Текст книги "Перерождение"

– А если мы их найдем? – тихо спросил Питер.

– Ага, и скажем: «Привет дуракам из Дюжины!» – нахмурился Майкл.

– Нет, ну представь: мы их нашли? – От волнения Питер подался вперед. – Нашли остальных субъектов из Дюжины и убили?

– Вслед за маткой умирает и улей.

– Да, как Бэбкок и его Легион.

Майкл настороженно оглядел друзей.

– Слушай, Питер, это лишь гипотеза. Кое-что мы видели своими глазами, но я могу ошибаться. В любом случае остается главная проблема: как их найти. Северная Америка – огромный континент. Они могут прятаться где угодно.

Питер вдруг почувствовал, что все смотрят на него.

– Питер! – негромко позвала Сара. – Питер, в чем дело?

«Они всегда возвращаются домой», – думал Питер.

– Кажется, я знаю, где их искать!

* * *

К концу пятого дня путешествия они почти пересекли Аризону – до границы с Ютой осталось всего ничего. Заночевать решили в открытой долине, у моста через пересохшую речку.

– Знаешь, Джексон, а ведь я считал это враньем, – сказал Питеру Грир.

Друзья грелись у костра, в котором горел мескит. Алиша с Холлисом несли вахту, остальные спали.

– Что именно?

– Кино про Дракулу. – За последние недели Грир заметно похудел, отпустил бороду и перестал брить волосы, предпочитая ежик. Теперь казалось, что он был в отряде с самого начала. – Ты ведь так и не досмотрел его?

Сколько воды утекло с того вечера! Питер не без труда вспомнил сюжет фильма.

– Когда вернулся Синий отряд, Харкер и этот, как его, Ван Хельсинг собирались убить девушку. Я даже рад, что не увидел конец.

– Ага, в этом и суть! Девушку не тронули, убили только вампира, прямо в сердце закололи. После этого Мина проснулась как ни в чем не бывало. – Грир пожал плечами. – Если честно, в такой конец я никогда не верил, а вот теперь, после того, что случилось на горе, даже не знаю… Думаешь, они помнят, кем были раньше? Понимают, почему не могут умереть?

– Эми говорит, что да.

– И ты ей веришь?

– Верю.

Грир кивнул и погрузился в молчание.

– Удивительно, я всю жизнь истреблял драконов-пикировщиков и ни разу не задумался, что они когда-то были людьми. Дракон – он и есть дракон, мерзкая тварь, чудовище. А теперь мне их жаль.

Питер отлично понимал, о чем речь. Когда-то он чувствовал то же самое.

– Питер, я же просто солдат, точнее, бывший солдат. С формальной точки зрения сейчас у меня самая настоящая самоволка. Но ведь все произошло не просто так! Даже то, что я здесь, с вами, не случайно и имеет какое-то значение.

Питеру вспомнился Ной с большим кораблем, с ковчегом, как потом назвала его Лейси. Ной спасся не один – в ковчеге были животные и, разумеется, его семья.

– По-твоему, что мы должны делать?

– Решать не мне, – покачал головой Грир. – Не в моем рюкзаке лежат десять пузырьков. Раз та женщина доверила их именно тебе, решение за тобой, дружище. – Грир встал и повесил на плечо винтовку. – Но солдат во мне говорит: еще десяток таких Донадио – и все, конец драконам-пикировщикам!

До утра просидели молча.

Оставалось два дня пути до Моаба.

* * *

К ферме подъезжали с юга. За рулем «хаммера» сидела Сара, Питер с биноклем в руках замер у стойки пулеметчика. Под вечер Сара остановила «хаммер» в долине. После четырех теплых дней стало по-зимнему холодно, а тут еще поднялся суховей.

– Ну что? – нетерпеливо спросила она.

Питер выбрался из машины и отряхнул ладони.

– Постройки вижу, – объявил он застывшим в ожидании друзьям, – но никаких признаков жизни. Впрочем, пыль слишком густая.

Воцарилась тишина: все боялись собственных мыслей.

Теперь горючего хватало: к югу от Бландинга они в буквальном смысле наткнулись на топливный склад, где из-под земли гигантскими грибами торчали два десятка цистерн. Стало ясно: если заезжать в аэропорты и крупные города, особенно такие, где есть железнодорожные вокзалы, можно без проблем набрать горючего до самой Калифорнии.

– Подъедем чуть ближе, – попросил Питер.

На минимальной скорости Сара повела «хаммер» на территорию фермы. «Тишина, – с упавшим сердцем думал Питер. – Тишина и запустение, как в день, когда мы впервые сюда попали. Тео с Маусами давно бы услышали шум двигателя и выбежали встречать». Сара притормозила у крыльца главного дома, заглушила мотор, и все выбрались из машины. В доме по-прежнему царила тишина.

– Давай я проверю, – тронув Питера за плечо, предложила Алиша.

– Нет, лучше я, – покачал головой Питер: прятаться за спиной Лиш ни к чему.

Он взбежал на крыльцо и распахнул дверь. Обстановка изменилась до неузнаваемости: всего-то мебель передвинули, но стало уютно, почти по-домашнему. Над камином выстроились фотографии в рамках. Питер коснулся пепла – холодный, камин не разжигали как минимум несколько дней.

– Тео!

Не дождавшись ответа, Питер прошел на кухню. Там тоже царили чистота и порядок. Перепуганному Питеру вспомнился рассказ Ворхиса об исчезнувшем городе. Что это был за город? Хомер? Да, Хомер, штат Оклахома: в домах полный порядок, люди даже столы к ужину накрыли, а потом раз – и исчезли.

На втором этаже было всего две спальни. Первая пустовала, и Питер, уже ни на что не надеясь, открыл дверь второй.

Тео и Маус крепко спали на большой кровати. Маус натянула одеяло до плеч и отвернулась к стене. Длинные темные волосы рассыпались по подушке. Тео лежал на спине, а на правой ноге, от лодыжки до самого бедра, белела тугая повязка с чем-то вроде шины. Между ними Питер заметил аккуратный сверточек, а из него… Да, из пеленок выглядывало крошечное личико младенца!

– Ничего себе! – Тео открыл глаза и улыбнулся, обнажив сломанные зубы. – Маус, ты только глянь, кого нелегкая принесла!

72

Первым делом Маус попросила похоронить Конроя. Сама бы давно похоронила, да элементарно не хватало сил. Целых три дня пришлось заботиться не только о малыше, но и о Тео, поэтому несчастный пес до сих пор лежал там, где его растерзали. Питер перенес Конроя на маленькое кладбище во дворе, где Майкл с Холлисом заранее вырыли и обложили камнями пятую могилу. Если бы не свежевскопанная земля, могила Конроя ничем не отличалась бы от остальных.

Как пережили нападение вирусоносителя, ни Маусами, ни Тео толком объяснить не могли. Маус сидела на полу «вольво», прижимая к груди малыша Калеба. Грянул выстрел, и, увидев на полу амбара мертвого пикировщика, она решила, что его застрелил Тео. Сам Тео ничего подобного не помнил, да и дробовик валялся в нескольких ярдах от него – не дотянешься. Когда раздался выстрел, он лежал с закрытыми глазами и сделал единственный логичный вывод: пикировщика застрелила Маусами. Она умудрилась схватить дробовик, выстрелила и спасла жизнь себе, ему и ребенку.

Оставался еще один вариант: их спас кто-то третий, невидимый, тот, чьи следы Тео обнаружил в амбаре. Но как он мог появиться в нужный момент, исчезнуть незамеченным и, главное, зачем совершил такой поступок, оставалось необъяснимым. Других следов или доказательств чьего-то присутствия не обнаружилось. Неужели семью спас призрак?

Почему вирусоноситель не убил их, шансов-то было предостаточно! С памятной ночи Тео с Маусами в амбар не возвращались, и тело пикировщика так и лежало там, защищенное от солнца, ветра и дождей. Стоило Питеру с Алишей заглянуть в амбар, тайна раскрылась. Прежде они видели лишь свежие трупы пикировщиков и не представляли, какой эффект возымеют три дня во мраке. Глаза вирусоносителя помутнели, подсохшая кожа обтянула скулы, лицо словно «очеловечилось». Правая ладонь касалась пулевого отверстия – создавалось впечатление, что вирусоноситель сильно удивлен случившимся. У Питера сразу возникло странное чувство, будто он через кривое зеркало смотрит на кого-то знакомого. Однако сомнения исчезли, лишь когда с Алишиных губ сорвалось имя. Изгиб бровей пикировщика, растерянность, подчеркнутая мраморно-тусклым взглядом, нащупывающая рану ладонь… Алиша не ошибалась: лежащего на полу при жизни действительно звали Гейлином Страуссом.

Как Гейлин сюда попал? Отправился на поиски Маусами и по дороге угодил в лапы к вирусоносителям? Или все случилось наоборот? За кем он явился – за Маус или за ребенком? Он хотел отомстить или попрощаться? Что он считал домом?

Алиша с Питером обернули труп брезентом, утащили подальше от дома и хотели сжечь, но Маус не позволила. «Гейлин был моим мужем. Разве он виноват, что погиб вирусоносителем? Давайте проявим хоть каплю уважения и похороним его во дворе».

Так и поступили.

Через день после прибытия на ферму друзья проводили Гейлина в последний путь. Во дворе собрались все, кроме Тео: сломанная нога еще держала его в постели. По предложению Сары каждый сказал о Гейлине несколько слов. Сперва получалось не очень: замкнутого тихоню Гейлина не слишком любили, никто, кроме Маус, по-настоящему его и не знал, но понемногу вспомнились истории о его доброте, верности и отваге. Грир с Эми стояли чуть в стороне и молча наблюдали за похоронами. Когда могилу зарыли, Питер почувствовал: произошло нечто важное и значительное – Гейлин Страусс погиб вирусоносителем, но в другой мир ушел человеком.

Последней слово попросила Маусами. Она прижимала к груди мирно спящего сынишку, а когда откашлялась, в глазах заблестели слезы.

– Гейлин был… куда храбрее, чем многие думали. Он ведь почти не видел, но из гордости в этом не признавался. Мне очень стыдно, что я так с ним поступила. Гейлин мечтал о ребенке, вероятно, поэтому и пришел сюда. Наверное, прозвучит странно, только я уверена, он стал бы прекрасным отцом… – Маус запнулась, прижала Калеба к плечу и украдкой вытерла слезы. – Это все. Спасибо, что согласились его похоронить. Если позволите, я хотела бы попрощаться с Гейлином наедине…

Друзья оставили Маус на кладбище. Питер поднялся на второй этаж к брату. Тео сидел, вытянув туго перевязанную ногу. Сара еще в первый день объявила: помимо ноги сломаны три ребра. Впрочем, Тео неслыханно повезло остаться в живых.

Питер шагнул к выходящему во двор окну. Маус по-прежнему стояла у могилы. Калеб заплакал, и она баюкала его, пытаясь успокоить.

– Маусами до сих пор там? – спросил Тео. Когда Питер обернулся, старший брат задумчиво смотрел в потолок. – Вообще-то ничего страшного, просто уточняю…

– Да, она до сих пор там.

Тео не ответил, сделав апатично-непроницаемое лицо.

– Как нога? – опасливо спросил Питер.

– Хреново. – Тео провел языком по сломанным зубам. – Но зубы еще хреновее. Там, где должны быть клыки, – пустота… Ощущение мерзкое, никак привыкнуть не могу.

Питер снова взглянул в окно: Маус у могилы уже не было. Хлопнула дверь черного хода, во двор выбрался Грир с винтовкой за плечом и зашагал к сложенной у амбара поленнице. Буквально на секунду он застыл, словно решая, что делать дальше, потом прислонил винтовку к стене, схватил топор и взялся за дрова.

– Слушай, я ведь подвел тебя, когда решил здесь остаться, – проговорил Тео. Снизу послышались голоса: похоже, друзья собирались на кухне.

– Ничего страшного, – повернувшись к брату, ответил Питер. Столько всего случилось, что обида на Тео отступила не на второй, а на двадцать второй план. – Ты был нужен Маус. На твоем месте я поступил бы так же.

– Нет, нет, послушай! – покачал головой Тео. – Для такой экспедиции требуется огромное мужество. Не думай, что я ничего не понял и не оценил! Впрочем, сейчас речь не о мужестве: когда жизнь в опасности, поневоле мужественным станешь! Куда труднее верить и надеяться. Ты разглядел видимую одному тебе цель и сумел ее достичь. У меня так никогда не получалось. Я старался, честное слово, старался, хотя бы из желания порадовать отца, но не мог: элементарно пороху не хватало. Знаешь, что самое удивительное? Стоило осознать это, сразу полегчало.

«Исповедь» прозвучала почти зло. Но едва брат облегчил душу, его бледное лицо просветлело.

– И когда так случилось? – уточнил Питер.

– Что случилось?

– Когда ты это осознал?

Взгляд Тео снова метнулся к потолку.

– Правду? Ну, правду я знал всегда, по крайней мере о себе. А вот в первую ночь на энергостанции я понял правду о тебе. Я почувствовал: веры и надежды моему братишке не занимать. Дело было не только в вылазке на крышу – не сомневаюсь, туда тебя затащила Лиш, – а в выражении твоего лица. Казалось, среди звезд ты разглядел свою судьбу. Разумеется, тогда я тебя отчитал – глупейшая выходка могла погубить нас всех! – но в глубине души ощутил облечение, мол, все, притворяться больше не нужно. – Тео вздохнул и покачал головой. – Питер, я никогда не стремился быть похожим на отца, а Конные экспедиции считал глупостью задолго до того, как он уехал и не вернулся. Я просто смысла в них не видел, а вот сейчас смотрю на вас с Эми и понимаю, что смысл нужно искать не во всем. В походе в Колорадо смысла тоже не наблюдалось, но ты совершил его, потому что надеялся и верил. Я не завидую тебе и осознаю, что каждый день буду беспокоиться: как ты там. Но я очень, очень тобой горжусь! Хочешь, скажу кое-что еще?

Потрясенный до глубины души Питер смог только кивнуть.

– Я считаю, что нас спас призрак дома. Спроси Маус, она того же мнения. Трудно объяснить, но, по-моему, сама обстановка здесь какая-то особенная. В ту ночь я думал: мне конец и Маус с малышом тоже. Даже не просто думал, а знал. Точно так же я знаю, что этот дом и ферма о нас заботятся, без слов говорят: пока мы здесь, все будет хорошо… – Тео смущенно взглянул на Питера. – Ты наверняка мне не веришь!

– Я этого не говорил.

Тео засмеялся, морщась от боли в сломанных ребрах.

– Вот и прекрасно! – Он резко опустился на подушки. – Потому что я в тебя верю!

* * *

Друзья решили задержаться на ферме. Сара заявила: раньше чем через шестьдесят дней Тео не то что ходить, даже вставать нельзя, да и ослабевшей от мучительных родов Маус следует беречься. А вот малыш Калеб чувствовал себя прекрасно. Неделя от роду, а он уже проявлял живейшее любопытство ко всему вокруг. А как он улыбался! Его любимицей стала Эми: когда Калеб слышал ее голос или просто чувствовал присутствие, то радостно кричал и сучил ножками.

– Ты ему нравишься! – однажды вечером сказала Маус Эми, когда, сидя за кухонным столом, кормила проголодавшегося сынишку. – Хочешь подержать?

Эми села рядом с Маус, которая осторожно вручила ей малыша. Калеб тут же выпростал ручку из пеленок, а стоило Эми наклониться пониже, схватил ее за нос.

– Малыш! – улыбнулась Эми и погладила крошечные пальчики.

– Это точно! – ухмыльнулась Маус, прижала ладонь к налитой молоком груди и застонала. – Еще какой!

– Никогда раньше не видела малышей, – вглядываясь в нежное личико, проговорила Эми. Каждая клеточка младенца словно пропиталась чудесной жизнетворной жидкостью. – Привет, малыш!

В главном доме все не помещались, да и Калебу требовалась тишина, поэтому друзья взяли матрасы и перебрались в пустующую постройку напротив. Сколько лет в ней никто не жил? Когда в последний раз жили, по крайней мере, в двух домиках сразу? Вдоль берега поспевала ежевика, в реке плескалась рыба. Алиша каждый день возвращалась с охоты вся в пыли и, широко улыбаясь, демонстрировала добычу: кроликов, куропаток, непонятную помесь сурка и белки, которая на вкус оказалась похожей на оленину. Охотилась она без ружья и лука, с одним только ножом.

– Пока я здесь, голодным никто не останется! – провозгласила она.

Лето получилось счастливым и беззаботным: обильная еда, теплые длинные дни, тихие спокойные ночи под звездным балдахином неба. Увы, покой Питера омрачала тревога: он понимал, что передышка временная и что рано или поздно придется уезжать. Как и на чем везти оружие, горючее, провизию? «Хаммер» только один, все в него не поместятся, тем более теперь с ними Маус и малыш. Что их ждет в Колонии? Горят ли до сих пор прожекторы? Прикажет ли Санджей их арестовать? Еще пару недель назад эти проблемы казались далекими, но сейчас придвинулись вплотную.

Однако больше всего беспокоил вирус. Металлическая коробочка с десятью пузырьками мирно лежала на дне рюкзака. В доме, который Питер делил с Майклом и Гриром, стоял комод, куда он и спрятал рюкзак. Майор был абсолютно прав: Лейси не просто так доверила пузырьки ему, Питеру. Именно эти пузырьки она имела в виду, когда говорила об оружии мощнее винтовок, луков, ножей и даже бомбы, убившей Бэбкока. Оно уже спасло Алишу, и не просто спасло… А вот на дне рюкзака пузырьки с чудесным препаратом бездействовали…

Грир ошибся в другом: в одиночку, без согласия друзей, Питер принять решение не мог. Для осуществления плана ферма подходила идеально: вполне годился любой из пустующих домов. Он попросит друзей его связать, а в крайнем случае Грир примет меры – недоразумений возникнуть не должно.

Теплым летним вечером во дворе развели костер и собрали совет. Присутствовали все, кроме отдыхавшей на втором этаже Маус и Эми, которую попросили присмотреть за Калебом. Питер специально так подстроил, чтобы Эми не знала о его плане. Нет, возражать бы она не стала, но Питеру хотелось защитить ее и от принятия решения, и от его вероятных последствий. Тео спустился во двор на костылях, которые Холлис смастерил из старой мебели. Сара сказала, что через несколько дней шину можно будет снять. Питер вынес из дома рюкзак. Если друзья согласятся, он приступит без промедления. Все расселись вокруг костра, и Питер объяснил, в чем дело.

Слушали его молча, не перебивая. Первым дар речи обрел Майкл.

– Я за, – коротко кивнул он. – Попробовать стоит.

– А по-моему, твой план – чистое безумие! – воскликнула Сара и обвела глазами собравшихся. – Неужели не понимаете? Ладно, если все молчат, скажу я. Это зло. Сколько жизней, сколько миллионов жизней унесло содержимое тех пузырьков?! Поверить не могу, что мы вообще такое обсуждаем! Коробочку нужно швырнуть в костер, причем немедленно!

– Сара, возможно, ты права, – кивнул Питер, – но бездействовать мы просто не имеем права. Бэбкок и его Легион погибли, но еще одиннадцать субъектов живы и невредимы. Посмотри, на что способна Лиш! А Эми? Препарат попал к нам не случайно, так же, как и Эми. Нельзя же начисто это игнорировать!

– Питер, ты можешь погибнуть, и это далеко не самое страшное!

– Лиш не погибла, и я тоже готов рискнуть.

Сара повернулась к Холлису.

– Хоть ты ему скажи! Скажи, что это чистой воды безумие!

Холлис покачал головой.

– Знаешь, я согласен с Питером.

– Ушам своим не верю…

– Питер прав: Эми и лекарство попали к нам не случайно.

– А то, что мы выжили, в качестве причины тебя не устраивает?

– Нет, не устраивает! – Холлис взял Сару за руку. – Мы выжили, и что дальше? Пойми, я хочу жить с тобой нормальной жизнью, без прожекторов, без стен и ночной вахты. Разумеется, порой другого выхода нет, но план Питера дает шанс, от которого нельзя отказываться. В глубине души ты это понимаешь.

– Значит, мы сразимся с ними? Разыщем остальных субъектов, сразимся, но при этом… останемся людьми?

– Конечно, милая! Остаться людьми – самое главное.

Сара медленно кивнула и, судя по смягчившемуся взгляду, согласилась. Встретившись глазами с Холлисом, Питер догадался, что он сейчас скажет.

– Если все получится, я буду следующим.

Сара промолчала. «Смирилась», – подумал Питер.

– Холлис, ты вовсе не обязан…

– Нет, дело не в тебе… По-другому не соглашусь. Выбирай: либо так, либо никак вообще.

Питер повернулся к Гриру, и тот молча кивнул. Теперь Тео… Старший брат сидел напротив – устроился на бревне, вытянув обездвиженную шиной ногу.

– Чума вампирья, Питер, меня-то что спрашиваешь? Говорили ведь уже: это твоя миссия!

– Нет, не только моя, мы все в ней участвуем.

– Если я понял правильно, – медленно начал Тео, – ты решил заразиться смертельно опасным вирусом и ждешь моей отмашки. Холлис готов последовать твоему примеру при условии, что ты выживешь, не сорвешься с катушек и всех нас не перебьешь.

Питер знал: брат намеренно представил все в абсурдном свете, и спросил себя, хватит ли у него пороху. Наверное, именно этого и добивался Тео.

– Да, расклад такой.

– Тогда ладно, – кивнул Тео.

– Ладно? Ладно, и все?

– Питер, я тебя люблю и знаю как облупленного. Если б мог отговорить, то попытался бы. Но у меня точно ничего не выйдет. Помнишь, я как-то сказал, что буду о тебе беспокоиться? Вот, начинаю прямо сейчас.

Последней Питер взглянул на Алишу. Она сняла очки, и в отблесках пламени пульсирующие оранжевые прожилки глаз казались ярче обычного. Ее согласия Питер ждал больше всего и чувствовал: без него он ни на что не решится.

– Да, – коротко кивнула Алиша. – Как ни прискорбно, я говорю «да».

Все, к делу. Если долго размышлять о возможных последствиях, решимость улетучится.

Питер повел друзей к пустующему дому, который стоял немного на отшибе. Дом больше напоминал каркас: внутренние стены ободрали, оставив голые брусья. Зато окна заколотили на совесть, поэтому Питер его и выбрал, а еще из-за удаленности от главного дома. Холлис взял веревку, которую Питер заранее принес из амбара, Майкл с Гриром – матрас, Сара – фонарь. Пока Холлис привязывал веревку к брусьям, Питер разделся до пояса и лег на пол. Спокойствия как не бывало: страх и паника поднимались штормовыми волнами, сердце неслось бешеным галопом. «В случае чего не мешкай», – одним взглядом попросил Питер, поняв глаза на Грира. Холлис связал Питера по рукам и ногам, распластав его между стенами. Матрас отвратительно пах мышами. Питер сделал глубокий вдох, приказывая себе успокоиться.

– Ну, Сара, давай!

Одной рукой девушка держала коробку с пузырьками, другой – шприцы в пластиковой упаковке. Питер чувствовал, что она дрожит от волнения.

– Не бойся, все будет хорошо! – заверил он, но Сара уже протянула коробочку Майклу.

– Пожалуйста! – умоляюще шепнула она.

– Что мне с ней делать? – Майкл держал коробочку так, словно она могла взорваться. – Я же не медсестра! – Он попытался вернуть ее Саре.

Питера передернуло от раздражения: еще немного, и от его решимости не останется и следа!

– Кто-нибудь, вколите мне лекарство, пожалуйста!

– Я вколю, – спокойно проговорила Алиша и забрала у Майкла коробочку.

– Питер…

– Лиш, ну что еще?!

– Пузырьки исчезли! – растерянно объявила Алиша и в доказательство продемонстрировала пустую коробочку.

«Эми, – в отчаянии подумал Питер, – Эми, что ты наделала?!»

Когда они вернулись к костру, девочка бросала в огонь последний пузырек, при этом ухитряясь баюкать завернутого в одеяло Калеба. Вот лопнуло стекло, и драгоценный препарат с шипением превратился в пар.

Питер опустился на корточки рядом с ней. Потрясенный до глубины души, он не мог даже злиться. В голове царил полный сумбур.

– Зачем, Эми? – пролепетал Питер.

Девочка пристально смотрела на огонь, словно удостоверяясь, что препарат уничтожен полностью. Свободной рукой она гладила темную головку Калеба.

– Сара правильно сказала, – медленно проговорила Эми. – Это самый верный способ. – Она заглянула Питеру в глаза, и он понял, точнее, почувствовал глубинный смысл ее поступка. Эми взяла ответственность на себя, избавив и его, и остальных от тяжкого бремени. – Питер, ты бы стал таким же как я, а это случиться не должно.

* * *

Друзья больше не заговаривали ни о том вечере, ни о препарате, ни о костре, ни о поступке Эми. Порой случившееся напоминало Питеру сон: он чувствовал полное бессилие и безысходность. Со временем уничтожение препарата стало восприниматься не как катастрофа, а как очередной шаг по дороге, которую им с Эми предстояло пройти вместе. Что ждет впереди, Питер не знал и не должен был знать – с самого начала миссии он просто доверился Эми.

В день отъезда Питер стоял на крыльце с Майклом и Тео, дожидаясь рассвета. Тео наконец сняли шины, и он начал ходить, но заметно прихрамывал и быстро уставал. Сара с Холлисом загружали в «хаммер» рюкзаки со снаряжением, а Эми осталась в доме с Маус, которая решила перед отправлением покормить Калеба.

– Кажется, если мы когда-нибудь вновь попадем на эту ферму, она совершенно не изменится. Время здесь не властно, года проплывают мимо, как осенние листья по реке.

– Может, вы еще вернетесь, – проговорил Питер.

Тео молчал, в очередной раз оглядывая пыльный двор и дорожки.

– Не знаю, Питер, не знаю, – наконец отозвался он. – Было бы здорово!

Из дома вышли Эми с Маус, и все собрались у «хаммера». Снова отъезд, снова прощание, слезы, объятия, пожелания счастливого пути. Сара села за руль, рядом – Холлис, а Тео с Маус и Калебом устроились сзади. В грузовой отсек помимо снаряжения сложили папки Лейси.

– Передайте их командующему, – попросил Питер.

Эми в последний раз обняла Калеба, а когда Сара завела мотор, к водительскому окну подошел Грир.

– Сара, давай повторим еще раз! От топливного склада езжайте на юг по Сто девяносто первой трассе. В Игаре сверните на Шестидесятую трассу, это и есть дорога на Розуэлл, она приведет к самому гарнизону. Каждые пятьдесят миль стоят укрепленные бункеры. Я пометил их на карте Холлиса, но они и так обозначены красными крестами, не заметить сложно. Ничего особенного в бункерах нет, но самое необходимое найдете: и воду, и провизию, и горючее.

– Ясно, – коротко кивнула Сара.

– К Альбукерку не приближайтесь ни при каких обстоятельствах: там сущее драконье логово! Холлис, будьте начеку, не теряйте бдительности!

– Есть, майор!

Грир отошел, уступив место Питеру.

– Ну вот, нам пора, – проговорила Сара.

– Да, пора.

– Пожалуйста, присматривай за Майклом! – Сара всхлипнула и вытерла глаза. – Ему нужно, чтобы… чтобы за ним присматривали.

– Слово даю! – Питер пожал руку Холлису, пожелал удачи, а потом обратился к сидящим сзади: – Тео, Маус, ну что, готовы к отъезду?

– Целиком и полностью! – ответил Тео. – До встречи в Кервилле, брат!

Питер отступил к крыльцу. Сара включила передачу, и «хаммер», развернувшись, медленно покатил по дорожке. Пятеро оставшихся – Питер, Майкл, Алиша, Эми и Грир – смотрели, как оседает облако пыли. Гул мотора превратился в чуть слышный рокот и наконец затих.

– Ну, солнце высоко и опускаться не собирается… – проговорил Питер.

– Это шутка? – удивился Майкл.

– Угу, вроде того.

Питер уже надел рюкзак и взял винтовку, когда заметил, что Эми до сих пор стоит на крыльце и смотрит на дорогу.

– Эми, в чем дело?

– Все в порядке. – Девочка покачала головой и улыбнулась. – Все будет в порядке, – повторила она. – Сара – отличный водитель.

Друзья решили не тратить время на разговоры и не мешкая пустились в путь. Утреннее солнце припекало вовсю. Если не возникнет проблем, они рассчитывали вернуться в Калифорнию к середине лета.

73

Вдали показались тонкие башни с вращающимися на ветру лопастями.

Турбины!

Друзья шли по пустыням, по самым жарким и сухим местам, при любой возможности прятались от палящего солнца, а по ночам разжигали костры. Живых вирусоносителей, сразу троих, они видели лишь раз, в Аризоне. На карте то место называлось Цветной пустыней. Пикировщики, словно летучие мыши, дремали на подпорках моста, наверняка дожидаясь сумерек. Эми почувствовала их издалека. «Сейчас разберусь», – коротко сказала Алиша.

Лиш перебила их всех ножом, к винтовке даже не притрагивалась. Когда подоспели друзья, она вытаскивала нож из груди третьего пикировщика, первые два уже дымились. «Одной левой!» – беззаботно воскликнула Алиша. Пикировщики даже не поняли, кто она такая, вероятно приняв за одну из своих.

Трупы, точнее, останки пикировщиков, попадались с завидной периодичностью – почерневшая грудная клетка, рассыпающаяся рука, испепелившийся череп или только характерный отпечаток на асфальте, чем-то напоминающий намертво пригоревшую к сковороде отбивную.

Большей частью останки встречались в городах, через которые шли друзья. Испепелившиеся трупы лежали неподалеку от зданий, где спали пикировщики, прежде чем в последний раз выползти на солнце.

Питер предложил обогнуть Лес-Вегас с юга. Нет, он не думал, что в городе остались пикировщики, но ведь осторожность не помешает! Приближалась макушка лета, дни стояли долгие, мучительно жаркие и душные. В бункер решили не заглядывать и отправиться прямиком домой.

Вот они у турбинного комплекса. К энергостанции подбирались с разных сторон, медленно и осторожно. Ворота оказались открыты. Ключа от бункера не было, поэтому Майкл снял с замка корпус и повернул тумблеры кончиком ножа.

Первым вошел Питер. Под ногами зазвенело что-то металлическое, и он нагнулся посмотреть. Патроны!

Стены лестничного пролета расколотили так, что на ступеньках валялись куски бетона, лампу вырвали с мясом. Алиша спустилась в темную диспетчерскую и сняла очки – в темноте она видела не хуже, чем при дневном свете. Остальные дождались свистка, означавшего, что все чисто, и спустились следом. Алиша тем временем разыскала и зажгла фонарь.

В диспетчерской царил хаос. Длинный стол лежал на боку – очевидно, его использовали как баррикаду, – на полу валялись патроны и пустые обоймы. Пульт управления вроде бы не пострадал, все датчики горели, показывая, что турбины вырабатывают энергию. Друзья проверили склады и подсобки: ни одного трупа.

– Эми, что здесь случилось? – растерянно спросил Питер.

Как и остальные, девочка взирала на хаос в немом изумлении.

– Неужели ты ничего не чувствуешь? – допытывался Питер.

– По-моему… по-моему, это сделали люди, – чуть слышно отозвалась Эми.

Металлический стеллаж, за которым прятали оружие, отодвинули. Винтовки исчезли, как и все, что хранилось на крыше. Что же здесь случилось? Сражение? Кто с кем сражался? И в коридоре, и в диспетчерской, и в подсобках на полу валялись отстрелянные патроны. Но где кровь? Где тела?

– Энергия по-прежнему вырабатывается, – объявил Майкл. Светлые, блестящие в свете датчиков волосы отросли почти до плеч, лицо загорело, обветрилось, на скулах шелушилась кожа. Он быстро нажимал на клавиши и изучал всплывающие на экране цифры. – Судя по диагностике системы, неисправностей нет. Энергия все так же поступает на гору, если только… – Он прижал палец к губам, яростно застучал по клавишам, встал проверить расположенные над головой датчики и, сев, ткнул грязным ногтем в экран. – Вот оно!

– Пожалуйста, Майкл, объясни, в чем дело! – попросил Питер.

– Это журнал резервного копирования, – объявил Майкл. – Каждую ночь, когда аккумуляторы опорожняются более чем на шестьдесят процентов, они посылают на станцию сигнал, мол, срочно нужна энергия. Процесс полностью автоматизирован, участие оператора не требуется. Началось это лет шесть назад, и с тех пор такой сигнал поступал каждую ночь до совсем недавнего времени… да, триста двадцать три цикла назад сигнал исчез.

– Триста двадцать три цикла?

– Триста двадцать три дня назад, Питер.

– Я по-прежнему не понимаю, что это значит.

– Это значит, в Колонии либо решили проблему с аккумуляторами, в чем я искренне сомневаюсь, либо перестали расходовать энергию.