Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)"

Весной 1923 г. ученый совет факультета сформулировал следующие задачи богословского образования: 1) подготовка достойных священно– и церковнослужителей для Болгарской Православной Церкви; 2) развитие и распространение православной богословской науки; 3) поддержка духовного просвещения в целом. Учебные занятия на богословском факультете начались в сентябре 1923 г.[447]447
  Там же.


[Закрыть] При этом Болгарская Церковь пригласила преподавать нескольких известных русских богословов: Н.Н. Глубоковского, протопресвитера Александра Рождественского, М.Э. Поснова, протопресвитера Георгия Шавельского. И вскоре богословский факультет Софийского университета стал элитным духовным учебным заведением. Правда, существенное влияние на жизнь факультета оказывали возникшие на Западе церковные течения, прежде всего экуменическое движение. Как преподавательская, так и студенческая среда была разделена на два противоборствующих лагеря: «либералов» («западников»), которых возглавляли декан профессор протопресвитер Стефан Цанков и профессор Д. Дюльгеров, и «консерваторов» («русофилов») во главе с архимандриитом Евфимием (Сапунджиевым)[448]448
  Ефимов А. Б., Ковальская Е.Ю. Протоиерей Всеволод Шпиллер в Болгарии и его возвращение в Россию (новые биографические материалы) // Люди и судьбы Русского зарубежья. Сборник статей. М., 2011. С. 59.


[Закрыть].

После окончания войны возобновилось церковное строительство, его вершиной стал освященный 12 сентября 1924 г. митрополитом Пловдивским Максимом храм-памятник святого благоверного великого князя Александра Невского в Софии, воздвигнутый в память освобождения Болгарии от турецкого ига и царя-освободителя императора Александра II. В 1915 г. недоброжелательно настроенный по отношению к России царь Фердинанд воспротивился, чтобы строящийся храм носил имя русского святого, и собор был переменован во имя свв. Кирилла и Мефодия, заменены памятные доски, изменено расположение икон. Однако в 1919 г., после отречения Фердинанда от престола и его отъезда из Болгарии, Священный Синод обратился к правительству с просьбой отменить решение о переименовании собора, и вскоре Народное собрание возвратило храму первоначальное наименование[449]449
  Игнатьев А. Указ. соч. С. 38–40.


[Закрыть].

В начале 1920-х гг. произошло возвращение к национальным художественным традициям: внимание болгарских художников привлекли древняя иконопись, фресковая живопись, резьба по дереву, народные художественные промыслы. Музейные экспозиции активно пополнялись предметами церковной утвари, с особым вниманием изучались произведения православного искусства Болгарии в основанной в 1921 г. Академии художеств. В 1920-1930-е гг. также активно проводились работы по украшениию уже построенных храмов, свидетельствовавшие о возникновении художественной школы, отличительной чертой которой было возвращение к старинным образцам. Среди наиболее известных художников того времени следует назвать Д. Бакальски, Г. Богданова, К. Йорданова, М. Малецки, Н. Ростовцева, Д. Узунова и др.[450]450
  Филева А. Болгария. Архитектура и избразительное искусство после 1878 года. // Православная энциклопедия. Т. V. М., 2002. С. 610.


[Закрыть]

После окончания Первой мировой войны возникло движение за проведение реформ в Болгарской Церкви, которые позволили бы расширить роль мирян, в том числе женщин, и усовершенствовать соборную систему церковного управления. Среди участников движения были как рядовые священнослужители и миряне, так и часть архиереев, однако некоторые его представители выступали за изменения облачения духовенства, литургического языка (введение болгарского вместо церковнославянского), церковного календаря, образования и тому подобного по западным протестантским образцам.

Полагая, что в новых исторических условиях реформы в Церкви необходимы, Священный Синод 6 ноября 1919 г. принял решение приступить к изменению устава экзархата и уведомил об этом главу находившегося тогда у власти в Болгарии левого правительства А. Стамболийского, одобрившего эту инициативу. Синодом была назначена специальная комиссия под председательством митрополита Варненско-Преславского Симеона. Однако под влиянием группы богословов во главе с X. Враговым, П. Черняевым и архимандритом Стефаном (Абаджиевым) А. Стамболийский, не поставив в известность Священный Синод и комиссию, 15 сентября 1920 г. внес в Народное собрание законопроект об изменении устава экзархата, который был принят и утвержден царским указом. Согласно этому закону, Синод был обязан в двухмесячный срок завершить подготовку устава и созвать Церковный Народный Собор. В ответ болгарские иерархи в декабре 1920 г. собрали Архиерейский Собор, выработавший «Проект изменения закона о созыве Церковного Народного Собора». Возник острый конфликт между Священным Синодом и правительством А. Стамболийского (конфисковавшим к тому же часть церковной собственности). Государственные власти дали распоряжение военным прокурорам привлечь непокорных архиереев к судебной ответственности. Над членами Синода даже нависла угроза их ареста и замены неким «Временным церковным управлением», но этого не произошло[451]451
  Сабев Т. Указ. соч. С. 100.


[Закрыть].

Ценой многих усилий и компромиссов противоречия были несколько сглажены, состоялись выборы делегатов II Церковного Народного Собора, среди которых были и представители Македонии – беженцы-священники и миряне. Собор был открыт в феврале 1921 г. в софийской церкви Святых Седмочи-сленников в присутствии царя Бориса III и работал около года – до февраля 1922 г. под сильным давлением правительства А. Стамболийского. Согласно разработанному в ходе заседаний новому уставу экзархата, Церковный Народный Собор рассматривался как высший законодательный орган Болгарской Православной Церкви. Устав представлял собой подробное и систематическое изложение болгарского церковного права; высшим принципом церковного управления объявлялось соборное начало, т. е. участие в управлении священников и мирян на всех уровнях при сохранении первенствующего положения архиереев[452]452
  Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Указ. соч. С. 636–637.


[Закрыть].

Устав был утвержден Архиерейским Собором и 24 января 1923 г. одобрен Народным собранием (болгарским парламентом), но так и остался неутвержденным из-за резкого изменения политической ситуации в стране. После свержения в результате государственного переворота 9 июня 1923 г. правительства А. Стамболийского реформа устава ограничилась законодательными распоряжениями, которыми в прежний устав был внесен ряд поправок, в основном о составе Священного Синода и выборах экзарха. В дальнейшем, вплоть до 1939 г., Болгарская Церковь неоднократно предпринимала попытки внести рассмотрение нового церковного устава в повестку дня Народного собрания, однако они не увенчались успехом. При этом Синод сам нарушал действовавший устав, не созывая, как это полагалось, каждые четыре года Церковные Соборы[453]453
  Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Указ. соч. С. 637–638.


[Закрыть].

Послевоенные условия давали Болгарской Православной Церкви возможность освободиться от неопределенных обязанностей «гаранта национального единства» и «защитницы национально-религиозного пространства», однако этого не произошло. Одной из причин неудачи переговоров с Константинопольской Патриархией о ликвидации схизмы при посредничестве Иерусалимского Патриарха в 1931 и 1936 гг. был отказ Болгарской Церкви признать подчинение юрисдикции Вселенского и Сербского Патриархатов фактически отошедших от экзархата епархий, а также официально перенести кафедру экзарха из Стамбула в Софию.

Некоторые из членов Болгарского Священного Синода даже предлагали изменить название Болгарская Православная Церковь на Православная Болгарская Церковь, полагая, что это смещение акцента позволит проживавшим в соседних странах этническим болгарам сохранить связи с экзархатом, который стремился защитить их права. Таким образом, национальные приоритеты у болгарских иерархов еще преобладали над каноническими, что способствовало продолжению изоляции экзархата от остальной части православного мира.

Лишь три Православные Церкви к началу Второй мировой войны установили евхаристическое общение с Болгарским экзархатом: в 1923 г. (окончательно в 1933 г.) – Румынская, в 1924 г. – Зарубежная Русская и в 1930 г. – Сербская. Румынская Православная Церковь посланием от 12 декабря 1923 г. уведомила болгарский Священный Синод о том, что она решила войти в полные официальные и богослужебные отношения с Болгарской Православной Церковью. В 1926–1928 гг. Румынская Церковь пыталась быть посредницей в установлении связей между Вселенской Патриархией и Болгарской Православной Церковью, но без особого успеха. С 1922 г. Румынская Церковь снабжала Болгарский экзархат святым миром, а с 1933 г. вошла в полное евхаристическое общение с ней.

Особенно активно в 1920-1930-е гг. развивались связи с Сербской Православной Церковью. Именно она в лице некоторых своих иерархов первая вступила в богослужебное общение с Болгарским экзархатом. Так, эмигрировавший из Сербии по политическим причинам Белградский митрополит Михаил, проживавший некоторое время в Рильском монастыре, в 1883 г. участвовал в хиротонии болгарского иеродиакона. В 1927 г. сербский делегат на Балканской конференции Церквей Нови-Садский епископ Ириней совершил литургию совместно с болгарским духовенством в храме св. кн. Александра Невского в Софии. В 1937 г. в этом же храме была отслужена литургия тремя сербскими иерархами – митрополитом Нишским Досифеем, митрополитом Охридским Николаем (Велмировичем) и епископом Нови-Садским Иринеем совместно с болгарскими архиереями. Кроме того, в октябре 1939 г. Сербская Православная Церковь отпустила Болгарской экзархии 25 литров святого мира. В том же году два болгарских митрополита участвовали в закладке храма св. Саввы в Белграде, а в апреле 1940 г. Болгарский Синод подарил Сербскому 0,5 кг розового масла для предстоящего мироосвящения[454]454
  См.: Епископ Макариополски Николай. Светото Миро. София, 1956; Елдъров С. Православието на войне. Българската православна църква и войните на България 1877–1945. София, 2004. С. 256.


[Закрыть].

С благословения Софийского митрополита Парфения 20 и 23 ноября 1911 г. в храме Вознесения Господня (Святого Спаса) в Софии клирик Вселенской Патриархии албанский иеромонах, позднее первый албанский епископ, Фан Ноли отслужил две литургии на албанском языке. При этом на литургии 23 ноября присутствовал владыка Парфений.

Благожелательно относилась к Болгарской Церкви и Иерусалимская Православная Церковь. Иерусалимский Патриарх Дамиан летом 1930 г. предложил свое посредничество в деле примирения Болгарской Церкви с Константинопольским Патриархатом. На Предсоборном присутствии Православных Церквей в Ватопедском монастыре на Афоне в октябре 1930 г. именно Иерусалимская Патриархия была определена посредником между Вселенским Патриархатом и Болгарским экзархатом. При ее посредничестве впервые с 1872 г. возобновилась официальная связь между ними. В апреле 1931 г. в Иерусалиме состоялись переговоры между Синодом Иерусалимской Патриархии и уполномоченным представителем Болгарского Священного. Синода епископом Стобийским Борисом (позднее митрополитом Неврокопским) и были выработаны условия примирения между Вселенской Патриархией и Болгарской Церковью, которые позднее – в 1945 г. послужили основанием для снятия схизмы. В 1936 г. переговоры продолжились, однако дальнейшие сложные политические события отложили на девять лет окончательное разрешение болгаро-греческого церковного конфликта[455]455
  См.: Снегаров И. Отношенията между Българската Православна Църква и другите Православии Църкви след провъзгласяването на схизмата // Църковен архив. Кн. III–IV. София, 1929; Бойкикева К.-А. Указ. соч. С. 169–170.


[Закрыть].

Многовековые связи Болгарской и Русской Церквей сохранялись и после Октябрьской революции 1917 г. Так, в 1922 г. Болгарский Синод определил внести в ектеньи, произносимые во время совершения литургии, моления о благостоянии Российской Православной Церкви и всего русского народа. В 19201930-е гг., несмотря на настоятельные просьбы польских властей, Болгарский Синод решительно отказался признать автокефалию Польской Православной Церкви и сделал это, лишь получив согласие Московской Патриархии в 1948 г.

Следует отметить, что до окончания Первой мировой войны Болгарская Церковь мало занималась благотворительной и просветительской деятельностью, так как главное внимание уделялось поддержанию церковных связей с болгарами в Македонии и Фракии. Это во многом стало причиной заметного роста в стране числа католиков и протестантов, которые первыми создали церковные благотворительные учреждения. Только с 1930-х гг. Православная Церковь начала обращать внимание на указанную деятельность. Приходские общины стали оказывать значительную помощь бедным, голодающим, сиротам и престарелым, организовывались летние детские лагеря при монастырях и т. д. Весной 1941 г. слушателями основанных в 1940 г. в Пловдиве миссионерских курсов было создано миссионерское общество св. апостола Павла, одной из главных целей которого являлась борьба с сектантской пропагандой. Значительную роль в духовной и просветительской работе играли православные братства[456]456
  Гласник. Београд. 1941. № 5. С. 117.


[Закрыть].

Как уже говорилось, с начала XX в. Православная Церковь осуществляла перевод Библии на современный болгарский язык. Часть переводов, в том числе Евангелия, были изданы в 1909 и 1920 гг. Полный тест Библии вышел в 1920 г., а в 1922 г. Священный Синод с помощью Объединенного библейского общества выпустил ее новое, исправленное издание. Переводились и создавались богословские труды, осуществлялись переводы творений святых отцов Церкви, печатались жития святых. Экзархатом, Синодом и епархиальными управлениями издавалось более 50 газет и журналов, самыми старыми и представительными из них были официальный орган Болгарской Церкви газета «Църковен вестник» («Церковный вестник»), журналы «Духовна культура», «Народен страж» и «Народен пастир» («Народный пастырь»). В 1923 г. в Софии был открыт Музей истории и археологии Церкви[457]457
  Сабев Т. Указ. соч. С. 103–105.


[Закрыть].

При этом Болгарская Церковь со времени Первой мировой войны находилась в кризисе, вызванным неумением приспособиться к деятельности в границах существенно сократившегося после окончания войны государства. Кроме того, Церковь раздирали глубокие противоречия – последствия борьбы партийных, политических, государственных интересов и междоусобной борьбы духовных элит. Одним из самых громких скандалов была афера с выходом в 1939 г. брошюры митрополита Варненского и Преславского Иосифа «И я сам – коммунист» и проведенным по этому случаю полицейским дознанием[458]458
  Елдъров С. Указ. соч. С. 228.


[Закрыть].

В 1938 г. паства Болгарской Православной Церкви насчитывала около 4,5 миллиона человек (84 % населения страны были православными и 13 % – мусульманами), имелось 3000 приходов, которые окормляли 2486 священников, но 600 из них имели незавершенное среднее образование. В стране было лишь четыре духовных учебных заведения: Софийская и Пловдивская духовные семинарии, открытый в 1938 г. богословско-пастырский институт в Черепишском монастыре и богословский факультет Софийского университета имени св. Климента Охридского, на котором обучались 110 студентов. Кроме того, периодически действовали школы для начального образования священников в Рильском, Бачковском и Черепишском монастырях. В болгарских школах в обязательном порядке преподавали Закон Божий, а в 1938 г. во всех гимназиях был введен новый курс «Религия и история Болгарской Православной Церкви», хотя законоучителей остро не хватало[459]459
  Калканджиева Д. Българската православна църква и «народната демокрация» (19441953). Силистра, 2002. С. 77, 205; Скурат К.Е. Указ. соч. Т. 1. С. 241–309; Bryner E. Die Ostkirchen vom 18 bis zum 20. Jahrhundert. Leipzig, 1996. S. 102; ВА, R5101/22173, Bl. 36, 66.


[Закрыть].

Помимо управлявших епархиями 13 правящих архиереев имелось 5 викарных епископов. Наместником-председателем Священного Синода, как уже отмечалось, с 1930 г. был митрополит Видинский Неофит (Караабов). Кроме него, в состав Синода входили еще 10 митрополитов: Софийский Стефан, Пловдивский Кирилл, Велико-Тырновский Софроний, Врачанский Паисий, Доростольский и Червенский Михаил, Неврокопский Борис, Варненский и Преславский Иосиф, Сливенский Евлогий, Ловечский Филарет и Старо-Загорский Павел (после смерти которого в ноябре 1940 г. на эту кафедру был избран владыка Климент)[460]460
  Централен държавен архив – София (ЦДА), ф. 791к, оп. 1, е. х. 65, л. 35.


[Закрыть].

В целом Болгарской Церковью управляло относительно молодое поколение архиереев, занявшее свои кафедры в 1920-е гг., с полученным за границей высшим богословским образованием (в основном в России) и богатым преподавательским или церковно-административным опытом. Среди них наиболее яркой фигурой был митрополит Стефан (Стоян Поп Георгиев Шоков). Он обучался в Киевской духовной академии, Протестантском университете в Женеве и Католическом университете во Фрибуре, преподавал на богословском факультете Софийского университета, в 1922 г. занял Софийскую кафедру, а в 1926 г. стал членом Священного Синода. Владыка считал себя духовным сыном экзарха Иосифа I и в области международной и внутриболгарской деятельности стремился следовать его заветам. В 1938 г. митрополит Стефан возвратил польскому правительству пожалованные ему в разное время ордена, протестуя, таким образом, против происходившего в то время активного преследования православия в Польше. В том же году он опубликовал воззвание в защиту гонимой в СССР Русской Православной Церкви, содержавшее очень теплые слова о Патриаршем Местоблюстителе митрополите Сергии (Страгородском): «Сам возглавитель Патриаршей Церкви, семидесятилетний старец, митрополит Сергий, бывший ректор С.-Петербургской духовной академии, – большой христианин, богослов и аскет и бессребреник, человек высокой души. Он всегда был далек от политики и на свое архиерейское призвание всегда смотрел как на служение свету, правде и любви. Неужели чистая, невинная кровь митрополита Сергия и других, обвиненных вместе с ним иерархов, прольется лишь за то, что они были проповедниками Христовой веры?»[461]461
  Стефан, митр. Нельзя больше молчать // Церковная жизкнь. 1938. № 2. С. 26.


[Закрыть]

С начала 1920-х гг. владыка Стефан являлся постоянным участником ежегодных всемирных церковных конференций, затем стал членом Всемирного союза за мир от Болгарской Церкви, участником работы Международного Красного Креста. В 1930-е гг. он уже был признанным авторитетом в международном христианском миротворческом и экуменическом движениях, в деятельность которых, стремясь «прорвать изоляцию», активно включилась Болгарская Православная Церковь[462]462
  Гришина Р.П. Общественно-политическая деятельность Софийского митрополита Стефана в 20-30-е годы XX века. // Балканские исследования. Вып. 17. Церковь в истории славянских народов. М., 1997. С. 300–309; Бълхова М.И. Правда об экзархе Стефане // Церковь в истории России. Сб. 3. М., 1999. С. 195–198.


[Закрыть].

Контакты Болгарского экзархата с зарождавшимся экуменическим движением начались еще в 1920 г. В 1925 г. владыка Стефан впервые возглавил делегацию Болгарской Церкви на Всемирной экуменической конференции движения «Жизнь и деятельность», в эту делегацию также входили митрополит Врачанский Паисий и протопресвитер Стефан Цанков. В 1927 г. митрополит Стефан и отец Стефан Цанков представляли Болгарскую Церковь на Лозаннской экуменической конференции. Несмотря на то что в 1924 г. Болгарский Синод осудил основанное в США общество «ИМКА» (Всемирный христианский союз молодых людей) как «антихристианскую организацию», в 1927 г. в Софии состоялось совещание представителей Православных Церквей и национальных движений под руководством генерального секретаря «ИМКА» известного экуменического деятеля американского методиста Джона Мотта. В 1929 г. в Болгарии прошла конференция «ИМКА», при этом митрополит Стефан произнес речь, в которой пожелал религиозного обновления болгарскому народу и обещал «ИМКА» полную поддержку. В том же году в Венгрии состоялась Юго-восточная конференция «Всемирной студенческой христианской федерации», в работе которой участвовал протопресвитер Стефан Цанков, возглавивший болгарское отделение «ИМКА».

Присутствовала делегация Болгарской Церкви и на Оксфордской конференции «практического христианства» в июле 1937 г., при этом о. Стефан Цанков принимал участие в составлении проекта устава экуменического движения. В августе того же года в Эдинбурге состоялась конференция по вопросу «объединения Церквей», на которой митрополит Стефан представлял Болгарскую и Сербскую Церкви. На этой конференции была составлена «Декларация православных», в которой выражалось удовлетворение благоприятным развитием экуменического движения. Одним из ее главных редакторов являлся протопресвитер Стефан Цанков, который за выдающиеся заслуги в развитии экуменического движения был удостоен Оксфордским университетом звания доктора[463]463
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 132, л. 218–224.


[Закрыть].

Из других христианских конфессий владыка Стефан поддерживал связи главным образом со старокатоликами и англиканами, из-за чего в глазах болгарских властей даже «прослыл английским агентом». Далеко не все члены Священного Синода разделяли подобное увлечение экуменизмом, и порой действия Софийского митрополита в этой области вызывали их открытое неодобрение[464]464
  Бойкикева К.-А. Указ. соч. С. 171.


[Закрыть].

После Первой мировой войны в болгарской армии не было института военного духовенства, но по предложению правительства 6 июля 1939 г. Синод назначил начальником такого духовенства Пловдивского митрополита Кирилла, предоставив ему свободу в определении при себе диакона и прислужника. В ноябре – декабре 1940 г. по настоянию Военного министерства Синод указал специальной комиссии составить программу преподавания вероучения в болгарской армии гарнизонными священниками. Однако заметных усилий в этом деле проявлено не было. Последняя решительная попытка восстановления института военного духовенства произошла 18 ноября 1941 г., когда военный министр Т. Даскалов утвердил «Устав военного духовенства в военное время», согласно которому учреждалась военно-духовная служба в составе начальника этого духовенства, военных священников и диаконов. Однако большая часть этого документа осталась на бумаге, Синод интересовали совсем другие вопросы[465]465
  ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 62, л. 245–246, е. х. 64, л. 239, 660; Елдъров С. Указ. соч. С. 222–223.


[Закрыть].

Отношения Болгарского экзархата с правительственными органами власти традиционно были достаточно напряженными и нередко конфликтными. Так, 14 ноября 1939 г. при открытии сессии Синода митрополит Неофит сообщил об обескураживающих результатах встречи с премьер-министром Богданом Филовым в связи с утверждением церковного бюджета – Филов не согласился с запрашиваемым увеличением кредита на содержание клира и церковных учреждений. Это дало повод митрополиту Стефану поставить на обсуждение вопрос о существовании «ненормальных отношений» органов власти с Церковью. По мнению владыки, некоторые государственные руководители стремились обезличить Болгарскую Церковь и пагубным образом поставить ее в полную зависимость от Дирекции исповеданий Министерства иностранных и религиозных дел, поэтому именно органы власти стоят за участившимися нападками на Церковь в печати[466]466
  Там же, л. 135–142.


[Закрыть].

Следует упомянуть, что Богдан Филов (1883–1945), являвшийся профессором археологии и председателем Болгарской Академии наук (1937–1944) с осени 1939 по сентябрь 1944 гг. занимал пост премьер-министра и одновременно с 11 апреля 1942 г. по 14 сентября 1943 г. был министром иностранных и религиозных дел. Другим главой этого министерства в военный период – с 15 февраля 1940 г. по 11 апреля 1942 г., являлся Иван Попов.

Царь Болгарии Борис III, личный режим власти которого оказался фактически установлен в результате государственного переворота 19 мая 1934 г. и укрепился после ареста руководителей Тайного военного союза в октябре 1935 г., принадлежал к немецкой Сакс-Кобургготской династии, при этом он был православным по крещению (по Тырновской конституции царь должен быть православным). Однако в 1930 г. болгарский царь Борис женился на дочери итальянского короля Виктора-Эммануила III Джованне (Иоанне). Венчание православного монарха произошло 25 октября по католическому обряду в кафедральном храме г. Ассизи в Италии, невеста не перешла в православие, а осталась католичкой. При этом было неясно, что произошло через несколько дней в Софии в храме св. кн. Александра Невского во время так называемого царского обвенчания правящей четы 31 октября, – «благословение брака», по формулировке, выдуманной митрополитом Софийским Стефаном, или акт действительного таинства венчания, как уверяют присутствовавшие в храме очевидцы.

Кроме того, в брачном договоре обговаривалось вероисповедание детей от брака – только престолонаследник должен был принять православное вероисповедание, а остальные – римо-католическое, что являлось нарушением конституции страны. Правда, в дальнейшем Борис III не выполнил это требование брачного договора, окрестив всех своих детей в православной вере, чем вызвал протесты Ватикана. Сестры же царя – княгини Евдокия и Надежда, остались католичками[467]467
  Димитров П. Борис III, Цар на България. София, 1990. С. 138; Димитров И. Българо-италиански политически отношения 1923/1943 г. София, 1976. С. 175–176, 200–201; Груев С. Корона от тръни. София, 1991. С. 212–214, 218–219, 224; Леверсон А. Щрихи към портрета на Царь Борис III. Кн. 1. Пловдив, 1992. С. 104–106.


[Закрыть]. Следует отметить, что совершенный с согласия Римского Папы брак Бориса III с католичкой был расценен ортодоксальной частью русской эмиграции как шаг к тотальной католизации Болгарии. В январе 1933 г. выходившая в Белграде русская монархическая газета «Царский вестник» «забила тревогу», опубликовав статью под красноречивым заголовком – «Новый натиск латинской ереси на Православие»[468]468
  Новый натиск латинской ереси на Православие // Царский вестник. 1933. 29 января.


[Закрыть].

В Болгарии проживало около 60 тысяч католиков и 5 тысяч униатов, имевших 134 церкви и часовни, 2 монастыря и 48 школ, общее число учащихся католических учебно-воспитательных заведений превышало 8 тысяч. Это вызывало недовольство многих болгарских общественных организаций, и в 1935 г. Министерство просвещения разработало проект ограничения деятельности католических школ, однако он не был осуществлен. Вместо него в 1936 г. между болгарским и французским правительством было заключено соглашение, по которому болгарским детям православного вероисповедания, учащимся в католических школах, Закон Божий должны были преподавать православные вероучителя. Но и это ограничение фактически игнорировалось[469]469
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 3, д. 50, л. 305–310.


[Закрыть].

Не желая мириться с существующей в стране ситуацией, Синод Болгарской Православной Церкви на заседаниях 24, 25 и 27 ноября 1939 г. произвел «полную инвентаризацию» церковно-религиозной жизни, отношений архиереев и проблем в общении с гражданской властью. По мнению (вероятно, несколько преувеличенному) болгарского историка Светлозара Елъдрова, это «трехдневное синодальное заседание осени 1939 г. коренным образом преобразовало жизнь Болгарской Православной Церкви и стало началом наиболее славного, но и наименее изученного периода ее новейшей истории»[470]470
  Елдъров С. Указ. соч. С. 228.


[Закрыть].

Заседание сопровождалось очень откровенной дискуссией. Тон ей задал митрополит Стефан, заявивший, что после освобождения Болгарии Церковь была сознательно поставлена на задний план и постоянно находилась в конфликте с государством. Владыка призвал добиваться церковной автономии во всей полноте, без компромиссов, и, исходя из этого, коренным образом переработать устав экзархата, провести Церковно-Народный Собор и создать неприкосновенный центральный денежный фонд, на случай возможного отделения Церкви от государства. Несмотря на различие своих позиций, в ходе дискуссии архиереи сошлись во мнении, что Болгарская Церковь является не государственной, а народной и ее сила исходит от народа, а не от благоволения и субсидий государства, и поэтому необходимо участие Церкви во всех сферах общественной жизни. По свидетельству С. Елъдрова: «Так впервые за 30 лет болгарские архиереи снова имели смелость высказать страшную идею отделения Церкви от государства». С целью подготовки отделения Синод начал разрабатывать программу сбора необходимых моральных и материальных ресурсов[471]471
  Там же. С. 234; ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 62, л. 155–159, 181–186.


[Закрыть].

На своей сессии в декабре 1939 г. Священный Синод принял новую редакцию устава экзархата (в которой глава Болгарской Церкви уже именовался не экзархом, а Патриархом) и подготовил ее для утверждения органами государственной власти. Работа над основными направлениями программы создания моральных и материальных основ новой миссии Церкви в обществе была завершена летом 1940 г. 27–28 июля две специально созданные комиссии представили свои доклады на обсуждение Синода. Одна из них предлагала ввести изучение Закона Божия в качестве основного предмета в средних учебных заведениях. Этот вопрос был частично решен в 1938 г., но Болгарская Церковь дополнительно настаивала на четырехчасовом курсе в неделю, ее участии в подготовке учебной программы и праве выпускников богословского факультета Софийского университета преподавать данный предмет. Все эти предложения были представлены в правительство.

Кроме того, было решено организовать во всех епархиях курсы подготовки регентов детских хоров, разработать общую программу работы с детскими православными содружествами, открыть дома христианской учащейся молодежи (а в перспективе создать Союз христианских содружеств), сиротские приюты, детские дома, клубы, бесплатные трапезные, создавать всевозможные братства, воскресные училища и т. д. На июльской сессии Священного Синода также обсуждались вопросы борьбы с сектантством, реформы монастырской жизни, участия приходского духовенства в кооперации, дисциплины клира и др. Основные идеи докладов комиссий и синодальные решения по ним были изложены в окружном послании епархиальным архиереям от 30 июля 1940 г., и с этого времени начали осуществляться на практике[472]472
  Елдъров С. Указ. соч. С. 234; ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 62, л. 267–278, е. х. 65, л. 3, 11–16; Църковен вестник. 20.09.1940.


[Закрыть].

Принятые на основе докладов комиссий конкретные решения Синода по существу представляли единую долгосрочную программу работы с различными социальными слоями, нацеленную на возвращение утраченных позиций и престижа Болгарской Церкви. Социальная деятельность и миссионерская работа были поставлены во главу угла деятельности Церкви, целью которой стало завоевание прочных позиций и авторитета во всех сферах общественной жизни.

4 мая 1940 г. в Болгарии вступил в силу «Закон о гражданской мобилизации», и в ноябре того же года митрополита Врачанского Паисия вызвали в Военное министерство, где заявили о необходимости для Болгарской Церкви оказать содействие духовной мобилизации. Выслушав сообщение митрополита об этой беседе, Священный Синод решил использовать ситуацию для укрепления позиции Болгарской Церкви и подготовить доклад о ее нуждах для правительства, а также отправить послание духовенству об усилении деятельности с учетом новых общественных потребностей. Оба документа, в которые вошли основные моменты июльской программы Синода, были приняты в окончательной редакции 29 ноября 1940 г.

Так, в докладе министру иностранных и религиозных дел содержались следующие пункты: 1. Участие государственных служащих в богослужениях. 2. Участие Церкви в воспитании молодежи, в частности, необходимость отвести ей основную роль в проектируемой государственной молодежной организации «Бранник». 3. Законодательное ограничение деятельности сект. 4. Строительство храмов при государственной и общественной поддержке в тех селах, где их нет. 5. Устройство часовен и штатных священников в больницах и тюрьмах. 6. Выделение всем приходам участков земли. 7. Введение гарнизонных священников. 8. Принятие такой программы религиозного обучения, которая создаст «единое целостное религиозно-нравственное мировоззрение в душе ученика». В подобном духе было составлено и послание Синода к пастырям (отпечатанное в 5 тысячах экземпляров), их призывали создать условия для «целостной мобилизации духовных сил нашего народа»[473]473
  ЦДА, ф. 791к, оп. 1, е. х. 62, л. 65–78, е. х. 65, л. 38–40; Църковен вестник. 3.01.1941.


[Закрыть].

В ходе осуществления этой «программы духовной мобилизации» произошла существенная активизация общественной деятельности Болгарской Православной Церкви (во многом вопреки ожиданиям органов гражданской власти). Так, в 1939/40 учебном году только в Софийской епархии имелось 631 активно работавшее детское, ученическое и студенческое христианское содружество. Многие епархиальные издания в несколько раз увеличили свой тираж и т. д.[474]474
  Елдъров С. Указ. соч. С. 242.


[Закрыть] Укрепление позиций Церкви и сплочение иерархов позволили отстоять ее независимость от государства, и в период Второй мировой войны Болгарский экзархат нередко проводил самостоятельный и несовпадающий с государственным курс внутренней и международной деятельности.