Текст книги "Помнит ли мир спасенный?"

Создание сети партийных организаций как органов управления народным сопротивлением оказалось делом весьма сложным. В связи с быстрым продвижением войск противника, а также из-за отсутствия подготовленных кадров, владевших опытом нелегальной деятельности, состав подполья нередко формировался поспешно, с нарушением мер конспирации.

Иногда в подполье попадали недостаточно проверенные и стойкие, а то и просто малодушные люди, даже предатели. А ведь враг был жесток и беспощаден, имевший опыт на подавление антифашистских организаций и в самой Германии, и в захваченных европейских странах, обладал разветвленным аппаратом спецслужб. В результате в первые месяцы войны сотни партийных и комсомольских комитетов были разгромлены, в застенках гестапо мученической смертью погибли верные сыны Отечества. Но как бы там ни было, именно от отважных людей, сумевших закрепиться в столь суровых условиях, и пошли первые ростки организованного сопротивления нацистам и их приспешникам.

Примечательно, что партизанские формирования чаще всего создавались по административным районам, возникали они и по инициативе на местах. Многие, кто возглавил эту работу, даже не зная директив партии и правительства о развертывании борьбы в тылу врага, в своих поступках руководствовались чувством ответственности за судьбу Родины, стремлением защищать ее от поругания. Они искали и находили многочисленных сторонников, объединяли их в группы и отряды для непримиримой борьбы с агрессором.

Среди первых партизан было много военнослужащих, не сумевших пробиться из окружения к линии фронта или бежавших из плена. В принятии ими такого решения большую роль сыграла листовка-обращение Главного политического управления РККА от 15 июля 1941 г. «К военнослужащим, сражающимся в тылу противника». В этой листовке, разбросанной с самолетов над всей оккупированной территорией, деятельность советских воинов за линией фронта рассматривалась как продолжение выполнения ими боевой задачи. Командирам и рядовым предлагалось переходить к методам партизанских действий и всеми доступными средствами уничтожать врага [83].

В 1941 г., следуя этому призыву, к партизанской борьбе перешли тысячи окруженцев. В их числе был и некоторый командный состав высшего звена: командиры 6-й и 48-й кавалерийских дивизий М.П. Константинов и Д.И. Аверкин, командиры 110-й и 208-й стрелковых дивизий В.А. Хлебцов, В.И. Ничипорович и др.

Среди партизан Ленинградской области в 1941 г. военнослужащих оказалось 18 %, в Орловской области – 10 %, в Литовской ССР – 22 %, в Белоруссии на протяжении всей войны – более 11 %. Они внесли в ряды партизан дисциплину, порядок, организованность, знание оружия и военной техники. Отдельные отряды полностью состояли из военнослужащих. Но чаще это были смешанные формирования, объединявшие местных жителей, военнослужащих и представителей партийно-советского актива. Такой состав удачно синтезировал опыт партийного руководства, знание военного дела и местных условий.

Некоторая часть отрядов формировалась республиканскими, краевыми, областными, местными партийными, комсомольскими и советскими органами, военными советами фронтов и армий в советском тылу: одни в период, предшествующий оккупации, другие – в тот момент, когда оккупация определенных районов становилась реальностью.

Эта деятельность активизировалась после речи И.В. Сталина 3 июля 1941 г. Ставка ВГК, Генеральный штаб, Главное политическое управление РККА обязали военные советы и политические управления фронтов оказывать всемерную помощь республиканским и областным комитетам партии в подборе людей для партизанских отрядов и диверсионных групп, в снабжении их оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами, в организации обучения будущих партизан приемам и методам действий в тылу врага, обеспечении перевода партизан за линию фронта и поддержании с ними связи [84].

Началась массовая заброска на оккупированную территорию многочисленных диверсионных групп с задачей замедлить темпы продвижения войск нацистской Германии и ее европейских союзников. Эти мужественные добровольцы-партизаны действовали в прифронтовой полосе, особенно плотно насыщенной вражескими войсками, их спецслужбами, и, не имея необходимой подготовки и опыта, нередко погибали, так и не выполнив боевое задание.

С первых дней войны к развертыванию партизанского движения и подпольной борьбы были привлечены центральные и местные органы государственной безопасности и наркомата внутренних дел, которые обучали руководящие кадры партизан и подпольщиков приемам конспирации, методам разведки и контрразведки. Своеобразными центрами подготовки квалифицированных разведчиков и диверсантов-подрывников стали отдельные мотострелковые бригады особого назначения (ОМС-БОН) и отдельный истребительный мотострелковый полк управления НКВД Москвы и Московской области.

На положение партизанских отрядов переводились истребительные батальоны, находящиеся в ведении НКВД. По состоянию на 18 января 1942 г. на его учете находились 1798 партизанских отрядов (70 796 бойцов и командиров) и 1153 разведывательно-диверсионные группы (7143 разведчика и подрывника) [85].

Важно отметить, что не все партизанские отряды, подготовленные в советском тылу, смогли приступить к выполнению своих задач. Многие из них не сумели перейти линию фронта, другие из-за нехватки резервов влились в боевые порядки войск, третьи направлялись на пополнение Красной Армии.

К концу 1941 г. на оккупированной врагом территории удалось закрепиться и развернуть борьбу почти 3500 партизанским отрядам и группам, насчитывавшим 90 тыс. человек. Они сыграли важную роль в Московской битве, особенно в ее наступательном периоде [86].

Характерной особенностью организационной структуры партизанских формирований была стихийность. В зависимости от вооружения, наличия боеприпасов, социального состава населения, характера местности, сложности выполняемых задач, опыта командного состава в тылу врага действовали группы, отряды, батальоны и полки самой различной численности. Большим разнообразием в организации и внутренней структуре отличались партизанские формирования, возникшие непосредственно на оккупированной территории.

В первую военную зиму, оказавшейся очень тяжелой для народных мстителей, многие крупные партизанские формирования понесли огромные потери, что вынудило их прекратить свое существование. А вот небольшие отряды и группы, действовавшие на обширном пространстве, сводили на нет все преимущества врага в вооружении и техническом оснащении, становясь неуловимыми для оккупантов, сохраняя за собой инициативу. Они внезапно нападали на противника и после быстротечного боя столь же стремительно исчезали. При этом у врага возникало ощущение, что он ведет бой с собственной тенью, или, наоборот, что против него воюет весь советский народ. Это не могло не отразиться на морально-психологическом состоянии частей вермахта и полиции ввиду того, что солдаты и офицеры противника находились в постоянном напряжении и страхе.

Следует подчеркнуть, что управлять такими формированиями, а тем более организовывать по единому плану их действия было затруднительно. Поэтому уже с конца 1941 г. для согласования боевой, политической и хозяйственной деятельности ряд отрядов стали объединяться в более крупные организационные структуры. И назывались они по-разному: бригады, полки, соединения, дивизии. В Калининской области в 1942 г. действовал даже партизанский корпус. Однако все эти формирования не имели необходимого вооружения и боеприпасов, они не были однотипными, и тем более не соответствовали армейским структурам аналогичного названия.

Самой распространенной структурой партизанских отрядов стала бригада, которая состояла от трех до пяти и более отрядов, суммарно насчитывавших от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Только на оккупированной территории Белоруссии в годы войны сражалось 213 бригад, в составе которых было 997 отрядов (около 80 % всех действующих партизанских отрядов) [87].

Примечательно, что отряды, входившие в бригаду, базировались сравнительно разобщенно на обширной территории, вследствие чего обладали оперативной самостоятельностью. Для целенаправленного удара по объектам противника координацию их усилий осуществляло единое командование. После выполнения боевой задачи партизанские отряды возвращались на свои базы.

Как правило, партизанские формирования стремились развертывать свои действия в хорошо известных им административных районах, в которых они могли не только опираться на помощь местного населения, но и пополнять свои резервы. На оккупированной территории действовали и экстерриториальные формирования, выполнявшие стоявшие перед ними задачи в ходе коротких или длительных рейдов, временно либо безвозвратно оставляя свой район базирования.

По мере роста численности партизанских формирований и укрепления их материальной базы создавались разведывательная, диверсионная, хозяйственная и санитарная службы, а также подразделения для подготовки народных мстителей по различным военным специальностям. Появились даже типографии, где издавались газеты, печатались листовки и прокламации. Сложилась и четкая система управления, включавшая в себя командование партизанского формирования в лице командира и обязательно комиссара, штаб, партийно-политический и административно-хозяйственный аппарат.

В партизанском движении институт военных комиссаров в отличие от действующей армии, где он был отменен в октябре 1942 г., сохранялся на протяжении всей Великой Отечественной войны. Проводимая комиссарами политическая работа укрепляла движение, способствовала росту партизанских сил и подполья, содействовала подъему населения на борьбу с оккупантами.

Патриоты вступали в партизанские отряды добровольно, что, разумеется, требовало от них большого мужества. Ведь в немецких войсках действовали инструкции и наставления, в соответствии с которыми каждого партизана ожидала в случае захвата неминуемая смерть. И все же недостатка в добровольцах не было. В партизаны шли мужчины и женщины, старики и даже подростки, люди разных профессий, национальностей и вероисповеданий.

Быт и внутренний распорядок жизни партизан в базовом лагере строился на требованиях уставов, используемых Красной Армией. В большинстве партизанских формирований поддерживалась строгая воинская дисциплина. Виновные в мародерстве либо уличенные в других тяжких преступлениях строго наказывались – вплоть до расстрела.

С осени 1942 г. основным источником пополнения боевых партизанских частей и соединений стали скрытные партизанские резервы. Это были жители населенных пунктов, изъявившие желание принять участие в вооруженной борьбе, но продолжавшие жить в своих домах. Их сводили в специальные отряды, где они проходили обучение. Весной 1943 г. только на Украине, в Белоруссии, Ленинградской, Смоленской, Калининской и Орловской областях формирования партизанского резерва насчитывали свыше 1 млн 500 тыс. человек.

Личный состав партизанских формирований принимал присягу. Ее текст сочиняли сами партизаны. Случалось, что его составляли, а потом утверждали областные и республиканские партийные комитеты. Клятва-присяга еще более дисциплинировала партизан, повышала их ответственность за выполнение задач, за судьбу страны в целом.

В районах плотного скопления партизанские формирования объединялись в территориальные соединения с единым оперативным руководством, включавшим оперативные группы. Боевая деятельность таких соединений выходила за рамки тактических задач.

В 1943 году в Белоруссии в некоторых западных и северо-западных областях России и на северо-западе Украины за партизанскими формированиями были закреплены конкретные территории. В границах своих районов, в пределах которых они базировались, партизанские формирования добывали себе пропитание и одежду (в основном за счет местного населения), вели боевые действия с противником. Такие методы также позволяли защищать население от произвола оккупантов.

Многие партийные работники, военнослужащие, практики партизанской борьбы, рассматривая это движение как эффективное средство помощи действующей армии в разгроме противника, обратились с ходатайством в Государственный комитет обороны (ГКО) о создании централизованного руководства движением.

30 мая состоялось решение ГКО о создании Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) при Ставке Верховного Главнокомандования. Начальником ЦШПД был назначен первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко, а заместителями – представители от НКВД и армейской разведки.

Одновременно при военных советах фронтов были созданы штабы партизанского движения: Карело-Финский, Ленинградский, Калининский, Западный, Брянский, Украинский (при Военном совете Юго-Западного направления). В свою очередь фронтовые штабы формировали группы при военных советах армий, перечень которых устанавливал ЦШПД [88]. В сентябре этого же года фронтовые ШПД с целью их более четкого функционирования были переформированы в представительства ЦШПД на фронтах, а их начальники постановлением ГКО введены в состав военных советов фронтов.

Созданные впоследствии республиканские, краевые и областные штабы партизанского движения позволили оперативно и более слаженно управлять действиями партизанских сил как в полосах фронтов, так и на всей оккупированной территории – от линии боевого соприкосновения с противником до западных границ СССР.

Деятельность штабов партизанского движения оказала мобилизующее влияние на боеспособность партизанских сил и подполья, значительно повысила эффективность народной борьбы в тылу врага.

ЦШПД были приняты меры по улучшению связи с партизанскими формированиями, установлению их численности и вооружения, оценке политико-морального состояния и боевых возможностей. В тыл врага регулярно направлялись связные, разведчики, группы и отряды организаторов. Они пробирались по заданным маршрутам, а когда выявляли не известные в центре отряды, ставили перед ними задачи, налаживали связь, организовывали и координировали их усилия.

С августа 1942 г. в республиканских и фронтовых партизанских штабах появились мощные радиоузлы. В тыл врага срочно перебрасывались радисты со средствами связи. К 15 ноября за линией фронта уже действовало 222 партизанские радиостанции. С их помощью ЦШПД поддерживал радиосвязь с 592 отрядами. Использование для связи авиации существенным образом улучшило обмен разведывательной информацией, что повысило степень управления партизанскими отрядами, а также качество их взаимодействия с Красной Армией.

Летом и осенью того же года в партизанское движение влилось свыше 13 тыс. подготовленных штабами специалистов, а всего за время войны – около 60 тыс. человек [89]. Не менее 30 тыс. партизанских специалистов удалось обучить непосредственно в тылу врага, в так называемых «лесных академиях». Эти меры существенно снижали потери партизанских сил и увеличивали эффективность их действий.

Постепенно укреплялась материальная база партизанского движения. 19 октября 1942 г. ГКО принял постановление «Об обеспечении Красной Армии и партизанских отрядов минами специального назначения». В большом количестве их изготовляли на заводах Москвы и других городов. Это грозное средство значительно расширило возможности партизанской войны. С баз центра через разрывы в линии фронта, а также с помощью авиации партизанам и подпольщикам все больше и больше стали поставляться мины, взрывчатые вещества, оружие, боеприпасы. Из советского тыла партизаны получали почти 100 % средств радиосвязи, более 95 % взрывателей, 70 % взрывных веществ, свыше 90 % противотанковых ружей, около 80 % автоматов [90]. Авиация в интересах партизанского движения совершила за войну 190 тыс. самолето-вылетов [91].

И тем не менее все это не покрывало потребности партизан в средствах борьбы и вооружении. Так, к началу марта 1944 г. личный состав партизанских бригад Белоруссии был вооружен лишь на 60 % от необходимой потребности [92].

Центральный, республиканские и областные штабы партизанского движения проводили масштабную работу по обобщению и распространению боевого опыта. С этой целью они разрабатывали инструкции по тактике партизанских действий, применению новых средств борьбы, ведению разведки и контрразведки, идеологической работе с местным населением и в частях противника.

Особое значение в этом отношении имели совещания, проведенные в августе и сентябре 1942 г. в Москве. На этих форумах были подытожены результаты борьбы советского народа в тылу врага, вскрыты недостатки в руководстве партизанским движением и намечены пути их устранения. Представители ЦК ВКП(б), ГКО и ЦШПД поставили перед командирами партизанских отрядов и руководителями подполья задачи, вытекающие из замыслов Верховного Главнокомандования на дальнейшее ведение войны, определили пути и методы их осуществления.

Итоги совещаний партизанских функционеров были подведены в приказе НКО СССР от 5 сентября 1942 г. [93]. А на следующий день в интересах достижения большей гибкости в руководстве партизанским движением и во избежание излишней централизации постановлением ГКО была учреждена должность Главнокомандующего партизанским движением. На нее был назначен член Политбюро ЦК ВКП(б) и ГКО маршал К.Е. Ворошилов, которому подчинялся ЦШПД.

Вступление в эту должность маршал ознаменовал привлечением к работе в Центральном Штабе партизанского движения опытнейших военачальников: генерал-лейтенанта артиллерии Сивкова, на которого было возложено оперативное управление штабом, и генерал-лейтенанта Хмельницкого, ставшего руководителем управления материально-технического обеспечения.

К середине сентября 1942 года за линией фронта находилась советская территория площадью 1 млн 500 тыс. кв. км, на охрану которой у противника катастрофически не хватало сил и средств. В 100 км от линии фронта у вермахта имелись только охранные дивизии, потрепанные резервы и тыловые части. Ворошилов счел необходимым немедленно подготовить и провести мощные удары по фашистскому тылу, чтобы парализовать работу контролируемых врагом железных дорог.

На этом посту К.Е. Ворошилов много сделал для развития партизанского движения. В частности, внедрённая им в практику схема управления партизанскими силами оказалась эффективной и с небольшими изменениями просуществовала до конца войны. Центральный штаб партизанского движения стараниями Ворошилова превратился в мощный орган управления партизанскими силами. Также ему удалось решить многие проблемы, связанные с подготовкой кадров, материально-техническим снабжением и авиационными перевозками, и другие важные вопросы партизанского движения.

Через два с половиной месяца, 19 ноября 1942 года, постановлением ГКО должность Главнокомандующего партизанским движением была упразднена. Такое решение было принято в интересах большей гибкости в руководстве партизанским движением и в целях избегания излишней централизации этого руководства.

С упразднением поста главкома вся полнота ответственности за руководство партизанским движением легла на ЦШПД. Вместе с тем его деятельность из-за межведомственных трений и отсутствия опыта разворачивалась с немалыми трудностями. Центральный штаб партизанского движения просуществовал полтора года и окончательно был упразднен в январе 1944 г.

Подобное решение ГКО нельзя признать правильным. Ведь в январе 1944 г. под оккупацией европейских нацистов оставались Белоруссия, Украина, Прибалтика, Молдавия, Крым, часть Карело-Финской ССР, Мурманской и Калининской областей, где действовали 250 тыс. партизан. Важно отметить, что к тому времени были уже спланированы и начали осуществляться стратегические операции групп фронтов, в результате которых предполагалось окончательное освобождение советской территории от противника. А это, естественно, требовало тщательной координации взаимодействия войск и партизанских сил. Однако ни в Ставке ВГК, ни в Генеральном штабе не было даже специальной группы, которая могла бы управлять партизанскими силами в масштабе всей страны.

Что касается республиканских и областных штабов партизанского движения, то они действовали до полного освобождения территории СССР от оккупантов, а Украинский штаб – до конца войны, так как через него оказывалась существенная помощь силам европейского движения Сопротивления кадрами, оружием, боеприпасами.

Таким образом, процесс организационного укрепления партизанского движения протекал с трудностями. В целом, принятые меры в своем большинстве оказались целесообразными и принесли пользу. Основные конкретные мероприятия в тылу врага стали проводиться по планам штабов партизанского движения, разрабатываемым в соответствии с оперативными директивами военных советов фронтов и указаниями Ставки ВГК.

Вместе с тем, укрепившиеся в боях партизанские формирования оказывали все большую помощь Красной Армии в нанесении ущерба силам и средствам противника, создании условий для коренного перелома хода войны в пользу СССР. Интернациональный состав партизанских рядов свидетельствовал о том, что в сознании советских людей прочно укоренилось понимание общности их исторической судьбы, необходимости совместной защиты Отечества. Зверства, чинимые нацистской Германией и ее союзниками на оккупированной территории СССР, побуждали даже пацифистов браться за оружие. К концу осени 1942 г. партизанское движение создало тылу вермахта и оккупационному аппарату третьего рейха серьезную угрозу.

1943 год стал переломным не только в вооруженной борьбе на фронте, но и в тылу врага. Обогащенные боевым опытом, организационно и материально окрепшие партизанские формирования действовали не от эпизода к случаю, а уже непрестанно на всей оккупированной территории. Партизаны участвовали во всех крупных операциях, проводимых Красной Армией. Перед ними, как и войсками, ставились конкретные боевые задачи. Партизаны вносили существенный вклад в успех той или иной операции.

По сути, в тылу врага действовал еще один фронт – партизанский, наносивший существенный материальный и моральный урон противнику. Земля буквально горела под ногами оккупантов.

На размах и эффективность партизанской борьбы оказали влияние победы, одержанные Красной Армией в битвах под Москвой, Сталинградом, Курском и в других крупномасштабных стратегических операциях.

В борьбе с оккупантами партизаны применяли самые разнообразные тактические способы и приемы. Против находившегося в движении противника чаще всего использовалась засада, а когда необходимо было разгромить неподвижный объект врага, партизаны совершали на него налет.

Численный состав партизан, участвовавших в засаде или налете, обусловливался выполняемой задачей и колебался от нескольких человек (боевых групп) до отряда или соединения. Обычно боевой порядок состоял из ударной группы, группы обеспечения и прикрытия, а также резерва. Главную задачу выполняла ударная группа, в которую включался основной состав сил и средств. Бой всегда начинался по определенному сигналу, разумеется, внезапно для врага.

Если задачу не удавалось решить в ходе короткого боя, действия партизан приобретали характер наступления. Для достижения внезапности наступление начиналось, как правило, ночью и без огневой подготовки.

С карательными частями врага партизаны чаще всего вели оборонительные бои. Характерно, что они уничтожали врага из засад на дальних подступах к обороне или, широко применяя минно-взрывные и инженерные заграждения, сдерживали его на промежуточных рубежах, проводя при этом контратаки, дерзкие ночные налеты, нанося кинжальные удары во фланг и тыл противника. В случае блокирования карателями района базирования главные силы партизан прорывали кольцо окружения на одном или нескольких направлениях, а свой отход прикрывали сильными арьергардами.

Временами партизаны вели и жесткую оборону. Такой вид действий был обусловлен поставленными задачами в целях удержания в тылу войск вермахта рубежей и районов, необходимых Красной Армии для развития наступления на том или ином направлении. Характерно, что такими рубежами являлись удобные участки переправ через водные преграды, узлы дорог, командные высоты, а также важные в оперативном отношении другие объекты.

Естественно, партизанские отряды или группировки, оснащенные всего-навсего стрелковым оружием, не могли самостоятельно противостоять натиску противника, превосходившего в средствах вооруженной борьбы.

При решении этих задач активную помощь партизанам оказывали силы и средства действующей армии, которые снабжали их оружием и боеприпасами, осуществляли эвакуацию раненых и больных, проводили авиационную и артиллерийскую поддержку их действий, наращивали темпы наступления до соединения с партизанами.

Опыт Великой Отечественной войны подтвердил, что одним из эффективных тактических приемов партизан были диверсионные действия. Применяя эти способы борьбы, партизанами решались такие задачи, как подрыв мостов, порча железнодорожных путей и телефонно-телеграфных линий, устройство крушений поездов, уничтожение автомобильного и гужевого транспорта, разрушение систем водоснабжения, промышленных предприятий, а также других объектов, имеющих военно-экономическое значение.

Диверсии позволяли партизанам наносить оккупантам ощутимый урон в личном составе и технике, особенно на его коммуникациях, не входя с ним в непосредственное соприкосновение. Нарушение снабженческих и оперативных перевозок затрудняли вермахту маневр силами и средствами вдоль фронта и в глубину и срывали эвакуационные мероприятия.

С созданием централизованного руководства партизанским движением, а также регулярным поступлением из советского тыла специальных подрывных средств (мин мгновенного и замедленного действия с электрочасовыми или химическими взрывателями, портативных магнитных мин, различных замыкателей, термитных боеприпасов и др.) эффективность диверсионных действий партизан повысилась. Этим результатам также способствовала широкомасштабная подготовка диверсантов как в советском тылу, так и непосредственно в партизанских формированиях.

Так, если в 1942 г. ленинградские партизаны произвели 297 крушений поездов, то в 1943 г. – 466; партизаны Украины соответственно пустили под откос 233 и 366 эшелонов. Народные мстители Белоруссии в первом полугодии 1942 г. ежемесячно осуществляли в среднем 20 крушений поездов, во втором полугодии – 150, в первом полугодии 1943 г. – 294, а во втором полугодии – 744. Причем 86 % крушений эшелонов произошло путем минирования [94].

Нередко действия партизан на коммуникациях врага, как спланированный комплекс мероприятий по своему размаху и результатам приобретали оперативно-стратегическое значение. Их проведение, санкционированное Ставкой ВГК, тесно увязывалось с действиями советских войск на фронте.

Примерами такой координации являются такие операции партизан, как «Рельсовая война», «Концерт», «Пустыня» и другие, проведенные на заключительном этапе битвы под Курском и в период осеннего (1943 г.) наступления Красной Армии. При одновременном взаимодействии партизан с авиацией, наносившей планомерные удары с воздуха по коммуникациям врага, была нарушена планомерная работа стратегического тыла противника, затруднен маневр войсками и средствами как по фронту, так и в глубину.

Как отмечал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, – победе советских войск под Белгородом, Орлом и Харьковом во многом способствовали партизаны, действовавшие в тылу противника, особенно большую «рельсовую войну» вели они в Белоруссии, Смоленской, Орловской областях и Приднепровье [95].

Подобные крупномасштабные операции со стратегическими целями проводились партизанами при освобождении действующей армией Ленинградской и Новгородской областей зимой 1942–1943 гг., Правобережной Украины и Белоруссии – весной и летом 1944 г. Так, летом 1944 г. за два дня до начала общего наступления Красной Армии в соответствии с планом операции «Багратион» 150 бригад и 49 отдельных отрядов белорусских партизан по приказу Ставки ВТК нанесли мощный удар по основным железным дорогам, питающим группу армий «Центр».

Широкомасштабные удары партизан по коммуникациям врага явились своеобразным экзаменом, который подтвердил эффективность организации партизанских действий и управления ими. По мнению германского военного историка, офицера вермахта Эйке Миддельдорфа, эти действия партизан «задержали переброску немецких оперативных резервов на несколько дней» [96].

А другой военный историк и теоретик англичанин Джон Фуллер, исследовавший партизанское движение в СССР в годы войны, пришел к выводу, что «в России партизаны, число которых все время возрастало, вселяли ужас в сердца немецких солдат, разбросанных вдоль бесконечной линии сообщения. На огромных пространствах, через которые проходили коммуникации, партизанские отряды играли такую же роль, как и стаи подводных лодок в Атлантическом океане» [97].

Диверсионная и боевая деятельность партизан на коммуникациях сковывала значительные силы нацистской Германии и ее европейских союзников. Уже с осени 1941 г. оккупантам пришлось выделять до батальона солдат для охраны каждых 100 км наиболее важных для них железных дорог. Летом следующего года против партизан уже действовало 10 % всех сухопутных сил Германии, находившихся на восточном фронте [98]. Но и этих сил оказывалось явно недостаточно.

В августе 1943 г. Гитлер приказал привлечь к охране железных дорог все силы, не задействованные на фронте, в том числе учебные и резервные части, а также нелетный состав авиации.

Чтобы лишить партизан возможных подступов к железнодорожному полотну, оккупанты прибегли к другой мере: выжгли и вырубили леса вместе с посадками вдоль всех коммуникаций, ограждали их проволочными и минными заграждениями. Полевые части и соединения, выведенные с передовой на переформирование, теперь расквартировывались в населенных пунктах вдоль основных коммуникационных линий. Но и это не принесло желаемого успеха. Творческая смекалка партизан, поддерживаемых населением, постоянно ставила врага перед очередными трудностями, преодоление которых не могли обеспечить никакие приказы и инструкции германского командования.

В годы Великой Отечественной войны более 55 % всех потерь нацистской Германии и ее союзников в личном составе и более 75 % в материальных средствах, было нанесено партизанами на коммуникациях противника [99].

Важным видом боевого обеспечения партизан, непременным условием их жизнедеятельности являлась разведка. Благодаря данным разведки партизанские отряды и подпольные организации проводили успешные операции на коммуникациях, осуществляли диверсии, срывали карательные акции, громили гарнизоны противника. Разведывательная деятельность партизан и подпольщиков играла важную роль и для Красной Армии, оказывая помощь советскому командованию в принятии обоснованных решений, что способствовало достигать целей наступательных операций с меньшими потерями.