Текст книги "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света"

При этом случае властитель отаитский придумывал, как бы наименовать себя, и напоследок назвался Помаре I. Слово это, которое он принял в память болезни, полученной в одном из своих походов, означало простуду, а малолетний сын его известен был под именем Помаре II.

В 1788 г. заходил на Отаити английский капитан Север, перевозивший колонистов в Новый Южный Валлис: к нему явился Помаре I и спрашивал о знаменитом Куке; Север не только воздержался сказать ему о насильственной на Сандвичевых островах смерти Кука, но вручил Помаре от имени его подарки. Помаре имел тогда от роду лет тридцать; жена его, Гидия, была все еще прекрасна собою, а сыну их, Помаре II, было лет шесть.

Потом заходил на остров Отаити на судне Боунти капитан Блей[299]299
  Блей находился прежде штурманом при капитане Куке.


[Закрыть] для перевезения из Отаити в Западную Индию хлебного дерева; он остался для этой цели около пяти месяцев на острове. По отправлении Боунти чрез два месяца судно опять явилось пред Отаити, но без своего капитана. Лейтенант Христиан уверил островитян, что прислан от друга их Кука за несколькими таитянами и таитянками для населения одного прекрасного плодородного острова, где дожидается и капитан Блей. Тридцать островитян и одиннадцать островитянок согласились ехать на Боунти; но путешествие это было неудачно, они опять возвратились на Отаити. Напоследок Христиан с восемью англичанами и несколькими островитянами и островитянками пристал на необитаемый остров Питкарн, и, после нескольких кровавых сцен, колония эта окончательно на нем утвердилась и доныне процветает. Что касается до несчастного капитана Блея, то он возмутившимся экипажем посажен был с восемнадцатью человеками, оставшимися ему верными, на баркас; его снабдили провизией и свежей водою, дали компас и секстан и оставили на произвол стихий.

После 32-дневного бедственного на этой скорлупе, среди океана, под раскаленным солнцем плавания, после испытания бурь и неимоверных трудностей, опасностей и лишений они чудесным образом достигли острова Тимора, потом голландского селения Купанг, и оттуда перевезены были в Англию.

После Блея посетил Отаити капитан Ванкувер, бывший прежде офицером в экспедициях Кука. Он нашел величайшую перемену на этом острове. Мало уже было стройных мужчин и прекрасных женщин! Народонаселение, видимо, клонилось к упадку. У отаитян распространилась заразительная болезнь и произвела гибель и опустошение на острове.

В 1792 г. еще раз явился на Отаити капитан Блей и вывез оттуда для Западной Индии хлебное дерево.

В 1797 [году] прибыл к Отаити капитан Вильсон, развозивший по островам Южного океана миссионеров для распространения слова Божия.

Приезд на Отаити миссионеров произвел на островитян большое впечатление. Главный их жрец Мани-мани объявил себя в пользу новых жителей, которым тотчас уступлены были в полное владение некоторые участки земли.

С ревностию принялись миссионеры за богоугодное дело и прежде всего старались изучить отаитский язык.

В 1802 г. миссионер Нот обошел весь остров, проповедуя христианскую веру; он встречал повсюду ласковый прием и более или менее сочувствие к учению. На возвратном пути, когда проходил Ата-Гуру, в тамошнем морае, или храме, он нашел оту, отца его и многих начальников, совершающих жертвоприношение в честь главного их идола Оро. Ужаснулся Нот, видя на деревьях пред мораем висящих людей, принесенных в жертву истукану Тщетно старался образумить заблуждающихся идолопоклонников – никто не хотел его слушать.

На другой день в морае было бурное собрание. Оба Помаре объявили народу, что великий Оро желает быть перенесенным из Ата-Гуру в Таутара на полуостров Таиа-Рабу Начались споры, сделался страшный шум, но по знаку Помаре I вооруженные воины бросились из лодок, схватили истукан Оро и увезли на полуостров Таиа-Рабу. Следствием этого была междоусобная кровопролитная война, известная у отаитян под названием войны Руа, по имени начальника возмутившихся атагурцев. Помаре потерпел поражение и принужден был бежать морем на Матавай, а противники их взяли из Таутара знаменитый истукан Оро и перенесли опять его в Ата-Гуру. Тогда обе враждующие стороны, утомленные войною, остались на некоторое время в перемирии.

В 1803 г. скоропостижно умер Помаре I на 55 году от рождения. В течение тридцати лет он был главным действующим лицом на Отаити. Умный, храбрый, с сильными страстями, которые умел однако ж обуздывать, Помаре I, вопреки обычаям страны, умел сохранить власть свою и при совершеннолетнем сыне и постоянно до конца своей жизни покровительствовал миссионерам.

По смерти Помаре I власть его законно перешла к Помаре II.

Между тем миссионеры ревностно занимались богоугодным делом. Изучив в совершенстве отаитский язык, они перевели в 1805 г. на него пространный катехизис и составили отаитскую азбуку, послужившую основанием для перевода на этот язык книг Священного Писания.

Вождь Помаре I

(Всеобщее путешествие вокруг света. Сочинения Дюмона Дюрвиля)

Вскоре началась опять междоусобная война между атагурцами и отаитянами; начальником первых был Танта, прежний полководец Помаре, а теперь злейший его враг; он разбил Помаре II и принудил его бежать на остров Вагине, где находились тогда некоторые миссионеры. В это время экипаж стоявшей у Отаити шхуны «Венера» едва не был весь принесен в жертву идолу Оро, но, к счастию, подоспевшим судном «Урания» исторгнут был из плена.

В 1809 г. на Отаити и других островах были непрестанные смуты и волнения, так что почти все миссионеры принуждены были удалиться в Порт-Джаксон, за исключением Гейвуда, оставшегося на острове Вагина, и Нота на Эймео; на последний остров переселился и изгнанный Помаре II. Несчастия его послужили ему в пользу: он сделался ревностным учеником Нота; божественное учение озарило его душу, и Помаре по внутреннему убеждению принял христианскую веру. Примеру его последовали некоторые островитяне, и прежние начальники, товарищи его, стали к нему отовсюду стекаться.

Помаре решился торжественно объявить себя христианином, и вот как это сделал.

Однажды принесли к нему черепаху; он велел просто сварить ее и подать к обеду. Надобно знать, что на черепаху наложено было табу, и ее дозволялось употреблять в пищу не иначе как по приготовлении с известными обрядами в морае и отделении некоторой части кумирам. Но Помаре стал ее просто кушать, ничего не оставляя истуканам. Ужас объял присутствовавших; все думали, что земля разверзнется и поглотит нечестивца. Разумеется, ничего не случилось, и Помаре умел этим воспользоваться. Встав из-за стола, он сказал окружавшим его начальникам:

– Теперь вы сами видите, что ваши боги ложны и бессильны: они бездушные истуканы и не могут ни вредить, ни благодетельствовать.

Эта простая речь, а также и пример Помаре сильно подействовали на начальников, и многие из них тут же обратились в христианство.

Между тем Отаити предан был всем ужасам безначалия и разврата. Островитяне только и занимались перегонкою растения ти для извлечения из него пьяного напитка. Везде видны были кубы, под вытекающую из них жидкость подставляли кокосовую скорлупу, и тут же, напиваясь допьяна, иные в бесчувственности валялись, другие, приходя в бешенство, дрались и резались между собою. Благоразумнейшие из островитян явились к Помаре и убеждали его возвратиться на погибающий остров. Помаре решился отправиться на Отаити, но запретил миссионерам следовать за собою, доколе не водворится совершенный порядок. Сначала один Матавайский округ признал над собою власть Помаре II.

Между тем церковь процветала на Эймео. В 1813 г. торжественно освящена там главная часовня. Великий жрец на этом острове Паии, убежденный миссионером Нотом, бросил в огонь всех идолов и объявил себя христианином. На островах Вагине, Ранатеа и Тагао также были многочисленные обращения.

В это время исчезающее на Отаитском архипелаге идолопоклонство сделало последнее усилие и вступило в отчаянную за жизнь и смерть борьбу с христианством. Закоснелые язычники решились жестоко преследовать и, буде возможно, истребить всех христиан. Они составили для этого тайный заговор вроде Сицилийской вечерни и положили ночью с 7-го на 8 июля 1814 г. вырезать всех христиан. Почти в самый час исполнения заговора узнали христиане об ожидающей их участи, поспешно спустили с берега лодки и убежали на Эймео. Толпою в темную ночь шли заговорщики на убийство; невозможно описать их изумления и бешенства, когда в домах, обреченных на гибель, не нашлось ни одной жертвы! Начались взаимные обвинения в измене; от споров дело дошло до драк и резни, и прекрасный Отаити в эту ночь, освещенный пламенем пожаров, представлял ужасную картину убийств и опустошения.

Идолопоклонники коварным образом вновь призывали на Отаити Помаре и начальников, ушедших на Эймео. Помаре не дался, однако ж, в обман и возвратился к ним с тремястами хорошо вооруженных воинов. 12 ноября 1815 г. в воскресный день, когда Помаре с начальниками и воинами был на молитве в местечке Нарии округа Атагурского, идолопоклонники, неся впереди знамя Оро, с диким воплем устремились на Помаре. «Не бойтесь, – воскликнул он своим воинам, – Иегова защитит нас!»

Сделалось кровопролитное сражение, в котором Помаре одержал полную победу; он велел, однако ж, щадить бегущего неприятеля и даже похоронил с честью убитого вождя их Упу-Фара. Подобное великодушие со стороны победителя к побежденным было на Отаити делом неслыханным и показало самым упорным идолопоклонникам, как велико преимущество истинной религии! Между тем воины Помаре по его велению разрушили до основания капище Оро, повергли на землю деревянный кумир, имевший грубое человеческое изображение, отрубили голову и сожгли все в огне. Так кончилось на Отаити идолопоклонство.

Миссионеры с новою ревностью принялись за распространение между островитянами книг Священного Писания, которые печатались прежде в Порт-Джаксоне, а потом миссионер Эллис привез оттуда на остров Эймео типографский станок и буквы. Помаре сам набрал первую страницу и сам сделал на станке первый оттиск. Невозможно описать общего восторга островитян при появлении первых печатных листов! Сначала книги раздавались даром, а потом миссионеры назначали за них плату кокосовым маслом.

Нередко даже с других островов приезжали новые христиане на Эймео за духовною пищею и проводили ночи возле типографии, чтоб наутро ранее других получить священные книги, и, получив их, спешили, ни с кем не видясь, на свои лодки, чтоб скорее возвратиться домой с полученным сокровищем.

Жаль, что миссионеры впоследствии обложили новообращенных христиан, с согласия Помаре, разными для печатания книг налогами, которые в бытность нашу на Отаити состояли из кокосового масла, арарута, хлопчатой бумаги и пр. и становились уже для островитян слишком тягостными.

В последнее время, как выше уже было замечено, Помаре предался до такой степени страсти к крепким напиткам, что они нередко помрачали его рассудок и вконец расстраивали его здоровье. Жаль было смотреть на гибнущего властителя, так много сделавшего для отаитского архипелага.

21 июля, простившись с Помаре, миссионером Нотом и всеми нашими знакомыми, с сожалением оставили счастливый, всеми благами природы наделенный остров Отаити.[300]300
  На следующий год не стало Помаре: он скончался 7 сентября 1821 [года] от водяной болезни. Преемником Помаре II провозглашен был малолетний сын его под именем Помаре III, но и он в 1828 г. умер. Тогда царицею отаитянскою объявили юную сестру его Аймату, под именем Помаре Вагине I, которая и доныне властвует на Отаити под покровительством Франции.


[Закрыть]

30 июля мы прошли проливом между островом Денса и островом Крузенштерна, обретенным капитаном Коцебу 26 апреля 1816 г. на «Рюрике».

Вскоре после того открылся новый атолл, покрытый лесом, в широте 14°56′ южной, долготе 148°38′ западной; он имеет в длину 5¹/₂, в ширину 2 мили, назван в честь нашего капитана островом Лазарева и причислен к Русским островам.

3 августа открыли в широте 10°6′ южной и долготе 152°17′ западной самый маленький коральный островок, названный Востоком; он отчасти покрыт лесом и, кажется, служит убежищем одним только птицам, потому что над ним вилось бесчисленное множество фрегатов, бакланов, ласточек и других морских птиц.

8 августа, продолжая идти к западу, в третьем часу пополудни увидели влево берег и тотчас сделали условный сигнал, то есть закрепили фор-брамсель при пушечном выстреле; подойдя ближе к острову, увидели на взморье много островитян и островитянок, вооруженных пиками. Мы могли хорошо рассмотреть в кокосовой роще селения, видели вытащенные на берег лодки, прикрытые большими листьями. Вскоре с острова выехали лодки, и мы, поджидая их, легли в дрейф. Шедшие к нам большие и малые лодки с отводами тщательно были сделаны и имели напереди из жемчужных раковин украшения; на каждой лодке находилось по десяти островитян, они были нагие, за исключением поясков; у некоторых на голове развевались точно красные ленты из морского пороста, на шее надеты были забрала, сделанные из кокосовой коры, которые в случае надобности могли подниматься и закрывать лицо. Островитяне, казалось, были образованные в сравнении с другими жителями Полинезии, однако войти на шлюп не решались и только держались за концы спущенных с кормы веревок. Мы заметили, что на лодках их спрятаны были пики, булавы и большие куски кораллов. Ночью мы держались близ острова. Поутру островитяне опять подъехали к шлюпам. Мы выменяли у них несколько палиц, сделанных из крепкого дерева, красных лент из морского пороста, забрал и раковин, употребляемых вместо струга. Когда шлюп «Восток», подойдя близко к берегу, стал поворачивать, с окружающих его лодок посыпался на шлюп град кораллов; куски были так велики, что могли проломить голову и убить до смерти. Холостой выстрел не образумил, а сделал их еще дерзче. Приказано было мичману Демидову выстрелить в главного зачинщика дробью в безопасное место. Выстрел направлен был удачно: раненый закричал, и его тотчас повезли на берег, а лодки все рассеялись. Потом, как будто ничего не бывало, опять подошли под корму и производили мену; коварные островитяне, принимая одной рукой наши вещи, старались другою рукой ранить пикой, если кто выглядывал из окна кормовой каюты. Атолл этот назван островом великого князя Александра; широта его 10°2′ южная, долгота 161°2′ западная, в окружности имеет 8 миль.

Продержав несколько времени к западу, мы не видали на пути нашем островов Тиенговена и Гронингена, хотя прошли совершенно по тому месту, где они положены на карте Флерье.

11 августа пошли на юг, к Порт-Джаксону, видели острова Опасные, обретенные Бироном.

16 августа прошли высокий остров Вавао, принадлежащий к группе островов Дружественных, потом остров Поздний (Late). Остров этот имеет конической формы гору в 1300 футов над поверхностью моря.

19 августа видели два маленьких коральных острова, поросшие кокосовыми пальмами; они лежат в широте 21°2′ южной и долготе 178°43′ западной и названы островами Михайлова и Симонова. Оба окружены коральною мелью, на которой разбивается бурун.

Только что окончили опись этих островов, открылся на севере новый высокий берег. Ночью «Восток» едва не набежал на бурун, разбивающийся о коральную отмель, успели, однако ж, поворотить чрез фордевинд подле самого рифа. Малейшее промедление могло быть гибельно для шлюпа.

20 августа поутру две большие лодки под парусами и несколько малых на гребле шли к нашим шлюпам. Островитяне, нимало не колеблясь, пристали и вошли к нам на палубу Мы узнали от них, что остров называется Оно. Островитяне похожи на отаитян: они были нагие, выключая узких поясков. Волосы разделяют они на несколько пучков, перевязывают их тонкими веревочками и потом кончики взбивают; в эту великолепную, похожую на парик прическу втыкают длинные черепаховые шпильки, которыми беспрестанно чешут голову. На шее у них были ожерелья из жемчужных раковин, а на руках кольцо также из раковин. Островитяне были народ веселый и скоро с нами подружились. Король их Фио с сыном приезжали на «Восток» и даже там ночевали. Капитан щедро одарил гостей своих, которые очень звали к себе на берег, но нам нужно было поспешать в Порт-Джаксон. Остров Оно лежит в широте 20°39′ южной и долготе 178°40′ западной.

30 августа, день тезоименитства государя императора Александра I, проводили на «Востоке». Вечером, когда уже стемнело, закричали с бака: «Упал человек!» Все выбежали наверх; шлюп тотчас лег в дрейф, и в одну секунду спущен на воду ялик; лейтенант Анненков долго с зажженным фонарем искал упавшего, но все усилия к отысканию и спасению его были напрасны. Матрос Блоков, закрепляя кливер, шел по бушприту и, оступясь, упал в воду.

6 сентября вытерпели шторм от OSO и разлучились с шлюпом «Восток», находясь в близком расстоянии от Порт-Джаксона, куда и пришли 10 сентября, одним днем после шлюпа «Восток», бросив подле него якорь на прежнем месте.

Все наши знакомые спешили с нами видеться и наперерыв звали к себе в гости.

Но более всего мы находили удовольствия в доме губернатора Маквари и у капитана над портом, Пайпера.

Между тем шлюпы наши деятельно приготовлялись к трудному и опасному, но вместе с тем и крайне любопытному плаванию к Южному полюсу.

31 октября, в воскресенье, мы оставили берега Новой Голландии и с 8 часов утра были уже под парусами.

Пайпер на ялике своем спешил догнать шлюпы, чтоб сказать последнее «прости» и пожелать нам счастливого плавания и всевозможных успехов; шлюпы для принятия его ложились в дрейф.

Расставшись с нами, он отправился в свой загородный дом и, когда мимо его проходили, салютовал нам из маленьких пушек.

Мне досталось первым вступить на вахту. Скоро Порт-Джаксон стал скрываться за высокими горами; взглянув в последний раз на исчезающий город, который, по всей вероятности, никогда более не увижу, от всего сердца пожелал счастия тем, с которыми во время двукратного пребывания в этом порте сблизился и подружился.

Едва вышли мы из берегов, как ветер начал усиливаться, и море сильно волноваться… Вот и начало давно желанному вторичному к Южному полюсу плаванию! Мы наперед знаем, что в больших широтах постоянными нашими спутниками будут льды, туманы, снег, холод; не обойдется, конечно, и без бурь, но зато увидим много и любопытного: незаходимое солнце и в полдень, и в полночь озарит лучами своими кристальные острова и поля с ледяными кусками и глыбами, набросанными одни на другие в самых странных затейливых формах; может быть, увидим и берега, покрытые вечными снегами и окруженные ледяною стеною, которая венчает околопольные страны. Но если б удалось открыть посреди этой обледенелой природы высокий огнедышащий вулкан, извергающий дым и пламя, это была бы истинно дивная картина!

Плавание наше на юг задерживаемо было свежими противными ветрами. 7 ноября, в воскресенье, мы были на «Востоке». Капитан Беллинсгаузен объявил, что намерен идти сначала к острову Маквари, который лежит в такой же широте, как и остров Южный Георгий, следовательно, исходный наш пункт в Ледовитое море подобен будет прошлогоднему. В случае окончательного разлучения, rendez-vous нам назначалось у северо-восточной оконечности Новой Шетландии, где должны были ждать друг друга неделю и потом следовать в Рио-Жанейро.

8 ноября мы получили неприятную весть, что на шлюпе «Восток» в носовой каюте около форштевня оказалась течь. Слышно было, как вода входит, но, в каком именно месте, нельзя было за обшивкой видеть. Не слишком приятно предпринимать и обыкновенное плавание на судне с течью, тем более можно бы призадуматься идти на таком судне в южные льды, где можно ожидать жестоких бурь и почти неизбежных о льды ударов, но бесстрашного капитана Беллинсгаузена ничто поколебать не может, он отважно пускается под полюс и с ненадежным шлюпом!

17 ноября пред рассветом увидели остров Маквари; он открыт за десять лет пред сим английским судном из Нового Южного Валлиса и назван в честь нынешнего губернатора этой колонии его именем. Мы шли к северной оконечности острова и миновали камни Судьи и Писаря, на которых разбивался большой бурун.

В час пополудни у северо-восточной оконечности острова оба шлюпа легли в дрейф и спустили ялики. На одном из них вместе с другими офицерами поехал и я на берег.

Пристав к голым каменьям, мы пробрались через них на довольно обширную равнину, поросшую травою. Многие тысячи пингвинов, один возле другого стоявших, покрывали собою значительную ее часть и походили издали на большую армию. Над головами нашими во множестве летали альбатросы, эгмондские курицы, морские чайки и другие птицы, даже попугаи. Из высокой травы выглядывали иногда большие, черные, блестящие глаза больших зверей, которых промышленники называют морскими слонами (Phoca proboscidea).

Берег к воде покрыт был этими земноводными, из которых большая часть погружена была в глубокий сон. Мы пробовали бросать камни в слонов; животное лениво пробуждалось, испускало страшный крик и убиралось в воду.

В числе пингвинов мы заметили на этом острове несколько мохнатых, на них были надеты точно енотовые шубы, мехом наружу Впоследствии узнали от промышленников, что природа наделяет такою шубой молодых пингвинов, и именно первогодков, для того, чтоб они могли вытерпеть суровость зимы; на другой же год молодые пингвины навсегда теряют этот мех, потому что довольно уже окрепли и могут переносить стужу.

В самое короткое время мы успели наполнить несколько корзин пингвиновыми яйцами. Для добывания их нужно иметь некоторую сноровку, а именно, надо взять самку за ногу и легонько толкнуть птицу, тогда яйцо выкатится из-под нее в целости, а иначе разобьется. На острове мы нашли много бочек, наполненных жиром морских слонов; это подало повод к заключению, что здесь должны находиться промышленники. Прошед далее, заметили низенькую хижину; дверь, в нее ведущая, была плотно притворена. Мы отворили ее и вошли в темную избушку. Осмотревшись, нашли, что она пустая, только на потухшем очаге лежали куски изжаренного элефанта, да в углу валялись белые сухари и красная деревянная рука, вероятно от статуи судна.

Вышед из хижины, увидели, что на наших судах подняты флаги и английская гичка идет к «Востоку». Мы не замедлили возвратиться на шлюп и нашли у нас троих англичан.

Промышленники эти сказали, что уже семь месяцев живут на Маквари в ожидании судна «Мария-Елисавета». От нас узнали они, не к большой радости, что это самое судно теперь в Порт-Джаксоне еще тимбируется.[301]301
  Т.е. починивается.


[Закрыть]

На ночь поворотили от берега и держались под малыми парусами вблизи его. В 10 часов вечера почувствовали на шлюпе два сильных толчка, точно как будто бы ударились об мель. Капитан тотчас послал лейтенанта Анненкова донести об этом начальнику экспедиции. Возвратясь, он сказал, что и на «Востоке» в то же самое время замечены были два удара. Нет сомнения, что это произошло от землетрясения.

18 ноября перед рассветом мы подошли к острову, и мне еще раз удалось побывать на берегу. Промышленники нам сказали, что накануне они тоже чувствовали на острове землетрясение. Они занимаются теперь добыванием только жира из морских слонов, а котики, которых прежде было здесь много, почти все истреблены. Процедура добывания жира из морского слона самая легкая. Убив спящего зверя, обрезывают его жир и кладут в котлы, поставленные на камни, а внизу разводят огонь посредством нескольких кусков того же жира. Потом жидкий жир переливают в бочки и получают за него выгодную цену как в самой колонии, так и в Англии.

Промышленникам, касательно провизии, довольно запастись сухарями и ромом. На острове они бьют птиц, имеют множество пингвиновых яиц, употребляют также в пишу ласты молодых элефантов, которые, по их уверению, очень вкусны. В свежей воде нет недостатка: она течет с гор несколькими ручьями. Сверх того, на острове много растет так называемой дикой капусты, имеющей свойство предохранять от скорбута. Капуста эта отличается от прочей зелени темным цветом и широкими с зубчиками листьями; корень и стебли мелко разрезывают и варят в похлебке. Мы делали из этой капусты для команды и для офицерского стола очень вкусные щи.

Один провожавший нас промышленник имел с собою палку, которая оканчивалась железным шаром; орудие это употребляется для убивания морских слонов. Когда мы проходили мимо одного спящего слона, промышленник ударил его железным концом своей палки по переносью. Зверь заревел и застонал, но, потеряв всю силу, не мог двинуться с места. Промышленник черкнул острым ножом раза четыре по шее, кровь брызнула фонтаном, и все было кончено. Еще неприятнее было видеть, как промышленник сел верхом на морского котика, обрезал ему шею и с живого еще стал сдирать шкуру; бедное животное стонало и вопило детским голосом. Зрелище это было до крайности возмутительно, а промышленникам, привыкшим к нему, ровно нипочем.

Хотя остров Маквари лежит в одной широте с островом Южная Георгия, но в климате их и наружном виде заметна большая разность. Маквари не так высок и имеет некоторую растительность, между тем как высокие горы Георгия, вечными снегами и льдом покрытые, охлаждают и низменности, где местами едва только пробивается мох.

19 ноября поутру английские промышленники привезли нам кожу с морского слона самой большой величины, которая предназначалась для кабинета редкостей Академии наук. В 2 часа пополудни сделался густой туман и остров Маквари совершенно скрылся. Между тем ялики с свежею водою возвратились и были уже подняты. Промышленники не могли долее у нас оставаться. Для безопасности им дали компас и показывали румб, на который должны были держать к берегу; сверх того снабдили их сухарями и несколькими бутылками рому. Сначала мы шли вдоль острова на юго-запад, а потом, по случаю густого тумана и крепкого ветра, взяли курс на юго-восток, чтоб скорее отдалиться от берега.

27 ноября, при крепких западных ветрах, при погоде большею частию пасмурной и туманной, мы шли к югу, придерживаясь по возможности меридиана Новой Зеландии, так как по этому направлению можно было ожидать продолжения подводного хребта, которого вершины выходят из океана Новыми Гебридами, Новой Каледонией, островами Норфольком, Новой Зеландией, Аукландскими и Маквари.[302]302
  Близ этого меридиана, но гораздо далее на юг, открыта в 1841 г. капитаном Россом земля Виктория.


[Закрыть] В полдень мы находились в широте 60°21′ и долготе 160°31′ восточной. Проходя поутру параллель 60°, соответствующую в Северном полушарии параллели Петербурга, не могли не вспомнить о милой родине, которую вполне ценишь в разлуке и отдалении. Термометр стоял здесь среди лета на точке замерзания, к полудню, однако, поднялся на +3°.

28 ноября. Сегодня в первый раз встретили два ледяных острова; они в окружности имели около одной итальянской мили, а в высоту около 50 футов. На одном из них, как на пьедестале, возвышался пирамидальный монумент. Киты приветствовали появление наше во льдах высокими фонтанами. Над шлюпами летали во множестве альбатросы, пинтады, или пеструшки, и голубые бурные птицы.

Нынешний день у нас были на шлюпе капитан Беллинсгаузен с некоторыми офицерами, и, когда после обеда возвращались на «Восток», солнце и луна в одно время мелькнули на небе; такое явление в больших широтах довольно необыкновенно, потому что вообще ясная погода случается редко.

В 8 часов вечера мы дошли до ледяного сплошного поля, на которое набросаны были разных форм большие куски льда и затерты многие ледяные острова.

Вид этого поля походил на развалины огромного города, вдоль которого мы следовали к востоку. В полдень широта места была 62°18′, долгота 164°13′ восточная. Ночью пошел густой снег, совершенно засыпавший наш шлюп, мы встречали много разбитого льда, но, к счастию, избегли его ударов. Термометр показал 1° мороза. В полночь было так светло, как днем.

29 ноября идем вдоль ледяного поля сквозь разбитый лед; в полдень были в широте 63°16′, долготе 166°5Т. В девятом часу, находясь близ одного ледяного острова, послали оба ялика за льдом; в короткое время привезено столько кусков чистого, прозрачного льда, что им наполнили издержанные девять бочек воды. Сегодня прошли много ледяных островов и видели эгмондскую курицу. Термометр в полночь показывал – 1¹/₂°.

Айсберг в Южном море

Фотография

30 ноября в 10 часов утра подошли к сплошному льду и поворотили вдоль него к юго-востоку. На пути нам встречалось бесчисленное множество ледяных островов и разбитого льда. Между тем нередко находила пасмурность и сыпал густой снег. С полудня до 6 часов прошли 130 больших ледяных островов, с салинга насчитали их 197, выключая малые острова, которыми все видимое море было усеяно. В начале девятого часа увидели, что ледяное поле, вдоль которого мы шли, загибается к северо-востоку и потом к северу, почему и переменили наш курс сначала на NNO, а потом на NtW. Широта в это время была 65°16′. До полуночи прошли около 300 островов. Вечер был прекраснейший. Солнце до 11 часов ночи блистало над горизонтом. Море струилось тихими, едва приметными волнами; ровный ветер наполнял все паруса, и шлюп с легкостью бежал по зеркальной поверхности между золотыми и изумрудными кристаллами.

1 декабря продолжали идти вдоль ледяного поля сквозь разбитый лед. С полуночи до 4 часов утра на моей вахте прошли 80 островов и видели трех эгмондских куриц,[303]303
  Действительно, на этом меридиане нам попадалась морская трава. И иногда видели эгмондских куриц.


[Закрыть] которые далеко от берега не отлетают. Поутру термометр показывал -3°. В полдень обсервованная широта была 64°19′. Долгота также по обсервациям из расстояний между солнцем и луною 173°43′ восточная. С полудня шли на восток, имея в правой стороне ледяное поле, впереди же и в левой стороне ледяные острова и множество разбитого льда; до 6 часов вечера прошли более 100 островов.

В исходе восьмого часа, зашед в самую чащу разбитого льда, принуждены были поворотить на другой галс и пролагать свой путь сквозь лед в NW четверти. В это самое время подул с севера ветер и принес с собою пасмурность, которая стала скрывать окружающие нас ледяные острова. На одном из них мы заметили три пещеры, служившие убежищем большим черным морским зверям, но за мрачностью и снегом не могли хорошенько рассмотреть их. Вообще должно заметить, что северные ветры всегда сопровождаются здесь пасмурностью, туманом, дождем и снегом, а южные, напротив, приносят от полюса ясную, хорошую погоду.

Айсберг в Южном море

Фотография

В начале второго часа полуночи пасмурность прочистилась, в виду было 50 ледяных островов и много разбитого льда. В седьмом часу пошел снег, и шлюп «Восток», вблизи нас находившийся, скрылся. В 7 часов набежал от юга шквал, пасмурность продолжается, густой сыплется снег, и мы отовсюду окружены льдами, нет ни одного румба, на который бы преимущественнее можно было идти. Опытный, до совершенства знающий морскую часть, капитан наш приказал тотчас лечь в дрейф, и мы, прислушиваясь к бурунам, разбивающимся о подошвы ледяных островов, принуждены были часто поворачивать с одного галса на другой и опять под грот-марселем ложиться в дрейф. В полдень термометр показывал -3°. Вскоре после полудня, когда погода проявилась, увидели с салинга шлюп «Восток», милях в 15 от нас, шедший к нам навстречу; в 3 часа, сблизясь с ним, пошли одинаким курсом между ледяными островами к востоку. Юго-западный ветер с снегом стал свежеть; около 6 часов мы достигли до оконечности ледяного поля, вдоль которого шли четыре дня, оно простиралось в длину миль на 400 и занимало великое пространство. Ветер час от часу усиливался; мы старались до начала шторма удалиться от ледяного поля и несли форсированные паруса. Бежать с жестоким попутным ветром довольно опасно; валы, точно водяные горы, догоняя корабль, угрожают обрушиться на корму; судно, как бы чувствуя опасность, дрожит всеми членами и летит по кипящему морю всею скоростью, к какой только способно, превращая как бы в лед окружающую его пену.