Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

В мае 1935 г. сразу 11 греческих иерархов согласились вернуться на старый стиль и возглавить общины истинно-православных христиан. Правда вскоре восемь из них отказались от своего намерения, и остались лишь трое: митрополиты Герман Димитриадский, бывший вторым по старшинству иерархом в новостильной Церкви, Хризостом Закинфский и Хризостом Флоринский, впоследствии ставший известным как глава Истинно-Православной Церкви (ИПЦ) Греции. 13/26 мая в церкви Успения Богородицы Общества истинноправославных христиан в Афинах, за литургией, отслуженной в присутствии 25 тысяч мирян, они формально провозгласили о своей принадлежности к Истинно-Православной Церкви. 28 мая три указанных архиерея выпустили энциклику об отложении от господствующей новостильной Элладской Церкви и их исповедание веры (Исповедании 1935 г.). Все три митрополита сразу же попали под запрет от Константинопольского Патриарха. Так возникла Греческая Церковь истинно-православных христиан во главе со своим Синодом и Первоиерархом митрополитом Флоринским Хризостомом (Кавуридесом).

Предвидя свой неминуемый арест, греческие старостильные митрополиты рукоположили с 23 по 26 мая трех новых епископов: Германа Кикладского (Варикопулоса), Христофора Мегаридского (Хаджи), Поликарпа Диавлейского (Лиоси), которые вместе с тремя прежними архиереями составили Священный Синод под председательством митрополита Германа Димитриадского. Далее Синод единогласно избрал и рукоположил во епископа Вресфенского иеромонаха Матфея (Карпатакиса), который впоследствии возглавил крайнее «матфеевское» крыло старостильных греков. Эти действия и заявления не остались без ответа со стороны Элладской Церкви и государства. Все семь архиереев были арестованы и преданы церковному суду в июне 1935 г. по обвинениям в организации «незаконных сборищ» и неуважении к «законной и каноничной» Церкви. 15 июня, согласно решению суда, все архиереи были низложены, причем владыки Герман Димитриадский, Хризостом Флоринский и Герман Кикладский подверглись ссылке в отдаленные монастыри, епископу Матфею Вресфенскому по болезни было дозволено пребывать безвыходно в его Кератейском монастыре, а владыки Хризостом Закинфский, Поликарп Диавлейский и Христофор Мегаридский покаялись и вернулись в официальную Церковь (последние два были приняты в сущем сане – как епископы). 21 июня 1935 г. оставшиеся верными старостильному движению иерархи, использовав предоставленную им в последний раз перед отбытием в места ссылки возможность, провели заседание Синода и обратились к своей пастве с посланием[305]305
  Мосс В. Указ. соч. С. 195–197.


[Закрыть].

В том же году в Греции была восстановлена монархия во главе с королем Георгом II (на ноябрьском референдуме 97 % греков проголосовали за монархию). Мечтая об объединении всех православных христиан в одно церковно-политическое целое, горячо приветствовал это событие Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий). В 1935 г. владыка Антоний написал специальную статью, посвященную возвращению Георга II на престол после вынужденного 12-летнего пребывания за рубежом, в которой говорилось: «Теперь же с возвращением на прадедовский престол православного греческого монарха сделан второй и третий шаг к возвращению славного прошлого и великого будущего Православной Империи»[306]306
  Никон (Рклицкий), еп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. Т. 5. Нью-Йорк, 1959. С. 83, 87, 89; Григориевич Б. Русская Православная Церковь в период между двумя мировыми войнами // Русская эмиграция в Югославии. М., 1996. С. 115.


[Закрыть].

В октябре 1935 г. новый премьер-министр страны Георгий Кондилис разрешил сосланным старостильным епископам вернуться в Афины. Вскоре после освобождения митрополит Хризостом Флоринский поехал на Ближний Восток, к Иерусалимскому и Антиохийскому Патриархам, чтобы заручиться их поддержкой и обсудить возможность созыва Собора для пересмотра календарного вопроса. Но Патриархи, хотя и приняли его любезно и на словах выразили свое сочувствие, фактически ничем не помогли.

В 1936 г. Афинах состоялся Первый международный богословский конгресс, в котором приняли участие представители различных православных богословских школ, в том числе российской, в частности, одним из докладчиков на конгрессе был протоиерей Георгий Флоровский (второй подобный конгресс прошел в Афинах только через 42 года). В этом же году на территории Аттики было создано несколько митрополий, выведенных из непосредственного подчинения Афинской архиепископии, и основана Апостольская диакония для миссионерской работы в Греции и за границей, главным образом на Ближнем Востоке и в Африке. С апреля 1936 г. правительство Греции возглавил генерал Иоаннис Метаксас, который в августе получил диктаторские полномочия (диктатура Метаксаса продолжалась почти пять лет – до весны 1941 г.)[307]307
  Крюков А.М., Петрунина О.Е. Указ. соч. С. 97; Греция. С. 386–387.


[Закрыть].

Уже в 1937 г. среди старостильных иерархов произошло разделение между так называемыми флоринитами (их представляли митрополиты Хризостом Флоринский и Герман Димитриадский) и матфеевцами (к ним относились епископы Матфей Вресфенский и Герман Кикладский). 30 июня епископ Матфей отправил послание председателю старостильного Священного Синода митрополиту Герману, требуя от него официального заявления, что новокалендарная Элладская Церковь является раскольнической и ее таинства лишены благодати Святого Духа. Не получив ответа, епископ Матфей 18 июля написал новое послание митрополиту Герману, однако и оно осталось без ответа. 18 сентября 1937 г. можно считать датой основания «матфеевской» ветви старокалендарной Церкви Греции. В этот день епископ Матфей, не дождавшись ответов на свои послания Синоду, написал следующее послание: «И поскольку мне до сих пор не дан никакой ответ и. поскольку в последнем ответе, который Вы дали Высокопреподобному монаху Марку Ханиотису, Вы совершенно ясно объявили, что таинства, совершаемые новостильниками, действительны и имеют Божественную благодать и что в будущем продолжите поддерживать духовное общение с новшествующей раскольнической Церковью Греции. Поэтому выносим решение: 1) выразить глубочайшую печаль вам и всем последователям вашим из-за, вопреки всем ожиданиям, внезапного отступления от ваших первоначальных исповеданий и заявлений; 2) прервать с вами и всеми вашими последователями всякое духовное общение до тех пор, пока Господь Бог не восхочет просветить вас, чтобы возвратились к своему начальному исповеданию веры. 3) отзываю все подписи, до сегодняшнего дня поставленные под деяниями и остальными документами на заседаниях Синода с вами, и также прошу вас отменить мое участие в газете “Голос Православия”. В декабре 1937 г. митрополиты Герман и Хризостом направили письмо Департаменту по делам религий и Синоду новостильной Элладской Церкви со своими компромиссными предложениями о примирении, но они не были приняты. В результате произошедшего разделения с осени 1937 по 1948 гг. большую часть старостильников возглавлял епископ Вресфенский Матфей (Карпатакис). Кроме того, Церковь истинноправославных христиан снова подверглась жестоким гонениям со стороны властей. Так, в 1938 г. министр общественного порядка Греции издал приказ об аресте истинно-православных священников и опечатывании их храмов[308]308
  Bryner E. Die Ostkirchen vom 18. bis zum 20. Jahrhundert. Leipzig, 1996. S. 78; Скурат К.Е. История Поместных Православных Церквей. В 2-х частях. Ч. 2. М., 1994. С. 113; Свящ. Димитрий Успенский. Указ. соч. С. 146; См.: Свящ. Андрей Сиднев. Флоринский раскол в Церкви истинноправославных христиан Греции. Рукопись; Мосс В. Указ. соч. С. 201–203, 247.


[Закрыть].

Несмотря на существующие расхождения в отношении церковного календаря, Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Анастасий (Грибановский) пригласил архиепископа Афинского и всей Эллады Хризостома (Пападопулоса) принять участие в освящении в июне 1938 г. новопостроенного русского собора Воскресения Христова в Берлине, но архиепископ ограничился приветственным письмом[309]309
  См.: Церковная жизнь. 1938. № 5–6.


[Закрыть].

Через несколько месяцев, 23 октября 1938 г., владыка Хризостом скончался. Одним из основных кандидатов на освободившийся престол Элладской Церкви был митрополит Коринфский Дамаскин (Папандреу). Он родился в 1890 г. в Дорвитце, был участником Балканской войны, принял священство в 1917 г., в 1922 г. был хиротонисан во епископа Коринфского. В начале 1930-х гг. владыка Дамаскин являлся представителем Вселенского Патриарха в Америке, где много сделал для организации православной греческой диаспоры. Однако правительство генерала И. Метаксаса и официальная пресса открыто поддержала другого известного иерарха и церковного ученого – митрополита Трапезундского Хрисанфа (Филиппидиса). Он родился в 1881 г. в Комотини (Фракия), в 1897 г. поступил в Духовную семинарию на о. Халки, в 1903 г. был посвящен во диакона, в 1913 г. – хиротонисан в епископа на Трапезундскую кафедру, которую занимал 25 лет.

5 ноября 1938 г. в ходе голосования членов Священного Синода митрополит Дамаскин получил 31 голос, а митрополит Хрисанф – 30. Однако сторонники последнего добились пересмотра результата выборов в высшем судебном органе страны – Кассационном суде, отменившем избрание владыки Дамаскина. Несмотря на протесты со стороны части иерархов, под давлением правительства «малый Синод» 3 декабря провозгласил владыку Хрисанфа архиепископом Афинским и всей Эллады. 32 митрополита отказались признать его, указывая на нарушения в ходе голосования. Владыка Дамаскин был лишен кафедры и выслан в монастырь Пресвятой Богородицы Фанеромени на острове Саламин, а затем переведен в Мегару[310]310
  Дамаскин (Папандреу), архиеп. // Православная энциклопедия. Т. XIII. М., 2006. С. 687.


[Закрыть].

Правительство И. Метаксаса также издало целый ряд так называемых законов по необходимости для урегулирования церковно-административных вопросов. Один из таких законов № 2170 от 1940 г. подвергал частичному пересмотру уставную хартию 1923 г., где говорилось о недопустимости государственного вмешательства в дела Церкви[311]311
  Папатомас Г.Д. Указ. соч. С. 63.


[Закрыть].

К началу Второй мировой войны Элладская Православная Церковь являлась одной из крупнейших в православном мире. Она состояла из 79 епархий (митрополий), 8,5 тысяч священников, 270 монастырей с 6 тысячами насельников и объединяла около семи миллионов верующих (96 % населения страны)[312]312
  BA, R 5101/23173. Bl. 36.


[Закрыть].

Почти все благотворительные и миссионерские организации Церкви до войны находились под руководством братства «Жизнь» («Зои»), основанного в 1907 г. архимандритом Евсевием (Матопулосом, 1849–1929), тесно сотрудничавшим с известным проповедником Апостолосом Макракисом. Это братство противостояло классическому монашескому движению, при этом определяя себя как «городское и социальное монашество», действующее в обществе. Первоначально оно посвящало свои труды проповеди, религиозному воспитанию и изданию рассчитанных на широкие слои верующих журналов, в том числе основанного в 1911 г. журнала «Зои». Со временем братство превратилось в политико-религиозное движение, ставившее главной целью всемирную реформу Церкви, государства и общества. Его христианский идеал предусматривал исправление и обновление общества путем усиления христианской веры в сознании народа[313]313
  Папатомас Г.Д. Указ. соч. С. 56.


[Закрыть]. Из святых, проживавших в довоенный период и канонизированных в XX в., наиболее известными были: основатель монастыря Пресвятой Троицы на о. Эгина преподобный Нектарий (1846–1920), нищелюбивый святой Николай Планас (1851–1932) и преподобный Силуан Афонский (1866–1938)[314]314
  Там же. С. 72.


[Закрыть].

Глава II
Поместные Православные Церкви славянских стран

1. Сербский Патриархат

Христианство пришло в Сербию, как и в Киевскую Русь, из Византии, но несколько раньше – в IX в., с 1219 г. существовала Сербская архиепископия, когда святой Савва (1176–1235) стал первым архиепископом, а в 1346 г. Сербская Церковь была провозглашена Патриархатом с резиденцией Патриарха в г. Печ (признанным Константинопольской Патриархией в 1375 г.). Через 300 лет после завоевания Сербии Османской империей – в 1766 г. Печский Патриархат был упразднен турками, а его территория подчинена Константинопольскому Патриарху.

Духовные связи сербов и русских начали развиваться с XII в., благодаря установлению прочных взамоотношений русских обителей Афона с Сербией и Сербской Православной Церковью. В 1191 г. в русском Свято-Пантелеимо-новском монастыре (Старом, Нагорном Руссике) принял иноческий постриг княжич (сын великого жупана Стефана Немани) Растко Неманич – один из самых известных сербских святых – св. архиепископ Савва – основатель автокефальной Сербской Церкви. Свой выбор стать иноком на Афоне он сделал в результате беседы с русским святогорцем, насельником Руссика, ходившим по послушанию в Сербскую землю.

В монастыре св. вмч. Пантелеимона св. Савва впервые встретился с древнерусскими книгами, поэтому в его трудах появилось так много русских слов. «Законоправило» («Номоканон»), или «Славянская Кормчая», св. Саввы Сербского появилась на Руси в 1225 г., получила большое распространение и во множестве переписывалась, особенно в XIV и XVI вв. По благословению Патриарха Русского Иосифа «Законоправило» было впервые напечатано в 1650 г. Эта книга законов стала настольным церковно-правовым руководством для всех славянских Церквей, объединяя их канонически.

После установления на Руси татаро-монгольского ига сербские князья и цари оказывали разнообразную помощь и покровительство русскому монашеству Афона вплоть до захвата их страны Османской империей. Так, в середине XIV в. Руссик, в котором в то время пребывало много сербов, находился под покровительством сербского царя Стефана Душана Сильного, передавшего в 1347 г. в обитель честную главу св. вмч. Пантелеимона Целителя, а в 1380-е гг. ктитором Свято-Пантелеимоновского монастыря был святой князь Лазарь Греблянович (павший в июне 1389 г. в битве с турками на Косовом поле). Князь Лазарь передал обители церковь Спаса в Хвосне (Метохия), желая, чтобы русские монахи имели там свой храм и имение, а его вдова – княгиня Милица подарила монастырю св. вмч. Пантелеймона большое монастырское имение (метох) в Сербии. Последним сербским ктитором монастыря являлась дочь деспота Гюрга Бранковича, мачеха султана Мухаммеда II Завоевателя. Так в Старом Руссике возникла и окрепла духовная связь русского и сербского народов[315]315
  Старцы – возобновители Русского Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне. Ч. I. Духовник Иероним, или Жизнеописание иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева). Святая Гора Афон, 2014. С. 73–74.


[Закрыть]. В архиве Руссика сохранилось 16 хартий (хрисовулей) сербских князей и царей.

За все 200 лет своего покровительства Свято-Пантелеимоновскому монастырю властители Сербии никогда не пытались сделать его сербским, но всегда констатировали, что являются лишь временными хранителями монастыря, пока русские князья вновь не получат возможности покровительствовать ему. Существенная заслуга сербов состояла в том, что они не просто поддержали обитель материально в трудное для Руси время, но и сохранили ее устав и традиции, которые затем передали новым поколениям русских насельников, вернувшимся в свой монастырь в XV в.

В 1355 г. сербский царь Урош уступил русским монахам монастырь св. Богородицы Браинской в деревне Губавац, примерно в 20 километрах от местечка Медведжа, у современной административной границы Сербии с Косово. Этот монастырь предположительно позднее разрушило принявшее ислам местное население, желая уничтожить материальные свидетельства, напоминающие о православии в крае. В 1382 г. русский афонский монастырь св. вмч. Пантелеимона, с позволения сербского князя Лазаря, создал в Сербии дочерний монастырь на реке Дренча. Строителем этой обители был русский инок Дорофей (еще в 1950 г. руины монастыря на реке Дренча существовали в окрестностях Трстеника).

В период татаро-монгольского ига определенная помощь со стороны сербских правителей оказывалась и Церкви в самой Руси. Так, в житии царя Драгутина (1273–1316) говорится, что он «Русской земле не один раз посылал свои щедрые дарования святым церквам и монастырям и много милостыни нищим и малосильным. Ибо в той земле имел он любимого приятеля, князя Василия, и ему по достоинству должную честь отдавал, посылая ему сладкие слова вместе с великолепными дарами царскими»[316]316
  Данинич Д. Живот кральева и архиепископа српских, Загреб, 1866. С. 39–40.


[Закрыть]. Драгутин действительно посылал дары пострадавшим от татарских набегов русским храмам и обителям и был в дружеских отношениях с великим князем Василием I Ярославичем.

Постепенно все большее значение приобретали русско-сербские и духовные связи. Русский историк Николай Иванович Петров так охарактеризовал их: «В благополучные для них времена сербы обработали свою культуру, но, теряя политическую самостоятельность и попадая под турецкое иго, они передали плоды своего образования России, которая, пользуясь ими, стала со своей стороны Защитницей и Учительницей сербам»[317]317
  Петров Н.И. Исторический взгляд и связи отношений между сербами и русскими. Киев, 1876. С. 28.


[Закрыть].

Сербское духовное влияние на Русь оказывалось в основном путем отправки книжных произведений, а также трудами богословски образованных сербов на русских землях. Это было особенно заметно после смерти царя Душана, когда внешнеполитическая ситуация в Сербии резко ухудшилась, и многие богословы стали покидать ее. Константинопольский Патриарх, в юрисдикции которого тогда находилась Русская Церковь, нередко посылал на Русь по церковным делам ученых афонских монахов – сербов, знающих греческий язык, и некоторые из них там оставались на службе. Самым известным из них был серб (по другим источникам – болгарин) митрополит Киприан, сначала ставший митрополитом Киевским, а в 1389 г. вступил на трон Московской митрополии. Владыка Киприан скончался в 1406 г. и был похоронен в Успенском соборе Кремля.

Похожий путь проделал еще один серб – митрополит Киевский и Литовский Григорий (Цамблак). Он учился на Афоне, участвовал в исправлении богослужебных книг последнего Патриарха Болгарского Ефтимия, имел связи и с Сербией. В частности, будучи игуменом Высоко-Дечанского монастыря, владыка Григорий обогатил сербскую литературу житием Стефана Дечанского и произведением о переносе мощей св. Параскевы в Сербию во времена царицы Милицы и деспота Стефана Высокого. Ему приписывается и житие св. Ромила Пустынника, который подвизался и скончался в монастыре Раваница.

Третьим известным афонским монахом – сербом, приехавшим на русские земли (во времена князя Василия Васильевича), был Пахомий Логофет (или Пахомий Серб). Он считается одним из самых плодовитых духовных писателей Руси. Пахомию приписывают 35 составов и богатый «Русский хронограф», в который он включил и жития Стефана Высокого, Стефана Дечанского[318]318
  Шахматов А. Пахомий Логофет и хронограф // Журнал Министерства просвещения. СПб., 1899. С. 200–207.


[Закрыть].

Подобные отношения продолжались до 1459 г., когда Сербия окончательно потеряла свою государственность. С того времени она несколько веков обращалась к России, прося оказать ей материальную и духовную помощь. Взаимоотношения сербских иерархов с русскими землями были устанавлены в XV в., когда монахи белградского монастыря Успения Пресвятой Богородицы посетили Великое княжество Московское с просьбой об оказании помощи. С этими монахами великий князь Василий III Иоаннович (1479–1533) направил сербскому митрополиту и «деспотице» (правительнице) Ангелине послания и щедрые пожертвования.

В 1508 г. вдова сербского деспота Стефана и мать последнего деспота Иоанна, инокиня Ангелина, причисленная впоследствии к лику святых, торжественно передала великому князю Василию III в собственность право на русский Свято-Пантелеимоновский монастырь. Сербские государи, в течение веков оказывавшие поддержку русской обители, теперь сами были в трудном положении, попав под турецкое иго. Святая Ангелина призвала князя оказать помощь русской обители – его древней отчине и дедине, что и произошло. Но русские государи и цари осознали себя ктиторами и хранителями всей Святой Горы и других православных народов, каковыми некогда были византийские императоры и сербские господари. С посланцами игумена русского Свято-Пантелеимоновского монастыря Василий III неоднократно посылал милостыню в сербскую землю – в митрополию, монастыри и самой преподобной Ангелине[319]319
  Старцы – возобновители Русского Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне. Ч. I. С. 74–75.


[Закрыть].

Этому сопутствовала женитьба Василия III на Елене Глинской, матерью которой была дочь сербского деспота (герцога) Стефана Якшича Анна. От этого брака родился будущий царь Иван Васильевич IV Грозный. Будучи сиротой уже с пяти лет, он воспитывался бабушкой Анной Якшич, которая прививала ему церковность сербского народа.

В 1550 г. в Москву приехал игумен афонского сербского монастыря Хиландар Паисий, и он был сердечно принят царем. В 1556 г. Хиландар получил от Ивана IV Грозного богатые дары и в качестве подворья в Москве Никольский монастырь в Китай-городе. Подворье было задумано в качестве духовного моста с православными славянскими народами. Вместе с грамотой на подворье Хиландару был послан и занавес с царскими вратами, обрамленный изображениями русских и сербских святых, вышитыми золотом, серебром и шелком, с нимбами, унизанными жемчугом и алмазами. Этот дар и сейчас является самой драгоценной реликвией Хиландара. В ответ хиландарские монахи в 1558 г. подарили царю икону Святой Богородицы (в серебряной ризе), ранее принадлежавшую свт. Спиридону, Патриарху Сербскому (1382–1387). Возвращаясь на Афон, игумен Паисий увез с собой грамоту с обращением к турецкому султану, в которой русский царь требовал освобождения от дани православных монастырей на Святой Горе. Это был первый дипломатический документ, в котором Россия выступила в защиту сербов перед Османской империей. Царь Иван IV щедро помогал и другим сербским монастырям: Студеницу, Милешеву и т. д.

В конце XV – начале XVI вв. было основано большинство монастырей так называемого Сербского Афона – на склонах Фрушкой горы, в 15 километрах от г. Сремски Карловцы. В середине XVI в. возникли связи этих монастырей с Московским царством – в обители были посланы дары царя Иоанна Грозного, а в 1622 г. группа сербских монахов из монастыря Беочин побывала в России, привезя богослужебные книги. В 1667 г. Россия признала Сербский Патриархат (вопреки протестам Константинопольской Патриархии), направив в адрес сербского иерарха Максима особую грамоту, адресовав ее «Архиепископу Печскому и Патриарху Сербскому»[320]320
  Арсеньев А.Б. Русские храмы и монастыри в Югославии // Историки-слависты Московского государственного университета. Кн. 9: В.А. Тесемников. М., 2013. С. 154.


[Закрыть].

В XVI–XVIII вв. не было ни одного сербского монастыря, который бы ни обращался с большим или меньшим успехом за помощью в Россию. Первый Русский Патриарх Иов 15 апреля 1591 г. выдал дарственную грамоту хиландарскому архимандриту Григорию и его братии. В ней позволялось собирать помощь в России как в этом, так и в последующие годы. Грамота оставалась в силе вплоть до царствования Петра I.

В XVII и XVIII вв. связи между сербскими митрополитами, Патриархами и архиереями Русской Церкви были очень активными. В частности, за помощью к России обращался Патриарх Печский Паисий (Яневац-Косован; 16141648). После окончания Смутного времени в российских и сербских землях первым непосредственным участником установления отношений сербской высшей церковной иерархии с Россией стал епископ Вршацко-Темишварский Антоний, который, приехав в Москву, выполнил и секретное задание – посетил бывшего архиепископа Охридского Нектария, проживавшего тогда в Троице-Сергиевой лавре.

Поездки сербских митрополитов, епископов и представителей монастырей постепенно учащались. Эти посольства имели целью не только сбор материальных пожертвований, но и укрепление духовных связей. Со времени правления Патриарха Филарета (Романова) в России заметно выросло издание богослужебных и других духовных книг, которые дарились приезжавшим в Москву сербам. В свою очередь, ни одно сербское церковное посольство не приезжало в Москву без даров: святых мощей и других реликвий, драгоценных икон, церковной утвари и книг. Многие сербские архиереи годами жили в России, а некоторые и умирали там.

Открытые связи с Россией значительно укрепил Патриарх Печский Гавриил I (1648–1655), желавший освобождения сербов от турецкого ига. В 1656 г. он выразил царю Алексею Михайловичу просьбу – позволить со своей свитой остаться в России и получил положительный ответ. Еще один Патриарх Печский Арсений III (Черноевич) возлагал большие надежды на Россию как защитницу православия и всех христиан, попавших под турецкое иго. В 1688 г. Патриарх Арсений III через настоятеля афонского монастыря св. Павла архимандрита Исаию направил послание русским царям с просьбой начать войну с Османской империей.

В 1690 г. около 37 тысяч сербских семей во главе с Патриархом Арсением III, спасаясь от турок, переселились в австрийские владения (так называемое Великое переселение). Указом от 21 августа того же года император Леопольд I предоставил им право церковно-народной автономии во главе с архиепископом (митрополитом). Первым митрополитом был избран владыка Арсений (Черноевич), носивший и титул Патриарха (до кончины в 1706). По расположению резиденции ее главы (с 1713) в г. Карловцы (ныне Сремски-Карловцы) митрополия именовалась Карловацкой[321]321
  Епископ Шумадийский Савва. Арсений III (Черноевич) // Православная энциклопедия. Т. 3. М., 2001. С. 423.


[Закрыть].

Пик активности политических связей Арсения III с Россией приходится на время переговоров о заключении Карловацкого мира 1698–1699 гг., но он и в дальнейшем, вплоть до своей кончины, продолжал переписываться с представителями российской власти о нуждах сербского народа.

Во время правления Петра Великого отношения России и Сербии из религиозной – духовной и материальной сфер во многом переместились в культурно-политическую область. Балканы постепенно становятся все более значимым регионом, на землях которого начали разворачиваться важные для России военные и дипломатические события. В самом конце XVII в. царь Петр I подарил целый ряд икон монастырю Раковица в благодарность за помощь, оказанную схиигуменом Григорием при заключении в 1699 г. Карловацкого мира[322]322
  Васич П. Црквена уметност код срба у XVIII и XIX веку // Српска Православна Црква 1219–1969. Споменица о 750-годишчици аутокефалности. Београд, 1969. С. 338–339; Преподобная Екатерина Леснинская, наставница современного женского монашества. Провемон, 2010. С. 138.


[Закрыть].

В XVIII в. связи Сербской Церкви с Россией продолжали развиваться. Представитель Крушедольского Собора 1708 г., избравшего митрополитом Исаию (Джаковича), Христофор Тутринович приехал в Россию с письмом для царя Петра I, в котором ему передавались поздравления с Полтавской победой над шведами от всего духовенства и мирян, проживающих в Австрийской империи.

Сенат Дубровницкой республики в Далмации также поздравил Петра I с победой в Полтавской битве. В своем ответе Сенату в 1711 г. царь просил позволить постройку православной часовни в саду дубровницкого дома графа Саввы Владиславича, где он смог бы похоронить свою мать. Однако просьба была отклонена, так как Дубровник традиционно являлся оплотом католичества. В 1770-е гг. российской императрице Екатерине II также было отказано в согласии на постройку православного храма, за что Дубровник получил награду от Папы Римского. Лишь в 1790 г. было получено разрешение на открытие скромной часовни при консульстве России в Дубровнике, вне городских стен. Этот храм имели право посещать только российские подданные. Однако постепенно, при попечительстве российского консульства, при храме был создан православный приход из черногорцев и сербов, старанием которого в конце концов в 1877 г. в Дубровнике был воздвигнут великолепный православный храм в сербско-византийском стиле. Из православных архиереев Далмации в России наибольшую известность получил епископ Зарский (с 1809) Никодим (Милаш), магистр Киевской духовной академии; его капитальный труд «Курс православного церковного права» был переведен на русский язык[323]323
  См.: Тальберг Н.Д. История христианской Церкви. М., 2008.


[Закрыть].

Начиная с конца XVII в., целые поколения сербских богословов учились в русских высших (и средних) духовных учебных заведениях (в частности, киевских и московских, а затем и петербургских). На протяжении XVIII, XIX и начала XX вв., большая часть сербской богословской элиты получала образование в российских духовных академиях. С другой стороны, начало организованного высшего богословского образования у сербов связано с русскими профессорами Максимом Суворовым и Михаилом Козачинским, которые в XVIII в., по приглашению Белградско-Карловацких митрополитов, сначала Моисея (Петровича), а затем Викентия (Йовановича), прибыли в Австрийскую империю. Именно эти профессора помогли учредить первую Сербскую высшую школу в Карловцах, которая в последующие два столетия была очагом сербского образования[324]324
  Пузович В. Русские эмигранты – преподаватели на православном богословском факультете в Белграде (1920–1940) // Православ’я – цивілізаційний стрижень слов’янського світу. Киев,
  2011. С. 246–247.


[Закрыть].

В частности, митрополит Моисей (Петрович), занимавший этот пост в 1713–1726 гг., в 1718 г., опасаясь католизации сербского народа, обратился к Петру I с просьбой прислать ему ученых богословов для обучения и подготовки священников. В своем послании к русскому царю он писал: «Мы не просим богатства, а лишь помощи в деле просвещения душ наших, чтобы противостоять тем, которые ополчились на нас. Смилуйся, милостивый государь, ибо ты можешь, если хочешь!.. Будь вторым Моисеем и избавь нас от Египта невежества». Просьбу удовлетворили, и в мае 1724 г. синодальный переводчик Максим Суворов был послан в Белград в качестве учителя латинского и славянского языков. Он привез с собой большое количество книг: 70 славянских грамматик, 10 лексиконов на трех языках и 400 букварей. Вскоре после приезда на сербскую землю М. Суворов основал в Сремских Карловцах Великую школу, которой руководил 11 лет (в дальнейшем он преподавал в Будиме, Нови Саде и в других городах)[325]325
  См.: Танин С.Ю. Русский Белград. М., 2009.


[Закрыть].

Это событие оказало большое влияние на внутреннюю жизнь Сербской церкви: в XVIII в. она поменяла свой богослужебный язык на более руссифицированный вариант церковнославянского языка. Влияние русского языка стало заметным не только в Церкви, но и среди светских сербских писателей (Захарий Орфелин, Иоанн Раич и др.). В тот период сербской истории русский язык стал мощным средством, позволившим сербам сохранить свою культуру и национальное лицо.

Кроме преподавателей, на сербские земли из России приезжали и другие богословы и проповедники. Среди них в 1732 г. в Белград приехал ученый священнослужитель Симеон Христианин, которого митрополит Викентий (Иованович) назначил проповедником всей своей епархии. 1 августа 1736 г. митрополит Карловацкий Арсений IV (Шакабента) отправил из Белграда письмо царице Анне Иоанновне с просьбой, чтобы Русское государство постоянно содержало 24 сербских ученика в российских духовных академиях. В 1804 г. митрополит Карловацкий Стефан (Стратимирович) написал императору Александру I послание о необходимости освобождения сербского народа и воссоздания Сербского государства.

После упразднения в 1766 г. Печского Патриархата Карловацкая митрополия окончательно получила самостоятельность. Проводившаяся в Австрийской империи униатская пропаганда среди сербов не имела значительного успеха, когда недовольные подобными акциями тысячи сербов стали уезжать в Россию (где возникла так называемая Новая Сербия), императрица Мария-Терезия в 1751 г. особым патентом гарантировала им свободу вероисповедания. В мае 1848 г. на Сербском национальном собрании митрополита Карловацкого Иосифа (Раячича) провозгласили Патриархом. В декабре 1848 г. император Франц-Иосиф утвердил это решение, но потом австрийское правительство отказало владыке Иосифу в титуле Патриарха[326]326
  Пузович П. Краткая история Сербской Православной Церкви в бывшей Югославии в XX столетии // Православная Церковь в Восточной Европе. XX век. Киев, 2010. С. 119; Его же. Kurze Geschichte der Serbischen orthodoxen Kirche. Himmelsthür, 2007.


[Закрыть].

В XVIII–XIX вв. Россия оказывала значительный объем помощи не только Карловацкой митрополии, но и относившимся к ней фрушкогорским сербским монастырям. Так, в 1758 г. на Фрушку гору прибыл русский изограф Василий Романович, ставший основателем сремской иконописи. Дворцовым художником митрополита Карловацкого Арсения IV в середине XVIII в. был киевский иконописец Иван Васильевич. В XVIII–XIX вв. некоторые известные сербские иконописцы учились у русских мастеров: Димитрий Бачевич, монах Рафаил (Момчилович) и другие.