Текст книги "Социология политических партий"

В оргкомитете Московского Народного фронта с самого начала образовались две противоборствующие группировки. Большинство (10 организаций) состояло из клубов и групп твердой социалистической ориентации. В меньшинство входило от четырех до семи групп. Меньшинство включало два несоциалистических клуба («Гражданское достоинство» и «Перестройка-88»), две группы, принципиально не определявшие своего отношения к социализму, но категорически выступавшие против включения этого термина в документы Народного фронта («Мемориал» и Клуб социальных инициатив), а также «Община», «Альянс» (группа школьников старших классов) и Московская группа ВСПК, которые придерживались социалистической ориентации, но выступали за принцип консенсуса. Лидерами большинства были известные и популярные в Москве Андрей Данилов («Дипломатия граждан»), Борис Кагарлицкий и Михаил Малютин («Социалистическая инициатива»), Александр Федоровский («Группа социологов-марксистов»), Евгений Дергунов (Федерация социального объединения), Андрей Бабушкин («Юные коммунары-интернационалисты»). Также к социалистическому большинству принадлежали, но играли несколько менее заметную роль, Сергей Станкевич и Георгий Гусев, входившие в новую группу «Народное действие», а также Михаил Шнейдер и Анатолий Медведев из новых групп «Лингва» и «Альтруист». Лидерами меньшинства были Григорий Пельман и Глеб Павловский (Клуб социальных инициатив), Вячеслав Игрунов и Дмитрий Леонов (Клуб социальных инициатив и «Мемориал»), Виктор Золотарев («Гражданское достоинство»), Андрей Исаев и Александр Шубин («Община»). Сторонники общедемократических приоритетов в программе потерпели на оргкомитете поражение. После того, как четыре представителя социалистического большинства – Андрей Данилов, Александр Федоровский, Евгений Дергунов и руководитель Университета марксистских знаний Валерий Ботвич – объявили себя «Координационным советом Народного фронта», практически все группы, входящие в меньшинство, покинули Фронт.

«“Меньшинство”, – отмечал Владимир Прибыловский, – не утратившее чувства брезгливости, не могло пользоваться теми же средствами, не стало, например, создавать параллельный оргкомитет и т. д. Может быть, тогда и начал формироваться нынешний менталитет демократического движения. “Меньшинство” ушло. Ушло из МНФ, а потом, в значительной степени, лидеры “меньшинства” ушли и из политики» [520, с. 4]. Примерно такие же процессы проходили в целом ряде национальных и региональных фронтов, созданных на территории Советского Союза. В июле – августе 1988 г. были предприняты попытки по объединению Московского Народного фронта и под его руководством региональных Народных фронтов. Однако усилия по созданию объединенного Народного фронта СССР, или хотя бы Народного фронта Российской Федерации, ничем не завершились [98; 208; 520].

В 1988 г. началось создание неформальных объединений ярко выраженной антисоциалистической, антисоветской политической ориентации. Наиболее четко она проявилась у первой оппозиционной политической организации – партии «Демократический союз», которая была создана участниками семинара «Демократия и гуманизм» во главе с Евгенией Дебрянской и Валерией Новодворской. По признанию лидера «Демократического союза» В. Новодворской, она и многие активисты этой партии по своей бескомпромиссности являлись «настоящими большевиками, хоть и с антикоммунистическим уклоном». Один из лидеров Московского Народного фронта Александр Шубин в книге «Преданная демократия. СССР и неформалы (1986–1989 гг.)» пишет: «21 августа и 5 сентября “Демократический союз” провел на Пушкинской площади несанкционированные митинги, приуроченные к 20-й годовщине вторжения 1968 года в Чехословакию и 70-й годовщине начала красного террора. Новым вкладом в митинговую культуру стал символ “новой демократической России” – петровский триколол. Всего в 1988 году в Москве прошло более 600 несанкционированных митингов. На Пушкинской площади демократы тусовались по выходным до осенних холодов» [208].

В это же время на другом фланге появляются политические организации, официально оппозиционные правящему политическому режиму, но фактически выступающие в качестве «групп поддержки» его наиболее консервативно настроенных представителей. К этим группам, например, можно отнести «Память», идеология которой в этот период была откровенно «черносотенской».

Выборы народных депутатов СССР, состоявшиеся весной 1989 г., способствовали окончательному приданию политического характера неформальному движению. В это время на основе постоянно действующих групп поддержки народных депутатов Бориса Ельцина, Тельмана Гдляна, Сергея Станкевича, Аркадия Мурашева, Ильи Заславского, Юрия Черниченко были созданы политические структуры, которые имели основные признаки политических партий. Летом 1989 г. на базе объединений «Демократические выборы» во главе с Тельманом Гдляном и «Комитет 19-ти» (движение сторонников Бориса Ельцина), Клуба избирателей Академии наук СССР (группа по выдвижению Андрея Сахарова), Координационного совета МНФ, клуба избирателей «Мемориала» было создано Московское объединение избирателей [99—101; 155; 208].

В это время целый ряд общественных структур объявили себя политическими партиями. В мае 1989 г. состоялся учредительный съезд Конфедерации анархо-синдикалистов (Александр Шубин, Андрей Исаев), в августе был учрежден Христианско-демократический союз России (Александр Огородников, Виталий Савицкий, Александр Чуев), в сентябре – Союз конституционных демократов (Виктор Золотарев, Михаил Астафьев, Игорь Суриков). В недрах «Демократического союза» были «зачаты» многие демократические политические партии.

В конце 1988 г. из него выделилась Демократическая партия России, которая практически сразу же раскололась на две – Демократическую партию во главе с Ростиславом Семеновым и Демократическую партию Льва Убожко. Ростислав Семенов утверждал, что целью его партии является создание правового демократического государства на основе многопартийной системы, создание эффективной экономики на основе новых форм собственности. К отделению от «Демократического союза», по словам Р. Семенова, привела опасность «большой крови»: «Она заставляет нас искать пути консолидации со всеми демократическими силами. Пусть нас обличают в конформизме – главное, чтобы никто не мог сказать, что из-за нас пролилась хоть капля крови. Если правильные идеи будут выдвигаться какой-то частью КПСС, то мы их поддержим. Но вот с идеологией коммунизма, марксизма будем бороться до конца. У Демократической партии есть специфические особенности, которые отличают ее от десятков иных организаций. Прежде всего, мы открыто говорим, что не являемся общенародной партией. Наша социальная база совершенно определенна. Это собственники, предприниматели, включая кооператоров, работников семейных ферм и народных (выкупленных) предприятий. Следовательно, наша первейшая задача – это помощь новым формам собственности, их политическая защита, оказание информационных услуг, некоммерческое посредничество, а в будущем, возможно, даже финансовая помощь» [521].

Однако и первая, и вторая демократические партии, пережив серию расколов, слияний и переименований, создали еще несколько небольших политических структур: Консервативную партию (Лев Убожко), Российскую демократическую партию и Российскую буржуазно-демократическую партию (Е. Бутов), Демократическую партию СССР (Н. Проселкова) [91; 145].

На съезде народных депутатов СССР летом 1989 г. было создано мощное и влиятельное политическое объединение – Межрегиональная депутатская группа, сопредседателями которой стали Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Виктор Пальм. Эта откровенно политическая структура выступала за отмену 6-й статьи Конституции СССР, демократизацию избирательной системы, полное уничтожение советской политической системы, принятие демократических законов о печати, земле, собственности. Программные документы Межрегиональной депутатской группы ориентировались прежде всего на «разрушение советской империи». Ее формирование осуществлялось при негласной поддержке высшего руководства страны. Первым шагом Межрегиональной депутатской группы по укреплению своей популярности и влияния стали скандальные коррупционные разоблачения. Но, как оказалось потом, все они носили избирательный характер и были направлены против антагонистов «межрегионалов». В сентябре 1989 г. руководитель Межрегиональной депутатской группы Борис Ельцин отправился в США, где провел активные переговоры с представителями различных американских организаций.

Систематическую поддержку Межрегиональной депутатской группы осуществлял «Национальный совет в поддержку демократического движения в СССР», постоянно получавший материальную помощь из-за границы. Другой влиятельной организацией, поддерживавшей Межрегиональную депутатскую группу, стал «Фонд свободного конгресса», президентом которого был Поль Вейрич, а куратором по России – директор одноименного института Роберт Крибл, который, по его собственным словам, решил «посвятить свою энергию развалу советской империи». Сотрудники этих организаций осуществляли обучение лидеров оппозиции принципам и приемам борьбы за политическую власть.

П. Вейрич вспоминает собрание Межрегиональной депутатской группы, которое проходило в одной из московских гостиниц: «Там, под сенью Кремля, они провозглашали свою приверженность частной собственности, свободному рынку, ратовали за восстановление религии в Советском Союзе и демонтаж советской империи. Это был незабываемый момент. Когда мы слышали их пламенные речи о свободе, чувствовали их страстное желание экономической и политической либерализации, мы не могли поверить, что это происходит на самом деле. Учебные занятия были сконцентрированы на организационных приемах, используемых в демократических предвыборных кампаниях и непосредственно во время выборов. Группа действовала столь успешно, что уже по истечении десяти дней, перед ее отъездом, депутаты объявили об открытии школы предвыборной подготовки для будущих кандидатов. Они также сделали видеозапись всех занятий, планируя использовать ее в ходе предстоящих избирательных кампаний».

Если исходить из того, что рассказывали на постоянных пресс-конференциях Роберт Крибл и директор института Поль Вейрич, это была отработка стратегии и тактики «бархатных» или «цветных революций» в социалистических странах. В 1989 г. «институт Крибла» начал свою деятельность (после Венгрии и Польши) в Советском Союзе. В 1991 г. было организовано более 60 семинаров и конференций в различных городах Советского Союза – Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Воронеже, Таллине, Вильнюсе, Риге, Киеве, Минске, Львове, Одессе, Ереване, Нижнем Новгороде, Иркутске, Томске. В Москве было проведено шесть таких инструктивных совещаний. Как результат, Фонд Конгресса США в 1990 г. выделил средства Межрегиональной депутатской группе, причем немалые [153].

Составляя только пятую часть депутатского корпуса, «межрегионалы» проявили себя организованной и инициативной силой. К концу 1989 г. они объединяли вокруг себя тысячи сотрудников и активистов, имели свои периодические издания – газету «Народный депутат» и информационный бюллетень Московского объединения избирателей «Голос избирателя». Рупором данного направления стали журнал «Огонек», газеты «Московские новости», «Московский комсомолец», «Аргументы и факты». Главная задача «межрегиональных» изданий – собрать вместе все антисоветские политические силы. В изданиях давалась регулярная информация об учредительных съездах, митингах и других организационных мероприятиях различных политических движений, поддерживавших Межрегиональную группу, публиковались их документы и платформы, выступления членов Межрегиональной группы и письма в их поддержку [91; 98; 99; 145].

Межрегиональная депутатская группа попыталась взять под свой контроль большую часть антисоветских нетрадиционных, неформальных общественных организаций и движений. Сплотившиеся вокруг Межрегиональной депутатской группы антигосударственные политические силы уже во второй половине 1989 г. бросили вызов КПСС, являвшейся в то время основой государственной машины СССР. «Межрегионалы» начинают кампанию за отмену 6-й статьи Конституции СССР, которая, по сути дела, была краеугольным камнем советской государственной системы. Статья 6 гласила: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу. Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма. Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР» [87, с. 8].

Отмена 6-й статьи в марте 1990 г. без создания твердого и эффективного механизма перехода власти на новые политические начала означала подрыв всей государственной системы страны, разрушение стабилизирующей доминанты советского общества. Передача власти Советам народных депутатов, не готовым к выполнению реальных государственных функций, привела к параличу власти и фактическому безвластию на территории всего Советского Союза [91; 98; 99; 145].

Вторая конференция Межрегиональной депутатской группы 23–24 сентября 1989 г. приняла Платформу МДГ. Среди ее требований:

отмена 6-й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС;

демократизация избирательной системы;

принятие демократического закона о печати;

принятие новых законов о земле и собственности;

принятие нового Союзного договора [91; 98; 99; 145].

Многие требования Платформы МДГ были удовлетворены III и IV съездами народных депутатов, другие – легли в основу программ новых политических партий.

Вместе с формированием демократических структур происходило и объединение организаций социалистической направленности. В июле 1989 г. был создан Объединенный фронт трудящихся (Вениамин Ярин, Алексей Сергеев, Владимир Якушев, Николай Половодов), также занявший резко отрицательную позицию по отношению к политике руководства КПСС и Советского государства. Учредительный съезд ОФТ состоялся в Ленинграде в июле 1989 г. Некоторые из его лидеров участвовали и в «Коммунистической инициативе», официальной целью которой было создание Компартии России, организационно автономной от КПСС и ее «ревизионистского» руководства. Многие рядовые активисты совмещали членство в обеих организациях. При всей своей сравнительной немногочисленности это движение было хорошо организованным [91; 98; 99; 145].

II инициативный съезд «Движения коммунистической инициативы» прошел в два этапа: 20–21 апреля 1991 г. в Ленинграде и 29–30 июня в Москве. Была принята резолюция о «политическом недоверии антинародному курсу, проводимому антикоммунистической фракцией Горбачева» и решение о требовании отставки М. С. Горбачева с поста Генерального секретаря КПСС. Съезд поддержал выдвижение Объединенным фронтом трудящихся профессора Алексея Сергеева кандидатом в президенты РСФСР. Однако поскольку «Движение коммунистической инициативы» не смогло собрать необходимого для выдвижения количества подписей, А. Сергеев принял предложение генерала Альберта Макашова баллотироваться вместе с ним в качестве кандидата в вице-президенты. На президентских выборах 12 июня 1991 г. пара Макашов-Сергеев набрала менее 4 % голосов (около 3 млн человек), оказавшись в списке из шести претендентов на предпоследнем месте [91; 98; 99; 145].

В Белоруссии по инициативе депутатов – сторонников БНФ в Верховном Совете XII созыва был образован «Демократический клуб», который посещали около ста депутатов. Кроме того, была создана парламентская оппозиция БНФ, насчитывавшая 37 депутатов и отличавшаяся высокой активностью, организованностью и дисциплиной.

В преддверии выборов народных депутатов РСФСР была создана предвыборная коалиция «Демократическая Россия», объединившая наряду с рядом «неформальных» организаций многочисленные «клубы избирателей» и инициативные комитеты в поддержку того или иного кандидата. Как организационно, так и идеологически «Демократическая Россия» была тесно связана с Межрегиональной группой. В программе коалиции указывалось, что она действует на основе идей Андрея Сахарова, суммированных как «свобода, демократия, права человека, многопартийная система, свободные выборы и рыночная экономика». Выборы оказались достаточно успешными для «демократов», особенно в Москве, Ленинграде и ряде других крупных городов Российской Федерации, и увенчались избранием Бориса Ельцина на пост председателя Верховного Совета России.

Интересные, сложные и трагические события происходили в то время и белорусском коммунистическом движении.

Более семидесяти лет Компартия Белоруссии была правящей партией. Под ее руководством Белорусская ССР из лапотной окраины царской России стала мощным индустриальным государством со значительным экономическим и научно-техническим потенциалом, страной с передовой наукой и культурой.

Однако постепенно реформистские устремления захватили и коммунистическое движение Белоруссии. В 1989–1991 гг. с реформистских позиций выступила группа преподавателей и слушателей Минской высшей партийной школы. Вразрез с линией ЦК и обкомов КПБ они выдвигали своих кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР, на партийные съезды, на XIX партийную конференцию. 24–25 марта в Минске состоялась учредительная конференция движения «Демократическая платформа в КПСС». Среди руководителей были бывший сотрудник ЦК КПБ Анатолий Животнюк, инструктор Минского обкома КПБ Михаил Подгайный. Некоторое время в работе движения активно участвовала группа профессорско-преподавательского состава МВПШ во главе с Леонидом Лойко [48, с. 167].

В декабре 1990 г. состоялся XXXI съезд Компартии Белоруссии. Одним из важнейших вопросов на съезде был выбор нового партийного руководителя. Первый секретарь ЦК КПБ Ефрем Соколов почувствовал, что он не способен эффективно руководить партией и республикой в сложнейший политический период и решил не выставлять свою кандидатуру для переизбрания лидером КПБ. Сначала бюро ЦК партии предложило кандидатуру второго секретаря ЦК Алексея Камая, совершенно бесцветного политика. Однако вскоре стало ясно, что многие коммунисты, и прежде всего из чернобыльских районов, не поддержат Камая, считая его виновным в том, что дети в тот страшный чернобыльский год вышли на первомайскую демонстрацию.

Основная борьба развернулась между бывшим вторым секретарем ЦК, экс-премьер-министром Белорусской ССР, бывшим послом Советского Союза в Польше и ярым противником Михаила Горбачева и перестройки Владимиром Бровиковым и первым секретарем Минского обкома КПБ Анатолием Малофеевым. Итоги первого тура голосования не выявили победителя. Анатолий Малофеев набрал 300 голосов, Владимир Бровиков – 274, Алексей Камай – 63, первый секретарь Витебского обкома, будущий посол Республики Беларусь в Российской Федерации Владимир Григорьев – 52, против всех проголосовали 9 делегатов. Во втором туре А. Малофееву отдали свои голоса сторонники А. Камая и часть – сторонники В. Григорьева. В результате, за А. Малофеева проголосовали 378 делегатов, за В. Бровикова – 293, 27 – против всех. Первым секретарем ЦК КПБ был избран А. Малофеев, который в самый сложный период партии не смог организовать ее членов и сторонников на борьбу против контрреволюции.

Важно подчеркнуть, что на результаты голосования оказали существенное влияние «подковерные» игры. Бывший премьер-министр Беларуси Вячеслав Кебич в книге «Искушение властью» с радостью вспоминает, что он помог Горбачеву убрать с политической арены «неугодного руководителя»: «Мне пришлось приложить немало усилий для того, чтобы не допустить дискуссии, в которой Бровиков наверняка взял бы верх» [82, с. 61]. Это очень обрадовало присутствующего на съезде секретаря ЦК КПСС Александра Дзасохова. Он отметил: «Ну, Вячеслав Францевич, вы превзошли все ожидания. Я так и доложу Горбачеву» [там же].

Александр Федута считает, что сегодня, спустя много лет, когда самого Владимира Ивановича уже нет в живых, можно утверждать, что это был неиспользованный шанс коммунистической партии мирно трансформироваться и постепенно эволюционировать по направлению к социал-демократической партии западного типа, как это произошло с литовской компартией под руководством Альгирдаса Бразаускаса [569]. С этим трудно согласиться, так как В. Бровиков никогда не был национал-коммунистом и никогда не предавал своих коллег и друзей. Однако он всегда был настоящим бойцом и на посту первого секретаря ЦК КПБ до конца дней своих или партии боролся бы за коммунистические идеалы.

В августе 1991 г. Компартия Белоруссии поддержала ГКЧП как возможный выход из политического тупика и потерпела сокрушительное поражение. 26 августа Вячеслав Кебич и все руководство Совета министров Белорусской ССР заявили о своем выходе из Коммунистической партии. Из КПБ вышли многие журналисты партийных средств массовой информации, долгие годы кормившиеся на партийные деньги. На следующий день Верховный Совет принял решение о приостановке деятельности КПБ – КПСС и национализации ее имущества. Хотя на момент распада СССР численность КПБ составляла около 670 тыс. человек, коммунисты, а тем более широкие народные массы, не пошли грудью защищать «руководящую и направляющую» партию. 86 % депутатов Верховного Совета Белорусской ССР, проголосовавших за запрет КПБ, носили партийные билеты КПБ.

«Фракция коммунистов, хотя и называлась по-другому, – возмущался В. Кебич, – но была такой по сути, обладала явным перевесом в голосах. Им ничего не стоило заблокировать проект решения, внесенного в повестку фракцией БНФ, насчитывавшей в тот момент всего 34 депутата. Но партийные лидеры, еще перед самым путчем державшиеся высокомерно, требовавшие от правительства решительных действий, вели себя, как бараны, которых гонят на убой. Было такое впечатление, что кто-то выключил их сознание, парализовал волю… За исключением первого секретаря ЦК, за приостановление деятельности Компартии голосовали все ее лидеры – секретари обкомов, райкомов партии. Они запрещали не чью-то, а свою собственную деятельность! Это было странное зрелище…» [82, с. 139–140].

По всей стране начался массовый выход из партии. Стало модой публично, на площадях сжигать партийные билеты. Особенно старались те, кто несколько дней назад, во время ГКЧП, публично заявляли о своей безграничной любви к КПСС и бежали платить членские взносы. «Наиболее ретивые чиновники партноменклатуры, – вспоминает бывший премьер-министр страны, – перекрасившись за одну ночь в демократов и стараясь угодить БНФ, который с каждым днем наглел все больше, чинили свой суд над партией – срывали со стен портреты Ленина, громили ленинские уголки, публично рвали свои партийные билеты» [82, с. 142–143]. Белорусская оппозиция констатировала полный и окончательный крах коммунистического движения. Почему это произошло?

Как показывает социологический и политологический анализ, на это был целый ряд причин. Это крупнейшие ошибки в руководстве страной, когда КПСС была правящей партией. Например, перестройка начиналась без четко продуманной системы действий, без конкретных экономических программ, без четко намеченных целей. В результате таких действий резко упал уровень благосостояния людей, многие члены советского общества потеряли перспективы в жизни, веру в нее, был разрушен СССР и т. д. Кроме того, руководством партии были допущены значительные ошибки. У известного философа-диссидента Александра Зиновьева спросили: «Как иголкой убить слона, какое место в советской системе является… самым уязвимым?» Зиновьев ответил: «То, которое считается самым надежным, а именно – аппарат КПСС, в нем – ЦК, в нем – Политбюро, в последнем – Генеральный секретарь. Проведите своего человека на этот пост… и он за несколько месяцев развалит партийный аппарат, и начнется цепная реакция распада всей системы власти и управления. И как следствие этого начнется распад всего общества» [307]. Так и произошло. К середине 1991 г. штаты партийного аппарата на местах были сокращены на 70 %, а оставшиеся должности были замещены по преимуществу случайными людьми.

С января 1989 г. происходило повышение заработной платы всем категориям работающих, кроме партийных функционеров. Их заработная плата была повышена только осенью, в самый разгар предвыборной кампании. Это дало возможность политическим оппонентам КПСС обвинить коммунистов – кандидатов в депутаты в стремлении нажиться на бедах народа. Многие партийные комитеты тогда отказались от повышения зарплаты, но уже было поздно. Толчок к травле работников партийных комитетов, к обострению и без того сложной социально-политической ситуации уже был дан, причем из Москвы, и, как теперь утверждают, с согласия Генерального секретаря ЦК КПСС. Так следует расценивать в тот сложнейший политический момент требования некоторых руководителей ЦК КПСС «бить бюрократов на местах снизу, а мы поможем сверху». Вспомним слова М. С. Горбачева на встрече с руководством США: «Мы через политические реформы создали теперь такую атмосферу, выявили такую силу снизу, что давление идет на нас мощнейшее. Иногда в некоторых регионах оно сметает правящие структуры. Но мы и хотели этого – в главном, конечно. И это правильно – при всех издержках» [251]. Профессиональные структуры партии практически были уничтожены.

Были допущены грубые теоретические ошибки. Лидеры партии не смогли четко сказать коммунистам, своим сторонникам кто есть друг, кто есть враг, не смогли спрогнозировать развитие социально-политической и экономической ситуации, найти выход из кризиса.

Существенные кадровые ошибки породили настоящую клановость в высших эшелонах КПСС. Идеология оказалась в руках людей, совершенно некомпетентных, не способных быстро ориентироваться в сложнейших условиях кризиса и развала общества, не пытавшихся своевременно ответить на вопросы идеологических оппонентов. Эти люди толкали партию на компромисс, даже сотрудничество с коллаборационистской буржуазией.

КПСС – КПБ постоянно запаздывала, не имела конкретной программы действий в сложнейших условиях перестроечного времени, не обращала особого внимания на соблюдение партийной и парламентской дисциплины.

В стране резко активизировали деятельность политические силы, которые постоянно осложняли ситуацию, разрывали хозяйственные связи, провоцировали межнациональные конфликты и все это сваливали на социализм. Чем хуже шли дела в Союзе, тем лучше было для них. Вспомним, как словно по команде одновременно остановились две трети табачных фабрик страны. Во многих городах ввели хлебные карточки. На полях стоял неубранный урожай, а в это время в Москве и Ленинграде, других городах проводились многотысячные митинги. Причем их участники во всех бедах обвиняли социализм, КПСС, во многих случаях сами провоцировали конфликты, а партия не давала им необходимый отпор. Эти структуры получали постоянную поддержку из-за рубежа.

Когда КПСС – КПБ была правящей партией, в стране сложилась довольно странная ситуация. Чтобы стать начальником цеха, директором школы, деканом или заведующим кафедрой, народным депутатом, необходимо было быть членом КПСС. Проще всего защитить кандидатскую или докторскую диссертацию было именно по общественным наукам. Партийный билет был свидетельством благонадежности и пропуском в правящую элиту, в высшие эшелоны власти. И как результат, в КПСС – КПБ пришли многие случайные люди, которые, когда все изменилось, оказались по другую сторону баррикад.

Существенный вклад в дело компрометации КПСС – КПБ внесли средства массовой информации. В чем только не обвиняли партию газеты и журналы, радио и телевидение. Только в первой половине 1991 г., по официальным данным, в СССР было опубликовано более 17 тыс. материалов, обвиняющих В. И. Ленина в различных политических и уголовных преступлениях. Средства массовой информации в начале перестройки всей мощью своих идеологических орудий ударили по социалистическим идеям, затем по бюрократам, проводникам идей, как они считали, мешающих обновлению страны. Потом СМИ стремились доказать, что главный бюрократ в стране – это партийный функционер. Таким образом, средства массовой информации попытались уничтожить наиболее популярные в то время идеалы и ценности, а разве может современное общество развиваться без системообразующей идеи? Известный российский юрист Константин Победоносцев писал: «Увы! Это великая ложь, и пресса есть одно из самых лживых учреждений нашего времени» [511]. Кое-кто из журналистов понял гласность как возможность вытащить всю грязь на страницы газет и журналов, на экраны телевизоров. Наблюдалась самая разнообразная тематика журналистских исследований – от поисков «золота партии» до «технологии секса». Символично, что эти средства массовой информации в эпоху плюрализма мнений и взглядов выступали против дотаций на хлеб и молоко, но за дотацию на собственные издания. Следует отметить, что все республиканские партийные средства, кроме журнала «Политический собеседник», предали КПСС – КПБ.

Против партии выступили такие «верные ленинцы», как Михаил Горбачев и Борис Ельцин, Александр Яковлев и Эдуард Шеварднадзе, а также им подобные, которые именно благодаря партии поднялись на самый верх политической карьеры. Они нанесли партии непоправимый ущерб. Известный советский диссидент и философ Александр Зиновьев писал: «Возьмите Яковлева, который руководил советской идеологией: вдруг он выходит из партии, заявляет, что марксизм-ленинизм – сущая ерунда и что Коммунистическая партия – преступная организация. Вы можете себе представить, чтобы завтра Папа Римский вдруг заявил: “Дорогие католики, Бога нет, а католическая церковь – преступная организация!” Именно главный идеолог КПСС Александр Яковлев неоднократно подчеркивал: “Все, что не запрещено законом, разрешено”» [цит. по: 93]. И это в стране, где в то время многие вопросы, и прежде всего политические, не были законодательно разрешены. Подобный подход, внедренный в жизнь, привел к разгулу преступности, спекуляции, расцвету теневой экономики, к самому настоящему правовому беспределу.

Руководство партии, и одновременно страны, политическая элита государства морально дряхлели, не успевали за изменениями быстротечной социально-политической и экономической ситуации, не могли своевременно принимать верные, социально ответственные политические решения, препятствовали приходу к власти новых политических лидеров.