Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

Правда, со многими болгарскими архиереями и болгарским правительством отношения у него не сложились; недружественные и даже порой враждебные отношения были у архиепископа Серафима и с двумя другими видными представителями русской церковной эмиграции в стране – протопресвитером Георгием Шавельским и архиепископом Дамианом[1056]1056
  Маевский В. Русские в Югославии. 1920–1945 годы. Т. 2. Нью-Йорк, 1966. С. 140–141.


[Закрыть].

Владыка Дамиан (в миру Дмитрий Григорьевич Говоров; 1855–1936) в 1878 г. окончил Екатеринославскую духовную семинарию, затем преподавал в Симферопольском духовном училище. В 1881 г. был рукоположен во священника и в 1899 г. возведен в сан протоиерея. В 1911 г. он окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия, в том же году был пострижен в монашество, затем возведен в сан архимандрита и назначен ректором Кишиневской духовной семинарии. В 1916 г. о. Дамиан был хиротонисан во епископа Эриванского, викария Тифлисской епархии, в 1917 г. назначен епископом Петровским, викарием Саратовской епархии и в следующем году переименован в епископа Царицынского, викария той же епархии. В 1919 г. владыка уехал с отступавшими белыми частьями в Ставрополь, а в ноябре 1920 г. покинул Крым вместе с армией генерала П.Н. Врангеля и эмигрировал в Константинополь. По свидетельству эмигрантского церковного писателя В. Маевского преосвященный Дамиан «был исключительно мудрым, достойным и благостным архипастырем». В 1920-1930-е гг. владыка являлся членом Архиерейского Синода РПЦЗ, возведенный уже в Болгарии 13 мая 1930 г. в сан архиепископа Царицынского, он много сделал для установления хороших отношений между Православной и Англиканской Церквами и был известен своими богословскими работами и духовно-образовательной деятельностью[1057]1057
  Там же. С. 141; Митрополит Мануил (Лемешевский). Русские православные архиереи периода с 1893 по 1965 годы (включительно). Т. 3. Эрланген, 1984. С. 19.


[Закрыть].

Следует отметить, что в России к 1917 г. было сформулировано положение о желательности устроения специальных пастырских школ, с полноценной богословской и церковно-практической подготовкой и достаточным для священнического служения общим образованием. Это положение было утверждено на Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 гг., но реализовать его успели лишь отчасти. В эмиграции, когда проблема подготовки пастырства встала особенно остро, епископ Дамиан предложил вариант создания такой школы. Еще находясь в России, он предпринимал попытки реализовать соборное положение о пастырских школах, учредил в 1919 г. пастырское училище в Ставрополе, но просуществовало оно всего два месяца, так как город пришлось оставить из-за приближения Красной армии[1058]1058
  Сухова Н.Ю. Указ. соч. С. 270.


[Закрыть].

Оказавшись в Константинополе, епископ Дамиан летом 1921 г. подал во Временное Русское Церковное Управление (ВРЦУ) прошение о разрешении ему открыть пастырские курсы, но получил отказ, так как с апреля уже действовали Высшие богословские курсы при Управлении русскими православными общинами в Константинополе, устроенные архиепископом Анастасием (Грибановским)[1059]1059
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 3.


[Закрыть]. В ноябре того же года владыка Дамиан предложил ВРЦУ учредить четырехклассное Пастырско-богословское училище и, получив принципиальное разрешение, разработал проект устройства училища, учебного плана и штатов. Однако этот проект был реализован уже в другой стране. 17 января 1922 г. ВРЦУ утвердило проект о создании Пастырско-богословского училища под руководством епископа Дамиана в Болгарии[1060]1060
  СА. Протокол ВРЦУ от 4/17 января 1922 г.


[Закрыть].

В начале февраля 1922 г. епископ Дамиан переехал из Константинополя в Софию и 21 февраля был назначен делегатом Болгарского Священного Синода в ставропигиальном Бачковском монастыре «для духовного руководства братией, училищем и паломниками». Однако владыка мечтал создать именно русское Богословско-пастырское училище. Поселившись в Болгарии, архипастырь первоначально предлагал открыть училище на Шипке, превратив находившийся здесь Рождественский храм-памятник, а также прилегающие здания в русский духовно-просветительский центр. Однако просьба о передаче этих зданий не была одобрена зарубежным Архиерейским Синодом, так как они использовались в качестве инвалидного и детского дома для русских беженцев[1061]1061
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции // Церковно-исторический вестник. 2009/2010. № 16–17. С. 83; ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 84, л. 1, д. 98, л. 1.


[Закрыть].

Епископ Дамиан дважды – в январе и июне 1922 г. обращался с прошениями в Болгарский Синод о предоставлении ему с целью организации богословского учебного заведения одного из монастырей, отмечая, «что пастырское училище в центре славянства может сыграть великую роль в смысле воспитания молодых людей в традициях славянских, в духе единения и закрепления связей славянских народов, что входило в план духовнопросветительного дела Русской Церкви, что русское училище, если оно откроется в болгарском монастыре, будет великим памятником участливого братского отношения болгарских иерархов и народа к русскому народу, потерявшему тысячи пастырей в злосчастное время и не имеющему возможностей пополнить их недостаток по закрытию духовных учебных заведений в России»[1062]1062
  Из воспоминаний Юрия Словачевского, потомка архиепископа Дамиана // Русское зарубежье в Болгарии: история и современность. С. 230–231.


[Закрыть].

Второе прошение епископа увенчалось успехом и 24 июля 1922 г. он был назначен настоятелем монастыря свв. Кирика и Иулитты в с. Горни Воден Станимакского (с 1934 г. Асеновградского) округа Пловдивской митрополии, одновременно переданного русским насельникам в безвозмездное пользование[1063]1063
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 14–15 об.


[Закрыть]. Именно епископ Дамиан в сентябре 1923 г. основал при монастыре одно из старейших образовательных богословских учреждений русской эмиграции – единственное Богословско-пастырское училище РПЦЗ в Европе. 29 сентября 1922 г. русский Зарубежный Архиерейский Синод в Сремских Карловцах постановил разрешить епископу Дамиану создать училище при монастыре свв. Кирика и Иулитты[1064]1064
  Церковные ведомости. 1922. № 18–19. С. 4–5, 1923. № 3–4; Из воспоминаний Юрия Словачевского, потомка архиепископа Дамиана. С. 231.


[Закрыть]. Болгарский Синод также в конце 1922 г. специальным решением позволил открыть Богословско-пастырское училище, с тем чтобы его учащиеся готовились в качестве священников и для Болгарской Православной Церкви.

Со стороны значительной части русской церковной эмиграции в Болгарии отношение к новому начинанию первоначально было скептическое. Так, профессор М.Э. Поснов считал, что дело епископа Дамиана не может иметь успеха за отсутствием средств, преподавателей и книг. Такого мнения поначалу придерживался и управляющий русскими приходами в Болгарии епископ Серафим (Соболев). Болгарские архиереи также смотрели на дело с недоверием. Действительно, училище заработало в полную силу не сразу. Хотя оно планировалось четырехгодичным, первый состав учащихся был принят сразу на второй курс. Епископ Дамиан объяснял это тем, что все поступившие имели среднее образование, а в училище на первом курсе предполагалось изучать общеобразовательные предметы. В течение первых полутора лет новое учебное заведение испытывало острый кадровый голод, и некоторое время владыка Дамиан читал лекции один, поскольку не мог найти преподавателей[1065]1065
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 84.


[Закрыть].

Однако эта проблема постепенно была решена. 28 декабря 1923 г. русский Архиерейский Синод в Сремских Карловцах утвердил педагогический персонал в составе епископа Дамиана, выпускников Казанской духовной академии кандидатов богословия Б.В. Остроумова (читавшего курс по церковной истории и основному богословию) и И.Я. Чаусова (преподававшего курс по Священному Писанию), выпускника Московского синодального училища учителя пения А.В. Яковлева и кандидата богословия архимандрита Кирилла (последний не смог приехать в Болгарию)[1066]1066
  См.: Церковные ведомости. 1923. № 3–4.


[Закрыть].

В стенах монастыря свв. Кирика и Иулитты обучались не только жители Болгарии, русские студенты из других стран Европы, Северной и Южной Америки, но и представители других национальностей, например немцы. Среди учащихся были также те, кто перешел в православие из католичества и лютеранства, преподавателями же были старые русские богословы (в том числе первоначально несколько месяцев и епископ Лубенский Серафим), а начальником училища – сам архиепископ Дамиан. Одним из основных преподавателей с 10 января 1924 по 1930 гг. работал выпускник Санкт-Петербургской духовной академии кандидат богословия иеромонах Кирилл (в миру Константин Николаевич Селивановский); в дальнейшем – в 1930–1938 гг. он служил наместником Ямбольского Александро-Невского монастыря, а в 19381944 г. в сане игумена – настоятелем русской общины в Варне. Кроме того, преподавателями училища были: известный исследователь русского сектантства – выпускник Киевской духовной академии и опытный епархиальный миссионер М.А. Кальнев, выпускник архитектурного отделения Академии художеств монах Василий (Белоус, преподавал иконописание), выпускник Военно-юридической академии и юридического факультета Московского университета генерал-майор В.И. Лазарев, священник Михаил Шишкин, В.И. Иваницкий, а с 15 октября 1932 г. некоторое время – бывший узник Соловецкого лагеря, бежавший в августе 1930 г. из СССР в Румынию архимандрит Феодосий (Алмазов)[1067]1067
  Сухова Н.Ю. Указ. соч. С. 272; Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. С. 361–362.


[Закрыть].

Пастырско-богословское училище представляло собой уникальное учебное заведение как по организации, так и по учебно-воспитательному процессу. Оно состояло в подчинении Архиерейскому Синоду РПЦЗ (о чем свидетельствовали регулярные отчеты, ревизии, присутствие представителя Синода на выпускных экзаменах и т. п.), но действовало по благословению Священного Синода Болгарской Церкви, хотя и без официальной учебной аккредитации. Обучение проводилось по программе дореволюционных русских духовных семинарий, хотя и с сильно сокращенной общеобразовательной составляющей, продолжалось три-четыре года, поступали же преимущественно лица со средним образованием. Изначально училище ставило перед собой задачу пастырской подготовки, но со временем стало осуществлять по мере сил и другие просветительские функции, а отдельные его выпускники поступали на богословский факультет Софийского университета. При монастыре было создано Свято-Владимирское братство, которое занималось не только сбором средств для училища, но также издательской деятельностью, и ставило особый акцент на сохранении и развитии русской духовной культуры и общеславянской культурной миссии. Следует упомянуть, что изначально Свято-Владимирское братство было учреждено епископом Дамианом в Крыму, по просьбе представителей Крымской администрации, с целью объединения православных беженцев и духовенства, и его открытие состоялось у купели св. Владимира в Херсонесе (примером служили старорусские Львовское и Иленское братства XVII в.). В Болгарии братство было возобновлено с несколько иными задачами[1068]1068
  Сухова Н.Ю. Указ. соч. С. 271.


[Закрыть].

Владыка Дамиан считал, что его детище – единственный пример реализованного постановления Всероссийского Поместного Собора 19171918 гг.[1069]1069
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 315–318.


[Закрыть] В учебный план училища, представленный епископом в Архиерейский Синод в 1923 г., входили богословские дисциплины (введение в книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, само Священное Писание обоих Заветов, творения святых отцов Церкви, общая и русская история Церкви с церковной географией, основное богословие, догматическое богословие с разбором основных уклонений, нравственное богословие); церковно-пастырские (церковный устав и литургика, церковное красноречие, пастырское богословие, церковное право применительно к приходскому служению, история и обличение русского старообрядчества и сектантства, церковное чтение, церковное пение и регентство), а также небольшой общеобразовательный курс (русский язык и литература, гражданская история, психология, логика, начала философии и дидактика). Однако этот учебный план никогда не выдерживался в полной мере: с одной стороны, состав предметов определялся наличными преподавательскими силами, с другой стороны, в первые же годы деятельности училища в курс были введены церковно-христианское искусство (причем со специализацией для способных студентов в области иконописи, церковной архитектуры и церковной утвари), практическое миссионерство, педагогика, в дальнейшем – новые и древние языки[1070]1070
  Там же, л. 8–8 об, 40–41 об, 121–124, 161, 318.


[Закрыть]. Все учебные программы представлялись епископом Дамианом в Архиерейский Синод, некоторые из них прочитывались лично Первоиерархом РПЦЗ митрополитом Антонием и получали его одобрение, в частности, владыка Антоний лично рецензировал программу по Пастырскому богословию[1071]1071
  Там же, л. 202–205.


[Закрыть].

Постепенно учебный процесс наладился. Будущий Первоиерарх РПЦЗ архиепископ Анастасий (Грибановский), посетивший экзаменационную сессию в 1924 г., оставил об училище положительный отзыв и отметил, что все учащиеся прекрасно осознают свой выбор служить Церкви. Большое внимание уделялось богослужению, все воспитанники должны были присутствовать на нем ежедневно. Осенью 1925 г. училище сделало первый выпуск – 10 человек. Епископ Серафим (Соболев), приезжавший в монастырь свв. Кирика и Иулитты в октябре 1925 г., отмечал, что знания у воспитанников были в целом на высоком уровне. И хотя официально Болгарским Синодом училище не вполне признавалось, на практике все те, кто окончил его курс и был рукоположен владыкой Дамианом, принимались на приходскую службу в Болгарскую Церковь. При этом жалованье выпускникам училища платили такое же, как священникам, окончившим болгарские духовные учебные заведения[1072]1072
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 328; Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 84.


[Закрыть].

Владыка Дамиан видел в училище огромную пользу. В 1930 г. он отмечал: «Православным богословием на Западе мало интересовались, а в массе народной знали только два вероисповедания – католическое и протестантское, православие было совершенно неведомо, и только во время эмиграции религиозно настроенные люди познакомились с церковной обрядностью и почувствовали тяготение к нему. Русская Зарубежная Церковь идет навстречу этому тяготению. Пастырско-богословское училище в Болгарии, единственное в эмиграции духовное учебное заведение, устраняющее всякое формальное препятствие в приобретении богословских истин людям всякого возраста, положения, национальности». Епископ Серафим (Соболев) в свою очередь высоко оценивал образовательную деятельность владыки Дамиана: «Я полагаю, что дело епископа Дамиана надо признать полезным для Церкви Божией, а потому заслуживающим поддержки»[1073]1073
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 211, 319 об.


[Закрыть].

Основатели и преподаватели Богословско-пастырского училища разделяли идею «миссии русской эмиграции» – представления об эмигрантах из России как хранителях прежних, дореволюционных национальных ценностей и единственной силе, которая в будущем может восстановить эти ценности и Родину в целом. В своеобразном отчете о деятельности училища, опубликованном в 1932 г., говорилось: «За время русского изгнания среди эмигрантов ясно стала чувствоваться необходимость дать образование подрастающему поколению и тем подготовить его к будущему служению и строительству на Родине, когда она, стряхнув с себя красное иго, особенно будет нуждаться в разного рода работниках-специалистах»[1074]1074
  Историческая записка о Пастыро-богословском училище в монастыре «Св. Кирика» в Болгарии. София, 1932. С. 3.


[Закрыть].

Несмотря на постоянную нехватку средств, училище за 15 лет существования подготовило около 50 священнослужителей и преподавателей Закона Божия, из них 25 приняли священный сан (19 русских и 6 болгар); из 20 его выпускников до 1930 г. пять были пострижены в монашество. Некоторые из выпускников продолжили учебу в других духовных учебных заведениях, например в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. Выпускники училища в священном сане служили на приходах Болгарии, Франции, Югославии, Великобритании; не имеющие священного сана преподавали в высших и средних духовных школах Болгарии, Франции и Литвы. Кроме руководства училищем, владыка Дамиан с разрешения Архиерейского Синода периодически устраивал летние богословско-педагогические курсы, а в 1928 г. открыл при монастыре свв. Кирика и Иулитты курсы заочного обучения по программе училища и программе Высших богословско-педагогических курсов. Лекционные материалы рассылались заочникам, проживавшим в Болгарии, Чехословакии, Югославии, Франции, Германии, Северной и Южной Америке, а от них принимали сочинения и контрольные (в 1930–1931 гг. заочно обучалось 12–14 студентов). В 1928 г. владыка издал в Софии «Руководство по предмету пастырского богословия», болгарский царь Борис III удостоил его ордена «За гражданские заслуги». 13 мая 1930 г. епископ Дамиан был возведен в сан архиепископа Архиерейским Собором РПЦЗ[1075]1075
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 288–290 об., 328–329 об, д. 106–109, 136; ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 65, л. 43; Seide G., а.а. О., S. 270.


[Закрыть].

Далеко не все, что планировал архиепископ Дамиан, удалось сделать. Изначально он считал, что монастырь свв. Кирика и Иулитты будет приносить большую прибыль, и даже обещал отчислять Болгарскому Синоду 35 % дохода. Училище, по мнению архипастыря, не должно было бедствовать, однако монастырь не приносил большого дохода и не покрывал расходов училища. Епископу Дамиану приходилось выискивать новые средства. В середине 1920-х гг. удалось добиться субсидии от болгарского правительства (60 тысяч левов в год), доход приносила и сдача в аренду монастырской земли (50 тысяч левов в год). К концу 1920-х гг. выплата пособия от правительства прекратилась. Не оказывал помощи училищу и Болгарский Синод, и оно выживало в основном за счет благотворителей (Епископский совет ежегодно выделял лишь 2400 левов). Так, 50 тысяч левов в год платило Свято-Владимирское братство, 48 тысяч левов в год – Русско-болгарский комитет. Преподаватели были вынуждены работать за небольшие деньги, что, в принципе, не являлось чем-то исключительным для русской эмиграции. После окончания Первой мировой войны в Болгарии была очень тяжелая экономическая ситуация, и именно из-за нее некоторые эмигранты на подручных средствах вплавь убегали из Болгарии в СССР[1076]1076
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 210; ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 65, л. 43; Болгария, беженцы и Чичерин // Последние новости. 1926. 17 июля. С. 1.


[Закрыть].

Монастырь из-за своей бедности не мог предоставить преподавателям жилье, и они были вынуждены приезжать для лекций издалека, порой два – четыре раза в месяц. По словам владыки Дамиана, училище «существует только благодаря интенсивному хозяйству, усиленному труду учащихся… и частично благотворителям». Архипастырь был вынужден ограничить число воспитанников, так как монастырь мог прокормить только 18 человек. Существовал острый недостаток учебных пособий и богословской литературы – к 1931 г. в библиотеке имелось лишь 356 книг 245 наименований[1077]1077
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 330.


[Закрыть]. Несмотря на бедность, неимущим студентам выплачивали небольшую стипендию из специальных фондов русского Берлинского епископа, Лондонского комитета помощи русским клирикам и Покровского сестричества в Берлине. Труд был постоянной обязанностью учащихся. Обязанности по хозяйству и уборке лежали исключительно на воспитанниках, кроме того, все они обучались различным ремеслам. Монастырь имел виноградники, за которыми ухаживали воспитанники. Они же производили на продажу вино и ракию. Епископ Серафим (Соболев) писал, что училище сдает в аренду ²/3 своей земли, а остальную обрабатывает самостоятельно: «Это обстоятельство заставляет учеников значительную часть учебного времени, продолжающегося круглый год, посвящать физическому труду для своего пропитания»[1078]1078
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 85–86.


[Закрыть].

Студенты жили по монастырскому режиму; выпускники училища, пребывавшие в монастыре в священном сане, ездили служить и проповедовать на окрестные приходы по просьбе болгарских церковных властей. Многое значила система послушаний: в этом была и воспитательная, и практическая необходимость. При училище действовало подготовительное отделение (его оканчивали абитуриенты, не имеющие среднего образования), причем преподавали там наиболее способные студенты старших курсов.

Архиепископ Анастасий (Грибановский) в 1924 г. так писал об учащихся: «Трудясь неустанно с утра до вечера они, однако, не обеспечены всем необходимым. Часто, ложась спать, они не знают, будут ли иметь пропитание на будущий день. Особенно они нуждаются в одежде, чтобы приобрести ее, они вынуждены по временам прерывать занятия и идти на заработки по окрестным селениям. Вообще, бедность – это главная болезнь школы, благодаря ей последняя не может шире развернуть свою деятельность и привлечь к себе полный комплект учащихся и необходимый состав преподавателей. Весь годовой доход школы едва ли превышает 20 000 левов»[1079]1079
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 86.


[Закрыть].

Как уже говорилось, у архиепископа Дамиана были напряженные отношения с архиепископом Серафимом (Соболевым). Упоминая об этом конфликте, секретарь Сербского Патриарха Варнавы В.А. Маевский возлагал большую часть ответственности на архиепископа Серафима[1080]1080
  Маевский В. Указ. соч. Т. 2. С. 141.


[Закрыть], хотя, по справедливому заключению российского историка А.А. Кострюкова, «имеющиеся документы не дают оснований для столь категоричных заявлений»[1081]1081
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 86–87.


[Закрыть]. Ситуация во взаимоотношениях между иерархами изначально была довольно двусмысленная. Хотя владыка Дамиан проживал в Болгарии, он подчинялся не архиепископу Серафиму, а непосредственно Архиерейскому Синоду.

Рассчитывая на доходы от монастыря свв. Кирика и Иулитты, первоначально епископ Дамиан не предполагал, что в скором времени будет нуждаться в дополнительных средствах. Затем, в середине 1920-х гг., чтобы поправить финансовое положение, он пытался получить в свое ведение русский Александро-Невский (Спасский) Ямбольский монастырь, находившийся в подчинении епископа Серафима, который увидел в этом вмешательство в дела своей епархии. Вопрос о принадлежности Ямбольского монастыря неоднократно обсуждался на заседаниях Архиерейского Синода РПЦЗ. В 1924 г. Синод принял решение оставить монастырь в ведении епископа Серафима, такое же решение вынес и Архиерейский Собор в июне 1926 г.[1082]1082
  Церковные ведомости. 1926. № 15–16. С. 3–4; Тинина З.П. Дневник архиепископа Царицынского Дамиана 1919–1922 гг. // Мир Православия. Сборник научных статей. Вып. 4. Волгоград, 2002. С. 312.


[Закрыть]

Чтобы оказать финансовую помощь Богословско-пастырскому училищу, Архиерейский Синод поручил епископу Серафиму перечислять часть доходов от Ямбольского монастыря для учебных целей. Однако этот монастырь практически не давал никакой прибыли и долгое время находился на грани закрытия. Владыка Серафим писал, что может держать в обители только шесть человек (настоятеля, двух послушников и трех рабочих), и отмечал: «Больше принимать никого не буду, ибо каждый новый человек потребует на себя 1000 л[ево] в расхода в месяц и не будет в прибыль для монастыря». Чтобы избежать закрытия монастыря, епископ Серафим добивался у министра внутренних дел Болгарии Русева разрешения на проведение денежных сборов. Поэтому средства на училище перечислялись владыкой неаккуратно; Архиерейскому Синоду неоднократно приходилось разбирать соответствующие жалобы епископа Дамиана и давать предписания владыке Серафиму погасить задолженности[1083]1083
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 87.


[Закрыть].

Отношения между епископами Серафимом и Дамианом особенно ухудшились в 1926 г., в связи с разрывом между Архиерейским Синодом РПЦЗ и митрополитом Евлогием (Георгиевским), управлявшим русскими приходами в Западной Европе. Хотя епископ Дамиан остался в юрисдикции РПЦЗ, он фактически поддержал митрополита Евлогия, расценив случившееся как катастрофу. Большое недовольство у владыки Дамиана вызвало и обвинение митрополита Евлогия в связях с молодежной религиозной организацией ИМКА (Христианской ассоциацией молодых людей), которую в Синоде РПЦЗ считали масонской. В свою очередь епископ Серафим в 1926 г. безоговорочно поддержал Архиерейский Синод и резко выступил против митрополита Евлогия. В своем письме митрополиту Антонию (Храповицкому) от 18 октября 1926 г. епископ Дамиан отрицательно отзывался как о действиях Архиерейского Синода, так и о позиции епископа Серафима по «евлогиевскому» вопросу[1084]1084
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 236 об.


[Закрыть].

Ситуацию обострил спор иерархов о миссионерском стане, открытом епископом Дамианом в 1926 г. при монастыре свв. Кирика и Иулитты и ставшим своеобразной базой для поездок владыки по русским приходам в Болгарии. Епископ Серафим выступил против этой инициативы, видя в ней нарушение канонов и вмешательство в чужую юрисдикцию. Архиерейский Синод неоднократно пытался примирить архиереев. При этом если в вопросе юрисдикции над Ямбольским монастырем он занял сторону епископа Серафима, то в вопросе о посещении приходов поддержал епископа Дамиана. Так, в октябре 1926 г. Синод в ответ на жалобы епископа Дамиана попросил епископа Серафима дать ему благословение на посещение русских приходов в Болгарии. Однако и впоследствии Синоду неоднократно приходилось разбирать границы полномочий этих архиереев[1085]1085
  В.Л. Деятельность миссионерского стана // Русь. 1926. 8 октября; Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 88.


[Закрыть].

В 1930-е гг., в частности, на Архиерейском Соборе РПЦЗ, проходившем в сентябре 1934 г., владыка Дамиан по-прежнему активно выступал за скорейшее примирение и объединение с митрополитом Евлогием. В это время он фактически стал связующим звеном между Собором и внешним миром. По свидетельству архимандрита Феодосия (Мельника), «а[рхиепископ] Дамиан после каждого заседания, подробно докладывал, кто говорил и на что возражал и т. д.». В это время позиция владыки Серафима (Соболева) в данном вопросе также несколько смягчилась. В частности, в 1936–1937 гг. он находил официальный разрыв общения с митрополитом Евлогием нелогичным и невыгодным, так как с главой Западно-Европейского экзархата и его духовенством сослужили представители дружественных РПЦЗ Сербской и Болгарской Церквей. При этом, по мнению, архиепископа Серафима, нужно было на практике избегать сослужения[1086]1086
  Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в 1925–1938 годах: Юрисдикционные конфликты и отношения с московской церковной властью. М., 2011. С. 253, 422.


[Закрыть].

Примирение между владыками Серафимом и Дамианом состоялось лишь незадолго до смерти последнего. За несколько месяцев до своей кончины архиепископ Дамиан был помещен в софийский госпиталь. Здесь его дважды – на Рождество и на Пасху, – посетил архиепископ Серафим. В своем письме митрополиту Антонию (Храповицкому) от 19 апреля 1936 г. владыка Серафим сообщал: «Во время пребывания архиепископа Дамиана в русском госпитале Доктора Березина я два раза посетил архиепископа Дамиана: 7 января и на 2-й день Пасхи, т. е. за 5 дней до смерти. В первое мое посещение я вручил владыке Дамиану небольшую сумму денег из своих на лечение и испросил у него себе прощение за все причиненные ему мною огорчения. В ответ он мне сказал: “Никаких огорчений Вы мне не делали. Я хорошо к Вам относился. Я только шел напролом”. Во второе свое посещение я также из своих вручил ему небольшую сумму денег»[1087]1087
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 222, л. 363.


[Закрыть].

Скончался архиепископ Дамиан 19 апреля 1936 г. в упоминавшемся госпитале, был отпет архиепископом Серафимом и протопресвитером Георгием Шавельским в русской церкви свт. Николая и похоронен на русском участке Софийского кладбища. После смерти владыки Дамиана Архиерейский Синод РПЦЗ по представлению архиепископа Серафима (Соболева) 26 мая 1936 г. назначил начальником Богословско-пастырского училища выпускника богословского факультета Софийского университета иеромонаха Николая (Зданевича), но с кончиной основателя деятельность училища постепенно стала замирать[1088]1088
  ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 65, л. 43; Seide G., а.а. О., S. 270.


[Закрыть].

Архиепископ Серафим так объяснял неудачу с сохранением Богословско-пастырского училища: «Считаю своим долгом сказать, что Болгарский Синод и Правительство отрицательно относились к этой школе и не раз мне заявляли, что эта школа Болгарской Церкви не нужна. У меня есть бумага от Болгарского Синода, запрещающая мне посвящать окончивших пастырскую школу во священники для болгарских приходов». 24 апреля 1936 г. управляющий Пловдивской митрополией епископ Харитон написал архиепископу Серафиму: «В монастыре св. Кирика дела будут идти согласно Вашему письменному желанию. Продолжение же пастырско-богословского курса после смерти архиепископа Дамиана оказывается невозможным в этом монастыре, как и пребывание там немонашествующих лиц»[1089]1089
  Кострюков А.А. Архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров) и его просветительская деятельность в эмиграции. С. 88–89.


[Закрыть].

Архиерейскому Синоду Русской Православной Церкви Заграницей, безрезультатно обращавшемуся за помощью к Сербскому Патриарху Варнаве, в этой ситуации удалось добиться только того, чтобы студентам разрешили сдать экзаменационную сессию. Дальнейшие попытки спасти училище предпринимал Архиерейский Собор РПЦЗ 1936 г., но его ходатайства перед Болгарской Церковью о продолжении работы училища в каком-нибудь другом монастыре фактически не дали результата. Руководство Экзархата, не возражая в принципе против существования училища, поставило условие, что обучаться в нем могут только русские с последующей иерейской хиротонией в РПЦЗ, но для ее приходов в Болгарии большого количества священников не требовалось. Окончательное решение о закрытии Богословско-пастырского училища Архиерейский Синод РПЦЗ принял в начале 1938 г.[1090]1090
  Там же. С. 89; ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 15, л. 5, д. 144, л. 1 об-2; Seide G., а.а. О., S. 270.


[Закрыть]

Так же в 1938 г. перестал быть русской обителью и монастырь свв. Кирика и Иулитты. Его насельники в основном перешли в различные болгарские монастыри. Так, например, иеромонах Авксентий (Приходько) в 1925–1938 гг. был насельником обители свв. Кирика и Иулитты, а затем перешел в болгарский монастырь свв. апостолов Петра и Павла в местечке Бяла Черква[1091]1091
  Паралингов Э. Русские священники-эмигранты, служившие в Пловдивской епархии после 1920 года (по документам архива и библиотеки Пловдивской митрополии) // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. II. 2006. Вып. 4 (21). С. 59.


[Закрыть].

15 ноября 1940 г. Болгарский Священный Синод заслушал доклад синодального секретаря об итогах работы, учебной программе русского Богословско-пастырского училища и постановил приравнять аттестаты его выпускников к аттестатам Бачковского и Черепишского священнических училищ, а также выплачивать одинаковую зарплату священникам, закончившим одно из этих трех училищ[1092]1092
  ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 65, л. 87.


[Закрыть].

Помимо владык Серафима и Дамиана, в 1925–1931 гг. в Болгарии также проживал имевший много духовных детей архиепископ Полтавский и Переяславский Феофан (в миру Василий Дмитриевич Быстров, 18731940), входивший первое время после эмиграции из России в состав Высшего Церковного Управления за границей (в 1920–1922 гг.), а позднее – Архиерейского Синода РПЦЗ (со 2 сентября 1922 по 1925 гг. был заместителем председателя Синода). Он приехал в страну из сербского монастыря Петковице по приглашению Болгарского Синода, некоторые члены которого были его учениками по Санкт-Петербургской духовной академии, ректором которой в 1909–1910 гг. служил владыка Феофан. Архиепископ поселился в здании Синодальной палаты в Софии, а летом проживал на даче в Варне (которую ему предоставил митрополит Варненский Симеон); при этом он часто служил в русской варненской церкви св. Афанасия Александрийского. У архиепископа Феофана были дружеские отношения с епископом Серафимом (Соболевым), которого он когда-то рукоположил во епископа Лубенского – викария своей епархии.

27 ноября 1925 г., когда в Архиерейском Синоде обсуждался вопрос о даровании автокефалии Польской Православной Церкви, владыки Феофан и Серафим отправили в Синод довольно резкое письмо, в котором говорилось: «Мы почитаем единственно компетентной властью признавать и благословлять автокефалию. Высшую церковную власть Русской Поместной Церкви в лице Московского Патриарха и Всероссийского Поместного Собора. Решать же такой коренной вопрос, касающийся всей Русской Церкви, некомпетентна Высшая церковная власть за границей даже в лице Заграничного Собора епископов, как власть временная, вызванная к жизни лишь чрезвычайными обстоятельствами для неотложных текущих церковных нужд. Всякое постановление Высшей церковной русской заграничной власти, превышающее ее естественную компетенцию, а тем более идущее вразрез с ясно выраженной волей Московского Патриарха, свидетельствовало бы о непризнании ею высшей власти Московского Патриарха, каковое положение мы не могли бы ни принять, ни признать юридически действительным»[1093]1093
  Кострюков А.А. Преодолевший разделение. К жизнеописанию архиепископа Серафима (Соболева) // Церковь и время. 2006. № 3 (36). С. 107–108.


[Закрыть].

Архипастыри также подвергли критике совместное служение литургии митрополитом Антонием (Храповицким) и главой Польской Церкви митрополитом Дионисием (Валединским) в Румынии в ноябре 1925 г. Заслушав это письмо, Архиерейский Синод в соответствующем решении указал, что «не собирается благословлять автокефалию Православной Церкви в Польше», но запрещения о сослужении с польскими архиереями не вынес[1094]1094
  Кострюков А.А. Русская Зарубежная Церковь в 1925–1938 годы. С. 63–65.


[Закрыть]. А в 1927 г. епископ Серафим (Соболев) во время посещения Болгарии митрополитом Дионисием (Валединским) обсуждал с ним вопрос об условиях возвращения на кафедры русских архиереев, изгнанных польским правительством[1095]1095
  Церковные ведомости. 1927. № 21/22. С. 5.


[Закрыть].