Текст книги "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света"

В 10 часов вечера мы были, сравнительно говоря, на довольно свободном от льдов месте и привели в бейдевинд.

5 декабря. Шторм во всей силе от юга. Валы поднимаются до высоты необъятной. Мы остались под штормовою бизанью, зарифленными триселями и фок-стакселем; густая пасмурность[304]304
  Недавно было говорено, что южный ветер приносит с собою ясную погоду, но нет правил без исключения.


[Закрыть] со снегом, вихрь, несущий брызги и пену, – все это смешалось в какой-то непроницаемый хаос. Если встретим теперь ледяные острова или большие льдины, тогда никакое искусство, никакие человеческие усилия нам не помогут, и однако ж мы остались целы и невредимы. Невидимый кормчий непостижимыми, ему одному известными путями провел нас безбедно среди льдов в эту страшную бурю. С 4-го по 6 декабря ветер был умереннее. Николин день мы провели весьма приятно на шлюпе «Восток», рассказывая друг другу минувшие опасности и вспоминая дорогую, слишком далекую теперь от нас родину. Капитан Беллинсгаузен опять устремился к югу.

10 декабря погода была прекраснейшая; термометр показывал 3° тепла, широта в полдень была 65°41′, долгота 172° западная. Все мы душою рвемся за полярный круг; киты приветствуют нас фонтанами, целые стаи полярных птиц летают над шлюпом. В 4 часа пополудни, достигнув сплошного льда, пошли вдоль него к юго-востоку. Ночью небо очистилось, и солнце освещало ледяное поле с набросанными на него во всевозможных формах и видах огромными кусками льда.

11 декабря продолжали идти возле ледяного поля, усеянного памятниками, башнями и даже изображениями разных животных; одно из них чрезвычайно походило на спящего льва.

12 декабря. Вторично встречаем всерадостный день рождения государя императора под Южным полюсом. Кормовые флаги развевались на шлюпах; по спущении молитвенного флага сделано было по 21 пушечному выстрелу. Сегодня мы обедали на «Востоке» и по обыкновению провели там с большим удовольствием время.

13 декабря. Желание наше исполнилось: в восьмом часу вечера мы в четвертый раз пересекали Южный полярный круг. Для незнакомых с Южным Ледовитым морем и вообще для немореплавателей слова «пересекли полярный круг» не имеют значения и, следовательно, не произведут никакого впечатления; но для мореплавателей и в особенности для немногих, переступавших за эту черту, вполне будут понятны одушевлявшие нас тогда чувства.

14 декабря. Солнце в самую полночь сияло во всем блеске над горизонтом; мы шли между ледяным полем и ледяными островами.

Около полудня увидели на одной льдине большого зверя; со шлюпа «Восток» послан был ялик; матросы по льдинам добрались до животного и дали по нем несколько ружейных выстрелов, наконец добили его веслами и привезли на «Восток». Убитый зверь принадлежал к породе тюленей, имея в длину 8 футов; шкура на нем была белая.

Ледяные поля, между которыми мы теперь пробирались, тянулись сначала параллельно, потом стали сходиться и напоследок совсем сомкнулись. Мы принуждены были в широте 67°16′ и долготе 161°28′ западной поворотить на север; к счастию, на обратном пути погода нам благоприятствовала, и шлюпы бежали по 5 миль в час между ледяными полосами и разбитым льдом.

15 декабря, следуя вдоль ледяного поля, в 8 часов поутру заметили на ледяном мысу большого тюленя. Со шлюпа «Восток» послан был к этому месту на ялике лейтенант Игнатьев; матросы тотчас по льдинам добрались до зверя, и убили его веслами, но взять с собой не успели, потому что льдины начали расходиться. Лейтенант Игнатьев привез на «Восток» необыкновенной величины королевского пингвина, вышиною в 3 фута; возле него взяли на льдину шримса, которыми пингвины обыкновенно питаются. Но всего удивительнее, что в желудке пингвина найдены были маленькие кусочки горного камня. Стало быть, пингвин этот был недавно на неизвестном берегу,[305]305
  На карте, приложенной ко второму тому путешествия Росса: A voyage discovery and research in the southern and antarctic regions, during the years 1839-43, vol. II, London, 1847, близ нашего меридиана, но только гораздо далее к югу означено: Appearance Land – признак земли.


[Закрыть] потому что самые ближайшие острова удалены от нас более чем на 2000 миль.

16 декабря бежали по 7 миль в час между ледяными островами; после полудня настала пасмурность и пошел мокрый снег; в 4 часа пополудни подошли к сплошному льду и, по сигналу шлюпа «Восток», поворотили на левый галс; туман продолжался; мы беспрестанно слышали гул разбивающихся о ледяные острова волн, иногда сквозь мрачность мелькали белые пирамидальные острова, иногда мы проходили под ветром мимо невидимых ледяных громад, от которых паруса, лишаясь ветра, заполаскивали. Часто принуждены были от разбивающегося перед носом буруна поворачивать.

Положение наше было крайне опасно. Между тем мы не без основания думали, что вблизи нас должен находиться берег – пролетевшая над шлюпом эгмондская курица была вестницею его. Но где искать этот берег и особенно в туманную погоду?

19 декабря с полуночи до 4 часов утра прошли до 300 островов, следуя вдоль ледяного поля, составленного из кусков льда, одного на другой набросанного. Киты играли подле шлюпов, бурные и полярные птицы летали над нами.

23 декабря, продолжая плавание между льдами к востоку, по большей части с пасмурностью, туманом и снегом, мы много подались и на север, так что сегодня в полдень были в широте 60°20′, долготе 146°50′ западной. Между ледяными островами были сегодня очень замечательные: один походил на крепость, другой на высокую необыкновенно причудливой архитектуры башню.

25 декабря. Для праздника Рождества Христова приглашен был от нас священник на шлюп «Восток». Во время молебствия, когда все преклонили колена, почувствовали сильный удар. Шлюп, не послушав руля, наткнулся на льдину. К счастию, что это случилось в то самое мгновение, как шлюп при большой зыби опускался носом в воду, льдина уперлась в якорный шток и, приподняв его с вертеном на фут, раздробила только подъякорные доски и оторвала под водою медь на 3 фута. Если б удар последовал в ту минуту, когда нос приподнимается, то льдина могла бы проломить подводную часть, и последствия для шлюпа были бы гибельны.

30 декабря опять поднялись до широты 65°, в полночь на 31-е были уже в 66°, в час пополуночи прошли в пятый раз Южный полярный круг в долготе 119°44′ западной. В 4 часа утра увидели впереди ледяное поле, в котором затерты были ледяные острова. Подошед к самому полю, имели широту 67°30′ и долготу 119°40′, тогда, следуя востоку, поворотили чрез фордевинд на правый галс и пошли на NNW.

1 января 1821 г. Новый год встретили посреди льдов при крепком северо-восточном ветре и сильном волнении. Вид неба и горизонта, покрытых мрачностью, был вовсе не праздничный. После молебствия за здравие государя императора дано было служителям по стакану пунша. В полдень прошли мимо большого ледяного острова; на одной его стороне возвышались две арки, а на другой видны были глубокие пещеры, в которых разбивалось волнение. Шедший после полудня туман не дозволил нам провести этот день на «Востоке».

В следующие дни мы спустились до широты 63°, а 5 января опять с крепким ветром под рифлеными парусами бежали к югу, поднялись в большую широту и, к удивлению, встречали теперь мало ледяных островов.

6 января пересекли в шестой раз полярный круг в долготе 102°38′ западной. 7 января в полдень находились в широте 67°34′, долготе 100°13′ западной. Вечером приезжал к нам со шлюпа «Восток» лейтенант Лесков для получения от нас, буде есть, болтового железа. На «Востоке» от крепких ветров многие кницы треснули, и течь в носовой части усиливалась, так что надлежало беспрестанно действовать помпами. К сожалению, болтового железа и на «Мирном» не оказалось.

9 января в полдень находились в широте 68°13′, долготе 98°23′ западной. С полудня до 6 часов вечера ледяных островов вовсе не было видно. Бьет полночь. В виду только три острова; с свежим ветром мы бежим по 7 и 8 миль в час. Если до полудня не встретим преграды, то в первый раз перережем параллель 70°. Но вот впереди показался необыкновенный свет, неложный признак близости неподвижного льда. С салинга давали все еще добрые вести, что льдов не видно, но в половине второго часа открылось ледяное поле, простирающееся от юго-востока к востоку и северо-востоку. Достигнув до самого поля, имели широту 69°38′, долготу 96°40′. Тогда пошли вдоль него, следуя изгибом чрез массу мелкого льда. В этом поле заметны были бухты или углубления к югу. Края сплошного льда подымались от воды футов на 30; на нем набросаны были по обыкновению куски льда одни на другие и затерто несколько ледяных островов; один из них имел в окружности миль 20 и 200 футов в вышину. На средине заметна была выпуклость, похожая на настоящую гору. Весьма правдоподобно, что это был настоящий остров, занесенный снегом.

10 января ночью южная часть неба блистала наподобие светлой арки, а северная покрыта густыми, темными облаками. Мороза было 3°. В 6 часов утра мы достигли самой наибольшей южной широты, и именно 69°53′ при 92°19′ западной долготы. В это время мы находились в ледяном заливе, которым могли бы пройти еще мили две до ледяного берега, но северо-восточный ветер дул прямо в залив, и мы принуждены были заблаговременно из него выбраться. Между тем киты пускали фонтаны, над нами летали ласточки и две эгмондские курицы; в воде, близ шлюпа, показался однажды какой-то черный зверь. Что же это все значит? Мы смотрели с недоумением друг на друга и ожидали чего-то необыкновенного. Цвет воды несколько изменился; ветер как бы нашептывал нам: «Берег! Берег!» Недолго продолжалось недоумение. В исходе четвертого часа пополудни явилось во льдах черное пятно; в то же время шлюп «Восток» делает сигнал, что видит землю. Мы подымаем ответ. «Берег! Берег!» – повторяется всюду. Нельзя выразить радости, общего восторга. В это время из облаков блеснуло солнце, и лучи его осветили черные скалы высокого, занесенного снегом острова.

Вскоре опять наступила мрачность; ветер засвежел, и явившийся нам в расстоянии 34 миль остров скрылся, как призрак.

11 января утром, когда пасмурность прочистилась, мы ясно увидели высокий остров, покрытый снегом, выключая чернеющиеся мысы и скалы, на которых он не мог держаться.

В 5 часов пополудни мы были от новооткрытого на далеком юге острова в расстоянии 15 миль. Желательно бы было пристать к этой высунувшейся из моря скале и взять с нее хотя кусок гранита, но разбитый лед, густою массою окружавший со всех сторон остров, не дозволял к нему приблизиться. Догнав «Восток», мы подошли к нему под корму; матросы, поставленные на обоих шлюпах по вантам, прокричали трижды «ура!». Все служители получили по стакану пунша и выпили за здравие его императорского величества. Многознаменательное слово государя императора «Посмотрим!» при отпуске капитанов в путешествие теперь вполне оправдалось. Русским предоставлена была честь впервые приподнять угол завесы, скрывающей отдаленный таинственный юг, и доказать, что за ледяною стеною, его опоясывающею, таятся острова и земли.

Открытый остров, высунувшийся из моря на 4000 футов, назван именем создателя русского флота, драгоценнейшим для каждого русского именем императора Петра I, положившего прочное основание могуществу и славе России. Остров Петра I, простирающийся на север и юг, имеет в окружности 25 миль; широта его 68°57′, долгота 90°46′ западная. Ночью, находясь на вахте с полуночи до пятого часа, заметил, что восточнее острова Петра I виден другой маленький островок, отделяющийся от большого проливом.

12 января с раннего утра ветер засвежел; мы бежим по 6 миль в час к востоку.

14 января в полдень находились в широте 68°16′ и долготе 85°7′ западной; в продолжение дня видели эгмондских куриц.

В 6 часов вечера стал я на вахту до полуночи. Погода была пасмурная, с мокрым снегом и дождем. Часов в восемь нашел густой туман. «Восток» скрылся из виду. Мы шли при свежем южном ветре в полный бейдевинд правым галсом. Вокруг шлюпа была точно завеса, не дозволявшая видеть во все стороны далее одной длины судна. В это время офицеры и капитан находились в кают-компании, пили чай и беседовали. Люк над каютой закрыт был стеклянной рамой и сверх того смоленым брезентом. Вдруг раздался голос часового на баке: «Видать лед!» Я поспешил на бак и в самом деле увидел впереди несколько левее мелькавший сквозь туман высокий лед. Решаясь пройти его под ветром, тотчас скомандовал: «Право руля!» и, поставив людей на брасы, обезветрил задние паруса, чтобы шлюп скорее покатился под ветер.

В эту минуту, несмотря, что люк в кают-компанию был закрыт брезентом, беготня людей на брасах вызвала на палубу двух офицеров; один из них устремился на бак, другой остался на шканцах.

– Спускаться не надо, – вскричал офицер на баке. – Мы проходим лед на ветре!

Так действительно казалось. Но, чтоб пройти лед на ветре, надлежало: вместо право, положить руль лево, обезветренные паруса опять наполнить – словом, переменить весь маневр, чего мне крепко не хотелось. Нерешительность и переменчивость в распоряжениях вредны везде, а в службе морской отнюдь не должны быть допускаемы. Однако ж надо было на что-нибудь тотчас решиться: или согласиться с бывшим на баке более меня опытным и старшим офицером, или продолжать начатой маневр и взять уже на себя всю ответственность за последствия. Каждая секунда приближала нас к страшной, мелькавшей из-за тумана ледяной громаде. В эту самую минуту вошел на палубу М. П. Лазарев. В одно мгновение я объяснил начальнику, в чем дело, и спрашивал приказания.

– Постойте! – сказал он хладнокровно.

Как теперь смотрю на Михаила Петровича: он осуществлял тогда в полной мере идеал морского офицера, обладающего всеми совершенствами! С полною самоуверенностью, быстро взглянул он вперед… взор его, казалось, прорезывал туман и пасмурность.

– Спускайтесь! – сказал он спокойно.

Но это слово подтверждало прежний маневр. В то же самое время вся ледяная громада, вышед из-за тумана, явилась не только впереди, но и вправе.

Едва успели мы от нее уклониться, бом-утлегарь чуть не черкнул ледяную скалу, возвышавшуюся над шлюпом по крайней мере на два его рангоута и отнявшую у шлюпа ветер. Переменив маневр, мы бы неминуемо грохнулись об эту скалу.

15 января подстрелили на шлюпе «Восток» альбатроса и нашли в его желудке яичную скорлупу; видно, он недавно был на каком-нибудь неизвестном острове и отнял яйцо самки пингвина.

16 января в полдень находились в широте 69°10′, долготе 77°43′. В 2 часа пополудни открылся впереди нас сплошной лед, в средине которого было затерто несколько ледяных островов. Мы видели эгмондскую курицу и морских ласточек. В 3 часа заметили все необыкновенную перемену в цвете воды: из чисто бирюзовой она сделалась темноватою; бросили лот, но 150 саженями дна не достали. Вечером появившиеся пингвины перекликались между собою; на одной льдине приметили большое черное животное из породы нерпов; ночью южная часть неба была светлая, а вся прочая покрыта облаками; морозу было 4°.

17 января в 11 часов утра обрадованы были появлением в правой стороне нового берега, северный мыс которого оканчивался высокою, может быть, вулканическою горою; она отделялась от других не столь высоких гор, идущих к юго-западу, узким перешейком. «Восток» сделал тогда же сигнал, что видит землю. День был прекраснейший, погода совершенно ясная, небо чистое. Широта видимой нами горы оказалась 68°43′, долгота 73°10′ западная. Поворотив на левый галс при слабом восточном ветре, мы шли на SSO, чтобы приблизиться к берегу, но в четвертом часу принуждены были, возле самого сплошного льда, чрез который не было возможности проникнуть далее, поворотить опять на правый галс. Не случись ясной погоды, и возвышавшийся перед нами берег с величественною горою, покрытые блистающим от солнца снегом, выключая крутые темные скалы, ускользнул бы от наших взоров.

Открытый берег капитан Беллинсгаузен назвал именем высокого виновника нашей экспедиции императора Александра I. Земля эта простиралась во льдах к югу, но дальнейшего направления ее, а тем более предела мы не видали, и потому не могли заключать, составляет ли она отдельный остров или часть южного материка; впрочем, замеченная перемена в цвете воды заставляет предполагать, что обретенный нами берег должен быть обширен. В 6 часов вечера высокая гора была еще в виду. Между тем северо-восточный ветер начал свежеть; мы принуждены были держать в бейдевинд на правый галс. К ночи ветер до того усилился, что надлежало спустить брам-реи, брам-стеньги и взять у марселей рифы.

В следующие дни погода стояла пасмурная, и мы подавались к северо-востоку. 19-го видели около шлюпа несущуюся морскую траву, а 20-го, находясь в широте 67°3′, долготе 76°3′, поймали траву, покрытую ракушками. Мы держали прямо к южной стороне Новой Шетландии, об открытии которой в начале 1819 г. капитаном английского купеческого судна «Смит» начальник наш извещен был в Бразилии посланником бароном де Тейлем.

24 января в 8 часов поутру открылся впереди берег Новой Шетландии; подошед к нему ближе, увидели высокий, покрытый снегом остров; на юго-западной его оконечности возвышались из моря две скалы, между которыми были камни, омываемые буруном. Вообще берега острова круты и, где снег держаться не может, имеют вид черный. Длина острова 20, ширина 8 миль, средина его лежит в широте 62°58′ и в долготе 62°49′ западной; он назван островом Бородино.

От Бородино чрез пролив, шириною миль в 20, лежит другой остров, длиною в 9, шириною в 5 миль; его назвали Малоярославцем. На следующее утро (25 января), обойдя восточный мыс Малоярославца и находясь перед проливом в 3 мили шириною, увидели чрез низменный берег восемь купеческих судов, стоящих на якоре в заливе. Продолжая идти вдоль южного берега, открыли третий высокий остров, который назван островом Тейля, в честь посланника нашего в Бразилии; он имеет в окружности 20 миль и покрыт снегом.

В 10 часов поутру увидели идущий навстречу к нам американский бот; мы легли в дрейф; с «Востока» послан был к боту ялик, на котором приехал капитан купеческого судна Пальмер. Он объявил, что находится тут уже четыре месяца с тремя американскими судами для добывания морских котиков. Вообще в этих водах стояло до восемнадцати судов на якоре, и между промышленниками нередко случались ссоры; здесь же находился и капитан английского купеческого судна «Смит», открывший в 1819 г. Новую Шетландию на бриге «Виллиам»; он успел добыть ныне 60 000 шкурок морских котиков, а компания «Пальмера» добыла их 80 000, так что в короткое время котики в Новой Шетландии так же будут редки, как на Южном Георгии и Маквари, а морские слоны удалились отсюда на юг. Вот все, что капитан Беллинсгаузен слышал от Пальмера.

Обошед Шетландию с южной стороны, при ясной погоде, мы могли хорошо видеть и описать всю гряду узких высоких островов, покрытых льдом и снегом. Гряда эта простиралась почти от юго-запада на северо-восток на 160 миль.

Описанные острова, кроме трех, о которых упомянуто выше, названы следующими именами: Смоленск, Березино, Полоцк, Лейпциг, Ватерлоо, Три Брата и Рожнова. От Трех Братьев, лежащих в широте 61°30′ и в долготе 56°2′ западной, казался к югу как будто бы берег, но нашедшая вскоре пасмурность с сильными порывами ветра и снегами закрыла весь горизонт.

28 января, в 7 часов поутру, сквозь мрачность показался страшный впереди бурун; тотчас привели к ветру, но и по этому направлению также встретили бурун; тогда поворотили на другой галс. Вскоре после сего ветер совершенно стих. Между тем большая зыбь, бросая шлюпы из стороны в сторону, прижимала нас к каменным рифам, на которых разбивался бурун. В продолжение целого часа мы были в самом критическом положении: зыбь ежеминутно приближала нас к острым камням, которые были от нас только уже в полумиле; глубина при каменном грунте уменьшалась до 30 сажен, и потому якоря едва бы нас задержали. Несметное множество пингвинов окружали шлюпы, киты проплывали мимо нас целыми стадами; волнение разбивалось о них, как о гряду каменьев, и в воздухе над ними был ряд фонтанов. Наконец подул ветер от берега, и мы поспешили от него удалиться. К счастию, и течение моря нам благоприятствовало, потому что было также от берега.

29 января мы видели и описали три острова, названные именами Мордвинова, Михайлова и Шишкова. Средний из них, Мордвинова, лежит в широте 61°8′ и долготе 55°21′, имеет в окружности 60 миль; на западной его стороне находится высокая, снегом покрытая, гора.

30 января с утра ветер начал свежеть. Шлюп «Восток» был в ненадежном состоянии: кницы лопались, и вода сильно прибывала; беспрестанно выкачивали ее помпами. Мы идем теперь к северу, к Южной Америке.

1 февраля бежим к северу по 9 миль в час; в 11 часов вечера, в широте 56°35′, долготе 40°30′ западной, прошли мимо небольшого ледяного острова и навсегда с ним простились. Едва ли кто-нибудь из нас опять их увидит: путешествия к Южному полюсу принадлежат к числу редко предпринимаемых.

Оставляя навсегда южные льды, да позволено будет изложить в кратких словах мнение о составлении их, основанное на двухлетних наблюдениях. Все льды можно разделить на следующие разряды:

1) неподвижный ледяной берег или ледяная стена;

2) отдельные ледяные острова, плоские и островершинные;

3) ледяные поля;

4) разбитый лед.

1. Неподвижный высокий ледяной берег или ледяная стена, встречаемые за полярным кругом, судя по их наружному виду и протяжению на многие десятки и даже сотни миль, очевидно, не могут составиться от холода в открытом море, а образуются на южном великом материке, от которого по разным причинам отламываются и потом ветром и течениями относятся в море на большее или меньшее от берега расстояние, представляя почти всегда мореплавателю непреодолимую преграду к достижению берега.

2. Отдельные ледяные острова суть отломки от ледяного берега или от настоящих островов, что большею частию показывает самый их вид.

3. Ледяные поля происходят от замерзания морской воды при морозе от 5 до 6° Реомюра. Сначала образуется сало, которое при случающейся большой стуже и тишине моря превращается в тонкий слой льда; от ветра слой этот разламывается в куски, которые опять смерзают; потом слои льда примерзают к встречающимся ледяным островам, которые и кажутся затертыми в ледяных полях. Сильные ветры, часто разрушая ледяные поля и громоздя отломки льда одни на другие, придают им эти странные формы, которые так часто поражают мореплавателей.

4. Разбитый лед происходит от разбиваемых ветром и волнением ледяных полей и ледяных островов.

Наконец, должно еще присовокупить, что множество разбитых полей и льда есть верный признак близости островов и земли, а достижение настоящей ледяной стены означает близость скрывающегося за нею южного материка.

3 февраля. Со времени отбытия нашего из Рио-Жанейро,

23 ноября 1819 г., постоянно следуя к востоку, то есть навстречу к солнцу, сутки наши всегда были несколько менее 24 часов; отсюда вышло, что, описав к востоку целый круг, мы присчитали ровно 24 часа, и потому для поправления счисления нашего времени капитан Беллинсгаузен приказал 3 февраля считать два дня сряду. На шлюпе «Мирный» мы поправили наше счисление еще 4 декабря, случившееся в субботу, и имели сряду две субботы.

4 февраля. Поутру западный ветер постепенно крепчал и к полудню превратился в жесточайший унтерзейль. Мы бежали по осьми и десяти узлов под штормовыми парусами; положение шлюпа «Восток» было довольно сомнительное, – беспрестанно действовали помпами; к счастию, к вечеру буря смягчилась.

7 февраля в полдень достигли широты 43°35′ и почувствовали большую перемену в температуре воздуха; термометр подымался до 10° Реомюра. Погода была ясная. В 6 часов вечера мы были опять на параллели острова Гранде, могли далеко видеть и опять его не видали.