Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

29 августа 1909 г. состоялось XXIII заседание комитета, которое подвело итог основных строительных работ. В нем приняли участие председатель – управляющий генеральным консульством А.М. Петряев, семь членов комитета, среди них представители Руссика иеромонах Серафим и заведующий работами иеромонах Андрей, секретарь, почетный член – действительный статский советник А.А. Гирс, русский доктор Шабунин и местный болгарский врач Руменов. В кассе комитета в это время находилось 1127 турецких лир, в том числе 263 пожертвованных императором Николаем II на устройство хирургического кабинета, и 58 лир, внесенных Мордвиновой на оборудование аптеки. На заседании было решено устроить клиническую больницу с амбулаторным приемом, аптекой и бактериологическим кабинетом. Так как в основном предполагалось лечить местное население, планировалось подготовить младший медицинский персонал из его среды и вести просветительскую работу среди населения – распространять листовки и брошюры на местных языках с изложением правил гигиены и т. д.[1253]1253
  АРПМА, оп. 10, д. 115, док. 4649, л. 19–23.


[Закрыть]

Через несколько дней, 1 сентября, прошло расширенное совещание Комитета попечительства русской лечебницы в Салониках с участием, помимо насельников Руссика, впервые приехавших с Афона представителей Свято-Ильинского скита, Братства русских обителей (келлий), болгарского Зографского монастыря и русской келлии св. Игнатия Богоносца, т. е. обителей, внесших свои пожертвования. Совещание отметило благополучное завершение строительства больницы (в которой продолжалась внутренняя отделка) и единогласно приняло ее наименование – «Русская лечебница во имя св. вмч. Димитрия Солунского». Также было решено устроить особую палату с двумя бесплатными койками для афонских монахов, которой присвоить название: «Афонская палата». Кроме того, совещание постановило оказать помощь пособиями пострадавшему населению Македонии и принять на работу в лечебницу, помимо русского, и местного врача[1254]1254
  Там же, л. 16–18.


[Закрыть].

При больнице в 1909 г. была устроена маленькая домовая церковь св. вмч. Димитрия Солунского. Настоятелями этого храма с самого начала по традиции служили иеромонахи Свято-Пантелеимоновского монастыря[1255]1255
  Русские храмы и обители в Европе. С. 115–125.


[Закрыть]. 16 января 1910 г. председатель Комитета попечительства русской лечебницы в Салониках Г.В. Чирков написал игумену Мисаилу, что ввиду полного окончания работ по ее внутренней отделке на 24 января намечено освящение и торжественное открытие больницы, и просил прислать представителей братии для участия в этом торжестве. Игумен ответил Чиркову, что из-за сильного волнения на море может направить только пребывавших в Салониках представителей Руссика – иеромонахов Андрея и Серафима, которые и приняли участие в освящении здания больницы, открытой 1 февраля 1910 г.[1256]1256
  АРПМА, оп. 44, д. 13, док. 3830, л. 222–224.


[Закрыть]

В следующем году в Санкт-Петербурге была издана брошюра о постройке и открытии лечебницы, в которой отмечалось, что она была создана «как учреждение общеполезное и, в частности, необходимое для подачи медицинской помощи нуждающимся в ней жителям Македонии (насчитывающей тогда два с половиной миллиона жителей), лишенных возможности иметь собственные больницы. Больница позднее была передана под покровительство русского правительства»[1257]1257
  Шабунин И.Я. Очерк сооружения русской лечебницы во имя святого великомученика Димитрия Солунского. СПб., 1911. С. 2–4.


[Закрыть]. Для обсуждения важнейших вопросов и ведения дел в лечебнице было учреждено особое попечительство в российском генеральном консульстве в Салониках.

В дальнейшем русская лечебница успешно работала около 15 лет. Так, в ее отчете за июнь 1914 г. указывалось, что в этом месяце было принято 292 амбулаторных больных, в том числе 11 монахов; находилось на излечении 28 стационарных больных, из них 4 монаха (директором больницы в 1910–1921 гг. был госпитальный хирург приват-доцент К.С. Софотеров). Российский генеральный консул в Салониках В.Ф. Каль пожертвовал в операционную икону, а различные афонские монахи – 15 книг духовно-нравственного содержания, 42 картинки, 2 лампады, 2 куска полотна, 4 бутылки красного вина и т. д.[1258]1258
  АРПМА, оп. 10, д. 180, док. 163, л. 199.


[Закрыть].

Значительную помощь в устройстве упомянутых храмов оказывали российские консулы в Салониках, которые зачастую были непосредственно связанными с Церковью людьми. В частности, занимавший должность консула до Февральской революции 1917 г. Сергей Алексеевич Клименко с 1924 г. служил помощником секретаря, а в 1941–1941 гг. и секретарем Епархиального совета русской Западно-Европейской епархии (экзархата), возглавляемой митрополитом Евлогием (Георгиевским)[1259]1259
  Церковное обозрение. Белград. 1943. № 1. С. 8.


[Закрыть].

Свято-Пантелеимоновский монастырь с XI в. имел свой метох (имение) Кассандра с построенной в 1865 г. каменной церковью св. вмч. Пантелеимона на соседнем с Афоном Кассандрийском полуострове. Там производились посевы пшеницы, и проживало несколько человек братии. К 1874 г. был куплен дополнительный участок земли стоимостью 6500 турецких лир. В число сооружений метоха входили: двухэтажный братский корпус 1880 г. постройки с 12 братскими келиями, маслобойня, две водяные мельницы, хлебопекарня, корпус, занятый мастерскими, конюшней и складом, овчарня и другие сельскохозяйственные постройки. Общая площадь земли составляла 450 десятин, в том числе 300 десятин пахотной и 50 луговой земли[1260]1260
  АРПМА, оп. 10, д. 189, док. 166, л. 19.


[Закрыть].

Духовником братства Кассандрийского метоха в 1908–1917 гг. служил иеросхимонах Андрей (Жеков); экономом до 1 февраля 1912 г. был о. Викторин (Яицкий), которого сменил монах Артемий (Бражкин). Во время имяславской смуты, в июне 1913 г., все 11 насельников метоха дали подписи о том, что они «непринужденно повинуются» воле Константинопольского Патриарха и «приемлют» постановление Российского Святейшего Синода с осуждением имяславцев. В этот момент в метохе Кассандра проживали 1 схимонах и 10 монахов[1261]1261
  Там же, д. 155, док. 145, л. 64, 129.


[Закрыть].

Вблизи Салоник Свято-Пантелеимоновский монастырь несколько веков имел еще один метох – Каламария, центральная часть которого состояла из пятиэтажной башни (пирга) 1835 г. постройки, обстроенной несколькими кельями и обнесенной каменной стеной для защиты от пиратов (сейчас Кала-мария – район г. Салоники) В центральном дворе метоха имелась старинная церковь свт. Николая Чудотворца, в северо-восточной стене которой к 1904 г. появилась сильная трещина, позднее исправленная[1262]1262
  Русский монастырь святого великомученика и целителя Пантелеимона на Святой Горе Афонской. С. 178–179.


[Закрыть].

В число сооружений метоха также входили: двухэтажный братский корпус 1884 г. постройки с 12 братскими келиями и еще одной – домовой церковью свт. Николая Чудотворца на верхнем этаже (освященной в 1886 г.), хлебный амбар 1853 г. постройки, корпус с мастерскими, дом для паломников, склад сельскохозяйственных орудий 1909 г. постройки, ветряная мельница, конюшня и другие сельскохозяйственные постройки. Общая стоимость произведенных в 1853–1886 гг. строительных работ составила 5760 турецких лир. Общая площадь пахотной земли составляла 610 десятин (4606 стрем), на ней выращивались пшеница, ячмень, овес, рожь и бобы. Кроме того, имелись виноградник, масличный сад (614 деревьев) и шелковичный сад (1904 дерева); площадь луговой земли составляла 113, 5 десятин[1263]1263
  АРПМА, оп. 10, д. 189, док. 166, л. 18–18 об, 23–28.


[Закрыть].

Экономом метоха до 1 февраля 1912 г. был о. Неемия (Шуваев), которого сменил монах Анания (Вахтин), занимавший этот пост до 12 февраля 1923 г. Во время имяславской смуты, 16 июня 1913 г., все 15 насельников метоха дали подписи о том, что они «непринужденно повинуются» воле Константинопольского Патриарха и «приемлют» постановление Российского Святейшего Синода с осуждением имяславцев. В этот момент в Каламарийском метохе проживали иеромонах Елезвой, 10 монахов, 3 рясофорных инока ипослушник[1264]1264
  Там же, д. 155, док. 145, л. 53–53 об, 129.


[Закрыть].

На расположенном между Кассандрой и Афоном полуострове Сики (ныне Ситонья) Свято-Пантелеимоновский монастырь имел третий метох, представлявший собой земельный участок без церкви, который периодически затапливался водой. Там находился лишь небольшой домик, где летом проживали несколько насельников, занимавшихся заготовкой сена. Площадь луговой земли этого метоха составляла 13 десятин[1265]1265
  Русский монастырь святого великомученика и целителя Пантелеимона на Святой Горе Афонской. С. 179.


[Закрыть].

В 1869 г. русский афонский Свято-Андреевский скит по совету своего ктитора известного писателя и путешественника Андрея Николаевича Муравьева приобрел участок земли в Восточной Македонии вблизи небольшого греческого города Кавала, где устроил свой метох Нузлы. Площадь имения составила 6 тысяч десятин земли, на которой имелось два лимана, защищенных горами, а также удобная морская бухта «Левтерополь». По преданию, на этих горах имел свою крепость царь Александр Македонский, а на одной из гор, именуемой Орлиной, некогда подвизался в пещере св. Иоанникий Великий. При имении была устроена церковь св. ап. Андрея Первозванного, в начале XX в. в метохе обычно проживало около 30 насельников скита[1266]1266
  Альбом видов Русского Свято-Андреевского скита на Афон. (Виды обители, церквей, подворий и проч.). Одесса, 1914. С. 28.


[Закрыть]. Выгодное стратегическое положение бухты даже вызвало интерес у императора Николая II во время его приема представителей скита в Зимнем дворце в 1914 г.

Осенью 1915 г. Кавала была занята воевавшими в годы Первой мировой войны на стороне Германии болгарскими войсками, и Свято-Андреевский скит на время потерял свой метох Нузлы, что очень негативно сказалось на благосостоянии обители. Причем около 20 русских монахов при явном попустительстве местной греческой администрации были объявлены военнопленными. В конце 1915 г. среди части афонитов возникла тревога в связи с опасениями, что болгарская армия оккупирует и Святую Гору. Поэтому российский генеральный консул в Салониках В.Ф. Каль обратился в Министерство иностранных дел с докладом о необходимости ввести на Афон отряд военнослужащих Антанты, но министр Сазонов тогда не нашел возможным это сделать[1267]1267
  АРПМА, оп. 10, д. 155, док. 145, л. 122 об.


[Закрыть].

В 1917 г. имение Нузлы было возвращено скиту, но всего лишь на несколько лет. Уже в 1924–1925 гг. Свято-Андреевский скит и Свято-Пантелеимоновский монастырь потеряли все указанные метохи, которые были отчуждены греческим государством и заселены беженцами – греками из Малой Азии[1268]1268
  Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX–XX веках. С. 67–68.


[Закрыть].

После начала Первой мировой войны через Грецию (Афины и Салоники) в Россию уехали некоторые члены Русской духовной миссии в Святой Земле, которых турецкие власти изгнали из Иерусалима. Так, 1 января 1915 г. в сопровождении настоятеля русской афинской церкви архимандрита Сергия (Дабича) в Россию были переправлены 42 монашествующих этой миссии. Из Салоник 31 декабря 1914 г. уехали в Петроград и 30 монахинь и послушниц Иерусалимской Горненской обители[1269]1269
  Кудрявцева В.П. Православные монастыри и Первая мировая война // Линтула. Сборник научных статей. Вып. 7. СПб., 2014. С. 95.


[Закрыть].

В период Первой мировой войны – в марте 1916 г. на Салоникский (Македонский) фронт (открытый в сентябре 1915 г.), где армия Антанты сражалась против австро-венгерских и болгарских войск, были перевезены из албанского г. Шкодера остатки русского морского артиллерийского отряда капитана 1-го ранга Миклашевского, который воевал в Сербии с ноября 1914 г. В июне – июле 1916 г. на Салоникский фронт прибыли 2-я и 4-я особые пехотные бригады Российского экспедиционного корпуса – так называемые бригада св. Михаила под командованием генерал-майора Дитерихса и бригада св. Георгия под командованием генерала Леонтьева. Бригады отправлялись в Грецию из Архангельска через Францию, где они получали вооружение и обеспечение вспомогательных служб (связи, тыловой и медицинской).

Первые русские солдаты высадились в салоникском порту 30 июня 1916 г. По прибытии всего контингента он был включен в состав Восточной армии Антанты, насчитывавшей в целом 360 тысяч солдат: англичан, французов, сербов, итальянцев и др. В сентябре 1916 г. русские бригады приняли участие в наступлении на Флорину, где отличились массовым героизмом, понеся первые потери. Зимой 1916/1917 гг. шли преимущественно позиционные и некровопролитные бои, однако много солдат погибло в результате антисанитарной обстановки и различных эпидемий. Весной 1917 г. русские бригады вновь участвовали в нескольких наступательных операциях.

В составе бригад имелось военное духовенство, в том числе иеромонахи из русских обителей Афона. В 1917 г. главным священником русских войск и православных военно-походных церквей союзников на Салоникском фронте был назначен выпускник Казанской духовной академии, участник Русско-японской войны, талантливый и энергичный протоиерей Павел Яковлевич Крахмалов (1874–1949), в начале Первой мировой войны он служил военным священником в 7-й Сибирской дивизии. С июля 1916 г. о. Павел служил священником 3-го Особого пехотного полка и с 5 мая 1917 г. – благочинным обеих русских бригад на Салоникском фронте. Во время Первой мировой войны он был контужен и ранен, имел ордена с мечами, до ордена св. равноап. кн. Владимира 3-й степени включительно, и медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте[1270]1270
  Жалнина-Василькиоти И.Л. Родной земли комок сухой. Русский некрополь в Греции. М., 2012. С. 88; Косик В.И. Указ. соч. С. 215–216.


[Закрыть].

Когда русские войска прибыли в район Салоник, русские афонские обители выразили им свое приветствие и преподнесли в дар святые иконы. Все военнообязанные иноки и послушники, не имевшие возможности приехать в Россию в начале войны, отправились в Салоники, чтобы вступить в ряды армии. Еще раньше – во второй половине 1914 г. была организована русская санитарная монашеская дружина во главе с иеромонахом Епифанием для сербского фронта. Братство русских обителей (келлий) Святой Горы Афон также избрало своего представителя в комитет Русской салоникской больницы, где лечились раненые солдаты[1271]1271
  Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX–XX веках. С. 67, 167–169.


[Закрыть].

6/19 августа 1916 г. после напутственного молебна в соборе св. вмч. Пантелеимона, перед честной его главой, настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря игумен Мисаил обратился с кратким словом к едущим в Салоники рясофорным монахам и преподал каждому отеческое благословение. Испросив прощения у братии, отъезжающие отправились на пристань, откуда на греческом пароходе выехали к месту своего служения[1272]1272
  Там же.


[Закрыть].

С 1917 г. по благословению игумена Мисаила насельники Руссика – иеросхимонах Андрей (Жеков), иеромонахи Серафим (Булатов) и Феодор (Константинов) стали активно сотрудничать со 2-й бригадой Российского экспедиционного корпуса. При этом отец Серафим (Булатов) с 6 февраля 1917 г. служил главным духовником корпуса, лично выполняя на фронте необходимые требы. Отец Андрей не только духовно окормлял русских солдат, но в качестве фельдшера и санитара помогал раненым. Во время одной из бомбардировок Салоник немецкими самолетами он был ранен в ногу и три месяца пролежал в русской больнице. 7 марта 1918 г. за усердное исполнение своих обязанностей отцы Андрей (Жеков), Серафим (Булатов) и Феодор (Константинов) были награждены командиром 2-й бригады Тарановским в г. Верия орденом Святой Анны 3-й степени. 17 марта 1920 г. за участие в боевых действиях на Салоникском фронте и проявленное при этом мужество и любовь к солдатам о. Серафим был возведен митрополитом Платоном (Рождественским) в сан архимандрита и награжден золотым наперсным крестом. Только 19 декабря 1920 г. он вернулся в свой монастырь[1273]1273
  Русский афонский отечник XIX–XX веков. С. 389, 393, 416.


[Закрыть].

Братия Свято-Пантелеимоновского монастыря также оказывала различную помощь частям союзников, воевавших на Салоникском фронте. 9 апреля 1916 г. командующий Восточной армией генерал Саррайль отправил игумену Мисаилу благодарственную телеграмму: «Я был весьма тронут подарками и благожеланиями, полученными от знаменитого монастыря Святого Пантелеимона на Афоне главнокомандующим Восточной французской армией. За все сие сердечно благодарю. Из сего я усматриваю символ все крепнущей связи между Францией и доблестной Россией». 6 сентября того же года начальник интендантства в Салониках французский офицер Боре выслал игумену Мисаилу благодарность за присланную икону св. вмч. Пантелеимона и т. д.[1274]1274
  Там же, л. 54–54 об.


[Закрыть]

4 января 1917 г. на территорию Афона на двух французских пароходах и миноносце прибыл русско-французский отряд во главе с капитаном Жи-делем в составе 100 российских солдат под командованием поручика Дитша (прибывших из Архангельска через Францию) и 50 французов, который находился там около шести месяцев – до начала июля. В течение этого времени российское влияние на Афоне значительно усилилось[1275]1275
  Там же, д. 170, док. 154, л. 1–2.


[Закрыть].

После Февральской революции 1917 г. положение русских войск в Греции кардинально изменилось, в бригадах началось брожение, сначала небольшое, но со временем перешедшее в развал всей пехотной дивизии, в которую в июне 1917 г. были объединены русские части (под общим командованием генерала Дитерихса). Дисциплина резко упала, происходили случаи отказа выхода на позиции, а также братания с болгарами и дезертирства. К началу 1918 г., как писал о. Павел Крахмалов, «состояние духа русских солдат [было] очень подавленное. Лишенные всякой нравственной поддержки, не понимающие политической обстановки момента, они производят вид людей, совершенно отчаявшихся в улучшении своей участи. А из России доходят лишь грустные новости, по которым можно лишь предполагать близкую гибель их дорогой России. Известно, что теперь солдаты смеются над теми, кто читает даже Евангелие». При этом на примерно 60 воинских частей к весне 1918 г. осталось всего два православных священника, которые физически были не в состоянии посетить своих духовных детей более одного раза в год[1276]1276
  Косик В.И. Указ. соч. С. 216.


[Закрыть].

В январе 1918 г. русская дивизия официально была расформирована, солдатам объявили, что они поступают в распоряжение французского правительства, и значительная часть их продолжила воевать на Салоникском фронте[1277]1277
  Митрович Б. Револуциjа у Русиjи и руске трупе на Солунском фронту // Истори)ски гласник. Београд. 1957. № 3–4.


[Закрыть]. Так, например, 14 марта 1918 г. российское консульство в Салониках переслало своему корреспонденту на Афоне А.А. Павловскому письмо командира 2-й Особой пехотной дивизии генерал-майора Тарановского от 10 марта с предложением русскому афонскому монашеству «прийти на помощь соотечественникам». Генерал писал, что большая часть рабочих батальонов, сформированных из бывших частей дивизии и остающихся в тылу Восточной армии, не имеет военных священников, и просил направить в Верию для соответствующей службы семь афонских иеромонахов, обещая им питание и небольшое денежное вознаграждение. 26 марта А.А. Павловский в письме игумену Мисаилу попросил назначить нескольких кандидатов, отметив, что к этому времени ряд иеромонахов Руссика уже обслуживали религиозные потребности солдат на Салоникском фронте[1278]1278
  АРПМА, оп. 10, д. 180, док. 5377, л. 68–69.


[Закрыть].

Это обращение было исполнено. По просьбам командира 2-й Особой пехотной дивизии и российского генерального консула в Салониках Собор старцев Свято-Ильинского скита также отправил для обслуживания духовнорелигиозных потребностей русских частей иеромонахов Павла (Закутнева) и Дамиана (Полущука)[1279]1279
  Феннелл Н., Троицкий П., Талалай М. Указ. соч. С. 233.


[Закрыть].

Всего за годы Первой мировой войны в российскую армию было мобилизовано около 700 русских афонитов (в том числе из Руссика более 100), и назад на Святую Гору из них вернулось лишь несколько десятков человек. Первые призванные в армию насельники Руссика вернулись в свою обитель летом 1918 г. В конце весны было принято решение демобилизовать из русских частей на Балканах солдат старших возрастов, и 23 мая А.А. Павловский написал об этом настоятелю Свято-Пантелеимоновского монастыря игумену Мисаилу, приложив проект прошения на имя начальника русской военной базы полковника Эверса о возвращении монахов, отправленных на Салоникский фронт. 2 июня игумен отправил подобное прошение генерал-майору Тарановскому, и вскоре несколько насельников вернулись в монастырь[1280]1280
  АРПМА, оп. 10, д. 180, док. 5377, л. 70.


[Закрыть].

Возвращение других демобилизованных монахов продолжалось до конца 1920 г., так как они были вывезены англичанами вместе с некоторыми российскими частями в Египет. Таким образом, русские священнослужители, и прежде всего афонские иеромонахи, много сделали для окормления и укрепления боевого духа сражавшихся на Балканах российских войск, внеся вклад в общую победу.

Уже вскоре после заключения в ноябре 1918 г. перемирия между странами, воевавшими на Салоникском фронте, из Греции в Россию выехало более 11 тысяч солдат и офицеров бывшей 2-й Особой пехотной дивизии. Однако в Греции продолжали оставаться сотни российских военнослужащих, не пожелавших возвращаться на родину, а также раненых и больных, находившихся на излечении в русских, английских, французских госпиталях. Часть из них в дальнейшем стала постоянными жителями страны и влилась в российскую диаспору, которая вскоре начала быстро расти.

После революционных событий 1917 г. и поражения Белой армии в Гражданской войне в Грецию прибыло значительное количество российских эмигрантов. Первая заметная группа беженцев прибыла в Грецию в апреле 1919 г. вместе с эвакуированными с Юга России греческими войсками. Затем стали регулярно приходить корабли с ранеными солдатами и офицерами Белой армии. В частности, 6 марта 1920 г. в Пирей из Новороссийска прибыл приспособленный под госпитальное судно пароход «Херсон», имевший на борту 1042 раненых и больных. К середине мая 1920 г. общее число эмигрантов достигло 3500, из них около 2000 в Афинах (в том числе 1000 военнослужащих) и около 1500 в Салониках (из них 944 солдата и офицера)[1281]1281
  ГАРФ, ф. 5778, оп. 1, д. 1, л. 78; Жалнина-Василькиоти И.Л. Русская белая эмиграция в Салониках (1918-1980-е годы) // Еженедельник Дома русского зарубежья им. Александра Солженицына. М., 2011. С. 121.


[Закрыть].

17 ноября 1920 г. в Грецию после семилетнего отсутствия с разрешения премьер-министра Е. Венизелоса, который за три дня до этого потерпел поражение на выборах, вернулась вдовствующая королева-мать Ольга Константиновна. Следует отметить, что последние годы ее жизни были омрачены рядом трагических обстоятельств. После убийства в 1913 г. мужа короля Георга I взошедший на престол сын – король Константин резко изменил политическую ориентацию, сблизившись с Германией. Незадолго до начала Первой мировой войны Ольга Константиновна вернулась в Россию, где работала в госпиталях, помогая раненым. В тот период королева проживала в Константиновском дворце (в Стрельне, под Петроградом), после революции 1917 г. потеряла убитыми от рук большевиков многих друзей и родственников.

Так как накануне возвращения Ольги Константиновны в Грецию ее внук – молодой король Александр скоропостижно умер, она стала на один месяц (до возвращения из изгнания сына – короля Константина) регентом Эллады с титулом «королева-мать и правительница». После возвращения своим духовником Ольга Константиновна попросила быть протоиерея Павла Крахмалева. Правительница не осталась в стороне от беды своих прежних соотечественников. В конце 1920 г. по просьбе генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля, в связи с эвакуацией частей Белой армии из Крыма, и по ходатайству королевы Ольги греческое правительство дало согласие принять в страну еще 1742 русских эмигранта. Из них 1000 человек были отправлены на проживание в Салоники, остальных разместили в Афинах[1282]1282
  ГАРФ, ф. 5778, оп. 1, д. 1, л. 139.


[Закрыть].

Поскольку в Греции находились два русских госпиталя (в Пирее и Салониках), преимущество для въезда в страну предоставили больным и раненым военнослужащим, которых по указанию Ольги Константиновны размещали в этих лечебницах. Личное приглашение от королевы и от греческого правительства получили морские офицеры, в прошлом находившиеся на службе в Средиземноморской флотилии. Уже первые группы российских беженцев получили заметную помощь от русского госпиталя в Пирее. К 25 мая 1919 г. там было собрано 14 645 драхм, собрали и выдали 302 предмета одежды и обуви; неимущие получили свыше 2000 обедов, наконец, 125 человек нашли приют и лечение в стенах больницы. Наибольшее количество беженцев, живших одновременно при госпитале, доходило до 75 человек[1283]1283
  Русская газета. Афины. 1919. № 9. 2 июня. С. 2.


[Закрыть].

С начала 1920 г. больных и раненых в русском Пирейском госпитале содержало французское правительство, затем через несколько месяцев – греческое. Однако после разгрома греческой армии турками и начавшихся в Малой Азии репрессий против мирного населения в Грецию хлынул миллионный поток собственных беженцев. В свете этих событий с 1 мая 1921 г. больных и раненых русских военнослужащих сняли с довольствия, и они должны были освободить греческие госпитали для прибывающих из Малой Азии беженцев-греков[1284]1284
  ГАРФ, ф. 5778, оп. 1, д. 84, л. 2.


[Закрыть].

В начале 1921 г., после семилетнего перерыва, появились русские паломники на Афоне. Первыми паломниками были казаки с острова Лемнос или из Галлиполийских лагерей, часто не имевшие никакого вида на жительство. Вслед за ними появились российские эмигранты, трудившиеся на соседних с Афоном рудниках, которые также искали работы на Святой Горе, затем – беженцы из русских лагерей в Македонии и других частях Греции. С зимы 1921/22 г. они начали почти ежедневно пребывать в Свято-Пантелеимо-новский монастырь, иногда группами по четыре – шесть человек, причем большинство приходило нелегально. Часть из них помогала братии по хозяйству, а некоторые хотели остаться на долгое время, не считаясь с тем, что, по свидетельству очевидца этих событий М. Прохорова, подвергали опасности обитель, «не имеющую права без особого на то разрешения держать у себя русских». Многие из этих паломников очень нуждались, и братия помогала им, нередко отдавая неимущим одежду и обувь из последних запасов. Монастырская больница постоянно обслуживала паломников и, несмотря на запрещение Кинота, Руссик подолгу принимал некоторых паломников, особенно желавших совершить монашеский постриг. Больные же всегда оставались в монастырской лечебнице до полного выздоровления или смерти. В последнем случае они погребались братией обители[1285]1285
  АРПМА, оп. 10, д. 196, док. 169, л. 3 об-4.


[Закрыть].

По официальным данным, в 1921 г. в стране находилось 31,5 тысяч российских эмигрантов (в основном казаков на острове Лемнос), в том числе полторы тысячи в Афинах и две тысячи в Салониках (их называли «левко-россос», т. е. «белыми русскими»). В этих двух городах были созданы русские гимназии. Кроме того, в 1920-е гг. из СССР в Грецию репатриировалось около 100 тысяч российских греков, так называемых понтийцев, или «россопонтов»[1286]1286
  Талалай М.Г. Русские церковные общины в Греции в межвоенный период // Русская эмиграция в Европе в 1920-1930-е годы. Вып. 2. СПб., 2005. С. 124–125.


[Закрыть].

Уже осенью 1918 г. в Афинах по инициативе российского императорского посланника в Греции Е.П. Демидова и его супруги С.И. Демидовой был образован Союз помощи русским в Греции. С.И. Демидова стала его председателем, а генеральный консул России в Пирее Иван Николаевич Хаджи-Лаззаро (1880–1960) – секретарем. В задачи Союза входило определение нуждающихся в русские лагеря беженцев, их трудоустройство, размещение и питание, оказание бесплатной медицинской помощи, направление русских неимущих эмигрантов в соответствующие греческие учреждения, выдача справок, денежных пособий и т. п. 31 мая 1919 г. работавший в тесном контакте с различными российскими гражданскими, военными и духовными представителями в стране Союз помощи русским в Греции открыл в Афинах лагерь для бесплатного помещения неимущих российских беженцев[1287]1287
  См.: Союз помощи русским в Греции // Русская газета. Афины. 1919. № 8. 29 мая; Жалнина-Василькиоти И.Л. Русская белая эмиграция в Салониках (1918-1980-е годы) С. 121–122.


[Закрыть].

В конце 1918 г. Союз обратился за содействием к своим соотечественникам – монахам, пребывавшим на Святой Горе. Все русские обители Афона откликнулись на этот призыв. Наибольшую помощь оказал Свято-Пантелеимоновский монастырь, в январе 1919 г. Братство русских обителей (келлий) пожертвовало 280 драхм, братия Свято-Ильинского скита – 30 драхм и т. д.[1288]1288
  АРПМА, оп. 10, д. 180, док. 163, л. 192.


[Закрыть]

В первой половине марта 1919 г. афонский корреспондент российского консульства в Салониках А.А. Павловский, согласно постановлению совместного заседания представителей русских святогорцев от 4 марта, запросил мнение главных русских обителей Афона о возможности создания на Святой Горе местного комитета (отделения) Союза помощи русским в Греции. 16 марта настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандрит Мисаил ответил, что его братия сама затрудняется заняться организацией комитета, но если другие обители захотят, она не будет против. В конце концов о желании открыть на Афоне отделение Союза помощи русским в Греции сообщили лишь насельники Свято-Ильинского скита, и оно не было создано[1289]1289
  Там же, л. 207–207 об; Феннелл Н., Троицкий П., Талалай М. Указ. соч. С. 244–245.


[Закрыть].

Когда в середине февраля 1920 г. через салоникского консула русским обителям на Афоне поступило письменное предложение российского посланника в Афинах принять тысячу человек раненых русских солдат и офицеров, на эту просьбу последовал отказ. Так, Духовный Собор старцев Свято-Ильинского скита в ответном письме от 24 февраля сообщил, что «для названных раненых у нас найдутся помещения на 30 чел. и, с великим трудом, кое-какие кровати, хотя совершенно голые, ибо у нас нет ни тюфяков, ни простыней, ни подушек, ни одеял. У нас также нет для них ни белья, ни медикаментов. О продовольствии и говорить нечего, ибо мы крайне нуждаемся не только в самых необходимых продуктах, но и в насущном куске хлеба. Поэтому всем понятно, что упомянутые раненые не могут у нас находиться»[1290]1290
  Феннелл Н., Троицкий П., Талалай М. Указ. соч. С. 67, 255.


[Закрыть]. В результате раненые русские солдаты на Афон не прибыли.

12 марта 1920 г. в Грецию приехал эвакуированный на пароходе из занимаемого Красной армией Новороссийска митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий). 25 марта, на Благовещение, он прибыл в Афины. Пасхальную заутреню владыка Антоний отслужил с митрополитом Афинским Мелетием в присутствии большого количества духовенства и короля. На Фоминой он служил один в соборе и говорил поучение по-русски, которое переводил на греческий архимандрит Хризостом (будущий архиепископ Афинский и всей Эллады). После проповеди владыку Антония, по свидетельству очевидцев, почти на руках внесли в алтарь и целовали обе руки со всех сторон.

После Фоминой недели владыка просил, чтобы его отпустили на Афон, но митрополита упросили остаться на торжественную встречу в Академии наук, где в присутствии архиереев, духовенства и семинаристов были прочитаны рефераты о его сочинениях. Через несколько дней греческое правительство выделило митрополиту Антонию 15 тысяч драхм[1291]1291
  Письма блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). С. 80.


[Закрыть]. В конце апреля владыка уехал на Святую Гору, где пробыл почти пять месяцев.

Также в марте 1920 г. около двух тысяч донских казаков и более полутора тысяч гражданских беженцев вместе с 10 православными священниками и епископом Екатеринославским и Новомосковским Гермогеном (в миру Григорием Ивановичем Максимовым) были эвакуированы из Новороссийска на греческий остров Лемнос (по-гречески Лимнос). Ожидая разрешения на высадку, эмигранты несколько недель провели на борту судов у острова, встретив там Пасху.

По воспоминаниям графини М.А. Граббе, на святой вторник протоиерей Георгий Голубцов в трюме парохода «Брауенфельз» провел общую исповедь и отслужил обедню. В своей проповеди о. Георгий призывал: «Нельзя винить большевиков, когда вся русская интеллигенция поступает не лучше, пора опомниться, образумиться, обратиться к Церкви, каяться, и тогда Господь спасет Россию – только тогда, когда все достаточно покаются и соединятся в общей настойчивой, неутомимой молитве». М.А. Граббе вспоминала, что «о. Георгий говорил с необыкновенной силой, иногда беспощадно громил и с огромной верой закончил словами: “На колени, – повторяйте за мной, – каюсь, каюсь. Каюсь”. Прочитал разрешительную молитву. Почти все плакали. Затем началась обедня. После обедни о. Георгий обошел все трюмы и причастил больных. 3 апреля нас выгрузили на берег»[1292]1292
  Колупаев В.Е. Русские в Магрибе. История русских общин в Африке в XX веке. М., 2009. С. 119–120.


[Закрыть].

Крайне тяжелые условия жизни – в палатках на голой земле, без отопления, должного питания и медицинского ухода уже весной 1920 г. вызвали высокую смертность. В марте – мае протоиереи Константин Ярмольчук и Георгий Голубцов отпевали умерших почти каждый день. На июнь 1920 г. в лагерях беженцев находились 3569 эмигрантов (из них 1138 детей), и более 80 к тому времени уже умерли и были похоронены на русском кладбище в Калоераки[1293]1293
  Решетников А. Русский Лемнос. М., 2012. С. 9, 13, 17–18, 113.


[Закрыть].