Текст книги "Помнит ли мир спасенный?"

В СССР перемещение промышленности на восток – важнейшее звено в перестройке всех сфер народного хозяйства на службу фронту. Ядром, вокруг которого развивалась военная экономика, стала оборонная промышленность, созданная еще в мирное время. Так как ее мощностей явно не хватало для удовлетворения насущных потребностей действующей армии, с первых же дней войны тысячи гражданских заводов перешли на выпуск военной продукции в соответствии с разработанными ранее мобилизационными планами.

Характерно, что в разных отраслях промышленности и на отдельных предприятиях условия перехода на военное производство были неодинаковы. Все зависело от конструктивных особенностей военной продукции. Так, тракторные и автомобильные заводы сравнительно легко осваивали производство танков. На Горьковском автозаводе стали выпускать легкие боевые машины. С лета 1941 г. значительно увеличилось производство среднего танка Т-34 на Сталинградском тракторном заводе, продолжавшееся вплоть до выхода противника к Волге в августе 1942 г.

В крупнейший центр по выпуску танков превратился Челябинск, где на базе местного тракторного завода, а также эвакуированного из Ленинграда оборудования Кировского завода, а также Харьковского дизельного и ряда других предприятий было образовано многопрофильное танковое производственное объединение. В народе его совершенно справедливо назвали «Танкоградом». До лета 1942 г. здесь выпускались тяжелые танки КВ-1, потом перешли на средние танки Т-34.

Еще один мощный центр советского танкостроения располагался в Нижнем Тагиле. Здесь на базе Уралвагонзавода, а также эвакуированного оборудования Харьковского танкового завода № 183 и других предприятий было развернуто крупномасштабное производство, обеспечившее выпуск наибольшего за всю войну количества танков Т-34. В Свердловске на Уралмашзаводе, где раньше создавались главным образом уникальные крупногабаритные машины, началось серийное производство корпусов и башен для тяжелых танков КВ.

Благодаря всем этим мерам по расширению производственных мощностей танковая промышленность сумела уже во втором полугодии 1941 г. выпустить боевых машин в 2,8 раза больше, чем в первом [17].

Гораздо меньшее число гражданских заводов было переключено на изготовление такой сложной военной техники, как самолеты, требующей высокого класса точности, в основном благодаря тому, что с августа 1940 г. наркомату авиационной промышленности было передано из других отраслей более 60 действующих заводов [18].

В целом к началу войны авиационная промышленность СССР располагала большими производственными мощностями, сотнями тысяч высококвалифицированных рабочих и специалистов. Однако большинство авиазаводов было размещено так, что уже в первые недели и месяцы войны их потребовалось срочно эвакуировать на восток. В этих условиях рост выпуска самолетов шел прежде всего за счет восстановления вывезенных и ускоренного строительства новых авиационных заводов.

Заводы сельскохозяйственного машиностроения стали базой для массового производства минометов. Многие гражданские промышленные предприятия переходили на выпуск стрелкового и артиллерийского оружия, а также боеприпасов и других видов военной продукции, но они не всегда могли самостоятельно справиться с производством сложного и многодетального современного вооружения.

В этой ситуации единственным выходом были специализация и кооперирование. Принимая во внимание наличие металлообрабатывающего оборудования и квалифицированного состава работников, таким предприятиям поручалось производство отдельных узлов либо деталей винтовки или пулемета, танка или самолета, снаряда или бомбы. Это позволило быстро и эффективно перевести их на выпуск военной продукции. Вскоре уже большинство заводов занимались штамповкой запальных устройств, гранат, отливкой мин, бомб, механической обработкой корпусов снарядов и т. п.

Самыми критическими месяцами в состоянии военной экономики оказались ноябрь и декабрь 1941 г. Из-за военных потерь и эвакуации тысяч предприятий валовая продукция промышленности с июня по ноябрь уменьшилась в 2,1 раза. В ноябре и декабре страна не получила ни одной тонны угля из Донецкого и Подмосковного бассейнов. В декабре по сравнению с июнем произошло сокращение производства проката черных металлов – этой основы военной промышленности – в 3,1 раза, проката цветных металлов – в 430 раз, выпуска шарикоподшипников – в 21 раз [19].

При сокращении общего промышленного производства выпуск военной продукции, на которой концентрировались основные усилия страны, во втором полугодии 1941 г. тем не менее увеличивался, хотя и происходило это весьма неровно. В первые недели войны он возрастал довольно быстро, но затем в связи с эвакуацией многих военных заводов стал снижаться. Лишь к концу декабря наметился перелом [20].

В первой половине следующего года, когда во все большем количестве в строй вводились эвакуированные предприятия и первые новостройки, заложенные уже после начала войны, рост производства важнейших видов оружия и военной техники неуклонно продолжался, о чем свидетельствуют данные, приведенные в таблице 1.

Таблица 1

Производство вооружения в СССР в 1941 г. и первом полугодии 1942 г. [22]

К сожалению, несмотря на рост выпуска оружия и военной техники во втором полугодии 1941 г., советская промышленность еще не могла восполнить понесенные на фронте потери в танках, самолетах, орудиях, боеприпасах. Военная промышленность в этот период не выполняла устанавливаемые правительством СССР планы. Так, план выпуска танков во втором полугодии 1941 г. был выполнен только на 61,7 %, а первого квартала 1942 г. – на 45 %. План производства самолетов в декабре 1941 г. был реализован лишь на 38,8 % [21].

Все понимали, что устойчивое развитие военного производства невозможно без эффективной работы обслуживающих отраслей, прежде всего черной и цветной металлургии, машиностроения, химической промышленности, топливно-энергетического комплекса. Но в первую очередь был необходим металл. Между тем металлургия понесла в начале войны самый тяжелый урон. В результате оккупации было потеряно почти две трети ее мощностей.

Перед металлургами восточных районов встала задача – не только увеличить выпуск металла, но и освоить производство новых марок чугуна, стали, броневого листа. До войны в восточных районах качественные стали почти не выплавлялись. И все же металлурги Магнитогорска, Златоуста, Кузнецкого комбината в кратчайшие сроки сумели освоить выплавку стали высоких марок, причем в обыкновенных мартеновских печах. Впервые в мировой практике в этих же печах стали варить броневую сталь.

Приложенные усилия и принятые меры позволили не допустить сколь-нибудь заметного сокращения выпуска качественных сталей, так необходимых для производства вооружения, несмотря на общее снижение выплавки металла во второй половине 1941 г. и в начале 1942 г. [23].

До войны на востоке страны не было и бронепрокатных станов. А фронт не мог ждать, пока прибудет и войдет в строй, эвакуируемое оборудование. В июле 1941 г. на Магнитогорском комбинате впервые в истории металлургии начали прокатывать броневой лист на обычном стане. Позже в том же Магнитогорске был пущен броневой стан, эвакуированный с юга.

В течение первого года войны на востоке вступили в действие броневые станы, вывезенные из Ленинграда, Запорожья и Мариуполя. Их пуск и приспособление для производства брони некоторых листовых станов увеличили общий ее выпуск до полного обеспечения потребностей танковой промышленности. Причем по своей стойкости уральская броня превосходила германскую [24].

Обозначившийся было с весны 1942 г. рост выплавки черных металлов зимой 1942-43 г. приостановился, в то время как военная промышленность, производственные мощности которой резко возросли, нуждалась в металле. В феврале 1943 г. правительство СССР приняло меры по оказанию неотложной помощи черной металлургии.

ГКО обязал Наркомат путей сообщения обеспечить наравне с воинскими эшелонами перевозку коксующегося угля, марганцевой руды и другого сырья для металлургических предприятий. В соответствии с его же постановлением от 19 апреля был принят план наращивания мощностей черной металлургии. Он предусматривал строительство и ввод в действие 6 доменных, 53 мартеновских печей, 4 бессемеровских конверторов, 26 электропечей, 14 прокатных станов, а также соответствующего количества мощностей по добыче железной руды, производству кокса и иных материалов, используемых в металлургическом процессе. В целях обеспечения строительства выделялись необходимые капиталовложения, рабочая сила и материальные ресурсы.

Новые мощности вводились и на уже действовавших предприятиях. На Магнитогорском металлургическом комбинате строили доменную печь № 6, мощностью 500 тыс. тонн и 5 мартеновских печей, на Нижнетагильском заводе – доменную печь № 3 и 4 мартеновских печи, на Челябинском металлургическом заводе развернулось строительство второй очереди. Новые мощности вводились в строй на Кузнецком металлургическом комбинате, Орско-Халиловском, Петровск-Забайкальском, Чусовском и других заводах. В итоге металлурги, добившиеся неуклонного роста производства металла, в 1945 г. выплавляли 12,3 млн тонн стали, то есть в полтора раза больше, чем в 1942 г. [25].

Быстро растущая военная промышленность требовала в свою очередь огромного количества цветных металлов. И хотя производство алюминия, меди, цинка, свинца и с началом войны в среднем не опускалось ниже 70–80 % от уровня 1940 г., цветных металлов все равно не хватало. Поэтому в эту отрасль в конце 1941 г. были увеличены капиталовложения.

Спешно, по-авральному строились пять заводов по обработке и прокатке цветных металлов. Увеличивались мощности крупнейшего в стране Балхашского медеплавильного завода. Сооружались алюминиевые заводы в Свердловской области и Кузбассе, никелевый завод был построен в Норильске. Однако до конца войны производство алюминия и меди, свинца и цинка продолжало отставать от запросов производителей [26].

Народное хозяйство не могло функционировать без достаточного количества топлива. В связи с потерей Донбасса и тем уроном, который был нанесен Подмосковному угольному бассейну, в стране резко обострилась топливная проблема. Ведущими поставщиками угля, являвшегося в то время основным видом топлива, стали Кузбасс, Урал и Караганда. Возросло значение месторождений Дальнего Востока, Средней Азии и Печорского угольного бассейна. С этой целью принимались все меры по наращиванию добычи угля на востоке страны.

Постановление ГКО от 19 апреля 1943 г. предусматривало строительство новых угольных шахт, особенно на Урале, так как подвоз кузнецкого и карагандинского угля на металлургические заводы Урала был крайне затруднен из-за предельной загруженности железных дорог. Уже в 1943 г. было введено в эксплуатацию 96 угольных шахт, в том числе 22 на Урале.

Из месяца в месяц добыча угля постепенно нарастала. За тот же год шахтеры добыли угля на 17,6 млн тонн больше, чем в предыдущем. А восстановленный Подмосковный угольный бассейн превысил не только уровень добычи 1942 г., но и довоенный.

С 1943 г. стали давать уголь восстановленные шахты Донбасса. На востоке большое внимание уделялось расширению добычи угля открытым, а значит, и самым дешевым способом [27].

Оккупация части территории СССР со всей остротой поставила вопрос об обеспечении народного хозяйства электроэнергией. К концу 1941 г. ее выработка сократилась почти наполовину. В стране, особенно в ее восточных районах, сложилась диспропорция между быстрым ростом военного производства и недостаточной энергетической базой. Многие предприятия Урала, Кузбасса и других восточных районов из-за недостатка электроэнергии не могли полностью использовать свои производственные возможности.

В 1942–1943 гг. была проделана огромная работа по увеличению мощностей действующих электростанций и строительству новых. Были реконструированы Челябинская, Свердловская, Среднеуральская ГРЭС, Красноярская ТЭЦ, введены в эксплуатацию крупные электростанции в Новосибирске, Караганде, Кирово-Чепецке.

В соответствии с постановлением ГКО от 14 апреля 1943 г. расширялось строительство средних и мелких электростанций непосредственно при предприятиях. Для сооружения и реконструкции электростанций было увеличено производство паровых котлов и различного электротехнического оборудования [28].

Уже в декабре 1942 г. более 30 % электроэнергии вырабатывали станции, созданные в ходе войны. На Урале к концу 1944 г. мощность электростанций увеличилась по сравнению с уровнем 1941 г. почти в два раза, а в Западной Сибири – более чем в два раза. Уральская энергосистема превратилась в то время в самую крупную в стране. В целом в 1943–1945 гг. в восточных регионах вырабатывалась половина всей электроэнергии, производимой в СССР [29].

Но даже при наличии металла, топлива и электроэнергии нельзя выпускать вооружение и боеприпасы без оборудования, прежде всего металлообрабатывающих станков. И эту задачу приходилось решать в условиях резкого сокращения производственных мощностей машиностроения.

21 февраля 1942 г. Государственный комитет обороны принял постановление о восстановлении ликвидированного в ноябре 1941 г. наркомата станкостроения. После этого активизировалось строительство крупных машиностроительных заводов на востоке страны, в частности завода тяжелых станков в Свердловске, завода автоматов и револьверных станков в Алапаевске, станкостроительного завода в Новосибирске.

Параллельно со строительством других предприятий этой отрасли осваивалось производство разнообразных новых станков для изготовления авиамоторов, танковых двигателей, пушек, снарядов с использованием эвакуированного оборудования. В результате парк металлорежущих и кузнечнопрессовых машин к середине 1942 г. почти достиг довоенной численности. Вместе с поступившими по ленд-лизу из США и Англии станками станочный парк Советского Союза в основном стал удовлетворять потребности военного производства [30].

В целом, перестройка советской экономики на военный лад была завершена в необычайно короткий срок – в течение одного года. К середине 1942 г. в СССР в полную силу работала на оборону большая часть эвакуированных предприятий. Давали продукцию 850 вновь построенных заводов, цехов, шахт, электростанций, доменных и мартеновских печей, прокатных станов. Удалось в основном наладить систему кооперирования и хозяйственных связей между отдельными отраслями и внутри них, нарушенную оккупацией западных районов страны и огромным по масштабам перемещением производительных сил на восток.

Наметившаяся весной 1942 г. тенденция к увеличению промышленного производства продолжалась и в дальнейшем, хотя и не без некоторых колебаний. Утраченные мощности оборонной промышленности были не только восстановлены, но и значительно превзойдены.

Удельный вес наркоматов оборонной промышленности составлял к июлю 1942 г. уже около половины валовой продукции всей промышленности страны, а с учетом выполнения заказов предприятиями других наркоматов он достигал 70–80 % [31].

Успех Советского Союза в перестройке экономики отметил президент США Рузвельт в своем послании американскому конгрессу от 7 января 1943 г. «Мы не должны забывать при этом, – писал он, – что наши достижения не более велики, чем достижения русских… которые развили свою военную промышленность в условиях неимоверных трудностей, порожденных войной» [32].

Если в ходе перестройки экономики приоритетными по праву считались вопросы перераспределения материальных и людских ресурсов в пользу военных отраслей, наращивания их мощностей за счет переключения гражданских предприятий, перемещения производительных сил из прифронтовой полосы и нового строительства, то со второй половины 1942 г. главным стало повышение эффективности работы, совершенствование организации производства, снижение затрат труда и себестоимости продукции.

Для достижения этой цели прежде всего принимались меры по улучшению руководства военными отраслями промышленности, повышению его оперативности. С 1943 г. месячные выпуски вооружения и боеприпасов, составленные Госпланом совместно с наркоматами оборонной промышленности, стали утверждаться Государственным комитетом обороны, что повышало их авторитет и действенность.

Параллельно совершенствовалась организация военного производства. Отличаясь гибкостью, она максимально учитывала характер изготовляемого вооружения. В танковой промышленности, например, действовала система концентрации производства на крупнейших предприятиях, что открывало широкие возможности не только для реализации преимуществ массового производства однородной продукции, но и облегчало внедрение передовой технологии. А в производстве боеприпасов вокруг головного предприятия, которое выпускало готовую продукцию, как правило, группировалось несколько других, поставлявших отдельные элементы боеприпасов.

Для улучшения организации производства немалое значение имел переход многих военных предприятий на поточный метод изготовления продукции, за счет чего полнее использовались заводские площади, оборудование и рабочее время. Во многом этому способствовало и то обстоятельство, что еще в ходе индустриализации страны большинство промышленных предприятий было оснащено современным в техническом отношении оборудованием. Оно-то и позволило не только перейти на непрерывный, предельно напряженный производственный процесс, но при этом и выдерживать его в течение всех военных лет без капитального ремонта.

Значительный экономический эффект приносили нововведения в технологию производства. Например, в танкостроении впервые в мировой практике был разработан и успешно применен метод отливки крупных стальных деталей не в песчаных формах, что применялось ранее, а в металлических – кокилях. Кокиль представлял собой металлическую литейную форму для создания отливок, преимущественно из цветных сплавов, а также чугуна и стали, к которым предъявляют определенные технологические требования. Кокили изготавливались из чугуна и стали, а иногда из других сплавов. Благодаря этому новшеству трудоемкость технологических операций снизилась вдвое.

В повышении качества и надежности танковых двигателей большое значение имел переход на литье деталей из алюминия.

При изготовлении танковых башен ковку на ряде заводов заменили штамповкой, хотя в мире нигде до этого штамповка броневого листа толщиной 45 мм не практиковалась. Выигрыш был налицо и в ускорении изготовления танковых башен, и в повышении их надежности.

Подлинную революцию в танкостроении произвела замена ручной сварки бронекорпусов автоматической, предложенной академиком Е.О. Патоном. Себестоимость танков к 1945 г. снизилась в 2,5–3 раза. На средства, полученные от ее снижения только за два года войны, было произведено более 14 тыс. танков Т-34 [33].

В авиастроении на поток поставили модели тех самолетов, в которых надежность сочеталась с простотой конструкции и легкостью изготовления, к тому же мало требовалось редких и остродефицитных материалов. Так, при строительстве истребителя Як-9 использовалось в основном то, что изготовлялось на месте его производства. Только за 1942–1943 гг. трудоемкость изготовления истребителя Ла-5 сократилась более чем в 2,5 раза, бомбардировщика Пе-2 – в 2 раза, штурмовика Ил-2 – почти в 5 раз [34].

Передовые технологии широко внедрялись и в других отраслях военной промышленности. Например, в результате перевода производства 120-мм мин и 76-мм снарядов на литье из сталистого чугуна удалось сэкономить около 2 млн тонн дефицитной снарядной заготовки. А когда стальные взрыватели для 50-мм и 82-мм мин заменили пластмассовыми, сохранили 180 тыс. тонн высококачественной стали.

Переход на поток на одном только заводе позволил увеличить производство боеприпасов в 1944 г. по сравнению с 1942 г. на 63 %. За счет совершенствования технологии в артиллерийской промышленности производительность труда с 1940 по 1944 г. возросла примерно в два раза [35].

В целом производительность труда в сфере военной промышленности с мая 1942 по май 1945 г. увеличилась на 121 %, а себестоимость всех видов военной продукции сократилась по сравнению с 1940 г. в среднем в два раза. На этой основе происходил рост выпуска военной продукции в СССР [36].

В 1943 г. была решена главная задача советской военной экономики – превзойти Германию по количеству и качеству военной продукции. Военное производство в СССР к этому времени увеличилось по сравнению с довоенным периодом в 4,3 раза, а в Германии – всего в 2,3 раза [37].

Важнейшую роль в этом достижении экономики сыграла советская наука. Для нужд фронта была перестроена работа научно-исследовательских учреждений промышленных наркоматов и Академии наук СССР. Ученые и конструкторы создавали новые модели оружия, улучшали и модернизировали имевшуюся военную технику, быстро внедряли в производство все технические новшества. Примечательно, что достигнутые во время войны темпы внедрения технических новшеств в производство не превзойдены и до сих пор [38].

То было время высокого подъема творческой мысли ученых, конструкторов, инженеров, рабочих. Физики создавали теоретические предпосылки для конструирования новых видов вооружения; математики разработали приемы быстрых вычислений для артиллерии, авиации и флота; химики нашли новые способы производства взрывчатых веществ, сплавов, лекарств.

Работа геологов позволяла непрерывно расширять сырьевую базу промышленности, преимущественно в восточных регионах. Стремительно развивались оптика, радиоэлектроника, радиолокация и другие новые области науки и техники. К их числу относится и реактивная техника.

По постановлению ГКО от 15 марта 1942 г. был организован Государственный институт реактивной техники, на который была возложена задача по разработке реактивных снарядов и пусковых установок к ним, реактивных двигателей, реактивных летательных аппаратов и торпед. ГКО назначил директором института А.Г. Костикова, спроектировавшего реактивный самолет.

В Москве при новом институте создавалась собственная производственная база. Для работы в нем были выделены специалисты из различных промышленных наркоматов, в том числе из наркомата судостроения десять разработчиков морских торпед. Задания и программы работы институту утверждал непосредственно Государственный комитет обороны. За годы войны институт стал ведущим научным центром по разработке реактивных аппаратов и вооружения [39].

Большой вклад в развитие радиосвязи и радиолокации внес научно-исследовательский институт № 20 наркомата радиотехнической промышленности СССР. По постановлению ГКО в марте 1943 г. он был переведен из Барнаула в подмосковный город Щелково и расширен в несколько раз. В состав института была целиком включена электровакуумная лаборатория, ранее находившаяся в Новосибирске и Ташкенте. Вместе с Научно-исследовательским институтом (НИИ) № 20 в Щелково переместился из Барнаула особый опытный завод, производственные мощности которого также были существенно увеличены.

С целью активизации работы НИИ № 20 в его распоряжение по указанию ГКО было откомандировано значительное количество конструкторов, инженеров и квалифицированных рабочих с предприятий и из организаций наркоматов внутренних дел, связи, минометного вооружения и других. Нужные специалисты были направлены в НИИ № 20 и на его предприятия прямо из рядов Красной Армии. Все работавшие там независимо от их военных специальностей получали освобождение от мобилизации, призывов и сборов в Вооруженных Силах [40].

ГКО поручил НИИ № 20 в кооперации с приданными ему заводами обеспечить авиацию и флот радиоаппаратурой для обнаружения и опознания воздушных и надводных целей, решения навигационных задач для кораблей всех классов, включая торпедные катера и подводные лодки, а кроме того, вооружить авиацию дальнего действия радионавигационной аппаратурой и радиоаппаратурой для наведения самолетов на цель.

Задания ГКО успешно выполнялись. С середины 1943 г. производство так необходимых войскам радиотехнических средств резко увеличилось. Только Военно-морскому флоту в 1944 г. была поставлена тысяча комплектов радиолокационной аппаратуры [41].

Успехи в развитии военной экономики позволили в 1943 г. ускорить перевооружение Красной Армии новейшей военной техникой. Войска получили танки, САУ, самолеты, изрядное количество артиллерии, минометов, автоматов; они перестали испытывать острую нужду в боеприпасах. При этом доля новых образцов достигла в стрелковом вооружении 42,3 %, артиллерийском -83 %, бронетанковом – более 80 %, авиационном – 67 % [42].

По словам тогдашнего наркома авиационной промышленности А.И. Шахурина, СССР в годы войны осуществил «не просто техническое оснащение советских Военно-воздушных сил, а, можно сказать, их полное перевооружение новыми видами военной техники» [43].

Танковая промышленность с ноября 1942 г. начала производить самоходно-артиллерийские установки СУ-76, СУ-122, СУ-152. К концу следующего года их было выпущено около 4 тыс. единиц.

На протяжении всего 1943 г. авиастроители увеличивали выпуск боевых самолетов. Особенно быстро росло производство истребителей. Если в летне-осеннюю кампанию 1942 г. в среднем ежемесячно выпускалось 911 истребителей, то в летне-осенней кампании 1943 г. их производство возросло в полтора раза. Промышленность боеприпасов увеличила выпуск снарядов и авиационных бомб на 70 %. Штурмовики и бомбардировщики получили на вооружение новые противотанковые бомбы [44].

К началу 1943 г. насыщенность войск минометами оказалась настолько высокой, что было принято решение сократить их выпуск. По сравнению с 1942 г. производство 50-мм минометов уменьшилось в 1943 г. в шесть раз, а 82-мм – в три раза, за это же время выпуск 107-мм минометов увеличился вдвое. В связи с тем, что крупнокалиберные минометы были более эффективным средством вооруженной борьбы, их производство росло за счет сокращения минометов малых калибров [45].

Своей кульминационной точки военное производство достигло в 1944 г. Его высокий уровень базировался на прочном фундаменте ведущих отраслей тяжелой промышленности. Рост продукции происходил также благодаря более эффективному использованию мощностей действующих предприятий, вводу в строй новых и восстановлению предприятий в освобождаемых районах, за счет повышения производительности труда во всех отраслях промышленности, в строительстве, на транспорте.

Это был год максимального выпуска основных видов военной техники. Авиационная промышленность дала стране 40,3 тыс. самолетов, из них 33,2 тыс. боевых, иначе говоря, советские ВВС имели в 1944 г. на фронте в четыре раза больше самолетов, чем немцы, а в 1945 г. это превосходство стало еще большим [46].

С января 1944 г. до конца войны танкостроители произвели для армии 49,5 тыс. танков и САУ, в то время как германская промышленность только 22,7 тыс. [47].

Выпущенного в 1943 г. стрелкового оружия оказалось столько, что удалось не только полностью удовлетворить запросы фронта, новых и учебных формирований в тылу, но и накопить маневренные запасы на военных базах и складах. Поэтому в 1944 г. и первой половине 1945 г. производство винтовок, карабинов, автоматов и пулеметов планомерно снижалось. Несколько снизился в 1944 г. выпуск артиллерийских орудий, но он компенсировался увеличением их калибра. Было резко сокращено производство 45-мм противотанковой пушки, зато возрос выпуск 57-мм пушек, полевых орудий, орудий для САУ, авиационных пушек [48].

Многие заводы в 1944 г. переходили на выпуск более мощных артиллерийских систем, способных в ходе наступления советских войск разрушать укрепленные оборонительные позиции врага. В танковой промышленности увеличивалось производство новых боевых машин. Налаживался массовый выпуск тяжелого танка ИС с мощной броневой защитой, более сильным мотором и 122-мм пушкой образца 1943 г.

Широкий размах приобрел выпуск модернизированных танков Т-34. Теперь они обладали большей скоростью и утолщенной броней, имели на вооружении 85-мм пушку. Резко возрос выпуск новейших типов САУ. Если в 1943 г. было выпущено всего 35 ИСУ-122 и ИСУ-152, то в 1944 г. – 2510. Во втором полугодии 1944 г. было произведено 500 установок СУ-100. Чтобы значительно повысить огневую мощь наступающих войск, потребовался ускоренный рост производства САУ. В 1944 г. их выпуск по сравнению с 1943 г. увеличился в три раза и достиг 12 тыс. На этом уровне он сохранялся и в 1945 г. [49].

Производство боеприпасов в 1944 г. более чем в три раза превзошло довоенный уровень. Потребности фронта полностью удовлетворялись боеприпасами всей номенклатуры. Если в битве под Москвой зимой 1941/42 г. в сутки расходовалось всего лишь 700-1000 тонн боеприпасов, то в 1944 г., например, 1-м Белорусским фронтом расходовалось 20–30 тыс. тонн в сутки.

Выпуск артиллерийских снарядов, на долю которых приходилось более половины всех боеприпасов, составил в 1944 г. 94,8 млн штук, а всего за годы Великой Отечественной советская артиллерия получила от промышленности 775,6 млн снарядов и мин, что в 14 раз больше, чем получила русская армия в период первой мировой войны [50].

Сложной в годы войны была ситуация с кораблестроением. Неблагоприятная обстановка на фронте в 1941 г. заставила советское правительство прекратить строительство заложенных ранее крупных и многих средних кораблей. Они были переведены в тыловые базы или законсервированы на стапелях. Большинство заводов наркомата судостроения с началом войны переключилось на производство вооружения и боеприпасов для сухопутных войск и авиации.

С 1942 г. свертывание военного кораблестроения прекратилось. Новые судостроительные заводы на Дальнем Востоке и на Севере, наряду с завершением строительства производственных цехов и сооружений, широко развернули постройку боевых кораблей и ремонтно-восстановительные работы на кораблях и судах Северного и Тихоокеанского флотов. В годы войны на этих заводах были построены два крейсера, лидеры, эсминцы и сторожевые корабли и охотники за подводными лодками. Здесь же изготовлялись боеприпасы и вооружение для Красной Армии.

Ленинградские судостроители, несмотря на блокаду, сумели достроить и ввести в строй в 1942–1943 гг. многие корабли, включая эсминцы и подводные лодки, а в 1944–1945 гг. они проектировали и строили рейдовые тральщики и мореходные бронекатера. На речных заводах страны производились малые боевые катера.

Всего за годы войны в СССР было достроено, построено вновь и введено в строй флота 2 крейсера, 52 подводные лодки, 20 эсминцев и сторожевиков, 15 больших охотников за подводными лодками, 35 тральщиков, несколько сотен малых боевых кораблей и катеров, а также многочисленные специальные и вспомогательные суда и плавсредства [51].