Текст книги "Общая психопатология. Том 1"

Глава 3. О теоретико-прикладных, в том числе культурологических и исторических инноваций общественного сознания. Неожиданные аспекты «Общей психопатологии»

«Бог врачевания Асклепий (Эскулап), сын

Аполлона (Феба) и нимфы, дерзко

воскресил из мертвых некоторых

смертных, за что разгневанный Зевс

(Юпитер) поразил его молнией».

«Почитай врача частью по надобности

в нем»

(«Книга премудрости Иисуса, сына

Сирахова», 38, 1.)

«Здоровье – это драгоценность, и

притом единственная, ради которой

действительно стоит не только не

жалеть времени, сил, трудов и всяких

благ, но и пожертвовать ради него

частицей самой жизни, поскольку жизнь

без него становится нестерпимой и

унизительной. Без здоровья меркнут и

гибнут радость, мудрость, знания и

добродетели…»

(Монтень. «Опыты». «О сходстве детей

с родителями»)

«Здоровье – благо, нами утраченное.

Куда бы мы ни посмотрели вокруг

нас, в ближайшем ли соседстве или

вдали, кого бы ни спросили из наших

близких, друзей или знакомых, куда

бы ни проник наш взгляд, везде он

встречается с болезнями, хилостью

и слабостью, везде так и бьют в

глаза нужда и горе, поражающие

разнообразием своих проявлений.

Однако же, мы так пригляделись к

этой картине всеобщего несчастья,

что склонны считать такое

печальное положение неотвратимым

последствием современной

культурной жизни, и, хотя и не без

борьбы, покоряемся тому, чего уже

нельзя изменить».

(М. Платен. «Руководство для жизни согласно

законам природы»)

«Оккупациональная терапия» – от латинского слова occupatio – захват. В книге «Медико-социальная реабилитация инвалидов. Основы законодательства» (М., 1996 г.) термина «оккупациональная терапия» нет.

Напомним, что в 1964 году канадский патолог Ганс Селье выступил на Международном Конгрессе по философским и теоретическим вопросам медицины, который проходил на его бывшей Родине, в Австрии (в Вене и Зальсбурге) и явно эпатировал коллег. Он бескомпромиссно отверг «теории» Ивана Павлова и Зигмунда Фрейда в объяснении не только работы организма человека, но и его психосоматики. Ни «центральная нервная система» с условными и безусловными рефлексами, ни «бессознательное» человека с его либидонозными и прочими «комплексами», по Селье, «ничуть не объясняют истинных механизмов жизнедеятельности человека и его организма». Поэтому, павловские и фрейдовские взгляды должны быть отброшены, а на их место Селье предлагал свои представления о роли «баланса и его нарушений электролитов и стероидных гормонов». При этом, свои теоретические взгляды Селье подтверждал гистологическими исследованиями, в частности, развития инфаркта миокарда.

Г. Селье не случайно родился на родине великого мистификатора З. Фрейда, и в одной части Европы, с другим великим мистификатором, И. Павловым. Пришло время иное, чем фрейдовское и павловское, и Селье первым заметил, что нужно, для свержения с пьедесталов этих кумиров. Так, совершенно недавно нами обнаружены документы (записная книжка еще одного друга Ивана Павлова, Эммануила Семеновича Енчмена. Его боялся сам Николай Иванович Бухарин. Он посвятил Енчмену огромную разгромную статью, назвав ее «Енчмениада». Хотя, несколькими месяцами ранее в «Правде», где он был главным редактором, Бухарин писал: «В начале 20-х гг. советский ученый и партийный деятель Э. С. Енчмен, выдвинул оригинальную концепцию, названную им «теория новой биологии»». Так, Бухарин, оценил капитальный труде Енчмена – «Сломанное копье», в которой Енчмен камня на камне не оставил от работ Энгельса «Диалектика природы» и «Антидюринг» (эта книга Енчмена есть у нас в рукописи —авторы). «Записная книжка» Эммануила Семеновича – по-сути, его дневник. Там есть запись, что Иван Павлов мистифицирует коллег и даже родных (Енчмен имел в виду Фани Каплан), что он – левша, зная, что это почти равно гениальности. Если верить Енчмену, то, зафиксированный инцидент со скальпелем (читай выше) – тоже «спектакль»? Умирая, Иван Петрович Павлов, как мы писали выше, устроил из своей агонии научный эксперимент. Разбив колбу для желудочного сока собак, бросив скальпель левой рукой, академик сказал: «Как хорошо, что мне так и не удалось научиться бросать правой рукой!» Получается, что, даже таким образом, Иван Петрович Павлов, страховал свою гениальность и после смерти! Тамара Амплиевна Доброхотова, в частной беседе с Евгением Васильевичем Черносвитовым, говоря о «качественной разнице между «левшеством», когда доминирует левое полушарие, и «леворукостью» – доминанта касается только двигательной зоны левой руки, привела в пример академика Ивана Петровича Павлова. Патологоанатомическое вскрытие трупа Павлова, и детальное изучение его мозга, показало, что «левшества» у академика, было только на то, чтобы бросать камень левой рукой.

Ганс Селье в своем потрясающем докладе, впервые произнес три магических слова, понятные на всех языках, наполнив их медицинским содержанием. Это: стресс, адаптация и оккупациональная терапия (H. Selye. «Le stress et L, adaptation». Toronto. 1965).

С двумя первыми словами действительно произошло, как и задумывал Селье. Они были подхвачены всеми врачами и патологами мира. Даже в СССР появились последователи Селье, которые сразу же объявили, что «между теориями Селье и Павлова нет никаких противоречий. Теория Селье, фактически, есть дальнейшее развитие и конкретизация теории Павлова. (Н. П. Бехтерева. «О теории Г. Селье». «Павловские среды». Т. ХLLL. 1980 г., стр. 132). Наталью Петровну поддержали: в Москве Эзрас Асратович Асратян, известный всему миру физиолог, последователь Ивана Петровича Павлова, член-корреспондент АН СССР, в Мехико – также известный всему миру мексиканский физиолог, тоже последователь Павлова, Хосе Мануэль Родригес Дельгадо). В СССР физиологи и патологи стали усиленно изучать «особую часть» центральной нервной системы – ретикулярную формацию, которая, по их мнению, объединяет павловское «возбуждение-торможение» с электролитами и стероидами Селье. Стресс стал легальным термином в лексиконе советских врачей. А, затем, рядом с ним, встала и адаптация. Только с этим термином произошел конфуз. Вероятно, мало, кто, произнося «адаптация», читал в подлиннике Селье или его зарубежных последователей. Потому что в СССР в «адаптацию» вкладывали иной смысл, которым наделил ее Селье. Канадско-венский патолог понимал под адаптацией болезненный процесс ломки стереотипа функционирования стероидов и нарушение электролитного баланса. Поэтому, он часто уточнял, добавляя к адаптации слово «синдром». Правильнее, по Селье, говорить об адаптационном синдроме. В СССР же под «адаптацией» понималось любое приспособление к изменившимся, в основном, социальным, условиям. Отсюда, появилась «нормальная адаптация» и «болезненная дезадаптация». Остается только удивляться, как это советских врачей понимали на Западе? Ведь, ни в одном европейском языке, нет приставки «дез» с таким смыслом, который она приняла (не известно, откуда?) в русском языке! На языках второй родины Селье, «des» = «de» и «des» («from»).

А вот с третьим ключевым словом, Гансу Селье не повезло. В Европе еще хорошо помнили, что значит la occupation! Несмотря на то, что Селье применял данный термин сугубо в конкретно-медицинском смысле, к нему, в Европе, было явно негативное отношение. Селье об «оккупационной терапии» говорил, в частности, как об эффективном методе профилактики инфаркта миокарда. Если бы Селье применил оккупациональную терапию ко всем адаптационным синдромам, то возможно со временем к ее эмоционально негативному звучанию, европейцы бы привыкли. А так, кардиологи «оккупациональную терапию» Ганса Селье не посчитали нужным усвоить, а врачам других профилей она была ни к чему, то о ней скоро «забыли».

Все три термина, введенные Гансом Селье, ранее в медицине не применялись, несмотря на то, что все они – древнего происхождения. Так, их можно встретить в трудах Цельса, Гиппократа, Уильяма Гарвея. Так, stress есть по латыни, «потрясение». Селье придал ему совершенно иной, подкрепленный патолого-физиологическими и патологоанатомическими изменениями в организме, смысл: «напряжение». На всех современных языках, кроме русского, стресс понимается по Селье – la nerveuse, etre sous tension, the tension, the strains. Во франкоязычных странах, стресс иногда интерпретируется как les agressions de la vie moderne. Стресс (напряжение) возникает, по Селье, в двух случаях: 1) из-за внутренних изменений в гормональной деятельности организма; например, в «кризисных» состояниях – пубертате, климаксе, инволюции и т.д.; 2) из-за внешних изменений, природных или социальных катаклизмов, агрессивно воздействующих на человеческий организм, вызывающих в нем опять же нарушение гормональной деятельности. Ганс Селье предпочитал понятие «организм», понятию «человек». Ведь он был патологом, а не философом, социологом, или психологом. Селье сам это подчеркивал.

В первом случае стресс предшествует адаптационному синдрому – гормональной перестройке организма. Во втором случае, стресс следует за адаптацией, или возникает как симптом общего адаптационного синдрома. «Оккупациональная» терапия (до Селье, ни одному врачу всех времен и народов не пришло в голову применить «оккупацию» в медицинском смысле; она из покон – веков всеми понималась однозначно: захват территории чужестранцами в результате военной агрессии) во всех случаях должна предшествовать стрессу. Если, возможность стресса еще только прогнозируется. Точно также, если прогнозируется адаптация (синдром), то оккупационная терапия должна ей предшествовать. В этих случаях, оккупациональная терапия играет роль психосоматической (психологической и иммунной) защиты.

В СССР, а, сейчас и в России, под стрессом понимается совсем не то, что описал Селье. А именно: эмоциональное потрясение или психическая травма. То и другое может иметь также внутреннюю подоплеку или быть результатом социальных катаклизмов. Поэтому, стресс, по-русски, очень близок к шоку. Но, медицине шок известен еще со времен Гиппократа и Галена.

(Справка. Шок по патофизиологическим механизмам ничего общего не имеет со стрессом. Так, если шок есть усиление гормональной деятельности при сохранении гормонального профиля, то стресс это, чаще всего угнетение гормональной деятельности и всегда нарушение структуры гормонального профиля. Субъективно шок и стресс также резко отличаются. Шок это всегда то или иное расстройство сознания: от обморока до стопора или комы. Стресс никогда не вызывает расстройства сознания. Наоборот, психическое напряжение, характерное для стресса осознается ярко и ясно. Если оно протекает как психальгия, то чрезвычайно «яркое» переживание боли при абсолютно ясном сознании.

Шок с древних времен (вспомним, как излечили Одиссея, потерявшего память) применяется как метод терапии. В настоящее время в разных странах, в том числе и в России, применяются следующие виды шоковой терапии: 1) электрический шок, 2) атропиновый шок, 3) инсулиновый шок, 4) термический шок, когда тем или иным пирогенным препаратом (например, масляным раствором серы) вызывается повышение температуры до 41—42 градусов, на высоте которой наступает шок.

Шоковая терапия эффективна при лечении некоторых психических заболеваний, прежде всего шизофрении. А, также, при расстройствах поведения у психопата (социопата), при алкогольной и наркотической зависимости, при депрессии, при эмоциональной тупости, при истерическом ступоре. Шоковая терапия весьма эффективна при расстройствах памяти. Особенно она эффективна в настоящее время при панических атаках, при разного рода фобиях, навязчивых состояниях, сверхценных фиксациях. Врачи-сексологи лечат успешно шоковой терапией импотенцию и фригидность. Стресс же, ни в каких клинических случаях не может быть лечебным.

Теория стресса Ганса Селье отечественную медицину фактически ничем не обогатила. Вместе с тем, два ее понятия – стресс и адаптация – были усвоены у нас на уровне обыденной речи и для обозначения «повседневных» переживаний. В нашей стране часто произносится «стресс» или «адаптация», когда, на самом деле, человек, переживающий стресс, никогда об этом не скажет, ибо сказать будет не в состоянии. Точно также, больной с адаптационным синдромом, никогда не скажет, что он «адаптируется», ибо его будут беспокоить вполне конкретные переживания. Например, такие, как:

а) чувство разбитости,

б) слабость, недомогание,

в) разного характера боли, часто «блуждающие» по зонам «Захарьина-Бартона»,

г) расстройство менструального цикла,

д) резкое снижение потенции и либидо,

ж) отсутствие аппетита, до отвращения к пищи – anorexia nevrozus;

з) расстройство пищеварения, в виде поносов и запоров, отрыжки и изжоги; и) колебание артериального давления – гипертензия или гипотензия,

к) кашель, насморк, чихание, заложенность в носу;

л) головокружение и шум в ушах;

м) расстройство внимания, памяти, способности быстро и ясно мыслить и т.д., и т. п.

В слово «дезадаптация», каждый, опять же в обыденных случаях, вкладывает свой смысл. И этот смысл не имеет никакого отношения к медицине.

(Гален – Galenus, 130—200 гг. Древнеримский врач. Впервые описал жизнедеятельность человеческого организма с позиций анатомии и физиологии. Точно также требовал от врачей, как в постановке диагноза больному, так и в назначении ему лечения, опираться на изменения в анатомии и физиологии. Впервые ввел метод вивисекцию в экспериментах над животными для изучения болезней и способов их лечения. Взгляды Галена на организм человека, его болезни и разработанные им методы лечения многих заболеваний оставались незыблемыми вплоть до 16-го века).

Наряду с выше рассмотренными понятиями теории Ганса Селье, нужно назвать еще несколько терминов, не имеющих никакого отношения к открытию Селье, но тесно связанные с ключевыми словами его теории.

Будем кратки. Это: инвалид (1-ой, 2-ой, 3-ей группы) и реабилитация. Сейчас в России различные «реабилитационные» заведения стремительно размножаются, и представляют собой все, что угодно, но непременно далекое от медицины и от восстановления здоровья. От того, на что они претендуют.

Новый, сугубо советский смысл «инвалиду» и «реабилитации» придал первый красный министр здравоохранения РСФСР, профессор Н. А. Семашко, который всегда подчеркивал, что он «прежде всего профессиональный революционер, а, потом врач». Почему Н. А. Семашко исказил смысл «инвалида» – остается загадкой. До него, не только русские врачи, но и широкая публика под «инвалидом» понимала то, что и В. И. Даль. А, именно, «отслуживший, заслуженный воин, неспособный к службе за увечьем, ранами, дряхлостью. „Инвалидка“ – жена инвалида, или шуточно увечная, дряхлая служивая… Инвалидный дом, богадельня, дом призренья инвалидов» (В. И. Даль. «Толковый словарь». М., «Русский язык». 1989 г.). Синоним «инвалиду» – «ветеран». Словосочетание, появившееся в СССР в 1974 году – «инвалид детства» = «ветеран детства»…

(Справка. Ветеран от латинского – veteranus, vetus – старый: в древнем Риме солдат, отслуживший срок в армии, как правило, старый человек, имеющий ранения или увечья; пользовался рядом привилегий, в том числе и правом получения римского гражданства: также освобождался от повинностей).

«Реабилитация», до Н. А. Семашко, имела в России один смысл: восстановление в гражданских правах исправившегося преступника. То есть, как в Древнем мире. Со времени «тронной речи» красного министра здравоохранения, в советской России, появилось сразу два смысла «реабилитации»:

1) оправдание невиновных осужденных (чаще всего – после их смерти в лагерях, или после казни):

2) «самореабилитация» больных, ибо всякую болезнь проф. Н. А. Семашко объявил «пережитком капитализма». Конечно, в СССР далеко не все врачи, смотрели на больных глазами Семашко. Тем не менее, его понимание реабилитации, не только «прижилось», но вошло в плоть и кровь советского человека. Именно поэтому, а, еще потому, что и сейчас жива и здравствует целая армия «ученых медиков», защитивших диссертации на различные темы по «реабилитации», «реабилитация больных и инвалидов», в том числе и «инвалидов детства»… – и в третьем тысячелетии в России неистребима. В советские времена, были категории «больных», которые считалась, в прямом смысле, преступниками, ибо их судили и приговаривали к лишению свободы. А, если пребывания в местах заключения их не исправляло, то они подвергались ссылке на пожизненное пребывание в специально отведенные, изолированные от «материка», или океаном, или – непроходимой тайгой и болотными топями. Знаменитый «остров» Чумикан. Или, «101 км». (Читай: Марина Черносвитова «101 км»).

Речь идет о потаторах – бытовых пьяницах, а, не о больных алкоголизмом, о тунеядцах и проститутках. Это были пенитенциарные субъекты (Ю.А.Алферов, Е.А.Самойлова).

В современных странах the rehabilitate = 1) the readaptation, 2) ex-prisoner. В первом случае реабилитация является синонимом адаптации: в этом смысле термин «реабилитация» также впервые применил Ганс Селье, когда говорил на английском языке. Поэтому, реабилитация = адаптации только в теории Селье. Второй смысл прямо вытекает из древне-спартанского и македонского, когда преступника, которого не только приговаривали к наказанию за преступление, но и к гражданской смерти. Реабилитация и сейчас в ряде стран, есть восстановление в гражданских правах, после выхода на свободу. На это в Европе, отводится год или два.

Группа «заболеваний», к которым проявляют интерес современные оккупациональные терапевты (особенно в России).

«Главный акушер административного

Округа Москвы выразил благодарность

Президенту России, который из своего

фонда выделил деньги для оказания

медицинской помощи новорожденным. Он,

в частности, сказал: «Теперь в каждом

нашем роддоме будет собственная

реанимация! Мы сможем мертворожденных

детей возвращать к жизни…»

(Из СМИ России. Январь, 2003 год).

Но, вернемся к оккупациональной терапии. Только в конце ХХ-го века неожиданно в Великобритании и Германии про нее «вспомнили», но не в смысле Ганса Селье, а в экстраполированном значении на все случаи, когда человек находится в состоянии «адаптации». То есть, когда человек временно или постоянно, частично или полностью, с рождения или в каком-то возрасте в результате болезни или травмы «теряет» ту или иную функцию (функции) жизнедеятельности. Естественно, что в этих странах оккупациональными терапевтами могли быть лишь социальные врачи. А сама оккупациональная терапия – частью практической социальной медицины.

В пост. Советской России оккупациональная терапия неожиданно нашла поддержку со стороны: 1) среднего медицинского персонала, 2) психологов, которые хотели работать в клинике, но встречали со стороны врачей дружный отпор, 3) «оккультных» целителей разной масти. Каждая из указанных групп в оккупациональной терапии легко обретала легальность для своего «врачевания». В таком составе, оккупациональные терапевты в нашей стране противопоставляют себя традиционной клинической медицине и взамен предлагают то, что они предлагали, не будучи «оккупациональными терапевтами» – целительство. Они, по сути своей деятельности, не являются не только терапевтами, но и – социальными работниками. Самое опасное в их действиях то, что они, объявляя себя «нетрадиционными терапевтами» (теперь, «терапевтами»: therapeia – по-гречески – врачевание), берутся за лечение (как и в прежних своих «статусах») заведомо неизлечимых заболеваний, (подкрепляя веру в себя у пациентов и их отчаявшихся родственников, верой в Бога: оккупациональных «центров» и «школ» очень много при культовых организациях). Таких, как онкологические заболевания в терминальных стадиях, множественные наследственные дегенеративные «заболевания», проявление которых происходит в разные возрастные периоды. Это, прежде всего, «болезни» нервной системы, возникающие в результате прогрессирующей демиелинизации корешков спинного мозга или крупных нервных стволов. Миелиновая оболочка, покрывающая нервы, является своеобразной изоляцией. При ее исчезновении происходит настоящее «короткое замыкание» обнаженных нервов, и соответствующие грубые нарушения в органах и тканях, которые данные нервы «обслуживали» (чувствительные и двигательные). Демиелинизация охватывает различные отделы центральной и периферической нервной системы, обнаруживается в различные возрастные периоды и протекает с различной скоростью. Отсюда основания: 1) для выделения разных «болезней» нервной системы («восходящий паралич Ландри», «острая полирадикулоневропатия Гийена-Барре», «рассеянный склероз», «хорея», «хорея Гентингтона» и др.; 2) для создания иллюзии «выздоровления» в периоды ремиссии (от латинского – remissio – ослабление).

Есть целый ряд других дегенеративных нервных наследственных «заболеваний» (правильнее говорить «уродств» или мутаций, ибо, так называемые наследственные болезни возникают на стадии оплодотворения, не имеют никакой внешней причины и протекают не по законам истинных заболеваний, имеющих этиологию, патогенез, нозологию, синдромологию, синдромокинез и синдромогенез). К таким «мутационным заболеваниям» относятся: боковой амиотрофический склероз – неуклонно-прогрессирующие спастико-атрофические парезы конечностей и различные расстройства из-за поражения продолговатого мозга (сердечно-сосудистые, дыхательные, зрительные), гепатоцеребральная дистрофия или – гепатолентикулярная дегенерация, возникающая в период от 10 до 35 лет, характеризующаяся нарушением синтеза белка и обмена меди, внутренняя и внешняя гидроцефалия – увеличение объема церебральной жидкости в полости черепа, диэнцефальный синдром – комплекс расстройств, возникающих при поражении гипоталамической области межуточного мозга, миастении – нервно-мышечные поражения, основным проявлением которых мышечная слабость различных групп мышц или всей мускулатуры, миастении возникают в различные возрастные периоды и в зависимости от того, какие мышцы поражены, человек погибает сразу, по возникновению «заболевания», или через какой-то период. Миастенический процесс имеет ремиссии, во время которых создается иллюзия «выздоровления».

Особый интерес оккупационально-оккультные «терапевты» проявляют к наследственной нервной дегенерации, носящей название детский церебральный паралич (ДЦП). Спекуляций вокруг этого «заболевания» чрезвычайно много, ибо, во-первых, все нарушения генетического характера обнаруживаются сразу, после рождения; 2) они носят непрогрессирующий характер; 3) путем многолетних тренировок, ребенок, страдающий ДЦП, обучается некоторым навыкам, что расширяет его функциональные возможности и, опять же, создает иллюзию возможности «выздоровления».

Все нервные дегенеративные «заболевания» имеют те или иные психические дефекты. Прежде всего – ретардацию (от латинского – retardatio – замедление) развития тех или иных психических функций: мышления, памяти, эмоций, аффектов, самоконтроля, саморегуляции, этических функций, воли, сексуальности и др.. А также – перверсию (от латинского – perversus – перевернутый, извращенный). Подавляющее большинство так называемых «трудных подростков», особенно детей разного возраста, не достигших пубертата, у которых обнаруживается девиантное и делинквентное поведение (бродяжничество, ранняя половая жизнь, алкоголизм, токсикомания, наркомания, проституция, преступные действия – воровство, мошенничество, разбой, грабеж, всякого рода насилие; здесь же немотивированная агрессивность с разрушительными действиями или членовредительством, самоубийства, пассивная подчиняемость, тяготение к мистическим, сектантским асоциальным и анти– социальным группам и т.п.), это дети с врожденными психическими дефектами и аномалиями. Противопоставляя себя психиатрам, «оккупациональные терапевты», не видя психических дефектов, легко вмешиваются в «коррекцию поведения» этих детей, берутся за «семейную терапию», или прямо начинают их «лечить» – «молитвой, заговором, святой водой» и т. п.

Здесь нужно еще раз сказать о «чудесах излечения» иконой, «обетом», походами к святым местам, приложением к святым мощам и т. п. В Х1Х веке лучше всех механизм подобного целительства описал Эмиль Золя в «Лурде». Советский фильм 30-х годов, «Праздник святого Иоргена», где главную роль сыграл Игорь Ильинский, хорошо демонстрирует, к каким мошенничествам прибегают целители от имени Бога. То, что вера (в Бога, врача, целителя, особое лекарство или «чудо») – необходимый и эффективный компонент психотерапии, известно из начала рода человеческого. Другое дело, что никакая вера не может вернуть оторванную руку, зрение, потерянное из-за демиелинизации и атрофии нервов (мы здесь не касаемся врожденных атрозий полостей, в ряду которых, самой «безопасной» атрозией является отсутствие влагалища). Это и не обещают, спекулирующие на вере «оккупациональные терапевты». Но вот, что касается «невидимых» психических дефектов, то здесь поле для всевозможных спекуляций чрезвычайно широкое. Ведь, надежда, которая умирает последней – это надежда несчастных родителей детей, рожденных с уродствами! За нашу клиническую практику мы, авторы данной «Общей психопатологии», наблюдали в «динамике», больше тысячи случаев врожденных уродств! Прочитайте только об одном, чтобы лучше нас понять! (Е.А.Самойлова. http://www.chitalnya.ru/work/792956/).При правильно построенном подходе к детям с врожденными дефектами «сомы» и психики, при совместной работе психиатров и «оккупациональных терапевтов» (правильнее – социальных работников), возможен реальный, пусть, ограниченный, но эффект.

Помимо заболеваний в терминальной стадии, когда врачи оказываются не нужными (в цивилизованных странах их сейчас заменяют психоделические психотерапевты), дегенеративных наследственных заболеваний нервной системы, прежде всего ЦНС, а также мутационных дефектов сомы и психики – во всех данных случаях клиническая (научная) медицина бессильна и лечение возможно лишь паллиативное и симптоматическое, уменьшающее субъективное страдание, есть большая группа нарушений, связанная с особыми чертами характера человека. Эти «клинические случаи» были хорошо описаны еще Гиппократом, а потом Авиценной. Эмиль Золя в «Лурде» ярко описал этих пациентов. А до него – его великий соплеменник – Жан Батист Поклен, всем известный, как Мольер (Poquelin – Moliere, 1622—1673), вывел «клинический случай» на сцену. Последней ролью другого великого француза, нашего современника, Луи де Фюнеса (Funes) и был мнимый больной Мольера.

Гиппократ почему то полагал, что подобным характером, причиняющим человеку и его близким (древние это называли – status stervozus; отсюда, «стерва») невероятные страдания без всяких к тому болезненных оснований, обладают лишь женщины. Причем далеко не все, а лишь те, кто, говоря современным повседневным языком, сексуально озабочены (состояние сексуальной фрустрации). По Гиппократу, «сексуальная озабоченность» есть «бешенство матки», или, по-гречески, hystheria. Истерические личности, однако, не только женщины, но и мужчины. Причем, истерические черты могут проявиться раньше, чем наступит половая зрелость. Поэтому, или плохо переводили Гиппократа, или плохо его поняли, или отец медицины с истерией ошибся.

Лицам, имеющим истерический характер присущи такие черты, как чрезмерная внушаемость, легкая гипнотизация, склонность к болезненной мнительности, особенно, что касается их здоровья, до ипохондричности (от греческого – hypohondria – мнимая болезнь), склонность к психическому регрессу (внезапному оглуплению, снижению памяти, эмоциональной холодности, расстройству настроения, плаксивости, пассивной подчиняемости чужой воле, детскости в поведении, мотивациях и т.д.). Но, самое главное, что их делает легкой «наживой» для мошенников-целителей, у истерических личностей легко возникают различные функциональные расстройства, и нет такого органа или системы организма, такого заболевания, которое не могли бы «симулировать» истерики. Поэтому, еще, в древности, истерию называли – grande simulacre. Наиболее яркие истерические функциональные расстройства: астазия-абазия (человек не может ни ходить, ни стоять), мутизм (не может говорить), авёгле (слепота; от латинского – aveugle ou cecite), сурдо-мутизм (глухота с немотой; от латинского – sourd-muet), истерический ступор (полное обездвижение, отсутствие реакции на какой-либо раздражитель, даже на болевой, полная невозможность контакта; от латинского – stupidite – слабоумие), и, наконец, фогроссессе (ложная беременность; от латинского – faux grossesse).

Все, выше перечисленные особенности истирической личности превращает ее в «благодарного» клиента «оккупациональных терапевтов» разной масти.

Итак, если первые клиенты (не истерики), попадают к «оккупациональным терапевтам», не являющимися ни врачами, ни – социальными работниками, потому, что научная (традиционная) медицина весьма ограничена в возможной помощи им, то вторые клиенты (истерические личности) чаще сами предпочитают кого угодно – врачам! Ибо, им, по их «статусу», нужно не лечение, а «чудо», «спектакль», «сладкая ложь» и т. п. Социальные работники – оккупациональные терапевты – хорошо «справляются» с истерическим личностями, ибо в их методах есть все, необходимое и для данных клиентов (см.: Е. В. Черносвитов. «Прикладные методы социальной медицины».. М., «Владос», 2001).

(Рекомендуемая литература: «Психотерапия» (под ред. проф. В. Е. Рожнова). Ташкент. 1973 г.. «Психотерапия» (под ред. проф. В. Е. Рожнова). М., 1974 г. «Бессознательное» (под ред. А. С. Прангашвили и др.) «Мицниереба». Тбилиси, 1978 г. ТТ. 1—4. Проф. Л. О. Даркшевич. «Нервные болезни». Казань. 1912 г., «Шизофрения» (под ред. проф. А. В. Снежневского). М., «Медицина». 1972 г. В. В. Ковалев. «Дезонтогенез». М., «Труды Института психиатрии МЗ РСФСР. М., 1986 г. «Актуальные проблемы суицидологии» (под ред. проф. А. Г. Амбрумовой). М.,Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии. М., 1978 г. Макс Мюллер. «Шри Рамакришна Парамагамза». М., 1913 г., «Полное руководство к индусскому гипнотизму. Издание Президента Кружка Менталистов Н. Б. Бутовт. М., 1908 г.).

Оккупациональные терапевты как социальные работнки (в том числе и врачи) руководствуются принципом помочь человеку вернуть не просто абстрактное «здоровье» или ложное чувство «полноценности», а – качество жизни. Для этого у них есть возможности, подкрепленные многовековой врачебной традицией и современной теорией. Но, сначала о традиции.