили небосвод.

– Лешие тебя побери с такими тренировками горбун – пробубнил Тэрий себе под нос так тихо, что сам не услышал.

– Может и приберет со временем капитан, да только не сегодня.

У капитана глаз задергался от ответа – либо Арн мысли читает, либо у проклятых горбунов слух лучше чем у ушастой лисицы.

– Я глаза прикрою братцы, а вы побдите. Луна уж вниз поползла, скоро жаворонок голос подаст. Как после него иволгу усыхаете, то уже скоро темень отступать пойдет.

Филин умолк, и все без исключения превратились в слух. Как не привыкали глаза к темноте, но доверять им было нельзя – из ночной тьмы, ветра и шевелений кустов оно рисовало миражи скользящих над землей лесных духов и прочей нечисти. Поэтому вояки, не раз заступавшие в караул по ночам, доверились слуху.

Лес жил, жил так, что его песнь поражала многообразием голосов. Корст, устроившийся рядом с капитаном, толкнул его в бок:

– Помнишь старейшина плел, мол, покуда ворги близко, лес аки мертвый?

– Да, чего то он такое говорил, я значения не придал еще. Подумал – бредятина…

– Бредятина-не бредятина, а гвалт из сверчков и прочих зверушек стоит какой а!? Звуки, хоть ложкой черпай, как кашу. А покуда эти твари не издохли, только листья шуршали.

– Ты прав дружище. Надо будет зарубку на эту тему себе поставить…

Ночь, между тем, неизбежно приближалась к концу, и её темная мантия начинала истончаться под напором приближающегося к горизонту солнца.

В Империи время измеряли, как и в большинстве цивилизованных стран, разбив сутки на 24 часа, часы на минуты, минуты на секунды. Здесь, похоже, время текло ровно и мерять его мерилом местным было без надобности. Однако, свои точные ориентиры щедрая природа оставила и для лесных жителей. В два ночи проснулся жаворонок, через час подала голос иволга, хоть часы сверяй. А скоро и ночная мгла начала терять свою густоту. В лесу начали проступать контуры деревьев, а к хору лесных певцов подмешивались все новые и новые голоса.

Памятуя о рассказах охотников, что ворги прекращают охоту задолго до восхода солнца, Тэрий решил изучить последствия битвы, до пробуждения филина.

Веревочную лестницу опустили как только смогли различить силуэты убитых воргов на земле. Весь отряд Тэрий заставил глядеть по сторонам так, чтобы спина потела от натуга. За исключением троих бойцов, которые должны были быстро поднять его на веревочной лестнице, в случае тревоги.

Спустившись, он сделал пару шагов и оказался рядом с воргом, которого сам поразил копьем. Тэрий только начал вглядываться в поверженного противника, как пятками почувствовал – рядом с ним в землю бухнулось что-то тяжёлое, и самое жуткое, что бухнулось оно почти абсолютно беззвучно. Тэрий успел мысленно попрощаться с жизнью, представляя как зубы-бритвы смыкаются на затылке. Мигом вспотевшие ладони потянулись к эфесам клинков, но вместо атаки раздался голос:

– Ну и чего застыл? Раз уж слез, делай чего хотел, был бы ворг, ты б уж помер, те медлить не станут.

Воздух при выдохе вырвался со свистом. Губы тряслись, пальцы подрагивали в напряжении.

– Ппадла ты дикая филин! Я даже в толк взять не могу, что мне в сапоги натекло…

– Судя по запаху, портянки в желтый цвет ты не выкрасил, так что дыши глубже, смелости тебе не занимать. Пойдем ка, лучше, подсобишь мне.

– Что делать?

– Там тварь за кустами валяется, шагах в пятидесяти. Стрелы надобно вернуть, да и печенку вынь, завтрак то не за горами.

После этих слов Арн взял в оборот двух воргов, забитых копьями. Он быстро выдернул обломки стрел так, чтобы люди с дерева не увидели.

Первый был лесной демон убитый Тэрием. Одна целая стрела пробила насквозь заднюю лапу. Обломок второй торчал чуть выше хвоста в области позвоночника, и капитан сразу вспомнил, как вместо смертоносного рывка, зверюга сползла вниз по стволу, будто потеряв контроль над задними конечностями. Из второго зверя филин извлек две стрелы, которыми были пробиты обе задние лапы.

– Твоим парням не нужно знать, что я этих тварей малость под замедлил. Им храбрость надо, и рука твердая. Так что ступай уже за стрелами капитан.

Тэрий молча кивнул и направился в сторону кустарника, указанного Арном.

Ворг лежал ровно там, пронзенный двумя стрелами. Одна торчала в шее, вторая, судя по кровавым пузырям, пробила легкое. Он извлек обе стрелы, оттер их пучком травы и принялся за извлечение печенки.

С потрошением зверя капитан проковырялся долго. Ощущение было, что пытаешься разрезать мешок зерна одетый в мелкую кольчугу.

Добравшись-же до печени, Тэрий решил, что за такие усилия одной печени мало, и вырезал еще почки. Идею достать сердце он отмел сразу – по вкусу не очень то жаловал этот деликатес, да и измазаться по локоть в крови не было особого желания, итак коленкой вляпался в лужу крови.

Около дуба, ставшим ночью их крепостью, уже горел костер. Разводить его не потребовалось, в одном из сигнальных костров еще тлели угольки и брошеный пучек сухой травы и хвороста вновь разбудили почти уснувшее пламя.

Арн оттирал пучком травы свой нож и деловито следил за тем, как солдаты насаживают нарезанные ломтиками печенки на прутья. Увидев капитана, он лишь слегка кивнул и улыбнулся кончиками губ:

– Ты никак пытать его пробовал на предмет логова и числа хвостов?

– После тебя допрос ченить бесполезно – съехидничал в ответ Тэрий – пришпилил как жука булавкой. А вот брюхо вспороть этой твари, что тяжелого латника в броне расковырять…

– Да уж. Шкурка за последние пару годиков у них заматерела, мы скоро в деревне хаты из них строить начнем вместо бревен, если не пожрут всех конечно.

– Тфу тебе на язык филин! Если они ваших матерых мужиков всех сожрут, то на стене им потом на один миг делов будет.

– Так их трое было? – прервал диалог Корст, забирая добычу из рук Терия.

– Было. Я одного приманить хотел, да эти твари успели в стайку объедениться.

– Чего ж он на дерево не кинулся, как эти два демона.

– Стая всегда работает на результат парни. Поэтому часть воргов всегда нападает тогда, когда не ждут и откуда не ждут. Пока ты копьем от стаи отбиваешся, такие вот паскуды на тебя с соседнего дерева прыгают и все, песенка спета! Ну а на две стороны вам еще рано было оборону держать, вот я его и подстрелил, как он сбоку заходить начал.

– Все как на поле боя – задумчиво пробубнил капитан – резерв, засадный полк, внезапная атака с фланга…

– Кажися их тоже офицерским премудростям учили дружище – невесело произнес Корст.

– Твоя правда, Корст. Твари действуют как бывалые вояки. Слава богам с луков не стреляют, да копья не используют.

Все тяжелые мысли оборвал манящий аромат подрумянившейся на костре печенки. Румяные ломтики шипели от жара, в некоторых местах корочка лопалась, выпуская в воздух пар и чумовой запах. Половина отряда уже давно ничего не слышала, будучи загипнотизирована этим зрелищем.

Арн, как ни странно, молниеносно отключался от разговора, не зависимо от его важности. Видимо, как и большинство лесных людей, считал, что происходящее вокруг и то, что нужно сделать в данный момент, это вещи неотложные, в отличие от слов, для которых время и попозже найдется. Так и в этот раз, разговор на тему стратегии лесных демонов был бесповоротно прерван филином:

– Хорош парни о войне думать, а то весь бульон с мяса в землю вытечет. Вкуснее уже не будет, налетай.

Завтрак испарился молниеносно. На переживавшиеся, на махавшиеся ночью копьями и вкусившие победу мужики, разорвали свои порции как дикий кот белку. Ждать пока остынет никто не стал, горячий сок обжигал губы и пальцы, но тут же попадал на язык отдавая вкус, а затем и отзываясь приятной теплотой в желудке. Поэтому некоторые непроизвольно полумычали-полурычали, сами не понимая от чего – толи очень горячо, толи очень хорошо.

После завтрака Арн бока отлеживать не дал. Пока, мол, снарягу укладываете по рюкзакам и мясо в пузе уложится. Главное чтоб обратно не полезло, а переваривать и на бегу можно.

Проверив качество укладки, Арн в очередной раз порадовался, солдатская братия таки приучена к походам, но все равно навел порядок в рюкзаках, заставив переложиться.

– Парни, нам ломится надо аки лоси, а не ползти улитками… укладывайте как говорю без вопросов, на бегу сами все поймете.

Когда весь отряд почти сорвался с места, Арн опять «натянул поводья».

– Хватит уже дурью маяться! Ишь, копытом бьют. Неча мне тут лишний вес таскать. У вас ручей на пол пути… а ну, всю воду с бурдюков в себя. Что не лезет в землю. В бурдюке должно на три глотка воды остаться.

Измывался Арн еще долго. После того как бурдюки закрепили вокруг поясов почти пустые, а вода из ушей выплескивалась, он заставил всех скакать и снова переловить все шумы в рюкзаках и карманах, и только после этого отправил отряд в галоп, который сам называл улиточным маршем.

Марш-бросок в сторону деревни начался, когда солнце уже отделилось от виднокрая, начав свое восхождение. Стрелы солнечных лучей, почти горизонтальные, уже кое где пробивались сквозь ковер огромных крон дикого леса, разгоняя остатки сумерек и растворяя утреннюю туманную дымку. Двигались споро, Арн явно старался поднимать темп, поэтому все содержимое бурдюков перелитое в себя, тут же выступило на спинах и побежало к сапогам.

Чувствительный слух помогал филину четко ловить грань изнеможения солдат не задавая никаких вопросов. Как только отряд начинал хрипеть как загнанные лоси, он переводил всех на шаг, стоило дыханию восстановится, он снова беспощадно гнал всех бегом. Привалов Арн делать не позволял, несмотря на это, с ног никто не повалился, и отряд, по мерка капитана, двигался очень споро. В армии только отряды конной разведки так быстро передвигаются.

До знакомого родника добрались мокрые как мыши в половодье. Хоть Арн и кричал, чтобы бежали быстрее, тогда ветром обсушит, но добиться нужной скорости и обсохнуть никому не удалось, кроме самого Арна – он и не намокал.

Дуростей с ледяной водой повторить никто не пытался, дурней капитан из своего отряда сплавлял быстро, оставляя самых смышленых и понятливых. Поэтому все молча опрокинули в себя последние остатки воды из бурдюков, после чего приступили к пополнению запаса. Наполняли на треть, по команде Арна. На незнакомой местности запасать надо под завязку, а здесь до лагеря путь известный, так что лишний вес тащить нет смысла.

В деревне давно закончился завтрак, но до зенита было еще далеко. Воздух прогревался все сильнее и почерствевшие и поблекшие в предвкушении осени луговые травы с особым рвением отдавали свой аромат. После мягкого лесного воздуха с его влажными и приглушенными ароматами этот терпкий и сухой шибал как затяжка табаком после недельного воздержания. Капитан поймал себя на мысли, что всю оставшуюся жизнь луговые запахи будут напоминать ему крепкие и ароматные травяные отвары, которые готовят местные женщины. Капитан глянул на Корста, который, несмотря на усталость, был вполне доволен жизнью: