Электронная библиотека » Сборник статей » » онлайн чтение - страница 42


  • Текст добавлен: 25 февраля 2014, 17:55


Автор книги: Сборник статей


Жанр: Языкознание, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 42 (всего у книги 58 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Примечания

Настоящая заметка имеет к адресату сборника двоякое отношение. Во-первых, потому, что она неожиданно включается в тютчевиану, так как обнаруживает применение известной тютчевской цитаты для создания образа города. Во-вторых, потому, что юбиляр давно и прочно связан с Тарту многими нитями. Сам А.Л. Осповат неоднократно подчеркивал значение этого города и культурного локуса в его жизни. Так уж получилось, что и Тютчев, и его исследователь могли стать тартускими студентами, но не стали ими. Однако А.Л. Осповат принадлежит к верным «тартуанцам», поддержавшим тартускую кафедру русской литературы в самые трудные годы, он остается ее другом и «сотрудником».


1 Путеводителю как жанру уделялось поразительно мало внимания в русской исследовательской литературе. Как правило, работы носят узкоприкладной характер. См.: Давыдов А.Ю. О путеводителях как источнике по истории культурной жизни Ленинграда // Вспомогательные исторические дисциплины. СПб., 1993. Вып. 24.

С. 126–137; Александров Ю.Н. Москва: Диалог путеводителей. М., 1985; Александров Ю.Н. Справочная литература как исторический источник (на примере г. Москвы 1917–1936) / Автореф. дис…. канд. ист. наук. М., 1985; Острой О.С.

С чего начиналась петербургиана: Описание путеводителей по городу с момента их возникновения до середины XIX столетия // Невский архив: Историко-краеведческий сборник. СПб., 1993. Вып. 3.

С. 481–491. С большим проникновением в суть предмета писали о путеводителях их составители, в частности, владелец «Издательства путеводителей», основанного в 1888 году, и автор многочисленных русских «бедекеров» Г.Г. Москвич. Разумеется, это лишь отдельные замечания, разбросанные по предисловиям к разным книгам, которые еще нуждаются в обобщении. Немало полезных наблюдений по поэтике и прагматике жанра содержится в брошюре: Путеводители Григория Москвича: Отзывы печати. Одесса, 1903. См. качественную энциклопедическую статью: Grushow I. Guidebooks // Literature of Travel and Exploration: An Encyclopedia. N.Y.; London, 2003. Vol. 2. P. 519–522.

2 Как писал с некоторой обидой один из авторов: «Приходилось, например, слышать, будто наш „Путеводитель по Вильне“ не вполне отвечает своему названию главным образом излишнею полнотою и объемом. Но мы и не задавались целью быть полезным только коммивояжерам и лицам исключительно приезжим. Вильна <…> не настолько однако велика, чтобы, в целях возможности быстро ориентироваться в ней, необходимо непременно пользоваться для этого путеводителем»

(Виноградов А.А. Путеводитель по городу Вильне и его окрестностям. Вильна, 1907. С.1).

3 Часто путеводители издавались анонимно, и даже если имя составителя обозначалось на титуле или в предисловии, оно не всегда принадлежало к числу известных и знаковых. Поэтому под «авторской» мы подразумеваем не столько личную позицию конкретного лица, сколько тот взгляд или социальный заказ, который выражен в тексте и через него транслируется на достаточно большую аудиторию. Когда же речь идет о знаковых фигурах, то изучение составленных ими путеводителей может дать дополнительную информацию об их деятельности.

4 См. тексты о Тарту: Эстония в произведениях русских писателей XVIII – начала XIX века: Антология / Сост. С.Г. Исаков. Таллинн, 2001.

5 См.: Зеленин Д.К. Новые веяния в народной поэзии. М., 1901; Он же. Песни деревенской молодежи. Вятка, 1903.

6 Путеводитель и справочная книжка по Юрьеву (Дерпту) и Юрьевскому университету: С 10 иллюстрациями, планом города и картой окрестностей Юрьева. Юрьев, 1904.188 с. На титуле имя автора не указано. Мы не знаем, являлся ли сам Зеленин инициатором издания, или это был заказ местного книгоиздателя Эдуарда Бергмана, в типографии которого книга напечатана. Цензурное разрешение было получено 21 августа 1904 года, а несколькими месяцами ранее в той же типографии был выпущен еще один замечательный путеводитель того же автора: Зеленин Д.К. Кама и Вятка: Путеводитель и этнографическое описание Прикамского края. Юрьев, 1904.180 с. (ц. р. 18 марта 1904 года).

7 Дополнение к Путеводителю и справочной книжке по Юрьеву и Юрьевскому университету (Юрьев 1904). Юрьев, 1905. 23 с. (ц. р. 15 августа 1905 года). В конце брошюры, наряду с обычной в такого рода изданиях рекламой магазинов и товаров, была помещена и реклама самого путеводителя – выдержка из хвалебного отзыва о нем в ежемесячном приложении к «Ниве» за октябрь 1904 года.

8 <3еленин Д.> Путеводитель и справочная книжка по г. Юрьеву и Юрьевскому университету / 2-е изд. Юрьев, 1909.112 с. При ссылках на это издание страницы указываются в скобках. Любопытно, что второе издание более компактно, в нем нет ни списка домовладельцев, ни городского Адрес-календаря, есть сокращения и в исторической части.

9 С этим связан и подробный экскурс в историю студенческой жизни немецкого Дерптского университета, объяснения таких понятий, как «коммилитон», «гарантировать коман», «бурш», «фукс», «ольдерман», Wilder, Farben, Farbendeckel, Commers, Fuchszucht, Kneipe, Mensuren и др. (13–14). Но очерк «Студенчество старого университета» имеет и отчетливо идеологическую нагрузку. Зеленин демонстрирует, как формировались в студентах чувство чести, независимости, солидарности, а также инициативность, уважение к традициям и др. качества свободной личности, которые автор хочет видеть и в адресатах своей книги.

10 Уже то, что Зеленин не находит нужным называть имени Тютчева, очерчивает аудиторию его книги. Автор рассчитывает на то, что будущие студенты безусловно знают, за кем в русской литературе закреплено наименование «поэт-мысли-тель», как и на то, что они хорошо помнят весь контекст стихотворения «Через ливонские я проезжал поля…», где говорится о «кровавом» и «мрачном» прошлом «печальной сей земли», о владычестве рыцарей, о рабстве коренного народа.

11 Характерно, что классическую ротонду Старого Анатомикума того же архитектора Краузе (имя которого не упоминается) Зеленин считает своеобразной и красивой (50).

12 Надо учесть, что в 1902 году Императорский Юрьевский университет праздновал свое столетие. Казалось бы, к юбилейным торжествам (10–11) должны были сделать основательный ремонт главного здания, но этого не произошло. Видимо, средства были потрачены на устройство церковной колокольни «на южной части здания» (34). Подробнее об этом говорится в первом издании путеводителя, где имеется и несколько двусмысленный комментарий автора: «Таким образом, Юрьевский университет оказался первым в России и пока единственным университетом, на главном здании котораго возвышается церковная колокольня» (18).

13 Хотим подчеркнуть, что этот и другие (весьма многочисленные!) негативные отзывы совсем не свидетельствуют об «очернительской» позиции автора. Так, об Анатомическом институте Зеленин пишет почти восторженно. Указав на богатую и редкую коллекцию препаратов, слепков, моделей, он добавляет: «Все устройство залы носит на себе отпечаток глубокой старины и вместе какой-то идейной, серьезной простоты», «Studien-saal, открытый для всех, желающих изучать анатомию, представляет собою нечто единственное в России» (50). Столь же высокий отзыв дан сейсмическому отделению обсерватории: «Сейсмические приборы самые точные в России, отмечают малейшия колебания земной коры и дают знать о землетрясениях задолго до телеграфа» (47).

14 Студент Ветеринарного института Александр Петрович Тюрьморезов приехал в Юрьев с Дона. Будучи учителем Первого Донского четырехклассного училища, он уже успел опубликовать научно-популярную брошюру по виноградарству: О том, какия бывают и есть в настоящее время на Дону виноградныя болезни, как их узнавать, как лечить и предохранять виноградники от заболеваний и как составлять всевозможные растворы (лекарства) для обрызгивания. Константиновская н/Д, 1910.19 с.

15 Знакомство с шестистраничным оглавлением впечатляет: от перечня членов императорского дома, табельных дней, «вечного» календаря, сравнительных таблиц времени, мер и весов до законов о воинской повинности и правил льготного проезда учащихся и пр., не говоря о подробнейшем описании условий поступления и обучения в Юрьевском университете.

16 Тюрьморезов А.П. Указ. соч. С. 109. О более чем скромном быте русских студентов пишет и Зеленин: «Вообще, русское студенчество города Юрьева живет не богато, точнее – прямо бедно. Найти в Юрьеве русскому студенту заработок крайне трудно» (72), так как местных языков и, в частности, эстонского он не знает, и вообще предложение «интеллигентного» труда превышает спрос. Однако никаких пессимистических выводов из этого не следует. Далее автор подчеркивает разницу между русской и прибалтийской точками зрения на университетское образование: остзейцы считают, что «беднота» «не должна соваться в университет», русское общество «смотрит на дело иначе». В результате число русских студентов в университете растет, а различные организации и частные лица в России начинают жертвовать средства на стипендии и пособия юрьевским студентам.

17 Не случайно Зеленин приводит статистические данные о том, сколько выдающихся деятелей в самых разных сферах, в том числе 210 академиков и профессоров, дал России Дерптский университет в XIX веке (16–17).

18 Путеводитель Зеленина особенно выделяется в этом отношении. Если Тюрьморезов, писавший в период Первой мировой войны, занимает официозную антинемецкую позицию, то Зеленин как раз не зачеркивает положительной роли немецкого периода ни в истории города, ни в истории университета. Его раздражает местный консерватизм, препятствующий движению вперед, и, напротив, радуют отступления от официальных предписаний. Достаточно сравнить его отношение к матрикулу и к форменной одежде: «Матрикул – удостоверение университетскаго начальства <…> это маленькая и, в сущности, нидлячего <sic!> ненужная бумажка, за которую надо уплатить шесть рублей. Во всех прочих университетах России матрикулы давно отменены» (39). Ср.: «Пальто форменное, по существующему в Юрьеве usus’y (но не по правилам), для студентов не обязательно. Студенческие мундиры здесь крайне редки» (40).

19 Разумеется, и немногочисленные советские путеводители по Тарту требуют внимательного изучения с привлечением подробного исторического и культурного контекста, но это должно стать предметом специального исследования.

20 Salupere М. Tuhandeaastane Tartu. Nooruse ja heade môtete linn. Tartu, 2004. Русское издание вышло в 2005 году, немецкое – в 2006-м, английское – в 2007-м.

21 Такая установка весьма часто встречается в путеводителях. Она характерна и для упоминавшегося выше «Путеводителя по городу Вильне и его окрестностям» А.А. Виноградова, и для современного московского путеводителя: «Нет ничего лучше, чем почувствовать себя восторженным туристом в родном городе, это <…> очень правильное и полезное чувство, потому что никто толком не знает город, в котором живет» (От Пречистенских до Арбатских ворот: Москва, которой нет. М., 2006. С. 9).

Хенрик Баран
О ранней публицистике. М. дю-Шайла
Контексты «Протоколов Сионских мудрецов»

Статья написана в рамках коллективного проекта по истории «Протоколов Сионских мудрецов» и их рецепции в России и на Западе в ХХ веке. За оказанную поддержку автор благодарен Фонду семьи Невас (Nevas Family Foundation) и господину Дэвиду Невасу (David Nevas).


Имя французского графа Армана Александра (Александра Максимовича) де Бланке дю-Шайла (1885–1945)1 способно вызвать реакции среди трех разных групп исследователей. Для специалистов по творчеству Хлебникова он – автор брошюры «Un coin oublié de terre russe. La Hong-ro-Russie» (1912), на которую сослался поэт в одной из своих довоенных статей славянофильского направления2. Для историков белого движения и русской эмиграции он – офицер Войска Донского, арестованный в 1920 году в Крыму по приказу П.Н. Врангеля и судимый за пропаганду казачьего сепаратизма3, впоследствии активно выступавший в Женеве в качестве неофициального представителя советского правительства и в Болгарии в качестве видного деятеля «Союза возвращения на родину» (Совнарода)4. А для исследователей, занимающихся историей «Протоколов сионских мудрецов» (ПСМ), А. дю-Шайла – автор статьи в газете П.Н. Милюкова «Последние новости», в которой он свидетельствовал о том, что этот печально знаменитый документ, до сих пор используемый для антисемитской пропаганды в разных странах, является фальшивкой и что он узнал об этом непосредственно от С.А. Нилуса, редактора и издателя ПСМ5.

Суть свидетельства дю-Шайла, обнародованного через пару месяцев после публикации интервью и статьи о ПСМ бывшей княгини Е. Радзивилл6 – и совпавшего с ним по некоторым пунктам, сводится к следующему. В 1909 году дю-Шайла неоднократно общался с проживавшим в Оптиной пустыни Нилусом7, который, пытаясь убедить перешедшего в православие молодого француза в значении ПСМ, будто бы показал ему тетрадь с их французским оригиналом. Согласно дю-Шайла, его «поразил» язык этого документа: «Были орфографические ошибки, но мало того, обороты были далеко не чисто французскими <.. > одно несомненно – рукопись была написана иностранцем». Нилус сообщил гостю, что получил рукопись «от одного русского général’a» – П.И. Рачковского, главы Заграничной агентуры Департамента полиции во Франции. На вопрос дю-Шайла о возможности того, что кто-то обманул Рачковского и поэтому, «того не зная», сам Нилус «оперирует подлогом», его собеседник ответил: «Положим, что „Протоколы“ подложны. Не может ли Бог и через них раскрыть готовящееся беззаконие? Ведь пророчествовала же Валаамова ослица! Веры нашей ради Бог может превращать собачьи кости в чудотворные мощи; может Он и лжеца заставить возвещать Правду»8. Таким образом, согласно статье дю-Шайла, Нилус допускал возможность фальсификации хранимой им рукописи, но был убежден в реальности описываемого в ней «еврейского заговора».

По мнению дю-Шайла, передача рукописи Нилусу была связана с придворной интригой, в которой принял участие Рачковский. Влияние ПСМ в России «долгое время казалось ничтожным», однако, как описывает дю-Шайла, начиная с 1918 года они стали активно распространяться на юге России и на У крайне: по его словам, они «служили пищей для погромной агитации и дали в этом отношении самые блестящие и печальные результаты»9.

Статья А. дю-Шайла, опубликованная одновременно на русском и французском языках, а вскоре и на английском10, привлекла немало внимания. Однако после того как в трех выпусках (16–18 августа 1921 года) лондонской Times появились статьи Ф. Грейвса о роли памфлета М. Жоли «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье» (1864) как источника ПСМ11, показания дю-Шайла явно стали менее существенными для дела разоблачения подлога. Тем не менее в 1934 году дю-Шайла выступил в качестве свидетеля обвинения на знаменитом Бернском процессе, возникшем в результате иска еврейских общин Швейцарии против распространителей ПСМ на территории этой страны, и предоставил в распоряжение Э. Чериковера развернутый письменный вариант своей статьи12.

Свидетельство А. дю-Шайла получило – и до сих пор получает – диаметрально противоположные оценки13. По мнению сотрудника «Последних новостей» С.Л. Полякова, они написаны «беспретенциозно, просто и правдиво»14. В.Л. Бурцев, также привлеченный в качестве свидетеля к бернскому судебному разбирательству, считал, что дю-Шайла успешно прояснил механизм передачи документа «из рук охранников» «в руки Нилуса»15. Историк Н. Кон, поместивший пространные выдержки из статьи дю-Шайла в книге о ПСМ, считал, что, несмотря на неточности, дю-Шайла «в целом» проявил «хорошую осведомленность»16. X. Бен-Итто, некритично пересказавшая содержание статьи графа, пишет о «нравственном долге», заставившем его «открыть правду»17 о подложном документе. А французский ученый П.-А. Тагиев, автор крупнейшего исследования о распространении ПСМ и их использовании в антисемитской пропаганде, называет свидетельство дю-Шайла «наиболее важным и наиболее заслуживающим доверия (несмотря на некоторые ошибки и неточности)»18.

В свою очередь, приверженцы концепции «жидомасонского заговора» или «мировой закулисы» рисуют портрет графа самыми черными красками. Антисемитская публицистка Лесли Фрей (Lesley Fry)19 называет его «авантюристом» в брошюре, выпущенной во Франции и выдержавшей два издания в 1930-е годы. В поддержку этого мнения она воспроизводит письмо некой Татьяны Фермор20 от 9 июня 1921 года: в нем изложен ряд фактов, указывающих на близость дю-Шайла к русским националистам (об этом см. ниже), а также упоминается его арест и суд над ним в Крыму21. Несколько лет спустя эту тему подхватывает нацистский автор К. Бергмайстер, заявивший, что дю-Шайла был большевистским агентом в армии Врангеля, что он был арестован и приговорен к смерти за измену, а решение суда было смягчено Врангелем благодаря вмешательству французского посла22. А уже в наше время Р. Багдасаров и С. Фомин к этим обвинениям добавляют и другие, называя дю-Шайла «умелым провокатором» и, применяя к нему фразу из его повествования о Нилусе, «лжецом, возвещающим правду»23.

На этом фоне выделяется формулировка М. Хагемейстера, который пишет о «мерцающей и противоречивой личности»24 дю-Шайла, отмечая при этом скупость сведений о его деятельности в России. В отличие от него Ч. Де Микелис, автор важнейшего исследования о ПСМ, считает возможным, что «обрусевший французский дворянин», чье свидетельство он отрицает, был использован «советскими спецслужбами, чтобы поддержать с неожиданной стороны версию княгини Радзивилл»25.

Первую и наиболее важную статью А. дю-Шайла в «Последних новостях»26 предваряла небольшая биографическая справка, очевидно составленная на основе предоставленных им сведений. Приведем начало этого текста:

Автор печатаемых нами фельетонов о Нилусе и «Сионских Протоколах» А.М. дю-Шайла – отставной подъесаул Войска Донского – прожил весь 1909 год в Оптиной Пустыни, куда он отправился с целью изучения внутреннего быта русской церкви. В 1910 году дю-Шайла поступил в Петербургскую Духовную Академию, в которой прослушал четырехлетний курс. Написал несколько исследований на французском языке по истории русской культуры и по славянским и церковным вопросам. С 1914 года дю-Шайла состоял на военной службе…27

Альтернативную картину рисует в своем письме Татьяна Фермор. Процитируем один фрагмент из этого текста – одного из немногих источников информации о довоенном периоде жизни и деятельности А. дю-Шайла:

…Поскольку я следила за жизнью дю-Шайла в России, меня поражала чрезвычайная скорость его политической и церковной карьеры. Он стал близким другом епископов, известных своим православием, и проповедовал священную и абсолютную власть Монарха российского и непримиримую ненависть ко всем иностранцам. Мы видели, как дю-Шайла, в качестве друга епископов Антония Волынского и Евлогия Холмского, посещал знаменитый салон графини Игнатьевой. По мере его продвижения в высших сферах русского общества он перенес свою деятельность из области религии: стал заниматься политикой и, будучи сторонником лидера панславянского движения графа Бобринского, был послан в Австрию с тайной миссией среди жителей Галиции. Впоследствии его арестовали по обвинению в шпионаже.

После возвращения в Россию он руководил яростной кампанией против национальных меньшинств империи, особенно поляков и финнов. Так как дю-Шайла всегда нуждался в деньгах, я рекомендовала его председателю комиссии по делам Финляндии, господину Корево, который использовал его для антифинской пропаганды в иностранной прессе28.

Итак, там, где дю-Шайла сводит свою довоенную карьеру к факту длительного визита в Оптину пустынь, учебе в Петербургской духовной академии и работе над исследованиями о славянской культуре, Т. Фермор рисует портрет великосветского авантюриста, стоявшего на крайне правых позициях. Какая из этих биографических справок ближе к истине? Вопрос интересный и сам по себе, и потому, что информация о личности дю-Шайла, о его способности сказать правду о самом себе может повлиять на оценку достоверности его свидетельских показаний о С.А. Нилусе и ПСМ.

К сожалению, документы, относящиеся к деятельности А. дю-Шайла, как в России, так и за границей, либо выявлены плохо, либо недоступны по не зависящим от исследователей причинам. Для прояснения ранней биографии француза – в частности, его идеологических позиций, о которых и пишет Т. Фермор, – приходится опереться на его собственные публикации: их, как выясняется, было немало.

Сообщая о А. дю-Шайла, мы опубликовали небольшой список известных нам тогда его печатных работ29. В основном это были переводы на французский язык полемических монографий о разных аспектах взаимоотношений Финляндии и России: их авторы – юрист, председатель Комиссии по систематизации финляндских законов сенатор Н.Н. Корево (1860–1935)30, специалист по «финляндскому вопросу» историк М.М. Бородкин (1852–1919), юрист, специалист по уголовному законодательству сенатор Н.С. Таганцев (1843–1923), юрист барон Вольф фон-дер-Остен-Сакен, правовед, публицист, специалист по государственному и административному праву Э.Н. Берендтс (1860-?) и финский автор и переводчик В. Шурберг (Waldemar Churberg, 1848–1924).

Собственных произведений дю-Шайла было мало: среди них – прочитанная Хлебниковым монография о «карпатороссах», а также несколько обзоров событий в Финляндии, опубликованных в журнале Revue contemporaine. Почти все издания, перечисленные в библиографии, были проверены de visu; исключением оказались статьи о Финляндии, которые мы включили в список лишь на основе записей в каталоге Шведской королевской библиотеки, так как сам журнал был в тот момент недоступен. Как выяснилось впоследствии, полная подшивка Revue contemporaine хранится лишь в нескольких библиотеках мира, да и отдельные его выпуски тоже встречаются весьма редко. И это несмотря на то, что издание было запланировано именно как средство ознакомления западной аудитории – политической, деловой и интеллектуальной элиты – с «объективным» положением дел в Российской империи.

Журнал на французском языке Revue contemporaine, с которым, как выяснилось, А. дю-Шайла был тесно связан, выходил в Петербурге с июня 1910 (№ 1) до конца 1916 года (№ 147–148)31. Его задача, согласно редакционной заметке в первом выпуске, заключалась в том, чтобы «сформулировать интересы русской родины» перед «международной публикой». Вместо того чтобы покорно принимать общеевропейские «истины», навязанные «международным ареопагом», «русская нация, – заявило руководство журнала, – имеет моральное право» «внести свой личный вклад в это общее наследие в области законодательства, культуры и политики, где жить – значит создавать, бороться и хотеть». Новое издание призвано было донести до европейского читателя «надежную, точную информацию о России», а также оценку любого события, любого современного вопроса, по которому было бы интересно ясно выразить «точку зрения и угол зрения русского духа». Форма, избранная для осуществления этих задач, – французский литературный журнал, и не только благодаря «течению франко-русских симпатий, который всегда жив в наших рядах», но и потому, что никакой другой «инструмент» не достиг той степени «тонкости и совершенства», которая присуща французскому языку. О таком сочетании «содержания» и «формы» гласил лозунг, помещенный на титульном листе каждого выпуска: Mente Rossica – Verbo Gallico.

Контора журнала находилась по адресу: Петербург, Офицерская ул., 6. Там же помещалась и «Русско-французская типография», напечатавшая большую часть переводов А. дю-Шайла, а также монографии его и других лиц, связанных с изданием.

По словам руководства Revue contemporaine, идея создать подобный орган принадлежала группе людей, «близко связанных с общественной жизнью в России»32. Как бы то ни было, дело этим не ограничивалось: как видно из архивных документов, журнал входил в число изданий, «существование которых признавалось необходимым и полезным» и получавших «существенную поддержку» из фондов Министерства внутренних дел33.

Во главе субсидированного правительством журнала стоял человек с многолетним опытом государственной службы – Александр Александрович Башмаков (1858–1943). Ученый-правовед, публицист, поэт, сделавший карьеру в министерствах иностранных и внутренних дел, он был видным деятелем славянского движения, одним из основателей монархической и националистической организации «Русское собрание»34, а в 1906 году создателем близкой к Союзу русского народа Русской партии народного центра. До того как он стал руководить Revue contemporaine, Башмаков занимал пост редактора официального Journal de St.-Pétersbourg (1904–1905), издавал общественно-политическую газету правого направления «Народный голос»35 (1905–1906) и служил на посту главного редактора «Правительственного вестника» (1906–1911)36.

Хотя полностью установить круг авторов Revue contemporaine не представляется возможным, так как многие тексты подписаны не поддающимися расшифровке псевдонимами, те русские авторы, имена которых известны, в целом принадлежали к официальным, правым кругам. Наиболее часто на страницах издания выступал сам А.А. Башмаков – то под своим именем, то под псевдонимом Viestchi Oleg37. Среди других лиц, сотрудничавших с журналом, – уже упоминавшийся Н.Н. Корево, журналист и писатель, редактор официозной газеты «Россия» С.Н. Сыромятников (1864–1933), историк, профессор Варшавского университета И.П. Филевич (1856–1913), историк, директор Главного архива Министерства иностранных дел С.М. Горяйнов (1849–1918), историк-славист, публицист, славянский деятель В.Н. Кораблев (1873–1935), правовед, сенатор Д.И. Пестржецкий (?-1922), журналист, писавший о странах Дальнего Востока Д.Г. Янчевецкий (1873?-1938), экономист, агент министерства финансов в Париже А.Г. Рафалович (A Raffalovitch, 1853–1921) и др. В журнале также печатались французские авторы – корреспондент «Фигаро» в Петербурге Р. Маршан (René Marchand, 1888-?)38,журналист, писатель С. Шесин (Serge de Chessin, 1880–1942), историк искусства, сотрудник Французского института в Петербурге Л. Откер (Louis Hautecœur, 1884–1973), юрист, специалист по международному праву Э. Клюне (Edouard Clunet, 1845–1922), журналист Ж. Эрбет (Jean Herbette, 1878–1960)39 и др.

А. дю-Шайла начал сотрудничать в журнале в конце 1911 года, когда на страницах Revue contemporaine за подписью «A du Ch.» появляется его статья о российско-финляндских отношениях в ноябре40. Здесь представлен не только полемический обзор отзывов финляндской прессы по поводу новых законодательных инициатив в Государственной думе, но и приводятся материалы из того же источника, свидетельствующие о том, что высокий культурный уровень Финляндии, который столь часто удивляет приезжих иностранцев, на самом деле не распространяется за пределы столицы. В дальнейшем, вплоть до конца 1913 года, дю-Шайла регулярно выступает в журнале с подобными статьями (общее число – 38), продолжая бороться с разнообразными проявлениями финляндского сепаратизма.

Колонка, которую готовил дю-Шайла, – далеко не единственный материал в Revue contemporaine, посвященный Финляндии. 1910-е годы – время политики, проводимой сначала П.А. Столыпиным, а потом сменившим его на посту председателя правительства В.Н. Коковцовым, направленной на ограничение автономии Финляндии, а также на уравнивание в правах русских подданных на ее территории. Неудивительно, что журнал А.А. Башмакова, самым тесным образом связанный с правительственными кругами, не только излагал официальную точку зрения на сложившуюся ситуацию, но и озвучивал более жесткие позиции. Так, после того как в 1911 году финляндский Сейм заблокировал строительство новой железнодорожной ветки из Санкт-Петербургской губернии в Хитола (ныне в Карелии), редакционная статья назвала это действие «бунтом втихомолку» и заявила, что лучшим способом покончить с данной ситуацией было бы ввести в Финляндию одну или две дивизии и закрыть Сейм – «абсурдный инструмент парламентской комедии, плохо сообразной (peu conforme) с достоинством Империи»41.

Вопрос об отношениях метрополии и «окраин» империи касался не только территории Финляндии, что и отражено в публикациях А. дю-Шайла в Revue contemporaine. В статье, посвященной недавно умершему И.П. Филевичу, он ссылается на мнение покойного историка о «малорусском наречии» и «провинциальной литературе», а также на его «научное доказательство» того, что «учение» украинских сепаратистов «абсолютно несостоятельно, совершенно искусственно и безусловно чуждо сознанию народов Малороссии и Беларуси»42. А в большой работе об украинском сепаратизме, печатавшейся в нескольких выпусках журнала, но оставшейся незавершенной, он дает очерк истории Украины и развития украинофильских идей вплоть до 1910-х годов, связывая события последних десятилетий с ирредентизмом, поощряемым Австро-Венгрией43; поскольку конец статьи в печати не появился, об обещанных автором «предсказаниях» по поводу дальнейших путей украинского национализма можно лишь догадываться.

Выступая против украинского сепаратизма, дю-Шайла тем не менее сам печатает – как под своим именем, так под псевдонимом Alexandre Maximovitch44 – полемические статьи, посвященные положению славянского населения в Австро-Венгрии. Среди них не только упомянутый выше очерк «Un coin oublié de terre russe», сначала опубликованный в журнале, а потом выпущенный в виде отдельной книги, но и другие тексты, в которых он описывает ситуацию в Прикарпатской Руси, Галиции и Буковине, критикует австро-венгерское правительство и развивает тему «собирания земли русской»45. В статье «Народная династия Романовых и единство России», вышедшей в специальном выпуске, посвященном трехсотлетию династии, дю-Шайла пишет, что под «игом чужого» остались 3,5 миллиона русских, проживающих в пределах Австро-Венгрии, и это лишь потому, что «военная удача никогда не вернула их в руки реставраторской династии»46. Лишь накануне мировой войны дю-Шайла воздерживается от высказываний по этому вопросу; вместо того в статье, опубликованной летом 1914 года, он приводит ряд аргументов в пользу ослабления политических связей между Веной и Будапештом и переориентации Венгрии на Россию47.

В приведенном выше отрывке письма Т. Фермор А. дю-Шайла назван сторонником графа Бобринского. Безусловно, политическая линия, которой он придерживается в своих статьях о славянах в Австро-Венгрии, соответствует позиции графа В.А. Бобринского (1867–1927) – депутата Государственной думы 2-4-го созывов, председателя Галицко-русского благотворительного общества, участника славянского съезда в Праге (1908), сторонника политики русификации окраин России и вмешательства в поддержку славянского населения Прикарпатской Руси48.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации