Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

Первым русским профессором, привлеченным на богословский факультет, стал бывший декан историко-филологического факультета Новороссийского университета в Одессе А.П. Доброклонский, избранный ординарным профессором решением ученого совета Белградского университета, подтвержденным указом короля от 9 июля 1920 г. Он был председателем первого заседания ученого совета богословского факультета, состоявшегося 6 сентября 1920 г., «в качестве старейшего и по возрасту и по годам профессорской службы», и автором проекта первого Положения о факультете, принятом 2 октября 1920 г. Наряду с должностью заведующего кафедрой общей истории Церкви А.П. Доброклонский был первым избранным заместителем декана (с 30 ноября 1920 г.), а затем и первым избранным заместителем декана по учебной работе (продеканом) факультета (с 23 февраля 1921 г.). С июня 1923 по февраль 1924 г., во время отсутствия уезжавшего в советскую Россию декана протоиерея Стефана Димитриевича, А.П. Доброклонский исполнял должность декана факультета[928]928
  Пузович В. Русские эмигранты – преподаватели на православном богословском факультете в Белграде (1920–1940) // Православ’я – цивілізаційний стрижень слов’янського світу. Киев, 2011. С. 240–242.


[Закрыть].

В июне 1923 г. А.П. Доброклонский вместе с профессором Н.Н. Глубоковским написал «Мнение богословского факультета по вопросу подлинности хиротонии Англиканской Церкви» – официальный ответ факультета на запрос Сербского Синода представить экспертное мнение по данному вопросу, в связи с переговорами, которые велись тогда между Православной и Англиканской Церквами. Важно упомянуть и инициативу А.П. Доброклонского по признанию степеней кандидатов и магистров российских духовных академий «в качестве формальной квалификации при выборе преподавателей факультета», которая была принята ученым советом факультета 6 апреля 1925 г. С 1931 г. до своей смерти в 1937 г. профессор возглавлял Русский научный институт в Белграде. Перед кончиной А.П. Доброклонский завещал богословскому факультету все свои сбережения (15 тысяч динар), из которых на протяжении многих лет награждались лучшие святосаввские студенческие работы в области общей истории Церкви, для чего был создан «Фонд профессора Александра Доброклонского и его супруги Марии»[929]929
  Пузович В. Русские эмигранты… С. 242–243.


[Закрыть].

Глубокий след в истории богословского факультета оставил и профессор-протоиерей Феодор Титов. До конца своей жизни (20 декабря 1935 г.) он исполнял должность сначала контрактуального (избран 30 октября 1920 г.), а затем ординарного профессора (избран 8 марта 1926 г.). Отец Феодор Титов преподавал библейскую историю с библейской археологией, а с 1924 г. и догматическое богословие. По просьбе русских студентов (которую поддержали и сербы), он с 1922 г. также преподавал в качестве факультативного предмета историю Российской Церкви. Из его работ, опубликованных в сербских журналах, выделяется ряд текстов по сербской церковной истории, опубликованных в 1930-е гг., в которых о. Феодор Титов исследует темы, связанные с деятельностью св. Саввы. Эти тексты были написаны в рамках кампании широкой пропаганды, предпринятой Сербской Церковью, которая стремилась через святосаввскую концепцию (учение святосаввия) укрепить национальное единство сербского народа на территории многонациональной Югославии[930]930
  Кастратовић-Ристић В. Руски професори на Београдском универзитету 1919–1925 // Идеје и покрети на Београдском универзитету од оснивања до данас. Т. II. Београд, 1989. С. 51–55.


[Закрыть].

Своими многочисленными научными работами русские ученые существенно обогатили сербскую богословскую науку. Особенно важное значение имела их публикаторская деятельность в издававшемся с 1926 г. научном журнале белградского богословского факультета «Богословие». В течение первого десятилетия практически в каждом его номере выходили статьи русских ученых. В области систематического богословия выделялся объемный труд профессора о. Феодора Титова «Догматика и наука», который вышел в шести частях (в 1926–1927 гг.). В 12 частях была опубликована докторская диссертация Федора Раевского (будущего архиепископа Саввы) «Символические книги Англиканской епископальной Церкви с точки зрения православной догматики» (в 1934–1935 и 1937–1939 гг.). В трех частях вышел научный труд выдающегося русского ученого Владимира Алексеевича Мошина «Иоахимизм и восточное богословие». По патрологии была опубликована в 11 частях докторская диссертация Викентия Флориановича Фрадинского «Жизнь, литературная деятельность и нравственно-аскетическое учение святого Нила Синайского» (в 1931–1934, 1936 и 1938 гг.).

По литургике одна работа принадлежала известному филологу профессору Владимиру Алексеевичу Розову: «Служба и канон святому Николаю Новому Софийскому» (1930). Иеромонах Иоанн (Максимович), ставший позднее архиепископом и святителем, опубликовал статью «Рядовое и праздничное зачало» (1933). Особого внимания заслуживают две работы архимандрита Киприана (Керна): «Эпиклеза в александрийских литургиях» (1932) и «Эпиклеза в ранних христианских литургиях» (1933). Именно они представляют собой основу литургически-богословского подхода литургики в Сербии, заменившего историко-археологический и ритуалистический подход, который до тех пор доминировал в Сербской Церкви. В «Богословии» печатались также исторические труды профессоров А.П. Доброклонского, М.А. Георгиевского, В.Ф. Фрадинского, В.А. Мошина, работы профессора С.В. Троицкого по каноническому праву. Помимо авторских статей, русские ученые опубликовали в «Богословии» более 30 рецензий на самые значимые книги сербских, русских, а также и западноевропейских богословов[931]931
  См.: Гардашевик Б. Богословле – орган Богословског факултета у Београду. 60 година излажена и библиографща // Богословле. 1986. № 1–2. С. 177–219; Милићевић В., Поповић М. Библиографија српске теологије. Библиографија часописа «Богословле» (1926–1940, 19572006) и «Зборника Православног богословског факултета» (1950–1952). Београд, 2009.


[Закрыть]. При этом российские эмигранты обогатили сербское богословие не только публикациями в журнале белградского богословского факультета, но и своими многочисленными трудами в других сербских церковных журналах. Самое большое число статей опубликовали профессора о. Феодор Титов (свыше 30) и С.В. Троицкий (около 100)[932]932
  Гардашевић. Б. Др Сергее Викторович Тројицки // Богословле. 1980. № 1–2. С. 178–188.


[Закрыть]. А.П. Доброклонский был автором одного из первых учебников «Общей истории Церкви» на сербском языке, учебник по истории Христианской Церкви написал Борис Волобуев и т. д.

Очень велико было число русских студентов богословского факультета, особенно в первые годы его существование. Так, в 1922 г. их насчитывалось 51 человек, что составляло около половины всех учащихся. В первом выпуске 1925 г. из 11 дипломантов пятеро были русскими[933]933
  Драшковић Ч. Четрдесет година Богословског факултета у Београду // Богословие, Београд, 1961. № 1–2. С. 20.


[Закрыть]. В 1923–1927 гг. доля русских студентов на факультете колебалась между 40 и 50 %, затем начала постепенно снижаться: в 1928 г. – 25 %, в 1929 г. – 19 %, в 1930 г. – 14 %, а в 19311939 гг. колебалась между 6 и 10 %[934]934
  Buchenau К., a.a.O., S. 291; AJ, 66-591-978; АС, Г/200, 1-120/1938, 1-91/1939.


[Закрыть]. Русские студенты активно готовились к служению своей Церкви, первыми двумя женщинами выпускницами были русские: Мария Зернова (сестра Н.М. Зернова) и Елена Смирнова, и в дальнейшем на богословский факультет поступали все желающие без ограничений[935]935
  Драшковић Ч. Указ. соч. С. 23.


[Закрыть].

Совместными усилиями преподавательской, студенческой корпораций и русской церковной диаспоры на факультете постепенно сформировалась определенная система образования и воспитания. Ее отличительными особенностями были: особый акцент на самостоятельной научно-познавательной деятельности студентов в виде кружков и обществ, регулярная церковно-богослужебная жизнь и духовное окормление, пастырские беседы, постоянные контакты с православными архиереями и известными богословами различных христианских конфессий. Студенты богословского факультета активно участвовали в жизни русского прихода в Белграде (в чтении и пении на клиросе, пастырской и миссионерской работе), регулярно совершали паломничества в Хоповский монастырь, поддерживали связи с афонскими подвижниками[936]936
  Сухова Н.Ю. Русские богословские школы за рубежом: сохранение традиции и поиск нового (1920–1940) // XVIII Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Материалы. Т. 1. М., 2008. С. 266–267.


[Закрыть].

Некоторые русские выпускники Белградского университета стали в дальнейшем архипастырями или известными церковными деятелями: архиепископы Серафим (Иванов), Антоний (Бартошевич), Савва (Советов), Антоний (Синкевич), Савва (Раевский) и святитель Иоанн (Максимович), епископы Василий (Родзянко), Филипп (Гарднер), Леонтий (Бартошевич), Митрофан (Зноско-Боровский) и Григорий (Граббе), архимандрит Киприан (Керн), профессор протопресвитер Николай Афанасьев, доктор богословия профессор Викентий Флорианович Фрадинский, богослов и церковный историк, первый редактор «Вестника Русского студенческого христианского движения», профессор Оксфордского университета Николай Михайлович Зернов и др.

Накануне начала Второй мировой войны – в 1939 г. на богословском факультете Белградского университета обучались 23 русских студента и преподавали три русских профессора: Степан Михайлович Кульбакин, Сергей Викторович Троицкий и Викентий Флорианович Фрадинский. Бывший профессор Харьковского университета и член-корреспондент Российской академии наук, ставший действительным членом Сербской академии наук, филолог-славист С.М. Кульбакин был 30 июня 1924 г. избран внештатным профессором церковнославянского языка и работал на факультете до его временного закрытия и своей кончины в 1941 г.[937]937
  Кастратовић-Ристић В. Указ. соч. С. 51–55.


[Закрыть]

Известный юрист и каноник С.В. Троицкий работал на факультете внештатным профессором церковного права с 1936 г. В качестве эксперта по каноническим вопросам Сербского Синода он активно участвовал в создании наиболее важных официальных церковных документов (Закона о Сербской Церкви, ее устава и брачных правил). С.В. Троицкий внес и значительный научный вклад в области канонического права: истории канона, устройства Православной Церкви, вопросов ее юрисдикции, брачного права[938]938
  Гардашевић. Б. Др Сергее Викторович Трощцки. С. 176.


[Закрыть]. Однако со священноначалием Русской Православной Церкви Заграницей он далеко не всегда имел хорошие отношения. Так, митрополит Антоний (Храповицкий) считал его активным врагом Архиерейского Синода, и в связи с этим один сербский епископ в 1929 г. даже назвал С.В. Троицкого «Иудой Искариотским»[939]939
  Архив Германской епархии РПЦЗ в Мюнхене, д. Разная переписка. Военные годы.


[Закрыть].

Последним русским ученым, преподававшим на факультете, был В.Ф. Фрадинский – участник Первой мировой и Гражданской войн. Он стал единственным русским выпускником богословского факультета (1926), защитившим там докторскую диссертацию (6 марта 1939 г., тема «Святой Нил Синайский, его жизнь, литературная работа и морально-аскетическое учение») и ставшим в его стенах профессором. С 3 мая 1924 г. В.Ф. Фрадинский работал ассистентом-библиотекарем, с 30 мая 1939 г. – доцентом на кафедре общей истории Церкви, которую возглавлял в звании профессора с конца 1939 по 1961 г. (до своей смерти), с перерывом на годы войны (1941–1945)[940]940
  Драшковић Ч. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть].

При всем значительном русском влиянии на деятельность богословского факультета, руководство Русской Православной Церкви Заграницей никогда не пыталось вмешиваться в его внутреннюю жизнь. В частности, когда летом 1938 г. русский студенческий кружок факультета обратился с ходатайством об установлении для выпускников – членов кружка нагрудного знака, Архиерейский Собор РПЦЗ на заседании 29 августа постановил: «Ввиду того что Белградский богословский факультет является сербским учреждением, просителям о том надлежит обратиться к сербским церковным властям, что им и сообщить»[941]941
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 18, л. 17 об.


[Закрыть].

В 1920 г. при активном участии русских эмигрантов был открыт православный богословский факультет в Загребском университете (ректор Владан Максимович). В 1922/23 учебном году из 30 его студентов 17 были русскими и лишь 13 – сербами. Правда, в 1924 г. по финансовым и политическим причинам этот факультет оказался закрыт[942]942
  Buchenau K., a.a.O., S. 276.


[Закрыть].

На открытом в 1920 г. философском факультете (филиале Белградского университета) в г. Скопле (Скопье) в 1920–1941 гг. работало восемь российских преподавателей, в том числе известный ученый – доцент кафедры византиноведения, будущий академик Македонской академии наук и протоиерей Владимир Алексеевич Мошин (1894–1987), преподававший историю Византии и Римской империи[943]943
  Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. С. 352.


[Закрыть], историк культуры Петр Михайлович Бицилли, историк литературы Евгений Васильевич Аничков и др. Выпускник Московской духовной академии кандидат богословия Сергей Наумов до 1941 г. работал профессором рельной гимназии в Битоле, Виктор Петров был профессором скопленской гимназии, а Михаил Оленин до весны 1941 г. работал наставником в Великом медресе имени короля Александра I в Скопле[944]944
  АС, Г/3 Министерство просвете и вера, 1-792/1941, 1-796/1941.


[Закрыть].

Еще в большем количестве, чем на богословских факультетах университетов, русские эмигранты преподавали во всех пяти существовавших до начала Второй мировой войны сербских духовных семинариях, например в Карловацкой семинарии св. Саввы в разные годы 14 человек: Николай Георгиевич Дориомедов (преподавал греческий и латинский языки), Федор Федорович Балабанов (Священное Писание, патрология, философия, церковнославянский язык), Владимир Николаевич Халаев (русский, французский языки), Николай Александрович Акаемов (греческий и латинский языки), Сергей Матвеевич Муратов (церковное пение, теория музыки), Владимир Алексеевич Розов (общая история), Владимир Смолянинов, протоиереи Иоанн Сокаль (моральное богословие), Василий Виноградов (Ветхий Завет), Тихон Троицкий, Борис Георгиевич Волобуев (история Христианской Церкви, общая история, нотное и церковное пение), Нил Софинский, Нил Малахов (моральное богословие, апологетика, философия, логика с психологией, педагогика, церковнославянский язык) и Борис Селивановский (Священное Писание, библейская история, церковнославянский язык)[945]945
  Арсеньев А. Русская диаспора в Югославии. С. 76; Его же. У излучины Дуная. С. 33.


[Закрыть].

В целом русские в 1920-е гг. составляли от трети до четверти преподавателей духовных семинарий, но в отдельных случаях даже подавляющее большинство. Так, многие известные русские церковные деятели преподавали в открывшейся в 1922 г. Битольской духовной семинарии св. ап. Иоанна Богослова. В сентябре 1921 г. епископ Битольский Иосиф (Цвийович) и епископ Охридский Николай (Велимирович) обратились к министру по делам религии с меморандумом, предлагая вновь учредить в Битоле семинарию (существовавшую там в 1897–1912 гг. при Болгарском экзархате), с целью подготовки для этого региона лояльного белградским властям национального духовенства и вытеснения, таким образом, болгарского и греческого влияния. Семинария начала свою работу уже в феврале 1922 г., и само ее существование было бы невозможно без русских эмигрантов, так как в первый год из пяти преподавателей, считая епископа Иосифа, четыре были русскими: иеромонах (будущий епископ Лондонский) Николай (Карпов), священник Иоанн Сокаль, Владимир Тимофеев и Сергей Михайлович Наумов. При этом о. Иоанн Сокаль, бывший в 1912–1919 гг. инспектором параллельных классов Курской духовной семинарии, в 1922–1931 гг. служил инспектором Битольской семинарии[946]946
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 7, д. 149, л. 1–5.


[Закрыть].

В дальнейшем в ней в разные годы преподавали еще семь русских эмигрантов: Николай Шуба, священник Алексий Моргуль, иеромонах Иннокентий (Анисимов), профессор Виктор Квачадзе, профессор Виктор Волобуев, святитель о. Иоанн (Максимович), будущий архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский, а также известный богослов архимандрит Киприан (Керн), первый русский эмигрант, закончивший в 1925 г. богословский факультет Белградского университета[947]947
  Buchenau K., a.a.O., S. 323–327.


[Закрыть].

Начав преподавать в Битольской семинарии, Константин Эдуардович Керн 30 января 1927 г. принял монашеский постриг с именем Киприан, 17 апреля того же года был рукоположен митрополитом Антонием (Храповицким) во иеродиакона и 21 апреля – во иерея. За годы преподавательской работы в Битоле (1925–1928 и 1931–1936) о. Киприан, возведенный 7 июля 1928 г. в сан архимандрита, опубликовал несколько статей в сербских богословских журналах, в 1928 г. частично напечатал свои лекции по литургике в книге «Крины молитвенные» и начал изучать наследие свт. Григория Паламы. В этот период он дважды отказался от архиерейской хиротонии – вначале от предложения митрополита Антония (Храповицкого), а затем, в 1933 г. от предложения Сербского Патриарха Варнавы[948]948
  Елена (Хиловская), мон. Архимандрит Киприан (Керн) и его «Путеводитель по русским переводам патристических текстов» // Вестник церковной истории. 2010. № 1–2. С. 282–285.


[Закрыть].

Сербский протоиерей Урош Максимович писал в статье «Святой наших дней» о святителе Иоанне (Максимовиче, по происхождению русском дворянине с сербскими корнями), начавшем преподавать в семинарии в 1928 г. церковную историю и пастырское богословие и на следующий год рукоположенном во иеромонахам: «Без сомнения, по Божиему Промыслу, он был необходим в то время Битольской семинарии, которая в своем интернате имела от 400 до 500 учеников. Многие стипендиаты жили в интернате до 4-го класса гимназии, пока им была дана возможность выбора или кончать семинарию, или идти в какую-нибудь другую школу, оставаясь стипендиатом. Таким образом, было много учеников разных школ, а всех больше – семинаристов. Было много албанцев, меньше русских и чехов. С утра до вечера гудело, как в улье. Среди этих юношей и мальчиков стал работать этот святой человек, который подвигом, молитвами и теплотой христианской любви творил новых людей… Охридский епископ Николай (Велимирович) часто заезжал в семинарию и разговаривал с преподавателями и учениками… Один раз при расставании обратился к небольшой группе учеников… с такими словами: “Дети, слушайте о. Иоанна, он – ангел Божий в человеческом облике”. Мы сами уверились, что это правильная его характеристика. Его жизнь была ангельской… Он питался только тем количеством пищи, сколько необходимо было для поддержания тела. Одежда его была скромная, а в постели он не нуждался. Комната его находилась в подвальном этаже, была с одним окном, без занавески, выходящим вглубь двора. В комнате был обыкновенный стол со стулом и кровать, на которую он никогда не ложился. На столе всегда лежало св. Евангелие, а на полке стояли богослужебные книги. Это было все. Во всякое время ночи можно было видеть его за столом, читающим Библию. Он желал привлечь учеников, чтобы больше всего обращали внимание на св. Евангелие как источник всего богословского знания. Какие прекрасные объяснения он давал по предмету пастырского богословия и истории христианской Церкви!.. Он был среди нас как посланник Божий, которому определено работать на широкой ниве Его. Он честно совершил эту свою миссию в моем понимании»[949]949
  Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. С. 179–180; Православная Русь. 1986. № 15. С. 1–2.


[Закрыть].

По другим свидетельствам, епископ Охридский Николай (Велимирович) в конце 1920-х гг. давал такую характеристику иеромонаху Иоанну (Максимовичу): «Если хотите видеть живого святого, идите в Битоль к о. Иоанну»[950]950
  Кравченко А. Паломничество к сербским святыням // Вестник Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей. 2012. № 5–6. С. 28.


[Закрыть]. Святитель Иоанн работал преподавателем и воспитателем в Битольской семинарии около шести лет – до 1934 г., оставив самую добрую память у сербских и русских воспитанников.

В находившейся в древней столице Черногории г. Цетинье Духовной семинарии св. Петра Цетинского преподавали иеромонах Филипп (Иван Алексеевич Гарднер), Иннокентий Анисимов, Владимир Стадницкий, Иван Якубов, Владимир Николаевич Халаев и профессор Николай Георгиевич Дориомедов. В Призренской духовной семинарии в разное время читали лекции русские эмигранты: игумен Иоанн (Кухтин), протоиерей Иоанн Сокаль, священник Тихон Троицкий, профессор Василий Круликовский, библеист Федор Федорович Балабанов, филолог Пантелеймон Хапланов, историк Иван Чернявский, филолог и заведующий семинарской библиотекой Иван Якубов, а также преподаватели церковного пения Василий Анисенко и Степан Георгиевич Гущин. Они преподавали не только основные богословские предметы и церковное пение, но и латынь, церковнославянский, древнегреческий и русский языки. В Сараевской духовной семинарии преподавали: бывший чиновник Российского Святейшего Синода, один из ближайших сотрудников обер-прокурора К.П. Победоносцева профессор Василий Скворцов (скончался и похоронен в Сараево в мае 1932 г.) и с 1938 г. священник Борис Константинович Селивановский[951]951
  AJ, 66-1105-1434, 66-1094-1414, 66-1096-1419, 69-41-65.


[Закрыть].

В сербских духовных семинариях, так же как и в Белградском университете, было много русских студентов. При этом важное значение имело то, что они привнесли с собой в семинарии традицию студенческих кружков. Так, например, протоиерей Нил Малахов в 1928 г. основал в Карловацкой семинарии религиозно-философское общество, к которому принадлежали все профессора и учащиеся двух последних классов[952]952
  Там же, 66-1094-1414.


[Закрыть].

Русские преподаватели были создателями и руководителями целого ряда других кружков и обществ в духовных семинариях. Много эмигрантов из России работали преподавателями Закона Божия в сербских гимназиях и других средних учебных заведениях: протоиерей Михаил Булгаков – в Великой Кикинде, протоиерей Владимир Голунский – в Белой Церкви и Вршаце, священник Сергий Федоровский – в Великом Бечкереке и Сомборе, иеродиакон Иоанн (Котов) – в Вршаце, Николай Капустин – в Сомборе, Николай Соколов – в Великом Бечкереке и Сомборе и др.

В Королевстве сербов, хорватов и словенцев зародилось русское студенческое христианское движение (РСХД), распространившееся затем по всему зарубежью. Его начало было связано с деятельностью возникшего осенью 1921 г. по инициативе Н.М. Зернова и Н.Н. Афанасьева небольшого религиозно-философского кружка св. ап. Иоанна Богослова русских студентов богословского факультета Белградского университета. С самого начала в кружке сложилось два течения, «одно интересовалось вопросами аскетики и молитвы, другое было обращено на строительство православной культуры и на миссионерские задачи христианства»[953]953
  Зернов Н.М. О Белградском кружке // За рубежом: Белград-Париж-Оксфорд (хроника семьи Зерновых) (1921–1972) / Под ред. И.М. и М.В. Зерновых. Париж, 1973. С. 23–30.


[Закрыть].

В кружок св. ап. Иоанна Богослова входили будущие известные деятели русского церковного зарубежья: свт. архиепископ Иоанн (Максимович), архиепископ Серафим (Иванов), архиепископ Леонтий (Барташевич), епископ Кассиан (Безобразов), архимандрит Киприан (Керн), епископ Григорий (Граббе), священномученик иерей Николай Клепинин, архимандрит Савва (Шимкевич), протоиерей Иоанн Троянов, церковный историк П.С. Лопухин, будущая монахиня Покровского монастыря под Парижем А.В. Оболенская и многие другие. На собраниях кружка обсуждались научно-богословские, религиозно-философские, церковно-практические и духовно-нравственные проблемы. На этих заседаниях бывал митрополит Антоний (Храповицкий), ставший духовным руководителем многих членов кружка, выступали с докладами архиепископ Полтавский Феофан (Быстров), епископ Челябинский Гавриил (Чепур), профессора В.В. Зеньковский, Н.Н. Глубоковский, знаменитый сербский богослов епископ Николай (Велимирович). Вскоре у участников кружка возникли связи с представителями международной Христианской студенческой федерации, богословами Англиканской Церкви (епископ Чарльз Гор и др.)[954]954
  Там же. С. 28.


[Закрыть].

Одним из самых деятельных участников кружка был преподаватель философии В.В. Зеньковский. Члены кружка так вспоминали о нем: «Скорее некрасивый, в золотых очках из-за большой близорукости, он излучал теплую уютность и благожелательность. Он был готов терпеливо выслушать каждого и легко соглашался с собеседником, находя искренне положительные стороны в различных мнениях по спорным вопросам. Но это не делало его аморфным, он знал, как руководить другими, и пользовался авторитетом в церковно-общественных кругах. У него был подлинный интерес и симпатия к людям, с ним было легко делиться своей жизнью. Он мог объединять, примирять и вдохновлять»[955]955
  См.: Вестник Русского студенческого христианского движения. Париж. 1962. № 66–67.


[Закрыть]. Знакомство с белградским кружком будущий протоиерей Василий Зеньковский связывал с началом нового периода в своей жизни, отмечая: «Я на всю жизнь полюбил молодежь и религиозную работу с ней»[956]956
  Урядова А.В. Личность протоиерея Василия Зеньковского (1881–1962) // Люди и судьбы русского зарубежья. Сборник статей. М., 2001. С. 71–72.


[Закрыть].

Члены кружка св. ап. Иоанна Богослова публиковали журнал «Странник». Почти сразу в деятельности кружка возникло два течения: одни больше интересовались вопросами аскетики и молитвы, другие – православной культурой и миссионерскими задачами. Эта разносторонность была полезной, так как давала участникам материал для дискуссий и обмена идей[957]957
  Гуревич А.А. История деятельности РСХД: 1923–1939 гг. М., 2003. С. 46–49.


[Закрыть]. И в целом этот кружок оказал благоприятное воздействие как на сохранение русских богословских и духовных традиций в новой среде, так и на взаимопроникновение этих традиций и сербской духовной культуры. Кроме того, действовал русский религиозно-философский кружок в Земуне, где проживали многие преподаватели и студенты богословского факультета Белградского университета.

10-17 сентября 1925 г. в Королевстве сербов, хорватов и словенцев прошел упоминавшийся 3-й съезд РСХД, участие в котором принял митрополит Антоний (Храповицкий), так написавший об этом съезде 18 сентября иеромонаху Амвросию (Курганову): «Последнюю седмицу от четверга 28 авг. до четверга 4 сент. [по старому стилю] я провел в Хоповском женском монастыре на студенческой конференции, на которую съехалось 100 слушателей и 6 профессоров. Заседали и слушали рефераты целыми днями и ежедневно служили литургию и всенощную; юношество поразило меня своим умилением и благоговением. Можно ли было ожидать таких картин после революции? А ведь были все выборные от русских студенческих кружков с целой Европы. Напоследок все исповедовались и причащались. Глубоковский прибыл на последние 2 дня из Швеции и тоже в восторге от всего виденного и слышанного; на последние 3–4 дня привезли Курскую чудотворную икону, и тогда религиозный восторг молодых людей соединился с радостными слезами»[958]958
  Письма блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). С. 166–167.


[Закрыть]. Помимо Н.Н. Глубоковского в съезде участвовали и другие известные русские богословы: протоиерей Сергий Булгаков, С.Л. Франк, В.В. Зенбковский, Л.А. Зандер, С.В. Троицкий, Г.Г. Кульман.

Впоследствии активная поддержка митрополитом Антонием РСХД, связанного с обществом ИМКА – Христианским союзом молодых людей (YMCA – Yong Men’s Christian Association) – межконфессиональной (преимущественно протестантской) организацией с центром в США, привела к острому конфликту между Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей и архиепископом Полтавским Феофаном (Быстровым). В конце 1925 г. кружок студентов богословского факультета Белградского университета был преобразован в Свято-Серафимовское общество, в котором возникло два течения. Представители одного больше интересовались вопросами аскетики и молитвы, а сторонники другого – православной культурой и миссионерскими задачами христианства. Однако центр русского христианского студенческого движения к тому времени уже переместился в Париж.

30 июня 1926 г. Архиерейский Собор Зарубежной Русской Церкви, заслушав доклад архиепископа Феофана (Быстрова) об Американском союзе христианской молодежи, постановил: «1) относительно американских интерконфессиональных организаций YMCA и YWCA (Союз христианской молодежи и Всемирная христианская студенческая федерация) подтвердить постановление Русского Всезаграничного Церковного Собора 1921 г. в Сремских Карловцах: признать эти организации явно масонскими и антихристианскими, и потому 2) не разрешать членам Православной Церкви организовываться в кружки под руководством этих и подобных им неправославных и нецерковных организаций и быть в среде их влияния». Впрочем, обсудив в тот же день обращение Съезда бюро РСХД в Западной Европе на имя Собора с выражением преданности и просьбой о духовном руководительстве движением, Архиерейский Собор постановил: «Благословить и взять под свое покровительство и руководство все православные студенческие кружки, которые в своем уставе официально и определенно называют себя православными, устраивают свою внутреннюю и внешнюю жизнь в полном согласии с началами Святой Православной Церкви, находятся в непременной зависимости и под руководством Православной иерархии или лиц, облеченных ее доверием, и без ее благословения ничего существенного и значительного не делают»[959]959
  Возрождение. Париж. 1926. № 465. 10 сентября. С. 2.


[Закрыть].

Через месяц, 22 июля, митрополит Антоний отправил секретарю РСХД диакону Л. Липеровскому объяснительное письмо по поводу решения Архиерейского Собора о запрещении своим чадам находиться в организации ИМКЛ: «.областной православный Собор, объединяющий лично и через письменные отзывы 32 архиереев в трех частях света, не мог дать официально своего благословения никакому учреждению, кроме тех, которые именуют себя православными; но он не воспретил своим пасомым состоять членами общества YMCA, а не одобрил только их пребывания под его духовным руководством, как учреждения, хотя и христианского, но интерконфессионального; но службы же в этом обществе в качестве его чиновников Собор не воспретил, как не воспретил участия в его издательствах, в коих и я принимал участие, так как никакой противоправославной пропаганды я не встречал за последние 4–5 лет ни в изданиях Общества, ни в субсидируемом им Парижском богословском институте, ни в отношении его к русским молодым людям. Что касается до отзыва Собора о самом обществе YMCA, то естественно оно явилось повторением отзыва такого же Собора 1921 г.; с тех пор произошла значительная эволюция в Обществе, но Собору настолько малоизвестная, что я, зная о последней, не мог навязать своего убеждения собратьям-архиереям, к Собору коих Вы обратились с запросом о благословении; надеясь, что Ваша разрастающаяся и врастающая в жизнь Православной Церкви деятельность ко времени дальнейших Соборов расположит их к полному доверию и сочувствию Вашему движению»[960]960
  Там же.


[Закрыть].

Публикация этого письма в газете «Возрождение» вызвала протест архиепископа Феофана, которому вскоре пришлось уйти из Архиерейского Синода. Однако большого развития в Югославии русское христианское студенческое движение все-таки не получило. В сентябре 1927 г. братство прп. Серафима Саровского известило руководство РСХД о своем решении выйти из движения[961]961
  Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. С. 118.


[Закрыть].

Из более чем 70 работавших в Югославии русских архитекторов очень многие (Г.И. Самойлов, В.М. Андросов, В.В. Сташевский, В.В. Лукомский, Н.П. Краснов, П.Д. Анагности, И.А. Рык, Р.Н. Верховский, Холменко, А. Клепинин и др.) возводили по своим проектам храмы для сербов. Только проживавший в г. Косовска-Митровица Василий Михайлович Андросов (18731944) построил около 60 церквей в различных городах и селах Югославии: кафедральный храм Пресвятой Троицы в г. Лесковаце, церкви св. Параскевы-Пятницы в Кумарево, свв. апостолов Петра и Павла в Донья-Лакошнице и др.

В 1934–1936 гг. Святейший Патриарх Варнава доверил постройку здания Сербской Патриархии в центре Белграда русскому архитектору Виктору Викторовичу Лукомскому (1884–1947) вместе с профессором Воиславом Заднином. По проектам В.В. Лукомского также были возведены храм св. Саввы на Врачаре и придворная церковь св. ап. Андрея на Дединье.

Архитектор Николай Петрович Краснов (1864–1939) в 1924 г. (совместно с Н. Виноградовым) произвел реконструкцию церкви Ружице в центре Белграда – крепости Калемегдан и в 1923–1925 гг. возвел вместо разрушенной австро-венгерскими войсками новую часовню, посвященную черногорскому государю и владыке Петру II Негошу (1813–1851), с саркофагом правителя на вершине горы Ловчен[962]962
  Николай Краснов – русский зодчий Сербии 1864–1939. К 150-летию со дня рождения. Каталог выставки. Декабрь 2014, Москва – январь 2015, Белград. М., 2015. С. 104, 108–109.


[Закрыть]. Профессор Александр Дерок и архитектор Петр Дмитриевич Анагности совместно построили епархиальный комплекс в г. Нише[963]963
  Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. С. 70–71.


[Закрыть].

Григорий Иванович Самойлов (1904–1989) прославился тем, что проведя в 1941–1945 гг. четыре года в нацистском концлагере Сталаг IX-С вблизи Бухенвальда, построил там, выменивая продуктовые посылки Красного Креста на материалы и инструменты, «самую красивую часовню в тогдашних немецких лагерях военнопленных» (сейчас ее иконостас в сербско-византийском стиле находится в часовне на Центральном кладбище Белграда). Этот архитектор также участвовал в проектировании и строительстве церкви св. Иоанна Крестителя в с. Вучья (он также расписал ее иконостас), церкви св. Архангела Гавриила в Белграде и храма в г. Баня Лука (уничтоженного во время Второй мировой войны)[964]964
  Милованович М. Архитектор Григорий Самойлов // Русская эмиграция в Югославии. С. 280.


[Закрыть].