Текст книги "В глубь истории: историческая концепция К. Маркса"

Развитие самой истории неизбежно приводит к изменению системы ценностей и представлений о нравственности. Нормы морали отличаются от ее содержания, и, соответственно, их оценка тоже будет разной. То, что с точки зрения прогрессивного класса высоконравственно и благородно, в глазах загнивающего класса будет аморально и дурно. Это особенно ясно проявляется во времена стремительных исторических преобразований. Такие негативные высказывания, как «с каждым днем все хуже и хуже», «теперь люди не такие, как в старые времена», «моральная дегенерация» и другие зачастую становятся для загнивающего класса моральным основанием в борьбе против преобразований. Поэтому Маркс резко критиковал Гейнцена за то, что тот выставил развитие как предательство нравственности, и называл его «высоконравственным глупцом». Он писал: «Отречение! Этим словечком критизирующий филистер может заклеймить любое развитие, ничего не смысля в нем; свою неспособную к развитию недоразвитость он может в противовес этому торжественно выставлять как моральную незапятнанность. Так религиозная фантазия народов заклеймила всю историю в целом, поместив век невинности, золотой век, в доисторические времена, в ту эпоху, когда еще вообще не было никакого исторического развития и поэтому не было никакого отрицания, никакого отречения» (1961. Т. 18. С. 297). Если упрямо измерять историю с помощью устаревших моральных норм, то измерению поддастся только собственная нравственная низость – защита устаревших общественных отношений.

Также Маркс не соглашался с тем, как Гейнцен перевернул связь между политической властью и имущественными отношениями, с тем, что он использовал так называемые «честность и справедливость» в качестве критерия для оценки имущественных отношений. Имущественные отношения в капиталистической системе – то есть, когда один человек имеет все, а другой не имеет ничего – Гейнцен свел «к подобным простым вопросам совести и фразам о справедливости» (1961. Т. 18. С. 301).

На самом деле проблема имущества – это проблема не честности и справедливости, или морали, а «жизненный вопрос», тесно связанный с материальными интересами. По мере развития производства в разных исторических условиях имущественный вопрос также проявляется в различных формах. Например, во время буржуазной революции в Англии и Франции сущность этой проблемы свелась к тому, чтобы дать конкуренции широкую свободу и уничтожить все феодальные имущественные отношения, то есть феодальные владения, гильдии, монополию и т. д., потому что эти отношения в период с XVI по XVII век стали оковами для промышленного развития. Таким образом, уничтожение феодальных имущественных отношений было для буржуазии вопросом личной выгоды. Точно так же в период пролетарских революций требования уничтожить буржуазные имущественные отношения касались вопросов личной выгоды рабочего класса. Имущественный вопрос – это большая социальная проблема. Переход из экономической сферы в нравственную, свободное выражение своего праведного гнева ничуть не поможет найти научное объяснение сущности имущественных отношений и указать путь для разрешения этого вопроса.

Еще более абсурдными были представления Гейнцена о том, что несправедливость имущественных отношений полностью опирается на поддержку власти (1955. Т. 4. С. 269). Он обращал внимание лишь на одну сторону проблемы – на поддержку имущественных отношений политической властью – и не замечал, что определенная политическая власть создается на основе отношений частной собственности, а ее характер, функции и роль в конце концов определяются экономическими отношениями. Именно это отмечал Маркс: «Если буржуазия политически, то есть при помощи своей государственной власти, “поддерживает несправедливость в отношениях собственности», то этим она не создает ее. “Несправедливость в отношениях собственности», обусловленная современным разделением труда, современной формой обмена, конкуренцией, концентрацией и т. д., никоим образом не обязана своим происхождением политическому господству класса буржуазии, а наоборот, политическое господство класса буржуазии вытекает из этих современных производственных отношений, провозглашаемых буржуазными экономистами в качестве необходимых и вечных законов» (1961. Т. 18. С. 299). Неважно, каким образом буржуазное государство регулирует, руководит «онаучиванием», оно не может вечно поддерживать капиталистические имущественные отношения. В его силах только временно сглаживать противоречия, но не разрешать их. Для того, чтобы наступил момент краха политического господства буржуазии, нужно было только, чтобы зарождались и постепенно созревали экономические условия, приводящие к социалистической революции.

Маркс также отвергал абстрактную теорию о человеческой природе, которую Гейнцен использовал, чтобы подтачивать классовую борьбу. Гейнцен обвинял коммунистов в том, что они вызвали эту борьбу и подстрекали людей к противостоянию друг с другом. Он писал: «В своей революционной пропаганде я не грешил “ограниченностью коммунистов”, которые обращаются не к людям, а лишь к “классам” и натравливают людей разных “ремесел” друг на друга, ибо я допускаю “возможность”, что “человечность” не всегда зависит от “класса” или “размера кошелька”» (1955. Т. 4. С. 310).

Эти заблуждения были взаимосвязаны.

Классовый антагонизм не является проблемой размера кошелька и тем более склокой между разными отраслями. Разделение труда по профессиям – это не классовое разграничение. Размер кошелька – это только количественная разница, которая может существовать в рамках одного и того же класса. Точно так же классовые отличия основаны не на профессиях. Разделение труда в одном и том же классе создает разные рабочие специальности. Что же касается того, что отдельный индивид отнюдь не всегда зависит от своего класса, то это вполне возможно. Некоторые разноклассовые элементы могут проникать в лагерь противника, в частности это происходило во времена исторических перемен. Например, во времена Великой французской революции небольшое количество аристократии перешло в третий класс. Однако этот факт абсолютно не мог изменить характера классовой борьбы, так как то, что небольшое количество «пробудившихся» аристократов восстало против собственного класса, отнюдь не выходило за рамки классовой борьбы, а было направлено на борьбу революционного класса того времени – буржуазии – против деградировавшей аристократии.

Гейнцен, убрав все классовые различия, подчеркивал общую человеческую сущность и настаивал на том, что противостоящие друг другу классы уничтожаются в человеческой сущности. Конечно, это были лишь иллюзии. Именно об этом писал Маркс: «Если г-н Гейнцен думает, что целые классы, существование которых покоится на экономических, от их воли не зависящих условиях и которые в силу этих условий находятся в острейшем антагонизме друг к другу, – что эти классы могут, с помощью присущего всем людям свойства “человечности”, выскочить из действительных условий своего существования, то как легко должно быть какому-нибудь монарху подняться при помощи своей “человечности” выше своей “монархической власти”, выше своего “монархического ремесла”!» (1961. Т. 18. С. 311). Гейнцен пытался создать партию, которая не представляла бы ни буржуазию, ни пролетариат, и целью которой было бы человечество. Вполне очевидно, к какому вздору привела его абстрактная теория человеческой природы.

Там, где Гейнцен говорит о «гуманизации общества», также ясно прослеживается его идеалистическое понимание истории. Он высказывался против Великой французской революции, полагая, что Комитет общественного спасения и якобинцы, которые поддерживали его, – бесчеловечные разбойники, а собственные предлагаемые меры по гуманизации общества называл путем к созданию «наилучшей республики» «для людей», «для хороших людей, для человечных людей». Рационально отрегулировать имущественные отношения на основании нравственного чувства справедливости стало среди этих мер самым главным.

С точки зрения Гейнцена капиталистические имущественные отношения нерациональны. Многие люди бедны до такой степени, что не имеют минимальных предметов первой необходимости. Другие обирают полуголого пролетария, словно аристократия, собирают в свои руки бесчисленные богатства, нажитые нечестным путем. Если гуманизировать общество, то каждый человек будет иметь не так много, но и не так мало, поэтому необходимо обеспечить каждому гражданину самый минимальный уровень имущества и регламентировать максимальный. С помощью такого нравственного критерия равенства Гейнцен разрешал все экономические противоречия и гуманизировал общество. Это свидетельствует о том, что он совершенно не разбирался в политической экономии. Маркс полагал, что капиталистическая частная собственность представляет собой не настолько простые отношения, а совокупность буржуазных производственных отношений, самыми главными среди которых были классовые. Поэтому уничтожение частной собственности означает уничтожение классов, коренное преобразование буржуазных производственных отношений. Такое колоссальное историческое изменение – продукт деятельности всего общества.

Сведение настолько грандиозной революции к саморегулированию через мораль по отношению к имущественным отношениям, по сути, является фантазией. Неудивительно, что Маркс высмеивал Гейнцена, говоря, что «своими рецептами “гуманизирования общества” великий Карл Гейнцен обязан “инкам” и “сочинениям Кампе для детей”» (1961. Т. 18. С. 316), то есть вещам, которыми успокаивают малышей.

Производственные и классовые отношения. Исследование материальных основ классовой борьбы

Маркс не только критиковал Прудона и Гейнцена, внимательно следил за ошибочными идеями в рабочем движении, но также придавал большое значение пропагандистской деятельности среди рабочих и излагал созданный им научный подход, обращаясь напрямую к ним. Несколько раз на собраниях немецких рабочих Маркс читал свою работу «Наемный труд и капитал». Хотя она была опубликована в апреле 1849 г. как дополнение к «Новой рейнской газете», основные идеи, отраженные в ней, возникли еще в 1847 году.

Создание исторического материализма неразрывно связано с экономическими исследованиями Маркса. Это ясно прослеживается еще в «Рукописях», «Немецкой идеологии», «Нищете философии». «Наемный труд и капитал» – это работа 1840-х, и в отдельных местах она отличается от утверждений, содержащихся в тех работах, которые Маркс написал после 1859 г. С точки зрения сравнительно поздних произведений некоторые термины и целые выражения в ней используются неудачно и даже неверно, например, отождествляются продажа рабочей силы и продажа труда. Тем не менее здесь Маркс впервые прямо и общедоступно представил и описал собственные экономические взгляды. В частности, он связал их с историческим материализмом. Он еще внимательнее изучил «сами экономические отношения, на которых основано как существование буржуазии и ее классовое господство, так и рабство рабочих», «экономически[е] отношени[я], составляющий] материальную основу современной классовой и национальной борьбы» (1957. Т. 6. С. 429). Посредством этого исследования он дал основанное на экономике изложение вопросам о том, что такое общество, производственные отношения и классовые отношения. Он также описал характер классовой борьбы и углубил некоторые важные идеи исторического материализма.

При исследовании любого вида общества мы видим колоссальную сеть из деятельности и отношений весьма разнообразных людей. Она крайне пестра, от чего даже рябит в глазах. Однако стоит лишь попасть внутрь, как мы обнаружим, что эти разнообразные, сложные, хаотичные отношения, грубо говоря, делятся на два вида: между природой и человеком и между человеком и человеком. Сутью, основой, объединяющей их, является производство материальных ценностей. Об этом Маркс писал: «В производстве люди вступают в отношение не только к природе. Они не могут производить, не соединяясь известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью. Чтобы производить, люди вступают в определенные связи и отношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе, имеет место производство» (1957. Т. 6. С. 441). Поэтому производство материальных ценностей является тем фундаментом, на котором построено все общество.

Маркс нашел определяющее звено целого общества. В отличие от прежних разнообразных исторических представлений, отождествлявших его с государством и рассматривавших его как расширение семьи или как простую совокупность индивидов, он выделил из разных видов деятельности человека производственную, из разных видов человеческих отношений – производственные, тем самым уловив, в чем заключается сущность общества. Он писал: «Итак, общественные отношения, при которых производят индивиды, общественные производственные отношения, изменяются, преобразуются с изменением и развитием материальных средств производства, производительных сил. Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество с своеобразным отличительным характером. Античное общество, феодальное общество, буржуазное общество представляют собой такие совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем знаменует собой особую ступень в историческом развитии человечества» (1957. Т. 6. С. 442). Это меткое описание раскрывает общую суть разных видов социума и их особенности. Однако ни их общность, ни их специфика не обходится без анализа производственных отношений. Конечно, это не означает, что для того, чтобы вывести полный облик какого-либо общества, будет достаточно исследовать только их совокупность, игнорируя другие, например, политические, нравственные, семейные, идеологические взаимосвязи. Для того, чтобы понимать, что такое общество, и в целом уловить его сущность и облик, необходимо изучить совокупность его общественных отношений.

Именно потому, что Маркс смог уловить суть производственных отношений, его исследования человека и предмета вышли на новый научный уровень, а не застряли на уровне абстрактного гуманизма и фетишизма. Опровергая то, что производственные отношения отождествляют чернокожего раба с афроамериканцем, он отмечал: «Негр есть негр. Только при определенных отношениях он становится рабом. Хлопкопрядильная машина есть машина для прядения хлопка. Только при определенных отношениях она становится капиталом. Выхваченная из этих отношений, она так же не является капиталом, как золото само по себе не является деньгами или сахар – ценой сахара» (1957. Т. 6. С. 441). Этот взгляд, по сравнению с «Рукописями», несомненно, является более прогрессивным.

В «Рукописях» Маркс рассматривал взаимоотчуждение людей как отрыв родовой сущности человека от него самого, описывал, что из-за отчуждения они утратили то, что делало их человеческими индивидами. Здесь же он подчеркнул ограниченность производственных отношений. Причины, по которым чернокожий человек становится рабом, созданы определенными производственными отношениями. Поэтому исследование этих причин заключалось не в поиске человеческой природы, а в изучении производственных отношений конкретного исторического этапа. Только в рамках определенных социальных связей и общественных отношений можно было дать научное объяснение феноменам этого общества.

Таким же образом капитал, если говорить о формах его материального проявления, включает в себя сырьевые ресурсы, орудия труда и различные средства производства. Он является неким предметом, но его сущность – это общественные отношения, так как созданные капиталом средства производства, орудия труда и сырьевые ресурсы возникают и накапливаются в определенных общественных условиях и производственных отношениях, а также в социальных связях производят новое. Конечный продукт любого материального производства непременно выражается как предмет, совокупность некоторого количества материальных продуктов, но в них отражен характер отношений, посредством которых он произведен. Это своего рода атрибут общества, который не связан с естественными атрибутами продукта. Несмотря на то, что материальная форма капитала может изменяться, как, например, производство хлопка заменило шерсть, а рис – пшеницу, это никак не меняет сущности капитала. Поэтому Маркс писал: «Капитал – тоже общественное производственное отношение. Это – буржуазное производственное отношение, производственное отношение буржуазного общества» (1957. Т. 6. С. 442). Предмет, изучаемый в отрыве от общественных отношений, не относится к «предмету» в историческом материализме.

Поскольку в обществе человек находится в определенных общественных отношениях и социальных связях, он не изолирован. Хотя он интуитивно воспринимается нами как индивид, на самом деле человек – это группа, складывающаяся из различных объединений. В классовом обществе таким объединением является класс. Он отличается от семейных отношений, основанных на кровных узах, и от земляческих отношений, основой которых является земля. Он образуется при делении людей в зависимости от положения, которое они занимают в производственных отношениях. Классовые отношения соответствуют существующим производственным. Характер и структура последних определяют структуру этого общества. В работе «Наемный труд и капитал» Маркс с этой позиции исследовал базовые классовые отношения, образующие капиталистическое общество.

Рабочий – это трудящийся, труд – это жизнедеятельность его самого, воплощение его жизни, однако не каждый трудящийся является рабочим. С точки зрения Маркса, труд отнюдь не всегда является наемным, рабочая сила – это не всегда товар. Раб не сам продает свою рабочую силу рабовладельцу, точно так же, как и бык не работает у крестьянина по найму. Он вместе со своей рабочей силой навсегда продан рабовладельцу и является товаром, который можно выставить на аукцион и передавать от одного владельца к другому. Сам по себе раб – это товар, но его рабочая сила не является его товаром. Крепостной – это предмет, принадлежащий земле, который производит плоды вместо ее владельца. Хотя крепостной продает часть своей рабочей силы помещику, он не только не получает вознаграждения, но еще и обязан платить подать. Совсем не так обстоит дело с рабочим. Он не принадлежит никакому собственнику, не принадлежит земле. Он «свободен». Рабочий может и должен продавать себя, причем понемногу, каждый день отдавая несколько часов своей собственной жизни капиталисту. Рабочий является формально «свободным» трудящимся, избавившимся от отношений личной зависимости.

Таким же образом капиталист – это собственник, но не каждый собственник – это капиталист. Рабовладелец и феодал обладают собственностью, но между ними и рабами или крестьянами не существует меновых отношений. Капиталиста определяет не то, что он владеет произведенными ценностями, а то, что посредством товарных отношений он заменяет живой труд рабочего накопительным, являющимся инструментом сохранения и роста цен.

Подобно южному и северному полюсам магнитного поля наемный труд и капитал, а также рабочий и капиталист не могут существовать друг без друга. Они представляют собой продукт одних и тех же производственных отношений, два антагонистических объединения. Отношения между капиталистом и рабочим всегда выражаются через отдельных индивидов. Эти индивиды связывают представителей двух общающихся между собой классов. Именно это отмечал Маркс: «Рабочий, как только захочет, покидает капиталиста, к которому нанялся, и капиталист, когда ему заблагорассудится, увольняет рабочего, увольняет, как только рабочий перестает приносить ему выгоду или не приносит ему такой выгоды, на какую капиталист рассчитывал. Но рабочий, для которого единственным источником заработка служит продажа труда, не может покинуть всего класса покупателей, то есть класса капиталистов, не обрекая себя при этом на голодную смерть. Он принадлежит не тому или другому буржуа, а буржуазии, классу буржуазии в целом; и уж его дело – найти себе хозяина, то есть подыскать покупателя среди класса буржуазии» (1957. Т. 6. С. 433). Буржуазия того времени активно пропагандировала «любовь к ближнему», всеми способами насаждала среди рабочих подобные семейным чувства и отношения к капиталистам. Хотя она смогла размыть классовые отношения, она не смогла их изменить. Капитал никогда не станет символом труда. Установить между ними дружественные отношения труднее, чем примирить тигра с ягненком.

В производственных отношениях Маркс нашел не только объяснение существования капиталиста и рабочего, но и корни их взаимного антагонизма, то есть материальную основу их борьбы. Через анализ связи между заработной платой и прибылью он обнаружил, что антагонизм между капиталистом и рабочим представляет собой антагонизм базовых выгод, и опроверг различные точки зрения, в которых считалось, что интересы капиталиста и рабочего совпадают.

В то время Маркс еще не различал труд и рабочую силу, не сформулировал понятие прибавочной стоимости и рассматривал заработную плату как стоимость труда. Однако уже тогда он заметил, что заработная плата представляет собой доход рабочего от его труда. Она противоположна прибыли, получаемой от капитала. Ярким выражением этого антагонизма является обратное отношение заработной платы и прибыли.

Маркс разделил заработную плату на номинальную и реальную. Первая определяет денежную стоимость труда, вторая – товарную массу, которую можно приобрести на эту сумму. Проблема заключается не только в том, что повышение заработной платы может замаскировать падение реальной оплаты труда, но и в том, что ни реальная, ни номинальная заработная плата не может выражать ее реальных соотношений, потому что она в первую очередь определяется соотношением между ней и прибылью, которую получает капиталист. То есть, если реальная заработная плата не изменяется и даже растет, но ее отношение к прибыли по-прежнему падает, распределение общественного богатства между капиталом и трудом становится все более неравномерным. «Заработная плата и прибыль находятся в обратном отношении друг к другу» (1957. Т. 6. С. 451), потому что рост доли капитала (прибыли) означает, что доля, созданная трудом (заработная плата), падает. И наоборот: заработная плата уменьшается настолько, насколько увеличивается прибыль. Это противоречие является антагонистическим, поэтому Маркс писал, что «если даже мы остаемся в пределах отношений между капиталом и наемным трудом, интересы капитала и интересы наемного труда диаметрально противоположны» (1957. Т. 6. С. 450).

Маркс также опровергал различные теории, скрывающие антагонизм капитала и труда. Хотя эти взгляды были распространены сто с лишним лет назад, его критика по-прежнему обладает практической ценностью, в ней содержатся положения, которые важны и сегодня. В современном мире теории, опровергнутые Марксом, снова и снова возникают в тех или иных формах. То, что капитализм продолжает находиться в относительно спокойном и стабильном состоянии, наводит на мысль о содержании в них определенной доли заблуждения.

1. Согласно этим взглядам, интересы капитала и труда совпадают, прирост производственного капитала и заработной платы согласуются между собой. Маркс опроверг эту теорию. Он обращал внимание на следующее: чем сильнее растет производственный капитал, тем сильнее увеличиваются разделение труда и масштабы использования механизмов. Чем сильнее и шире распространены эти явления, тем ожесточеннее конкуренция между рабочими и тем меньше их заработная плата. В частности, из-за прироста производственного капитала и усиления конкуренции собственник вынужден использовать колоссальные производственные средства, изо дня в день увеличивая масштабы. Поэтому ему приходится прибегать к услугам всевозможных кредитных организаций, из-за чего экономический кризис повторяется снова и снова. В критический момент рабочие массы из-за безработицы и голода становятся для кризиса «похоронной утварью», как рабы, которых в древности хоронили вместе с их владельцем.

Верно и то, что по мере роста производительного капитала и развития производительных сил богатство всего общества, его потребности и общественные блага также возрастают. По сравнению с прошлым изменяется качество и количество потребительских товаров, которые получают рабочие. Однако это не доказывает того, что интересы капитала и труда совпадают. По этому поводу Маркс писал следующее: «Наши потребности и наслаждения порождаются обществом; поэтому мы прилагаем к ним общественную мерку, а не измеряем их предметами, служащими для их удовлетворения. Так как наши потребности и наслаждения носят общественный характер, они относительны» (1957. Т. 6. С. 446). Например, небольшой дом, вне зависимости от того, насколько он маленький, может удовлетворять потребности человека в жилье, если здания поблизости имеют такой же размер. Однако как только рядом появляется дворец, маленький домик становится жалкой на вид лачугой. Поэтому, несмотря на развитие производства, вещи, которые получают рабочие по сравнению с капиталистами, по-прежнему не увеличиваются, а снижаются. «Таким образом, если при быстром росте капитала и увеличивается доход рабочего, то одновременно увеличивается и общественная пропасть, отделяющая рабочего от капиталиста, а вместе с тем увеличивается и власть капитала над трудом, зависимость труда от капитала» (1957. Т. 6. С. 451). Так называемая теория о том, что быстрый прирост капитала приносит пользу рабочим, по сути утверждает, что чем больше богатство, которое увеличивает рабочий для капиталиста, тем больше объедков ему достается. Можно сказать, что это является «усовершенствованием» рабской жизни. Сознательный рабочий никогда не станет восхвалять свое рабское положение.

2. Приверженцы подобных взглядов заявляют, что «рабочие, ставшие благодаря машинам излишними, находят работу в новых отраслях промышленности» (1957. Т. 6. С. 457). Это заявление далеко от действительности. Безработица – неизбежное явление капиталистического строя. Найти работу в новых отраслях труда могут не все уволенные рабочие, а зачастую – лишь новые, молодые рабочие, которые только выходят на рынок рабочей силы. Даже машиностроение, которое, как считается, может вместить огромное количество рабочей силы, вытесняет рабочих из-за ежедневной и всесторонней эксплуатации механизмов. К тому же армия рабочих пополняется разорившимися людьми из других социальных прослоек. Таким образом, лес рук, просящих работы, становится все гуще и гуще, а сами эти руки – все тоньше и тоньше. Как льющейся воде необходимо «водохранилище», так и потоку рабочей силы в капиталистическом обществе требуется «человекохранилище» – армия безработных. Современная ситуация ничем не отличается от той, которая сложилась при Марксе.

3. Согласно этим взглядам, «прибыль капиталиста может быть повышена также благодаря улучшению орудий труда, новым способам применения сил природы и т. д.» (1957. Т. 6. С. 449). Другими словами, не труд порождает стоимость, а новые орудия производства, применение науки и техники, которые создают для капиталиста еще больше прибыли. Маркс еще раньше опроверг этот подход. Он писал: «Усовершенствование машин, новые способы применения сил природы в производстве позволяют создать в течение определенного рабочего времени при том же количестве труда и капитала большую массу продуктов, но никак не большую массу меновых стоимостей» (1957. Т. 6. С. 450). «В какой бы пропорции ни распределял между собой класс капиталистов, буржуазия, – одной ли страны или всего мирового рынка – чистый доход от производства, общая сумма этого чистого дохода во всяком случае представляет собой только ту сумму, на которую живой труд увеличивает в целом труд накопленный» (1957. Т. 6. С. 450). Вне зависимости от того, насколько развиты наука и техника, автоматизация и информатизация изменяют удельный вес расходов физической и умственной силы рабочих в труде, но не могут опровергнуть научный вывод о том, что единственный источник стоимости – это труд. Поэтому хотя в капиталистическом строе применение науки и техники в производстве способствует производству и общественному прогрессу, оно не ослабляет эксплуатацию, а усиливает ее.

Очевидно, что антагонизм буржуазии и пролетариата упирается в противостояние материальных интересов, проистекающее из характера капиталистических производственных отношений и проявляющееся через антагонистическую связь между прибылью и заработной платой. Его не могут разрешить никакие пустые нравственные поучения. Такой историко-материалистический подход резко отличается от идеалистического, убравшего из истории материальные интересы и классовую борьбу, которая основывается на антагонизме материальных интересов.