Текст книги "История Польши. Том II. Восстановление польского государства. XVIII–XX вв."

Однако ни сейм, ни польские круги в Государственном совете не дали себя втянуть в манифестации. Их политической максимой стало невмешательство во внешнюю политику, которую они предоставили монарху, и осуществление государственных нужд независимо от тогдашнего отношения к правительству. Именно в такой политике они видели лучшие рычаги воздействия в своей органической работе и защиту польских национальных интересов.

Сразу же после войны поляки предприняли революционную кампанию. В этом месте нашего повествования мы не видим смысла останавливаться на том, как она разворачивалась, ибо в таком случае нам пришлось бы весьма подробно излагать историю Австрии. Однако наиболее важные моменты этой кампании отразить все же нужно.

Следует отметить, что отделение Галиции могло осуществиться только в результате внесения частичных поправок в существовавшую конституцию, что могло быть принято только большинством в две трети голосов. Следовательно, на это должны были согласиться все немцы, так как представители других национальностей, заседавших в Государственном совете, были против. Для склонных же к централизму немцев это являлось пилюлей, которую было трудно проглотить, ибо в случае соглашения с чехами им пришлось бы ожидать возникновения у них аналогичных требований. К тому же немцы не хотели соглашаться на отделение Галиции без соответствующей уступки со стороны поляков, а таковой должны были стать прямые выборы в Государственный совет населением, а не направление делегатов национальными парламентами. Однако полякам было трудно согласиться на такое сворачивающее автономию имперских областей изменение конституции, обо что и разбились переговоры с немцами об отделении Галиции.

Между тем в Австрии начали один за другим сменяться правительственные кабинеты. После кабинетов либеральной и централистской направленности, после кабинета Альфреда Потоцкого, который тщетно пытался договориться с чехами, в 1871 году у руля встал кабинет опиравшегося на клерикальных немцев графа Карла Зигмунда фон Гогенварта, который назначил Казимежа Грохольского министром и внес проект усеченной галицкой резолюции. Правда, при этом он заявил, что готов внести подобный проект и для Чехии, если чехи откажутся от политики пассивного сопротивления. Однако те не только этого не сделали, а, наоборот, на заседании своего местного парламента под влиянием феодальных господ приняли так называемые «фундаментальные статьи», приравнявшие чешский коронный край с Венгрией и ниспровергавшие австрийскую конституцию. В результате граф Гогенварт вместе с Грохольским ушли в отставку, а на их место пришел кабинет либеральной направленности, желавший любой ценой осуществить прямые выборы в Государственный совет и склонить к этому поляков.

Для этого в 1872 году комиссия палаты депутатов приняла проект, расширявший автономию Галиции, правда, в основном в вопросах школьного законодательства и законодательства об организации политических властей, но только первой и второй инстанции, а следовательно, подчинявшихся министерствам. Причем в этих вопросах галицкая автономия должна была придерживаться пределов единовременной суммы, которую государство выделяло на расходы по содержанию школ и административных органов и которые требовалось тратить по прежним статьям. Кроме того, расширение автономии должно было быть принято также сеймом как изменение национального статута большинством в три четверти голосов, а таким большинством поляки тогда в сейме не располагали и могли добиться его только путем больших уступок русинам. Однако истинной причиной того, что на такое предложение по расширению автономии поляки не согласились, явилось положение о единовременной сумме. Ведь потребности края, измученного враждебной австрийской администрацией, должны были постоянно расти, а народное образование, которое надлежало создать, их бесконечно увеличивало. Поэтому установленная государством фиксированная сумма по единой ставке являлась для края разорением и ставила его в зависимость от правительства и Государственного совета.

Поляки понимали, что, приобретая таким образом форму расширенной автономии, они теряли ее содержание. Поэтому они предпочли работать над культурным и экономическим развитием края в более скудных рамках, чем растрачивать силы на праздную политическую борьбу. В результате победила практическая политика. При этом у них сложилось ощущение, что в борьбе за расширение автономии они напрасно потратили годы, которые можно было бы использовать с пользой для органической работы. Поэтому, рассчитывая добиться полного школьного законодательства, при принятии постановлений о народных школах сейм не захотел следовать правилам, установленным законами государства.

Поэтому его резолюции не были санкционированы, и в результате развитие народных школ затормозилось на несколько лет. Выводы из происшедшего были сделаны правильные, и, чтобы не терять больше времени в 1873 году, сейм, не дожидаясь окончательного результата резолютивной кампании, принял представленный ему правительством проект о народных школах.

В 1873 году, несмотря на то что поляки от голосования воздержались, австрийское правительство и немецкое большинство все-таки добились перевеса, получив необходимые две трети голосов в Государственном совете по вопросу о проведении прямых выборов. Министром по делам Галиции стал лидер практической политики Флориан Земялковский, наместником в третий раз был назначен Голуховский, а польские депутаты, избранные прямым голосованием, начали заседать в Государственном совете. Предложение же князя Ежи Чарторыйского рассмотреть на следующем заседании сейма требование о запрете прямых выборов было отклонено при первом же чтении. Началась работа по национальному и экономическому возрождению столько лет находившегося в запустении края.

После подавления восстания 1848 года поляки прусской провинции Позен стремились свести в единый кулак свои силы. Уже в 1850 году по инициативе Августа Цешковского возник легальный союз, получивший название Народной Лиги, стремившийся официальным путем работать на благо народа. Однако прусское правительство решением распустить эту Лигу быстро свело на нет данное намерение и стало все более запрещать польский язык в школах и различных ведомствах. Конечно, польские депутаты в прусском парламенте выступили против этого, но безрезультатно. При этом большое впечатление произвел запрос Неголевского, в котором он разоблачил провокационные действия начальника полиции Познани Береншпрунга. Этот чиновник пытался изобразить, а затем раскрыть якобы готовящийся заговор поляков для усиления политических репрессий, для чего, не колеблясь, подделывал воззвания заговорщиков и рассылал их по почте разным лицам. Но прусское правительство на данный компрометирующий Береншпрунга материал также не отреагировало.

В польском обществе наступила пора политической апатии, сопровождавшаяся ведением разгульной жизни и проматыванием скупаемого немцами имущества. Причем особо отличался в этом первый ординат¹²³ Рыдзынский князь Август Казимир Сулковский. При этом движение мысли ослабло до такой степени, что кроме издававшегося Яном Козмяном еженедельника «Пшеглонд» («Обозрение») выходила только одна бесцветная ежедневная газета, издаваемая немцем.

Тем не менее нашлось немало смелых людей, вырвавших общество из всеобщей апатии. Так, в 1857 году стараниями графа Титуса Дзялынского, графа Августа Чешковского и графа Роджера Рачинского возникло Познаньское общество друзей науки. И хотя прусские власти запретили принимать в нем участие польским преподавателям, оно тем не менее уже в 1860 году стало издавать так называемые «Ежегодники» с наиболее важными научными трудами.

В 1859 году по инициативе Ипполита Гегельского и под редакцией Владислава Бентковского появился «Познаньский ежедневник», придавший общественной жизни ярко выраженное патриотическое направление. В 1860 году тот же Гегельский оживил едва теплившееся Экономическое общество, которое, получив сильную поддержку со стороны помещиков, основало кредитную компанию и стало помогать вытаскиванию польской промышленности из немецкого засилья. Появились также повятовые сельскохозяйственные общества, и начало издаваться печатное издание «Жемянин» («Помещик»), а 21 февраля 1861 года (то есть в то время, когда Сельскохозяйственное общество в Варшаве приняло свое памятное постановление об освобождении крестьянства) было образовано Центральное экономическое общество, которое решительно подтолкнуло прогресс в развитии сельского хозяйства.

Эта работа была нарушена событиями в Варшаве, которые оказали огромное влияние на польское общество в землях, отошедших к Пруссии в результате разделов Речи Посполитой.

Здесь тоже раздавались голоса против восстания, но, когда оно вспыхнуло, большинство поляков его одобрило. Однако народ в Великом герцогстве Познаньском не пошел за Мерославским, который, будучи назначенным Национальным правительством диктатором, явился с дюжиной человек и, дважды перейдя границу с Царством, соединился в герцогстве с ожидавшими его отрядами повстанцев, а затем, погубив их, бежал в Париж. Зато под руководством графа Яна Дзялинского был образован комитет по сбору денег на закупку оружия и организации походов в помощь восставшим.

Такое давалось нелегко, поскольку прусские власти во исполнение подписанной с Россией конвенции обложили войсками границы и в целом эти акции заметно затрудняли. Однако это не отпугнуло добровольцев, которые прокрадывались в Царство Польское и примыкали к повстанческим отрядам, в особенности к отряду Лангевича, где начальником штаба являлся Бентковский из Познани. Комитету Дзялинского тоже удалось сформировать три отряда и переправить их в Царство Польское.

Первый из них под командованием француза Леона Янга де Бланкенхайма после первой победоносной стычки с неприятелем затем был разбит возле населенного пункта Брдов, где его командир и погиб. Третий отряд под командованием Эдмунда Тачановского 8 мая тоже потерпел полное поражение возле села Игнацев. Тем не менее более мелкие отряды проникали вглубь Царства Польского. Причем Тачановскому удалось сохранить остатки своего отряда и вести партизанскую войну вплоть до 29 августа, когда его окончательно разбили возле населенного пункта Крушина.

Заметное участие в этих битвах приняли помещики, многие из которых сложили свои головы. Не меньше их было захвачено в плен, а затем сослано в Сибирь. Однако заключительным аккордом в участии жителей Великой Польши в восстании стал организованный прусскими властями процесс, закончившийся в 1864 году 11 смертными приговорами и осуждением 27 человек к тюремному заключению. Впрочем, смертные приговоры в исполнение приведены не были.

Для прусской провинции Позен началось время удвоенного гнета, но и удвоенного сопротивления германизации. Польские депутаты, поняв, что их жалобы остаются без ответа, уже в 1861 году перешли на сторону основной оппозиции и потребовали проведения в жизнь попранных прусским правительством постановлений Венского конгресса.

Когда в 1867 году после поражения Австрии был образован Северогерманский союз¹²⁴, польские депутаты подняли протест против включения в него прусской провинции Позен и сделали то же самое, когда после победы над Францией в 1871 году Северогерманский союз превратился в Германскую империю.

Впрочем, протестами дело не ограничивалось. Одновременно усиленно звучали призывы к началу органической работы. Уже в 1866 году крестьянин Сташек основал возле имения Дольск сельскохозяйственный кружок, за которым последовали и другие. Они распространились и значительно развились, когда Максимилиан Яковский в рамках Центрального экономического общества их поддержал и оказал им существенную помощь.

Они поднимали хозяйство и уровень просвещения народа, а в совместной работе объединяли помещиков и крестьян. Одновременно с помощью Экономического общества стали множиться и развиваться ссудные компании, а когда в 1871 году в Великом герцогстве Познаньском и Западной Пруссии был основан Союз коммерческих и хозяйственных обществ, данная компания заложила основы могущественной организации, которая способствовала сосредоточению кредитного дела в руках поляков. В итоге стала расширяться грамотность людей, появились новые литературные произведения, посвященные в первую очередь простому народу, и народные читальни.

Война между Германией и Францией не прервала эту работу, но вызвала, однако, так называемую «борьбу за культуру» (Kultur-kampf)¹²⁵, то есть борьбу государства с католической церковью, которая серьезно отразилась на польском населении. При этом ведущую роль в ней сыграл граф Мечислав Ледуховский, назначенный в 1865 году архиепископом Гнезненским и Познаньским. Он вырос вдали от родины на папской дипломатической службе и до назначения в Гнезно являлся нунцием в Брюсселе.

Ледуховский занял архиепископское кресло как раз в тот момент, когда за участие духовенства Царства в восстании российское правительство обрушило свою месть на католическую церковь. Тогда ему казалось, что он лучше всего послужит интересам церкви, если полностью отделит свою деятельность от политической жизни польского населения и получит за это признание у прусского правительства, что позволит ему использовать такую ситуацию в интересах церкви.

Для этого он приказал духовным лицам выйти из избирательных комиссий и не участвовать в собраниях по выборам, воздержаться от принятия парламентских мандатов и, как максимум, отдавать свои голоса целомудренным людям, привязанным к церкви, всегда готовым защищать ее права и одновременно преданным ей, отстаивающим порядок и общественные свободы, верным и сознательным сторонникам. Ледуховский запретил также петь в церквях патриотический гимн «Боже, который Польшу…» и участвовать духовенству в издательских обществах до тех пор, пока он их лично не одобрит, что относилось и к народным избам-читальням. В духовной же семинарии лекции по философии стали читаться на немецком языке священником-немцем, а на польском было оставлено только чтение лекций по истории.

Такие меры возмутили польское общество, еще жившее в атмосфере последнего восстания. Но еще больше удивил всех Ледуховский, когда во время победоносной для немцев войны с французами отправился в Версаль, чтобы убедить кайзера Вильгельма I и Бисмарка продолжить традиции прежней Священной Римской империи германской нации¹²⁶ и защищать светскую власть папы римского. Однако он выбрал для этого совсем неподходящий момент, так как опьяненный победой Бисмарк как раз готовился нанести решительный удар по католической церкви в Германии, где она пользовалась полной автономией и свободой.

8 июля 1870 года Вселенский церковный собор, созванный Пием IX в Ватикане, принял догмат о непогрешимости папы, когда он провозглашает ex cathedra¹²⁷ истины по вопросам веры и морали. Однако в Германии нашлись католические священники, поднявшие протест против этого догмата и под предводительством Деллингера¹²⁸ дошедшие до разрыва с церковью. Причем Бисмарку казалось, что он поведет за собой многих католиков и создаст в результате отдельную немецкую католическую церковь, которая, как и протестантская, будет подчинена государству.

Но в этом он ошибся, потому что все немецкие католики, за исключением небольшой секты, называвшейся старокатолической, объединились вокруг политической партии «Центр», которая неожиданно начала энергично действовать в защиту автономии католической церкви. Началось активное противостояние, получившее название «культурной борьбы» и достигшее своего апогея в мае 1873 года, когда правительство провело через прусский парламент церковно-политические законы по регулированию внутренней жизни церкви и власти епископов, а также передаче обучения священников под надзор и законы светской власти. В Берлине был создан даже особый светский трибунал для суда над священнослужителями, не выполнявшими эти приказы, а германский парламент разрешил приговаривать таких церковных деятелей к высылке за пределы государства. «Центр», конечно, протестовал против этих законов. Не признали их и немецкие епископы.

Ледуховский готовился к этой борьбе. Уже в начале 1871 года состоявшийся в городе Косьцян митинг по предложению Каетана Моравского принял программу, состоявшую из четырех пунктов, требующих от каждого кандидата в депутаты под угрозой осуждения его духовенством взять на себя обязательство отстаивать светскую власть папы и свободу религиозных объединений, действовать против внеконфессиональных школ, а также выступать против гражданских браков.

Архиепископ высоко оценил такое решение, а после издания майских положений о предоставлении священникам пробств¹²⁹ без согласования с властями выдвинулся среди немецких епископов на передний план в борьбе против правительства. При этом среди многочисленных судебных преследований и наказаний он не обратил внимания на то, что прусское правительство в Великом герцогстве Познаньском начало сочетать борьбу против католической церкви с преследованием польской идентичности и запретом польского языка до издания вышеназванных законов и еще в 1872 году отняло у духовенства надзор над народными школами, из которых уволило монахов, а также запретило учителям вступать в польские общества и вывело герцогство из-под действия закона о повятовом самоуправлении, а в начале 1873 года запретило частное религиозное образование.

Большая часть польской интеллигенции, хотя она и стояла на католических основах, сознавала опасность выдвижения  духовенства и польского народа в первые ряды церковной борьбы против правительства. При этом, не желая подчиняться политической цензуре духовенства, польская фракция в парламенте выступила против пунктов, принятых в городе Косьцян. В результате польское общество разделилось на два противоборствующих лагеря. Причем каждый из них имел своих приверженцев среди священнослужителей.

Наиболее яростная полемика развернулась между газетой «Дженник Познаньски» и «Католическим еженедельником». Причем сторонники еженедельника, который называли ультрамонтанским¹³⁰, нарушив сохранявшуюся до той поры солидарность во время выборов в парламент, не отдали свои голоса кандидатам, не признававшим положения косьцянской программы, в результате чего в двух округах победили кандидаты от немцев.

Однако по мере усиления церковной борьбы и борьбы с польскостью, по мере того как духовенство, а вместе с ним и население стало подвергаться величайшим гонениям, оппозиция начала исчезать, а политическое знамя переходить в руки духовенства, у которого оно и осталось. Когда же архиепископ Ледуховский 2 февраля 1874 года, после того как наложенные на него финансовые санкции и арест мебели ожидаемого властями действия не возымели, был заключен в тюрьму города Острув, управление епархией сначала принял назначенный им каноник Куровский, а затем преподобный Ян Козьмян. Они руководили ею втайне от правительства, секретность чего духовенство соблюдало.

Кроме того, аресту подверглись епископы-суфражисты¹³¹ и множество ксендзов, лишенных своих приходов, которые правительство заполнять не позволяло. В результате прихожане остались без таинств, поскольку молодые священники, скрываясь от властей, не совершали их даже тайно.

Тем не менее духовенство, обученное и воспитанное в образцовой семинарии, не согнулось. Несколько священников, правда, приняли приходы от властей, но были прокляты, а прихожане от них с презрением отвернулись и подвергли суровым наказаниям. Ледуховский же, произведенный во время его нахождения в тюрьме в кардиналы папой Пием IX, после двух лет заключения был выдворен за пределы страны и поселился в Риме.

Упорство, проявленное католическим духовенством по всей Германии в навязанной ему Бисмарком борьбе, и оппозиционная позиция католического центра в парламенте наконец возымели действие. Однако непреклонный в этой борьбе папа Пий IX в 1878 году умер, и его преемник Лев XIII изменил политику церкви.

Не довольствуясь осуждением учений и направлений, противоречащих учению церкви, он решил вывести ее на передний план истинного культурного и социального развития человечества и поэтому оказался склонным к прекращению борьбы с государствами путем взаимных уступок.

Такое же желание проявил и Бисмарк, которому потребовались голоса депутатов партии «Центр» для одобрения парламентом его военных проектов. Поэтому в 1882, а затем в 1886 году вступили в силу новые церковно-политические законы, постепенно отменявшие нарушавшие права и автономию церкви положения майских законов 1873 года. Но именно тогда поляков, возглавлявших церковную борьбу, постигло величайшее разочарование – от архиепископского сана отказался Ледуховский, а его наследником стал немец Диндер.

Пустовавшие приходы были заполнены, семинария вновь открылась, и церковная жизнь вошла в нормальное русло. Тем не менее в новых церковно-политических законах в нескольких важных для всего государства постановлениях, изданных для Гнезненской, Познаньской и Поморской епархий, было сделано исключение, так как организация духовных семинарий в Познани и в Пельплине, а также определение положения приходских священников в церковном надзоре по-прежнему определялись королевским указом.

Кроме того, если прекращение «культурной борьбы» принесло для немецких католиков успокоение, то для поляков оно было отмечено острейшим подъемом народной борьбы.