Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

Преемником о. Бориса стал протоиерей Владимир Поляков, которому в конце мая 1930 г. удалось с помощью международной общественности добиться отмены высылки из Румынии, возвратился в Бессарабию и, в качестве настоятеля Свято-Серафимовской церкви, по его свидетельству, продолжил «активную борьбу с румынами за права Русской Православной Церкви и родного, русского народа в этой провинции». Хотя о. Владимир был назначен Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви Заграницей, он вновь стал подвергаться гонениям, а летом 1930 г. по настоянию митрополита Гурия румынское правительство повторно приняло решение о высылке о. Владимира из страны. В начале августа его дважды пытались арестовать и выслать, а когда Совещание делегатов русских меньшинств в Женеве обратилось 12 августа 1930 г. к Совету Лиги Наций с просьбой защитить попираемые духовные права русского населения Румынии, власти этой страны через три дня, – 15 августа, временно закрыли русскую церковь в Кишиневе[558]558
  Йованович М. Указ. соч. С. 271; ГАРФ, ф. 9145, оп. 1, д. 368а, л. 4–6.


[Закрыть].

17 декабря 1930 г. о. Владимир Поляков был вытащен жандармами из храма в полном облачении во время совершения литургии в день св. вмц. Варвары. В своей автобиографии автор вспоминал: «При этом, так как ворвавшиеся в церковь вооруженные солдаты встретили сопротивление верующих, пытавшихся помешать моему аресту, и так как вследствие этого вокруг меня завязалась борьба, во время которой меня тянули во все стороны, изодрали ризы, сорвали наперсный крест, академический значок и вообще довели меня до полного изнеможения, то дело приняло неожиданный оборот. Из притвора храма, куда меня, в конце концов, выволокли жандармы, вырвав из рук верующих, и где я от нервного потрясения и жандармских пинков потерял сознание, вместо приготовленной для меня отдаленной ссылки, я попал на больничную койку в одну из городских больниц, откуда, пролежав некоторое время, охраняемый по распоряжению заботливой сигуранции приставленным ко мне бдительным стражем, был освобожден после запроса обо мне в румынском парламенте»[559]559
  Православие в Молдавии. С. 275–276.


[Закрыть].

Отца Владимира все-таки предали суду. Согласно его воспоминаниям, пастыря судили военные, гражданские и церковные судебные инстанции в Кишиневе, в Яссах и Бухаресте. Он сидел в военных, уголовных тюрьмах и арестных домах – в Кишиневе, Яссах, Бендерах и в Тыргу-Жиу, в общих и одиночных камерах, как самый тяжелый преступник; к протоиерею применяли строжайший тюремный режим, часто лишая права даже обычной часовой прогулки в тюремном дворе. Отец Владимир четыре раза отбывал тюремное заключение, в общей сложности два с половиной года, три раза был в ссылке, несколько раз подвергался крупным денежным штрафам и постоянно находился под надзором полиции. Дважды он был лишен священнического сана: в первый раз Кишиневским духовным судом под председательством архиепископа Бессарабского Гурия и вторично – Апелляционным митрополичьим судом в Яссах, возглавляемым митрополитом Ясским Никодимом. Окончательное лишение о. Владимира священнического сана, которое должно было состояться по решению третьей судебной инстанции, – на сессии Священного Синода в феврале 1933 г., не было доведено до конца из-за вмешательства Западно-Европейского архиепископа РПЦЗ Серафима (Лукьянова), которому протоиерей тогда подчинялся, и протеста Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей митрополита Антония (Храповицкого) на имя Румынского Патриарха Мирона (однако без посылки какого-либо ответа митрополиту Антонию)[560]560
  Косик В.И. Указ. соч. С. 55; Biserica Ortodoxa Romana. 1934. № 1–2. S. 133.


[Закрыть].

Следует отметить, что в начале 1930-х гг. владыка Антоний, еще пытаясь сохранить лояльные отношения с Румынской Патриархией, не принял в свою юрисдикцию обратившуюся к нему большую группу «старостильников» во главе с протоиереем Борисом Бинецким, тем более что в Бессарабию был послан в качестве представителя РПЦЗ протоиерей Владимир Поляков. Таким образом, в крае произошло создание двух православных групп «старостильников». После получения отказа о. Борис Бинецкий обратился к управлявшему с 1931 г. западно-европейскими приходами Московского Патриархата митрополиту Виленскому и Литовскому Елевферию (Богоявленскому) с просьбой принять его в свое ведение и разрешить служить. Владыка Елевферий отправил запрос Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию (Страгородскому), который ответил владыке, что вопрос о принадлежности Бессарабии к Румынии до сих пор не решен и что Россия считает это отторжение временным. Поэтому если Русская Церковь не возражает против «временного» управления Кишиневской епархией румынским митрополитом, то она «вправе ожидать, что временно управляющий не будет требовать, чтобы русские приходы (продолжающие себя считать еще частью Русской Церкви) обязательно усваивали себе все подробности практики и дисциплины Румынской Церкви»[561]561
  Православие в Молдавии. С. 117–118.


[Закрыть].

В 1930–1932 гг. в Кишиневе служил еще один известный русский пастырь – архимандрит Феодосий (Алмазов), сосланный в Нарымский край и в августе 1930 г. бежавший из СССР в Румынию. С 7 января по 1 сентября 1931 г. он даже исполнял обязанности настоятеля греческой церкви Кишинева, но в следующем году был вынужден уехать в Болгарию[562]562
  Косик В.И. Указ. соч. С. 361–362.


[Закрыть].

Зимой 1930/1931 гг. в Бессарабии вновь ввели осадное положение, возобновились аресты и судебные расправы над оппозицией. Когда в начале 1931 г. группа священников предприняла попытку издавать в Кишиневе русско-румынскую газету «Раза» («Свет»), митрополит Гурий запретил ее выпуск после первого номера. В своей проповеди он заявил, что русские имеют возможность обращаться к Богу на своем языке, «но некоторые элементы из русского населения ведут себя как сектанты», и таких «следует высылать за Днестр». Это скандальное заявление вызвало возмущение в обществе, и Объединение русского меньшинства в Румынии направило протест королю, но он остался без ответа[563]563
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть].

Тем не менее авторитет митрополита Гурия сильно упал. Резкие выпады против него появились даже в румынской печати. Кульминационной точкой был роман «Тайны митрополичьего дома», вышедший в конце 1930 г. в серии издававшейся на русском языке бухарестской газеты «Наша речь», с карикатурой на митрополита и очень прозрачным описанием подробностей. На кишиневском базаре в то время распевали песенку на тему: «Гурий продал старый стиль и купил автомобиль…»[564]564
  Православие в Молдавии. С. 143.


[Закрыть].

Однако новая волна изгнания из приходов сторонников старого стиля и замена их присланными из Румынии священниками все же позволила временно сломить сопротивление бессарабского клира. Почти все русофильские церковные объединения и союзы почти были ликвидированы. Вместо них, опираясь на государственную администрацию и финансовую помощь правительства, масштабную румынизаторскую деятельность развернуло общество «Астра». Возглавлял его викарный епископ Аккерманский и Измаильский Дионисий (Эрхан), а в число «активистов» общества в селах в обязательном порядке включали священников. Но и в этих условиях сопротивление верующих календарной реформе продолжалось. Летом 1935 г. оно вылилось в массовые крестьянские волнения в Бельцком уезде, только в столкновении с полицией в с. Старый Албинец 19 августа было убито 5 крестьян, около 10 ранено и 120 арестовано. В с. Пьятра-Нямце, когда верующие шли на праздник освящения старостильного храма, полиция преградила им дорогу и открыла огонь, в результате один крестьянин был убит[565]565
  Лазарев А.М. Молдавская советская государственность и Бессарабский вопрос. Кишинев, 1974. С. 271–272; Глазков К.В. Указ. соч. С. 56.


[Закрыть].

Позднее священник Николай Климович в письме на имя Н.А. Булганина в 1958 г. так описывал события в с. Старый Албинец: «В 1935 г. по разрешению румынских властей и по просьбе народа я устроился на работу в с. Албинец Фалештского района. Все священники Кишиневской и Бельцкой епархии презирали меня за то, что я не совершаю божественную службу по новому стилю… Священники собрались в г. Бельцы и подкупили жандармского полковника Манцила за 260 000 лей, и полковник Манцила выдал священникам военное обмундирование и винтовки с патронами и 19 августа 1935 г. ночью напали на меня в полном боевом порядке и наделали великое несчастье, убили трех человек… и четвертого человека – вынули у него кишки, и очень многих ранили пулями. Верующие пришли в великий ужас и встали на защиту меня и скрыли меня. Благочинный Фалештского района Стойко Михаил был одет в военную форму капитана, он расстрелял все патроны и стал бить людей прикладом. Люди и большинство женщин стали защищаться холодным оружием, и одна женщина, боевая, не потеряла духа, взяла железные вилы и защищалась от ударов благочинного, и проколола ему ногу, и от этого получилось у него заражение крови – он через три месяца умер»[566]566
  Православие в Молдавии. С. 151–152.


[Закрыть].

В 1934 г., после кончины священника Николая Лашкова, митрополит Гурий назначил настоятелем церкви Александро-Невского братства соглашательски настроенного священника, но взять ее прихожан под контроль властям не удалось. Храм остался центром духовной жизни, в нем по-прежнему собирались более тысячи жителей Кишинева, по сведениям сигуранцы, «в большинстве своем интеллигентов русского происхождения»[567]567
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 165.


[Закрыть].

Угнетение русского населения в аннексированной Бессарабии вызывало сильную тревогу у руководства Русской Православной Церкви Заграницей. 12 июня 1930 г. ее Архиерейский Синод заслушал составленный на основе писем Г.М. Цамутали и архиепископа Богучарского Серафима (Соболева) доклад Первоиерарха митрополита Антония (Храповицкого) о положении церковных дел и духовном окормлении русских в Бессарабии, поручив владыке Серафиму выяснить необходимые вопросы. Под давлением РПЦЗ Кишиневский митрополит Гурий 6 июня 1931 г. даже написал митрополиту Антонию уклончивое письмо по вопросу совершения служб для русских по их обычаям и на церковнославянском[568]568
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 107, 111.


[Закрыть].

После нескольких неудачных попыток руководства Русской Православной Церкви Заграницей ходатайствовать перед румынской властью о прекращении преследования православных в Бессарабии и о представлении им права самостоятельного управления Архиерейским Синодом РПЦЗ, Архиерейский Собор этой Церкви поручил попечение о православной пастве в Румынии будущему митрополиту Берлинскому и Германскому, а тогда епископу Венскому Серафиму (Ляде).

В июле 1932 г. владыка Серафим в качестве представителя Центрального комитета русского национального меньшинства в Бессарабии участвовал в совещании православных членов VIII Европейского конгресса национальностей для защиты церковных интересов русского населения. Вопрос о положении русских церковных общин в Бессарабии рассматривался на Архиерейских Соборах РПЦЗ 27 августа 1932 и 8 сентября 1936 гг.[569]569
  Там же, д. 123.


[Закрыть]

В середине 1930-х гг. епископ Серафим (Ляде) дважды ездил в Бессарабию по заданию Архиерейского Синода. Владыка посещал православных, не признававших насильственного присоединения к Румынской Церкви Кишиневской епархии и введения новоюлианского стиля, которых по-прежнему подвергали жестоким гонениям. В первую поездку епископ Серафим имел поручение ходатайствовать за них в Бухаресте, но его переговоры не имели успеха. Затем он был послан в Бессарабию к существовавшим тайно старостильным общинам, окрестил там много детей, совершил три священнических хиротонии, снабдил священников (которые подчинялись ему, как своему архиерею) антиминсами и святым миром. Когда об этой деятельности стало известно румынскому правительству, владыку Серафима выслали из страны[570]570
  Георгий Граббе, протопр. Церковь и ее учение в жизни. (Собрание сочинений). Т. 2. Монреаль, 1970. С. 164–165.


[Закрыть].

Позднее Румынский Патриарх Никодим в своем послании Московскому Патриарху Алексию от 20 мая 1945 г., явно искажая реальную картину, так объяснял события 1930-х гг.: «.в очень ограниченных районах, в северной части Молдавии и Бессарабии, вскоре после введения исправленного календаря, было проявлено беспокойство. Наша Церковь поспешила дать разъяснения и успокоить эту низшую часть населения при помощи мирных средств духовного порядка. Когда все уже было готово прийти в порядок, пропагандисты, подкупленные так называемым епископом, имевшим местом своего пребывания Вену, а позднее Германию, смутили наиболее слабые умы и возбудили беспорядки, направленные против государства, но не против Церкви. Когда произошли волнения, государство приняло меры и защитило порядок. Вопрос никоим образом не заключался в религиозных убеждениях, еще менее в календаре, но просто в политических беспорядках»[571]571
  Православие в Молдавии. С. 126.


[Закрыть].

В докладе на Епархиальном съезде русской Северо-Американской епархии в Бруклине 19 марта 1935 г. архиепископ Виталий (Максименко) с горечью отмечал: «В Бессарабии, попавшей под Румынию, двухмиллионный православный народ тоже лишен прав, переведен на новый стиль и румынское богослужение. Все русское подвергается гонению, русские священники предаются суду, сажаются в тюрьмы, с них снимают духовную одежду – рясу и отрезают им бороды и волосы»[572]572
  Виталий (Максименко), архиеп. Мотивы моей жизни. Джорданвилл, 1955. С. 31.


[Закрыть].

8 июня 1936 г. Архиерейский Синод РПЦЗ заслушал представленный епископом Серафимом проект обращения к Лиге Наций по поводу притеснения русского православного меньшинства в Бессарабии и постановил принять это обращение, дополнив юридическо-каноническим обоснованием права русской церковной власти вступаться за православных русских в Бессарабии[573]573
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 137.


[Закрыть]. С 1937 г. между РПЦЗ и Румынской Церковью прекратилось даже взаимное поздравление с церковными праздниками.

Во время правления владыки Гурия, – 10 марта 1923 г., на территории Бессарабии были образованы: входившая в Бессарабскую митрополию Аккерманско-Измаильская епархия (ее возглавил епископ Иустин), а также Хотинская епархия (кафедра в г. Бельцы) Буковинской митрополии во главе с епископом Виссарионом (Пую). При этом последний в особенности зарекомендовал себя как румынизатор края. В его епархии большинство населения составляли украинцы и русские, почти не говорившие по-румынски, и раньше священники, несмотря на давление властей, в основном служили по-церковнославянски. По свидетельству архимандрита Варлаама (Кирицы), «с приходом епископа Виссариона категорически было запрещено священникам править по-русски. Вследствие этого в русских селах церкви буквально пустовали. Непослушные приказу священники переводились и даже лишались мест; один священник в порыве отчаяния удавился, оставив письмо, в котором обвиняет в своей смерти епископа Виссариона». В Аккерманско-Измаильской епархии почти так же настойчиво совершались службы и произносились проповеди на непонятном славянам языке, сжигались богослужебные церковнославянские книги, вычеркивались русские святые из святцев и т. п.[574]574
  Православие в Молдавии. С. 141–142.


[Закрыть]

В 1926 г. в Кишиневе был основан находившийся в ведении Ясского университета богословский факультет, а в Измаиле и Единце – 8-классные духовные семинарии. В 1920–1925 гг. священники из Бессарабии принимали участие в разработке и принятии нового Организационного статута Румынской Православной Церкви. В 1929 г. в Кишиневе состоялся 2-й, а в 1933 г. – 4-й Миссионерский съезд Румынской Церкви. В межвоенный период на территории Бессарабской митрополии было построено более 100 церквей и столько же отреставрировано. Основывались школы для желавших принять монашеский постриг, в монастыре Добруша была организована школа певчих, в целом число монашествующих возросло до 2400 человек. Выходили официальный орган митрополии журнал «Luminatorul» («Просветитель»), «Газета православной Румынской миссии в Бессарабии» (1929–1940), еженедельник «Луч» (орган Содружества клириков Бессарабии), журналы «Студент», «Наш язык», «Звезда» и другие церковные издания[575]575
  Виталий Беспалко, свщ. Указ. соч. С. 725.


[Закрыть].

В конце 1936 г. сменилось руководство Кишиневской епархии – митрополит Гурий был предан гражданскому суду по обвинению в похищении полутора миллионов лей из кассы Епархиального управления, злоупотреблении своим положением, нарушении закона об организации Румынской Православной Церкви, а также в бесхозяйственности, повлекшей за собой для митрополии убытки на сумму 12 миллионов лей (румынские власти ставили митрополиту в вину и неудачи с введением нового стиля)[576]576
  Новое русское слово. 1936. 10 ноября.


[Закрыть]. Также был арестован его келейник иеромонах Климент (Врабия).

11 ноября владыка Гурий по требованию министра народного просвещения и культов Виктора Яжанджи был отправлен на покой и 14 декабря 1936 г. навсегда покинул Бессарабию. Судебный процесс над ним продолжался до 1942 г., в результате кассационная палата так и не вынесла обвинительного приговора митрополиту, найдя средний термин между обвинением и оправданием – «абсолваре». Митрополиту Гурию назначили пожизненную пенсию, но вскоре – 16 ноября 1943 г. он скончался в Бухарестской больнице и 21 ноября был погребен в монастыре Черника. На церемонии похорон присутствовали Патриарх Никодим и представители государственной власти, при этом «прочувственное слово» произнес новый министр народного просвещения и культов Петрович[577]577
  Православие в Молдавии. С. 143–145.


[Закрыть].

После митрополита Гурия Бессарабской митрополией управляли: с ноября 1936 по июнь 1937 гг. – архиепископ Ясский Никодим (Мунтяну, будущий Патриарх), с июня 1937 по февраль 1938 гг. – епископ Галацкий (Нижнедунайский) Косьма (Петрович) и с марта 1938 г. – бывший благочинный монастырей Бухарестской епархии и епископ Тигинский Ефрем (Иоанн Енэческу, 1893–1968). Он был командирован в Кишинев в роли викария и наместника (заместителя) правящего архиерея с присвоением титула епископа Бендерского. Владыка Ефрем управлял Кишиневской епархией (с перерывом в июне 1940 – июле 1941 гг.) до августа 1944 г., при этом в январе 1944 г. ему был присвоен титул архиепископа Кишиневского и митрополита Бессарабского. Новые архиереи, так же как и прежние, стремились к румынизации края[578]578
  Виталий Беспалко, свщ. Указ. соч. С. 725; Raza. 21.11.1943. S. 4, 28.11.1943. S. 4; Протоиерей Владислав Цыпин. Указ. соч. С. 216.


[Закрыть].

В частности, архимандрит Варлаам (Кирица) так писал о деятельности епископа Ефрема: «Стяжавший себе недоверие и холодность духовенства, он сумел стяжать и насмешку масс, которые окрестили его “Ефрешкой” за непринятую у наших архиереев публичную вольность манер. Как румын, всецело опираясь на поддержку гражданских и военных властей румынских, он навел террор на мирных и благодушных жителей Бессарабии. В монастырях протежировал и выдвигал отъявленных негодяев, попирая честных тружеников, потому что не находил у них поддержки»[579]579
  Православие в Молдавии. С. 146.


[Закрыть].

В конце 1930-х гг. румынские власти попытались с помощью новой волны репрессий окончательно покончить с церковной оппозицией в Бессарабии. До этого времени в Кишиневе еще сохранялась домовая русская Свято-Серафимовская церковь, настоятелем которой по-прежнему служил возглавлявший с 1935 г. Объединение русского меньшинства в Румынии протоиерей Владимир Поляков. После очередного закрытия храм возрождался на новом месте. Наконец в сентябре 1937 г. румынские власти решили окончательно ликвидировать перевозившуюся с места на место церковь, которая тогда действовала на Стибиковской ул., д. 1. С этой целью вооруженные полицейские взломали замки на дверях храма и вывезли все церковное имущество, оставив часовых у дверей оскверненной церкви[580]580
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 7, д. 24, л. 5–6.


[Закрыть].

В октябре 1937 г., во время объявления Бессарабии на осадном положении, протоиереи Борис Бинецкий, Димитрий Стецкевич и Владимир Поляков были осуждены военным судом за службу по старому стилю вопреки запрету Епархиального управления (при этом о. Владимира приговорили к 15 месяцам тюрьмы). Но их последователи продолжали борьбу: весной 1938 г. сигуранца уличила в ведении «панславистской пропаганды» группу бывших прихожанок этих священников, в феврале этого же года был схвачен монах Кондрицкого монастыря Леон (Талмазан), который, переодевшись священником, агитировал верующих за старый стиль, и т. д.[581]581
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 165.


[Закрыть]

На Втором Всезарубежном Соборе РПЦЗ в 1938 г. обсуждалась тяжелая ситуация в Румынии: «Началось вскоре преследование всего русского и славянского, особенно усилившееся после перехода Румынской Церкви на новый стиль, так как бессарабское население твердо отстаивает старый стиль. Распоряжением власти были запрещены богослужения на славянском языке и по старому стилю; неповиновавшихся арестовывали»[582]582
  Деяния Второго Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви Заграницей. Белград, 1939. С. 398.


[Закрыть].

Кровавые гонения на старостильные общины продолжались и в дальнейшем. Установление в феврале 1938 г. диктатуры короля Кароля II сопровождалось дальнейшим ужесточением гонений в национальной и церковной сфере. Правительство под руководством премьер-министра Патриарха Мирона провело административную реформу, расчленив Бессарабию, – значительная ее часть была передана в управление румынских областных центров: Галаца, Ясс, Сучавы. На всей территории края было строго запрещено пользование любым языком, кроме румынского, а в октябре 1938 г. введена цензура фильмов с целью изъятия кадров, которые могли бы напомнить населению о времени, когда Бессарабия входила в состав России[583]583
  История Румынии 1918–1970. С. 334.


[Закрыть].

Священный Синод запретил священникам даже при исповеди разговаривать с прихожанами на любом языке, кроме румынского, что для многих было почти равносильно отлучению от Церкви. Подобные меры вызывали недовольство не только русских и украинцев, но и крестьян-молдаван, в основном сохранивших приверженность старому стилю, считая его частью национальной церковной традиции. В результате большинство населения Бессарабии находилось в оппозиции политике Румынской Патриархии и, так или иначе, вело «глухую войну с ней» вплоть до последних дней румынской оккупации края[584]584
  Шорников П.М. Указ. соч. С. 165–166.


[Закрыть].

Не сдавались и прихожане русских общин. После того как, отбыв срок заключения, в начале 1939 г. вышел из тюрьмы о. Владимир Поляков, он сразу же устроил небольшую домовую церковь у себя на даче под Кишиневом, на Костюженском шоссе, 45, где тайно совершал службы до 1940 г. Эмигрировавший в 1941 г. архимандрит Димитрий (Биакай) так охарактеризовал этого пастыря: «Ревностный пастырь и проповедник, стяжавший себе общую любовь верующих. После принятия Румынской Церковью нового стиля становится непримиримым борцом против последнего, объединяет вокруг себя старостильников. Терпит жестокие преследования, тюрьму и побои»[585]585
  Косик В.И. Указ. соч. С. 56.


[Закрыть].

За год до начала Великой Отечественной войны ситуация на присоединенных к Румынии территориях коренным образом изменилась. 28 июня 1940 г. Румыния была вынуждена передать Бессарабию и Северную Буковину (большинство населения которой составляли украинцы) Советскому Союзу, 30 августа 1940 г. (по 2-му Венскому арбитражу) Северную Трансильванию – Венгрии, и в том же месяце Южную Добруджу – Болгарии. На территории Северной Буковины 7 августа была образована Черновицкая область в составе Украинской ССР. После включения Бессарабии в состав СССР ее южная часть отошла к Одесской области (и епархии), а из остальной части, с присоединением прежней левобережной Молдавской АССР (Приднестровья), в августе 1940 г. образована Молдавская ССР. Все три служивших в Бессарабии румынских епископа и часть священников уехали в Румынию. Оставшаяся в Кишиневе группа духовенства во главе с протоиереем Мисаилом Кирицей отправила на имя Московской Патриархии телеграмму с просьбой выслать на овдовевшую Кишиневскую кафедру епископа.

Вскоре на территории республики была учреждена епархия Русской Православной Церкви, и 3 декабря того же года Московская Патриархия командировала в Кишинев епископа Тульского Алексия (в миру Виктора Михайловича Сергеева; 1899–1968) в качестве управляющего православными общинами Кишиневской, Бельской, Измаильской и Черновицкой епархий сроком на 6 месяцев. 12 мая 1941 г. владыку утвердили на Кишиневской кафедре с присвоением титула архиепископа Кишиневского и Бессарабского, оставив в его управлении Измаильскую и Белецкую епархии и временно возложив на него общее попечение о самостоятельной Черновицкой епархии. Титул архиепископа не соответствовал ни дореволюционному – Кишиневский и Хотинский, ни установленному в декабре 1944 г. – Кишиневский и Молдавский. Титул 1941 г. был максимально приближен к привычному по предыдущим двум десятилетиям для слуха местного верующего народа. В начале лета 1941 г. Московской Патриархией был назначен епископ Черновицкий и Хотинский Дамаскин (Малюта)[586]586
  Галкин А.К. Указы и определения Московской Патриархии об архиереях с начала Великой Отечественной войны до Собора 1943 года. // Вестник церковной истории. Москва. 2008. № 2 (10). С. 58, 75, 102.


[Закрыть]. Но впереди еще были испытания Великой Отечественной войны.