Текст книги "Общая психопатология. Том 1"

(некоторые актуальные аспекты)

«В социальной философии сознания нет ничего, что не

составляло бы содержание индивидуальной философии сознания.

В индивидуальном сознании нет ничего, что не

составляло бы содержание общественного сознания. И еще.

Чем интимнее нечто в нас, тем оно публичнее.»

(Ю. Ге. «Пропедевтика будущей философии сознания». М. «Радуга». 2006 г.)

«Причины суть логарифмы следствий. В известной задаче об удвоении хлебных зерен на шахматной доске соответственный номер шахматной клетки есть логарифм числа хлебных зерен. Точно так же для капитала, отданного на сложные проценты, закон возрастания таков, что число лет есть логарифм возросшего капитала. Этими соображениями объясняется тот факт, что большинство социальных явлений может быть выражено быстро возрастающими геометрическими кривыми. В другой работе мне пришлось доказывать, что они могут выражаться аналитически уравнением параболы или гиперболы».

(Густав Ле Бон. «Психология народов». 1898 г.)

«Тотемизм – это вера в сверхъестественную связь между группой людей и каким-нибудь видом животных или растений. Отсюда часто встречаемые названия таких групп – «люди кенгуру», «люди водяной лилии», «люди гусеницы».

Австралийцы верят, что они могут превратиться в их тотемное животное, а оно в свою очередь – в человека. Вместилищем души, по представлениям австралийцев являются чуринги – необычной формы куски камней или дерева. Чуринги сохраняются в укромном месте. За ними тщательно ухаживают, их подклеивают, обвязывают, заворачивают в пух. Считается, что если чуринга сломается или тем паче потеряется, то с человеком, чью душу она в себе вмещала, обязательно случится какое-нибудь большое несчастье. Вот почему места хранения чурингов тщательно оберегаются. Женщинам и детям даже близко не позволяют приближаться к этим тайным святилищам»

В. Е. Рожнов. «Тотемизм и гипноз» (1964 г.)

Вменяемость – вот камень преткновения для современных философии, психологии и Общей психопатологии сознания. Несмотря на то, что это понятие вроде бы конкретных наук, например, юридической психологии. «Классическое» определение вменяемости как состояния, при котором человек способен сознавать значение совершаемых им деяний и руководить ими, не имеет под собой никаких психологических оснований. До недавнего времени (примерно – начала второй половины ХХ-го века), судебным психиатрам было относительно просто определить «вменяем» или «не вменяем» человек, совершивший тот или иной проступок (преступление). Так, если у исследуемого не было следующих синдромов:

1) расстройства сознания;

2) галлюцинаций;

3) бреда;

4) депрессии или мании;

5) дисфории;

6) слабоумия,

то он признавался вменяемым. Наличие хотя бы одного из перечисленных синдромов в момент совершения преступления (этот «момент совершения» установить порой также сложно, а то и не возможно, как и «момент истины»! ) делает человека невменяемым, и он освобождается от уголовной ответственности. Здесь, сразу следует заметить, что так часто фигурируемая в судебном разбирательстве, да и в процессе следствия, «частичная невменяемость» или «частичная вменяемость», что не одно и тоже. В силу a dicto secundum quid ad dictum simpliciter, как «полуживой» и «полумертвый», и с точки зрения судебной психиатрии, и с точки зрения психологии здравого смысла. Можно увидеть суть via nova, то есть, схоластической уловки, не более, в «психологии здравого смысла». Это, определение – быть «слегка беременной.

Повторяем, так было до недавнего времени, когда последнее слово о вменяемости было за судебными психиатрами.

Определение наличия или отсутствия любого, из выше названных синдром невменяемости – дело далеко не простое. И, больше того, в известной степени, субъективное. Особенно, если учесть, что «вменяемость» есть феномен Общей психопатологии. Для иллюстрации сказанного приведем пример из собственной практики, который подпадает под определение казуса.

Казус 1. Мужчина 30 лет, promoter (коммивояжер), проехал от Винницы до Николаевска-на-Амуре, с зажатой в левой руке банкой сгущенного молока. Он передвигался на разных видах транспорта, покупая билеты, останавливался в гостиницах разных городов, в которых успешно занимался promotion, общался с множеством разных людей, в одной гостинице занимался ночью сексом с дежурной. Все вопросы, почему он не выпускает из руки банку сгущенки? Он молча игнорировал, словно не слышал. А еще он убивал. Убил несколько человек (разного возраста и пола) этой консервной банкой. Жертвы попадали ему на пути; он убивал, только когда шел, ударом по голове, ни на секунду не замедляя шага. Конечно, консервная банка, зажатая в руке во время деловых переговоров или секса – вещь подозрительная. Но… какими только «странностями» не обладает современный цивилизованный человек? Он был задержан в момент совершения очередного убийства. Не сопротивлялся и ничего не понимал из того, в чем его обвиняли прямо на месте преступления. Формально, он находился в ясном сознании. Никакого психопатологического синдрома у него не было, при первичном осмотре психиатра. Правда, он явно не осознавал, что держал в руке консервную банку, как и то, что убил ею более десятка людей. Но, повторяем, формально он был в ясном сознании, ибо полностью ориентировался во времени и в пространстве. Знал, какой год, месяц, день, когда его задержали, в каком городе он находится, подробно рассказал, не упуская деталей, как и зачем приехал в Николаевск-на-Амуре из Винницы. Только никак не мог понять, почему задержан, и находится в кабинете следователя прокуратуры. Ни на какие предложения отдать банку, не реагировал, словно их не слышал… При попытке взять у него банку силой, «механически» сопротивлялся, отдергивая руку. Осмотревший его невропатолог предположил, что задержанный спит (!). В отделении невропатологии, куда его перевели «на обследование», ему сделали ЭЭГ (электро-энцефалографию). Данное исследование обнаружило, что правое полушарие головного мозга у него действительно находится в состоянии «разлитого торможения». Иными словами, «спит». Такое бывает при синдроме амбулаторного автоматизма, который встречается при различных заболеваниях (генуинной эпилепсии, очагового поражения мозга, интоксикации центральной нервной системы и т.д.). При медикаментозном растормаживании, полушарие «проснулось»… Состояние больного резко изменилось. Он словно вмиг превратился в другого человека, который не знал, как он попал в больницу, в Николаевске-на-Амуре. Ничего не помнил из рассказанного (рассказ его был записан на диктофон), не узнавал своего голоса. Наконец увидел зажатую в своей руке банку сгущенки и добровольно, но с трудом (из-за контрактуры пальцев) выпустил ее. Только под гипнозом вспомнил события, предшествующие приступу амбулаторного автоматизма. Вкратце они сводились к тому, что он во время обеденного перерыва пришел домой и решил перекусить. Для этого взял банку сгущенки и хотел ее открыть. В это время и случился припадок. Дальше он действовал в состоянии сомнамбулизма. Поехал в обычную для него командировку. Больной представлял собой «доктора Джекила» и «мистера Хайда».

При стационарной судебно-психиатрической экспертизе был признан «психически здоровым в момент исследования». Состояние амбулаторного автоматизма было расценено как «психотический эпизод латентной эпилепсии». Все действия, совершенные в состоянии сомнамбулизма, подпадали под определение невменяемости. Ни в каком лечении человек не нуждался. Тем не менее, был взят на диспансерный учет под наблюдение участкового психиатра.

Катамнез пять лет: никаких психических расстройств за это время у наблюдаемого, обнаружено не было. Не курит, алкоголь употребляет «умеренно». Продолжает успешно работать на фирме. Повысили в должности, освободив «на всякий случай» от командировок по стране. Здесь еще следует добавить, что состояние, аналогичное спонтанно возникшему амбулаторному автоматизму у героя нашего «казуса», легко вызвать разными способами экспериментально. И не только медикаментозными. И, не обязательно при непосредственном контакте с человеком. У любого!

Описанный в «казусе» амбулаторный автоматизм по социально-психологической сути, есть сенсорная дезинтеграция на личностном уровне. «Разрыв» произошел между правым и левым полушариями головного мозга. Упрощая, напомним, что правое полушарие отвечает за осознанные переживания человека, а левое полушарие – за его поведение. Интегрированный человек, чувствуя, действует и, действуя, чувствует. Можно не только действовать, ничего не чувствуя, но чувствовать при полном двигательном «параличе». Как например, в состояниях онейроидного сознания. А если сама действительность наша стала дезинтегрирующим механизмом? Таким образом, мы подходим еще к одному, «хорошо известному» феномену сознания – к коме.

Кома – это состояния сенсорной дезинтеграции на уровне сомы (нашего тела или «тела» нашего социума). Кома, как и амбулаторный автоматизм, имеет самые различные причины и формы (мы опускаем медицинскую проблему комы). В коме, как традиционно считается, человек не в состоянии совершить никакого поступка. Поэтому, кома есть безапелляционная невменяемость. Классический вариант комы – человек полностью обездвижен, ничего не видит, не слышит, ни на какие раздражители не реагирует. «Социальная кома» может касаться как различных масс людей, так и каждого человека в отдельности. Строго говоря, в настоящее время классический вариант комы давно «вышел» за пределы клиники. Здесь, за пределами клиники, в реальной жизни – всевозможные варианты сенсорной дезинтеграции в той или иной степени выраженные. Приведенный в казусе пример амбулаторного автоматизма также можно расценивать, как «состояние комы» отдельно взятого общественного «полушария». Иными словами, в коматозном состоянии может оказаться и общество.

Для того, чтобы быть верно понятыми, и не заподозренными в «жонглировании словами», точно также – для продолжения нашей темы, приведем в качестве иллюстрации тезиса о социальных вариантах комы пример. Он называется «чеширский феномен». Вспомним.

– А вы можете исчезать и появляться не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.

– Хорошо, – сказал Кот и исчез – на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней – улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.

– Д-да! – подумала Алиса. Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота! Такого, я в жизни не встречала»

(Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»).

«Чешир-эффект» был открыт в 1978 году американскими учеными С. Дьюенсингом и Б. Миллером, при исследовании бинокулярного зрения. Это, когда мозг работает, как одно целое. Человек при этом воспринимает разные «слайды», доставляемые ему каждым глазом в отдельности и в разные полушария. Мы принимаем за действительность «слайды» и ничуть не сомневаемся, что мир таков, каким мы его видим.

С помощью обыкновенного зеркала можно функционально дезинтегрировать бинокулярную информацию, поступающую в головной мозг, и показать «улыбку чеширского кота» любому человеку. Иллюзионисты всех времен и народов, от индийских йогов до Дэвида Коперфильда, успешно использовали и используют «чеширский эффект».

Все наши органы чувств функционально парные. В «хатке йоге» это хорошо прописано. Из этого следует, что мы всегда, по преимуществу, используем какую-то одну из пары органов чувств, и это чрезвычайно точно характеризует нас. Так, если активная левая ноздря, то у человека доминирует левое полушарие. С глазами наоборот, из-за «перекреста» глазных нервов. Мистер Хайд всегда «сканирует» объекты правым глазом и левыми сенсорными анализаторами их оценивает. Даже, наш язык по восприятию, строго делится на две половинки. Поэтому у человека доминируют то «левый», то «правый» вкусы. Вот реальные основания того, что о вкусах не спорят. То есть, совсем не в том, в чем видел эти основания Кант. «Первичные» и «вторичные» качества вещей сенсуалистов, имеют под собой физиологическую основу. Как и прозрения испанцев – Кальдерон де ла Барка, Лопе де Вега, Сервантеса. Великие испанцы отчасти правы, что Мир, и в самом деле, возможно есть майя, сновидение, или иллюзия. Их гениальные идеи о мире, были подхвачены и развиты Хорхе Луисом Борхесом. Если все идеи о сновидном мире и коматозных людях, высказанные Борхесом, логически связать воедино и экстраполировать на нашу действительность, то получится, что все понятия классической философии, давно пора заменить.

С этой проблемой первыми столкнулись судебные психиатры и юридические психологи. Именно, решая конкретные вопросы о вменяемости. Так:

1) вменяем ли современный камикадзе?

2) серийный убийца?

3) врожденный преступник?

4) «лунатик»?

5) социопат?

6) человек, находящейся в альтернативном состоянии сознания и ведущем альтернативный образ жизни (как например, «пожиратели объедков» или – freegones? Да, вменяемы ли были все, кто ожидал конца Света!

Только человек может быть в коме. Только он может быть дезинтегрирован в себе («доктор Джекил» и «мистер Хайд»). Цивилизованный человек. И то, что в далекие времена было казусом (даже во времена Стивенсона), то в наше время становится социально-детерминированной реальностью. Классическая немецкая философия, как и «философия здравого смысла» и Общая психопатология, не изменившая до сих пор ни одного свое своего понятия, находятся в жестких рамках эпистемы «теории относительности». Как будто миру не известно, еще ничего, ни о квантовой механике, ни о кварках и «черных дырах». Как будто не родился Эрвин Шредингер, опять же с «котом», о котором нельзя сказать – жив он¸ или мертв, ибо любое высказывание тут же переводит состояние «кота» в противоположное!

Не раз человечество, выбравшее путь Цивилизации, готово было бежать вспять. Намного раньше Жан Жака Руссо. Но, челов0435ество убедили, что великий Пан, умер! То, что современное Цивилизованное общество инстинктивно перескакивает на путь аборигенов, видно по многим стигмам. Здесь и «татуировки», и пирсинг, и шрамирование. И, конечно, сексуальные «игры». Правда, мы еще это, свое одичание, не осознаем. Цивилизации не в состоянии изобрести ни одного магического носителя информации предков! Здесь, возникает серьезный вопрос: кого в начале двадцать первого века больше на Земле, цивилизованных людей или дикарей? Кто из «гениев цивилизации», например, в состоянии изобрести чурингу, которая так помогла бы дезингрированному (коматозному) человеку? Увы, никто!

«Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в ночь для нас садится.

И женщина, которую дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать

Мгновение бежит неудержимо

И мы ломаем руки, но опять

Осуждены идти все мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,

следит порой за девичьим купаньем,

И ничего не зная о любви,

Всё ж мучится таинственным желаньем.

Как некогда в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Еще не появившиеся крылья.

Так век за веком – скоро ли, Господь?

Под скальпелем Природы и Искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства»

(Н. Гумилев. «Шестое чувство»).

Вот австралийские аборигены, вооруженные чурингой или наши, Амурские шаманы, никогда не теряли шестое чувство, то, что сохраняло им интегрированность в любой ситуации.

Итак, для пролегоменов к новой философии сознания, вернее, для Общей психопатологии, на наш взгляд, не достаточно выделенных выше аспектов. Мы видим новый «портрет сознания» в красивой рамке математической формулы.

Ниже приведем некоторые математические понятия, которые уже хорошо работают в современной психологии и Общей психопатологии. Лента Мёбиуса“ (открыта Августом Мёбиусом в середине ХIХ-го века). „Применялась“ Данте в „Божественной комедии“, М. Ю. Лермонтовым в стихотворении „Сон“ („В полдневный жар в долине Дагестана…»), Льюисом Кэрроллом в «Алисе», отцом Павлом Флоренским («обратная перспектива»). В психологию и Общую психопатологию ленту Мёбиуса ввел Ж. Лакан (в середине ХХ-го века), придав тем самым застывшей структуре психики Зигмунда Фрейда, динамику.

Лента Мёбиуса

«Социоматрица»

«Конгруэнтность» (геометрические фигуры, переходящие при движении друг в друга, впервые применил Спиноза в «Этике», или

«Теория функциональной асимметрии». (Формула «шагреневой кожи», «формула смерти»» Е. В. Черносвитов, 1975 г.).

«Теорема латентности» (парадокс нерелятивистской квантовой механики, открытый Эрвином Шрёдингером (первая половина ХХ-го века); (напомним, что согласно этому парадоксу, наблюдающий «кошку в клетке» в мире квантовой механики, не может сказать, жива она или мертва, ибо, если он видит, что кошка жива и утверждает это, то кошка оказывается мертвой, и, наоборот, если он видит, что кошка мертва и утверждает это, то кошка оказывается живой).

Психологический триггер (бидоминантность)

Кольца Борромео

Осмелимся здесь утверждать, что извечные попытки связать душу с телом (решить психосоматическую проблему) потому оказывались тщетными, что тело наше находится лишь в мире Ньютона. А душа – и в мире Ньютона, и в мире квантов, и в мире кварков, и за пределами гравитационного радиуса.

Возможно, осознание этого «факта» послужит основанием для математизации психологии.

«Ultima fula» — (по Данте)

«Лестница» Фибоначчи и «золотое сечение»

Анабиоз

Казус 2 Рассказ пациентки, 28 лет. «…Моему мужу, профессору психиатрии, как-то вечером позвонил друг, профессор, известный патологоанатом Москвы. Судя по разговору, он был очень расстроен и искал у мужа моральной поддержки. Я была занята своим делом, за разговором не следила, но некоторые фразы этого диалога вызвали у меня невольный интерес. все же приковывали к себе мое внимание: «заживо погребенные», «Гоголя похоронили живым», «фобия Эдгара По», «нарколепсия», «мнимая смерть», «летаргия», анабиоз… Разговор этот получился долгим и был от начала до конца напряженным. Когда муж положил телефонную трубку, я спросила его: «Что случилось?» «Понимаешь, он похоронил живьем своего кота! – Растерянно ответил муж. – Он, патолог с тридцатилетним стажем, принял анабиоз за трупное окоченение!» Первое, что пришло мне в голову, чтобы ответить мужу, что «кошки живут девять жизней».

Телефонным разговором дело не обошлось. Патологоанатом был на грани нервного срыва и скоро появился у нас. Между ним и моим мужем произошел весьма интересный разговор. Суть этого разговора маститых ученых, патологоанатома и психиатра я привожу ниже.

Еще до эры криогенизации в медицине – замораживания безнадежных больных на десятилетия с целью разморозки, когда медицина будет справляться с их заболеваниями, в Хабаровске прошла международная медицинская конференция, причиной которой и основной темой для научных дискуссий был фантастический случай, происшедший с одним альпинистом на леднике Грумм-Грижмайло на Памире. Альпинисты-молодожены решили провести свой медовый месяц, путешествуя вдвоем по этому леднику. Мужу было 35 лет. Жене – 25 лет. В пяти километрах от пика Революции произошла трагедия – муж сорвался и исчез в расщелине льда. Поиски его оказались безуспешные: глубина этой расщелины была около 300 метров! Жена вернулась домой одна и попала в психиатрическую больницу с тяжелым нервным расстройством. Через полтора года она вышла вновь замуж, опять же за альпиниста. Это была женщина необыкновенно мужественного и своенравного характера. С новым молодоженом она поехала на тот же самый ледник. На сей раз ей с мужем удалось пройти по леднику все 37 километров, благополучно преодолев и злосчастную расщелину. В соседней деревеньке, где они решили провести ночь, когда спустились с гор, им рассказали о чужеземце, которого местные жители нашли на берегу реки Танымас, берущей начало в леднике Грумм-Грижмайло. Это произошло в апреле, когда солнце ярко припекало, и температура воздуха достигала в полдень 15 градусов. Чужеземец был одет в альпийский костюм и ходил вдоль берега, лицо его покрывала недельная щетина. Он ничего не помнил, не знал, как здесь оказался, даже не мог вспомнить своего имени. Его поместили в местный фельдшерско-акушерский пункт, фельдшер продержал его три дня и сказал, что он «совершенно здоров, даже не истощен», но память у него так и не восстановилась. Чужеземец легко вступил в контакт с окружающими, говорил разумно и настаивал на том, что он должен оставаться там, где его нашли. Местные власти так и порешили, надеясь, что найдутся те, кто его потерял. Никому и в голову не пришла мысль, что погибший полтора года назад альпинист в расщелине у мыса Революции и этот чужеземец – одно и то же лицо! Ведь прошло, повторим, полтора года! Мужественной альпинистке пришлось вновь пережить шок и почувствовать себя в весьма пикантном положении, когда она узнала в человеке, потерявшем память… своего первого мужа!.. Так вот, врачам из России, Японии, Кореи, Канады и США, собравшимся в Хабаровске на конференции, пришлось разбираться в анабиозе, длившемся полтора /!/ года. К единому мнению врачи пришли только в отношении причины анабиоза: альпинист впал в анабиоз в момент, когда его тело в свободном падении неслось вдоль ледниковой расщелины. Он не расшибся, ибо упал в мягкий снег, в лавине которого он соскользнул на дно ледника и почти как при бобслее в скалистом гроте промчался несколько километров по льду, вплоть до начала реки Танымас – потом по этому пути прошли скалолазы, а сейчас он доступен даже для туристов. Скорость передвижения в этом анабиозе была: от скорости свободного падения до – нескольких метров в месяц! В этом состоянии борода у мужчины не росла. «Разморозился» и пришел в себя он сам, согретый теплыми лучами Памирского апрельского солнца.

Анабиоз – неправильно истолковывают как «мнимая смерть». На самом деле состояние, в котором жизненные процессы по тем или иным причинам резко замедляются, что способствует выживанию организма в экстремальных условиях, предшествует анабиозу. Последнее же есть оживления (от греческого anabiosis). «Мнимая смерть», что предшествует анабиозу, известна человечеству давно, не одно тысячелетие, но до сих пор нет на это состояние единой точки зрения. Даже до какой степени понижения жизненных процессов может дойти живой организм, который потом переживает анабиоз, разобраться сложно. Диапазон видов (состояний организма) мнимой смерти чрезвычайно широк: на одном конце сказочное или мифическое изображение, а на другом – анабиотические тела наших современников, находящихся в саркофагах с жидким азотом. Древний кавказский народ – нарты, хорошо были знакомы с анабиозом и широко использовали его в чрезвычайных жизненных обстоятельствах. В одном нартовском сказании, герой Сослан со своим войском безуспешно осаждает крепость врага, отказавшегося отдать за него дочь. Тогда Сослан отпускает войско и прибегает к хитрости: притворяется мертвым близ источника, из которого берут воду осажденные. Противник долго наблюдает за мертвым Сосланом, который лежит под палящим солнцем и не шевелится и так несколько дней, и когда тело Сослана вздувается и по нему начинают копошиться черви, двери крепости открываются, противник подходит к трупу, но тот внезапно оживает и расправляется с оторопевшим врагом (этот случай проходит в различных вариантах в осетинских, черкесских и абхазских сказаниях, где Сослан назван соответственно Созырыко, Сэусырыко и т. п.). Геродот в своей истории описывает «чудесное спасение» военного отряда, состоящего из сотен человек, киммерийцев, теснимых превосходящих их во много раз скифами. Киммерийцы, видя, что не могут спастись бегством, падают вмиг и «умирают». «Чудесное» же здесь в том, что многие тела оказываются… расчлененными, как после битвы. Когда же скифы, достигая киммерийцев, обнаруживают мертвецов – одни расчленены, в груди и головах других торчат стрелы, они уходят. После это киммерийцы оживают и таким образом спасаются. Оживают в с е, в том числе и расчлененные! В мире животных «мнимая смерть» с последующим анабиозом хорошо известна. Убегает зайчик от лисы, та настигает его. Зайчик падает и умирает. Лиса не трогает мертвечину: нюхает дохлого зайчика и убегает прочь. Зайчик оживляется и таким образом, спасается. Крысоловы хорошо знают, как нелепо доверять «дохлым крысам»: они часто претворяются мертвыми. Два великих писателя и современники, Гоголь и Эдгар По не только во многом похожими сказочными и страшными произведениями объединены, но и неким, своим, особым отношением к «мнимой смерти». И Гоголь и По испытывали приступы ужаса перед мыслью быть заживо погребенными! Гоголь так сильно внушил эту мысль своим друзьям и знакомым, что после его смерти (бытующая и до наших дней) появилась легенда, что его заживо погребли. Эдгар По творчески преодолел свой страх, написав рассказ «Заживо погребенный». В Европе периодически возникали настоящие психические эпидемии страха быть заживо погребенными, охватывающие старейшие города. Такая эпидемия длилась почти четверть века в 16-ом столетии, после которой некто Брюйер (1572 г.) собрал и детально описал многочисленные случаи якобы заживо погребенных в разных европейских странах, и заживо анатомированных. Вторая подобная эпидемия пронеслась по Европе в 18 столетии и настолько серьезно потрясла городское население, что в ряде стран Германии. Польше, Италии и др. странах стали сооружать склепы (тогда и появилось это название, от польского sklep), хорошо вентилируемы и постоянно наблюдаемые служащими на случай оживления покойника. Так, в старейших усыпальницах Мюнхена и Львова (Лычаковское кладбище) наблюдение велось около 100 лет. В то же время появилось законодательство, запрещающее вскрывать труп до истечения 12 часов и методы, помогающие установить несомненность смерти (большая игла втыкалась в сердце и наблюдали, не шевелится ли она, в вену вводился трупу особый фосфорирующий раствор, умерший помещался в темноту и если у него белки глаз внезапно начинали светиться зеленым светом, значит он живой)…

В настоящее время известен ряд состояний мнимой смерти, такие как нарколепсия (при некоторых психических расстройствах), «медвежья спячка», летаргия (от греческих — lethe – забвение и argia1 – действие), природная криогенизация (от греческого – kryos – холод). Тысячелетия индийским йогам и всевозможным шаманам были известны способы погружения в «мнимую смерть» (их зарывали на месяцы в могилы, потом раскапывали и они заживали, они погружались в воду и без дыхания проводили под водой часы и дни и т. д., и т. п., – все это сейчас широко известно и описано, а на сюжет «Замороженного» вышло несколько художественных фильмов и написано с десяток бестселлеров). Современное изучение состояний, предшествующих анабиозу, позволяет прийти к выводу, что в «мнимую смерть» могут впасть любые самоорганизующиеся системы, от самопрограммирующегося компьютера, до Государства.

РЕЗЮМЕ

Мишель Фуко лучшее свое произведение «Слова и вещи» (1966 г.) заканчивает словами:

«Пройдет мало или много лет – неважно, и эпистема наша исчезнет, как детский рисунок на морском песке смытый волной. И вместе с нашей эпистемой исчезнем и мы, Homo Sapiens. Кто придет и придет ли нам на смену – не знаю!»

В этом эссе мы попытались выделить «слабые места» границы сознания человека разумного. Если Фуко прав, то сознание наше начнет распадаться по этим граням:

1) альтернативные состояния сознания, в которых нет границы между сном и Явью (ясным сознанием и различными вариантами его помрачения, от обычных грез-на-яву, до бреда и галлюцинаций);

2) «коматозные» состояния сознания с двигательной активностью и скрытой дезинтеграцией;

3) анабиоз – до сих пор неясное состояние, стирающее грань между жизнью и смертью: толи возрождение – воскресение, толи умирание…

P.S.

В жанре философского эссе мы представили метаморфозы общественного и индивидуального сознания, которое, на наш взгляд, сейчас подвергается чрезмерным нагрузкам и неожиданным «атакам» реальности. То, что еще в прошлом веке было «прозрачной» и понятной, эмоционально «уютной» и доверчиво разумной, латентно превратилось в «запредельность», «трансцендентальность»

Мы, отнюдь, не пророчествуем, и ничего не навязываем. Мы делимся нашими мыслями, которые, как нам хотелось бы, были поняты не только профессиональными психологами и психопатологами, но всеми, кого «философия обыденной жизни» интересует, и кто ищет именно в ней ответы, на возникающие перед ним «житейские» неординарные вопросы.