Текст книги "История Польши. Том II. Восстановление польского государства. XVIII–XX вв."

18 января 1919 года начала работу Парижская мирная конференция, При этом допущенная на нее наряду с другими миссиями союзнических государств польская делегация равными с ними правами не обладала. Право голоса на ней имели только главные державы: Франция, Англия, Италия, США и Япония. Они образовали так называемый Верховный совет, в который вошли президент США и премьер-министры других правительств. Однако все основные вопросы решал совет, состоявший из глав пяти вышеназванных стран. Представители же других государств допускались на заседания только по вопросам, непосредственно их касавшимся.

Они выдвигали и отстаивали там свои требования, но решение принималось в их отсутствие. Их просто вызывали на торжественные собрания, на которых они должны были без обсуждения соглашаться с уже принятыми Верховным советом решениями и подписывать соответствующие документы.

Таким представителем от Польши являлся Дмовский, который еще перед открытием конференции как председатель Парижского комитета в обширных докладных записках излагал польские требования и пожелания коалиционным правительствам и более или менее успешно их обосновывал. В записке же от 8 октября, уже не выдвигая на первый план этнографический принцип, на который он прежде опирался, Дмовский сделал ставку на необходимость создания сильного, вполне самостоятельного и способного позаботиться о себе польского государства, с тем «чтобы оно стало бастионом против немецкого натиска и в то же время защищало себя от стремящихся разделить его сил». Под последними подразумевалась, вероятно, Россия.

Для этого, как значилось в записке, «Польша должна была обладать обширной территорией с большим населением, а ее границы отвечать географическим требованиям по обеспечению независимости от соседей». Однако польское население при этом в таком государстве должно было быть достаточно монолитным. Ведь поляки тогда были слишком слабыми, чтобы успешно управлять всей территорией соседних восточных округов. А поскольку там не было достаточно сильного другого культурного элемента, то политическая программа этих восточных польских губерний становилась почти неразрешимой – создание независимого литовского (в исторических границах) и украинского государства означало бы либо анархию, либо господство немцев-иноземцев. Возвращение же этих земель России повлекло бы за собой анархию в интеллектуальном и экономическом плане. А восстановление Польши на всей территории обременило бы польское государство непосильной задачей и лишило бы его внутренней сплоченности, необходимой для каждого государства, и в особенности для Польши, ближайшего соседа Германии.

Таким образом, у этой проблемы не было хорошего решения и требовалось выбрать то, что несло бы с собой наименьшее количество недостатков. Такое могло быть достигнуто путем разделения территории восточных польских провинций на две части. При этом западную часть, где польский элемент являлся более многочисленным, а польское влияние подавляющим, требовалось отнести к польскому государству, а восточную часть оставить во владении России. Причем территорию, в северной части которой большинство жителей говорило на литовском языке, надлежало организовать как отдельную страну, связанную с польским государством на основе автономии.

Конечно, такое предложение, нашедшее отражение в записке Дмовского, противоречило принципу самоопределения каждой нации, являвшемуся краеугольным камнем политики и просветительской деятельности Вильсона. Ведь восстановление Великой Польши вопреки принципам Вильсона неизбежно затрагивало несколько миллионов немцев и еще больше белорусов и малороссов. Поэтому выход из такого трудного положения был только один – возврат к исторической польской традиции, то есть к автономии и федерации объединившихся с Польшей народов.

Под таким соусом она могла требовать возврата Данцига, а также, выходя за пределы своих исторических границ, Верхнюю Силезию, как необходимый ей угольный бассейн и несущую угрозу Польше и всему миру территорию, пока она находится у Германии. При этом, отражая вторжение большевиков и освобождая от их власти белорусов или украинцев, под лозунгом их автономии или федерации с ними Польша могла рассчитывать на симпатии Антанты и на удовлетворение своих требований. Однако Дмовский вместе со всем своим национал-демократическим лагерем не принимал во внимание подобные политические веяния и начисто исключал возможность федерации или автономии требуемых Польшей на конференции земель, выдвигая во внутренней политике постулат о беспощадном ополячивании русинов.

Следует заметить, что польские требования, выходившие за рамки выдвинутых Вильсоном принципов мира, не были для конференции чем-то экстраординарным. Конгресс неоднократно учитывал требования, продиктованные политическими интересами государств и народов. Так, Англия и Франция взяли под свой протекторат различные германские колонии и турецкие провинции, а Италия после занятия австрийского Тироля, полуострова Истрия и Далмации¹⁹³ вышла за этнографические границы. Наилучшим же примером учета политических требований явилось присоединение к чешскому государству немецких, польских, словенских и даже русских областей, причем последних для того, чтобы открыть чехам прямое сообщение с Россией через Восточную Галицию.

Однако если лидер чешской нации Масарик смог договориться с коалицией обо всех этих требованиях, то предложения Дмовского натолкнулись на упорное сопротивление со стороны того или иного участника конференции. Так, английский премьер-министр Ллойд Джордж не желал, чтобы Польша стала сильной и великой, так как знал, что она вступит в союз с Францией, которая господствовала на континенте. Поэтому он и выступил против присоединения к Польше Гданьска и немецких округов на правом берегу Вислы, соглашаясь только на предоставление Польше строго ограниченного протектората над «вольным городом» Гданьском. По этой же причине Ллойд Джордж препятствовал передаче Польше Верхней Силезии и округов Восточной Пруссии, требуя, чтобы данный вопрос был решен в ходе голосования проживавших там людей.

Французский же премьер-министр Клемансо не оказал твердого сопротивления требованиям англичан, так как боялся, что они выступят против французских требований. При этом меньше всего подлежит пониманию то, что французское правительство, вероятно не осознавая этого, еще перед началом конференции заявило о передаче чехам всей Тешинской Силезии, за исключением одного заселенного поляками округа, и продолжало упорно придерживаться этого обещания уже в ходе конференции.

Наряду с этим и французский, и английский премьер-министры проявили большую заботу о том, чтобы не оттолкнуть своего недавнего союзника Россию, хотя, заключив мир с Германией в Брест-Литовске, она от них отвернулась. При этом, поддерживая контрреволюцию царских генералов, боровшихся за реставрацию царизма, они рассчитывали на их скорую победу. Поэтому Клемансо и Ллойд Джордж и не хотели предоставлять Польше другую границу, кроме той, на которую Россия согласилась в своем воззвании к полякам от 30 марта 1917 года. В результате на конференции по польскому вопросу победила позиция об установлении границ Польши по этнографическому принципу, с которой Вильсон, несомненно, был согласен.

Когда до Польши дошла весть о том, что Дмовский проигрывает по всем пунктам, Падеревский, чьи обязанности председателя кабинета министров удерживали его в Варшаве, отправился в Париж. Там он убедился в том, что заявление Пилсудского о предоставлении проживавшим в Литве народам свободы по решению своей судьбы произвело на коалицию наилучшее впечатление. Однако оно было испорчено резолюцией сейма, содержавшей требование объединения Литвы с Польшей в единое государство. Тогда Падеревский без всяких колебаний вернулся в Варшаву и, представив сейму весь ужас грозившей стране опасности, 23 мая добился принятия новой резолюции, предоставившей каждой нации право решать свою судьбу.

Однако эта резолюция была принята слишком поздно, и Падеревскому не удалось добиться изменения уже принятых решений.

Плебисцит в Силезии, против которого он выступал наиболее решительно, было решено провести. Конечно, Гданьск и польскую Померанию, соединявшую Германию с Восточной Пруссией, немцы не получили, но Гданьск должен был стать «вольным городом» под польским протекторатом. Границы же Польши и Германии были скорректированы по этнографическому признаку.

28 июня 1919 года коалиция подписала в Версале договор с Германией. Под ним поставили свои подписи также Дмовский и Падеревский. Кроме того, коалиция навязала Польше дополнительный договор, в котором были закреплены различные национальные и конфессиональные права проживавших на территории Польши немцев и евреев, то есть меньшинств.

Прорабатывая договор с Германской империей, конференция занималась также разделом объединенной Австро-Венгрии между соседними государствами: Италией, Сербией, Румынией – и созданием чехословацкого государства. Результаты этой деятельности были облечены в форму договора, заключенного в Сен-Жермен-ан-Лей 10 сентября 1919 года с усеченной Германо-Австрийской республикой, и договора, заключенного в Большом Трианонском дворце Версаля 4 июня 1920 года с тоже усеченной Венгрией. Эти оба договора касались Польши напрямую, потому что мирная конференция должна была решить в них вопрос о передаче Польше Галиции и урегулировать спор между Польшей и Чехословакией по поводу Тешинской Силезии, Оравы¹⁹⁴ и Спиша¹⁹⁵.

Чехи, явно не уверенные в своей победе, но видя, что польская армия занята отражением украинских атак на Львов, стычками на границе бывшей провинции Позен и подготовкой к походу на Литву, решили этим воспользоваться и захватить Тешин. Их армия, сформированная так же, как и польская, во Франции, частично под командованием французских офицеров поспешно вернулась на родину, а затем атаковала железнодорожную станцию в городе Богумин. Польские войска, оказывая ожесточенное сопротивление, отступили и от Тешина, но 30 января столкновение у города Скочув переломило ситуацию в их пользу.

Тогда польское правительство выразило протест по поводу чешского вторжения и обратилось к конференции с просьбой вмешаться. Со своей стороны конференция приложила все усилия, чтобы уладить дело, и, в конце концов, решила доверить судьбу Силезии, Спиша и Оравы плебисциту.

Труднее всего было добиться от конференции присоединения к Польше Восточной Галиции, так как там с момента передачи ее Австрией украинцам шла кровопролитная гражданская война. Польское правительство, изгнав украинцев из Львова и отстояв его связь через Перемышль с польской территорией на западе Галиции, долго не могло положить конец этой войне. И связано это было с тем, что оно направило новообразованную армию главным образом на север, чтобы отбить у России и вернуть себе Вильно и Литву. Лишь когда в мае 1919 года в Польшу прибыла сформированная во Франции польская армия под командованием Халлера, польскому правительству удалось заставить украинцев прекратить боевые действия. Однако это не убедило конференцию передать Польше территорию, где шла война. Все усилия, предпринимавшиеся польскими делегатами по данному вопросу, разбились о требования наделения Восточной Галиции настолько широкой политической автономией, что она предоставляла преимущество украинцам. Тогда Падеревский, не зная подлинной сути дела, представил проект, который это преимущество не ликвидировал. Хорошо еще, что в декабре 1919 года решение по этому вопросу было отложено.

Не удалось польской делегации продвинуться и в решении вопроса по определению границы, которая отделяла бы Польшу от России. Конференция не решалась выйти за рамки этнографической границы, но и не спешила ее устанавливать, так как в течение года положение дел в зоне боевых действий на востоке оставалось неопределенным. Русская контрреволюция обещанной победы не добилась, а большевистские власти, с которыми коалиция разорвала отношения, укрепились.

В феврале 1919 года, когда после установления отношений с Францией из нее в Польшу стали поступать военные материалы, польская армия укрепилась настолько, что могла приступить к оккупации восточных окраин, ломая любое сопротивление там большевиков, которым с другой стороны угрожали войска контрреволюции. Уже в феврале, продвигаясь несколькими группами, Войско польское заняло Брест-Литовск и Белосток, в марте Пинск, в апреле Лиду и Новогрудок, а 19 апреля Вильно. В мае оно продвинулось к Березине и захватило Швенченис и на юге Луцк, дойдя до реки Стыр. В июле польские войска в Полесье дошли до города Лунинец, проведя перегруппировку и укрепившись по всей границе.

Однако эти успехи польского оружия не нашли полной поддержки у западной коалиции, поскольку Польша стремилась закрепить за собой завоеванные территории. Поэтому дальнейшее увязывание вопросов относительно обозначения границы, которую конференция обозначила в Версальском договоре, стало ее компрометировать, и тогда Верховный совет Антанты окончательно рассмотрел проект, принятый еще в апреле комиссией по польским делам, и 8 декабря 1919 года вынес решение следующего содержания: «Признавая, что нынешнее состояние политической неопределенности, в которой находится польский народ, должно быть прекращено как можно скорее, и не предрешая дальнейших решений, которые окончательно определят границы Польши, главные союзные и объединившиеся державы заявляют, что с этого момента они признают за польским правительством право… организовать надлежащее управление территориями бывшей Российской империи, расположенными к западу от описанной ниже линии».

Границы этой линии включали в себя Царство Польское, за исключением населенной литовцами северной части Сувалкской губернии, и три польских уезда Гродненской губернии: Белостокский, Бельский и Сокольский. Таким образом, это была строго этнографическая граница, названная по фамилии ее автора «линией Керзона».

Однако, читая в принятой на конференции резолюции о том, что коалиция не предрешает «дальнейших решений, которые окончательно определят границы Польши» на востоке, поляки понимали, что эти решения будут зависеть от исхода их противоборства с Россией.

В течение года работа по совершенствованию организационной структуры армии ознаменовалась большими успехами. Исчезли, влившись в нее, различные войсковые формирования. Вошла в ее состав и армия Халлера, предварительно демобилизовав отслуживших свои сроки солдат, а также сформировавшаяся по собственному почину на территории бывшей провинции Позен армия Довбор-Мусницкого. Влились в Войско польское и различные польские воинские части, сформированные в России во время революции и контрреволюции. Из последних самыми крупными являлись соединение под командованием генерала Желиговского, а также формирования из Сибири и Мурманска.

В результате возникла единая польская армия, удовлетворявшая, не считаясь с затратами, все свои без исключения потребности в вооружении и обмундировании за счет поставок из-за границы. В обучении же ее помогала военная миссия во главе с генералом Анри, присланная из Франции. В итоге в начале 1920 года польские вооруженные силы насчитывали уже двадцать пехотных дивизий и семь конных бригад.

Пилсудский, как глава государства и главнокомандующий, полагал, что с такой армией он сможет сломить Россию и помочь украинцам и белорусам создать отдельные федеративно связанные с Польшей государства, а также склонить литовцев к вступлению в эту федерацию. Это была уходившая корнями в историю Польши великая цель, которая однозначно решила бы задачу по обеспечению ее внутреннего спокойствия и безопасности от восточных соседей. Однако добиться такого можно было только ценой огромных патриотических усилий и постановкой всего на карту. Но ни национал-демократы, ни социалисты допускать до этого не хотели.

При этом национал-демократы призывали установить контакты с лидерами русской контрреволюции Колчаком и Деникиным, утверждая, что, пока Россия нуждается в помощи поляков в борьбе с большевиками, с ней будет легко договориться по многим деликатным и спорным вопросам. Социалистическая же партия, влияние которой на трудящиеся массы грозило заметно снизиться из-за коммунистической пропаганды и желавшая переиграть эту пропаганду, в момент взятия польской армией Минска 19 сентября 1919 года выступила с призывом «Долой войну!», призывая к немедленному разоружению и роспуску войска. При этом социалисты утверждали, что польская армия воюет не за обеспечение границ и независимость Польши, а за интересы «зубров», то есть польской шляхты, владеющей землями на российских окраинах и радеющей о новых территориях для колонизации и прибылях польских и иностранных капиталистов. Одновременно они заверяли, что большевики уважают стремление к самоопределению украинцев, литовцев, латышей и поляков, проживавших к востоку от польских границ.

Эти настроения нашли отклик в ходе широкой дискуссии по обсуждению вопросов вступления в мирные переговоры на образованной совместной комиссии по иностранным и военным делам, а также в принятом ей решении о создании подкомиссии по формулированию целей войны. При этом Пилсудский приложил немало усилий, чтобы отговорить комиссию от подобных пацифистских выводов как раз тогда, когда польские войска обороняли переправы через Двину и Березину в суровых условиях северной зимы.

Между тем Литва со столицей в Ковно (Каунасе), домогаясь Вильно (Вильнюса), вела себя по отношению к Польше вызывающе, и все попытки Пилсудского через Лигу Наций склонить ее к вступлению в федерацию не давали никакого эффекта.

Зато с Приднепровской Украиной для федерации с Польшей открылись достаточно большие перспективы. Ее армия, зажатая в огневые клещи с севера большевистской Россией и контрреволюционным генералом Деникиным с юга, оставила Киев и Одессу, и ее командующий атаман Петлюра начал искать поддержку у польских войск на Волыни и на реке Збруч. Поэтому Пилсудский, не считаясь с мнением национал-демократов, поддерживал с ним отношения и, оговорив в договоре, что граница между Польшей и Украиной впредь будет пролегать по реке Збруч, помог Петлюре сформировать вспомогательную армию. Точно так же на севере он оказал помощь генералу Балаховичу¹⁹⁶ в формировании белорусской армии.

Закончив военные приготовления, Пилсудский в конце апреля 1920 года начал мощное наступление на Волыни и, разгромив войска Советов, занял Житомир, где обратился с воззванием ко всем жителям Украины. В этом воззвании он заявил, что польские войска выгонят иноземных захватчиков с территории проживания украинского народа и тогда украинцы сами определят свою дальнейшую судьбу. Польские же солдаты вернутся в пределы Польской республики сразу после того, как национальное правительство Украинской Народной Республики вернет к жизни государственную власть и сформирует украинскую армию, способную защитить страну от нового вторжения. Аналогичное воззвание озвучил и главный атаман Петлюра.

Польская армия быстрыми темпами продвигалась вперед и уже 8 мая во главе с Пилсудским вместе с украинской воинской частью заняла Киев и овладела плацдармом на левом берегу Днепра.

Однако национал-демократы, продолжая критиковать в сейме и прессе продолжение войны и в особенности наступление на Киев, ослабляли боевой дух в сражавшихся частях, поскольку их газеты попадали на фронт. В результате изнуренная суровой зимой и затяжными боями армия, не чувствуя поддержки в обществе, была деморализована и утратила способность обороняться. Советы же, разгромив Деникина, неожиданно ударили с такой силой, какой поляки от них не ожидали. Они направили свои лучшие соединения, преимущественно кавалерийские, под командованием Буденного на освобождение Киева. Эта армия, прорвав слабую линию обороны польских войск, вышла им в тыл и заставила их отступить из Киева. Заняв город 11 июня, она неудержимо двинулась дальше по Волыни, дойдя до самого Львова.

Ранее, в мае, северная польская армия под командованием генерала Шептицкого, заняв позиции вдоль Двины и Березены, смогла отразить наступление российских войск, но сдержать их новый натиск крупными силами, предпринятый в июне, оказалась уже не в состоянии. Часть ее, постоянно отступая, еще пыталась обороняться, но другая ее часть на западе была рассеяна, что позволило армии Советов занять 14 июля Вильно, а 20 июля Гродно. Польские же солдаты, которые раньше бодро и смело шли вперед, теперь, утратив боевой дух, с боями отступали, а порой в панике бежали.

В результате план Пилсудского по созданию федеративного государства из-за поражения польских войск провалился. Не нашел он и понимания в польском обществе, расколотом под воздействием доктрины национал-демократов.

Страшные известия о катастрофе польской армии, о переходе противником границ Польши и грозящей Варшаве угрозе положили конец пацифистским дискуссиям и отрезвили общество, которое только тогда осознало, что означает для народа война и как ее следует вести.

1 июля 1920 года сейм создал Государственный совет обороны, в состав которого вошли глава государства, маршалок сейма, десять назначенных сеймом депутатов, премьер-министр, три министра, а также три армейских представителя по назначению главнокомандующего польскими войсками. Этому совету сейм предоставил право принимать решения по всем вопросам, связанным с ведением войны и заключением мира.

Его первым актом явился указ о призыве добровольцев в сражающуюся армию, и эта мера в борьбе с поразившими войска пороками оказалась очень эффективной – отсутствием или исчезновением патриотической самоотдачи и рвения. Добровольцы, в основном из числа интеллигенции, вступавшие в ряды деморализованных вооруженных сил, привносили в них столь необходимое чувство патриотизма. Причем во главе процесса вербовки был поставлен популярный командующий прибывшими из Франции войсками Юзеф Халлер.

Когда же депутаты от Крестьянской партии во главе с Витосом выдвинули проведение аграрной реформы в качестве условия привлечения для защиты отечества всего сельского населения, сейм 10 июля единогласно принял решение ее осуществить. Затем, чуть позже, при смене кабинета министров сейм поставил во главе правительства депутата от Крестьянской партии Витоса, назначив его заместителем социалиста Дашинского.

В ходе организации обороны польское правительство обратилось за помощью к Антанте, Верховный совет которой заседал в бельгийском городе Спа. Тот же, воспользовавшись тяжелым положением Польши, поставил оказание помощи, в основном военной техникой, в зависимость от принятия польским правительством трех условий:

1. Согласия на перемирие с одновременным отходом польской армии к этнографической границе, установленной 8 декабря 1919 года (возврат Вильно литовцам), а в Восточной Галиции – с остановкой на рубеже, достигнутом ко дню заключения перемирия.

2. Отправки своего полномочного представителя на конференцию в Лондоне для обсуждения вопросов, связанных с установлением мира между Россией и ее европейскими соседями.

3. Согласия с решениями Верховного совета по литовской границе, будущему Восточной Галиции, тешинскому вопросу и условиями предстоящего гданьско-польского договора.

Эти тяжелые для Польши условия польский представитель Владислав Грабский, занимавший тогда должность премьер-министра, подписал, чем Антанта незамедлительно воспользовалась. Уже 11 июля были определены принципы союза вольного города Данцига с Польшей, а 28 июля обозначена граница между Польшей и Чехословакией в Тешинской Силезии, по которой чехам передавалась заселенная поляками территория, шахта в районе города Карвина и идущая через Тешин в Словакию железная дорога. Когда же Россия отвергла предложенное Англией перемирие, Антанта стала переправлять в Польшу через Данциг военное снаряжение и боеприпасы, а Франция направила ей в помощь генерала Вейгана с многочисленным отрядом французских офицеров.

Под председательством главнокомандующего Пилсудского стали проводиться совещания по планированию отпора наступавшим советским войскам, в которых принимали участие генерал Вейган, начальник Генерального штаба генерал Розвадовский и военный министр Соснковский.

Найдя в лице Розвадовского опытного помощника, 6 августа Пилсудский принял решение по ведению кампании. План состоял в том, чтобы в окопах возле Варшавы оказать сопротивление наступавшим русским, выиграв тем самым время для формирования отдельной армии возле реки Вепш, а затем ударить в тыл штурмовавшим Варшаву русским войскам. Поставив генерала Юзефа Халлера во главе оборонявших город сил, Пилсудский принял командование над армией, создаваемой возле реки Вепш.

План казался блестящим, но требовавшим тесного сотрудничества всех генералов, командовавших войсками на нескольких участках предстоящего сражения. Причем неудача на одном участке могла привести к общему поражению. Однако все генералы отлично справились со своей задачей.

Российский полководец Тухачевский направил свои главные силы на северный фланг Польского фронта, а одной из своих армий приказал обойти Варшаву и переправиться через Вислу в районе города Плоцк. Двум же другим армиям он приказал нанести удар непосредственно по Варшаве. При этом генерал Владислав Сикорский, стоявший со своими войсками возле крепости Модлин, не имел достаточно сил, чтобы помешать прорыву русских на запад. Однако, получив подкрепление, он ударил на реке Вкра во фланг штурмовавшим Варшаву русским армиям и помог генералам Латинику и Желиговскому отразить атаку уже ворвавшихся через город Радзымин в польские окопы русских. На подступах к польским позициям в четырехдневном сражении, продолжавшемся с 12 по 16 августа, русская армия была обескровлена.

К тому времени польские войска закончили сосредоточение на реке Вепш, а генерал Зелинский разбил угрожавшие с востока русские части, вытеснил их за реку Буг и соединился с основными силами на реке Вепш. Затем поляки под личным командованием Пилсудского четырьмя колоннами устремились на север и, ударив русским в тыл под Варшавой, полностью их разгромили. Одновременно генерал Сикорский, повернув на север, перерезал пути отхода русской армии, подошедшей к городу Плоцк, и поставил ее перед выбором – либо сдаться, либо перейти прусскую границу.

Между тем тылам войск Пилсудского начал угрожать русский генерал Буденный, который, наступая из-под Киева на Львов, внезапно устремился на север, к городу Замосць, где, встретив сопротивление, был остановлен. Его догнал оставленный для защиты Львова генерал Станислав Халлер, а с севера на него устремился генерал Сикорский. В результате Буденному лишь с большим трудом удалось избежать грозящего окружения, отойдя в сторону Волыни.

На этот раз поляки смогли не только одержать победу, но и воспользоваться ее плодами. Отступавшие разбитые советские войска польская армия преследовала и в Литве, и в Полесье, и на Волыни. В нескольких местах она встретила сопротивление и, не считая мелких стычек, провела два крупных сражения. В частности, на Волыни 12 сентября 1920 года произошел кровопролитный бой с армией Буденного, закончившийся ее разгромом и захватом треугольника крепостей. Однако наиболее крупное сражение провела северная польская армия под командованием Пилсудского. Возле города Неман и главным образом Лида она столкнулась с наскоро сформированной русской армией и разбила ее, заняв не только рубеж от Немана до Лиды, но и продвинувшись значительно дальше. При этом польские войска в ходе крупных сражений и мелких стычек брали тысячи пленных и захватывали много боевой техники. Город же Вильно, который во время большевистского нашествия захватили союзные с Советами власти литовского государства, 8 октября занял генерал Желиговский.

Однако прежде, чем польские войска продвинулись дальше, советская делегация согласилась на условия мира и перемирия с 18 октября 1920 года. Затем на их основе уже 18 марта 1921 года в Риге был заключен окончательный мир. По этому договору Польше передавалась значительная площадь земли, потому что теперь граница между Польшей и Россией стала проходить от реки Збруч на север вплоть до Даугавы, пересекая Волынь, Подляшье и Белоруссию.

В результате Польша с тридцатью миллионами человек населения превратилась в крупное государство на севере Восточной Европы, а ее положение среди европейских стран в корне изменилось. Ведь если до той поры, возрожденная не собственными усилиями, а решением победившей западной коалиции, она не внушала уверенности в своих силах и жизнеспособности, то теперь весь мир стал смотреть на нее по-иному. Едва возродившись, Польша уже одержала победу над своим могущественным соседом и отразила натиск большевизма, угрожавшего всему Западу и его цивилизации.

Первой это поняла Франция и 19 февраля 1921 года подписала с Польшей договор, по которому оба государства обязывались проводить согласованную внешнюю политику, оказывать друг другу помощь в решении экономических вопросов и в случае нападения совместно оборонять свою территорию. Подобный союз затем был заключен с Румынией, а с Прибалтийскими странами – установлены отношения.

Заметно усилилась Польша после присоединения к ней Силезии. Однако в Тешинской Силезии к ней перешли не все польские земли, так как 28 июля 1920 года в самый горький для Польши час Антанта признала значительную ее часть за Чехией. При этом Франция, связанная предыдущим договором, действовала в данном вопросе в ее пользу, но в случае с Верхней Силезией выступала на стороне Польши. Причем нежелание Англии и следующих за ней итальянцев передать Польше Силезию и ее богатые угольные копи проявилось во время организованного Антантой плебисцита настолько ясно, что польское население трижды хваталось за оружие в порядке самообороны, а после плебисцита 20 марта 1921 года силой заняло территорию, где поляки составляли большинство.

Тогда Антанта, предотвратив войну между Польшей и Германией, 19 октября 1921 года с небольшими изменениями все же передала эту территорию Польше, которая в результате получила крупное угольное месторождение, ставшее важным фактором ее экспорта и основой польской металлургической промышленности. При этом чуть раньше, в январе 1920 года, польское государство приобрело вторую основу своей державной позиции – выход к морю.

На основании положений Версальского мирного договора немецкие войска ушли, а польские заняли польскую Померанию, а также несколько поселков на правом берегу Вислы. Из всего этого было образовано Поморское воеводство со столицей в городе Торунь. Однако Вольный город Гданьск закрывал устье Вислы, и польская сторона была вынуждена довольствоваться предоставленными ей Антантой правами в порту Гданьска.