Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

Музыку и пение в Белой Церкви также преподавал бывший полковник русской армии Василий Александрович Тимофеев. Он был преподавателем музыки, регентом хора и дирижером духового оркестра при Русском кадетском корпусе (1923–1929), регентом хора при немецком Musikverein (1924–1928), преподавателем теории музыки, регентом хора и дирижером камерного оркестра в сербской гимназии (1932–1936). До 1936 г. В.А. Тимофеев часто устраивал концерты со своими коллективами.

Среди русских эмигрантов, которые в 1918–1945 гг. внесли заметный вклад в популяризацию православной церковной хоровой музыки в Югославии, был Павел Александрович Фигуровский (1889–1959), сын священника, выпускник Московского коммерческого училища и есаул Кубанского казачьего войска. Поселившись в Нови Саде, этот знаток православных духовных песнопений состоял регентом ряда местных церковных хоров. На протяжении 15 лет П.А. Фигуровский был регентом Новосадского певческого общества ремесленников «Невен» (1921–1936), художественным руководителем церковно-хорового отдела Музыкального общества, вторым регентом церковного хора кафедрального собора св. Георгия Победоносца. Он также собрал значительную коллекцию нот церковных сочинений, благодаря которой существенно обогатился репертуар новисадских церковных и светских хоровых коллективов. На торжествах 200-летия новисадского Успенского храма (1936) его хору «Невен» поручили петь на богослужении, что свидетельствовало о высоком художественном уровне, достигнутом этим русским регентом. В конце 1920-х-1930-х гг. П.А. Фигуровский считался самым крупным специалистом в области церковного хорового пения в Нови Саде[988]988
  Арсеньев А. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии. С. 450–451.


[Закрыть].

В пяти сербских духовных семинариях были регентами русские эмигранты: Василий Анисенко – в Призрене (1920–1921); Борис Волобуев – в Сремских Карловцах (1920–1938); Иван Гарднер – в Цетинье (19271931); Степан Гущин – в Призрене (1921–1941) и Белграде (1941–1944); Сергей Муратов – в Сремских Карловцах (1932–1941); Сергей Наумов – в Битоле (1931–1941). Все они преподавали церковное пение, хоровое пение, пение по нотам или теорию музыки и управляли хором семинаристов. Эти хоры не только пели на богослужениях в местных храмах, но и готовили концертные программы, с которыми выступали на торжественных и юбилейных мероприятиях, при визитах в город церковных иерархов и государственных деятелей. Особенно ответственными для регента и хористов были выступления в день празднования св. Саввы, первого сербского архиепископа и просветителя (27 января н. ст.). Помимо государственного гимна и гимна этому святителю, хор обычно исполнял сербские песнопения и духовные концерты русских авторов[989]989
  Арсеньев А. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии. С. 443–444.


[Закрыть].

Василий Анисенко (?—1921) одним из первых русских педагогов был принят в Призренскую духовную семинарию. Как преподаватель церковного пения, он сразу приступил к созданию в городе смешанного церковного хора. В очень короткий срок певчие разучили песнопения св. литургии. Встреча новоназначенного епископа Михаила (первого сербского иерарха, избранного после включения этих районов в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев) прошла особенно торжественно. Однако уже в июне 1921 г., после выпускных экзаменов, В. Анисенко скончался в Призрене. Его искренне оплакивали горожане и ученики всех учебных заведений, выражая свою благодарность первому регенту церковного хора[990]990
  См.: Споменица педесетогодишньег верско-националног и културно-просветног рада Богословско-литерарне дружине «Растко» у Призрену 1889–1939. Скопле, 1940. С. 120.


[Закрыть].

Степан Георгиевич Гущин (1888–1970) окончил историко-филологический факультет Киевского университета (1912) и Киевскую консерваторию (1915). В 1920 г. он эмигрировал в Королевство сербов, хорватов и словенцев и поселился в г. Панчево, где стал регентом Панчевского певческого общества и возникшего там хора русских беженцев. По личному желанию и распоряжению сербского епископа Михаила, С.Г. Гущин с сентября 1921 г. был преподавателем и регентом в Призренской семинарии и в дальнейшем 20 лет преподавал там пение и русский язык. Одновременно он был многолетним регентом церковного хора и Призренского певческого общества «Царь Урош». В первые дни оккупации в 1941 г. Призрена итальянцами его укрывал у себя местный турок, помогший бежать в Белград. Все военные годы Степан Георгиевич преподавал пение в Духовной семинарии св. Саввы, являлся регентом Первого белградского певческого общества и церковного певческого общества «Покров Пресвятой Богородицы» при Покровском храме[991]991
  Арсеньев А. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии. С. 444.


[Закрыть].

Борис Георгиевич Волобуев (1890–1980) окончил Киевскую духовную академию (1915) и с 1920 г. проживал в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. В Карловацкой духовной семинарии он преподавал историю Христианской Церкви, общую историю, церковное пение и пение по нотам, состоял регентом хора семинаристов. Этот хор регулярно пел на богослужениях в кафедральном храме свт. Николая Чудотворца. Бывшие семинаристы и карловчане долго помнили замечательные духовные концерты под управлением Бориса Волобуева, на которых исполнялись не только сложные музыкальные сочинения сербской и русской церковной классики, но и популярные русские народные песни. Один из бывших семинаристов вспоминал: «Говорили, что хор семинарии св. Саввы в Сремски Карловцы в 19271933 гг. был лучшим мужским хором на Балканах! Он состоял из более чем 80 молодых хористов. Мы исполняли замечательные сочинения русских композиторов – Бортнянского, Ломакина, Алябьева, Кабанова, Туренкова, Дудника, Мясникова и многих других, а из наших – Мокраняца, Боберича, Биничкого, Котура, Станковича, Топаловича»[992]992
  Босанац Б. Moje успомене на Лубисава Bojиновићa // Епископ Хризостом. Живот и рад. Београд, 1990. С. 283.


[Закрыть]. В 1933 г. Б.Г. Волобуев принял священнический сан. В октябре 1938 г. он был переведен в Битольскую духовную семинарию, где до ее закрытия с началом войны (1941) преподавал Новый Завет. В тяжелые для Сербской Церкви послевоенные годы, уже находясь на покое в сане протоиерея, о. Борис служил настоятелем прихода в деревне Умка, близ Белграда.

Сергей Матвеевич Муратов (1893–1945?) по назначению Министерства просвещения и вероисповедания прибыл из Суботицы в Сремски Карловцы в 1932 г. На новом месте он не только совмещал преподавательские должности в двух учебных заведениях: сербской православной великой гимназии, в которой преподавал теорию музыки и хоровое пение, и Духовной семинарии св. Саввы (преподавал церковное пение и теорию музыки), но и состоял регентом хоров гимназистов и семинаристов. Сергей Матвеевич был женат на венгерке, бывшей оперной певице. После освобождения Сремских Карловцев от оккупантов, в октябре 1944 г., во время пребывания там отрядов советской армии, С.М. Муратов исчез. Существует версия, что он был арестован органами НКВД и расстрелян[993]993
  Арсеньев А. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии. С. 446.


[Закрыть].

Сергей Михайлович Наумов с 1931 г. преподавал в Битольской духовной семинарии не только церковное пение и теорию музыки, но и еще целый ряд предметов: педагогику, психологию и логику, моральное богословие, греческий и русский языки, историю философии, общую историю. Одновременно он состоял регентом хора семинаристов, детского хора при семинарии, русского церковного хора (совместно с Григорием Кошевым), несколько лет был библиотекарем местной русской библиотеки. В летописи семинарии отмечены два концерта, состоявшиеся в актовом зале: «День русской славы», 28 июля 1935 г., в праздник святого равноапостольного князя Владимира, когда с русским репертуаром выступило три хора: русский церковный, югославско-русский и хор певческого общества «Каймакчалан», и второй духовный концерт, состоявшийся 25 января 1938 г. В этот день, помимо других произведений, хор семинаристов и детский хор исполнили сочинения композитора А. Гречанинова и самого регента, С.М. Наумова, – «Воспряни, душа» и «Царице Небесная»[994]994
  Арсеньев А. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии. С. 445–446.


[Закрыть].

Среди русских беженцев, поселившихся в Югославии, было много выдающихся, талантливых композиторов, дирижеров, регентов и теоретиков русского церковного хорового и певческого искусства. Все они свято хранили лучшие традиции русского церковного музыкального искусства и передавали эту эстафету своим ученикам и последователям. Огромная работа, проделанная такими знатоками, как архиепископ Гавриил (Чепур), И.А. Гарднер, Б.М. Ледковский, А. Афонский, Спасский, Евец и многими другими, позволила сохранить для последующих поколений бесценное богатство русской духовной музыкальной культуры, указала на то высокое место, которое по праву занимает это культурное наследие России в мировых масштабах.

В Югославии и других братских славянских странах все это духовное богатство впитывалось, часто воспринимаясь как свое, оплодотворяло местную музыку и, таким образом, осталось навсегда. Можно с полным правом сказать, что русские церковные регенты и певчие достойно выполнили в Югославии свою миссию и внесли большой духовный вклад в развитие благолепия богослужений в сербских храмах[995]995
  Андрей Тарасьев, иподиак. Указ. соч. С. 483–484.


[Закрыть].

О русском церковном пении и духовных концертах в Белграде писали: Константин Яковлевич Шумлевич, Алексей Васильевич Гриньков, Юрий Иванович Арбатский, М. Иванов, В. Рязанский, В.Д. Садко, граф Д.А. Олсуфьев, епископ Гавриил (Чепур), Александр Александрович Никольский (18641942), сотрудник белградских русских газет «Новое время» (1921–1930) и «Русский голос» (1931–1941). На страницах «Нового времени» было опубликовано и несколько статей Ивана Алексеевича Гарднера за подписью «Православный». В Загребе на хорватском языке статьи писал Борис Викторович Комаревский, регент хора свв. Кирилла и Мефодия, сотрудник журнала «Cirilo-metodski vjesnik»[996]996
  Арсеньев А. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии. С. 442–443.


[Закрыть].

Довольно активной была издательская деятельность Русской Православной Церкви Заграницей в Югославии. Так, с 28 марта 1922 г. по 14 октября 1930 г. в Сремских Карловцах при Архиерейском Синоде издавался его официальный печатный орган – двухнедельный журнал «Церковные ведомости», под редакцией Ексакустодиана Ивановича Махароблидзе. В редакционной статье первого номера подчеркивалось, что издание является в условиях зарубежья своеобразным продолжением дореволюционного журнала «Церковные ведомости», выходившего при Святейшем Синоде[997]997
  От редакции // Церковные ведомости. 1922. № 1. С. 1.


[Закрыть]. В этом печатном органе публиковались, прежде всего, указы и распоряжения высшей церковной власти. Редакция журнала находилась в помещении Синодальной канцелярии. После устранения Е.И. Махароблидзе, при Архиерейском Синоде с января 1933 по 1944 гг. издавался ежемесячный журнал «Церковная жизнь» под редакцией Георгия (Юрия) Павловича Граббе (впоследствии епископа Григория), являвшегося также издателем-редактором выходившей в Белграде газеты «Голос верноподданного». До ноября 1938 г. «Церковная жизнь» выпускалась в Сремских Карловцах, а затем – до сентября 1944 г. – в Белграде.

Кроме того, в Белграде выходили: в 1928–1940 гг. монархическая газета «Царский вестник» под редакцией Николая Павловича Рклицкого (будущего архиепископа Никона), регулярно печатавшая статьи на церковно-общественную тематику, и в 1937–1944 гг. – частный журнал «Церковное обозрение», представлявший себя как «ежемесячный независимый орган свободной церковно-религиозной мысли», под редакцией Е.И. Махароблидзе, а позднее А.С. Залесского (в основном находившийся в оппозиции Архиерейскому Синоду). Основанная в 1924 г. в Любляне национально-культурная организация «Русская Матица» (председатель Александр Дмитриевич Билимович) в 1925 г. с благословения митрополита Антония (Храповицкого) начала выпускать журнал «Благовест»[998]998
  BA, 62 Di1/85, Bl. 52; Глигориевич Б. Русская Православная Церковь в период между двумя мировыми войнами // Русская эмиграция в Югославии. С. 111–113; Бондарева Е. Под сенью Святой Троицы. История Русской Церкви в Белграде // ЖМП. 1999. № 7. С. 24.


[Закрыть]. С июля 1923 г. в Сремских Карловцах выходил журнал «Христианская жизнь» на сербском языке, но печатались в нем в основном русские авторы – богословы: Н.Н. Глубоковский, Г.В. Флоровский, С.В. Троицкий, В.В. Зеньковский, Е.В. Спекторский, М.А. Георгиевский и др.

С 1921 по 1937 гг. только в Карловацкой монастырской типографии было напечатано на русском языке около 40 книг и брошюр духовного содержания: труды митрополитов Антония (Храповицкого) – 16 изданий и Анастасия (Грибановского), архиепископов Курского Феофана (Гаврилова) и Челябинского Гавриила (Чепура), архимандрита Феодосия (Мельника) переводы работ свт. епископа Николая (Велимировича), церковные исследования историков С.В. Троицкого, П.С. Лопухина, В.А. Маевского, врача-миссионера Михаила Аркадьева (М.А. Сопоцько-Сырокомля) – 5 изданий и др. Многочисленные труды митрополита Антония (Храповицкого) выходили не только в Сремских Карловцах, но и в Белграде, и Нови Саде. Общее количество изданий на русском языке духовно-нравственного содержания, вышедших в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (Югославии) в 1920-1940-х гг. составляет несколько сотен.

Правовое положение Зарубежной Русской Православной Церкви в Югославии изучали русские и сербские юристы и богословы: К.Н. Николаев, С.В. Троицкий, Н.З. Рыбинский, Милан Бартош и др. Таким образом, церковная жизнь русской эмиграции на сербской земле в межвоенный период была чрезвычайно активной и плодотворной.

К началу сентября 1939 г. Второй мировой войны численность русской эмиграции в Югославии сократилась до 26–30 тысяч человек (в том числе около 10 тысяч проживали в Белграде), однако эта страна продолжала оставаться центром деятельности Русской Православной Церкви Заграницей, руководящим органам которой вскоре пришлось испытать на себе особенности и изменения религиозной политики нацистской Германии.

3. Русское благочиние в Болгарии

Значительную роль в истории Болгарской Православной Церкви и Болгарии в целом в 1920-1940-е гг. играла многотысячная русская послереволюционная эмиграция, среди которой заметную часть составляли священнослужители, преподаватели богословия и церковные активисты – миряне. При этом их деятельность развернулась не на пустом месте, православные русские храмы и священнослужители имелись в Болгарии и до 1917 г.

Первая русская церковь открылась в этой стране еще в период ее пребывания в составе Османской империи. В 1861 г. с разрешения Вселенского Патриарха, в юрисдикции которого находилась тогда Болгария, при российском вице-консульстве в г. Варне, в наемном доме, была освящена церковь свт. Николая Чудотворца, с целью «доставить болгарам возможность слушать богослужение на славянском языке, совершать постоянные поминания о наших воинах, павших в войну 1828–1829 гг.» с турками, когда русские войска дошли до Стамбула. Этой домовой церкви известная петербургская благотворительница Т.Б. Потемкина пожертвовала иконостас, а графиня Блудова и графиня Протасова – церковные принадлежности. 1500 рублей серебром на содержание церкви ежегодно отпускала графиня Е.К. Воронцова, жена наместника на Кавказе; 800 рублей давал Российский Святейший Синод. Дело поддерживал митрополит Московский Филарет (Дроздов) в целях противодействия католической и протестантской пропаганде в Болгарии.

Когда российское вице-консульство закрыли, церковь свт. Николая Чудотворца перенесли в дом матери настоятеля – архимандрита Филарета. В 1876 г. настоятель умер, и встал вопрос о закрытии церкви, так как в Варне уже действовал болгарский православный храм, однако император Александр II с этим не согласился. В марте 1880 г. Святейший Синод решил не упразднять церковь до освящения в Варне болгарского Успенского собора, после чего перенести ее туда, в отдельный Никольский придел. В год на содержание церкви Синод стал отпускать 2 700 рублей. В 1887 г. убранство церкви было перенесено в южный придел еще не отделанного собора. Десять лет спустя на украшение этого придела было отпущено около 5 тысяч рублей[999]999
  РГИА, ф. 565, оп. 8, д. 30208, ф. 797, оп. 46 (2 отд. 3 ст.), д. 38, ф. 799, оп. 4, д. 137; Русские храмы и обители в Европе. С. 335.


[Закрыть]. Никольский придел и сейчас существует в главном храме Варны. В XX в. этот город стал одним из центров русской эмиграции вБолгарии.

В 1879 г., вскоре после окончания Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., на одном из мест боев – в 14 километрах от г. Ямбол – у с. Черган по приказу знаменитого «белого генерала» Скобелева был построен каменный храм св. кн. Александра Невского (в память о спасении императора Александра II при покушении на него Д.В. Каракозова). Церковь на 200 человек была заложена 12 мая 1879 г. благочинным 30-й русской пехотной дивизии протоиереем Алексием Кузнецовым вместе с ее командиром генералом Шнитниковым и построена на территории древнего византийского монастыря V в., разоренного турками в только что закончившуюся войну. Неподалеку от храма, на горе Бакаджик, стояла почитаемая местными жителями деревянная Вознесенская часовня. В 1902 г. на русские деньги, вместо деревянного, было построено каменное здание часовни, освященное 30 августа того же года митрополитом Сливенским Гервасием.

В 1880-е гг. при храме св. кн. Александра Невского возник русский мужской монастырь Святого Спаса, состоявший в управлении Санкт-Петербургского митрополита (хотя и числился в Херсонской епархии). В 1902 г. в монастыре была возведена каменная гостиница для паломников, на его территории также находились два двухэтажных дома для братии и хозяйственные постройки. Монастырь владел полями, скотом, пасекой и большим виноградником. До 1900 г. настоятелем обители служил бывший полковник иеромонах Парфений (Павлов), а в 1900–1915 гг. – иеромонах Ювеналий (в миру Иулиан Данилович Загорулько), очень уважаемый местным населением. После вступления Болгарии в октябре 1915 г. в Первую мировую войну на стороне Германии и Австро-Венгрии отец Ювеналий был интернирован в г. Котел, где в 1916 г. скончался. Основное имущество монастыря оказалось опечатано, а управлять обителью назначили болгарского иеромонаха Кассиана. Вновь русские насельники появились в монастыре Святого Спаса в 1919–1921 гг.[1000]1000
  Русские храмы и обители в Европе. С. 335–336; Руската църква Св. Николай Чудотворец в Софии. София, 1995. С. 14–16.


[Закрыть]

В 1919 г. в монастырь Святого Спаса вернулся один из его прежних русских насельников, который стал управлять хозяйством, а в 1921 г. в Ямбольской обители нашли приют несколько монахов разоренного в годы Гражданской войны Григоро-Бизюковского монастыря Херсонской епархии, которым была передана Александро-Невская церковь. В начале 1930-х гг. в обители Святого Спаса имелось два храма и 12 насельников[1001]1001
  Там же. С. 15–16.


[Закрыть].

Подобную судьбу имели еще два русских храма на болгарской земле. В 1897–1902 гг. возле деревни Шипка, у подножия Балканских гор (между Орлиным гнездом, где было остановлено наступление турецких войск и селом Шейново, где происходил победный парад после сдачи в плен турок) был построен по проекту петербургских архитекторов академика А.О. Томишко и профессора А.Н. Померанцева в русском стиле XVII в. храм-памятник Рождества Христова с приделами свт. Николая Чудотворца и св. кн. Александра Невского. Средства на его строительство с 1879 г. собирались по всей России, первое пожертвование сделал император Александр II, много денег внесли русские солдаты и офицеры, 50 золотых наполеондоров дал болгарский правящий князь. 25 апреля 1880 г. «с соизволения» императора Александра II в Санкт-Петербурге был образован «Комитет по сооружению православного храма у подножия Балкан в Южной Болгарии для вечного поминовения воинов, павших в войну 1877–1878 гг.», действовавший до 27 мая 1903 г. Сохранившийся в Российском государственном историческом архиве фонд комитета (155 дел) содержит обширное собрание материалов, отложившихся в результате его деятельности: отчеты и протоколы заседаний комитета, планы и чертежи, переписку о сооружении храма, устройстве Шипкинского музея, событиях в Болгарии и т. д.[1002]1002
  РГИА, ф. 819.


[Закрыть]

Закладка Рождественского храма состоялась в 1886 г., но из-за политических осложнений деятельность строительного комитета прекратилась, и активные работы начались только в 1897 г. Руководство строительством было возложено на профессора архитектуры А.Н. Померанцева, наблюдал за работами российский архитектор А.Н. Смирнов. 19 августа 1901 г. на колокольню подняли 17 отлитых в России колоколов. Торжественное освящение храма-памятника состоялось 15 сентября 1902 г., в дни празднования 25-летия героической обороны Шипки. Освящали храм митрополит Старо-Загорский Мефодий и протопресвитер российской армии и флота Александр Желобовский в присутствии великого князя Николая Николаевича, военного министра А.Н. Куропаткина, графа Н.П. Игнатьева, болгарского князя Фердинанда, многих участников легендарных боев на Шипкинском перевале, депутации от 24 российских воинских частей и 10 тысяч местных жителей и гостей. После освящения войска воспроизвели на высотах Шипки историческое сражение, а на горе свт. Николая отслужили панихиду. В честь памятного события была выбита бронзовая медаль с видом храма.

На церковных стенах и в наружных галереях Рождественской церкви укрепили 34 мраморные доски с именами погибших в сражениях русских и болгарских воинов. В крипте храма в 1914 г. по проекту К. Петкова установили 17 надгробий с останками погибших при освобождении болгарской земли в 1877–1878 гг. русских воинов (прежде всего при героической обороне осенью 1877 г. Шипкинского перевала). В конце того же года состоялось освящение крипты-усыпальницы в честь Всех святых, просиявших в Русской и Болгарской Церквах. 83 иконы на кипарисных досках безвозмездно написали и пожертвовали для иконостаса храма монахи русского Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне. На 16 из них изображены святые, соименные наиболее видным полководцам российской армии, а на 26 – особенно чтимые святые Болгарской Православной Церкви. Рядом с храмом Рождества Христова в 1900-е гг. были построены трехэтажное здание духовной семинарии для болгар, которую так и не открыли по церковно-политическим причинам, дом причта, больница и хозяйственные постройки, высажен фруктовый сад. Храм имел статус монастыря и подчинялся непосредственно Российскому Святейшему Синоду, причт (состоявший из одного иеромонаха и трех псаломщиков) присылали сначала из Александро-Невской лавры, а с 1904 г. – из Троице-Сергиевой лавры. Десять лет (1904–1914) настоятелем храма служил энергичный иеромонах Ферапонт. Последний довоенный настоятель – иеромонах Максим уехал осенью 1915 г., а оставшиеся охранять церковное имущество два послушника были арестованы болгарскими властями в 1918 г. Когда через год они вернулись в обитель, то нашли ее разграбленной, но в храме вновь начались богослужения[1003]1003
  ТРГИА, ф. 796, оп. 181, д. 3089, оп. 195, д. 998, ф. 799, оп. 5, д. 278, ф. 819, оп. 1, д. 3, 21, 114, 121, 124; Русские храмы и обители в Европе. С. 33–36; См.: Цанов Э. Храм-памятник на Шипке. София, 1967; Христов И. Памятники Шипки: Путеводитель. София, 1987.


[Закрыть].

Самая известная русская церковь в Болгарии – свт. Николая Чудотворца (в честь небесного покровителя императора Николая II) была построена в Софии. Первые планы ее возведения появились еще в конце 1870-х гг., когда в болгарской столице поселились военные и гражданские чиновники, которые в качестве экспертов оказывали помощь болгарскому правительству, а также российская дипломатическая миссия. Поскольку Болгарская Церковь находилась в состоянии схизмы, для российских дипломатов, чиновников и членов их семей был необходим храм, который они могли бы посещать, не нарушая каноны. С этой целью был образован комитет, приступивший к сбору средств, главным образом среди русских, проживавших в Болгарии. Позднее в число жертвователей вошел император Николай II. Устроители полагали, что «весь смысл постройки русского храма, заключается именно в том, чтобы представить образец русского церковного зодчества и истинно православного благочестия. в духе теплоты религиозного чувства, соответствия храмовой обстановки со смыслом и характером нашего богослужения»[1004]1004
  Русские храмы и обители в Европе. С. 29.


[Закрыть].

В 1882 г. городские власти предоставили под храм участок в 1400 м² в центре Софии на месте разрушенной в том же году турецкой мечети «Сарай Джамия», примыкавший к Российской дипломатической миссии. Однако из-за различных политических осложнений начало строительство задержалось на 25 лет, и российские дипломаты были вынуждены молиться в одном из залов здания миссии. Большой вклад в осуществление замысла внес Д.К. Сементовский-Курило, ставший вскоре после провозглашения независимости Болгарского царства в 1908 г. первым послом Российской империи.

Никольская церковь была заложена 2 сентября 1907 г. на ранее выделенном участке, неподалеку от установленного в конце августа того же года памятника царю-освободителю Александру II. В закладке храма участвовали: сын императора Александра II великий князь Владимир Александрович, Софийский митрополит Парфений, настоятель русского храма-памятника Рождества Христова на Шипке иеромонах Ферапонт и болгарский князь Фердинанд с наследником престола Борисом. Проект храма разработал известный петербургский архитектор Михаил Трофимович Преображенский (1854–1930), автор второго проекта кафедрального собора св. кн. Александра Невского в Софии[1005]1005
  Киосева Ц. Русская посольская церковь // Новый журнал. Нью-Йорк. 2006. Кн. 243. С. 299.


[Закрыть].

Церковь свт. Николая Чудотворца была построена в 1907–1914 гг. в московско-ярославском стиле XVI–XVII вв. Строительную комиссию возглавлял российский посланник А.В. Неклюдов, работами руководил опытный российский архитектор А.Н. Смирнов, а подрядчиком был болгарин Иван Наумов. Роспись храма в традиционном московском стиле выполнил коллектив художников под руководством профессора В.Т. Перминова из Варшавы (позднее в северном нефе появилась композиция «Воскресение Христово», сделанная русским художником-эмигрантом Николаем Ростовцевым. К 1911 г. строительство было в основном закончено, однако отделка и роспись храма продолжалась еще более двух лет. В красивом майоликовом иконостасе, сделанном в мастерской П.К. Ваулина в Петербурге, находились иконы Спасителя и св. кн. Александра Невского – копии работ художника В.М. Васнецова в Киевском Владимирском соборе. Храмовый образ свт. Николая был списком с находящейся в том же соборе иконы кисти В.М. Нестерова. Вся богослужебная утварь, мебель и облачения были выполнены в России в московском стиле XVII в., колокола отлили на заводе П.Н. Финляндского в Москве, а болгарские мастера выполнили гранитную отделку и железную ограду[1006]1006
  ЦГИА СПб, ф. 19, оп. 104, д. 48, РГИА, ф. 796, оп. 182, д. 3985, оп. 193, д. 1393, л. 3, ф. 797, оп. 82 (2 отд. 3 ст.), д. 76, ф. 799, оп. 25, д. 888; Русские храмы и обители в Европе. С. 29–30.


[Закрыть].

Освящение Никольской церкви 10–11 ноября 1914 г. совершил в сослужении с русским духовенством митрополит Доростоло-Червенский Василий, замещавший тяжело заболевшего болгарского экзарха Иосифа I, который ранее выражал горячее желание принять участие в этой церемонии. В то время Российская империя уже участвовала в Первой мировой войне, а Болгария еще не вступила в нее, поэтому российские дипломаты придавали освящению храма в Софии важное политическое значение. Россия стремилась привлечь Болгарию на свою сторону, используя для этого и традиционные церковные связи. На освящении присутствовали все члены российской дипломатической миссии, премьер-министр Болгарии, члены Болгарского Священного Синода митрополиты Василий и Борис, епископы Максим, Климент, Варлаам и множество жителей Софии. От имени болгарского экзарха и Синода архимандрит Стефан (Шоков, будущий экзарх) произнес речь на русском языке, в которой подчеркнул, что освящение русской церкви в Софии имеет огромное значение «как шаг к восстановлению братского общения между Русской и Болгарской Православными Церквами»[1007]1007
  Киосева Ц.Указ. соч. С. 299–300.


[Закрыть].

Первым настоятелем Никольской церкви после ее освящения служил протоиерей Петр Григорьевич Преображенский, ученик знаменитого петербургского богослова В.В. Болотова и сам патролог. В октябре 1915 г. Болгария вступила в Первую мировую войну на стороне стран «оси» и дипломатические отношения между ней и Россией были прерваны. В следующем месяце российская миссия и русское духовенство Никольского храма были эвакуированы из Болгарии на родину, и богослужения в нем прекратились более чем на четыре года[1008]1008
  Иннокентий (Павлов), игум. Русский храм в Софии // Славяноведение. 1994. № 4. С. 6466; Руската църква Св. Николай Чудотворец в Софии. С. 2–12.


[Закрыть].

1 января 1920 г. Никольская церковь была торжественно открыта новым настоятелем архимандритом Тихоном (Лященко), будущим архиепископом Берлинским и Германским. В это же время Совет послов в Париже выдвинул идею создания при ней самостоятельного русского прихода. Она не вызвала особого сопротивления у болгарских церковных и гражданских властей. Правда, посланник антибольшевистского правительства Юга России в январе 1920 г. выражал опасения, что встреча представителей различных политических групп на учредительном собрании прихода может привести к негативному кипению политических страстей в русской колонии. При этом он считал, что в случае признания Болгарией советской России гораздо надежнее, если храм будет находиться под управлением Красного Креста, а не приходского совета[1009]1009
  ГАРФ, ф. 5680, оп. 1, д. 116, л. 1–3.


[Закрыть]. Осенью 1921 г. при Никольской церкви все же был образован самостоятельный приход, и она стала центром русской церковной жизни в Болгарии.

Следует отметить, что на болгарской земле еще с дореволюционного времени проживали две общины русских старообрядцев: в основанном в 1800 г. квартале Татарица села Айдемир (вблизи г. Силистра) и в образованном в 1905 г. селе Казашко на берегу Варненского озера. В Татарице проживали поповцы Белокриницкого согласия, называвшие себя «липованами» (около 600 человек), а в Казашко – беспоповцы, называвшие себя «некрасовцами» (около 400 человек). В 1933 г. в Казашко была построена действующая и сейчас каменная церковь Покрова Пресвятой Богородицы[1010]1010
  Анастасова Е. Русские староверы в Болгарии // Русское зарубежье в Болгарии: история и современность. София, 2009. С. 16–17.


[Закрыть].

Когда в результате гражданской войны часть русских архиереев оказалась в эмиграции в Стамбуле, их приютила в своей константинопольской резиденции Болгарская экзархия. 2 января 1920 г. в Софию прибыла возглавляемая А.М. Петряевым русская дипломатическая миссия белого правительства Юга России (генерала А.И. Деникина), на которую возлагалась защита интересов российских беженцев и Русской Церкви в Болгарии. В 1919 г. в стране находилось до 12 тысяч бывших русских военнопленных, правда, к началу 1921 г. их число в результате возвращения в Россию снизилось до 4 тысяч, но вскоре началось массовое прибытие белоэмигрантов. По данным Беженского комитета в Стамбуле, на 1 февраля 1921 г. в Болгарии уже находилось 6855 русских беженцев[1011]1011
  Колосова В.О. Роль российского общества Красного Креста в обустройстве русских беженцев в Европе в 1918–1922 годах // Ежегодная богословская конференция Православного СвятоТихоновского богословского института. Материалы 2003 г. М., 2003. С. 343, 345.


[Закрыть], а летом 1922 г. их число достигло максимальной цифры – по подсчетам болгарских исследователей – от 34 до 40 тысяч[1012]1012
  Киосева Ц. Указ соч. С. 300; Бойкикева К.-А. Указ соч. С. 167; Бялата емиграция в България. Материали от научна конференция. София, 23 и 24 септември 1999 г. София, 2001. С. 52, 87; Даскалов Д. Бялата емиграция в България. София, 1997. С. 13–24.


[Закрыть]. Ряд историков Русской Православной Церкви называют цифру в 50 тысяч[1013]1013
  Никон (Рклицкий), еп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. Т. V. Нью-Йорк, 1959. С. 31; Seide G. Verantwortung in der Diaspora. Die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. München, 1989. S. 270; Русские храмы и обители в Европе. С. 31.


[Закрыть], но она, скорее всего, завышена.

Уже в начале 1920-х гг. в Болгарии стали возникать многочисленные русские общества (в их числе в январе 1921 г. был основан религиозно-философский кружок), культурные, учебные, благотворительные заведения; действовали три госпиталя Российского общества Красного Креста (Шипкинский в Софии, Донской в Старой Загоре и 4-й госпиталь в Банках); выходили почти 100 русских газет и журналов: «Бюллетень» (издание Российского общевоинского союза – РОВС); «Вестник общества галлиполийцев», «Вольный Дон», «Галлиполийский бюллетень», «За Россию», «За рубежом», «Зарубежный клич» и многие другие; существовали издательства: «Златолира», «Русская трудовая артель», «Русская библиотека», «Балканский журнал», «Зарницы» и др.; художники-эмигранты писали иконы и фрески в самых известных болгарских храмах и т. д.[1014]1014
  Йованович М. Русская эмиграция на Балканах. 1920–1940. М., 2005. С. 339.


[Закрыть]

Так, например, больших успехов в области церковной живописи достиг Н.Е. Ростовцев, в качестве проектировщика и реставратора он участвовал в восстановлении и устройстве 28 храмов по всей стране. В 1930 г. Николай Ростовцев выиграл конкурс Болгарского Священного Синода, а в 1938 г. получил разрешение Синода «нанимать рабочих и руководить росписью церквей». Наиболее известными его работами в этой области в довоенный и военный период стали фрески в храмах Пресв. Троицы в Калотине (1935), св. Архангела в Дылго Поле (1938), св. Марины в Велико-Тырново (1942), св. Феодора Тирона в Старо-Загоре (1944) и алтарь церкви Духовного училища в Софии (1944). Другой русский художник И. Лазаренко уже в 19221923 гг. создал монументальную библейскую композицию в Клисурском монастыре. Художник М.М. Малецкий в начале 1930 г. выиграл Международный конкурс на создание икон православных святых и в 1930–1936 гг. написал 26 образов, с которых были сделаны массовым тиражом типографские отпечатки, распространявшиеся в православных храмах по всему миру. Благодаря им, М.М. Малецкий приобрел международную известность и в 1938 г. получил от Болгарского Синода право самостоятельно писать иконы и руководить росписью церквей, внес он существенный вклад и в реставрацию пострадавших от бомбардировок фресок русской церкви свт. Николая Чудотворца в Софии после Второй мировой войны (в 1944–1946 гг.)[1015]1015
  Кьосева Ц. Русские художники-эмигранты в Болгарии // Русское зарубежье в Болгарии: история и современность. С. 89–95.


[Закрыть].