Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

В середине 1940 г. Румынская Православная Церковь насчитывала 9067 священнослужителей, 4495 из них имели среднее духовное образование (8 классов семинарии), 4527 – высшее богословское образование (они служили, как правило в городах) и 45 были докторами богословия. В это время в 10 духовных семинариях (две из которых находились в Бухаресте) училось 2656 человек, в 5 духовных академиях – 200 студентов и, кроме того, на 3 православных богословских факультетах университетов – 2500 студентов. Эти факультеты до лета 1940 г. существовали в Бухарестском, Кишиневском и Черновицком университетах, но после потери Бессарабии и Северной Буковины богословский факультет из Черновиц был переведен в Сучаву, а из Кишинева – в Яссы[520]520
  Гласник. Служебени лист Српске Правословне Цркве. Београд. 1941. № 2. С. 46, № 7. С. 163.


[Закрыть].

В возглавляемый Патриархом Священный Синод входили все правящие архиереи, в том числе пять митрополитов: Молдавии (с резиденцией в Яссах), Буковины (в Черновцах), Бессарабии (в Кишиневе), Олтении (в Крайове) и Трансильвании (в Сибиу). Кроме того, имелись правящие епископы (по одному на два-три уезда): Констанцы, Бузеу, Куртя-де-Арджеша, Галаца, Хуши, Романа, Рэдэуца, Каран-Себеша, Клужа, Орадии, Арада, Хотина и Измаила. Каждый из них, в свою очередь, имел одного заместителя – викарного епископа, существовал и военный епископ для армии. Заседания Синода проходили один-два раза в год в Бухаресте. Все священнослужители оплачивались государством, кроме того, они брали платы за требы от верующих, а в деревнях владели участками земли. В Бухаресте существовали две организации, защищавшие материальные интересы священнослужителей: «Asociatia Generala a Clerului» («Генеральная ассоциация клира») и «Помощь». В некоторых приходах были учреждены интернаты для детей священников и нуждающихся учеников, столовые для бедных. Влиятельное православное общество, выпускавшее ежедневную газету «Телеграфул Ромын», действовало в Сибиу. Многие епископы и священники состояли в национал-либеральной партии, некоторые были национал-царанистами, а довольно значительное число молодых священников и монахов были записаны в правонационалистической партии профессора Александра Кузы и «Железной гвардии»[521]521
  Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Документы российских архивов: в 2-х т. / Сост. Т.В. Волокитина, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носкова. Т. 1. М., 2009. С. 91–92.


[Закрыть]. В целом в межвоенный период Румынская Православная Церковь существенно выросла, оказавшись второй по численности в православном мире, и повысила свой статус, став Патриархатом.

2. Церковная жизнь Кишиневской епархии

Вскоре после Октябрьского переворота 1917 г. к Румынии была насильственно присоединена Бессарабская губерния России. Через три месяца после того, как в январе 1918 г. румынские войска захватили Бессарабию, Священный Синод Румынской Православной Церкви без согласования с Московской Патриархией распространил свою власть на территорию существовавшей с 21 августа 1813 г. Кишиневской и Хотинской епархии Российской Церкви (преобразовав ее в Бессарабскую архиепископию, а в 1928 г. – в митрополию). По данным 1914 г., эта епархия насчитывала 1021 церковь, 1121 священника, 20 монастырей и около 1000 монашествующих, а к началу румынской оккупации – 1084 прихода, 27 монастырей, 7 скитов и 3 духовные семинарии[522]522
  Пасат В.И. Русская Православная Церковь в Молдавии в 40 – начале 60-х годов XX века // Церковь в истории России. Сб. 4. М., 2000. С. 294; Шорников П.М. Политика румынских властей и кризис Православной Церкви в Бессарабии. 1918–1940 годы. С. 158–159.


[Закрыть].

С 10 декабря 1915 г. епископом Кишиневским, а с 6 мая 1916 г. архиепископом Кишиневским и Хотинским служил будущий Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей владыка Анастасий (Грибановский). Позднее молдавский архимандрит Варлаам (Кирица) в своем очерке 1945 г. «История на глазах. Православная Церковь в Молдавии за последние 28 лет» так охарактеризовал его деятельность: «Архиеп. Анастасий пользовался всеобщим уважением благодаря своей аскетической жизни, беспристрастию в любви к вверенной ему молдавской пастве, незаурядная личность архиеп. Анастасия парировала много незаслуженных ударов, направленных против архиерейской власти и ее авторитета. В исторических бурных заседаниях бессарабского духовенства 1916 и 1917 гг. [т. е. на Епархиальных съездах духовенства, обсуждавших вопросы реформы церковной жизни и образования в Бессарабии] архиеп. Анастасий тактично уступал революционным требованиям духовенства, ничем не умаляя архиерейского достоинства, благодаря личному примеру высоконравственного жития»[523]523
  Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие. 1940–1991: Собрание документов в 4-х т. / Отв. ред., сост. и авт. предисл. В. Пасат. Т. 1. М., 2009. С. 138.


[Закрыть].

В апреле 1918 г. председатель Румынского Синода митрополит Молдавский и Сучавский Пимен (Джорджеску) лишь телеграммой известил Патриарха Московского и всея России Тихона, что «вследствие состоявшегося политического присоединения Бессарабии к Румынии православное население, живущее в означенном крае, канонически подчиняется юрисдикции Православной Церкви Румынского государства»[524]524
  Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С. 153.


[Закрыть].

В это время не менее трети населения Бессарабии составляли русские и украинцы, – так, согласно переписи 1920 г., из 2686 тысяч ее жителей 742 тысяч назвали себя русскими[525]525
  Йованович М. Указ. соч. С. 116.


[Закрыть]. Православная Церковь имела большое влияние в многонациональном населении края, и по замыслу захватчиков могла сыграть важную роль в оправдании румынского присутствия в Бессарабии, а затем и в румынизации ее жителей. Однако подобная политика встретила активное сопротивление священнослужителей и мирян.

Уже в начале 1918 г. местное православное духовенство, надеясь на победу Белого движения, участвовало в создании Комитета освобождения Бессарабии, а архиепископ Кишиневский и Хотинский Анастасий открыто осудил факт оккупации. Вскоре румынские церковные власти предложили архиепископу Анастасию и его викариям – епископам Аккерманскому Гавриилу (Чепуру) и Измаильскому Дионисию (Сосновскому) отделиться от Российской Церкви, сохранив при этом условии свои кафедры (архиепископу даже предлагали войти в Священный Синод и обещали орден), но они категорически отказались.

Тогда румынские военные власти арестовали временно управлявшего Кишиневской епархией епископа Гавриила, а также епископа Дионисия, и выслали их за Днестр, причем владыка Дионисий был вскоре убит (архиепископ Анастасий в тот момент находился на Всероссийском Поместном Соборе в Москве). 20 июня 1918 г. епископ Гавриил прибыл в Одессу, откуда выслал доклад о происшедшем Святейшему Патриарху Московскому и всея России Тихону, и вскоре получил назначение на Челябинскую кафедру[526]526
  Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. Материалы к словарю-справочнику. С. 97.


[Закрыть]. Опасаясь расправы, члены Комитета освобождения Бессарабии, в том числе священнослужители, бежали в Одессу. 9 апреля 1918 г. собравшийся в Кишиневе в оцепленном румынскими войсками здании «Совет страны» («Сфатул цэрий») принял решение о присоединении Бессарабии к Румынии на условиях предоставления ей территориальной автономии[527]527
  История Румынии 1918–1970. М., 1971. С. 23.


[Закрыть].

В октябре 1918 г., с благословения Патриарха Тихона, архиепископ Анастасий выехал из Москвы в Одессу в надежде восстановить прерванные отношения с захваченной румынами Бессарабией. К тому времени он был членом Священного Синода и одновременно Высшего Церковного Совета Российской Православной Церкви. Однако возвращение в Кишинев оказалось для владыки невозможным, на границе Бессарабии его не пропустили румынские власти, верующим же Синод Румынской Церкви заявил, что архиепископ добровольно покинул епархию. Некоторое время владыка Анастасий жил в Одессе, а затем весной 1919 г. вместе с отступавшими белыми войсками уехал вКонстантинополь (Стамбул).

Постановлением Румынского Синода от 14 июня 1918 г. на Кишиневскую кафедру был назначен выпускник Киевской духовной академии, владевший русским языком и знавший бессарабские условия, епископ Хушский Никодим (Мунтяну, будущий Патриарх), однако многие священники и миряне встретили его враждебно. «Молдаване, – разъясняло выходившее в Кишиневе румынское официальное издание “Ромыния ноуэ”, – должны знать, что они виновны в этом, так как не решились отречься от русского архиерея»[528]528
  Владислав Цыпин, прот. История Русской Церкви 1917–1997. М., 1997. С. 215; Глазков К.В. Исторические причины некоторых событий в истории Румынской Православной Церкви до Второй мировой войны // Церковная жизнь. 1996. С. 46–47.


[Закрыть]. Управлявший епархией до 31 декабря 1919 г. епископ Никодим реорганизовал Епархиальное управление и ввел румынский язык в богослужебную практику многих приходских церквей. Во главе Кишиневской духовной семинарии был поставлен архимандрит Виссарион (Пую), назначены новые преподаватели из Румынии, преподавание переведено на румынский язык. В некоторых монастырях заменили настоятелей из русских и украинцев[529]529
  Виталий Беспалко, свщ. Бессарабская митрополия // Православная энциклопедия. Т. IV. М., 2002. С. 724–725.


[Закрыть].

Упоминавшийся архимандрит Варлаам (Кирица) так писал о деятельности епископа Никодима: «Как представитель румынской власти, он должен был проводить румынизацию Бессарабской Церкви, но тут русские православные традиции слишком глубоко пустили корни и тщетные были его архипастырские румынские усилия. Бессарабцы сразу же усмотрели и в архиерее, и в нескольких лицах, приехавших с ним из Румынии, чужое, неродственное нам по духу, а иногда прямо-таки враждебное. Народ их просто не слушал и называл антихристами. Духовенство, более острожное, называло их униатами, характеристика, которая вполне оправдалась в дальнейшей судьбе Румынской Церкви, что отразилось отчасти и на Бессарабской Церкви. Трудно охарактеризовать год правления епископа Никодима, настолько он был бесцветный и бесплодный. Тогда установилось взаимное недоверие между представителями Бессарабской Церкви и высшего духовенства и правящих политических кругов Бухареста. Совсем скандальным был уход епископа Никодима с Кишиневской кафедры, он был лишен кафедры, звания архиепископа и сослан в Нямецкий монастырь на положении рядового монаха»[530]530
  Православие в Молдавии. С. 139.


[Закрыть].

Святейший Патриарх Тихон 5 июня и в октябре 1918 г. отправил председателю Румынского Синода митрополиту Пимену два послания с протестом против антиканонических действий Румынской Церкви, которая «своим односторонним, предпринятым без согласия Русской Церкви решением не имела права определить судьбу Кишиневской епархии в смысле подчинения ее своей власти, после того как Православная Бессарабия в течение ста лет составляла нераздельную часть русского церковного тела». По словам святителя Тихона, «такой образ действий Румынского Священного Синода противоречит одинаково и духу христианской любви, и исконным каноническим указаниям, и священным обычаям Православной Церкви. Указание на то, что будто политическое единение всегда влечет за собой и единение Церквей, не может в данном случае служить оправданием для румынской церковной власти, во-первых, потому, что оно само не оправдывается историей, и, во-вторых, потому, что такая точка зрения покоится на смешении природы церковной и политической жизни, разнородных по самому своему существу… И к тому же и самый акт присоединения Бессарабии к Румынскому королевству, как мы утверждали это и ранее, далеко еще не является общепризнанным с международной точки зрения и может быть подвергнут пересмотру при окончательном учете результатов мировой войны». Второе послание Первосвятителя заканчивалось предупреждением: «. если Румынская Церковь, невзирая на выставленные нами возражения, попытается насильно закрепить за собой положение, мы вынуждены будем прервать всякое братское и каноническое общение с Румынским Синодом и принести настоящее дело на суд других Православных Церквей»[531]531
  Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С. 134–136, 153–155.


[Закрыть].

Румынский Синод не отреагировал на протесты Патриарха Тихона и 1 января 1920 г. поставил на Кишиневскую кафедру уроженца с. Русешты Кишиневского уезда епископа Ботошанского (викария Ясской митрополии) Гурия (в миру Георгия Степановича Гроссу, 1878–1943). Он с 1917 г. примыкал к группе националистов и позднее одно время состоял заместителем министра культов в Бессарабском «Совете страны» («Сфатул цэрий»). По свидетельству митрополита Евлогия (Георгиевского), видевшего архимандрита Гурия в 1919 г. на приеме у митрополита Молдавского Пимена, это был, несмотря на молдавское происхождение и русское образование, воинственный румынский шовинист: «Родом из Бессарабии, он окончил Кишиневскую семинарию; высшее образование получил в Киевской духовной академии. Посвятив себя в монашеском сане учебно-педагогической деятельности, он на этом поприще не преуспел и был отправлен в монастырь; в последние годы он стал настоятелем одного монастыря в Смоленске. Во время беседы за чаем он стал выражать свои румынские националистические чувства: “Как я счастлив, владыка! – сказал он, обращаясь к митрополиту. – Мечта моей жизни осуществилась, – Бессарабия вошла в состав Румынии. Как это хорошо! Как приятно!..” По отношению к нам, русским епископам, эти слова были бестактны»[532]532
  Евлогий (Георгиевский), митр. Указ. соч. С. 314.


[Закрыть]. После занятия Кишиневской кафедры владыка Гурий был запрещен в священнослужении Русской Православной Церковью, к которой ранее принадлежал. 21 февраля 1920 г. он был избран архиепископом Бессарабским, а 28 апреля 1928 г. возведен в сан митрополита.

Через год после данного события – 23 марта 1929 г. Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий) в своем письме иеросхимонаху Феодосию Афонскому так отзывался об этом архиерее: «Спаси Вас Христос за мудрый и мужественный ответ студному митрополиту Гурию. Подобные ему господа просто не веруют в Бога, как множество современных архиереев и более половины иереев. Их нисколько не интересует догматическая, и каноническая, и историческая и даже научная правда, а только выполнение масонских поручений. Гурий человек безнадежный; он еще в России посмеялся своему монашеству, и если бы не отделение Румынии от нашего отечества, то был бы лишен сана. Посему он так радовался автономии Бессарабии, что не постыдился появиться в облачении на том бесовском празднике, да еще с жезлом в руке.»[533]533
  Письма блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). Джорданвилл, 1988. С. 212–213.


[Закрыть].

Шовинистический курс архиепископа Гурия вносил разлад между верующими молдавского и славянского происхождения. Хотя 17 августа 1918 г. был принят королевский декрет, провозгласивший право «каждой национальности, проживающей в Бессарабии, обучать своих детей на родном языке», 9 декабря 1919 г. Румыния подписала в Париже международный договор о правах национальных меньшинств и затем подписала соглашение Лиги Наций от 30 августа 1921 г. об охране прав национальных меньшинств, эти обещания игнорировались[534]534
  Сабенникова И.В. Указ. соч. С. 232.


[Закрыть]. Также не соблюдалась и принятая 28 марта 1923 г. конституция румынского королевства, предусматривавшая, что все граждане страны равны перед законом и пользуются одинаковыми гражданскими и политическими правами без различия языка, расы и религии.

Уже в 1920 г. были ликвидированы все русские государственные начальные и средние школы. Русский язык получил статус иностранного и повсеместно заменялся румынским; все школьные библиотеки опечатывались, и школы лишались русских учебников, ввоз которых в страну строго запрещался наряду с любыми периодическими русскими изданиями (в том числе церковными). В 1921 г. была проведена «реформа» частной русской школы, а в следующем году – румынизация земских и городских учебных заведений. Таким образом, к 1923 г. русская школа в Бессарабии перестала существовать, и 85 тысяч русских детей школьного возраста были обречены на денационализацию[535]535
  Сабенникова И.В. Указ. соч. С. 232–233.


[Закрыть].

К этому же времени оказалось ликвидировано русское городское и земское самоуправление, политическая жизнь в Бессарабии и Буковине полностью контролировалась сигуранцей (румынской службой государственной безопасности). На основании пояснений к закону о гражданстве от 24 февраля 1924 г. часть населения Бессарабии осталась без всякого гражданства[536]536
  Йованович М. Указ. соч. С. 39.


[Закрыть].

Насильственное ограничение сферы употребления русского языка ярко проявилось и в церковной области. В Кишиневской духовной семинарии и духовных училищах полностью отменили преподавание русского и церковнославянского языков, из храмов изымали книги на этих языках, священникам запрещали совершать богослужения на церковнославянском и проповедовать по-русски. Так, в сентябре 1924 г. командир Бендерской жандармской бригады приказал своим подчиненным добиться неукоснительного исполнения соответствующего распоряжения Министерства по делам религии. В Измаильском уезде, где русские и украинцы составляли 70 % населения, командующий румынскими частями с целью контроля приказал священникам не начинать богослужения до прибытия жандармов и совершать его только в их присутствии. Требование совершать службы на румынском языке распространялось и на чисто русские приходы, в начале 1920-х гг. исключения разрешались для епитимьи и одной молитвы на русском языке (позднее и это было запрещено). Одновременно начала проводиться этническая чистка духовенства, – местные священнослужители заменялись на приехавших из Румынии[537]537
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 159.


[Закрыть].

Однако основная часть православных священнослужителей, в том числе молдаван, сопротивлялась румынизации, первоначально они продолжали служить на церковнославянском языке и даже отказывались поминать за богослужением короля и Румынский Синод. Многие верующие до середины 1920-х гг. также бойкотировали богослужения на румынском языке. Так, в частности, в 1919 г. полиция Бельцкого уезда сообщала своему начальству, что «молдаване враждебно относятся к румынской администрации, избегают румынского духовенства… священникам угрожают, когда они упоминают в церкви имя короля»[538]538
  Глазков К.В. Указ. соч. С. 47.


[Закрыть].

По свидетельству румынского юриста В. Ербичану, работавшего в Бессарабии в 1918–1923 гг., «в церковной сфере, борьба выражалась в явной тенденции клира к независимости Бессарабской Церкви от Румынской, за сохранение славянского языка, церковных обрядов, за сохранение русского языка и русской истории в качестве главных предметов в духовных семинариях, за использование всех богатств епархии лишь в бессарабских интересах»[539]539
  Заявление службы коммуникации ОВЦС Московской Патриархии об аргументах представителей Румынской Православной Церкви, оправдывающих решение об учреждение епархий «Бессарабской митрополии» от 25 марта 2008 г. // сайт pravoslavie.ru


[Закрыть].

Это сопротивление жестоко подавлялось. Например, в с. Речула монахинь местного монастыря за участие в богослужении на церковнославянском языке румынские жандармы высекли розгами, а пожилого священника с. Горешты, подозреваемого в сочувствии участникам антирумынского выступления, до потери сознания истязали мокрыми веревками; от пережитых мучений священник сошел с ума[540]540
  Лунгу В.Н. Политика террора и грабежа в Бессарабии. 1918–1920 годы. Кишинев, 1979. С. 97, 150.


[Закрыть].

В результате гонений из страны уезжали русские монашеские общины. Так, в августе 1920 г. переехали в Королевство сербов, хорватов и словенцев 62 сестры из разместившейся в 1917 г. по приглашению архиепископа Анастасия на территории Бессарабии общины женского Леснинского Свято-Богородицкого монастыря (эвакуированной в связи с приближением немцев из Седлецкой губернии). Владыка Анастасий предоставил им Жабский Вознесенский монастырь (в с. Жабка Сорокского уезда на севере губернии), но уже в 1918 г. в связи с развалом Румынского фронта эта обитель стала подвергаться нападениям и грабежам, и игумения Екатерина (Ефимовская) приняла решение ехать в Сербию по приглашению короля Александра[541]541
  Виктор Потапов, прот. 100-летие Леснинской женской обители Пресвятыя Богородицы // Русское Возрождение. 1985. № 32. С. 166.


[Закрыть].

И после отъезда леснинских сестер в Жабском монастыре еще оставалось больше 100 русских насельниц, на которых обрушивались всевозможные стеснения и прещения. Румынские власти заставляли сестер этой обители принять румынское подданство, запрещали проводить богослужения на церковнославянском языке, читать русские книги, разговаривать на родном языке, а в начале 1924 г. арестовали рясофорных послушниц Лидию Дохторову и Ксению. Их без всяких оснований подозревали в шпионаже в пользу СССР, несколько месяцев держали под арестом в тюрьмах Бухареста и Кишинева, а в июне 1924 г. выслали в Королевство сербов, хорватов и словенцев. В знак протеста из 150 насельниц Жабского монастыря 20 сестер покинули обитель, некоторое время они проживали в Кишиневе, а летом 1925 г. переехали в Сербию к принявшей монашеский постриг матушке Диодоре (Дохторовой), которая получила в свое управление монастырь свв. Кирика и Иулиты в Цариброде[542]542
  Гавриил (Динев), архим. Животопис на схиигумения Мария (Дохторова) // Бялата емиграция в България. София, 2001. С. 320–321; Митрополит Вениамин (Федченков). Записки архиерея. М., 2002. С. 931.


[Закрыть]. Постепенно численность славянского населения в Бессарабии сокращалась, так, по официальным данным, в 1930 г. молдаване составляли уже 64 % ее населения.

Недоверие к румынским иерархам стало причиной самоорганизации священников и мирян. В июле 1922 г. в Кишиневе был образован многонациональный по составу «Союз православных христиан Бессарабии», к созданию которого оказались причастны русские монархисты. Тогда же возникли объединявшее русскоязычных верующих «Общество Гроба Господня», руководимый священником Павлом Гучужной русско-молдавский «Союз православных клириков Бессарабии» и другие подобные объединения.

Особенно заметную роль играло основанное в Кишиневе еще в 1867 г. и перерегистрированное в 1924 г. Александро-Невское братство, председателем которого был гагауз – священник Николай Лашков (Лашку). Православная церковь на Армянском кладбище, где он служил, стала центром духовной оппозиции. В реферате сигуранцы отмечалось, что эта церковь «посещается известными русофилами и русифицированными лицами „. Богослужение ведется только на русском языке [правильно – на церковнославянском], и ответы хора поются на этом же языке»[543]543
  Шорников П.М. Политика румынских властей и кризис Православной Церкви в Бессарабии. 1918–1940 годы. С. 160.


[Закрыть]. Митрополит Евлогий (Георгиевский) в своих воспоминаниях также отмечал, что в Бессарабии «славянское богослужение сохранилось лишь в одной, кладбищенской, церкви в Кишиневе»[544]544
  Евлогий (Георгиевский), митр. Указ. соч. С. 400.


[Закрыть].

В октябре 1924 г. Румынская Патриархия попыталась завершить подчинение себе бессарабских общин, введя в крае принятый Румынской Церковью новый календарь (григорианский стиль). Однако это вызвало новую волну сопротивления. «Союз православных христиан Бессарабии» немедленно осудил выполнившего распоряжение Священного Синода архиепископа Гурия и, опираясь на церковные советы, развернул агитацию в защиту старого календаря. Часть бессарабских священников поддержала протест мирян. По свидетельству сигуранцы[545]545
  Сигуранца (сигуранция) – в 1921–1944 годах тайная политическая полиция в королевской Румынии.


[Закрыть], проводившиеся по юлианскому стилю службы превращались в политические манифестации. Тысячи верующих собирались в дни церковных праздников у Чуфлинской церкви и храма Александро-Невского братства, где богослужения еще совершались по старому стилю и на церковнославянском языке. В апреле 1926 г. событием общественной жизни стал молебен в память императора Николая II в кишиневской греческой церкви свт. Пантелеимона[546]546
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 161.


[Закрыть].

В 1945 г. архимандрит Варлаам (Кирица) так вспоминал об этих событиях: «… если в самой Румынии, где народ несравненно более пассивно относится к вопросам веры, нежели в Бессарабии, создались серьезные затруднения, в Бессарабии эта реформа навсегда оттолкнула бессарабцев от румын, разделила бессарабское духовенство на два враждующих лагеря и отделила верующие массы народа от священников и новостильников, которых более фанатично настроенные считают антихристами. Реакция появилась немедленно. Большинство священников продолжали служить по старому стилю. Новостильники подвергались сильным нареканиям со стороны верующей массы, а старостильники, поддерживаемые народом, подвергались преследованиям духовного начальства и гражданской власти. Были перемещения, аресты, ссылки и даже тюрьмы. Первоначальное недовольство вылилось в долголетнюю упорную, глухую, неравную борьбу. С одной стороны, власть церковная и гражданская, а с другой – верующий народ и лучшие его представители»[547]547
  Православие в Молдавии. С. 142.


[Закрыть].

Даже сами румынские власти констатировали наличие в бессарабском обществе прочных традиций русского Православия и видели в этом основную причину массовости протеста. «Царское владычество в Бессарабии, – докладывала сигуранца, – придало Церкви в этой провинции “православный” облик, сохраняемый как ее духом, так и ее обликом. Вера окутана мистицизмом, свойственным славянскому народу, а церкви, за малым исключением, полны икон казанских и донских святых, принадлежащих к “русскому Православию”, с надписями на славянском языке»[548]548
  Заявление службы коммуникации ОВЦС Московской Патриархии… от 25 марта 2008 г.


[Закрыть].

Сторонники старого стиля получили поддержку со стороны Зарубежной Русской Церкви. 30 ноября 1925 г. находившийся в Иерусалиме архиепископ Анастасий (Грибановский) прислал настоятелю Свято-Ольгинской церкви протоиерею Владимиру Георгиевичу Полякову ответ на его письмо, заявив верующим Бессарабии, что он и теперь считает себя каноническим главой Кишиневской епархии и ожидает удобного момента для возвращения на свою кафедру. Письмо владыки было размножено на шапирографе и нелегально распространялось в Кишиневе и других городах и селах края. Кроме того, о. Владимир Поляков вместе с еще тремя священниками составил заключение против исправленного календаря, которое 1 января 1926 г. было нелегально распространено среди верующих Кишинева[549]549
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 161.


[Закрыть].

Эта агитация попала на благоприятную почву. Вскоре целая группа священников решилась на открытое неповиновение церковным властям, служа, по сообщению полиции, «по старому стилю все праздники в соответствующих церквах перед большим числом верующих русофилов». В Кишиневе попытались построить церковь в юрисдикции Иерусалимского Патриархата, сохранившего верность старому стилю. Согласно заключению полиции, сопротивление церковной реформе оказывало большинство населения Бессарабии, лишь отдельные приходы перешли на новый стиль. Учитывая это обстоятельство, представители Кишиневской епархии на Соборе в Бухаресте 4 февраля 1926 г. сделали официальное заявление о недовольстве проведенной реформой и потребовали сохранения старой Пасхалии, так как в этом году церковные власти и ее пытались праздновать по григорианскому стилю.

Введя новый календарь, правительство первоначально обещало разрешить отмечать церковные праздники по двум стилям. Однако Румынский Синод выбрал жесткий курс подавления сторонников старого стиля. В 1926 г. в условиях осадного положения в Бессарабии против них начались жестокие репрессии. Любая попытка сохранения русской православной традиции пресекалась самым жестоким образом, вплоть до арестов, высылки и даже применения оружия, ее сторонников называли в румынской прессе «коммунистами». Священников, боровшихся за старый стиль, предали суду или отстранили от службы, часть их была вынуждена эмигрировать. Указом Кишиневского митрополита всем клирикам-старостильникам грозило извержение из сана и изгнание из храмов с конфискацией имущества. В результате репрессий клир Бессарабии в основном был приведен в повиновение[550]550
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 161–162.


[Закрыть].

Однако движение мирян сломить не удалось, – по сведениям полиции, «Союзу православных христиан Бессарабии» платили членские взносы около 80 тысяч верующих. В одном из полицейских сообщений отмечалось: «Когда наступают праздники по старому стилю, крестьяне одеваются в чистые одежды и, хотя в храмах не проводится религиозная служба, собираются на застолья, устраивают танцы и т. п., а в дни праздников по новому стилю идут в поле и работают»[551]551
  Глазков К.В. Указ. соч. С. 53.


[Закрыть].

В это время был лишен своего прихода о. Владимир Поляков. Позднее, уже в сане епископа, он вспоминал в своей автобиографии: «.из Таборского монастыря, в Св. Успенской церкви которого я настоятельствовал с 1925 по 1927 гг., я был буквально выбит жандармами, оцепившими монастырь со всех сторон и пытавшимися захватить меня “живьем” в то время, когда 5 января 1927 г. в крещенский сочельник по старому стилю “я совершал великое освящение воды Иордань”, окруженный собравшимися со всех окрестных деревень тысячами верующих людей, вне стен монастыря, у монастырского источника. В ночь на 6 января, тогда же, прорвавшись с большим риском для своей жизни сквозь цепь жандармов, преданные мне люди вывезли меня на санях, в крестьянской одежде, из монастыря и благополучно доставили в Кишинев, где все же я потом был арестован, судим и, по отбытии тюремного наказания, сослан был сначала в Тыргу-Жиу, в отдаленную румынскую провинцию Горж, а потом и совсем был изгнан из страны, как “политический преступник и враг румынского народа и государства”»[552]552
  Православие в Молдавии. С. 274.


[Закрыть].

Служа настоятелем русской церкви в Югославии, Франции и Италии, о. Владимир и оттуда письмами продолжал воодушевлять сторонников церковной традиции. Также поступали и монахи русских обителей Афона, которые по сведениям румынской полиции с помощью писем, или лично приезжая в Бессарабию, призывали верующих «всем держаться старого стиля, как на Святой Горе… и не переходить на новый, даже если их будут убивать или сжигать заживо»[553]553
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 162.


[Закрыть].

В это время и известный в крае протоиерей Мисаил (Михаил) Владимирович Кирица, «постоянный проповедник законности русской власти в Бессарабии», поднял свой и окрестные приходы и неоднократно от имени верующих требовал у церковных и гражданских властей разрешения совершать службы в церкви по старому стилю. За подобную смелость и настойчивость он был временно запрещен в священнослужении, затем снят с прихода, и, наконец, в начале 1928 г. вынужден покинуть родину и поселиться в Югославии (в г. Белая Церковь), где оставался полгода[554]554
  Православие в Молдавии. С. 142–143.


[Закрыть].

Когда в 1928 г. в Румынии произошла определенная либерализация режима, и осадное положение в Бессарабии оказалось отменено, вновь многие сельские приходы и практически все монастыри возвратились к старому стилю; несмотря на формальный запрет, был даже издан соответствующий церковный календарь на русском и молдавском языках. Активную пропаганду против нового стиля вела газета «Гласул монахилор» («Голос монаха»), редактируемая иеромонахом Дионисием (Лунгу). Новый 1929 г. и Рождество большинство верующих края демонстративно встретило по юлианскому календарю. На состоявшемся в декабре 1928 г. общем собрании Союза бессарабского духовенства было решено, что сохранение старой Пасхалии совершенно необходимо и неизбежно, по информации сигуранцы клир «заявил, что порвет с Синодом, если Пасху не будут праздновать по старому календарю». Под давлением своего клира и митрополит Гурий выразил несогласие с намерением Патриарха праздновать Пасху 1929 г. по григорианскому календарю. В этих условиях Румынская Патриархия уступила, и 3 марта митрополит Гурий объявил в кафедральном соборе, что Синод разрешил праздновать в Бессарабии Пасху по старому стилю – 5 мая[555]555
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 162–163.


[Закрыть].

Позднее архимандрит Варлаам (Кирица) отмечал: «Если и были некоторые “успехи” новостильников, то провал был окончательным, когда в 1930 г. правительство, играя на народных страстях, пообещало народу старый стиль (взамен избирательных голосов). В том году Пасху отпраздновали по старому юлианскому календарю, но после Троицы опять отменили это распоряжение. Неудовольствие получилось полнейшее. Народ, видя, что власти играют вопросом, всецело уперся и остался со старым календарем. Так, где священников-старостильников не было, верующие искали их за сотни верст. И даже пытались строить старостильные церкви.»[556]556
  Православие в Молдавии. С. 143.


[Закрыть].

Используя временную либерализацию режима, новообразованное Объединение русского меньшинства в Румынии в конце 1929 г. обратилось к Священному Синоду и Министерству народного просвещения и культов с просьбой одобрить открытие в Бессарабии самостоятельной русской церкви, но ни Синод, ни Румынский Патриарх не откликнулись на просьбу, а министр 30 января 1930 г. письменно известил руководителей объединения, что их «просьба не может быть удовлетворена»[557]557
  Йованович М. Указ. соч. С. 271.


[Закрыть].

Несмотря на этот ответ, в Кишиневе все-таки была создана самостоятельная русская православная община, и в начале 1930 г. открыта домовая Свято-Серафимовская церковь в помещении Объединение русского меньшинства. Местная гражданская администрация и Кишиневский митрополит Гурий оказывали сильное давление на ее настоятеля протоиерея Бориса Бинецкого, и, в конце концов, подвергли его духовному суду, который запретил пастыря в священнослужении и временно лишил сана.