Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

При часовне существовала довольно большая русская церковная община. В 1926 г. в Загребе проживали 2137 русских эмигрантов, а в 1941 г. – 1324. По мере адаптации к новой жизни они основывали столовые, больницы, дома престарелых, русские школы и детские сады. Так, в Загребе, кроме детского сада и начальной школы, в 1921 г. Комитетом русских беженцев была открыта первая русская гимназия с преподаванием Закона Божия, а в 1922 г. основан первый русский детский дом. В дальнейшем был открыт общий «очаг» для различных эмигрантских организаций – Русский дом с библиотекой и Русской драматической студией.

4 ноября 1928 г. храм-часовню Воскресения Христова освятил ее протоиерей Александр Константинович Волковский (22.04.1858 – не ранее 10.1944). Он родился в Самаре в семье священника, в 1883 г. был рукоположен в сан диакона и почти сразу же – в сан священника. Сначала о. Александр служил в церкви Самары, затем – помощником инспектора Духовной семинарии в Мариуполе, в 1909 г. был возведен в сан протоиерея. В Югославии он служил священником в с. Блиня (Хорватия) и был частым гостем русской колонии в Загребе, где в Обществе попечения о духовных нуждах православных русских ежемесячно проводил беседы с желающими услышать слово Божие. После освящения храма-часовни Воскресения Христова он до 1941 г. был ее настоятелем, продолжая службу и в с. Блиня. В своем священническом доме о. Александр принимал летом на отдых детей из бедных русских семей. В 1942 г. он перешел в Хорватскую Православную Церковь, окормлял паству в Хопово, Ириге, Ривице. Место и дата кончины о. Александра неизвестны.

В 1936 г. в Загребе митрополитом Досифеем (Васичем) был основан сербский православный монастырь св. Параскевы (Svete Petke), в котором, с момента его создания и до начала Второй мировой войны, пребывали русские монахини: игумения Таисия (Прокопюк), бывшая ранее преподавателем философии, монахини Сава (Е.Н. Войнович), Леонида (Иванова), Евдокия, Саватия и Милева (Живкович). В другом сербском монастыре в Хорватии – Липавине на средства, пожертвованные в 1885 г. русским меценатом Тимофеем Степановым, в 1931 г. была возведена часовня свт. Тихона Задонского. Останки ктитора после его смерти захоронены на территории монастыря.

В Словении появилась русская часовня св. равноап. кн. Владимира на высокогорном перевале Вршич в Юлийских Альпах – на северо-западе края, вблизи г. Краньска Гора (Ruska kapela na Vrsicu). Часовня была построена российскими военнопленными в последние годы Первой мировой войны. В июле

1915 г. у Краньской Горы (на стыке современных границ Словении, Австрии и Италии) был организован лагерь для нескольких тысяч военнопленных, которые строили стратегическую дорогу через перевал Вршич, соединившую центральные районы Словении с западными. Большинство из них были православными русскими солдатами, так как Австро-Венгерская империя, в состав которой тогда входила Словения, воевала в основном с Россией. 12 марта

1916 г. одну из групп военнопленных, расчищавших от снежных заносов дорогу на перевале Вршич, завалила лавина, которая унесла жизни более 300 человек. Местные жители-словенцы, с сочувствием относившиеся к братьям-славянам из России, захоронили погибших в братской могиле.

В 1916–1917 гг., в память о погибших, русские военнопленные вблизи своих бараков, расположенных в сосновом лесу на склонах Южных Альп, построили из бревен и толстых веток небольшую деревянную часовню. Она была выстроена в местном словенском стиле с двумя увенчанными куполами башнями. Всего с 1915 по 1917 гг., за время существования австро-венгерского лагеря для русских военнопленных, строивших дорогу на перевале Вршич, в условиях тяжелого климата на высоте более тысячи метров, от тяжелого труда, голода и холода погибли не менее пяти тысяч человек. После окончания Первой мировой войны за часовней ухаживали несколько словенских семей.

В конце 1918–1919 гг. почти все российские военнопленные вернулись на родину, но уже в августе – сентябре 1920 г. в Словению приехали первые 476 русских эмигрантов. В январе 1921 г. их число выросло до 1630, уменьшившись в 1931 г. до 1352, а в 1941 г. – до 588. Многие из русских эмигрантов каждый год в конце июля стали собираться у часовни св. кн. Владимира, чтобы почтить память своих погибших соотечественников. В 1920-е гг. останки русских военнопленных, погибших на перевале Вршич, были собраны и перезахоронены вблизи часовни в братской могиле, над которой был установлен небольшой пирамидальный обелиск с надписью «Сынам России». К тому времени дорога, которую строили русские пленные, потеряла былое значение. На картах ее обозначали как «дорогу через Вршич», а местные жители дали ей название «Русская цеста» (в переводе со словенского – «Русская дорога»)[860]860
  См.: Зупанич-Славец З. Русская часовня под перевалом Вршич. Любляна, 2007.


[Закрыть].

Из созданных эмигрантами в Словении учреждений наибольшую известность приобрел санаторий Русского Красного Креста в замке Вурберг, действовавший с 31 мая 1921 г. до закрытия немецкими оккупантами 6 июня 1941 г., и имевший свой домовый храм-часовню[861]861
  Пулко Р. Санаторий в Вурберге // Новый журнал. 2010. № 259. С. 229–236.


[Закрыть].

В г. Сараево в 1920–1929 гг. находился Первый русский кадетский корпус имени великого князя Константина Константиновича. Сначала храмом для его преподавателей и учащихся стал сербский соборный храм, на строительство которого в 1863 г. значительные средства выделил российский император Александр II. В марте 1921 г. специально для корпуса в здании бывших австровенгерских военных казарм была устроена домовая церковь св. кн. Александра Невского (ее настоятелем служил законоучитель корпуса), вскоре появился русский участок на военном кладбище. Многие преподаватели Русского корпуса проявили себя как неплохие иконописцы, написав для Александро-Невской церкви иконы, иконостас также был создан силами самих преподавателей и кадетов. Хор корпуса очень ценили в Сараево, кадеты пели на молебнах в дни славы Королевского Дома, в военном госпитале, некоторых общественных организациях и в местном православном соборе. Первым корпусным священником и преподавателем Закона Божия был священник Сергий Троицкий, потом его сменяли отцы Нил Софинский, Фрол Жолткевич, Василий Бощановский, Иоанн Федоров. Борис Молчанов, Георгий Фроловский и Антоний (Бартошевич). Духовником корпуса некоторое время был епископ Вениамин (Федченков)[862]862
  Бегидов А.М. Указ. соч. С. 81; Косик В.И. Русская Церковь в Югославии в XX веке // Троицкое наследие. 2010. № 4. С. 27; Степанов Н.Ю. Указ. соч. С. 51.


[Закрыть]. В 1925 г. в Сараево из Шанхая прибыли 34 воспитанника Сибирского кадетского корпуса имени императора Александра I. Они привезли с собой весь инвентарь духового оркестра и церковное имущество Сибирского и Хабаровского корпусов, которое украсило храм.

В г. Сараево также находились русские детский сад и начальная школа. Окончивший их будущий известный деятель Национально-трудового союза и Псковской Православной Духовной Миссии Р.В. Полчанинов вспоминал: «Законом Божьим занимались с нами учительницы, так как корпусной батюшка у нас в школе не преподавал. В детском саду мы разучивали молитвы. Одними из первых были молитвы до и после уроков, которые читались каждый день хором всей школой. В церковь нас всей школой не водили. В городе были две сербские церкви и одна русская – корпусная. Я ходил в корпусную церковь, но школьников там бывало очень мало. Только во время Великого поста нас водили всей школой в корпусную церковь исповедаться и причащаться. По достижении семи лет каждый из нас должен был выучить молитву перед причастием, хотя, конечно, читалась она не учениками, а батюшкой. Мы должны были не только ее выучить, но и уметь объяснить значение слов и смысл всей молитвы. Помню, что эта молитва произвела на меня тогда глубокое впечатление»[863]863
  Полчанинов РВ. Мы, сараевцы // Новый журнал. 2010. № 259. С. 321.


[Закрыть].

После того как 5 сентября 1929 г. Русский кадетский корпус из Сараево был переведен в другой город (Белую Церковь), закрылся и Александро-Невский храм, но уже 1 марта 1930 г. в городскую больницу был назначен священник Алексий Федотович Крыжко (30.03.1885-26.07.1974), служивший также законоучителем русского начального училища в Сараево до его закрытия в апреле 1941 г. Он возродил русский приход, который в августе 1932 г. снял в центре города пустовавшее помещение бывшей мастерской на ул. Деспича, д. 6 (после 1944 г. – ул. Одиена Прице), где и была устроена новая домовая церковь. В это время в Сараево проживало 616 русских, но в приходе состояло около 100 семей. В 1934 г. при храме открылась воскресная школа, в создании которой главную роль сыграло сестричество во главе с Е.Н. Пелипец, регентом прекрасного церковного хора была К.П. Камат, казначеем – А.Н. Богатырев, а церковным старостой – Б.П. Викентьев[864]864
  Архив Санкт-Петербургской епархии, ф. 1, оп. 3 (2), д. 144 (личное дело прот. Алексия Крыжко), л. 3, 23; Полчанинов РВ. Русский православный приход в Сараево // Православная Русь. 2002. № 20. С. 5–7.


[Закрыть].

В сентябре 1933 г. русский храм посетил Сербский Патриарх Варнава, а летом 1938 г. – Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Анастасий (Грибановский). В связи с убийством в 1934 г. югославского короля Александра I Карагеоргиевича в церкви были устроены киот, увенчанный гербами России, Югославии и вензелем короля (в период оккупации югославский герб и вензель укрыли за широкой траурной черной тесьмой), и сень с иконами свт. Николая Чудотворца и св. кн. Александра Невского, сделанная в память убиенных государей: императора Николая II и короля Александра. 7 июля 1937 г. о. Алексий Крыжко был возведен в сан протоиерея, а 22 августа 1941 г. награжден золотым наперсным крестом с украшениями[865]865
  Там же.


[Закрыть].

В г. Великом Бечкереке (Петровграде, ныне Зренянине) богослужения с 1920 г. проводились в одном из помещений кофейни Кригер, где был устроен переносной алтарь, а с 1922 г. – перед походным алтарем в гимнастическом зале средней гражданской школы. По субботним, воскресным и праздничным дням в зале устанавливался складной иконостас, балкон использовался для хора. Первый русский церковный совет составляли: Иван Смирнский, Борис Дубяго, Мария Кларэ, Всеволод Лихачевский, Варвара Любимова, Семен Павлов, Валентина Ремер, Александра Степанова, Ольга Смирнская, Афанасий Шелоумов и серб Милан Голубичич. До 1926 г. настоятелем русской общины здесь служил священник Владимир Мельников, которого сменил известный церковный писатель и проповедник протоиерей Владимир Игнатьевич Востоков (1868–1957).

В 1929 г. местный муниципалитет по просьбе общины эмигрантов во главе с о. Владимиром Востоковым разрешил перестроить под храм подвал Русского дома, размещенного в бывшей турецкой тюрьме Мункач. Здесь, в переоборудованном (по проекту инженеров Альфреда Кларэ и Константина Кроля) подвальном тюремном каземате и была устроена русская церковь св. Архангела Михаила, первое богослужение в ней состоялось 7 декабря 1929 г.[866]866
  Владислав Неклюдов, прот. Указ. соч. С. 12; Йованович М. Указ. соч. С. 279.


[Закрыть] Посетивший ее в 1930-е гг. архиепископ Нестор (Анисимов) писал, что «низкие своды, узенькие решетчатые окна, каменный пол и толстые стены свидетельствуют о недавнем прошлом этого храма, и кажется, что тени замученных здесь исповедников имени Христова постоянно соприсутствуют в этом храме»[867]867
  Нестор (Анисимов), архиеп. Очерки Югославии (Впечатления путешественника). Харбин, 1935. С. 58.


[Закрыть].

Алтарные иконы для церкви св. Архангела Михаила создал местный изограф Афанасий Иванович Шелоумов, икону Тайной Вечери написал генерал Алексей Шестаков, немало потрудился для украшения храма и Сергей Иванович Шереметинский, соорудивший полиелей. Следует упомянуть, что о. Владимир Востоков, ранее бывший делегатом Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг. и Учредительного собрания, духовником в армии генерала П.Н. Врангеля в Крыму и членом Высшего Русского Церковного Управления за границей, прибыл в Белград в январе 1921 г. и в 1925 г. был назначен митрополитом Антонием (Храповицким) разъездным священником-миссионером по Королевству сербов, хорватов и словенцев. В 1926–1940 гг. он служил настоятелем русского храма св. Архангела Михаила в Великом Бечкереке, где в начале 1941 г. его сменил протоиерей Владимир Ульянцев (ставший вскоре священником в Русском охранном корпусе)[868]868
  СА, д. 18/41.


[Закрыть], а затем с 28 октября 1941 г. – священник Александр Терентьевич Мирошниченко, служивший в храме до своей высылки из Югославии в 1949 г.[869]869
  Косик В.И. Русская Церковь в Югославии в XX веке. С. 26.


[Закрыть]

Русским церковным хором в Великом Бечкереке в межвоенные годы управлял известный регент Всеволод Николаевич Лихачевский, выступавший с широкой концертной программой на гастролях и по Белградскому радио. Церковный хор под его руководством также часто давал духовные концерты и ездил по окрестным деревням и городам Воеводины (Нови-Бечей, Конак, Элемир, Бегей, Свети-Джурадж, Меленци, Кумане и др.). По утрам он обычно пел на литургии в местном храме, а вечером давал концерт, состоявший из духовных песнопений и русских народных песен, участники хора выступали в русских национальных костюмах. Особенно выделялись солисты Ксения Ивановна Павлова и Иван Васильевич Ляшко. По поводу 10-летия этого хора рецензент газеты города Суботица отмечал: «Русский хор в Велика-Бечкереке качественно настолько вырос, что ему тесны стали стены храма. Люди требовали от них выступать в концертных залах. Хор поставил себе в обязанность знакомить местное население с русской музыкой, желая согреть их души»[870]870
  Арсеньев А.Б. Вклад беженцев в хоровое искусство и церковное пение в Сербии // Новый журнал. 2010. № 259. С. 454.


[Закрыть].

В период Второй мировой войны в храме св. Архангела Михаила пели два хора: один под управлением В.Н. Лихачевского (после его смерти регентом этого хора была Лидия Николаевна Мирандова), а второй – под управлением Анатолия Козлова. Преподавателями Закона Божия в сербских средних учебных заведениях Великого Бечкерека работали священник Сергий Федоровский и Николай Соколов. В 1921 г. в городе проживало 302 русских эмигранта, а в 1939 г. – 349[871]871
  Арсеньев А.Б. Русское духовенство и русские церковные приходы в Воеводине (19201950-е годых). С. 388.


[Закрыть].

В г. Земуне (ныне часть Белграда) эмигранты из России в 1920 г. получили в свое пользование небольшой сербский храм свв. Архангелов Гавриила и Михаила в городском парке. В первые годы настоятелями служили протоиереи Иоанн Гончаревский и Феодор Синькевич. Псаломщиком и регентом этой церкви с октября 1921 по май 1926 гг. служил бывший офицер Белой армии Алексий Федотович Крыжко. 22 мая 1926 г. он был рукоположен митрополитом Антонием (Храповицким) во диакона, а на следующий день – во иерея. С этого времени и до 1 марта 1930 г. о. Алексий был настоятелем храма свв. Архангелов Гавриила и Михаила[872]872
  Архив Санкт-Петербургской епархии, ф. 1, оп. 3 (2), д. 144, л. 2–3 об.


[Закрыть]. Позднее в земунской церкви служили священник Фрол Жолткевич (в 1932–1937 гг.), протоиерей Петр Голубятников (в 1937–1938 гг.), протоиерей Константин Гладкий, протоиерей Виталий Лепоринский (в 1944–1945 гг.), иеромонах Иларион (Скляр) и протоиерей Михаил Котляревский (до 1972 г.)[873]873
  СА, д. Протоколы Архиерейского Синода 28.11.1940 – 28.10/10.11.1950 гг.


[Закрыть].

В 1931 г. литургию в храме свв. Архангелов Гавриила и Михаила совершил Сербский Патриарх Варнава, произнесший после ее окончания надолго запомнившуюся прихожанам речь: «Дорогие мои братья, Русские!.. Первый раз я служил у вас еще будучи митрополитом, а сегодня, по Божией милости, служу как Патриарх. Мал ваш храм по размерам, но велик по духу, велик по своему значению. Этот храм останется историческим на все времена, пока будет существовать наше государство и наш народ. Этот храм будет памятником того, что в самые трудные времена в жизни русского народа здесь нашли себе приют верные сыны этого народа и горячо молились в нем о спасении своей великой Родины. Храм этот будет свидетельствовать также о том, что в годы наших бедствий вы не оставались одни, но мы, ваши братья, были вместе с вами.»[874]874
  См.: Маевский В.А. Сербский Патриарх Варнава и его время. Нови Сад, 1931.


[Закрыть].

В 1930-е гг. псаломщиком русского храма в Земуне был сын архиепископа Гермогена (Максимова) С.Г. Максимов, а церковным старостой – И.Я. Лопатин. В период Второй мировой войны в храме служил диакон Алексий Борисов. Хор русской церкви в Земуне под управлением регента Алексея Ивановича Гринькова был одним из лучших в стране, наряду с хором сербского земунского храма Рождества Пресвятой Богородицы под управлением полковника Евгения Прохоровича Маслова. В 1921 г. в городе проживало 672 русских эмигранта, а в 1939 г. – 646[875]875
  Арсеньев А.Б. Русское духовенство и русские церковные приходы в Воеводине (19201950-е годыг). С. 395–396.


[Закрыть].

В г. Сремски Карловцы (вблизи Нови Сада) русская колония была небольшой – около 250 человек (на 1921 г.), но выдающейся по своему составу: офицеры штаба главнокомандующего Русской армией генерала П.Н. Врангеля (который проживал здесь с марта 1922 по октябрь 1926 г.), преподаватели Карловацкой гимназии и семинарии, а также архиереи Русской Церкви и служащие Архиерейского Синода. Среди первой группы русских архиереев, которые еще в феврале 1920 г. были расселены по фрушкогорским монастырям вблизи Сремских Карловац, был архиепископ Евлогий (Георгиевский)[876]876
  Его же. Жизнь русских эмигрантов в Сербии. С. 127.


[Закрыть].

В Сремских Карловцах с марта 1921 г. до своего роспуска в сентябре 1922 г. находилось Высшее Русское Церковное Управление за границей, секретарями которого были: юрист Ексакустодиан Иванович Махароблидзе (в конце 1920-х гг. состоявший председателем карловацкой русской колонии) и полковник Тихон Александрович Аметистов. В Сремских Карловцах проходили ежегодные Архиерейские Соборы Русской Православной Церкви Заграницей и до ноября 1938 г. находился ее руководящий орган – Архиерейский Синод во главе с митрополитом Киевским и Галицким Антонием (Храповицким), а после его смерти 10 августа 1936 г. (в Патриаршем дворце Сремских Карловацев), – во главе с митрополитом Кишиневским и Хотинским Анастасием (Грибановским). 20 ноября-3 декабря 1921 и 14–24 августа 1938 г. в городе прошли Первый и Второй Всезарубежные Церковные Соборы. Последний Архиерейский Собор состоялся в Сремских Карловцах 11–18 сентября 1939 г.

Преподаватель сербской гимназии в Нови Саде Д.В. Скрынченко в своем дневнике так описал атмосферу одного из подобных Соборов: «14/27 августа 1932 г. в Сремских Карловцах открылись заседания Архиерейского Собора. К открытию Собора кроме блаженнейшего митрополита Антония прибыли архиепископы: Анастасий Кишиневский и Хотинский, наблюдающий над делами Русской миссии в Иерусалиме, Серафим Финляндский и Выборгский, управляющий Русскими православными приходами в Западной Европе, Гермоген Екатеринославский и Новомосковский, Гавриил Челябинский и Троицкий, Феофан Курский и Обоянский, Тихон Берлинский и Германский, епископы: Дамиан Царицынский, Серафим Богучарский, Николай Лондонский и архимандрит Виктор, прибывший из Китая в качестве представителя архиепископа Китайского и Пекинского. Позднее прибыли епископы Сан-Францисский Тихон и Венский Серафим. Епископы, не имевшие возможности прибыть, прислали свои отзывы по вопросам, стоявшим на повестке.

Перед началом Собора в 9,5 часов утра 14/27 августа в домовой церкви Патриаршего дворца в Сремских Карловцах был отслужен молебен с призыванием Святого Духа. Молебен служил блаженнейший митрополит Антоний в сослужении архимандрита Виктора и игумена Феодосия. Затем все иерархи перешли в зал для заседаний, где были оглашены многочисленные приветствия Собору. Особенно обратили на себя внимание приветствия белградского Братства имени преп. Серафима Саровского и общества «Русское согласие», с большим подъемом прочитанные П.С. Лопухиным и генералом Н.В. Ногаевым. От имени Собора была послана приветственная телеграмма Его Величеству Королю Александру, на которую получен Милостивый ответ. К Святейшему патриарху Варнаве от Собора ездили Преосвященные епископы Богучарский Серафим и Берлинский Тихон. Они передали Его Святейшеству приветствия от имени Собора и благодарили за гостеприимство, которые он оказывает русским иерархам, прибывшим из всех стран мира… Архиерейский Собор интенсивно работал в течение недели и вынес много важных постановлений, направленных на упорядочение церковной жизни в разных епархиях… Заседания Собора проходили в спокойной деловой обстановке. Собор как начался молитвой, так и окончился»[877]877
  Арсеньев А.Б. Русская эмиграция в Сремских Карловцах. С. 55–56.


[Закрыть].

Важную роль в руководстве РПЦЗ имела Синодальная канцелярия, первым начальником (управляющим делами) которой был Ексакустодиан Иванович Махароблидзе («Кустя»), а с 12 августа 1931 г. – граф Георгий (Юрий) Павлович Граббе, некоторое время являвшийся и личным секретарем митрополита Антония (Храповицкого). Уже в 1941 г. Синодальная канцелярия так объясняла это изменение: «.увольнение Е.И. Махароблидзе произошло. вследствие крайне небрежного ведения им делопроизводства и синодальной денежной отчетности (чем создавались большие затруднения для работы Архиерейского Синода и нанесен был ему большой материальный ущерб), а также вследствие непредставления им отчета по изданию “Церковных ведомостей”.»[878]878
  Церковная жизнь. 1941. № 3-12. С. 34.


[Закрыть].

Библиотекарь сербской Патриаршей библиотеки и историк Владислав Альбинович Маевский в своей книге так характеризует начальников Синодальной канцелярии: «Неустройство ее не вызывалось бедностью, а только лишь небрежением. Эта канцелярия писала и получала бумаги со всего зарубежья, мирно почившие – вместе со старыми газетами и журналами – на запыленных полках запущенного архива, в котором трудно было разобраться. За двадцать пять лет эмиграции не организовала справочного бюро; живой связи с рассеянием не наладила и никакой информации дать не могла. После ухода в 1931 г. образованного, многоопытного и способного правителя канцелярии Махароблидзе во главе ее стал совсем молодой человек, без житейского и административного опыта…

Махароблидзе небрежно обращался с архиереями, неохотно шел навстречу их денежным требованиям и, в конце концов, был устранен, когда представился случай обвинить его в бесхозяйственности. Заменить его было некому. В Белграде в это время проживал старый граф Граббе, который собирался с семьей уезжать в Польшу (на Волынь), где ему было возвращено имение. При нем находился единственный сын, поступивший на богословский факультет Белградского университета. Семья Граббе находилась в родственных отношениях с Хомяковыми, и старый граф почитал себя в некотором роде идейным наследником Алексея Степановича Хомякова, известного светского богослова. Поэтому и он в свободное время занимался богословскими вопросами, был членом Московского Собора 1918 года и близко знал митрополита Антония. Его сына Юрия митрополит временно и пригласил на службу в Ср. Карловцы…

Этот молодой человек считал себя носителем ортодоксальной православной мысли; был он строгим легитимистом, признавал великого князя Кирилла Владимировича императором и главной своей деятельностью считал борьбу с митрополитом Евлогием. Всему этому митрополит Антоний не придавал особого значения, равнодушно слушая, что ему докладывал молодой граф, и так же равнодушно подписывая все, что ему подносил на подпись… Возле графа Ю.П. Граббе неизменно находился его духовный руководитель, Лопухин, имевший большое влияние и на архимандрита Феодосия, который по своему разумению вел личную переписку митрополита. Лопухин принадлежал к семье, занимавшей высокое чиновное положение; человек не глупый, владевший пером, достаточно лицемерный и смиренномудрый»[879]879
  Маевский В.А. Русские в Югославии. 1920–1945 годы. Т. 2. Нью-Йорк, 1966. С. 148–153.


[Закрыть].

Многолетним сотрудником Синодальной канцелярии также был Василий Иванович Огородников. Секретарем Епископского совета при управляющем русскими приходами в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (Югославии) в 1921–1941 гг. состоял полковник Александр Павлович Юденич (18671942), ближайший сотрудник митрополита Антония (Храповицкого) по организации церковной жизни русских беженцев.

Для размещения русских архиереев и служащих синодальных учреждений Сербский Патриарх Димитрий предоставил помещения в правом корпусе своего монументального «нового» Патриаршего дворца в центре Сремских Карловац. Здесь же располагалась малочисленные редакции официальных периодических органов Русской Православной Церкви Заграницей – журналов «Церковные ведомости» (май 1922 – октябрь 1930; редактор Е.И. Махароблидзе) и «Церковная жизнь» (октябрь 1933 – ноябрь 1938, затем в Белграде; редактор Г.П. Граббе). Постоянным сотрудником обоих изданий был Петр Сергеевич Лопухин.

Русские преподаватели Карловацкой семинарии активно публиковали свои исследования в местной периодике, служили в храмах, участвовали в общественной и научной жизни. Так, Ф.Ф. Балабанов состоял чиновником Священного Синода Сербской Православной Церкви, В.Н. Халаев был одним из основателей Русского археологического общества в Югославии, В.А. Розов – членом Института изучения России в Белграде и т. д.

Карловацкий русский домовый храм Рождества Пресвятой Богородицы первоначально (с 1921 г.) размещался в помещении на втором этаже расположенного на центральной площади здания «Благодеяние», предоставленного городскими властями для общественных организаций русских беженцев, а с 1936 г. – в подвале старого здания Сербской Патриархии. Первоначально настоятелем храма был священник штаба главнокомандующего митрофорный протоиерей Василий Виноградов, а после его отъезда в 1926 г. в Брюссель – протоиерей Нил Софинский, которого в 1933 г. сменил протоиерей Борис Волобуев. В 1933–1936 гг. настоятелем Рождественской церкви служил келейник митрополита Антония (Храповицкого) архимандрит Феодосий (в миру Федор Мельник, 1890–1957), позднее настоятель Высоко-Дечанского монастыря. В 1936 г. пост настоятеля занял иеромонах Платон (Бондарь), протодиаконом был Димитрий Иванович Попов, периодически в храме также служили протоиерей Борис Селивановский (с декабря 1933 г.). Старостой Рождественской церкви в 1930-е гг. был граф Г.П. Граббе[880]880
  Арсеньев А. Русские храмы и монастыри в Югославии. С. 161.


[Закрыть]. После своего возвращения из России в 1924 г. русскому приходу активно помогали сербский протоиерей Душан Якшич и его жена Сусанна Наркисовна Якшич, убиравшая храм и певшая в церковном хоре (овдовев, она приняла монашеский постриг).

О церковной жизни русских эмигрантов в Сремских Карловцах местное население вспоминало так: «В сербских храмах они чувствовали себя неловко, настаивали, чтобы им дали помещение для их, русской, молельни. Им пошли навстречу – отвели погреб старого дворца, плеснивый и влажный, в котором патриаршие экономы хранили картофель. Очень скоро русские его превратили в храм, а многочисленные лампочки и свечи осветили его особой одухотворенной красотой. Наподобие гонимой религиозной секты русские регулярно собирались в этом митрополичьем погребе, наполняя его мистикой, а прежде всего – печалью по утраченной родине»[881]881
  Медаковий Д. Ефемерис: Хроника; едне породице. 1. Нови Сад, 1998. С. 219.


[Закрыть].

Метрические книги русского храма в Сремских Карловцах частично сохранились (за период 1922–1942 гг.). В это время здесь было крещено 8 детей, отпето 19 русских эмигрантов и совершено 155 венчаний (около 40 % составили смешанные браки с гражданами Югославии). К весне 1941 г. в Сремских Карловцах осталось лишь 32 русских жителя, скончалось же 60 человек. Почти все они были погребены на Верхнем православном кладбище «Черат», в том числе отец генерала П.Н. Врангеля барон Николай Георгиевич Врангель (1847–1923)[882]882
  Арсеньев А. Жизнь русских эмигрантов в Сербии. С. 130–132.


[Закрыть].

Метрические книги свидетельствуют, что священники русского карловацкого прихода окормляли и эмигрантов, проживавших в других городах и селах Воеводины: Стара-Каньижа, Црвенка, Бачка-Топола, Сента, Деронье, Пригревица-Свети-Иван и др. Русский приход в Сремских Карловцах прератил свое существование в 1942 г., в период оккупации города проводившими антиправославную политику хорватскими усташами, когда он временно переименовали в Хрватски-Карловци[883]883
  Его же. Русское духовенство и русские церковные приходы в Воеводине (1920–1950). С. 381.


[Закрыть].

Свой домовый храм имел 2-й Донской имени императора Александра III кадетский корпус, первоначально находившийся в Малой Билече, а позднее – в г. Горажде. Его настоятелем и законоучителем в корпусе в 1920-1930-е гг. был выпускник Санкт-Петербургской духовной академии кандидат богословия иеромонах Иоасаф (в миру Иван Васильевич Скородумов), будущий архиепископ Аргентинский и Парагвайский. Он оставил о себе очень добрую память, заменив многим учащимся отца[884]884
  Степанов Н.Ю. Указ. соч. С. 54; Косик В.И. Русская Церковь в Югославии в XX веке. С. 81, 259.


[Закрыть].

В г. Нови Саде, где поселилось до полутора тысяч эмигрантов из России, еще весной 1920 г. был создан Комитет по оказанию помощи русским беженцам, а затем Русско-сербское благотворительное общество под почетным председательством епископа Бачского Иринея (Чирича), возникло несколько эмигрантских культурно-просветительных, общественных и политических организаций. В городе существовало пять сербских храмов, и первоначально беженцы посещали церковь свт. Николая Чудотворца, но в феврале 1922 г. епископ Ириней предоставил русской общине свою крестовую домовую церковь свт. Василия Великого на втором этаже Епархиального дворца в центре города, которая была для этих целей увеличена в размерах. Художники-эмигранты Николай Васильевич Иванов и Владимир Семенович Курочкин написали для нее настенные иконы с изображениями святителей: царя Константина и царицы Елены, князей Владимира, Бориса и Глеба, Александра Невского, прп. Сергия Радонежского и прп. Серафима Саровского.

Вскоре было создано «Общество попечения о духовных нуждах русских беженцев в Новом Саду», председателем которого стал служивший настоятелем русского прихода в 1922–1925 гг. выпускник Киевской духовной академии протоиерей Феодор Синькевич (1876–1945), первый в эмиграции священник, получивший сан митрофорного протоиерея. С июля 1925 г. до своей кончины в 1934 г. настоятелем прихода был бывший доцент Петроградской духовной академии, профессор Духовной семинарии в Сремских Карловцах протоиерей Нил Малахов (1884–1934), его сменил протоиерей Сергий Самсониевский (1898–1944), скончавшийся после продолжительной болезни летом 1944 г. – незадолго до конца Второй мировой войны[885]885
  Арсеньев А. У излучины Дуная. Очерки жизни и деятельности русских в Новом Саду. М., 1999. С. 35–36.


[Закрыть].

Помимо настоятелей в приходе служили священники и протоиереи Борис Селивановский, Сергий Ноаров, Иоанн Сокаль, Петр Беловидов, Иоанн Святославский, Сергий Селивановский, Владимир Ульянов, Василий Колюбаев, Владимир Родзянко, Николай Чистяков, иеромонахи Феодосий (Мельник), Тимолай (Пастухов), диаконы Андрей Милославский, Григорий Слетов и Иаков Федорович Решетников (в 1925–1934 гг.). В период 1922–1955 гг. церковными старостами были врач Геронтий Гаврилович Харченко, Илья Георгиевич Оглиндо (с 1936 г.), полковник Михаил Михайлович Бузинов, инженер-полковник Георгий Борисович Броневский и адвокат Сергей Петрович Метельский. Все межвоенные годы регентом новисадского русского церковного хора был уроженец Екатеринодара, войсковой старшина Кубанского казачьего войска Василий Федорович Григорьев (1884–1970), которого сменила Екатерина Федоровна Мазараки (1888–1965).

Согласно метрическим книгам прихода, в 1922–1941 гг. было крещено 124 ребенка, зарегистрировано 226 церковных браков (из них 40 % смешанных) и отпето 225 русских эмигрантов (за февраль 1922 – июнь 1955 гг. отпето 385 человек, из них 70 % мужчины). В русской церкви в православную веру перешли 55 католиков, 5 лютеран и по одному человеку реформатского, евангелистского, греко-католического и иудейского исповеданий. Всего в Нови Саде скончалось около 850 беженцев из России, похороненных в основном на русском участке Успенского кладбища[886]886
  Арсеньев А. Жизнь русских эмигрантов в Сербии. С. 135.


[Закрыть].

Сербская общественность не всегда понимала желание российских эмигрантов иметь свой храм. Так, в 1922 г. в местной газете была опубликована следующая заметка: «Русские в Осиеке в одном бараке устроили себе свой храм, в котором будут совершаться богослужения. Митрополит Антоний ездил туда освящать их храм. Говорят, что и русские в Новом Саде желают оборудовать себе храм, при наличии в городе четырех православных храмов! К чему этот сепаратизм? Разве сербское православие, веками мужественно сопротивлявшееся всем атакам Рима и австрийского двора, не является достаточно православным для русских братьев?!»[887]887
  Застава. 9.05.1922.


[Закрыть]