Текст книги "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света"

По умеренности климата здешние жители, имея более нужды в платье, нежели новоголландцы и вообще обитатели жарких мест, делают из так называемого новозеландского льну ткани и ими прикрывают свое тело. Зимнее одеяние их весьма грубо и имеет большие волокны, наподобие наших шуб. Селение их обнесено палисадом, хижины покрыты древесными листьями или травой, внутри коих у некоторых столбы, поддерживающие кровлю, украшены резьбою, хотя весьма грубою. Вид берега, близ коего мы были, величествен. Высокие горы покрыты густым непроходимым лесом, наполненным птицами, коих пение усладительно.

Во время нашего здесь пребывания дни сначала были ясны. Солнце иногда затмевалось облаками, кои отрывались от гор и блуждали по небесному своду; но оно никогда надолго не скрывалось. Барометр, однако ж, беспрестанно понижался и предвещал бурю, что и оправдалось 2 июня. В сей день поутру рано небо вдруг обложилось тучами, ветр дунул, море зашумело и шквал за шквалом ударял в снасти шлюпа. Один якорь не в силах был удержать нас, бросили другой. Весь день был бурный и дождливый, но к вечеру показались звезды, и на другой день солнце опять воссияло; все было тихо, только волнующееся море не могло еще успокоиться.

Мы пробыли в сем месте пять дней, в кои определили состояние и ход хронометров, географическое положение острова Матуары, сняли на карту часть залива Королевы Шарлотты и налились водою. Вышедши в пролив Куков, опять встретили сильный и притом противный ветр, который, беспрестанно переменяясь, заставил нас в продолжение шести дней лавировать в проливе, не выпуская из оного. Ветр сей иногда исчезал, совершенная тишина заменяла его место и, приводя паруса в бездействие, делала положение наше не менее опасным: ибо тогда волнение несло нас по произволу на берег, каменьями окруженный; наконец, маленький попутный ветерок передвинул нас за мыс Пализер и вывел в открытое море.

Через 24 дни увидели мы уединенный остров Опаро, на коем остроконечные, внизу утесистые, горы сверху покрыты густым лесом. Жители оного не замедлили в великом множестве подъехать к нам на лодках, взошли на шлюп и привезли нам морских раков и яств своих. Первый шаг на оный каждого из них сопровождаем был удивлением. Все их поражало. Они не высоки ростом, необыкновенно мужественны, телом совершенно бронзового цвета и не имеют никакого одеяния. Один из них хотел с нами остаться. Сначала никакие увещания его соотчичей, казалось, не могли поколебать его намерения плыть в Европу, но наконец любовь к родине превозмогла: он с высоты шлюпа бросился в море и поплыл к далеко уже отставшим от нас лодкам его товарищей. Мы плавали близ сего острова двои сутки и отправились далее.

5 июля увидели мы весьма низменный берег, покрытый зеленеющимися деревьями. Приблизившись к оному, мы приметили, что он состоит из кораллов и не имеет никаких признаков обитаемости.

В сем месте вошли мы в Опасный архипелаг [Туамоту], названный таким образом французским мореплавателем Бугенвилем,[314]314
  Бугенвиль Луи Антуан (1729–1811) – французский мореплаватель, в 1766–1769 гг. совершил кругосветное путешествие.


[Закрыть] потому что подводные кораллы, коими окружены острова в местах сих, делают плавание в оных опасным. Поблизости оного открыли мы группу островов, европейцами не посещаемых и до нас еще не известных, которую капитан Беллинсгаузен ознаменовал именем государя нашего, назвав архипелагом Александра I. Большая часть их была обитаема.

Жители оных, так как и других, их соседственных, погружены в самое глубокое варварство. Некоторые обитатели вновь открытых нами островов не хотели иметь с нами никакого сношения, зажигали леса свои, чтоб испугать нас и поставить нам препятствие выйти на берег. Когда шлюпка наша, на коей находился сам капитан и много офицеров, отправясь к одному из островов сих, хотела пристать к берегу, то множество индейцев, вышедших на оный, не согласились принять их, грозили своими пиками и другим оружием. Капитан предлагал им подарки, но тщетно, ничто не могло склонить их. Хотели испугать их холостыми выстрелами из ружей, но они, не зная действия сих орудий, думали, что хотят их пожечь огнем, показывали на воду и, плескаясь оною, давали знать, что они умеют залить его. Капитан не хотел делать никакого насилия и возвратился на шлюп. Редкие из сих варваров решались подъезжать к нашему шлюпу и издали менять свои вещи на наши. Но другие, кои видели уже европейцев, кои по какому-нибудь случаю имели уже с ними некоторое сношение, с доверенностию входили к нам и возвращались на остров, будучи щедро наделены от нас разными необходимыми для них вещами; мы же взамен того получили их изделия, как то: ткани, пики, булавы и тому подобное. Из архипелага Александра I вошли мы в острова Общества и склонились к Отаити [Таити]. В сем давно уже известном и верно определенном месте нужно нам было поверить хронометры, на коих мы основывали наше плавание и наблюдения, служащие для определения географического положения островов, вновь нами обретенных, что мы и учинили во время пятидневного нашего там пребывания.

Отсюда, мимо открытого Коцебу острова Крузенштерна пошли мы в южную широту 10°, в коей, переменив в долготы около 14°, прошли вблиз островов Дружественных [Дружбы], Норфолька [Норфолк] и Гова [Гоу] к Новой Голландии, ибо приближалось уже то время, когда, исправивши суда в Порт-Джаксоне, нам должно было опять отправиться в Южное Ледовитое море для окончательных в оном поисков.

8 сентября в другой раз бросили мы якорь в Порт-Джаксоне, совершив новое плавание, хотя не столько скучное и утомительное, как первое, но не менее трудное и опасное. Будучи сопровождаемы пассатным и всегда благоприятным ветром, с каждым днем переносились мы к новым картинам. Прекрасный климат и благотворные лучи солнца приносили здравие телу, а разнообразие предметов приятным образом занимало взор наш и внимание. Мы совершили плавание сие в 123 дни и во время оного открыли до 17 новых островов. Они все почти подобны один другому, все стоят на коральных основаниях в разных только видах, иные, будучи расположены на кольцеобразной цепи кораллов, в средине заключают часть океана, также неизмеримой глубины, как и вне острова, все одеты прекрасною зеленью плодоносных дерев, посреди коих величественно возвышаются пальмы.

Жители прекрасных мест сих принадлежат к малайскому племени и много имеют сходства между собою видом, языком и нравом; тело их бронзового цвета, наречие их мягко и много имеет гласных букв, но они выговаривают слова свои грубо, живут в маленьких и неопрятных шалашах, обнесенных прутьями и покрытых травою или древесными листьями.[315]315
  На Отаити самый лучший дом, выключая миссионерские, сделанные по-европейски, есть принадлежащий Паофаю, секретарю владельца. Он построен из досок наподобие сарая, разделенного вволь на две половины, из коих ближайшая ко входу общая, а другая перегорожена на маленькие спальни для его семейства.


[Закрыть] Казалось, что обитатели островов сих должны быть счастливы и наслаждаться дарами природы, щедро на них изливаемыми; казалось, что жизнь их должна быть тиха, как тихи дни их; нравы чисты, как чиста лазурь неба их; характер кроток, как спокоен вид окружающего их моря. Пребывая в совершенной простоте, не имея наших нужд, наших требований, они должны бы были жить между собою в мире и согласии. Но беспрестанная вражда царствует между племенами их. Сильные, не будучи ограничены законами, нападают на слабых, без всякой по-видимому причины, с лютостию побивают их и с жадностью поедают несчастные жертвы. Нам случилось спасти участь четырех молодых людей; они прибыли со многими своими единоземцами с острова Анаа на остров Оматео для рыбной ловли; в то же время приплыли к оному жители острова Пализера, кои, будучи в большем числе, нежели первые, побили их и съели; четыре только мальчика в лесу укрылись от лютых неприятелей. Когда наша шлюпка приблизилась к берегу Оматео, они бросились к нашим и, принеся плодов, просили взять с собою. Мы их взяли, одарили и отвезли на Отаити, где они были приняты дружелюбно.

Выключая Отаити, во всех сих местах мы нашли один только остров, до нас не известный, коего жители отличаются от своих соседей особенною кротостию, которая приметна была из их наружного вида, поступков и из той доверенности, с коей они вошли на шлюп наш. Остров сей находится недалеко от Дружественных островов и называется жителями Оно. Мы пробыли близ него около двух суток, и некоторые из старейших оставались ночевать на нашем шлюпе, на что никто из прежде нами виденных людей не соглашался.

Рыбная ловля есть главнейшее упражнение жителей островов Тихого моря. Они на промысел сей отплывают иногда к местам отдаленным от своего жилища на весьма длинных, но узких лодках, к коим для того, чтобы не быть опрокинутыми, приделывают с одной стороны отводы. Лодки сии иногда бывают двойные; каждый из сидящих на них особо гребет маленьким веслом. На Оно мы видели довольно большие лодки, кои управляются парусами, сделанными из матов, сплетенных из тростника. Ловлю рыб производят они деревянными, костяными и раковинными удочками. Жители, имевшие сношение с европейцами, достают жемчуг, но весьма не в большом количестве.

Рукоделие их состоит в делании матов и некоторого рода материи, которую они выбивают из древесной коры. Она цветом белая, иногда они красят ее желтою краскою, добываемою из особенного рода папоротника, иногда наводят красные цветы, прикладывая к материи листы папоротника, намазанные краскою, составляемою из ягод растения, называемого отаитянами мати, и из листа, который они именуют тоу.

Маты постилают они на полу для того, чтоб сидеть, а материей прикрывают некоторые части тела. Сверх сего, отаитяне занимаются деланием масла из кокосового ореха и разводят сады, в коих произрастают хлебное дерево, бананы, апельсины, лимоны и ананасы. Плоды сии родятся здесь в таком изобилии, что за лист бумаги получили мы полные корзины апельсинов.

Плавание в таких любопытных местах было бы гораздо приятнее, если б палящий зной солнца иногда не утомлял нас и если б подводные кораллы, окружающие острова, нами здесь встречаемые, не предполагали нам многих опасностей. Однажды близ острова Оно, вечером довольно поздно, вдруг услышали мы перед собою необычайный шум волн; осмотрев тщательно, мы заметили пену бьющего волнения чрез один коральный риф, на который мы едва не набежали. Опасность была от нас не более как на четверть мили, и мы едва успели поворотить шлюп. Но и сии опасности были избегнуты нами щастливо, несмотря на то, что для точнейшего снятия берегов мы подходили к островам так близко, как никто из мореплавателей в сих местах подходить к ним не осмеливался.

Труды наши во время сего плавания заключались в снятии на карту островов, нами встречаемых, и в определении астрономическими наблюдениями географического положения их; сверх того, занимались мы наблюдением часового изменения давления атмосферы. Для сего в продолжение 61 дня, начиная от 2 июля, т. е. от времени вступления нашего в тропики до 1 сентября, замечал я стояние барометра, также степень теплоты по термометру и сухость воздуха по гигрометру, в каждый час и днем и ночью. Явление сие еще мало исследовано; оно состоит в том, что ртуть в барометре каждый день возвышается постепенно и, дошед до известного предела, опять начинает понижаться. Таковое качание совершается два раза в сутки, т. е. около 9 часов утра и вечера бывает самое высокое стояние ртути и около 3-х пополудни и пополуночи самое низкое.

От непостоянства в воздухе и от многих случайных перемен в атмосфере в нашем климате явление сие почти всегда нечувствительно, в тропиках же, а особливо в море, где воздух всегда чист, теплота одинакова, ветры постоянны, оно бывает видимо и правильно следует за солнцем, в лучах коего, как в источнике теплоты, действующей на упругость воздуха, заключается причина сего явления. Физики, не имея достаточного числа наблюдений касательно сего предмета, упоминают об нем только мимоходом и весьма кратко, не показывая решительно причин оного. Вычисление часовых перемен, высоты барометра необходимо для точнейшего определения высот гор посредством сего инструмента, почему мы и обратили особенное наше внимание на сие явление. В продолжение всего плавания нашего между тропиками и во время пребывания шлюпов в Рио-Жанейро собрали мы для сего 4316 наблюдений.

В Порт-Джаксоне мы окончили дела наши в 52 дни и, вышед 31 октября в море, пошли прямо к югу к острову Маквари, лежащему в 54° ю. ш., к коему пришли 17 ноября.

Здесь нашли мы английских промышленников, занимающихся ловлею морских слонов и котиков, коих на берегу было бесчисленное множество. Близ сего острова в первый раз почувствовали мы подводное землетрясение. Удар был довольно силен. На берегу промышленники чувствовали оное три раза в продолжение ночи. По словам их, землетрясение случается там каждый месяц.

Отсюда, вошед во льды, пустились мы опять к осту, беспрестанно склоняясь к югу. Стремление наше как можно более приближаться к полюсу сопровождаемо было теми же бесчисленными опасностями, которые испытали мы во время первого нашего плавания среди южных льдов; однако ж при всей своей решительности, при всем старании далее 70° проникнуть не могли и дошли до сей степени только в одном месте; в прочих же, начиная с 69¹/₂°, Южный полюс покрыт твердою и непроницаемою корою льда, коего толстота, судя по возвышению над поверхностью океана, может простираться до 300 сажен, считая от нижнего слоя, скрытого в глубине моря, до вершины.

Не стану описывать все, нами претерпенное во время сего плавания; скажу только, что бури не преставали угрожать нам и были еще в сильнейшем виде, нежели прежде. Здесь они часто заставали нас в самых льдах. Одно Божеское провидение спасало нас. Нельзя, однако ж, не отдать справедливости неусыпной бдительности наших мореходцев. При такой отважности, с какою мы стремились выполнить возложенное на нас дело, малейшая неосторожность стоила бы нам жизни, ибо спасения негде искать в местах сих. При всем том мы не избежали того, чтоб не удариться об льдину, хотя незначительной величины, но которая, однако ж, причинила бы нам великий вред, если бы мы коснулись ее несколько прямее. Сие неприятное происшествие случилось с нами 25 декабря 1820 г. в то время, как мы, отслушав литургию, приносили Богу благодарение за дарованную победу под стенами Парижа. Удар был вскользь и, к счастию, в то место, где навешаны якори и где, чтоб они не пробивали стены судна при поднятии их, обыкновенно пришиваются две доски. Обе сии доски были отбиты льдиной, но большого вреда не произошло.

За все нами потерпенное 11-го и 17 генваря 1821 г. мы обрадованы были новыми обретениями. В первый из сих дней открыли мы в южной широте 69¹/₂°остров и назвали его островом Петра I, в честь виновника существования Российского флота, а во второй, под тою же широтою, берег, который наименован берегом Александра I, в честь виновника нашего плавания. Обе земли сии окружены со всех сторон льдом, который воспрепятствовал нам близко подойти к ним. Открытие их тем более важно, что они суть самые южнейшие из всех доныне известных земель на земном шаре. Вероятно, они надолго таковыми останутся, и можно решительно сказать, что южнее их никогда открыты не будут, ибо нет средства углубляться во льды далее.

Отсюда мы направили путь свой к Новому Шетланду [Ново-Шетландским островам], островам, открытым в 1819 г. Шмитом, капитаном английского купеческого судна «Вилиам». Мы описали южные берега их и открыли еще шесть островов. Все они пусты, бесплодны, покрыты вечным снегом и служат только пристанищем пингвинам и морским зверям, коих здесь великое множество. Во время нашего плавания около Нового Шетланда было там до 50 английских и американских судов. Сии острова так узки, что некоторые суда, находящиеся на северной стороне их, были нами видимы с южной.

Потом мы отправились прямо к Новой Георгии, и там связали цепь нашего плавания в Южном Ледовитом море.

Таким образом, в пределах юга мы окончили наши поиски, кои начали от Новой Георгии и, шедши все к осту, опять пришли к оной, совершив целый круг около полюса, беспрестанно углубляясь к югу и иногда не выходя из-за полярного круга до двух недель, что до нас никто сделать не осмеливался. Сколько опасностей угрожало нам в местах сих, сколько раз смерть мы видели пред глазами своими! Ограничивая себя только важными случаями, я не упомянул о многих мелких обстоятельствах, кои, однако ж, как и те, могли б навсегда скрыть нас в пучине вод. Во время тишины, например, постигшей нас близ Нового Шетланда, волнение несло оба шлюпа на камень, и мы были уже не более как в 10 саженях от погибели, но мощная десница Всевышнего осенила нас, и маленький попутный ветерок был нашим избавителем.

Знаменитый мореходец Кук в путешествии своем говорит: «Я обошел вокруг Южного полушария в большей широте таким образом, что неоспоримо доказал, что нет в оном никакой матерой земли, разве в окрестностях полюса, куда невозможно достигнуть». Мы углублялись во многих местах далее сего мореходца, оставались не в пример долее его за полярным кругом, и ежели берег Александра не есть оконечность земли сей, то принужденными найдемся подтвердить слова его, должны будем сказать, что мы не видели никаких признаков предполагаемого южного материка, разве за пределами зрения от тех мест, где вечные льды положили непроницаемую межу для плавателей. Но не одно сие заключение есть следствие нашего путешествия. Мы обогатили круг географических сведений открытием более 30 островов, сделали множество полезных наблюдений, умножили музеумы наши новыми и любопытными произведениями природы по ископаемому, прозябаемому и животному царству.

Когда, пришед на вид Новой Георгии, мы окончили наши поиски, то назначенный срок для нашего плавания уже приближался к концу, и мы поспешили к Бразилии, дабы там освежиться, поправить суда и после шествовать к своему отечеству, так давно нами оставленному.

В сей раз в Рио-Жанейро пробыли мы около полутора месяцев, не в праздности, но в трудах, полезных для наук, и в исправлении шлюпов. Здесь капитан, узнав, что российский посланник при португальском дворе барон Тейльфан-Сераскеркен, которому мы обязаны за уведомление об открытии Нового Шетланда, полученное нами от него в Порт-Джаксоне, намеревался отправиться в Португалию, по случаю отбытия португальского двора в Европу, предложил ему суда свои, на коих мы и прибыли с ним в Лиссабон 17 июня 1821 г. Отсюда мы прямо пошли в Кронштадт и, пользуясь всегда почти попутным ветром, бросили там якорь 24 июля.

Здесь был конец нашему поприщу, которое продолжалось два года и 21 день. Во все сие время щастие везде нам сопутствовало, единодушие связывало нас узами дружбы, общая польза побуждала к взаимным услугам, здравие редко покидало нас, и то на весьма короткое время. Начальники пеклись о сохранении оного, а ревностное старание отличных медиков[316]316
  В составе экипажа «Мирного» был доктором Николай Галкин, на «Востоке» – штаб-лекарь Яков Берг.


[Закрыть] подымало больных с одра немощи. Будучи два раза более 120 дней в местах, самых вредных для здравия, мы из 200 человек путешествующих потеряли только трех матросов: один упал с мачты и разбился, другой во время темной ночи и сильного ветра упал с бушпорта, на коем он убирал паруса и был жертвою волн, а третий умер такою болезнию, что и в спокойном месте никакое искусство не могло бы восстановить его. Спутник наш, «Мирный», будучи вверен достойному правителю, никогда разлучен с нами не был, чему нет примеров. Он разлучился с нами только один раз, и то по повелению командующего идти другим путем в Новую Голландию, дабы обозреть разные параллели.

Краткий словарь морских терминов

Для полного понимания читателями наших дней морской и корабельной терминологии времени создания Ф. Ф. Беллинсгаузеном «Двукратных изысканий в Южном Ледовитом океане…» был подготовлен при участии доктора военно-морских наук Е. Е. Шведе в 1949 г. небольшой специальный словарь наиболее значимых морских терминов, часто используемых как прославленным отечественным мореходом, автором подробного описания плавания в 1819–1821 годах в Антарктику и открытия шестого континента, так и его современниками, соучастниками исторического похода.

При создании этого небольшого, но значимого словаря были использованы современные Ф. Ф. Беллинсгаузену труды и справочники, а также работы, словари, помогающие осмыслить морскую терминологию первой четверти XIX в.: А. Г л о т о в. Изъяснение принадлежностей к вооружению корабля. – 1816 (судя по списку подписчиков, на эту книгу Ф. Ф. Беллинсгаузен подписался на нее во время нахождения в Севастополе); В. В. Б ах т и н. Краткий морской словарь. – 1874; Н. Боголюб о в. История корабля. – 1879; В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. – 1863. – Т. 1–4; И. Сморгонский. Кораблестроительные и некоторые морские термины нерусского происхождения. – 1936; А. С. Ш и ш к о в. Морской словарь. – 1835.

В настоящем издании этот краткий словарь, облегчающий понимание и восприятие приводимых произведений участников плавания 1819–1821 гг. в Антарктику и вокруг света, сохранен без особых дополнений и изменений.

Андреевский флаг – кормовой флаг боевых кораблей русского военно-морского флота; учрежден Петром I в 1699 г. в виде прямоугольного полотнища, на котором изображен косой (по диагонали) голубой крест на белом фоне.

Анкерок – небольшой бочонок вместительностью от одного до трех ведер, употребляемый на шлюпках для хранения запаса пресной воды, а также в качестве балласта при плавании под парусами в свежую погоду, на кораблях в анкерках сохраняется запас вина, уксуса и проч.

Апсель – косой парус между грот– и бизань-мачтами.

Ахтертай (правильнее ахтертов) – во времена Беллинсгаузена – тросовый конец, за который у борта держатся гребные суда.

Ахтерштевень – брус, составляющий заднюю оконечность корабля, к нему подвешивается руль.

Бак – носовая (передняя) часть верхней палубы корабля, от носа до фок-мачты.

Бакштаги – снасти стоячего такелажа (см. ниже), поддерживающие с боков мачты, стеньги, брам-стеньги, шлюп-балки и проч.

Бакштаг (идти в бакштаг) – курс парусного корабля, составляющий с линией ветра угол более 90° и менее 180° (т. е. когда корабль идет попутным ветром, но последний дует не прямо в корму, а несколько справа или слева).

Баргоут (или бархоут) – надводные пояса наружной обшивки корабля.

Барказы и полубарказы – самые большие корабельные шлюпки, служащие для перевозки большого числа команды, тяжелых грузов завозки верпов, буксировки парусных судов и проч. Число весел на барказах до 22.

Беген-рей (бегин-рей) – нижний рей на бизань-мачте (третьей мачте), к которому парус не привязывается.

Бегучий такелаж – все подвижные снасти, служащие для постановки и уборки паруров, для подъема и спуска частей рангоута, реев и проч.

Бейдевинд (бейдевинт) (идти бейдевинд) – курс парусного судна, ближайший к направление ветра и составляющий с последним угол менее 90° (т. е. когда корабль идет при наличии почти противного ветра, дующего несколько справа или слева от носа).

Бизань – косой четырехугольный парус на бизань-мачте.

Бизань-мачта – третья мачта (считая с носа), бизань-ванты – снасти стоящего такелажа, которыми бизань-мачта укрепляется с боков; бизань-стаксель – косой парус трехугольной формы между грот– и бизань-мачтами.

Бима – поперечный деревянный брус, соединяющий правую и левую ветви шпангоута; бимсы служат как для поддержания палуб, так и для создания поперечной прочности корабля.

Битенг – толстый вертикальный брус (вроде тумбы) для крепления якорных канатов.

Блинда-рей – рей под бушпритом, на котором ставили парус «блинд».

Боканцы (бокансы) – деревянные или железные тонкие брусья, выдающиеся за борт, для подвешивания шлюпок.

Бом-брам-рей – четвертый снизу рей на мачте.

Бом-салинг – третья снизу площадка на мачте (правильнее – круглый железный бугель с железными рожками, надеваемый на брам-стеньгу).

Брам-рей (брау-рея) – третий снизу рей.

Брам-стеньга – рангоутное дерево, служащее продолжением стеньги и идущее вверх от нее.

Брамсель – прямой парус, подымаемый на брам-стеньге, над марселем (третий парус снизу).

Брандвахта (или брантвахта) – караульное судно, поставленное на рейде или в гавани.

Брасы – снасти бегучего такелажа, посредством которых поворачивают реи в горизонтальном направлении.

Брештуки – горизонтальные кницы, соединяющие у форштевня и ахтерштевня оба привальных бруса для лучшего скрепления продольных связей обоих бортов в оконечностях.

Бриг – небольшое двухмачтовое парусное судно.

Броткамера – помещение на корабле для хранения сухарей, муки.

Брызгас – рабочий, который исполняет все железные работы по судну, как то: забивает болты, сверлит для них дыры и проч.

Брюк – толстый трос, имеющий назначение удерживать орудия при откате во время стрельбы.

Бушприт (бугшприт) – горизонтальное или наклонное дерево, выдающееся с носа судна. Служит для отнесения центра парусности от центра тяжести судна и для увеличения вращательной силы кливеров, кроме того, служит для укрепления фок-мачты. На нем ставятся кливера и фор-стеньги-стаксель.

Вадервельсовые пазы – см. ватервейсы.

Ванты – толстые смоленые тросы, которыми держатся с боков мачты, стеньги и брам-стеньги. Поперек вант располагаются выбленки из тонкого троса, служащие ступеньками для влезания на мачты и стеньги.

Ватервейсы (вадервельсовые пазы) – толстые продольные деревянные брусья, накладываемые сверху на концы бимсов и идущие на верхней палубе вдоль по борту судна.

Ватер-бакштаги – тросы или цепи, поддерживающие бушприт с боков.

Ватер-штаг – трос, поддерживающий бушприт снизу и не дающий ему гнуться вверх при поставленных кливерах.

Веретено якоря – основной прямой брус якоря, кончающийся внизу утолщенной частью – трендом; на верхнюю часть веретена насаживается шток, а от тренда в стороны расходятся два рога с лапами.

Верп – небольшой якорь, употребляемый преимущественно для завозов с судна при помощи шлюпок (для снятия судна с мели, оттягивания кормы и проч.).

Виндзейль – длинный парусиновый рукав со вставленными внутрь обручами; служит для вентиляции внутренних помещений судна; верхняя часть его поднимается между мачтами, причем верхнее отверстие его устанавливается против ветра.

Вооружить шлюп – применительно к парусным судам это выражение означало совокупность всех работ по изготовлению судна к плаванию (установка рангоута и его укрепление, оснастка, укладка трюмов, установка орудий, приемка всего снабжения и проч.).

Гак – железный (стальной) крюк, употребляемый на судах.

Галс – курс судна относительно ветра; если ветер дует в правый борт, то говорят, что судно идет правым галсом, если в левый борт – то левым галсом; сделать галс – пройти одним галсом, не поворачивая.

Гакаборт – верхняя часть корабля в корме.

Гальюн – носовой свес на парусных кораблях, на котором устанавливалось носовое украшение; на этом же свесе по обоим бортам судна устраивались отхожие места (штульцы) и места для сбрасывания нечистот.

Гафель – рангоутное дерево, висящее на мачте под углом и направленное к корме корабля: к гафелям пришнуровываются триселя и бизань (см.).

Гитовы – снасти, которыми убирают паруса; «взять на гитовы» – собрать или подобрать паруса гитовами, не убирая их полностью.

Гичка – легкая быстроходная парадная 5-8-весельная шлюпка, имеющая корму с транцем (т. е. не острую, а как бы обрубленную); служит для посылок и разъездов.

Греп (грев или греф) – нижняя часть водореза или первый от киля деревянный брус форт-штевня.

Грот – 1) прямой, самый нижний парус на второй мачте от носа (грот-мачте); 2) слово, прибавляемое к наименованию реев, парусов и такелажа грот-мачты.

Грот-марсель – второй снизу прямой парус на грот-мачте.

Грот-трисель – косой четырехугольный парус, ставящийся вдоль грот-мачты, причем верхняя часть его пришнуровывается к гафелю (рангоутному дереву, висящему под углом на мачте в сторону кормы корабля).

Гюйс – флаг, поднимаемый на военных кораблях на носу (на бушприте) только когда они стоят на якоре.

Диаметральная плоскость корабля – продольная вертикальная плоскость, делящая судно по ширине на две симметричные равные части.

Дрейф – явление сноса судна с линии его курса под влиянием ветра.

Лечь в дрейф – остановить в море движение корабля, для чего располагают паруса таким образом, чтобы от действия ветра на одни из них судно шло вперед, а от действия на другие – имело бы задний ход; во время лежания в дрейфе судно то имеет передний ход, то задний.

Диферент – угол продольного наклонения судна, вызывающий разность в осадке носа и кормы; говорят «диферент на нос» – если углубление носа больше, чем углубление кормы.

Драёк (драйка) – деревянный инструмент для такелажных работ.

Дрек – небольшой якорь для шлюпок.

Заигрывать – шкаторина (кромка паруса) заигрывает, т. е. трепещет под влиянием ветра.

Зарифленные паруса – паруса, у которых взяты рифы (см. ниже), т. е. уменьшена площадь парусности при свежем ветре или в шторм.

Интрюм – то же самое, что трюм (см.), однако принято говорить «глубина интрюма».

Каронада (карронада) – короткая чугунная пушка.

Килевание – искусственное наклонение судна на бок настолько, чтобы киль его вышел из воды; производится для того, чтобы проконопатить, исправить, осмолить или покрасить его подводную часть.

Клетинг (клетень) – тонкая веревка, которой обматывают трос для предохранения последнего при трении.

Клюзы – круглые отверстия по обеим сторонам форштевня, через которые проходят якорные канаты к якорям.

Кница – деревянная часть корабельного набора, имеющая форму угольника, стороны которого составляют между собой тупой угол; кницами соединяют бимсы со шпангоутами и другие брусья, скрепляющиеся между собой под углом.

Комингсы (комельсы, камельцы) – толстые брусья по сторонам люков, препятствующие попаданию воды внутрь судна.

Констапельская – кормовая каюта в нижней палубе, простирающаяся от кормы до грот-мачты; в ней обычно хранились артиллерийские припасы, состоящие в ведении констапеля, т. е. прапорщика морской артиллерии.

Крамбол – толстый, короткий деревянный брус, служащий краном для подъема якоря. Выражение «на крамболе» указывает направление на предмет, находящийся примерно на продолжении линии крамбола.

Кранец, кранцы – 1) приспособление, служащее для смягчения удара корабля о борт другого корабля или о стенку пристани (обычно это или короткий тросовой обрубок, деревянный брусок, или парусиновый круглый мешок, набитый пенькой и оплетенный каболкой); 2) кольца, сделанные из троса, служащие для укладки ядер у пушек (или деревянные толстые доски с вырезанными для ядер отверстиями).

Кренговать – то же, что килевать (см. килевание).

Крюйсель (крюсель) – прямой парус на бизань-мачте, ставящийся между крюйсель-реем и бегин-реем.

Крюйс-стень-стаксель – косой парус трехугольной формы между грот-мачтой и бизань-мачтой (ставится выше бизань-стакселя).