Текст книги "История Польши. Том II. Восстановление польского государства. XVIII–XX вв."

Объявленным врагом Регентского совета была национальная демократия, не признававшая его продуктом деятельности Центральных держав и слепо следовавшая указаниям от имени стран Антанты Парижского комитета. В то же время Регентский совет поддерживал лагерь активистов, и прежде всего партию Центра, которая 18 сентября 1917 года высказалась за политический союз с Центральными державами, видя в нем в сложившихся условиях надежное и эффективное средство восстановления подлинной независимости.

При таких настроениях и позициях, представлявших большинство общественного мнения партий Регентскому совету, если бы он захотел что-либо создать, пришлось бы пойти против них, но тогда такое в планы регентов не входило. Поэтому они назначили активиста Кухажевского главой кабинета, состоявшего из девяти министров, а затем добились, чтобы этот выдающийся активист проводил политику, не вызывающую противодействия пассивистов и не приводящую к появлению ярко выраженной оппозиции. В целом же Регентский совет отличился тем, что собрал все негативные последствия союза польского государства с Центральными державами, не добившись при этом никаких положительных результатов ни в создании польской армии, ни в организации правительственной исполнительной власти.

Зато его правление ознаменовалось двумя бедствиями, предотвратить которые он не мог, – Брестским миром и разгромом польских воинских формирований.

Подводная война привела к тому, что 6 апреля 1917 года в войну вступили Соединенные Штаты. Немцы такое предвидели, но грозящую опасность с этой стороны проигнорировали, так как были убеждены, что подводные лодки лишат Англию продовольствия и помешают переброске на континент американских войск. Однако эти войска, сорганизовавшись в Америке, на поля сражений прибыли. Надеялись немцы и на то, что им удастся сокрушить Францию и Англию. Но это им, несмотря на большие усилия и одержанные победы, не удалось. Точно так же и Австрия, нанеся с помощью немецких войск в ноябре 1917 года поражение Италии и отразив ее войска на реке Пьяве, сломить итальянцев не смогла.

Зато на востоке для Центральных держав открылись большие перспективы. Летом 1917 года русская революция еще раз мобилизовала русские войска для наступления на Галицию, но, когда оно было отражено, российская армия распалась и утратила боевой дух. А 6 ноября 1917 года грянула новая революция, уже коммунистическая и известная как большевистская, которая погрузила Российское государство и общество в анархию, прекратив все союзнические отношения с западной коалицией.

Большевистское правительство объявило всем народам России о предоставлении им свободы распоряжаться своей судьбой вплоть до отделения от России, а главное, объявило русскому народу о выходе из войны. Этим решили воспользоваться Центральные державы, чтобы получить обильные продовольственные ресурсы из плодородных районов России для предотвращения голода в своих странах и одновременно облегчить себе возможности заключения мира, а возможно, и дальнейшей войны с Антантой.

В то же время совершенно истощенная Австро-Венгрия стремилась к миру любой ценой. Не случайно ее министр иностранных дел граф Оттокар Чернин, когда переговоры с делегацией большевистского правительства в Бресте затянулись, выдвинул идею воспользоваться проявившимся на Украине и подпитывавшимся Галицкими русинами сепаратистским течением, оторвать Украину от России, признать ее отдельным государством и заключить с ней «хлебный» мир.

9 февраля 1918 года Центральные державы заключили сепаратный мир с делегатами признанной ими Украинской Народной Республики, хотя в длительное ее существование они и не особо верили. Такая мера себя полностью оправдала, поскольку 3 марта был заключен мирный договор с Россией, который в 3-й статье предусматривал, что Россия отказывается от территорий, расположенных к западу от линии, начинающейся севернее Риги и исключающей из состава России Курляндию, а также собственно Литву с Вильно и Гродно, а на юге – Украину с Подляшьем.

Этот мир с Россией был продиктован явной враждебностью Германии по отношению к Польше, которую, несмотря на провозглашение независимости и учреждение Регентского совета, ей к себе привязать не удалось. Однако его положения принесли Польше окончательное освобождение от России. Мир с Украиной в открытом договоре был куплен дарованием ей Хелмской губернии, границы которой были отодвинуты на запад, а также обещанием в секретном договоре, о котором, однако, вскоре стало известно, разделить Галицию на польскую западную и украинскую восточную части.

При известии об этом из груди поляков вырвался единодушный возглас возмущения. Протестовали все во всех трех разделах, все корпорации и учреждения, начиная с Регентского совета и польской фракции в венском парламенте. В результате Чернин был отправлен в отставку и министерство иностранных дел снова возглавил Буриан фон Райец, который отозвал договор с украинцами о разделе Галиции, успокоил поляков перспективами слияния Галиции с королевством в государство, связанное личной унией¹⁸⁸ с австро-венгерской монархией, и постоянно противодействовал требованиям Германии об усечении границ этого королевства.

Брестский мир обеспечил Центральные державы миллионами центнеров зерна, в которых они так нуждались, но для этого требовалось отправить на Украину войска, чтобы вывести ее из социальной неурядицы, в которую она попала. Ведь революция подорвала у русского народа уважение к власти, и он бросился грабить поместья и убивать их хозяев. Поэтому многочисленная немецкая армия по договору с украинским правительством вошла на Волынь, а затем продвинулась к Киеву. Несколько позже австрийская армия заняла Подолье.

Эти армии поддержали украинское правительство, которое должно было облегчить им заготовку зерна, и захватили железные дороги, но только в той мере, в какой это было необходимо для приобретения и вывоза хлеба. Во внутренние же отношения, в захват помещичьих земель крестьянами и в работу органов правосудия они не вмешивались. Причем проживавшие на Украине поляки, большинство которых бежало из сельской местности в города и поселки, защиты от них так и не дождались.

Русская революция вызвала раскол польской общины в России, в Москве и Санкт-Петербурге, усиленный эвакуацией из Царства Польского и Литвы. Она состояла из связанных с реалистами национал-демократов, образовавших отдельную партию демократов, а также социалистов. Причем до того времени их политические силы были сосредоточены в Национальном комитете в Петербурге, но его члены во главе с Велепольским и Станиславом Грабским оказались слишком дискредитированными своими отношениями с царским режимом и его правительством, чтобы иметь возможность успешно защищать польские интересы в революционном правительстве.

С людьми, которые сформировали это правительство в марте 1917 года, и особенно с его душой Керенским, тесные отношения поддерживал Александр Ледницкий, возглавивший тогда польскую колонию в России. По его инициативе в Москве был создан Польский демократический клуб, который отделился от национал-демократов и петербургского комитета и выступал с призывами создать независимую Польшу. Именно под его влиянием российское правительство 28 марта 1917 года распорядилось ликвидировать администрацию Царства Польского, то есть уволить покинувших его пределы чиновников и всех официальных лиц, которых правительство поддерживало и оплачивало для того, чтобы они могли вернуться в Царство после его восстановления русскими войсками.

Тем не менее революционное правительство поставило все эти десятки тысяч чиновников на должности в России и одновременно учредило ликвидационную комиссию, усилия которой оно направило на урегулирование отношений до образования польского государства. Возглавил же ее Ледницкий с правами министра. При этом его действия вызвали яростный протест со стороны национал-демократов во главе со Станиславом Грабским.

Революция не смогла наладить дисциплину в армии. В ней возникли комитеты, которые взяли в свои руки военную администрацию и стали контролировать командиров. Не желая погрязнуть в этой неразберихе, остававшиеся в российской армии польские офицеры и солдаты начали объединяться в отдельные отряды, стали создавать свои комитеты и устраивать офицерские и солдатские съезды.

Тогда они с удовлетворением заметили, что их достаточно много, чтобы образовать отдельную армию. Эту идею немедленно подхватили объединившиеся с реалистами в петербургском комитете национал-демократы, и под их влиянием в мае 1917 года в Петербурге был образован военный союз, призывавший к созданию польской армии. При этом депутаты от национал-демократов Новодворский и Гарусевич настаивали на отправке ее на завоевание Царства, а Велепольский – еще и на захват Галиции.

Однако эта идея была встречена яростным протестом со стороны Демократического клуба, Социалистического клуба и других различных польских объединений в России, которые не могли смириться с предложением создания польской армии без согласия польского правительства в Варшаве, вздрагивая от одной только мысли, что такая сформированная в России армия пойдет на захват Варшавы, защищаемой Войском польским.

Спор закончился тем, что Верховное командование российской армии согласилось на создание польского корпуса и 26 июля 1917 года назначило его командиром генерала Иосифа Довбор-Мусницкого. Организацией его занимался военный комитет, избранный военным съездом поляков и утвержденный министерством. Позднее, в августе, Верховное командование согласилось и на создание второго польского корпуса.

Однако все это Войско польское, как и борьба вокруг него различных польских партий в России, утонуло в новой разразившейся осенью 1917 года революции, которая повергла все, что Россия завоевала за всю свою историю, в одну огромную большевистскую руину. К тому же под влиянием большевистской пропаганды не все польские солдаты и офицеры вступали в польские части. Многие из них, зараженные большевизмом, уже давно выступали против продолжения войны с Германией и склонялись к участию в социальной революции в России. Поэтому вместо того, чтобы вступить в ряды Войска польского, они желали войти в состав большевистских армий и разделить их судьбу. Те же, кто влился в польские части, сочувствовали большевистским устремлениям, и поэтому для поддержания дисциплины командование было вынуждено прибегать к суровым мерам. В результате под угрозой подвергнуться таким наказаниям многие из тех, кто согласился записаться в польские части, просто сбегали. И вместо заявленных трех корпусов остался только корпус Довбор-Мусницкого, первоначальная численность которого в 29 000 человек вскоре сократилась до 12 000, а также два воинских формирования по нескольку тысяч человек в каждом под командованием генералов Михаэлиса и Станкевича на юге.

Генерал Довбор-Мусницкий не допускал введения в своем корпусе солдатских комитетов и выборов командиров и, располагаясь в Белоруссии, защищал граждан от грабежей и убийств крестьянскими бандами. Отсюда между корпусом и армией большевиков произошли столкновения. Тогда Довбор-Мусницкий сконцентрировал свои силы и захватил Бобруйск с огромными запасами оружия и боеприпасов, мужественно противостоя большевистским войскам. При этом западнее реки Березина он встретился не с польской, а с немецкой армией.

К тому времени лозунг борьбы с Германией, под которым был организован корпус, уже утратил свою актуальность, ибо большевистская Россия готовилась любой ценой заключить с немцами мир. Поэтому вместо того, чтобы с помощью России свергнуть варшавское правительство, корпус Мусницкого стал видеть свое единственное спасение в том, чтобы прийти к соглашению с немцами. В результате 25 февраля 1918 года Мусницкий заключил договор с командующим германской армией, по которому за корпусом для управления была закреплена территория между Днепром и Березиной. Затем делегация от генерала прибыла в Варшаву и согласилась подчиняться приказам Регентского совета. Вследствие этого корпус перешел под командование главнокомандующего польскими вооруженными силами генерала Безелера, который 21 мая объявил о принудительном его роспуске и отправке офицеров и солдат по домам.

Ликвидацию корпуса Мусницкого ускорили события, произошедшие незадолго до этого с польской армией на Украине.

Узнав о Брестском мире, бригадный генерал Халлер, стоявший со своим легионом в Буковине, решил порвать с Австрией и, перейдя около Раранча пограничную линию, которую должен был защищать, присоединился к войскам генералов Михаэлиса и Станкевича. Затем 18 апреля 1918 года с украинским правительством было заключено соглашение, согласно которому польские войска должны были сосредоточиться в Черниговской губернии. Однако немногочисленный польский корпус, собравшийся под Каневом, столкнулся с немецкой армией, которая потребовала от него капитуляции. Когда же его командование заявило, что может сложить оружие только по приказу польского правительства, 10 мая немецкие войска корпус атаковали. Завязался двухдневный бой, продолжавшийся до тех пор, пока не закончились продовольствие и боеприпасы, после чего часть корпуса вместе с бригадным генералом Халлером прорвалась на другую сторону Днепра. Остальные же польские подразделения сдались.

В конечном итоге все надежды стали возлагаться на польскую армию, которая с середины 1917 года формировалась во Франции.

Для ее организации была создана франко-польская миссия, а решение организационных вопросов возложено на французского генерала Луи Аршинара. При этом предполагалось, что ее личный состав будет набран из числа поляков, служивших в то время во французской армии, и из поляков другого происхождения. Значительный контингент был предоставлен также польскими эмигрантами в Америке. Командующим же всем этим формировавшимся во Франции войском стал генерал Халлер, который, бежав из Канева в Мурманск, с отрядом примерно в тысячу солдат и офицеров прибыл морем во Францию.

В результате появления брестского договора о мире польский кабинет министров Яна Кухажевского, тяготевший к Австро-Венгрии, ушел в отставку, и на его место Регентский совет назначил кабинет Яна Стечковского, который безуспешно пытался вести переговоры с Германией. Между тем мировая война подходила к концу, и ее судьбы окончательно решались на полях сражений во Франции, где на стороне Франции и Англии уже приняли участие Соединенные Штаты.

После вступления в войну с Центральными державами в своем обращении к конгрессу Соединенных Штатов Америки от 8 января 1918 года президент Вильсон изложил условия мира, сформулированные на основе принципов, которые он объявил еще 23 января 1917 года. В их число входило освобождение и восстановление стран, которые Германия и Австрия оккупировали и разрушили в ходе войны, то есть французских департаментов, Бельгии, Румынии, Сербии, Черногории, Польши и России, свобода морского судоходства, снятие экономических ограничений, самостоятельное развитие народов Австро-Венгрии и Турции, а также условие под пунктом номер 13 следующего содержания: «Должно быть образовано независимое польское государство, которое будет включать территории с бесспорно польским населением. Этому государству предоставляется беспрепятственный и безопасный выход к морю и гарантируется политическая и экономическая независимость. Его территориальная целостность должна быть гарантирована международным соглашением».

3 июня на съезде премьер-министров Франции, Великобритании и Италии была принята резолюция о том, что «создание единого, объединенного и независимого польского государства со свободным выходом к морю является одним из условий прочного и справедливого мира, а также торжеством справедливости в Европе».

В июле 1918 года победоносная до того времени немецкая армия, вторично стоявшая почти у ворот Парижа, потерпела поражение во второй уже битве на Марне. За четыре года войны и побед энергия ставившего силу выше закона немецкого народа истощилась. Морская блокада ослабила его материально, а брошенный Антантой лозунг свободы народов подорвал его морально, глубоко пустив корни в общественном мнении даже самих немцев. Поэтому, когда Клемансо во Франции и Ллойд Джордж в Англии, беспощадно разгромив пацифистов, смогли привести силы нации и одновременно армии к максимальному напряжению, в Германии большинство парламента заговорило о мире без аннексий и контрибуций и выдвинуло обвинение против главного армейского командования, хотевшего сражаться до конца.

Пропаганда необходимости заключения мира и идеи русского большевизма проникли в ряды немецких войск, удивлявших до того времени весь свет своей дисциплинированностью и патриотизмом, и начали разрушать их изнутри. В результате поставленный во главе объединенных армий Антанты французский маршал Фош начал теснить немецкие вооруженные силы, занимая одну позицию за другой. Отступление же болгарской армии от Салоник, а затем и разгром австрийских войск после их поражения на реке Пьяве окончательно определили полную победу Антанты, и в сентябре Германия и Австро-Венгрия запросили мира.

4 октября 1918 года, запросив мира, Германия согласилась на условия, оглашенные в послании конгрессу США президентом Вильсоном 8 января того же года, all ноября было подписано соглашение о прекращении военных действий. При этом его вполне понятным положением являлось обязательство Германии без промедления покинуть занятую ею территорию в России, что и должно было быть продиктовано победившей коалицией. Однако Польский комитет в Париже расценил такое решение иначе, заявив, что в этом случае большевистские войска немедленно захватят беззащитную Польшу, и добился, чтобы текст 12-й статьи перемирия выглядел следующим образом:

«Все германские войска, находящиеся в настоящее время на территориях, входивших до войны в состав Австро-Венгрии, Румынии и Турции, должны немедленно вернуться в границы Германии, как они были до 1 августа 1914 года.

Все германские войска, находящиеся в настоящее время на территориях, входивших до войны в состав России, должны также вернуться в границы Германии, как указано выше, в указанное союзниками время, учитывая внутреннее положение этих территорий».

В подобном черном изображении Польским комитетом в Париже польского бессилия крылась мысль о том, что наступит момент, когда комитет вместе с дивизиями созданной во Франции армии сможет отправиться на родину, а коалиция, управляя отступлением немецких войск, откроет ей ворота Польши, создав условия для взятия власти. Однако призыв Германии к более позднему выводу войск с польских территорий был отклонен, поскольку 11 ноября, то есть уже в день подписания перемирия, эти войска в результате полного разложения покинули Варшаву, а еще раньше из королевства ушла австрийская армия. После же роспуска легионов и срыва создания собственного польского войска Польша при отсутствии армии не могла занять намеченные границы, выходя за пределы строго этнографического ареала, но нашла достаточно сил, чтобы сразу же занять оставленную немцами и австрийцами территорию королевства и там закрепиться.

Этому способствовало то обстоятельство, что уже с 5 ноября 1916 года на данной территории существовало формально независимое польское государство, центром которого являлись Регентский совет и польское министерство и которое обладало своим судопроизводством, образовательной системой, а также зачатками собственной армии. Не поддавшийся призыву к роспуску легионов трехтысячный отряд так называемых Польских вооруженных сил (Polska Siła Zbrojna) в момент крушения германского господства встал в Варшаве на страже общественного порядка. Вот на него и оперлось польское правительство.

До тех пор пока продолжалась оккупация польской территории Германией и Австро-Венгрией, независимость государства являлась чисто теоретической, а его власть – слабой и ограниченной. Однако с момента ухода оккупантов эта независимость стала фактической, а правительство вошло в свои полные права.

Однако за то, кому достанется власть и кто сформирует правительство, началась яростная борьба, поскольку все общественные и политические элементы с момента прекращения давления извне проявились с удвоенной силой, а польский Парижский комитет не только не прекратил эту борьбу, но, наоборот, сам вступил в нее и чрезвычайно ее обострил.

Регентский совет, как только Центральные державы запросили мира, не дожидаясь ни его заключения, ни даже перемирия, учитывая победу Антанты, уже 7 октября 1918 года объявил об объединении польских земель и независимости Польши. Сместив прежний кабинет, который надеялся на победу Центральных держав, совет решил вручить бразды правления кабинету, который состоял бы из представителей всех польских партий, но, когда партии не смогли примириться друг с другом, заменил его на кабинет из партий, объединившихся в Межпартийный союз.

Этот кабинет возглавил член партии реалистов помещик Свежинский, а министром иностранных дел стал национал-демократ Гломбиньский, от которого ожидалось, что он установит отношения с Парижским комитетом и через отправку к нему польской правительственной делегации их нормализует. Для успокоения же радикальных элементов и привлечения на свою сторону тайной Польской военной организации военным министром был назначен находившийся в заключении в Магдебурге Пилсудский.

23 октября Свежинский уведомил канцлера Германии о создании нового кабинета министров и потребовал освобождения Пилсудского. Не дожидаясь его прибытия, уже 27 октября он распорядился приступить к формированию регулярной армии, основываясь на временном законе о всеобщей воинской повинности, который тогда же ввел Регентский совет.

29 октября Свежинский зачитал представителям варшавской прессы программу нового правительства. Она предусматривала ликвидацию условий оккупации по договоренности с оккупантами, созыв сейма по принятию конституции, объявление внутреннего займа, формирование армии путем набора добровольцев и проведения призыва, решение административных вопросов, поддержание порядка и спокойствия и, наконец, осуществление подготовительных работ по проведению аграрных реформ и по улучшению условий жизни трудящихся слоев населения. При этом, признавая необходимость требуемых членами крестьянской партии и социалистами социальных реформ, кабинет министров рассчитывал остаться у руля власти, но просчитался, что наглядно показали произошедшие вскоре события в Галиции.

Дело заключалось в том, что на свои предложения о прекращении огня и мире Австро-Венгрия в духе послания Вильсона получила ответ, что народы, входящие в состав монархии, должны сами решить свою судьбу. Император и австрийское правительство подчинились этому вердикту, означавшему конец империи. В частности, сначала появился соответствующий приказ, а затем 2 ноября было официально объявлено о том, что входившие в состав Австро-Венгрии национальные государства станут формировать собственные армии и что необходимые для преобразования имперских вооруженных сил в национальные армии армейские инстанции сохранят управление подведомственными учреждениями. При этом все военнослужащие, находившиеся в глубине империи или в поле, последние, естественно, после возвращения на родину, должны были явиться к начальству тех формирующихся национальных армий, в которые они намеревались вступить, после чего им разрешалось принести новую присягу.

Незадолго до этого текст данного документа вместе с призывом выделить депутатов для решения военных вопросов в Западной Галиции был вручен военным министром председателю венской польской парламентской фракции доктору Тадеушу Тертилю. На основании этого 27 октября доктор Тертиль образовал ликвидационную комиссию, тон в которой задавали социалист Дашиньский, один из основателей и руководителей крестьянской партии «Пяст» Витое, а также национал-демократ граф Скарбек, а уже 30 октября эта комиссия приняла на себя военную власть в Кракове, передав ее затем бывшему командиру легиона бригадному генералу Йозефу Рою.

Все органы власти и ведомства, состоявшие из поляков, подчинились ликвидационной комиссии и польскому правительству, ибо ожидалось, что комиссия ему немедленно подчинится, ликвидировав границу разделительного кордона. Тогда же назначенный правительством комиссар Здановский привел к присяге офицеров Люблинского гарнизона, а князь Витольд Леон Кароль Адам Ярослав Ежи Чарторыйский, назначенный правительственным комиссаром в Галиции, после нескольких дней бесплодных переговоров с ликвидационной комиссией 4 ноября, ничего не добившись, уехал. В результате господином положения стал представитель Кракова Дашиньский.

В России победила политическая и социальная революция, и поэтому социалисты решили воспользоваться переживавшимся Польшей тяжелым, переломным моментом для более легкого осуществления своей социальной программы. За ними пошли члены крестьянской партии, для которых экспроприация крупной земельной собственности в пользу крестьян являлась самым близким для них требованием. Тем не менее достижению без особых усилий своих целей в Кракове Дашиньский с Витосом были обязаны национал-демократам, для которых ликвидация любого влияния еще недавно руководивших польской политикой в Австрии консерваторов являлась первейшей задачей.

Первый удар по кабинету Свежинского нанесли члены крестьянской партии, которые потребовали почти половину министерских портфелей в соответствии с численностью сельских жителей в государстве. К этому добавилась оппозиция социалистов, проявившаяся в протестах против формирования армии до созыва сейма или формирования пользующего доверием народа правительства. В результате вес набрала Польская военная организация и на первый план выступил Пилсудский.

Столкнувшись с подобным давлением, кабинет министров для своего спасения решил отдать социалистам и крестьянской партии на съедение Регентский совет под тем предлогом, что он якобы был навязан оккупантами. Поэтому 4 ноября появилось единственное в своем роде обращение к народу, в котором находившееся у власти правительство заявило, что оно берет на себя инициативу немедленно сформировать национальное правительство с тем, чтобы воспользоваться всей полнотой власти до созыва законодательного сейма. При этом под «полнотой власти» подразумевалось отстранение от нее Регентского совета.

Конечно, данное обращение явилось революционным актом, но и вместе с тем демагогической программой, поскольку национал-демократы для сохранения своей политики в отношении Регентского совета, апеллируя к «трудящемуся польскому народу», сами ввели в этом обращении термин «народной Польши». Кроме того, они заявили, что «народное правительство будет создано самими польскими трудящимися при согласии политических партий» и что «в такой исторический час интересы привилегированных слоев должны быть пожертвованы на благо отечества».

В результате в пику программы Регентского совета по построению польского государства на общенациональной основе возникла программа, основанная на партийно-национальной и насквозь демагогической основе. Но пока национал-демократы занимались словоблудием, члены Регентского совета, узнав о революционном обращении своего собственного кабинета, немедленно отправили его в отставку.

К этой отставке трудящиеся массы отнеслись спокойно, но вскоре четко показали, каким путем они намерены построить народную Польшу. Дашиньский отправился в Люблин и 8 ноября сформировал там правительство, после чего выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что результатом мировой войны является не разгром разделивших Польшу государств, а крушение власти капиталистов, фабрикантов и помещиков, правительств военного угнетения и социальной эксплуатации трудящихся масс.

Данное воззвание Дашиньского от имени народной Польши явилось провозглашением передовой социалистической, практически большевистской программы. Она требовала передачи в собственность государства всех наследуемых земельных угодий и лесов, независимо от того, являются ли они правительственными или частными, экспроприации крупных и средних поместий с передачей их в руки трудящихся под контролем государства, национализации рудников, соляных, нефтяных промыслов, путей сообщения и других отраслей промышленности, а также немедленного введения, где это возможно, восьмичасового рабочего дня в промышленности, ремеслах, торговле и т. д.

Программа возвещала о создании народной милиции для поддержания внутреннего порядка и обеспечения безопасности населения, а также о формировании регулярной армии для отпора немецким оккупантам. Характерной же чертой программы явился призыв к восстановлению литовского государства в его прежних исторических границах и воззвание к проживавшим в этих границах полякам стремиться к этой цели в братском согласии с литовским и белорусским народами, а также призыв к полякам в Восточной Галиции мирно урегулировать споры с украинским народом до их окончательного разрешения авторитетными представителями обоих народов.

Эта программа люблинского правительства, построенная по образцу большевистских программ, готовила Польшу к присоединению Украины и Литвы к российским Советам. Не было также и недостатка в угрозах. В частности, в нем содержалось обещание объявить Регентский совет и сформированное им правительство вне закона, если они не подчинятся воле польского народа. При этом в таком случае их преследование и взятие в свои руки исполнительной власти провозглашалось обязанностью каждого гражданина польского государства. Таким образом, путь к террору и кровавым репрессиям был открыт.

Данное воззвание как члены временного правительства польской республики наряду с Дашиньским подписали Енджей Морачевский, Вацлав Серошевский и Станислав Тугут. Поставили под ним и подпись Витоса, который выразил по этому поводу протест. Кроме того, воззвание подписал также в качестве военного министра и Верховного главнокомандующего польскими вооруженными силами заместитель Пилсудского легионерский полковник Эдвард Рыдз-Смиглы.

Такое сводило значение воззвания к прокладыванию дороги к власти Пилсудскому. Освобожденный из магдебургской тюрьмы, он 10 ноября прибыл в Варшаву и обозначил себя спасителем люблинского правительства. Однако, несмотря на свою принадлежность к социалистическому лагерю, Пилсудский обладал слишком большим авторитетом и был чересчур озабочен своей миссией борьбы с Россией, чтобы следовать примеру Советов и вести к ним Польшу. Со своей стороны как спасителя его приветствовал и Регентский совет, который не смог создать правительство, способное в ходе борьбы с национал-демократами противостоять социалистам.