Текст книги "Перерождение"

– Сон ужасный! А ее голос… А запах!

– Чей голос, сержант?

– Толстухи, – отозвался Уидерс. – Мерзкой толстухи, которая глотала дым.

* * *

Майкл оторвался от двигателя парализованной пятитонки и увидел, как Алиша во весь опор гонит коня по склону холма. Буквально через минуту она проскакала мимо него с криками: «Майор Грир! Майор Грир!» В чем дело, черт возьми?!

Рядом стоял Уилко и разинув рот наблюдал за бешеной скачкой. Следом за девушкой по склону спустился ее отряд.

– Доделай сам! – велел Майкл Уилко, а когда тот не отреагировал, вложил ему в руку гаечный ключ. – Давай, не тяни время. Пора отсюда уезжать!

Майкл зашагал по следам, которые оставил конь Алиши. С каждым ярдом усиливалось предчувствие: за холмом Лиш увидела нечто ужасное. Холлис с Сарой выбрались из грузовика и тоже заспешили навстречу Гриру и Алише. Лиш, едва оказавшись на земле, махнула рукой в сторону холма, прочертила в воздухе большой полукруг и, сев на корточки, стала что-то рисовать на снегу. Майкл приблизился и теперь слышал разговор.

– Какой еще легион? – спросил Грир.

– Они наверняка всю ночь шли. Следы совсем свежие.

– Майор Грир… – начала Сара, но тот предостерегающе поднял руку, тише, мол, помолчи.

– Какой еще легион, лейтенант Донадио?!

– Легион, о котором вам рассказывал Питер. Он движется прямо к той горе.

64

Тео проснулся от ощущения, что падает, кубарем катится в мир людей, открыл глаза и еще несколько минут пролежал неподвижно. «Приснился ребенок!» – подумал он и потянулся к Маусами. Вот она, рядышком, пошевелилась и подтянула колени к животу. Отсюда и странные ощущения: ему приснился малыш.

Он продрог, лоб блестел от пота. Неужели простуда? «Чтобы победить простуду, нужно пропотеть», – всегда говорила Учительница, да и мама тоже, гладя его пылающий лоб, когда он без сил лежал на кровати. С тех пор утекло столько воды, что жар и простуда превратились не просто в воспоминание, а в воспоминание о воспоминании. Он очень давно не болел и просто забыл, что при этом чувствуешь. Тео откинул одеяло и, встав, задрожал от холода: испаряющийся пот лишал его драгоценного тепла. Надо же, заснул в рубашке, в которой целый день колол дрова во дворе! Зато теперь они готовы к зиме: все закрыто-заперто-укупорено. Тео скинул промокшую от пота рубашку и достал из комода чистую.

В сарае обнаружились ящики с одеждой: штаны, рубашки, носки, термобелье, свитера из материала со сложным названием, ощупью напоминающего хлопок, – с некоторых даже магазинную упаковку не сняли. Кое-что повредили моль и мыши, но многое прекрасно сохранилось. Люди, закупившие эти вещи, явно запасались впрок.

Тео взял ботинки, дробовик и спустился на первый этаж. Огонь в камине догорел, превратив дрова в пепел. Сколько времени, Тео не знал, но чувствовал: близится рассвет. На ферме у них с Маус выработался определенный ритм: едва стемнеет – ложились спать, чуть рассветет – просыпались. Тео начал ощущать время по-иному, как нечто естественное, согласующееся с его биологическими часами, которые долгое время стояли, а теперь заработали. Отчасти это объяснялось отсутствием прожекторов, отчасти – атмосферой самого места. Маус прониклась ею еще в день первой рыбалки и, вернувшись с реки, заявила, что они здесь в безопасности.

Тео обулся, снял с крючка толстый свитер, проверил, заряжен ли дробовик, и вышел на крыльцо. За холмами, опоясывающими долину на востоке, небо уже порозовело. Первую неделю, пока Маус спала, Тео все ночи сидел на крыльце, и на заре сердце каждый раз сжималось от боли и грусти. Он с детства боялся темноты, боялся того, что она таит, и никто, даже отец, не рассказал ему, как прекрасно ночное небо. Никто не объяснил, что, глядя на него, прикасаешься к вечности, чувствуешь себя большим и при этом крошечным. Забыв о холоде, Тео любовался звездами и полной грудью вдыхал студеный ночной воздух, мгновенно разгонявший остатки сна. Раз встал, нужно развести огонь, чтобы Маус не просыпалась в холодном доме.

Тео спустился во двор. Несколько дней подряд он только и делал, что таскал из леса поваленные непогодой деревья и рубил дрова. Пила, которую он нашел, никуда не годилась: зубцы изъела ржавчина, зато топор оказался в самый раз. Теперь плоды его трудов аккуратным штабелем лежали и в амбаре, и под карнизом дома, заботливо укрытые брезентом. Высохшее за лето дерево наверняка будет хорошо гореть!

Тео шагал к приоткрытой двери амбара и думал о людях с фотографий, которые нашел в первую неделю. Интересно, они были счастливы? Других фотографий не попалось, а посмотреть в машине он догадался лишь пару дней назад. Толком не понимая, что ищет, Тео несколько минут бездумно сидел на водительском сиденье, нажимал на кнопки и щелкал выключателями. Наконец открылся бардачок, где лежал целый ворох карт, а под ними – кожаный бумажник, в одном из отделений которого хранилась карточка с надписью: «Налоговый комитет Юты, транспортный отдел». Чуть ниже стояли имя и адрес: «Дэвид Конрой, Мансард-плейс, д. 1634, гор. Прово, штат Юта». «Вот кто эти люди! Семья Конрой», – объяснил он потом Маусами, показав карточку.

Но почему амбарная дверь приоткрыта? Это он так оставил? Нет, Тео четко помнил, как закрывал ее накануне вечером. Тут из амбара донесся шорох.

Тео застыл, приказав себе не паниковать, и обратился в слух. Тишина. Полная тишина. Неужели померещилось?

По крайней мере, затаившийся в амбаре пока его не заметил. Тео понимал: если там вирусоноситель, у него всего один шанс, один выстрел. Может, вернуться в дом и предупредить Маусами? Только куда им бежать, где прятаться? Разумнее всего использовать элемент неожиданности, пока он еще есть.

Затаив дыхание, Тео двинул вперед цевье дробовика и услышал щелчок: патрон вошел в патронник. Из амбара раздался глухой шум, а следом… неужели зевок? Тео осторожно приблизил ствол к двери и открыл ее чуть шире. Тут из-за спины раздался шепот:

– Тео, что ты делаешь?

Длинная белая сорочка, распущенные по плечам волосы – Маусами напоминала призрака, парящего в предрассветной мгле. «Назад, Маус, скорее в дом!» – хотел сказать Тео и уже открыл рот, как дверь распахнулась настежь, с силой оттолкнув дробовик и незадачливого стрелка. Секундой позже грянул выстрел, и Тео швырнуло назад. Из амбара во двор метнулась тень.

– Не стреляй! – закричала Маусами.

Собака! В амбаре сидела собака!

Пес замер совсем рядом с Маусами и поджал хвост. На густой серебристо-серой шерсти чернели крупные пятна. Пес словно кланялся Маус: смиренно наклонил голову и опустил уши. Казалось, он не знает, бежать или бросаться в атаку.

– Маус, осторожно! – шепнул Тео, которому совершенно не нравился сдавленный рык пса.

– Он ничего мне не сделает, правда, малыш? – Маус села на корточки и протянула псу руку: на, мол, обнюхай. – Голодный, да? Вот и залез в амбар, чтобы чем-нибудь поживиться…

К досаде Тео, пес стоял между ним и Маус – стрелять нельзя, даже если кусаться начнет. Решив использовать дробовик как дубинку, Тео неслышно шагнул вперед.

– Опусти ружье! – велела Маусами.

– Маус, послушай…

– Тео, я серьезно! – Маус ласково улыбнулась псу. – Иди сюда, малыш! Давай покажем этому парню, какой ты славный. Ну, обнюхай мамину руку!

Пес сделал полшага вперед, попятился, затем все-таки шагнул к Маусами, уткнулся носом в протянутую руку, а потом на глазах изумленного Тео начал лизать. В следующую секунду Маус уже сидела на земле, гладя голову и мохнатый загривок пса.

– Вот видишь! – засмеялась она, когда пес, дрожа от удовольствия, чихнул ей прямо в ухо. – Какой чудесный пес! Как тебя зовут, малыш? У тебя есть имя?

Тео сообразил, что до сих пор стоит с занесенным над головой дробовиком, и, смутившись, быстро его опустил.

– Надеюсь, он на тебя не обиделся! – снисходительно кивнула Маусами. – Не обиделся, правда, малыш? – Она погладила жесткую серую холку. – Надо же, одни ребра! Ну, как насчет завтрака?

Над холмами встало солнце – наступило утро, которое послало им серого пса.

– Конрой, – проговорил Тео и встретил вопросительный взгляд Маус. Пес лизал ее ухо и до неприличия нежно терся о щеку. – Мы назовем его Конроем.

Маусами звонко поцеловала пса в нос.

– Ну, будешь Конроем? Согласен? – Она наклонила лохматую голову, заставив кивнуть, и радостно засмеялась. – Да, он согласен!

Тео не хотел пускать Конроя в дом, только разве Маус переубедишь? Едва открыли дверь, Конрой взлетел по ступенькам и по-хозяйски обошел комнаты, постукивая когтями по полу. На завтрак Маус поджарила ему рыбу с картошкой и в большой миске поставила под кухонный стол. Конрой уже устроился на диване, но, едва миска опустилась на пол, как на крыльях прилетел на кухню и набросился на еду. Миску он вылизывал так, что она по полу ездила! Маус налила в другую миску воды и поставила рядом с первой. Конрой наелся, запил завтрак водой и со вздохом удовлетворения рухнул на диван.

Откуда взялся серый пес Конрой? Вне всяких сомнений, кто-то о нем заботился. Худой, но не истощенный, весь в колтунах и репьях, но, похоже, здоровый. Тео не знал, что и думать.

– Наполни ванну, – велела Маусами. – Раз Конрой любит сидеть на диване, нужно его выкупать.

Тео вскипятил воду, а когда приготовил ванну, солнце было уже в зените. Зима стояла на пороге, но в полдень ласковое солнце позволяло ходить в одежде с коротким рукавом. Устроившись на бревне, Тео наблюдал, как Маус моет Конроя. Надо же, драгоценное мыло не жалеет, не ленится репьи выдергивать! Пес особого восторга не испытывал. «Ну кто затеял это мытье? Зачем?!» – читалось в его несчастных глазах. Когда Конроя ополоснули, Тео вытащил его из ванны, а Маус снова села на корточки – ей даже стоять с каждым днем становилось все труднее, – и завернула пса в одеяло.

– Ну, не смотри так ревниво!

– Кто ревниво смотрит? – вскинулся Тео. Однако Маус поймала его с поличным: он действительно ревновал. Тем временем Конрой скинул одеяло и встряхнулся, обдав их фонтаном брызг.

– Лучше привыкай! – посоветовала Маус.

В самом деле, ребенок, что называется, готовился к выходу. Казалось, не только живот, а все тело Маус раздулось, набухло, выросло как на дрожжах. Даже волосы пышнее стали! Вопреки ожиданиям Тео, на слабость она никогда не жаловалась. Глядя на Конроя, который наконец позволил вытереть себя одеялом (хотя необходимости уже не было), Тео неожиданно ощутил абсолютное, безоблачное счастье. В камере ему хотелось только умереть. Нет, это желание возникало и раньше. Как он понимал тех, кто отрешается от всего и чувствует непреодолимую, сильнее жажды и голода, тягу шагнуть в черную пустоту! Он не жил, а со стороны наблюдал за собственной жизнью. Он играл роль Тео Джексона. Никто не подозревал, что полшага в пустоту он уже сделал. Непробиваемая, необъяснимая отрешенность сбивала с толку всех, даже Питера. Чем ближе он подбирался к незримой грани, тем проще было притворяться, а под конец притворство стало его сущностью. В памятный вечер на крыльце Щитовой, когда Майкл объявил, что аккумуляторы разрушаются, Тео едва не вздохнул с облегчением: слава богу, скоро и притворство не понадобится.

А что сейчас? Сейчас Тео словно подменили! Жизнь заиграла яркими красками, какое там, он будто родился заново!

На закате они пошли спать. Конрой залег у изножья кровати, а Тео с Маус, как почти каждый вечер, занялись любовью. Малыш снова пинал обоих родителей – бил ножкой так настойчиво, будто закодированное послание передавал! Первое время Тео это тревожило, но сейчас пинки и повороты воспринимались как часть процесса, такая же, как стоны Маусами и ритмичное движение их тел. Сегодня еще возня Конроя под кроватью прибавилась. «Вот она, благодать! – думал Тео, проваливаясь в объятия сна. – Эта ферма – дарованная небесами благодать».

Тут вспомнилась амбарная дверь.

Накануне он не просто закрыл ее, а запер на крючок. В памяти сохранились малейшие детали: и скрип петель, и лязг опустившегося крючка.

Но если это правда, как в амбар попал Конрой?

Через секунду Тео уже натянул штаны и попытался одновременно надеть свитер и ботинки. Надо же за целый день он не сделал главное – ни разу в амбар не заглянул!

– В чем дело? – встревоженно спросила Маус. – Тео, что случилось?

Она села, натянув на грудь одеяло. Конрой, явно почувствовав их тревогу, вскочил и забегал вокруг кровати, стуча когтями по полу.

Тео схватил дробовик.

– Никуда отсюда не выходи! – велел он Маусами. Хотелось оставить с ней Конроя, но пес явно решил иначе. Стоило распахнуть дверь, Конрой пулей вылетел во двор. Во второй раз за сутки Тео крался к амбару с дробовиком на плече. Дверь была приоткрыта, именно так они оставили. Конрой забежал внутрь и растворился во мраке, а Тео бесшумно проник следом, готовый выстрелить в любую секунду. В темноте слышалось, как пес рыщет по амбару и обнюхивает пол.

– Конрой! – шепотом позвал Тео. – Что там такое?

Едва глаза привыкли к мраку, Тео увидел, что пес крутится у старого «вольво». Как хорошо, что пару дней назад он оставил у поленницы фонарь! Прижав дробовик к колену, Тео быстро нагнулся и поджег фитиль. Судя по шумной возне, Конрой что-то нашел.

Консервная банка! Тео осторожно взял ее в руки. Края мятые: в этом месте банку вскрывали ножом; стенки еще не высохли и пахли мясом. Тео поднял фонарь повыше и посветил на пол. На толстом слое пыли виднелись человеческие следы.

В амбаре кто-то побывал.

66

Ее спас доктор. Доктор, которому, как надеялась Лейси, она впоследствии помогла залечить душевные раны.

Как странно повлияло время на воспоминания о событиях той далекой ночи! Крики, дым, стоны умирающих, голоса мертвых, бесконечный мрак, расправляющий над землей свои черные крылья. Порой воспоминания были четкими, словно прошли дни, а не десятилетия, а порой чувства и образы казались мелкими и ничтожными соломинками в бурном потоке времени, который нес ее из года в год.

Лейси помнила Картера. Картер появился, когда она бежала от машины Уолгаста, крича и размахивая руками. Картер ответил на ее зов и спикировал на асфальт, словно большая печальная птица. «Я… Картер!» Он сильно отличался от других. Да, он превратился в монстра, но Лейси чувствовала: новая ипостась ему претит, а собственные деяния вызывают отвращение. Вокруг воцарился хаос: люди, судьбы которых были определены со дня рождения мира, носились мимо, кричали, стреляли, умирали, только Лейси была уже далеко. Едва Картер приник к ее шее, их сердца забились в унисон, и Лейси заглянула ему в душу. Она ощутила его боль, одиночество, словно в книге прочла грустную историю его жизни. Кожа, облепленная грязью бесконечных скитаний, баул с лохмотьями под эстакадой, дорогая машина со сверкающей решеткой радиатора, голос женщины, зовущий не с дороги, а с другой стороны мира, шелковистость скошенной травы, свежесть чая, прохлада воды, руки Рейчел Вуд, тянущие на глубину. Лейси погрузилась в его жизнь, несчастливую, ничтожную, нелюбимую, в отличие от женщины, дух которой поселился у него внутри: теперь Лейси знала и это. Дыхание Картера обжигало, как огонь; вот он впился в ее шею, и Лейси услышала собственный голос: «Благослови вас Господь, мистер Картер! Да пребудет с вами Его благодать!»

Потом Картер исчез, оставив ее, окровавленную, на земле. Слабость и дурнота не заставили себя ждать, и Лейси поняла: неминуемое началось. Она закрыла глаза и стала молиться: пусть Всевышний подаст знак. Знака не было, совсем как много лет назад, когда она, совсем девочка, лежала в поле. Неужели Господь забыл о ней в этот страшный час? Едва забрезжил рассвет, из неподвижной тишины возникла фигура мужчины. Лейси слышала его шаги, вдыхала дымный запах его волос и кожи. Она попыталась заговорить, но не смогла. Мужчина тоже молчал, не назвав даже своего имени. Он бережно, как ребенка, поднял ее на руки, и Лейси решила, что это Господь явился забрать ее на небеса.

Глаза с поволокой, нимб темных волос, дикий и прекрасный, как и окладистая седая борода, – он нес ее по дымящимся развалинам, а на щеках блестели слезы. «Слезы Господа!» – подумала Лейси и отчаянно захотела к ним прикоснуться. Она даже не предполагала, что Господь может лить слезы, но Он плакал постоянно и наплакаться не мог. Усталая и умиротворенная, Лейси заснула, что было дальше, не помнила, а открыв глаза, не почувствовала ни слабости, ни дурноты. Господь спас ее, а она поняла, как помочь Эми. Наконец поняла!

«Лейси, прислушайся…»

Она обратилась в слух. Голоса… Подобно шороху ветра на воде и стуку крови в жилах, они звучали везде и повсюду.

– Выслушай их, Лейси. Выслушай их всех…

Вот чего так долго ждала сестра Лейси Антуанетт Кудото! Спас ее не Господь, а смертный, Добрый доктор, как она мысленно его называла, хотя по-настоящему его звали Джонасом. Джонас Лир был самым печальным человеком на свете. Они вместе построили на поляне дом, размером не больше хижин, которые она видела в юности, гуляя по пыльным дорогам и глинистым полям, но куда прочнее и надежнее. Лейси жила в нем и по сей день. Доктор упомянул, что однажды уже строил дом, точнее коттедж, на берегу озера в Мэне. Он не уточнил, что строил его с покойной женой Элизабет, впрочем, в этом не было необходимости. Брошенный объект был настоящим подарком, который они с благодарностью приняли. Они разобрали обгоревшее Шале на бревна, разыскали в казармах молотки и пилы, рубанки и ящики с гвоздями. Когда обнаружились мешки цемента и бетономешалка, они отлили сваи для фундамента и сложили из булыжников печь. Целое лето они обдирали с казарм гонт, но плитка протекала так сильно, что в итоге пришлось делать крышу из глины и соломы. Чего на объекте хватало, так это оружия самого разного вида и назначения. От такого количества быстро не избавишься! Какое-то время они с доктором занимались исключительно разборкой оружия. В результате получилась целая гора блестящих металлических деталей, гаек и болтов, которые даже закапывать не стоило.

Доктор покинул ее лишь раз, на третье лето, когда отправился искать семена. Он взял единственную неразобранную винтовку, еду и канистру топлива для пикапа, на котором собрался ехать. Обещал вернуться через три дня, но минуло две недели, прежде чем Лейси услышала гул мотора. Из кабины доктор выбрался с таким отчаяньем на лице, что Лейси поняла: он вернулся только потому, что дал слово. По признанию самого доктора, окончательное решение он принял, когда добрался до Гранд-Джанкшен. Он и про семена не забыл… В тот вечер он затопил печь и, отрешившись от всего вокруг, смотрел на пламя. Ни в чьих глазах Лейси не видела столько боли и тоски! Она понимала: такому горю не поможешь, но подошла к нему и сказала: отныне им нужно жить как муж и жена, абсолютно во всех отношениях. Лейси считала, что любовь сродни великодушию. Разве трудно подарить ее человеку? Она сделала подарок и поняла, что именно любовь искала всю жизнь, именно к ней шла с детства по бескрайним полям и дорогам.

Долгие годы Лейси любила Джонаса и душой и телом, которое совершенно не менялось со временем, а он любил ее. Каждый из них был по-своему счастлив, пока к Джонасу не подкралась смерть. Она подбиралась незаметно и, разрушая клетку за клеткой, протягивала ледяные щупальца все дальше и глубже. Сперва забрала глаза и волосы, потом кожу и зубы и, наконец, ноги, сердце и легкие. Лейси тоже хотелось умереть, чтобы отправиться в последний путь вместе с Джонасом.

Однажды утром Лейси работала в саду и вдруг почувствовала: Джонас пропал. В доме его не было, и Лейси побежала в лес. «Джонас! Джонас!» – кричала она. Стояло лето, и солнечные лучи храбро пробивались сквозь зеленое кружево листвы. Джонас выбрал место, где деревья расступились и не заслоняли ни бездонную синеву неба, ни лежащую внизу долину, ни горы, которые тянулись за ней до самого горизонта. Седой, болезненно хрупкий Джонас из последних сил налегал на лопату. «Зачем тебе яма?» – спросила Лейси. «Это моя могила, – ответил он. – Вырою заранее, и тебе будет проще… Когда же этим заниматься, если не летом?» Джонас рыл могилу до самого вечера, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Лейси наблюдала со стороны: ее помощь он категорически отверг. Выкопав аккуратный прямоугольник, Джонас вернулся в дом, где они прожили столько лет, лег на кровать, которую собственноручно сделал из тяжелых бревен и прочной веревки, и к утру умер.

* * *

– Когда это случилось?

Лейси задумалась. Эми и молодой человек, Питер, не сводили с нее глаз. Странно по прошествии стольких лет рассказывать о той страшной ночи, о Джонасе и всем, что здесь произошло. Лейси подбросила в печь полено и поставила на решетку котелок. По двум маленьким, разделенным занавеской, комнатам с низким потолком разливались тепло и чарующий аромат леса.

– Пятьдесят четыре года назад, – ответила она на собственный вопрос и уже про себя повторила: «Пятьдесят четыре года назад Джонас оставил меня одну».

В котелке томилось рагу из угодившего в капкан опоссума, овощей и корнеплодов, которые она запасла на зиму. На полках ждали весны семена, потомки привезенных Джонасом из поездки в Гранд-Джанкшен. Лейси каждый год сажала картошку, помидоры, лук, тыкву, кабачки, репу и салат. Много ли ей нужно? Холод она не чувствовала и порой по несколько дней, а то и недель почти не прикасалась к еде. «Питер наверняка голоден», – помешивая рагу, думала Лейси. Она представляла его именно таким – молодым, сильным, с волевым лицом, хотя ожидала, что он окажется выше. Почему Питер хмурится?

– Вы… пятьдесят лет одна живете?

– Ну, это не так уж много, – пожала плечами Лейси.

– Радиомаяк тоже вы поставили?

О радиомаяке Лейси почти забыла, а Питер напомнил, конечно, как же иначе!

– Нет, маяк поставил доктор… – Как же она соскучилась по нему, как стосковалась! Лейси даже взгляд отвела. Решив, что мешать достаточно, она вытерла руки и достала миски. – Он вечно с техникой возился. Ну, еще наговоримся, а сейчас – за еду!

Лейси разложила рагу по мискам. Питер, к ее радости, уплетал за обе щеки, а вот Эми лишь делала вид, что ест. Сама Лейси уже забыла, что такое аппетит и чувство голода. «Неплохо бы поесть», – время от времени напоминало сознание, словно речь шла не о естественной потребности, а о погоде, и Лейси принималась за еду.

До чего приятно наблюдать за Питером! За окном царила ночь. Лейси не знала, доживет ли до следующей. Скоро, очень скоро она будет свободна.

После ужина она направилась в спальню, крошечную комнатушку, где уместились лишь сделанная Джонасом кровать и комод, в котором Лейси держала самое необходимое. Ящики хранились под кроватью. Питер застыл у занавески, глядя, как Лейси их выдвигает. «Ящики армейские, – подумал он. – Наверняка для винтовок предназначались». Эми стояла за его спиной и с любопытством наблюдала за Лейси.

– Помоги перенести их на кухню! – попросила Лейси Питера.

Сколько лет она ждала этого момента! Питер поставил ящики у стола, и Лейси села на корточки, чтобы открыть первый, предназначавшийся специально для Эми. Внутри лежал розовый рюкзачок с Крутыми девчонками – Эми носила его, когда впервые появилась в монастыре.

– Узнаешь? – лукаво спросила Лейси, выкладывая рюкзачок на стол. – Он твой.

Целую минуту Эми апатично смотрела на рюкзачок, затем с необыкновенной осторожностью открыла замок и стала вынимать содержимое. Вот зубная щетка. Вот истончившаяся от времени футболка с блестящей надписью «Шпилька». Вот заношенные джинсы. Последним она вытащила вельветового кролика в голубой куртке. Высохший вельвет крошился, на месте одного уха торчала проволока.

– Футболку купила сестра Клэр, – напомнила Лейси. – Сестре Арнетт такая бы точно не понравилась!

Эми отодвинула вещи в сторону и, взяв кролика, вглядывалась в его бурую мордочку.

– Твои сестры, только не настоящие, – вспомнила Эми.

– Правильно, милая! – Лейси опустилась на стул рядом с девочкой. – Именно так я тебе сказала: «Мы сестры по духу, сестры в глазах Господа».

Бездумно гладя кролика, Эми потупилась.

– Он принес мне его в том страшном изоляторе. Помню его голос: он просил меня проснуться, а я даже ответить не могла.

– Эми, о ком ты? – спросила Лейси.

– Уолгаст… – медленно проговорила девочка, погрузившись в воспоминания. – Он рассказывал мне про Еву.

– Про Еву?

– Ева умерла. Уолгаст был готов отдать ей свое сердце! – Эми пристально взглянула на Лейси. – Теперь вспоминаю, что ты там тоже была.

– Да, была.

– И еще один мужчина помоложе.

– Правильно, – кивнула Лейси. – Его звали агент Дойл.

– Дойл мне не нравился, – нахмурилась Эми. – Он думал иначе, но ошибался. – Эми закрыла глаза, снова предаваясь воспоминаниям. – Мы сели в машину, поехали, потом вдруг остановились… – Девочка открыла глаза. – У тебя текла кровь. Почему?

Кровь текла? Лейси почти забыла: по сравнению со всем остальным это такая мелочь!

– Если честно, милая, я и сама не помню. Наверное, солдаты ранили.

– А из машины ты зачем вылезла?

– Чтобы тебя дождаться. Должен же был кто-то ждать здесь твоего возвращения!

Возникла пауза. Девочка ни на секунду не выпускала кролика из рук, словно он был волшебным талисманом.

– Они такие грустные, а сны видят страшные-престрашные. Я постоянно слышу их голоса.

– Милая, что ты слышишь?

– «Кто я? Кто я? Кто я?» Они спрашивают снова и снова, а я не могу ответить.

Осторожно коснувшись подбородка девочки, Лейси заглянула ей в глаза и увидела слезы.

– Сможешь, милая, сможешь. Всему свое время.

– Лейси, они умирают. Умирают и не могут остановиться. Почему они не могут?

– Они ждут тебя, Эми. Ждут, когда ты их спасешь.

Лейси еще долго смотрела девочке в глаза. Она видела, нет, чувствовала ее боль и одиночество, но куда острее Лейси чувствовала ее мужество и отвагу.

Лейси повернулась к Питеру. В отличие от Уолгаста, Эми он не любил. Он любил ту, которую сумел оставить. Однако именно Питер явился на сигнал маяка, Питер привел Эми, значит, он и поможет ей исполнить миссию.

Пора открывать второй ящик! В нем лежали папки из потемневшего картона, от которых даже сейчас, по прошествии стольких лет, пахло дымом. Доктор вытащил их из Шале вместе с рюкзачком Эми, когда пожар перекинулся на подземные уровни. «Кто-то должен узнать правду», – сказал он.

Лейси вытащила первую папку и положила на стол перед Питером. На ярлыке было написано:

ПР.13292 СС ОВ

СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ

БРЭДФОРДУ ДЖ. УОЛГАСТУ

ДОСЬЕ ПОСТУПИВШЕГО

СУБ. 1 ДЖАЙЛС ДЖ БЭБКОК

– Пора тебе узнать, как создавался этот мир, – сказала Лейси Питеру и открыла папку.

66

Пять всадников с Алишей во главе скакали навстречу закату. Казалось, по снегу прошла Смерть рука об руку с Разрушением – сугробы истоптаны, ветки переломаны, на земле обломки, осколки, ошметки… С каждой милей следов становилось все больше, словно черная воля созывала вирусоносителей из ледяной глуши, веля занять место в Легионе. Там, где незадачливая белка, кролик или олень встретили свою смерть, на снегу мелькала кровь. Следы оставили менее двенадцати часов назад – где-то впереди, под сенью скал или даже под снегом, многотысячная армия вирусоносителей дожидалась темноты.

Ближе к вечеру пришлось решать: либо они и дальше пойдут по следу Легиона – кратчайшему пути не только в горы, но и в лапы голодных пикировщиков, – либо подберутся к ним с запада. Пока Грир и Алиша совещались, Холлис, Сара и Майкл ждали неподалеку, застегнув куртки до самого подбородка. Воздух был не холодным, а обжигающе ледяным, в мертвенной тишине любой звук звучал неестественно громко, шорох ветра напоминал треск помех.

– Сворачиваем на север! – объявила Алиша.

Отправиться в погоню за Легионом друзья решили, не сговариваясь, и удивились лишь тому, что с ними поехал Грир. Когда они вчетвером седлали коней, он присоединился к ним, объявив, что передал командование Юстасу. «За главного теперь Грир», – подумал Майкл, но, едва поднялись на холм, тот сказал: «Лейтенант Донадио, это ваш рейд. Надеюсь, всем все ясно?» Больше этот вопрос не обсуждали.

Ближе к вечеру впереди зажурчала река: из леса они попали на южный берег и свернули на запад. В сгущающейся тьме река стала единственным ориентиром. Ехали теперь гуськом: первой Алиша, последним Грир. Время от времени кони спотыкались или Алиша жестом приказывала остановиться, вглядывалась во мрак и вслушивалась в тишину. Никто не говорил ни слова, в небе даже луна не светила.

Когда над холмами поднялся месяц, они увидели долину. На востоке к звездному небу тянулась громада гор, впереди маячило мрачное черное сооружение – мост на бетонных быках изгибался через закованную льдом реку. Алиша спешилась и села на корточки.

– Две дорожки следов, – объявила она и махнула ружьем. – Ведут с другого берега. Эти двое сюда через мост перебрались.

Они двинулись вверх по склону и вскоре нашли коня.

– Мой, – коротко кивнув, сказал Грир и добавил, что именно на нем уехали Питер с Эми. На шее вороного зияла рваная рана, неподвижное тело будто съежилось. Конь наверняка отыскал отмель и перешел реку вброд. Судя по отпечаткам копыт, он, насмерть перепуганный, прискакал с запада.

– Еще теплый, – опустившись на колени, сказала Сара.

Друзья молчали. На востоке начало светлеть небо – занималась заря.

67

Они были преступниками.

Потирая уставшие глаза, Питер отложил последнюю папку. Ночь заканчивалась. Эми давно заснула на кровати, свернувшись калачиком под одеялом. Лейси принесла с кухни стул и села рядом с ней. Питер изучал документы, доставая из ящика одну папку за другой, и время от времени слышал, как девочка бормочетво сне.

После того как Эми ушла спать, Лейси немного посидела с Питером, помогая не утонуть в море новой, совершенно непонятной информации. Все материалы относились к миру, о котором он знал только понаслышке и не имел собственного мнения. Однако благодаря подсказкам Лейси он связал факты воедино. В папках лежали и фотографии. Побитые жизнью, отверженные – иначе про изображенных на них мужчин не скажешь: лица одутловатые, глаза пустые, апатичные. Почти у каждого было по табличке: у кого в руках, у кого на шее. «Управление уголовной юстиции штата Техас», – прочел Питер на одной, «Управление исправительных учреждений штата Луизиана» – на второй. По сути, менялись лишь названия штатов – Кентукки, Флорида, Вайоминг, Делавэр. У кого-то на табличке и слов не было, только цифры, у парочки не было самих табличек. Черные и белые, тщедушные и здоровенные – тупой, лишенный надежды взгляд делал этих мужчин похожими, как братья. Питер еще раз пролистал папки.

Субъект 12. Картер, Энтони Л. Дата рождения – 12 сентября 1985 года. Место рождения – Бейтаун, Техас. Приговорен к смертной казни за особо тяжкое убийство, совершенное в округе Харрис, Техас в 2013 году.

Субъект 11. Рейнхарт Уильям, Дж. Дата рождения – 9 апреля 1987 года. Место рождения – Джефферсон-Сити, Миссури. Приговорен к смертной казни за тройное убийство и изнасилование при отягчающих обстоятельствах, совершенное в Майами, округ Дейд, Флорида в 2012 году.

Субъект 10. Мартинес, Хулио А. Дата рождения – 3 мая 1991 года. Место рождения – Эль-Пасо, Техас. Приговорен к смертной казни за тяжкое убийство служащего полиции, совершенное в округе Олбани, Вайоминг, в 2011 году.

Субъект 9. Лэмбрайт, Хорас Д. Дата рождения – 19 октября 1992 года. Место рождения – Оглала, Южная Дакота. Приговорен к смертной казни за двойное убийство и изнасилование при отягчающих обстоятельствах, совершенное в округе Марикопа, Аризона, в 2014 году.

Субъект 8. Эколс, Мартин С. Дата рождения – 15 июня 1984 года. Место рождения – Эверетт, Вашингтон. Приговорен к смертной казни за тяжкое убийство и вооруженное ограбление, совершенное в приходе Камерон, Луизиана, в 2012 году.

Субъект 7. Соса, Руперт Дж. Дата рождения – 22 августа 1989 года. Место рождения – Талса, Оклахома. Приговорен к смертной казни за нарушение правил дорожного движения с порочным безразличием к человеческой жизни, повлекшее смерть потерпевшего, совершенное в округе Лейк, Индиана, в 2009 году.

Субъект 6. Уинстон Дэвид Д. Дата рождения – 1 апреля 1994 года. Место рождения – Блумингтон, Миннесота. Приговорен к смертной казни за тяжкое убийство и тройное изнасилование при отягчающих обстоятельствах, совершенное в округе Нью-Касл, Делавэр, в 2014 году.

Субъект 5. Таррелл Таддеуш Р. Дата рождения – 26 декабря 1990 года. Место рождения – Новый Орлеан, Луизиана. Приговорен к смертной казни за убийство сотрудника Департамента национальной безопасности, совершенное в особой жилой зоне Нового Орлеана, в 2014 году.

Субъект 4. Баффс, Джон Т. Дата рождения – 12 февраля 1992 года. Место рождения – Орландо, Флорида. Приговорен к смертной казни за особо тяжкое убийство и за умышленное убийство с порочным безразличием к человеческой жизни, совершенное в округе Паско, Флорида, в 2010 году.

Субъект 3. Чавес, Виктор И. Дата рождения – 5 июля 1995 года. Место рождения – Ниагара-Фоллз, Нью-Йорк. Приговорен к смертной казни за особо тяжкое убийство и двойное изнасилование несовершеннолетних, совершенное в округе Элко, Невада, в 2012 году.

Субъект 2. Моррисон, Джозеф Д. Дата рождения – 9 января 1992 года. Место рождения – Блэк-Крик, Висконсин. Приговорен к смерти за тяжкое убийство, совершенное в округе Льюис, Кентукки, в 2013 году.

Субъект 1. Бэбкок, Джайлс Дж. Дата рождения – 29 октября 1994 года. Место рождения – Дезерт-Уэллс, Невада. Приговорен к смерти за тяжкое убийство, совершенное в округе Най, Невада, в 2013 году.

«Бэбкок, – подумал Питер. – Дезерт-Уэллс». Воистину, они всегда возвращаются домой!