Текст книги "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света"

12 июля. В 10 часов утра, находясь у Довера, мы взяли лоцманов, чтобы нас провели узкостями. В 10 часов вечера, прошед оные, увидели Галоперский маяк, легли в дрейф и отпустили лоцманов, заплатив каждому пятнадцать фунтов стерлингов. Канал между Англией и Францией беспрерывно покрыт разной величины судами, в разных направлениях идущими, и зрение мореплавателя всегда приятно занято. При благополучном ветре, с порывами и дождем, мы продолжали путь к Шкагерраку.

15 и 17 июля. В 5 часов пополудни прошли маяк Шкаген. Назавтра 17-го у Кол маяка, взяв лоцмана, в 2 часа пополудни прошли мимо Эльсинора. Салют производится выстрел за выстрел. На Эльсинорском рейде, в числе прочих судов, стоял на якоре транспорт «Урал», шел к городу Архангельску. В 6 часов сего же вечера положили якорь на Копенгагенском рейде, по северную сторону Мидельгрунта, на глубине десяти сажен.

18 июля. Мы остановились на якоре единственно для того, чтоб переждать темноту. Немедля послали гребные суда в Копенгаген купить свежей говядины и зелени для служителей и следующего утра опять вступили под паруса. Балтийское море прошли при благополучном ветре, и с нами ничего примечания достойного не случилось.

24 июля. В 6 часов утра 24 июля достигли Кронштадта, салютовали крепости и стали на якорь на самом том месте, с которого отправились в путь.

Отсутствие наше продолжалось 751 день; из сего числа дней мы в разных местах стояли на якоре 224, под парусами находились 527 дней; в сложности прошли всего 86 475 верст [49 860 миль]; пространство сие в 2¹/₄раза более больших кругов на земном шаре.

В продолжение плавания нашего обретено двадцать девять островов, в том числе в Южном холодном поясе два, в южном умеренном – восемь, а девятнадцать – в жарком поясе; обретена одна коральная мель с лагуном.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ УЧАСТНИКИ ЭКСПЕДИЦИИ

М. П. Лазарев
Письмо Н. А. Шестакову (описание плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» в 1819–1821 годах)

Получил твое письмо, любезный друг Алексей Антонович,[188]188
  Шестаков Алексей Антипович – товарищ Лазарева М. П. по Морскому корпусу. Будучи гардемарином плавал вместе с М. П. Лазаревым в эскадре Нельсона. Ушел из флота после ранения под Данцигом. Впоследствии четыре сына А. А. Шестакова служили под командованием М. П. Лазарева в Черноморском флоте. Выйдя в отставку в чине капитан-лейтенанта, А. А. Шестаков жил в Смоленской губернии, в деревне Смиловке под г. Красным. Некоторое время служил в уездном суде.


[Закрыть] писанное от 3 сентября, и крайне для меня было приятно, что ты нас, чудаков, еще не забываешь. Благодарю за искреннее твое поздравление. Очень рад, что ты отделался от занимаемой тобой должности в суде и живешь теперь спокойно, а еще тем более, как видно из письма твоего, что в полной мере наслаждаешься щастием семейственной жизни. Дай Бог более.

В письме твоем ты вдруг многого требуешь, однако ж, чтобы не оставить тебя совсем в неизвестности, скажу кое-что вкратце.

Ты уже знаешь, что в 1819 г. государю угодно было отправить две экспедиции: одну к Северному, а другую к Южному полюсам для открытий или, лучше сказать, для осмотрения тех частей океана, кои миновали взоров прежних мореплавателей; главная же цель была в достижении самых больших широт как на юге, так и на севере. Южная экспедиция состояла из двух судов: «Востока» и «Мирного». Начальник экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузен командовал первым, а я – вторым. В Северной экспедиции находились тоже два судна: «Открытие» и «Благонамеренный», начальник коей М. Н. Васильев[189]189
  Васильев Михаил Николаевич (умер в 1847 г.) – в период снаряжения Северной и Южной экспедиций капитан-лейтенант. Впоследствии вице-адмирал и генерал-интендант.


[Закрыть] командовал первым, а Глеб Шишмарев[190]190
  Шишмарев Глеб Семенович (1781–1835) – капитан-лейтенант, впоследствии контр-адмирал. Принимал участие в плавании О. Е. Коцебу в 1815–1818 гг.


[Закрыть] – последним. Нужно тебе еще сказать, что все сии суда были сосновые. «Восток» строился на Охте по плану прежних «Кастора» и «Полюкса» медного скрепления с тою только разницею, что не имел разрезных шхафутов, а верхняя палуба сделана сплошная (flat deck). «Открытие» тоже строено на Охте медного скрепления и сплошным набором по плану корвета «Мельпомена» с некоторою только переменою внутреннего расположения и уменьшения рангоута. Судно сие казалось мне вовсе неудобное к такому предприятию по малой вместительности своей и тесноте как для офицеров, так и для команды. «Мирный» и «Благонамеренный» строены были на Лодейном Поле[191]191
  Людейное Поле – город на берегу р. Свирь (Ленинградская область), основанный в 1702 г. Петром I. Петр I заложил здесь верфь («Олонецкую»), на которой строились военные корабли.


[Закрыть] по плану вестиндских судов в 120 фут длины железного скрепления, но по приводе их в Кронштадт обшиты были дюймовой обшивкою на медных гвоздях и, наконец, так же, как и другие, медью. Сии два оказались впоследствии самыми удобнейшими из всех прочих как по крепости своей, так вместительности и покою; один лишь недостаток против «Востока» и «Открытия» был ход. Но для чего посланы были суда, которые должны всегда держаться вместе, а между прочим такое неравенство в ходу! Что один должен беспрестанно нести все лисели и через то натруждать рангоут, пока сопутник его несет паруса весьма малые и дожидается? Эту загадку представляю тебе самому отгадать, а я не знаю.

3 июля 1819 г. оставили мы Кронштадт[192]192
  Приведенная дата неточная: шлюпы покинули Кронштадт не 3, а 4 июля 1819 г.


[Закрыть] все вместе. В Копенгагене запаслись мы ромом и прибыли в Портсмут 29-го того же месяца, где простояли целый месяц за инструментами, книгами и пр., что случилось совершенно сверх ожидания. Переход наш в Рио-Жанейро вместе с пятью днями, которые провели в Тенерифе, где запаслись вином, продолжался 65 дней. В Бразилии пробыли мы 20 дней, где, освежив служителей и запасясь всем нужным для долгого и бурного плавания, отправились мы 23 ноября и пустились к зюйду, оставя «Открытие» и «Благонамеренный» еще в Рио-Жанейро. 15 декабря усмотрели остров Южный Георгий, которого описав западную сторону, пошли к Сандвичевой Земле. В сей бесплодной стране скитались мы или, лучше сказать, блуждали, как тени, целый месяц; беспрестанный снег, льды и туманы были причиною столь долгой описи. Наконец, труды наши были не напрасны: Сандвичева Земля состоит вся из небольших островов, и к тем, кои открыл капитан Кук и назвал мысами, полагая, что то сплошной берег, прибавили мы еще три и, не вымарывая имя Сандвича, которое, без сомнения, может служить украшением всякой карты, переменили мы: только вместо Земли назвали Южные острова Сандвичевы.[193]193
  Земля Сандвича была открыта Куком в январе 1775 г. и обследована им недостаточно детально. Беллинсгаузен, установив, что «Земля» Сандвича представляет собой группу мелких островов, назвал ее «Южными островами Сандвича». Прилагательное «южные» дано было потому, что в ту пору наименование «Сандвичевы острова» носил Гавайский архипелаг.


[Закрыть] Прямо на зюйд лед, сплотившийся с буграми, препятствовал нам продолжать путь свой, а потому, обойдя оный к NO, спустились, наконец, к зюйду.

Шельфовый ледник в Антарктиде

(по Джеймсу Кларку Россу)

Беспрестанный снег и туманы продолжались иногда по две недели сряду. Ты из сего можешь иметь понятие об нашем лете, особенно если сказать тебе, что термометр иногда при южных снежных штормах понижался до 4¹/₂° морозу. Береговым твоим землякам покажется это немного, а ты можешь судить: каково это в море при жестоком шторме?

Корабли экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена у берегов Антарктиды

Рисунок художника П. Михайлова

16 генваря достигли мы широты 69°23′ S, где встретили матерой лед чрезвычайной высоты, и в прекрасный тогда вечер, смотря на саленгу, простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение, но удивительным сим зрелием наслаждались мы недолго, ибо вскоре опять запасмурило и пошел по обыкновению снег. Это было в долготе 2°35′ W от Гринвича.[194]194
  Беллинсгаузен в своих «Двукратных изысканиях…» дает для 16 января другую широту (69°21′28″S) и долготу (2°14′50″W), которых достиг «Восток».


[Закрыть] Отсюда продолжали мы путь свой к осту, покушаясь при всякой возможности к зюйду но всегда встречали льдиный материк, не доходя 70°. Кук задал нам такую задачу, что мы принуждены были подвергаться величайшим опасностям, чтоб, как говорится, «не ударить лицом в грязь». Подумай ты о положении нашем, в котором находились мы множество раз: пробегая между льдиными островами в ясную погоду и надеясь на продолжение оной, забирались иногда в такую чашу что в виде их было в одно время до полуторы тысячи, и вдруг ясный день превращался в самый мрачный, ветер крепчал и шел снег, – горизонт наш тогда ограничивался не далее, как на 20 сажен, и в каком положении мы тогда оставались? Одно щастие, можно сказать, спасало нас, и даже до того оно нам сопутствовало, что мы во все время не разлучались. Льдиные сии острова, об которых я тебе говорю, бывают от 300 до 400 фут вышины и от 1¹/₂ мили до 12 в окружности, впрочем есть и менее и более. Например, один видели мы хотя не более 1¹/₂ мили в окружности, но 468 фут сверх поверхности моря. Другой же был примечателен длиною своей, ибо шли вдоль оного 11 миль, но вышина его была не более 120 фут. К сему нужно прибавить, что та часть льдиного острова, которая сверх воды, есть только ¹/₈; ⁷/₈ находится внизу, в чем мы утвердились многими делаемыми нами опытами, разрубая лед разными фигурами и погружая их в воду.

Штормовая ночь в Южном океане

Рисунок из книги Дж. К. Росса «Плавание для открытий и поисков в Южном и Антарктическом регионах в 1839–1843 годах» (Лондон, 184 7)

5 марта в широте 58°44′ S, долготе 90°35′ О нарочно разлучились, дабы разделить пространство между путевыми линиями капитанов Кука и Фюрно на три части. После сего каждый из нас обязан был сделать поиски острова, виденного гишпанцами в широте 49°30′ S, долготе 143°04′ О. Но, как тебе известно, господа Espagnoles всегда на своих картах врали не только в долготе, но и в самой широте иногда до 40 миль и более, а потому и поиски наши были тщетны. После сего путь наш направлен был к Порт-Джаксону, куда и прибыл я 7 апреля после 138-дневного плавания, в продолжение коего не только не лишились мы ни одного человека, но не имели больных и даже никаких признаков скорбута. Каково ныне русачки наши ходят! Здесь нашел я «Восток», прибывший семью днями прежде нас, и, к удовольствию нашему, служители на нем были в том же здоровом положении, как и наши. В Порт-Джаксоне пробыли мы целый месяц, исправляя шлюпы и починивая поврежденные места от льдов.

Чтоб ты не думал очень мало об тех опасностях, коим мы подвергались во льдах, скажу только то, что в форштевень шлюпа «Мирный» вставлена была штука, длиною в 6 ф. 2 д., т. е. начиная снизу от 7 ф. 5 д. и 13 ф. 7 д., а толщиною более фута, так что для обшивки оставалось только 4 дюйма. Для сего принужден я был выгрузить шлюп почти совершенно и, сделав большой диферент на корму, поставить нос на мель в полную воду при полнолунии. Работа была не бездельная для 45 человек, – однако ж исправились, и «Мирный» через две недели опять поднял бом-брам-реи и готов был вступить под паруса. Нещастие сие случилось в густую мрачность при 6 узлах ходу. Льдину увидели уже так близко, что избежать ее было невозможно, и, к щастию, ударились прямо штевнем; естли бы сие случилось немного правее или левее, то непременно бы проломило, и тогда, конечно, никто бы из нас не рассказал, где были. Удар сей случился в 2 часа утра и столь был силен, что многих из людей выкинуло из коек. На «Востоке» тоже переменяли некоторые места в баргоуте, поврежденные льдом, и, кроме того, от частых и жестоких бурь сделавшись слаб, нашли нужным прибавить несколько книц и стандерсов и для той же причины убавили все реи и стеньги и перешили паруса. Своим же шлюпом я был очень доволен.

Айсберги в Южном океане

Рисунок XIX в.

Из Порт-Джаксона отправились мы в тропики, пройдя Куковым проливом, что в Новой Зеландии, где в шторм чуть не погибли оба судна. Между широтами 15 и 20° S, а долготами 210 и 220° восточными от Гринвича открыли 15 прежде неизвестных островов, некоторые из них обитаемы, и все вместе получили название архипелага Александра. Были в Отаити [Таити] для поверения своих хронометров, которые оказались верны, а потому и заключать можем, что открытия наши положены на карте с довольною точностью. Все открытия Коцебу[195]195
  Коцебу Оттон Евстафьевич (1787–1846) – выдающийся русский мореплаватель. Участвовал в экспедиции И. Ф. Крузенштерна (1803–1806). В 1815–1818 гг. и в 1823–1826 гг. совершил два кругосветных плавания. В 1815–1818 гг., командуя бригом «Рюрик», открыл множество островов в Тихом океане (в Маршальском архипелаге).


[Закрыть] подвинулись на 24′ к осту, и потому остров, названный им Рюриковою цепью, смаран, ибо пришелся на первый остров Паллизера, виденный Куком. После сего открыли еще пять, что с прежними составит 20 новых открытий в тропиках, и спустились вторично в Порт-Джаксон, куда прибыли 10 сентября. В сей раз мы простояли 50 дней. «Восток» прибавил еще несколько скреплений и переменил у бушприта степс, который вовсе сделался негодным; а между тем люди хорошо освежились и приуготовились к перенесению новых трудов при вторичном покушении на юге. 1 ноября не без сожаления оставили мы прекрасный сей порт, – место, где, можно сказать, принимали нас, как искренних друзей или родственников.

От Новой Голландии направили мы путь свой прямо на зюйд – были у острова Маквари в широте 54°40′ S, долготе 158°50′ О, что выходит целым градусом западнее, нежели как он показан был на прежних картах. Наполнив здесь порожние бочки водою, отправились далее к зюйду. Первый лед встретили в 62°, что гораздо далее прежнего. Таким образом, простирая плавание наше к востоку между льдами, при всякой возможности покушались к зюйду, но всегда неподвижные льды останавливали нас при приближении нашем к параллели 70°. 9 генваря 1821 г., после продолжительной пасмурной погоды несколько порасчистилось и, к всеобщему нашему удивлению, усмотрели берег в широте 68°53′10″ S, долготе 90°51′30″ W, – то был остров в окружности не более 25 миль, с прилежащим к нему небольшим островком, но возвышенность оного от поверхности моря была 3960 фут. Открытие сие в столь дальней широте всех нас чрезвычайно обрадовало. Назвали мы оное островом Петра в память великого образователя России и виновника существования нашего флота. Лед, спершийся буграми, и множество в нем льдиных островов окружали берег сей со всех сторон на несколько миль, а потому и соделывали оный неприступным. Благоприятная, однако ж, погода позволила нам определить положение острова сего с величайшею точностью – более 600 лунных расстояний взято было для определения долготы оного.

Успехи нашего плавания сим еще не ограничились, ибо через пять дней после сего открылся еще берег гораздо сего выше и пространнее, но в сем случае лед не допускал нас ближе к нему, как на 40 миль, и то от норда; с прочих же сторон лед казался непрерывным до самого полюса. Берег сей получил название Александра I и, вероятно, тоже состоит из одного, а может быть, и нескольких островов. Как остров Петра, так и берег сей покрыт вечным льдом и снегом от самой вершины и до поверхности воды. Несколько синеватых пятен на навесистых скалах, где, вероятно, снег не может держаться, служит лишь признаком, что то не лед, а каменистый берег. Высочайшая на нем гора, получившая наименование Св. Георгия Победоносца, определилась в широте 68°44′45″ S, долготе 73°26′45″ W. В определениях обоих берегов мы обязаны чрезвычайному, можно сказать, щастию, ибо погода, которая обыкновенно стоит здесь мрачная при беспрестанном снеге, в сии дни была ясная и небо совершенно безоблачное. Отсюда направили мы курс свой к Южной Шетландии, открытой в 1819 г. капитаном Smith на купеческом бриге, плывшем из Буенозейроса [Буэнос-Айрес] в Валпарезо [Вальпарайсо] и удалившемся так далеко к югу по причине продолжительных западных ветров. Но так как в Англии и, можно сказать, во всей Европе заключили, что открылась, наконец, та матерая на юге земля, которую так долго искали, и существование коей сидевшие филозофы в кабинетах своих полагали необходимым для равновесия земного шара, то мы по одному названию Южной экспедиции обязанностью почли таковое заключение или еще более подтвердить или вовсе оное опровергнуть тем, чтобы обойти землю сию с южной стороны; а потому 23 генваря, придя на вид западной оконечности оной, которая находится в широте 63°06′ S, долготе 62°42′ W, пошли по южную сторону. Южная Шетландия есть не что иное, как гряда разной величины островов чрезмерной высоты, покрытых вечным снегом и простирающихся почти на NO и SW около 300 миль, так что восточнейший край оной находится в широте 61°10′ S, долготе 54° W. Вот тебе и South Continent! Я нарочно означаю широты и долготы, потому что, может быть, из любопытства захочешь взглянуть на карту.

К сему времени «Восток» сделался так слаб, что дальнейшие покушения к зюйду казались почти невозможными. Беспрестанное отливание воды изнуряло людей чрезвычайно, которые, впротчем, были еще здоровы. Гниль показалась в разных местах, притом и полученные от льдов толчки принудили капитана Беллинсгаузена оставить поиски свои слишком месяцем прежде и думать о возвращении. Итак, простясь с бурным Южным океаном и льдами, пустились мы в благословенные страны Бразилии и прибыли в Рио-Жанейро 1 марта по совершении плавания вокруг света.

В сей раз не были мы, однако ж, так щастливы, как в первый, нащет людей: у меня умер один матроз нервною горячкою, да на «Востоке» один убился, а другой упал в море ночью и которого при всем старании спасти не могли – впротчем, все остальные были гораздо здоровее, нежели как при отправлении нашем из Кронштадта, и никаких признаков скорбута не имели. Итак, на обоих шлюпах в продолжение двух лет мы потеряли болезнию только одного человека – по-нашему, это хорошо.

Стоя в Рио-Жанейро, капитан Беллинсгаузен почел за нужное для скрепления «Востока» прибавить еще 18 стан-дерсов. «Мирный» же ничем не жаловался. 23 апреля вышли мы из Бразилии, имея у себя российского посланника со всею свитою для отвоза в Лиссабон, куда и пришли после благополучного 56-дневного плавания, а там, простояв 9 дней, отправились прямо в Россию и никуда уже не заходили. Якорь бросили на Кронштадтском рейде 24 июля.

Вот тебе вкратце все похождения наши, любезный дружок. Государь нарочно приезжал в Кронштадт для посещения судов наших и всем был чрезвычайно доволен. Несколько часов пробыл он в рассматривании карт, рисунков и разных редкостей, коими оба шлюпа, можно сказать, были наполнены, и с величайшей признательностью благодарил нас за перенесенные нами труды и точное исполнение данной нам инструкции. Посыпались наконец награды и на нас, флотских: Ф. Ф. Беллинсгаузен из капитанов 1-го ранга пожалован в капитан-командоры, получил Владимира 3-й степени и аренду в 1000 руб. серебром, я из лейтенантов в капитаны 2-го ранга, прочие лейтенанты получили Владимира 4-й степени, а мичманы – Анны 3-й степени. Всем без изъятия, в том числе и нижним чинам, получать двойное жалованье по тем чинам, какими прибыли в Кронштадт, пока служить будут, т. е. я, кроме своего жалованья, буду еще получать 1440 руб. Это не худо. Компанию к ордену в продолжение сего похода велено счесть вдвое, а нижним чинам убавлено в отставке 3 года службы.

Ты просил уведомить тебя, кто из офицеров ходили в поход с нами. Вот тебе реестр:

На «Востоке»:

Ф. Ф. Беллинсгаузен, пошел капитаном 2-го ранга, а возвратился 1-го.

Капитан-лейтенант Иван Иванович Завадовский.

Лейтенанты:

Иван Федорович Игнатьев (лишился рассудка в продолжение похода),

Константин Петр, Торсон,

Аркадий Сергеевич Лесков.

Мичман Дмитрий Алексеевич Демидов.

На «Мирном»:

Твой покорнейший слуга.

Лейтенанты:

Николай Васильевич Обернибесов,

Михаил Дмитриевич Анненков.

Мичманы:

Иван Антонович Купреянов,

Павел Михайлович Новосильский.

На «Открытии»:

Михаил Николаевич Васильев.

Лейтенанты:

Александр Павлович Авинов (был болен да выздоровел),

Павел Николаевич Зеленой,

Роман Платонович Бойль.

Мичманы:

И. Петрович, Стогов, Галл.

На «Благонамеренном»:

Глеб Семенович Шишмарев.

Лейтенанты:

Иван Николаевич Игнатьев,

Алексей Петрович Лазарев, брат.

Мичманы:

Николай Дмитриевич Шишмарев, Геллисен.

Прощай, будь здоров по-прежнему и щастлив. Кланяются тебе все, кто тебя знают: П. И. Сущев, Г. И. Платер, Ф. Ф. Беллинсгаузен, В. И. Иванов, брат Андрей, с которым я живу только вдвоем до прибытия Авинова, а его ожидаем сюда на будущий год, потому что экспедиция их отправлена была на три года. Иринарх Степанович[196]196
  Тулубьев Иринарх Степанович – командир шлюпа «Аполлон». Умер в марте 1822 г. при переходе из Кронштадта в Ситху.


[Закрыть] на сих днях отправился на «Аполлоне» (такой же, что и «Восток») в Ситху для охранения тамошней торговли. Под командою у него еще бриг «Аякс», на коем пошел Никандр Филатов. От брата Алексея[197]197
  Лазарев Алексей Петрович – лейтенант на шлюпе «Благонамеренный». Оставил «Записки о плавании военного шлюпа «Благонамеренный» в Берингов пролив и вокруг света для открытий в 1819, 1820, 1821 и 1822 годах, веденные гвардейского экипажа лейтенантом М. П. Лазаревым».


[Закрыть] получил я письмо от октября прошедшего года из Ситхи; пишет, что все здоровы, Авинов свистит по-прежнему. Были в Беринговом проливе 16′, только севернее Кука, и по причине льдов далее продолжать плавать не могли ни к осту, ни к весту. Теперь они оставляют в Ситхе П. Н. Игнатьева для постройки бота, а сами отправляются на зиму в тропики, где, без сомнения, проведут время с пользою, употребя оное на обозрение тех мест, где мало еще плавали. При начале лета, возвратясь в Ситху, возьмут бот с собой и сделают вторичное покушение в Беринговом и, проведя там все лето, предпримут обратный путь в Россию кругом Горна.

Ты спрашиваешь тоже об делах моих с Американскою компаниею, – то все брошено, и они же остались с носом и выговором от вышнего начальства. Я очень рад, что представления мои были причиною смены Баранова (который умер на обратном пути своем в Россию) и перемены многих прежних постановлений. Теперь там Матвей Муравьев. Новые же постановления ты, я думаю, читал в Инвалиде.

Заврался, брат, я, пора перестать.

Остаюсь преданный М. Лазарев.

P. S. Посылаю тебе медаль из числа вычеканенных нарочно для нашего путешествия, положи ее в свой музеум для редкости, – мы обязаны были раздавать оные на диких островах королям, князькам и пр.