Текст книги "Объединение наций в разделенном мире. Трудный путь к консенсусу"

На посту генерального секретаря я избрал несколько приоритетов в поддержку своей главной цели – борьбы за права человека вне зависимости от его расы, пола, религии, экономического положения или личных качеств. Более пятидесяти лет на государственной службе внушили мне веру в то, что главным достижением ООН является обеспечение всем людям достоинства и равенства – доступных, устойчивых и неотъемлемых.

Глава 17
Женщины
Расширение возможностей в ООН и во всем мире

Моя мать, Син Юн Сун, была одной из самых сильных женщин, каких мне довелось знать. Она прожила удивительную жизнь и скончалась в возрасте ста лет 17 июня 2019 года. Она была необразованной, однако обладала жизненной силой, которая провела меня через трудный период в детстве. Мою младшую сестру она родила, когда мы бежали от северокорейских и китайских солдат, и те мучительные роды сказались на ее здоровье на всю оставшуюся жизнь. Спустя всего три дня после рождения сестры, маме пришлось снова идти пешком много километров по заснеженной дороге.

Эта картина преследует меня с самого детства. Даже маленьким мальчиком я инстинктивно понимал, что так не должно быть. Взрослея, я начал сознавать, что неравенство и несправедливость следует исправить, чтобы женщины принимали большее участие в общественной жизни.

Когда я учился в школе, чиновник из окружного управления образования вручил мне премию за сочинение в честь Дня прав человека ООН, который отмечается по всему миру 10 декабря. Насколько я помню, сочинение начиналось так: «Снова девочка! – выкрикнул отец и, разочарованный, выбежал из дома». Его жена только что родила девочку, четвертую в семье, но он очень ждал мальчика. Такое часто случалось в 1950–1970-х годах. В Корее женщины продолжали рожать, пока на свет не появится мальчик. Однако меня окружали сильные женщины, которые пережили войну и сохранили свои семьи, и я испытывал к ним безграничное уважение.

Десятилетия спустя, уже став министром иностранных дел Кореи, я искал и продвигал женщин с теми же образованием и навыками, что и у самых опытных наших мужчин. В те времена на руководящих постах женщин не было, и моя реформа не пользовалась популярностью. Тем не менее в июле 2005 года я назначил Кан Гён Хва начальником отдела по связям с международными организациями, сделав ее первой и единственной женщиной на руководящем посту во всем министерстве. Когда я занимал пост генерального секретаря ООН, она была моим заместителем, а позднее стала министром иностранных дел Кореи. Правозащитники поддерживали мои усилия по найму и продвижению женщин, но я не считаю, что заслуживаю особого признания за такую деятельность – это должно быть нормой.

Став генеральным секретарем ООН, я получил возможность продвигать женщин в рамках организации и по всему миру. В декабре 2006 года, когда я готовился занять свой пост, мне стало ясно, что в ООН следует усилить гендерный паритет. Соотношение между мужчинами и женщинами значительно изменилось во время моей работы генеральным секретарем, а также после этого, однако жизненно необходимо, чтобы так продолжалось и дальше. Очень важно, чтобы как можно больше женщин работало в ООН, внося в деятельность организации новые перспективы и энергию, и, в частности, в наших представительствах, демонстрируя местным правительствам способность быть максимально эффективными на ответственных постах. Я знаю, что этот пример пробуждает амбиции девушек по всему миру.

Изучая документацию, я наткнулся на имя знаменитого британского дипломата Маргарет Энсти, которая за сорокалетнюю карьеру в ООН стала первой, то есть лидирующей, в рамках организации. Она доставляла гуманитарную помощь в Бангладеш, а в распадающемся Советском Союзе помогала детям Чернобыля. Она занимала несколько официальных должностей и ездила по всему миру, где только что закончилась Вторая Мировая война. Курт Вальдхайм, четвертый генеральный секретарь ООН, сделал Энсти первой в истории женщиной-заместителем генерального секретаря, и она возглавляла представительство ООН в Вене, где боролась с организованной преступностью. В 1992 году Перес де Куэльяр назначил ее главой политической миссии в Анголе. Мой предшественник, Кофи Аннан, привлек к работе большое количество женщин, однако мог бы задействовать и больше. В первые месяцы моего срока я назначил главу администрации моего предшественника, Алисию Барсену из Мехико, на должность своего заместителя по управлению. Я попросил Мишель Монтас, очень уважаемую журналистку с Гаити, работавшую на радио ООН, стать моим пресс-секретарем – занять одну из самых заметных позиций в организации. Бывший премьер-министр Новой Зеландии Хелен Кларк стала при мне первой женщиной-руководителем Программы развития ООН, а министр иностранных дел Танзании Аша-Роуз Мигиро – заместителем генерального секретаря.

Я хотел, чтобы персонал ООН и государства-члены видели, что я серьезно настроен назначать женщин на заметные и ответственные руководящие посты в Секретариате, миротворческих миссиях и наших представительствах. С недовольством я открыл для себя, что сама административная система ООН была устроена так, что предпочтение отдавалось кандидатам-мужчинам. Если возникала вакансия, старший персонал формировал избирательный комитет и представлял мне кандидатуры трех финалистов, причем сначала рекомендовал только мужчин. Когда мы таким образом заполнили несколько постов, я понял, что организация не добьется гендерного равенства, к которому мы побуждаем государства-члены. Я потребовал, чтобы среди финалистов были женщины. «Кандидатуры есть, – ответили мне, – но они не соответствуют стандартам». В конце концов, я потребовал, чтобы мне давали проводить собеседование с кандидаткой, которая была отвергнута в последнюю очередь. Так я познакомился со множеством высококвалифицированных женщин и назначил их на руководящие посты.

Это стало веским вызовом в адрес моих советников-мужчин. Сначала они жаловались, что я вмешиваюсь в их дела, но я заявил, что это моя прерогатива. Я настоял на том, чтобы в каждой тройке кандидатов была минимум одна женщина, и со временем количество работающих у нас женщин значительно выросло. Иногда из женщин состояли целые комитеты! И качество работы этих комитетов нисколько не страдало. В целом я назначил на должности или повысил более 150 женщин в ООН по всему миру.

В 2010 году я учредил новое агентство, «ООН-женщины», для улучшения координации между агентствами ООН, НГО, общественностью и женщинами по всему миру. Оно должно было стать ведущим органом с амбициозной задачей по продвижению прав женщин, гендерного равенства, репродуктивного здоровья, грамотности и других важных вопросов, затрагивающих женщин любого возраста во всех регионах мира. Я знал, что мне потребуется влиятельный исполнительный директор, пользующийся уважением правозащитников, с которыми ему предстоит работать, а также обладающий политическим и профессиональным влиянием, чтобы уверенно и даже агрессивно взаимодействовать с мировыми лидерами.

Я решил, что Мишель Бачелет, только что ушедшая в отставку с поста президента Чили, отлично подходит для этой должности. Я рассказал ей о новом агентстве на конференции в Испании, и очень обрадовался ее энтузиазму. Бачелет даже согласилась встретиться с комитетом по найму. Многие другие выдающиеся женщины заявляли о своем интересе к данной позиции, включая Ким Кэмпбелл, бывшего премьер-министра Канады, чье политическое лидерство и достойная репутация тоже делали ее идеальным сотрудником для ООН. В конце концов агентство возглавила Мишель Бачелет.

Под руководством исполнительного директора Бачелет агентство занялось решением гендерных вопросов во всех инициативах ООН, информируя дипломатов и мировых лидеров о важных шагах, необходимых для улучшения жизни женщин. Не было совпадением и то, что во всех миротворческих операциях, утвержденных Советом Безопасности, появился новый мандат по защите девочек и женщин. Бачелет в дальнейшем вернулась на пост президента Чили, а после этого стала Верховным комиссаром ООН по правам человека.

«ООН-женщины» оказывает поддержку и обеспечивает представительство женщинам в НГО и правозащитных группах, занимающихся юридическими реформами, вопросами образования и сбором информации, а также оказанием услуг. Гражданское общество давно нуждалось в крупном, более однородном и влиятельном агентстве ООН по женскому вопросу, и я всей душой поддержал данное начинание.

2 июля 2010 года Генеральная Ассамблея одобрила создание Структуры ООН по вопросам гендерного равенства и расширения прав и возможностей женщин, называемой обычно «ООН-женщины». На одобрение инициативы потребовалось больше времени, чем обычно, поскольку некоторые государства-члены выразили обеспокоенность тем, что новое агентство сосредоточится на практиках, которые у них считаются неприемлемыми, например, репродуктивной автономии или полных политических правах. «ООН-женщины» образовалось из слияния четырех узконаправленных служб: Отдела по улучшению положения женщин, Международного научного и обучающего института по улучшению положения женщин и Женского Фонда ООН (ЮНИФЕМ) – в одну структуру, которая координирует женские вопросы в ООН. Однако главы существующих четырех агентств возражали против слияния. К моему недовольству, большинство правительств согласились с ними и лоббировали остальные страны против создания агентства «ООН-женщины».

Для начала я встретился с представителями тех государств, которые возражали против слияния или недостаточно поддерживали создание нового агентства, чтобы объяснить им необходимость в мощном и влиятельном органе по защите прав женщин. Далее я перешел к четырем главам действующих агентств, которым сказал, что они должны объединиться ради блага ООН и общих целей. Я не считал, что их работа обесценится после создания агентства «ООН-женщины», и убедил их, что в его рамках они будут выполнять почти те же функции. Ноэлин Хейзер руководила ЮНИФЕМ тринадцать лет, и меня впечатлило ее активное лоббирование. После создания группы «ООН-женщины» я назначил Хейзер исполнительным секретарем Экономико-социальной комиссии по Азиатскому и Тихоокеанскому регионам (ЭСКАТО).

Однако ситуация в целом продолжала меня сердить. Я еще совсем недавно стал генеральным секретарем, но уже в ходе предвыборной кампании дал понять, что ООН следует искать новые пути для расширения участия и влияния женщин в организации и во всем мире. Признаю, что я не ожидал такой политической оппозиции.

В 1995 году государства-члены единогласно приняли Пекинскую Декларацию и платформу для дальнейших действий, знаковый план из двенадцати пунктов по предоставлению женщинам полных гражданских, политических, экономических, образовательных и репродуктивных прав. (1) Декларация также призывала защищать права девочек и женщин, чтобы они не жили в страхе насилия по гендерному принципу. Но план внедрялся медленно – со скоростью улитки.

Борьба за права человека – это всегда разрушение стен: стен молчания, пособничества и невежества. ООН – идеальная платформа для такой борьбы и лучший образец для подражания. Чтобы помогать женщинам в развивающихся странах, ООН следовало использовать все ресурсы, стремясь максимизировать оказание помощи и применение собственного опыта. Я часто думал о жизни моей матери в молодости и о том, каким тяжелым был для нее каждый день. Так у меня сформировалась стойкое убеждение, что инициативы по развитию должны быть в первую очередь сфокусированы на женщинах.

Я сделал здоровье и равенство женщин и девочек одной из Целей устойчивого развития, зная, что ни одно общество не может процветать, если половина его не вносит вклада и не получает отдачи. Цели устойчивого развития от 2015 года – это список из семнадцати пунктов, направленных на устранение нищеты, затрагивающей 10 % населения планеты, к 2030 году. Более 730 миллионов человек живут сейчас на 1,90 доллара в день. (2) Инициатива строилась на Целях развития тысячелетия 2000 и отличалась широким системным подходом. В частности, указывались сроки, в которые правительства должны были усовершенствовать системы здравоохранения, образования, продовольственной безопасности и доступа к медицинской помощи. Многие Цели устойчивого развития касались неотложных нужд женщин, в частности, доступности услуг в сфере охраны репродуктивного здоровья и равноправия в области образования и юридической защиты.

Исторически в беднейших обществах женщины страдали сильнее всего, оказываясь маргинализированными, лишаясь социальных благ и испытывая насилие. Я с самого начала был разочарован тем, что некоторые государства-члены все еще не могли принять современные реалии и первостепенное значение прав человека у женщин и девочек. Я говорил им, что пока правительства не сделают своим приоритетом здоровье женщин и их гражданские права, им не достичь прогресса, а равенство так и останется мечтой, а не реальностью. Ни одна проблема не связывает в такой степени безопасность, процветание и прогресс нашего мира, как здоровье женщин. Инициативы по обеспечению безопасности родовспоможения очень своевременны и благородны, однако многие мировые лидеры не осознают всех репродуктивных рисков, даже в собственных странах.

В июне 2010 года я запустил программу «Каждой женщине, Каждому ребенку», собрав 40 млрд долларов на сокращение материнской и детской смертности, 16 млн долларов на предотвращение предполагаемых тридцати трех миллионов нежеланных беременностей в следующие пять лет. Я вспоминал о страданиях своей матери, дважды терявшей ребенка, и стремился превратить ООН в глобальную инфраструктуру, которая сделает такую трагедию редким исключением, а не фатальным риском. В двадцать первом веке недопустимо, чтобы женщина рисковала жизнью при родах. Это мотивировало меня и многих других до меня на борьбу с младенческой и материнской смертностью в развивающихся странах. Как я часто говорил дипломатам и мировыми лидерам, нет причин для того, чтобы женщина, производя на свет ребенка в Южном Судане или Афганистане, подвергалась большему риску, чем женщина в Швеции или Австралии. Когда рождались трое моих собственных детей, я испытывал радость при мысли, что Сунтхэк находится в госпитале, под квалифицированным присмотром. Не представляю, как мой отец пережил восемь беременностей жены – три из них в период японского колониализма.

Невероятно, что около 300 000 женщин ежегодно погибают от осложнений при беременности и родах. Цифра поистине шокирующая! Сексуальное насилие, принудительное обрезание, ранние браки и рабство также недопустимы. НГО, занимающиеся правами женщин, теперь вмешиваются в эти вопросы активнее и являются мощными правозащитными органами и источниками информации. ООН не добьется поставленных целей без НГО и других организаций, содействующих нам, в том числе в сфере исследований и сбора данных, расширения существующих сетей по оказанию медицинской помощи, достижения политической доброй воли и совершенствования практик работы в удаленных областях с недостаточной инфраструктурой.

СМИ всегда играли важную роль в легитимизации «женских» вопросов; они являются бесценным источником информации, включая визуальную. Я участвовал во многих мероприятиях, организованных газетой «Гардиан» в 2014 году, по борьбе с принудительным обрезанием женщин. Местные печатные органы, радио и другие информационные службы также подкрепляют утверждение о том, что женщины заслуживают равенства и уважения. Моя собственная борьба в этой сфере принимала разные формы, однако суть ее не менялась. Я говорил о правах женщин на двусторонних переговорах с мировыми лидерами и с трибун ООН по всему миру: на Генеральной Ассамблее, во Всемирном Банке, ВОЗ, на региональных саммитах и бессчетных международных конференциях. СМИ сотни раз цитировали мои высказывания о важности равноправия, образования, инвестиций, прекращения насилия и защиты детей.

Я благодарен Сунтхэк за ее решимость и поддержку, особенно в мой первый срок. Моя теща, потерявшая мужа в Корейскую войну, показала мне пример стойкости и силы воли, жена же научила терпению. Сунтхэк подтолкнула меня к тому, чтобы проявлять большую щедрость и понимание в отношении женин. Она напоминала мне, что всю историю на нашей планете руководили мужчины, но теперь женщины тоже начинают поднимать голос. «Почему мужчины такие узколобые? – спрашивала она. – Мы же их матери, жены и дочери. Женщины стараются стать равными мужчинам».

В Совете Безопасности тоже происходили перемены. В 2000 году он единогласно принял Резолюцию 1325, призывающую к защите женщин во время конфликтов и признающую их роль миротворцев, а не просто жертв. (3) Данная проблема становится все острее по мере того, как растет жестокость воюющих сторон. От Афганистана до Сирии и Мали женщины и девочки подвергаются риску стать жертвами сексуальных пыток и насилия со стороны солдат и вооруженных боевиков. Но самое ужасное, что и миротворцы ООН в этом смысле небезупречны.

«Голубые каски» достаточно отважны, чтобы внушать страх конголезским повстанцам, и достаточно сильны, чтобы строить лагеря в условиях суданской пустыни. Они восстановили порядок в Сьерра-Леоне и обеспечили безопасность политическим переговорам в Восточном Тиморе и Афганистане. В 1950 году коалиция из двадцати одной страны принесла мир на мою родину, в Корею. Однако солдаты не ангелы. Сотни женщин и детей узнали это самым ужасным образом – став жертвами сексуального насилия от рук миротворцев, отправленных их защищать.

Сексуальное насилие – самое вопиющее из всех правонарушений, и я с отвращением думал о том, что некоторые миротворцы могут так жестоко поступать с людьми, полагающимися на их помощь. Большинство обвинений поступало от местных жителей, искавших защиты в лагерях ООН: женщин и детей, которых вынуждали покупать безопасность ценой интимных услуг. Ни при каких условиях это нельзя было считать сексом по согласию, и я не понимал, как командующие могли не знать о происходящем или не обращать на такие факты внимания.

После повторяющихся жалоб от гражданского населения в адрес миротворцев в Центрально-Африканской Республике я пошел на беспрецедентные меры, запросив отставки сенегальского генерала Бабакара Гейе, главы Стабилизационной миссии ООН в Центрально-Африканской Республике (МИНУСКА). Решение уволить моего специального представителя и главнокомандующего, уважаемого ветерана многих миссий ООН, было противоречивым, но правильным. Ведущие политики и военнослужащие во всех миссиях должны были понять, что политика нулевой терпимости ООН серьезная, решительная и будет направлена на все звенья командования. Я собрался положить конец безнаказанности.

В 2015 году тридцать жалоб на сексуальное насилие со стороны миротворцев были зарегистрированы всего в двух миссиях: МИНУСКА и Стабилизационной миссии ООН в Демократической Республике Конго (МООНСДРК). Большая часть служащих там не проходила тренинг по этике, но и он бы не решал проблемы. Не могу выразить словами, как рассержен, разъярен и пристыжен я был докладами из Африки. Каждое обвинение в сексуальной эксплуатации и насилии пятном ложилось на глобальную репутацию ООН, омрачая наши успехи, лишая нас уважения и стремления к сотрудничеству, а иногда и полностью уничтожая результаты, достигнутые ценой человеческих жертв.

Следует признать, что ООН не торопилась реагировать на жалобы со стороны людей, которые и так прошли через ад на земле. Заявления принимались, но не было единой утвержденной процедуры по их разбору, а Департамент миротворческих операций редко узнавал о них. Утверждались правила, издавались директивы, но на практике за ними ничего не следовало. Сначала немногие в штаб-квартире ООН признавали эту проблему: что плох не отдельный миротворец, а система в целом.

В 2010 году я назначил Марго Уолстрем, бывшего вице-президента Еврокомиссии, моим специальным представителем по вопросам сексуального насилия в конфликтах. Уолстрем хорошо разбиралась в системе ООН и проделала выдающуюся работу. С ее помощью я почувствовал, что мы наконец смогли справиться с проблемой. Мы внедрили обязательные тренинги по этике на местах, и я уведомил Совет Безопасности, что высшие офицеры будут отвечать за то, что их солдаты не прошли такие тренинги перед развертыванием миротворческой миссии.

Мы также осознали, как важно включать женщин в состав военных подразделений и полиции, особенно женщин-офицеров. Женщины-командующие формируют отношение миссии к преступникам на сексуальной почве; само присутствие женщин разбавляет насыщенную тестостероном атмосферу в войсках. Я содействовал назначению женщин на более заметные и важные посты, и 8 марта 2010 года повысил Энн-Мари Орлер из Швеции до звания полицейского советника Департамента миротворческих операций. Опытный офицер полиции с дипломом по юриспруденции и специализацией на правах человека, она возглавила деятельность организации по продвижению женщин в гражданской полиции в наших миссиях.

В мае 2014 года я назначил генерал-майора Кристин Лунд из Норвегии командующей силами ООН на Кипре (ВСООНК) – это был первый случай, когда женщина стала руководить военной миротворческой операцией. Многие мужчины сомневались в способности генерала-женщины командовать многонациональными подразделениями, несмотря на огромный опыт Лунд. Как я и ожидал, она проявила себя отличным главнокомандующим. Впоследствии генеральный секретарь Гутерриш назначил Лунд главой администрации в Зоне сил ООН по наблюдению над разъединением в Иерусалиме (СООННР), а мой специальный представитель на Кипре, Лиза Баттенхейм, стала заместителем Департамента ООН по поддержке на местах.

Соотношение гендеров в миротворческих войсках до сих пор расходится с показателем, к которому стремится ООН в регионах, восстанавливающихся после конфликтов. За десятилетний срок моего пребывания на посту генерального секретаря количество женщин в войсках удвоилось – с 1 400 в 2007 году до 3 200 в 2016 году. (4) Но даже с учетом числа 5 200 женщин в 2019 году миротворцам и государствам-членам ООН следует приложить усилия, чтобы превысить показатель в 5 %. Индия подняла планку для всех стран, предоставляющих войска, когда в 2007 году отправила первый полностью женский полицейский батальон в Либерию, которая только начинала восстанавливаться после жестокой, длившейся два десятилетия, войны за власть. Неоспоримая эффективность и профессионализм этого батальона вдохновили либерийских девушек, многие из которых были жертвами сексуального насилия, и теперь они составляют 17 % служащих в государственных правоохранительных органах.

Страны, предоставляющие войска, начинают посылать женщин-миротворцев, обладающих специальной подготовкой: так Руанда отправила нам двух женщин-пилотов, в которых остро нуждалась миссия в Южном Судане. Они управляли вертолетами в ходе военных операций и патрулировали коридоры доставки гуманитарной помощи в одной из самых опасных миссий ООН.