Текст книги "Костяной лучник. Охотник на воргов"

Арн закрыл глаза. Чуткий слух лесного жителя нарисовал ему объемную картину – рычание последних израненных воргов, теснимых копьями и стрелами защитников, скрежет их когтей по дереву, а затем мягкие удары лап о землю, уносящие остатки стаи в спасительную ночную тьму. Затем все моментально потонуло в многоголосом крике жителей Эфра, возвестившем всю округу о том, что время людей еще не прошло!

ГЛАВА 17

– В человеке есть сила. В ком-то больше, в ком-то меньше. Но нет людей, в ком сила не кончается. Зато у каждого есть тайнички, и если ты силен духом, то исчерпав силы, сможешь черпнуть оттуда. Вот только вернуть не забудь, что взял! – так частенько говаривал глава деревни охотников Барг.

Видимо поэтому Арн проснулся почти в полдень. Вчера явно брал силенки взаймы, и организм, затребовав уплату, продрых тройную норму. Он с удовольствием потянулся, чувствуя легкое гудение в перегруженных, но уже отдохнувших мышцах. Рядом с койкой стояла большая чарка родниковой воды, в ней плавало пару кусочков незнакомого плода, придававших воде приятный свежий аромат. Арн осушил ее одним махом.

Перед сном плесканул зелья Виры на сечки, которые оставили пару особо-шустрых зверюг, и на пальцы, которые чуть до пеньков не стерла тетива. Достал из рюкзака склянку – упрямая целительница грозилась вырвать печень, если не возьмет эту мазь. Вспомнил ее глаза, грустная улыбка тронула грубое лицо охотника, вздохнул и покрыл раны и подушки пальцев слоем мази.

Сегодня пальцы зудели и чесались под слоем засохшей мази так, что хотелось тереть ими обо все шершавое, что попадется под руку. Но он сдержался и отколупывать мазь не стал. Зудит, значит обрастает новой кожей, пусть еще подживет.

Филин осмотрелся. Домик, в котором ему отвели место для сна был тесный. Почти все место занимали кровати. Две по бокам, остальные крепились к стене над ними как полки, итого шесть мест. Сверху закопошилось. Арн поднялся и встретился взглядом с Корстом. Его нога была перетянута повязкой выше колена. Внушительное пятно засохшей крови свидетельствовало, что это не простая царапина, но взгляд был светлый, не замутненный ни болью, ни лихорадкой. Ветеран виновато улыбнулся:

– Сказали поколдуют со мной командир. Вроде как шаманы их умеют дырки латать, так что поколдуют и годен к строевой!

Арн кивнул. Молча пошарил взглядом, нашел еще одну полную кружку с таким иже дольками плодов, сунул в руки вояке и ободряюще хлопнул пьющего Корста ладонью по плечу. От хлопка тот чуть не откусил край кружки и закашлялся. Филин хотел похлопать его по спине, даже замахнулся, но увидев ужас в глазах бойца, остановился. Глянул на свою лапищу и вышел наружу. Сам пусть откашляется, а то глядишь еще бинты понадобятся.

Где-то там в высоте, где заканчивались бескрайние кроны элфорских деревьев и начиналось небо, было ясно. Поэтому лучи света во влажном лесном воздухе становились почти осязаемыми и пронзали город сверху вниз, как величественные колонны. Для филина с его ночным зрением всю верхнюю половину города заволокло туманом, значит надо спускаться вниз, поближе к земле и корням, где всегда царит полумрак, там ему будет покомфортнее. Но для начала нужно сделать остановку на среднем уровне, узнать как остальные, место где врачуют раненных явно там. Нужно глянуть насколько сильно Лайну украсили морду лица и как дела у Вента. Заодно и заморить червячка, и желательно так, чтобы потом дня два не обедать!

Средний уровень кипел как разворошенный муравейник. Горожане, как деловые муравьи, двигались плотными потоками, при этом каждый тащил из нужной норки либо инструмент, либо нужные для ремонта города материалы. Арн казался медведем посреди реки – потоки элфорцев почтительно огибали его персону, стараясь не мешать передвижению охотника.

Запах крови, смешанный с запахом трав и настоек, сразу выдал врачевальню. Раненных было не так много – ворги второго шанса обычно не оставляют. Внутри и около сновали шаманы, ведавшие в Эфре за лечение ран и хворей.

Рядом со зданием, на краю платформы свесив ного вниз сидел Тэрий. Грудью и руками он навалился на канат ограждения и, казалось, силиться разглядеть что-то внизу. На самом деле капитан смотрел ни в даль, и вообще ни куда. На левом плече куртка была вспорота, сквозь дырку виднелась свежая повязка. По каменному выражению лица было понятно, что основные раны не на теле.

Арн подошел и молча сел рядом. Капитан коротко глянул на филина и после вздоха начал:

– Суфр и Нат погибли. Корсту ногу посекло глубоко, да шаманы говорят поставят в строй почти стразу, умеют мол. Над Лайном сейчас колдуют, лицо ему подрали. Жить будет, а что с глазами пока неясно.

– Сам чего?

– Сам вроде как должен быть готов. Они ж солдаты, а не библиотекари? А как уходят, особо те, с которыми огонь и воду, так оказывается, что и не готов.

– Я про… – Арн указал на плечо.

– Царапка, Кожу посек и все. Больше куртку жалко.

– Девчонки?

– Дикарка с синяком на весь бок после того, как помогать полезла, но ребра вроде целы. Маг целая, даже перетрудиться не успела, ты там сам все разнес!

Капитан задумался, вспоминая, не упустил ли он чего важного.

– О, и посох нашли. Магистр обронил, сегодня принесли что осталось, там и ворги поработали и ты подпалил, в итоге три куска, камень и куча щепок.

– Палку что ли срубить проблема?

– Деревья там вроде редкие какие-то нужны, которые магию пропускают. Но местные говорят справят.

– А этот чего! В таз с брагой упал? – Арн кивнул в сторону верховного шамана, сидящего с другого края с зеленым лицом и горшком в обнимку.

– А вот он перетрудился! Так госпожа Миранда изволила его спасти вашенским зельем, по восстановлению сил. Силы восстановил, теперь сидит здоровье после него восстанавливает…

Охотник поднялся, непривычно грузно, будто принял на себя часть непомерно-тяжелой печали Тэрия. Шагнул ближе и положил руку на плечо:

– К некоторым вещам нельзя стать готовым. Если смог, то считай ты и не человек уже…

Тэрий ненадолго вдумался в его слова. Сам не понял, как, но почему-то от них стало легче.

– Вроде как лесные люди. Не мудрецы да не епископы, живете душой наружу, да пням кланяетесь. Вы вообще откуда такое понимаете!?

– Понимают умные, а мы так чувствуем! – обронил охотник через плечо, потому как ноги уже несли его по мощному потоку запахов, идущих явно с кухонь.

С одного из просторных строений выходили элфорцы с сытыми выражениями лиц. Хоть горняк, хоть охотник, а мужик есть мужик. Его голодного от сытого по взгляду сразу видно. Войдя внутрь, филин понял, что не ошибся – все уставлено столами и лавками, явно едальня, али столовая, или еще как в этих краях заведено называть.

Неторопливо двигаясь между столами Арн старался быстренько разобраться, где брать еду, и надо ли кому в бубен стукнуть, или так накормят.

Ели в основном мужики. Почти во всех мисках была похлебка, жидковатая, но пахла вкусно, скорее всего уха из белорыбицы. Стояли миски с лепешками, и какими-то травами. Кувшины с питьём пахли ягодами. Тут вообще пахло только вкусными запахами, без неприятных оттенков, значит повара большие чистюли.

Выбрать место он не успел, к нему подошла молоденькая девушка и взяла его за руку. Она показалась ему непривычно стройной и воздушной. Из-под рубашки выступали хрупкие ключицы. Тонкая длинная шея укутанная целой копной рыжих кудряшек, аккуратный вздернутый носик с веснушками и глаза с серо-желтыми зрачками. Виновато улыбнувшись на его взгляд, она потянула его в сторону и усадила за отдельный столик, быстро упорхнув в сторону кухни.

Вскоре перед филином выросли блюдо с печеными окунями, фаршированными грибами, миска с какими то толстыми вареными побегами, корзиночка с лепешками, и горшочек с тушеной на травах олениной. А вскоре на стол приземлилась здоровенная чарка с парящим ягодным чаем и маленький кувшинчик, пахнущий медовухой.

Филин сглотнул слюну и только сейчас ощутил, насколько сильно проголодался. Но как говаривали в их деревне, когда воспитывали молодежь – «Зверю за столом не место! Раз уселся за стол, будь человеком». Поэтому он отхлебнул из чарки, с удовольствием прислушался ко вкусу, принюхался к медовухе, и оценив крепость, плеснул треть маленького кувшина в чарку. Сведущий глоток дал понять, что получилось то, что нужно, напиток и душу греет и голову не дурманит.

Сквозь чудные ароматы пробился один, такой родной и знакомый. Арн потянул его носом и торопливо схватил лепешку – она родимая! Даже сердце забухало радостнее, когда откусил добротный кусок от лепешки из грибной муки. С толстыми побегами он решил повременить и принялся за оленину.

Готовить местные явно умеют, мясо таяло во рту, а пряные травки добавляли остроты, поэтому вскоре деревянная ложка заскребла по дну глиняного горшочка. Дабы не расстраивать хозяев Арн сунул в рот один из пухленьких вареных побегов. Вкус оказался очень даже неплохим, с легкой кислинкой, так что под рыбку самое то! Хотя постараться придется – тарелки не маленькие, а обижать хозяев негоже, старались как-никак.

– Добрый напиток получился, надо допить. Брюхо уже выпирает, но вода место найдет, и он запрокинул чарку.

Опустив чарку рядом с опустевшей посудой, он почувствовал как от вчерашней усталости не осталось и следа, а тело начинает наполнять добротная мощь, та, что придает мужчине уверенности в своих силах и своей непобедимости. Ремень таки пришлось немного распустить, значит и впрок наелся. Встав из-за стола и поискав взглядом, кого поблагодарить за вкусную трапезу, он увидел лишь обалдевшие лица.

– Кажись рассчитывали, что выберу что-то по вкусу, а не сожру все за раз. – Проскочило у него в голове.

Филин хищно улыбнулся, ибо обжорство обжорством, а от пустого брюха сила в теле не родиться. Поблагодарил за обед и неторопливой походкой вышел наружу.

Весь город был наполнен монотонным тюканьем молотков и плотницких топоров. С самого низа прилетал звон кузниц, который примешивался к глухим ударам по дереву. Скрип лиан и канатов сплетал все это воедино и превращал в гул оживающего города.

Основные силы рабочих были брошены на восстановление защитной паутины. Первый уровень явно делался на скорую руку, пока была восстановлена центральная платформа и пару мостков. Толком полюбоваться этой картиной охотник не успел. Вскоре к нему подбежал запыхавшийся Джавад:

– Вас очень ждут господин Арн. Все уже собрались, ждут только вас!

– Теперь уже не прогулять да?

– Теперь никак господин Арн. Теперь многим можно, а вам нельзя.

С тяжелым вздохом, филин нехотя двинулся в сторону перевернутого ковчега, в котором вчера довелось ужинать.

За круглым столом в этот раз было свободное место именно для него. Второго стола не было, что говорило о том, что лишних людей тоже не будет. За столом было трое членов совета во главе с Илосаном, двое шаманов, трое жрецов леса, Тэрий, перемотанный бинтами Лайн и Миранда. Верховный шаман был все еще с нездоровым цветом лица, а магистр был сильно бледен. Повязка закрывала лоб, левый глаз и щеку.

Арн молча сел на массивный стул с подлокотниками, откинулся и всем видом показал, что готов слушать.

Верховный шаман сложил ладони домиком и подался вперед:

– Главным противником, в том, чтобы помочь вам выполнить вашу миссию, был и буду я. Чудовищный и доселе небывалый по силе набег оскверненных волков произошел тоже из-за вас.

Тэрия, набравшего было в грудь воздуха, для яростного отрицания, шаман заранее остановил жестом, чтобы продолжить.

– Что ждет Эфр и весь священный лес мы видели этой ночью, эти создания не могут стать частью природы, ибо природа это баланс, а силы уравновешивающей таких созданий в ней нет.

При этих словах старик как то опасливо покосился на мирно сидящего горбуна, положившего свои руки с пудовыми кулаками на столешницу. Сделав при этом паузу и хмыкнув своим мыслям, шаман продолжил:

– И то, что это зло, преследует вас, говорит о том что вы для него представляете опасность. Значит у вас есть шанс, и мы обязаны этот шанс использовать. Я признаю свою неправоту и говорю «за», чтобы оказать всю возможную помощь чужакам.

Верховный шаман гремя оберегами, которые не смогли заглушить хруст в коленях, опустился на своё кресло.

Илосан благодарственно кивнул шаману и поднялся. Он как будто перекатывал в голове тяжелый булыжник мыслей, затем выдохнул и заговорил:

– Не важно почему эти создания напали, важно, что они напали… И я, как член городского совета, не имею право на отказ, человеку спасшему от гибели целый город. Как муж и отец, я обязан ему и господину Тэрию, впрочем как и всем его людям, еще сильнее. Посему, мнение совета очевидно!

Подытоживать решение выпало старшему жрецу, чью голову успела покрыть седина, но цепкие глаза и сухая жилистая фигура, выдавали в нем человека который стареть не собирается, и еще молодым фору даст.

– От моего мнения решение уже не изменится – проговорил он жестким и бесстрастным голосом – поэтому давайте не будем слово блудить и терять время. Заверим наших гостей в своей поддержке и приступим к работе. Время вечно, но не для смертных.

– Хотелось бы услышать.

– Что именно! – слегка обескураженный вопросом охотника из дикого леса, приподнялся жрец.

– Мнение.

Зная свою силу и авторитет седовласый жрец начал было сверлить дикаря взглядом, но закончилось все, как всегда быстро. Его голос сразу лишился ноток превосходства.

– Вы не тот кем кажитесь господин охотник. Мое имя Улвинт. Думаю завтра у нас будет время для разговора…

Разошлись все быстро, долгие занудные посиделки здесь не в чести. На выходе из зала Илосан обратился к Тэрию.

– Вам нужно уделить внимание нашим мастерам, я распоряжусь и они найдут вас. Объясните и покажите все что вам требуется по оружию и снаряжению. За провиант даже не извольте беспокоиться, элфорцы знают толк в подготовке походного провианта. Все будет в лучшем виде.

– Мы можем помочь…

Илосан жестом оборвал капитана.

– Ваша задача максимально восстановить свои силы и силы своих людей капитан. Мы обойдемся без пары рабочих рук, но если вам чуть-чуть не хватит сил, то это будет невосполнимая утрата.

– Время не за нас господин Илосан, и мы…

– Время ни за кого уважаемый Тэрий, оно как река, течет и не замечает тех, кто в ней барахтается. В любом случае, наши шаманы искусники, но не боги. Три дня потребуется чтобы поставить ваших раненных на ноги и подготовить вас.

Капитан нахмурил лоб стараясь заставить мозги работать быстрее. Время не поджимает, время уже жжет пятки каленым железом, но головой в обрыв прыгать тоже не выход. Видя смятение элфорцу пришлось слегка подтолкнут его к разумному решению…

– Вы ведь хотите дойти, а не просто уйти отсюда.

Тэрий шумно выдохнул, необходимость этой задержки он и сам осознавал.

– И я прошу вас, моя семья цела вашей храбростью. Для вас нет господ в Эфре, я для вас просто Илос, и для вас… – элфорец повернулся к Арну, но того уже и след простыл.

Горбун дожидаться никого не стал. Как-то сам по себе растаял в полусумраке лесного города, и безошибочно нашелся в мастерской где работали мастера лукоделы.

Капитан успел добраться до спального домика и обмолвиться парой слов с Корстом, когда в проходе появился крепкий сутулый старик в потертом кожаном фартуке. Пробежав взглядом по раненному, он впился взглядом в Тэрия. Взгляд опытного оружейника явно прикидывал рост, длину и силу рук, затем перебежал на лицо и заглянув в глаза, одобрительно кивнул.

– Пойдемте за мной. Вы явно знаете, что вам нужно, осталось посвятить меня.

Не дожидаясь ответа, старик двинулся к ближайшей лестнице. Тэрий поднялся, взял одно из уцелевших копий и двинулся вдогонку.

Привел его мастер в мастерскую на среднем уровне. Работали здесь еще двое – жилистый и рослый элфорец с длинными волосами, перехваченными на лбу кожаным обручем, и совсем молоденький паренек, явно подмастерье. Помещение было немаленькое, но плотно забитое заготовками и материалом. Оставшееся место было занято двумя верстаками, ременным столярным станком с ножным приводом, жаровней для прогрева древесины и широким столом посредине.

Все, что происходило дальше, для матерого вояки было, как бальзам на душу – его, опросили, осмотрели, попросили показать, что и как. Ощущение было такое, будто придворный портной собирается изготавливать новый наряд ни кому попало, а самому императору, по крайней мере он думал, что именно так и происходит подбор наряда для коронованных особ. Только речь шла за оружие, а не о жалких тряпках.

Показав уцелевший образец, сделав пару выпадов и подробно описав, как ведут себя ворги, Тэрий был напоен чаем и отправлен на отдых, но уже без копья. И уходил он с чувством крайне приятным, а именно, что дело в надежных руках.

С тем же чувством покинул мастерскую и Арн, только он еще и был по локти в тонкой деревянной стружке. В мастерской он сам ухватил рубанок и взялся вместе со старшим мастером слой за слоем снимать волокна древесины с заготовок стрел для баллист. После каждого слоя стрела снабжалась перьями и наконечником и, под восхищенные возгласы работников, горбун из своего лука всаживал ее в стрелоуловитель по самую обмотку перьев. Когда был найден идеальный баланс между весом и жесткостью, филин завязал спор с мастером за форму наконечника и перьев. В итоге старик остался доволен собой, убедив дикаря, что четыре резанных по высоте пера лучше, чем три высоких. При этом легко согласился на затребованную охотником форму и вес наконечников.

Состряпав годный образец стрелы, Арн переместился в соседнюю мастерскую, где молодой парень плел тетивы. Потерзав одну из тетив, понял, что элфорские крепче и меньше тянуться, а значит выстрел будет более быстрым и хлестким.

Парень оказался любителем поболтать за работой, и пока плел Арну тетивы на его рычажный лук, успел многим поделиться. Особо филина поразила, что волокна для тетивы они делают из того же материала, что и чаши, и плечи для луков, и стрелы. Даже за обедом он ту тарелку побегов за обе щеки умял, того самого дерева.

Как бы то ни было, но к ночи на луке филина красовалась новая тетива, усердно промазанная смесью пчелиного воска и медвежьего жира и пышными глушилками из полосок бобрового меха. Еще две таких же запасных и маленький кожаный мешочек с пропиткой лежали в его рюкзаке.

Тетива получилась тоньше почти вдвое, а это значит легче, значит стрела полетит быстрее. Да и точность улучшиться, потому что более легкая тетива дает меньше остаточных вибраций после выстрела.

На первую тетиву Арн хмыкнул и положил назад на стол, но вскоре, поддавшись уговорам мастера, испытал на разрыв. И только убедившись, что она еще и прочнее, довольно надел ее на рожки плечей лука.

Руки чесались попробовать. Да и мастер явно жаждал увидеть на лице дикого охотника восхищение от своей работы. Элфорец кивнул ему на плетенный из прутьев стрелоуловитель, висевший на стене мастерской.

– Тонковата мишенька. Прошибу как пальцем лист лопуха! – подумалось Арну – но я ж его за язык не тянул, до завтра точно не усну, ежели не попробую!

Проходивший мимо городской стражник успел заметить салют из щепок, брызнувший из дощатой стены мастерской и как что-то со свистом унеслось в лесной сумрак. Из мастерской выбежал мастер и здоровенный пришлый зверочеловек со своим жутким луком. Вид у них был дурной, явно высунулись проверить, что никого не прибили. Увидев стражника с дергающимся глазом, оба изобразили виноватые улыбки, и нырнули обратно в мастерскую. Стражник, взвесив все за и против, решил, что побери их темные духи, но ему не до этих и… и… и тем более не до этого, дикого, и зашагал дальше.

Вскоре сквозь кроны деревьев-великанов начали пробиваться столбы лунного света, а светильники в каменных чашах добавили красоты и тепла к лунному освещению. Арн, Тэрий и Корст сидели на широкой скамье наслаждаясь теплым влажным воздухом. На самом краю сидела Нармин, свесив ноги и разглядывая, как заканчивают работу над защитной паутиной.

На душе у всех было тоскливо от многоголосой песни, пронизывающей весь Эфр. Еще утром её начали петь женщины, которые помогали собирать уцелевшие остатки тел. Как успел вызнать Корст, это были вдовы, чьим мужьям не суждено было пережить эту ночь. Стая оставляла от погибших немного, и женщины, не пряча слез собирали оторванные пальцы, обрывки кожи и обломки костей, которые еще недавно были их соседями, друзьями или мужьями.

Похоронную церемонию провели перед самым закатом. По местным традициям шаманы магией, без всякого огня, развеяли в пепел останки своих соотечественников и созданным вихрем отправили его далеко в небо, к самому небесному куполу, чтобы души погибших вместе с прахом смогли слиться с этим миром полностью и без остатка.

Сейчас негромкая, но отчетливо слышная песня медленно растекалась вместе с ночной прохладой. Растянутые слова ритуальной элфорской песни распознать было трудно, да и не нужно – боль и тоска об огромной утрате просачивались в каждом слоге как сок из сломанного стебля тростника.

Филин улыбнулся услышанному только ему звуку, как старому знакомому – еле слышным шагам магистра. Лайнус Мертий ступал гордо и не таился, но пятку приземлял мягко, и только затем опускал всю ступню. Рядом, шаркая как великовозрастное дитя семенит Ютий. Арн оглянулся, одарив мага вопросительным взглядом.

– Глаз цел. – ответил на немой вопрос магистр – Почти цел, видеть будет, но не сразу, и может малость хуже.

– Шаманы?

– Уже. Если б не они, можно было бы начинать деревянный выстругивать.

– Красивый шрам будет господин – не удержался Корст.

Лайн в былые годы потаскался по войскам, и намек понял, поэтому краешком рта изобразил улыбку.

– Все мои будут?

– Так точно! Все бабы ваши, с таким-то украшением господин маг – радостно ответил вояка.

– Где бабы там проблемы. Своих хватает.

Выдав этот вердикт, Лайн побрел прогуляться по мосткам, оставив Корста в недоумении. Тому было в принципе не понятна сия мысль, ибо в похождении по девкам он видел единственный смысл жизни, и чем их больше, тем лучше. Нармин попыталась испепелить мага негодующим взглядом, даже немного выгнула спину, наподобие дикой зверючки, но Лайн даже не заметил.

Сумерки сгущались, и глаза филина все ярче разгорались оранжевым светом, то и дело, заставляя шарахаться стражников с нижнего уровня, которые случайно глянули в его сторону. Сам охотник с удовольствием разглядывал мельчайшие детали: узлы на паутине, вплетенные в нее клинки, вековые наплывы коры на деревьях. Даже крупные жуки, ползающие по земле были отчетливо видны для него в эту пору. Поэтому с возвращением полноценного зрения настроение всегда поднималось, он чувствовал себя сильнее и живее, но даже тени улыбки на лице появиться не дал – недобро это будет по отношении к хозяевам в час скорби.

Мастеровые, закончив паутину, спешно подымались на верхние уровни, уступая нижний стражам-защитникам. Латив спешно гонял усиленные дозоры и расставлял арбалетчиков.

Арн поднялся.

– Пойду скажу Лативу, что б пыл поумерил.

– Даже жаль – обронил Тэрий – красиво так всех расставил.

– Сегодня спокойно будет. Пусть лучше к бабам своим идут. Полегло их много вчера, пусть восполняют.

– Уверен?

– За воргов да, а уж за женщин, за женщин сами боги не ведают! Давайте-ка братцы сейчас все набивают животы, чтобы ремни на две дырки распустить, не меньше, и на боковую.

– Задумал чего на завтра?

– Оглядеться хочу. Договорился, раз уж на постой встали. Но, по-хорошему, поджимает нас, выходить послезавтра нужно.

Одобрительного кивка Тэрия он уже не увидел, взвился как кот и быстрым бесшумным шагом двинулся к лестнице, угоманивать начальника стражи, дабы он не поставил в копье весь город.

Лес есть лес, для родившегося и прожившего под пологом деревьев, чужого леса не бывает. В эту ночь Филину сильно хотелось ощутить себя дома, или рядом с домом. Поэтому в домике он не появился и отправился ночевать в крону дерева, как частенько это делал в родном лесу. Найдя себе подходящее место, он устроился на толстой ветке и сразу заснул.

Рефлексы заставляли его постоянно открывать глаза, когда по ближайшему мостку проходил стражник. Увидев человека Арн тут же, закрывал глаза и засыпал снова. А вот стражника явно потряхивало от созерцания чернеющей тени в кроне, которая постоянно провожает его жутким взглядом. Он, конечно, сразу доложил начальнику городской стражи. Латив тут же пришел разбираться, всмотрелся в тень. Филин издевательски подмигнул, и Латив довольно хмыкнул. Уходя, он обронил стражнику, что это там твой лесной дух хранитель. Чем еще больше озадачил несшего дежурства элфорца – он себе явно представлял лесных духов менее жуткими.

Выспался Арн быстро. В верхней части кроны перед рассветом стало весьма прохладно, но он покемарил еще немного, пока не почувствовал ароматы рыбного супа со стороны обеденной. Смахнув остатки сна он спустился на средний уровень. К удивлению, тут было гораздо теплее, будто что то снизу подогревало этот многоярусный город, а может и весь лес.

Не считая пары стражников, обеденная зала была пустая, однако стоило ему усесться, как за его стол уселась Нармин.

– Не спится?

– Непривычно спать в незащищенном месте.

– Оно защищенное, ты просто привыкла доверять только себе и своей каменной пещере.

– Ну почему только, я тебе тоже доверяю. Даже как-то побольше чем себе. С тобой спокойнее. – Сказала девушка почти шепотом, обильно покраснев.

– Хорошо тут да?

– Я не знаю, странно, конечно, но вроде ничего.

– Это от того тебе странно, что ты без дела маешься.

– Да, есть такое. Я обычно занята охотой, ягодой, сборкой хвороста. Всегда есть что делать, а тут…

– Вооооот. Ты наперед то думай. Где жить, и что делать?! Человек без дела не человек.

Заканчивали завтрак в задумчивом молчании. Подкрепившись, спустились вниз. Воздух тут был еще теплее и хранил в себе больше запахов, Арн даже замер ненадолго, втянув этот букет ноздрями и начав разбирать, какой откуда. Девчонка продолжала крутиться рядом и отвлекать, еще и перебивать тонкие струйки запахов своим ароматом молодого девичьего тела. Он покрутил головой и заметил кучу потрепанных, связанных из прутьев, мишеней. Наверняка у элфорцев рядом стрельбище для тренировок, а эти мишени принесли для ремонта.

Арн кивнул Нармин в их сторону. Она заулыбалась и сразу же схватилась за свой коротенький лучок. Нармин подошла поближе, но филин ехидно указал ей на место шагах в 25 от мишеней. Расстояние крайне непривычное, она привыкла охотится на кроликов или дичь на лежке. И те и те подпускают к себе так, что можно руками схватить, главное разглядеть. А это дистанция для охоты на кабана или оленя. Хотя и мишень не маленькая, в центре красный кружок с мужской кулак размером, аккурат размер сердца, зато вся она локтя три в поперечнике, не промахнуться даже отсюда.

Арн наблюдал как она накладывает стрелу, растягивается, целится. Это все прелюдии, важный элемент, но не критичный, его интересовал сам выстрел. Сделав плавный выдох, она задержала дыхание и сдернула пальцы с тетивы.

Филина аж передернуло, но с лицом он справился и виду не показал. Даже не посмотрел в сторону мишени. Стрела попала в самый низ мишени, зато ровно под красным пятном.

– Чего уснула то!? Вроде не последняя стрела в колчане.

Нармин одну за одной начала закидывать стрелы в мишень. В конкурсе неправильной стрельбы она-бы обошла всех: ноги согнуты в коленях, левое плечо задрано вверх, корпус отклонен назад, как будто она боится своей тетивы, и особой жутью было то, как она напряженно сдергивала пальцы с тетивы из-за чего руку бросало вправо, а лук дергало влево. Но при всем при этом ужасе, от которого у любого наставника задергается глаз, она делала это настолько одинаково раз за разом, что результат Арна не удивил. Когда последняя седьмая стрела перекочевала из колчана на ее лук, а затем со звоном тетивы унеслась в строну цели, он довольно хмыкнул.

– Ожидаемо…

– Скажи еще плохо?!

Все стрелы кроме первой попали либо в красный кружок, либо были совсем рядом.

– Попадаешь ты хорошо. Только стреляешь отвратительно!

По гладенькому девичьему лобику поползли складки, а рот приоткрылся и замер в немом вопросе. Филин тепло улыбнулся, в голове проскочило приятное воспоминание о том, как отец учил его делать первые правильные выстрелы.

В браконьерской деревне никто не наседал учением мальчишек сызмальства. Стрелы запускали кто как мог и кому как удобнее. Любой мальчуган, хочет играть во взрослого, поэтому и за детский лук хватался сам, чтоб как взрослый. И стрелять тоже тренировался как папка и как другие мужики в деревне. Да и живность всякую мелкую тиранили своими стрелами вокруг деревни с пеленок. Это девчонки пусть своих деревянных куколок пеленают, а шпана с нешуточным азартом носилась по округе, чтобы вечером похвастать самым жирным добытым воробьём или белкой. А вот когда втянется, когда понравится самому, тогда уже и спросит батьку – а как ему, так же как папка, сшибать белку с трех десятков шагов, чтоб без промаха. Тут и брался отец за дело, потому как время пришло, дите из под палки гнать не надо, он уже сам просит, только дай, только научи. Самым первоочередным в деле обучения было показать к чему стремиться.

Арн отстранил девушку, отошел от мишени еще на десять шагов и поманил ее к себе. Понимая к чему дело идет, она мышкой юркнула ему за спину. Стрелы в колчане все-ж не свои, но и стрелять надо без спешки и на ровной площадке так что оплошать он не боялся. Растяжка, прикладка, глаза впиваются в самый центр мишени, самую центральную точечку, затем пытаются найти центр этой точечки. Меньше цель – меньше промах. Правая рука с тетивой еще немного двигается назад, одновременно расслабляя кисть, и позволяя тетиве самой сползти с пальцев. Расцепившись с тетивой, рука скользит кистью по щеке двигаясь к шее, а стрела с привычным свистом уносится к мишени. Выстрел сделан, и сделан хорошо, а значит охотник уверен в попадании еще до того, как стрела ударит в мишень своим смертоносным клювом. Повторить еще раз, все в точности, до малейшего движения, и еще раз, так же, один в один.

Арн помахал встревоженным стражникам, давая понять, что все хорошо и тревога учебная. После вчерашнего набега Бедолаги еще долго будут хвататься за стрелы при каждом шорохе. Кивнув Нармин он приглашает ее к мишени.

Все три стрелы залезли в мишень по самые перья и пришлись в самый центр красного пятна. Причем две из них были прижаты древками друг к другу, а третья была так близко, что между древками не пролезет, даже её тоненький мизинчик.

– Вот это – пробасил филин, касаясь хвостовиков её стрел – хорошие попадания. Но это предел той ужасной стрельбы, которую ты исполняешь.