Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

Похоронили Н.Н. Глубоковского на русском участке городского кладбища Софии. 20 апреля 1937 г. в Свято-Сергиевском богословском институте состоялось посвященное его памяти открытое собрание, в котором участвовало много выдающихся русских богословов, философов и церковных историков. Память о выдающемся богослове продолжала жить и в Советском Союзе. Так, уже вскоре после открытия Ленинградской духовной академии на особом учено-педагогическом совещании ее профессоров с митрополитом Ленинградским и Новгородским Григорием (Чуковым) 26 июня 1947 г. было решено заказать для актового зала, наряду с портретами Патриархов Тихона, Сергия, Алексия, владыки Григория и Сталина, также портрет профессора Н.Н. Глубоковского[1174]1174
  Архив Санкт-Петербургской православной духовной академии, ф. 1, оп. 1, д. 1, л. 9-16.


[Закрыть].

Архиепископ Серафим (Соболев), как и протопресвитер Георгий Шавельский, и Н.Н. Глубоковский, активно занимался научной богословской работой. Наиболее полно его мировоззрение нашло отражение в двух книгах: «Русская идеология» (София, 1939) и «Об истинном монархическом миро созерцании» (София, 1941). Еще, выступая на Первом Всезарубежном Русском Церковном Соборе 1921 г., владыка предлагал осудить социалистический строй: «Социализм в своем корне и во всех видах должен быть осужден, как противный христианству». Архипастырь предлагал даже обратиться к инославным Церквам с призывом создать единый фронт для борьбы с социализмом[1175]1175
  Кострюков А.А. Преодолевший разделение. С. 107; ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 371, л. 24.


[Закрыть].

В работах архиепископа встречаются резкие антисоветские высказывания, власть коммунистической идеологии в России он считал исторически обреченной, но после ее крушения полагал необходимым восстановить монархию, так как при появлении в стране того или иного демократического строя Православная Церковь окажется в положении гонимой[1176]1176
  Серафим (Соболев), архиеп. Русская идеология. СПб, 1994. С. 14.


[Закрыть]. Оставаясь до конца своих дней искренним монархистом, владыка рассматривал Православие и самодержавие в неразрывном единстве, как основные постулаты и святыни русской идеологии. В своей книге 1941 г. он писал: «Таким образом, на симфонию властей, при наличии истинной самодержавной власти царя, мы смотрим как на средство достижения русской идеологии и возрождения России»[1177]1177
  Его же. Об истинном монархическом миросозерцании. СПб, 1994. С. 87.


[Закрыть].

Среди богословских трудов архиепископа Серафима особое место занимает опровержение «софианской ереси» в работах протоиерея Сергия Булгакова. В 1935 г. владыка написал в этой связи книгу «Новое учение о Софии, Премудрости Божией» (за которую в 1937 г. был удостоен степени магистра богословия), а в следующем году – другой труд – «Протоиерей Сергий Булгаков как толкователь Священного Писания». Отношение архиепископа к основателю и Первоиерарху РПЦЗ митрополиту Антонию (Храповицкому) было довольно неровным, как уже отмечалось, владыка Серафим изобличал представления митрополита о догмате искупления, что нашло отражение в книге «Искажение православной истины в русской богословской мысли» (София, 1943). В том же году в Софии вышел еще один его труд «Искажение православного учения о спасении», где владыка полемизировал с основными положениями дореволюционной книги архимандрита Сергия (Страгородского – будущего Патриарха Московского и всея Руси) «Православное учение о спасении».

Для взглядов архиепископа Серафима была характерна и непримиримая позиция в отношении экуменического движения; с соответствующими докладами в защиту православия и обличением связей экуменизма и масонства он, в частности, выступал на Втором Всезарубежном Соборе РПЦЗ в августе 1938 г. (владыка также был председателем судебно-правового отдела Собора). В одном из этих выступлений архиепископ Серафим сказал: «Внецерковное объединение ничего, кроме вреда, не принесет. Православная истина выражается в благодати Святого Духа, именно в том, чего экуменическое движение знать не хочет». Архиепископ указал на пример одного, принявшего православие, католика, который многие годы безрезультатно искал в своей церкви подобного преподобному Серафиму Саровскому, так как решил, что истина там, где есть преподобный Серафим: «Этим подтверждается только, что объединение может произойти лишь на почве благодатной жизни. Цели экуменического движения не достижимы. “Блажен муж иже не иде на совет нечестивых”»[1178]1178
  Постановления и резолюции Второго Всезарубежного Русского Собора. Белград, 1938. С. 369.


[Закрыть].

При всем своем антикоммунизме владыка Серафим никогда не отождествлял советскую власть с Московским Патриархатом, уже в 1930-е гг. он поддерживал связь с его иерархами за границей – архиепископом Вениамином (Федченковым) и митрополитом Елевферием (Богоявленским). Так, например, в феврале 1934 г. владыка написал архиепископу Вениамину (Федченкову) по поводу «соблазнительных мыслей» митрополита Антония (Храповицкого) относительно искупительного подвига Христа. Эти заблуждения архиепископ Серафим сам резко критиковал, однако, в отличие от владыки Вениамина, не считал ересью: «Не следовало бы и тебе объявлять еретиком м[итрополита] Антония, по той еще причине, что содеянный тобою грех – признание советской власти и при том признание свободное и убежденное, тяжелее греха ереси. Этим признанием ты сознательно и свободно санкционируешь бесчисленные злодеяния советской власти по уничтожению ею нашего русского православного народа и нашей Русской Православной Церкви – осуждаешь бесчисленный и доблестный сонм новых мучеников и исповедников, пострадавших от советской власти как кровавой гонительницы не только веры нашей, но и всего доброго на земле, и предаешь всю нашу Русскую Церковь во власть сатаны, ибо советская власть служит не Богу, а сатане, являясь властью безбожною и богоборческою. Обличать в ереси м[итрополита] Антония после свободного признания советской власти это значит замечать сучок в глазе брата своего и не видеть в своем собственном глазе бревна. Если даже и допустить, что м[итрополит] Антоний раскалывает один из камней в основании Православной нашей Церкви, то ты, признавши советскую власть, валишь в пропасть все церковное здание». Однако, выражая свое несогласие с мнением архиепископа Вениамина, владыка Серафим все же продолжал считать его своим другом и сомолитвенником: «Смотри на эти строки письма моего, как на выражение моей любви к тебе, в ответ на твою искреннюю братскую и дружескую любовь, которую ты оказывал мне в наши студенческие годы, да и в последующее время. Я эту любовь никогда не забуду. Если же означенные строки не найдут должного отклика в душе твоей и ты будешь ими огорчен, то тогда прости меня. Всякий день усердно молюсь за тебя, мой милый владыко! И тебя прошу не оставлять меня в молитвах твоих. Тебе с любовью кланяется мой брат, очень тяжко страдающий головными и желудочными болями после операции»[1179]1179
  Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в 1925–1938 годах. С. 396–397; ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 283, л. 9 об.


[Закрыть].

Архиепископ Серафим не сомневался и в полномочиях Заместителя Патриаршего Местоблюстителя (с 1937 г. – Патриаршего Местоблюстителя) митрополита Сергия (Страгородского). Именно через владык Вениамина и Елевферия, а также через Сербского Патриарха Варнаву архиепископ Серафим переправил в СССР для митрополита Сергия в 1935–1936 гг. три экземпляра своей книги о лжеучении в трудах протоиерея Сергия Булгакова – «Новое учение о Софии, Премудрости Божией». Следует отметить, что, когда 22 июня 1934 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя запретил в священнослужении восемь архиереев РПЦЗ, владыки Серафима в их числе не было[1180]1180
  Кострюков А.А. Преодолевший разделение. С. 108.


[Закрыть].

Хотя архиепископ Богучарский состоял членом Архиерейского Синода, его отношения с другими архиереями РПЦЗ не были простыми. Так, в 1937 г. Архиерейский Собор отказал ему в просьбе о награждении брата архимандрита Сергия (Соболева) архиерейской мантией и панагией[1181]1181
  Его же. Архиепископ Серафим (Соболев): жизнь, служение, идеология. С. 71–72; ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 155, л. 3 об, д. 162, л. 2.


[Закрыть]. 18 сентября 1939 г. Архиерейский Собор, рассмотрев ходатайство владыки Серафима о поставлении ему викарного епископа в лице архимандрита Сергия (Соболева) с приложением соответствующего ходатайства Софийского митрополита Стефана, постановил: «Принимая во внимание малое количество приходов в Болгарии и родственные связи, признать излишним учреждение викариатства и ходатайство отклонить, хотя архимандрит Сергий и достоин избрания во епископы»[1182]1182
  СА, д. Архиерейские Соборы 1921–1949 годов.


[Закрыть]. В результате архиерейская хиротония о. Сергия так никогда и не состоялась (с 1945 до своей кончины в 1948 г. он служил помощником настоятеля русского храма свт. Николая в Софии).

Таким образом, к началу Второй мировой войны русское епископство в Болгарии прошло сложный путь развития. Возникнув в 1921 г. в результате миграции из России нескольких десятков тысяч участников Белого движения, членов из семей, а также священнослужителей, оно быстро достигло значительных размеров: девять приходов, два монастыря и Богословско-пастырское училище. Русская церковная эмиграция также оказала значительное воздействие на все сферы деятельности Болгарской Православной Церкви. Однако затем в результате давления советского правительства, сокращения численности российских беженцев в стране и определенных внутренних конфликтов сфера влияния русского епископства заметно сократилась: оно лишилось некоторых храмов, одного из монастырей и Богословско-пастырского училища. Ко времени вступления Болгарии во Вторую мировую войну архиепископ Серафим (Соболев) управлял Какалянским мужским монастырем с примерно 10 насельниками и восемью приходами.

4. Российская церковная эмиграция в Греции

В Греции, как и в других балканских странах, в XIX–XX вв. существовало несколько русских храмов. Уже вскоре после получения этой страной в 1829 г. независимости – по Андрианопольскому мирному договору России с Османской империей – Российская Православная Церковь и российское правительство приняли решение установить церковные отношения с Православной Церковью в Греции. 12 января 1833 г. канцлер К.В. Нессельроде написал обер-прокурору Святейшего Синода князю П.С. Мещерскому, что император Николай I выразил соболезнование бедственному положению Церкви и духовенству в Греции и признал удобным «приступить к возобновлению духовного сношения с этим краем и положить твердое основание духовному влиянию, исключительно принадлежащему России, и которое, кроме нас, никакая другая держава не может и не должна иметь»[1183]1183
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 1.


[Закрыть].

В том же отношении Нессельроде сообщил обер-прокурору о пожелании императора, «чтобы в Греции находилась российская духовная особа в качестве священника нашей миссии», отметив, что «на иерея сего, кроме священнодействия, предлагается возложить в особенности распределение между беднейшими греческими церквами и духовенством пособий, которые будут в свое время назначены на сей предмет». Канцлер также уведомил о желании Николая I устроить временную церковь при Российской дипломатической миссии в Афинах и запросил Мещерского, какую сумму может выделить синодальная Комиссия духовных училищ для помощи греческому духовенству[1184]1184
  Там же, л. 1–2; Священник В.И. Жмакин. Основание Русской духовной миссии в Афинах // Христианское чтение. Санкт-Петербург. 1893. № 5. С. 344.


[Закрыть]. На состоявшемся 13 февраля заседании Комиссия духовных училищ решила выделить на данные цели от имени Синода 50 тысяч рублей, о чем Мещерский 15 февраля уведомил Нессельроде[1185]1185
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 5–6.


[Закрыть].

Однако указом Николая I от 18 мая 1833 г. на восстановление разрушенных турками православных церквей и поддержку голодающего духовенства Греции из российской казны была выделена еще большая – огромная по тем временам, сумма в 100 тысяч рублей. Император также распорядился собрать облачения и священные сосуды для храмов Элладской Православной Церкви. Договор с Грецией о восстановлении храмов предусматривал учреждение церкви при российской дипломатической миссии, и на ее устройство особой статьей через Министерство иностранных дел отпускалось 5900 рублей. В письме от 8 марта 1833 г. Нессельроде сообщил Мещерскому, что министерство также выделило из своих средств 2400 червонцев и 2167,8 рублей на оплату проезда в Грецию 12 членов причта церкви, и попросил обер-прокурора выдать ее будущему настоятелю антиминс, святое миро и выделить других клириков. При этом отмечалось, что приобретение ризницы, иконостаса и церковных книг будет финансировать МИД[1186]1186
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 11.


[Закрыть].

Нессельроде представил на утверждение императора штат новой посольской церкви – священник с жалованьем в размере 1200 рублей в год, иеродиакон с жалованьем 700 рублей, два церковника (псаломщика) с общим жалованьем 600 рублей и восемь певчих с общим жалованием 2800 рублей. Кроме того, на церковные расходы выделялось 200 рублей и на аренду дома для проживания членов причта – 400 рублей в год. 4 марта 1833 г. положение о штате было подписано Николаем I[1187]1187
  Там же, л. 13.


[Закрыть].

С момента переноса столицы из г. Навплиона в Афины в 1835 г. вопрос о приобретении Российской дипломатической миссией церкви для собственных нужд приобрел особенную остроту. Первоначально, по соглашению с греческим правительством, под русскую церковь был выделен древний византийский Спасо-Преображенский храм XIII в. (известный так же как Котаки или Святая София) у восточной стороны Акрополя, в квартале Плака (ныне ул. Кидатииэон), так как он находился в непосредственной близости от здания российского посольства. Устройство его ризницы и иконостаса взяло на себя Министерство иностранных дел России. На предоставленные министерством средства архиепископ Афинский Неофит активно занялся приведением храма в порядок, и вскоре он был готов к совершению богослужений[1188]1188
  Талалай М.Г. Русская община в Афинах (церковь Пресвятой Троицы) / Афины // Православная энциклопедия. Т. 4. М., 2002. С. 98.


[Закрыть].

Первым настоятелем посольской церкви решением Святейшего Синода от 18 марта 1833 г., по личному выбору императора Николая I, был назначен ученый богослов архимандрит Иринарх (в миру Яков Дмитриевич Попов, 17901877). 25 марта 1833 г. Николай I подписал указ о награждении о. Иринарха орденом Св. Анны 2-й степени. В это же время император утвердил предложение Синода о временном командировании архимандрита в Афины на три года. В сентябре 1833 г. о. Иринарх выехал в Грецию, но с оставлением за ним штатного положения настоятеля Толгского монастыря[1189]1189
  Талалай М.Г. Русская община в Афинах (церковь Пресвятой Троицы) / Афины // Православная энциклопедия. Т. 4. М., 2002. С. 98; РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 18, 23–24.


[Закрыть].

В Афинах архимандрит Иринарх пробыл два с лишним года, окормляя небольшую русскую колонию и повышая свой уровень образования. Благодаря его усилиям было восстановлено несколько византийских памятников, возрождено из руин большое количество храмов. Помогая материально и духовно священнослужителям Элладской Церкви, ее храмам и монастырям, архимандрит снискал любовь и уважение не только своих прихожан, но и духовенства и народа Греции. Однако затем из-за резко ухудшегося в жарком климате самочувствия отец Иринарх 1 июня 1835 г. обратился в Святейший Синод с просьбой о возвращении в Россию[1190]1190
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 41–43.


[Закрыть].

1 октября К.В. Нессельроде написал обер-прокурору, что на соответствующее отношение российского посланника в Афинах от 29 сентября ему было указано отправить архимандрита Иринарха обратно в Россию. Канцлер просил П.С. Мещерского подобрать на освободившееся место настоятеля посольской церкви иеромонаха, знающего греческий язык. Посланник в Афинах по совету о. Иринарха рекомендовал настоятеля монастыря в Новороссийском крае архимандрита Порфирия, но эта кандидатура не была утверждена[1191]1191
  Там же, л. 38–48.


[Закрыть].

Получив разрешение, о. Иринарх в октябре отплыл в Смирну (ныне Измир) и в начале января 1836 г. прибыл в Санкт-Петербург. 8 января К.В. Нессельроде сообщил П.С. Мещерскому о приезде в столицу архимандрита с пятью певчими и решении императора Николая I наградить о. Иринарха за службу в Афинах орденом Св. равноап. кн. Владимира 3-й степени и выдать ему 200 червонцев, а певчим – по 50 червонцев[1192]1192
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 53.


[Закрыть].

2 марта того же года архимандрит Иринарх представил в Святейший Синод докладную записку «Общее замечание о состоянии Церкви в Греческом Королевстве»[1193]1193
  Опубл.: Христианское чтение. 1893. № 5. С. 347–350.


[Закрыть], вызвавшую значительный интерес у императора, который после прочтения отметил: «Печальная истина». В 1836 г. о. Иринарх был хиротонисан во епископа Старицкого, викария Тверской епархии, а затем перемещен епископом в Ригу. Свое долгое церковное служение он завершил назначением в 1866 г. на Рязанскую кафедру[1194]1194
  Талалай М.Г Русская община в Афинах (церковь Пресвятой Троицы). С. 98–99.


[Закрыть].

Следующим настоятелем посольского храма в Афинах стал особо почитаемый на Афоне иеромонах Аникита (в миру князь Сергей Александрович Ширинский-Шихматов). Святейший Синод назначил его в Грецию постановлением от 18 ноября 1835 г. в соответствии с просьбой Министерства иностранных дел прислать «лицо испытанной нравственности, по преимуществу из монашествующих, немолодых лет и с достаточным знанием греческого языка» и по рекомендации митрополита Новгородского Серафима[1195]1195
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 56.


[Закрыть].

В апреле 1835 г. на парусном судне о. Аникита впервые прибыл на Святую Гору Афон и вскоре поселился в русском Свято-Ильинском скиту[1196]1196
  Парфений (Агеев), инок. Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. М., 2008. С. 340.


[Закрыть]. В начале июля 1835 г. о. Аникита по приглашению братства Свято-Пантелеимонов-ского монастыря с 15 русскими иноками поселился в этой обители, а в конце месяца в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим[1197]1197
  Там же.


[Закрыть]. Уезжая на Святую Землю, о. Аникита вручил старцам Руссика деньги на постройку храма во имя свт. Митрофана[1198]1198
  Христианское чтение. 1891. № 5–6. С. 531; № 11–12. С. 454.


[Закрыть]. Однако вместо постройки храма в монастыре была лишь устроена небольшая домовая церковь (параклис) свт. Митрофана Воронежского[1199]1199
  АРПМА, оп. 10, д. 130, док. 4441, л. 274.


[Закрыть].

Помимо Иерусалима о. Аникита посетил и другие святые места Палестины и 9 мая 1836 г. возвратился на Афон. Впечатления от поездки на Святую Землю он записал в свой дневник, который впоследствии был издан отдельной книгой под названием «Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах». Во время обратного путешествия на Афон иеромонах посетил греческие острова Кипр и Патмос[1200]1200
  Воспоминания о. Аникиты (Шихматова-Ширинского) вышли в 4-м выпуске серии «Русский Афон» издательства «Индрик» (М., 2009).


[Закрыть]. Вернувшись на Афон, он остановился в Свято-Пантелеимоновском монастыре, но вскоре игумен Герасим объявил, что братия не желает, чтобы русские иноки пребывали в обители, и о. Аникита вместе с ними перешел в Свято-Ильинский скит[1201]1201
  Инок Игнатий. Историческое описание Русского св. славного пророка Илии скита, что на Афоне. М., 1860. С. 23–24.


[Закрыть]. Поселившись в скиту, иеромонах Аникита, исполняя данный при Гробе Господнем обет, отслужил 40 литургий, после чего с благословения игумена была заложена скитская церковь во имя свт. Митрофана Воронежского. 3 августа 1836 г. о. Аникита оставил скит и уехал в Афины[1202]1202
  Русский афонский отечник XIX–XX веков. С. 43–44.


[Закрыть].

С этого времени иеромонах проживал в столице Греции, куда был назначен Святейшим Синодом настоятелем русской посольской церкви после согласования с Министерством иностранных дел. 14 января 1936 г. последовало решение в соответствии с новым назначением выдать о. Аниките из Кабинета его императорского величества золотой наперсный крест на золотой цепочке[1203]1203
  РГИА, ф. 797, оп. 4, д. 17815, л. 58.


[Закрыть]. Приехав в Афины 16 августа 1836 г., иеромонах Аникита столкнулся с теми же проблемами светского и церковного характера, что и его предшественник архимандрит Иринарх. За время своего пребывания в качестве настоятеля посольского храма о. Аникита на присылаемые из России по линии Министерства иностранных дел средства материально содержал около 30 клириков Элладской Церкви и оказал значительную финансовую поддержку храмам Благовещения на острове Тинос, свт. Спиридона Тримифунтского в Пиреях, св. Ирины в Афинах и многим другим.

Иеромонах уделял значительное внимание реставрации посольского храма. В основном при его настоятельстве произошло возобновление этой древней византийской церкви (в 1834–1837 гг.), и в настоящее время здание храма отмечено мемориальной доской, сообщающей о его реставрации на российские средства (внутри, в отдельном киоте, сохраняется богослужебная утварь русского происхождения). Однако о. Аникита стремился вернуться на Афонскую Гору и просил Синод об увольнении от занимаемой должности. К лету 1837 г. его просьба была принята во внимание, но в это время о. Аникита серьезно заболел. Узнав о болезни о. Аникиты, значительное количество греков приходило к его келлии, желая выразить свое сочувствие и сострадание. Накануне праздника Святой Троицы, 7 июня того же года, повторяя слова «пора, пора в Иерусалим», иеромонах скончался в Архангельском монастыре (Мони-Петраки), вблизи Афин, где и был первоначально погребен. Перед смертью он завещал все свое имущество Свято-Ильинскому скиту. Через три года после смерти о. Аникиты туда были, согласно завещанию, перенесены и его останки: их погребли в храме свт. Митрофана Воронежского в нише правой стены и заложили надписью с датой его кончины. С 1875 г. кости блаженного Аникиты лежали открыто в Свято-Ильинском скиту[1204]1204
  Русский афонский отечник XIX–XX веков. С. 43–44.


[Закрыть].

Несмотря на то что после смерти иеромонаха Аникиты место настоятеля некоторое время было вдовствующим, Русская духовная миссия в Афинах продолжала свою работу. В это время архиепископ Афинский Неофит назначил временно исполняющим обязанности ее начальника иеромонаха Макария – грека, хорошо знавшего русский язык, для совершения служб на базе российского флота на острове Порос.

Осенью 1838 г. настоятелем в Спасо-Преображенскую посольскую церковь по представлению Министерства иностранных дел был приглашен греческий священнослужитель, афонский постриженник иеромонах Анатолий Зографский, находившийся в момент назначения в России. 4 ноября 1838 г. он после возведения в сан архимандрита прибыл в Афины. Отец Анатолий оставался настоятелем церкви почти пять лет, занимаясь активной поддержкой греческого духовенства и финансируя реставрацию храмов и монастырей. Особенно следует отметить его значительный вклад в проведение работ в монастырях Мега Спилио на Пелопоннесе и Святых бессребреников на острове Порос. В июне 1843 г. архимандрит Анатолий, оставив службу в посольской церкви, поселился в болгарском монастыре Зограф на Святой Горе Афон.

Еще до отъезда о. Анатолия новым настоятелем в Афины 2 января 1843 г. был назначен магистр богословия архимандрит Поликарп (в миру Феодосий Иванович Радкевич, 1798–1867). Интересуясь христианскими древностями, архимандрит совершал из Афин длительные путешествия по Пелопоннесу, в Иерусалим, к святыням Палестины, Аравии и Сирии. Настоятелем посольского храма он пробыл почти семь лет. Отец Поликарп добился от греческих властей предоставления в 1847 г. для устройства посольской церкви более вместительного и престижного храма: в качестве дара России передали древний «Ликодим» (или «Никодим»).

Человек блестящего образования и большой активности, архимандрит Поликарп, несмотря на усердный труд по поддержке духовенства и храмоздательства, косвенно стал камнем раздора между двумя противоборствующими в Греции партиями – прорусской и проанглийской в связи с нашумевшей кампанией церковного давления на правительство страны. Проанглийская партия Александра Маврокордату была сильно обеспокоена ростом влияния России на правительство греческого короля Оттона, после принятия последним православия. Кроме того, благодаря активной деятельности Духовной миссии при русском храме была фактически свернута протестантская пропаганда в Греции. Все это вызвало негативную реакцию определенной части королевского двора, и о. Поликарп был отозван.

За свои труды в Греции архимандрит был награжден орденами Св. равноап. кн. Владимира 3-й степени и Св. Анны 2-й степени. В 1850 г. он вернулся в Россию. Таким образом, за период с 1833 по 1850 гг. в Афинах сменилось четыре настоятеля[1205]1205
  ЦГИА СПб, ф. 19, оп. 113, д. 1066, 1602.


[Закрыть]. Определенным гарантом непрерывной жизни посольского храма в первое десятилетие его существования (до 1843 г.) служил первый посланник России в независимой Греции Гавриил Антонович Катакази (Катакафис; 1794–1867), имевший положение эпитропа церкви, т. е. «уполномоченного» или «старосты» (официального прихода в Афинах не существовало)[1206]1206
  Journal de S.-Petersbourg. 1867. № 95.


[Закрыть].

Главным памятником русского церковного присутствия в Греции стал храм «Ликодим», переданный в 1847 г. России от лица греческого правительства. На выбор храма, вероятно, повлияла его близость к российскому посольству, располагавшемуся по соседству – на ул. Ироду Аттику, и королевской резиденции. Этот древний византийский храм был воздвигнут, как полагали, на месте Лицея Аристотеля: от слова «лицей» (греч.: «ликей») и возникло название «Ликодим» (совр. адрес: ул. Филэллинон, 21). Существовало предание, утверждавшее, что храм будто бы построила происходившая из Афин императрица Евдокия, супруга Феодосия-младшего (401–450). Однако археологические раскопки показали, что первоначально в римскую эпоху на этом месте находились бани, устроенные над водопроводом и подземным источником, а на их фундаменте затем была построена раннехристианская базилика.

Время создания храма установлено довольно точно благодаря сохранившимся записям на одной из стен, где упоминается 1031 г., а на другой стене найдено сообщение, что воздвигший храм Стефан Ликос (возможно, прозвание «Ликодим» происходит от его фамилии) умер в 1044 г. Таким образом, строительство церкви в ее нынешнем виде относится к первой половине XI в. Она была освящена в честь Пресвятой Троицы. Позже здесь находился Спасо-Никодимовский монастырь, с 1202 г., во время завоевания части Византии крестоносцами, – женский католический монастырь, с 1204 г. – бенедиктинская обитель. С XV в. здание вновь принадлежало православному мужскому Спасо-Никодимовскому монастырю и, незадолго до завоевания Афин турками, было отреставрировано. Греки называли храм «Панагия Ликодиму» (т. е. «Пресвятая [Богородица] Ликодимова»), – это именование и сейчас широко используется жителями Афин.

В османский период храм не был закрыт или обращен в мечеть и являлся католиконом православного мужского монастыря. При этом церковь несколько раз подвергалась разрушениям, в частности, в 1687 г., когда Афины временно заняли войска Венецианской республики под командованием Франческо Моросини. Часть стен и братский корпус монастыря были разрушены сильным землетрясением в 1701 г., но церковь сильно не пострадала. Оставшиеся строения монастыря были в 1780 г. уничтожены по приказу османского правителя Афин Али Хасеки, который строил в этом районе новые защитные стены вокруг города. С тех пор храм являлся приходом другого монастыря – Кессариани.

В 1827 г., во время войны за независимость Греции, в здание при турецком обстреле попали два ядра, так как повстанцы, осадившие Акрополь, использовали его как военное укрепление. В результате рухнул купол здания и его северо-восточная часть, в дальнейшем церковь около 20 лет стояла «в запустении и нечистоте»[1207]1207
  РГИА, ф. 797, оп. 26 (2 отд. 2 ст.), д. 434.


[Закрыть]. По свидетельству очевидца, «четырехугольник стен, ровных и плоских, как четыре доски гроба, с едва выходящею из него шеею купола, наводил уныние на душу… Целой трети купола не существовало… Только восточная стена алтаря сохранялась во всей целостности»[1208]1208
  Там же.


[Закрыть]. На восточной стене уцелели большие фрагменты византийских фресок (образы Христа, святого Стефана, апостола Иоанна Богослова и др.), напоминавшие росписи киевского храма Святой Софии.

Восстановлением храма в основном занимался сменивший о. Поликарпа на посту настоятеля посольской церкви упоминавшийся известный церковный деятель и ученый-византинист архимандрит Антонин (в миру Андрей Иванович Капустин; 1817–1894), служивший в Афинах около 10 лет – с момента назначения 26 сентября 1850 г. до сентября 1860 г. Он являлся выпускником и профессором Киевской духовной академии и был назначен в Грецию благодаря ходатайству епископа Херсонского Иннокентия. Архимандрит Антонин получил у греческих властей разрешение на восстановление и перестройку церкви, в 1852 г. он выслал в Министерство иностранных дел планы возобновляемого храма[1209]1209
  Там же, оп. 25 (2 отд. 2 ст.), д. 314, л. 22 об.


[Закрыть]. Научная реставрация здания храма была проведена по проекту известного петербургского архитектора Романа Ивановича Кузьмина (1811–1867), его помощником являлся И.В. Штром, специально приехавший из Санкт-Петербурга в Грецию для этой цели. Непосредственно восстановительными работами занимался афинский инженер – поручик Тилемах Влассопуло, финансировало их Министерство иностранных дел России[1210]1210
  Талалай М.Г. Русская община в Афинах (церковь Пресвятой Троицы). С. 99.


[Закрыть]. Работы начались в 1847 г., но в 1849 г. из-за Венгерского восстания были приостановлены, в следующем году по приказу императора Николая I возобновлены и продолжались до 1854 г.

В 1852–1855 гг. архимандрит Антонин провел в подвалах храма тщательные археологические раскопки. Следует упомянуть также, что на внутренней стене церкви оказались найдены граффити XI в. При восстановлении здания был сохранен его первоначальный план и устранены позднейшие пристройки, а также раскрыты заложенные проемы. Уцелевшие древние фрески были реставрированы и в 1847 г. дополнены работами мюнхенского художника романтического направления Генриха Тирша (Тьерха; 1825–1909), знатока византийского искусства[1211]1211
  Русский художественный листок, издаваемый с Высочайшего соизволения Василием Тиммом. 1860. № 17. С. 57–61.


[Закрыть]. Свои работы художник выполнял под наблюдением греческого инженера, майора Телемахоса Влассопулоса, и о. Антонина (Капустина). Роспись сводов церкви, как и другие стилизованные орнаменты, исполнил итальянский художник Винченцо Ланца.

Византийский мраморный низкий иконостас был заменен тремя более высокими русскими иконостасами, которые, как и престол, выполнил из белого паросского и пентелийского мрамора французский мастер Флоримон Буланже, украсив их богатой рельефной резьбой и позолотой. Царские врата были вырезаны из красного дерева по эскизу Р.И. Кузьмина. 17 образов в главном иконостасе написал маслом на цинке Г. Тирш. Среди изображенных святых шесть были русскими: трое из северной и трое из южной России, остальные – греческими. В малых иконостасах поместили медальоны, где были представлены шесть небесных покровителей семьи императора Николая I. Несколько икон были написаны русским художником П.М. Шамшиным, учеником В. Васнецова.

После проведенной реставрации древний крестово-купольный храм, снабженный двумя внутренними рядами легких полукруглых арок и множеством окон, стал одним из красивейших в греческой столице, производя впечатление на посетителей гармоничным византийским интерьером и его богатым живописным убранством. Его архитектура в целом сооответствовала константинопольским постройкам эпохи императора Юстиниана, выделявшимся внушительными размерами и красивою кладкой (церковь Пресвятой Троицы и сейчас является самым большим средневековым зданием в Афинах)[1212]1212
  РГИА, ф. 835, оп. 2, д. 364, л. 1–2.


[Закрыть]. Внутренний зал, с куполом на восьми колоннах и с верхней галереей (хорами), нередко сравнивали с собором Святой Софии в Константинополе. Отдельно стоящая трехъярусная колокольня была в 1850 г. возведена заново, по рисунку настоятеля о. Антонина, из желтого песчаника, красного кирпича и белого мрамора, в том же стиле, что и церковь. Своим видом она напоминала одну из византийских колоколен в Мистре (вблизи Спарты)[1213]1213
  Талалай М.Г. Русская община в Афинах (церковь Пресвятой Троицы). С. 99.


[Закрыть].

Восстановительные работы продолжались около пяти лет. В письмах митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Никандру от 1 января 1954 г. и 3 января 1955 г. архимандрит Антонин высказал свои предложения по проведению церемонии освящения и дальнейшему благоустройству храма, в частности, о необходимости освятить три престола, прислать две-три тысячи серебряных крестиков для раздачи верующим в день освящения, привезти из России ризницу для храма и колокол весом не менее 300 пудов[1214]1214
  РГИА, ф. 797, оп. 25 (2 отд. 2 ст.), д. 314, л. 22–23.


[Закрыть].

В отношении от 15 февраля 1855 г. митрополит Никандр попросил благословение Святейшего Синода на освящение храма, изложив все предложения о. Антонина. 18 февраля исполнявший должность обер-прокурора А.И. Карасевский написал об этом управляющему Министерства иностранных дел, отметив, что храм желательно освятить к дню Пасхи с приглашением членов Синода Элладской Церкви[1215]1215
  Там же, л. 1–2.


[Закрыть].