Текст книги "О Понимании"

V. Учение о свойствах существования распадается на две формы: на учение о свойствах основных и на учение о признаках. В первом выводятся атрибуты существования, вытекающие из его сущности, уже раскрытой в предыдущем учении; во втором определяется то, через что распознается существование, что служит признаком или его присутствия, или его отсутствия. Те и другие свойства выводятся чисто умозрительно; так как по самому предмету познания, недоступному для чувственного ощущения, здесь не может быть применен никакой другой способ. Познание основных свойств существования необходимо для понимания начальных основ миростроения: ясно и правильно построенное, оно может рассеять тот вечный сумрак, которым, по-видимому, природа одела первые источники своего бытия и в котором скрыла от любопытства разума последнюю разгадку всего, что знает он. Сюда относится, напр., свойство неуничтожимости существования, если только последнее действительно таково; а также и другие многие свойства. Все они могут пролить некоторый свет знания на те доступные нам в существовании, но ускользающие от всякого анализа элементы бытия, каковы сила, атом, закон и пр. Определение признаков существования важно в двояком отношении: через них открываются все новые и новые объекты познания, и через них доказывается многое такое, что до сих пор не могло быть доказано никаким способом. Что открытие новых объектов познания совершается через предварительное открытие признаков существования этих объектов, это ясно из всего, что было сказано ранее о процессе образования полного понимания. Что же касается до того, что твердо построенная теория определения признаков существования может послужить источником таких доказательств, которые до сих пор не могли быть найдены никакими усилиями, то это требует объяснения. Есть вещи в мироздании, которые никогда не могут быть познаны, но о существовании которых человек может знать; и есть другие вещи, которые уже с значительным совершенством познаны теперь, но о которых, как это ни странно, по-видимому, он не знает еще, существуют они или нет. Первые относятся к тем высшим и темным областям бытия, в которые еще ни разу не проникал знающий взгляд человека; эти области могут быть совершенно недоступны для человека всеми сторонами своего бытия, но, однако, могут быть познаны в одной из этих сторон – в существовании. Такова, быть может, первая причина самого бытия. Здесь хотя познание по необходимости будет неполным, будет только в зачаточном состоянии; но тем не менее по глубокой важности самого предмета оно будет исполнено великого интереса и значения. В простом отрицании или в простом утверждении здесь может заключаться неизмеримо высший смысл, нежели в подробном и отчетливом знании чего-либо мелочного, ничтожного. К предметам, которые познаны достаточно, но относительно которых нет еще всеобщей и несомненной уверенности, существуют они или нет, принадлежит духовное существо самого человека; здесь мы видим, что психические явления описаны и разъяснены достаточно, самое же существование того, в чем происходят они (ψυχή), до сих пор подвергается сомнению.

Это важное учение о признаках существования должно быть развито в ряд строгих правил, с помощью которых возможно было бы безошибочное утверждение или отрицание существования там, где оно не может быть открыто и доказано непосредственно, но только косвенно. Эта косвенность и должна состоять в замене указания на самое существование – где оно невозможно – указанием на признаки существования, которые должны быть заранее изучены и классифицированы в рассматриваемой форме понимания. Как образчик подобных правил, с помощью которых открывается и доказывается присутствие неизвестного, можно привести следующее: «существование скрытого неизвестного несомненно, когда в познанном известном, разложенном на причины и следствия, обнаруживаются следствия, не могущие быть отнесенными ни к одной из полученных от разложения причин; т. е. когда в следствиях обнаруживается избыток в сравнении с причинами».

VI. Учение о происхождении существования должно открыть и доказать или самосущность его, т. е. первоначальность, вечность и нескончаемость; или указать источник, его породивший, т. е. найти причину, вызвавшую самое существование к бытию. То или другое разрешение этого вопроса возможно сделать, и притом в точных формах, рассматривая глубже сущность и основные атрибуты существования. Потому что причина, как бы, по-видимому, непостижима ни была она, всегда может быть постигнута через пристальное рассматривание следствия, которое порождено ею, – в данном случае через рассматривание самого существования; ибо это следствие как бы низводит причину до нас и в своей природе скрывает и раскрывает тайную природу своего источника. Познавая причину через следствие, мы как бы познаем невидимое отражающееся через наблюдаемое отражение; и вся достоверность познания здесь зависит от точного знания законов отражения или – переходя от примера к самому делу – от истинного понимания соотношений между причиною и следствием.

Так, если существование не первоначально, то была какая-то причина, некогда породившая его; но для того, чтобы породить следствие, действительно существующее (каково пребывание), эта причина должна была сама существовать, т. е. уже заключать в себе существование; откуда следует, что существование не могло быть позднее своей причины. Если же существование совечно со своей причиной, причина же эта не может быть не первоначальна, то, следовательно, безусловно первоначально и самое существование; по крайней мере в том смысле, что не было ничего ранее его и оно не было позднее чего-либо. Но эта первоначальность не обозначает непроизводимости: хотя невозможно, чтобы существование было позднее чего-либо, однако возможно, что оно порождено причиною, ему одновременною; как возможно, что оно и ничем не произведено, но всегда пребывало само-по-себе. Приблизиться к разрешению этого сомнения, суживая возможные на него ответы, можно через рассмотрение основного атрибута существования – его простоты. Простое (не сложное) может быть произведено или простым же, или сложным. Но простое может произвести простое только после себя, иначе оно слилось бы с ним, отожествилось, стало бы одно; так, напр., движение может произвести движение же только совершившись. Выше же было доказано, что существование было не после своей причины; следовательно, произвести его могло только нечто сложное. Сложное же может произвести простое, только разложившись на свои начала, т. е. высвободив из себя как часть себя это простое, входившее в него. Следовательно, по происхождению своему существование есть или первоначальное самосущее (беспричинное), или оно есть первоначальная часть самосущей причины всего, некогда цельной, но потом разложившейся и выделившей из себя существование, которое дало бытие всему, войдя в это все как одна из сторон его. Но если эта первоначальная самосущая причина всего выделила некогда из себя существование, то с ним она лишилась той стороны бытия, без которой невозможно дальнейшее соединение и пребывание других сторон его (сущности, атрибутов и пр.); т. е. с выделением существования, некогда совершившимся, эта первоначальная самосущая причина всего перестала сама существовать и, дав жизнь всему, исчезла, перейдя во все.

VII. Учение о цели существования должно ответить на вопрос, для чего появилось оно; или, если ему присуща вечность, – какой смысл и значение имеет это вечное пребывание его? На этот вопрос о первоначальном и конечном назначении существования можно ответить, рассмотрев, что выполнило оно появившись или что производит пребывая. Появившись (или существуя) оно не пребыло само по себе, одно; но, присоединившись к чему-то, произвело существующее, т. е. мир вещей и явлений. Итак, существование овеществило нечто; и, следовательно, чтобы овеществить – появилось. Что же именно овеществило оно? То, чем бывают вещи ранее, чем присоединяется к ним существование; и чем снова становятся они, когда лишаются его. Но так как и вещи, потеряв существование, становятся только символами, общими типами, идеями вещей – напр., круг, исчезнув, оставляет в воспоминании представление круга, в котором есть все, что и в исчезнувшем, кроме действительности, т. е. существования; и так как и идеи вещей, если им придать существование, становятся действительными вещами, – напр., представляемый мысленно круг, будучи изображенным, становится действительным кругом, – то трудно воздержаться от мысли, что первоначальное и конечное назначение существования состояло в том, чтобы осуществить идеи в вещах и мир, некогда помысленный, сделать действительным.

VIII. Учение о сходстве и различии бытия (пребывания) есть учение о формах существования. Эти формы суть следующие: небытие, бытие потенциальное, бытие образующееся и бытие реальное. Рассмотрим каждую из этих форм.

Небытие как противоположность бытия, как его отрицание или, быть может, – как его исходная точка. Не следует небытие смешивать с пустотою; потому что пустота, существуя, тем самым заключает в себе некоторое существование и становится бытием. Небытие есть только противящееся бытию, недопускающее его и несовместимое с ним.

Интересен вопрос, может ли небытие каким-либо образом, при каких-либо условиях, перейти в бытие? т. е. в том смысле, что в небытии, без участия чего-либо внешнего, может ли само собою возникнуть и развиться бытие? Вопрос этот не только интересен сам по себе, но также и важен для разрешения множества других интересных вопросов; потому что с появлением, напр., человека в мире появилось, по-видимому, многое такое, чего в нем ранее совершенно не было; именно сюда относится вся область духовного творчества человека – творчество художественное, политическое, религиозное. Если мы признаем, что в небытии не может зародиться бытие, то ясно, что все творчество человеческое в какой-то тайной форме существовало уже ранее, чем появился сам человек; и эти тайные формы он только воспринял в себе и выразил явно в своей истории. Если же мы не признаем возможным допустить это, то тем самым вынуждены будем допустить непостижимую тайну возникновения в небытии бытия, возникновения самопроизвольного, без всякой внешней привносящей причины.

Чтобы разрешить как этот, так и многие другие вопросы о формах бытия, частию возникающие тотчас при мысли о них, частию могущие возникнуть впоследствии, недостаточно ограничиваться общими представлениями об этих формах, но необходимо подвергнуть их всестороннему изучению по всем схемам разума.

Итак, первый вопрос, который предстоит разрешить здесь, заключается в том, существует ли вообще небытие? Трудно разрешить его непосредственно; но, как кажется, в самом утверждении «существует небытие» есть некоторое внутреннее противоречие: существовать может только что-нибудь, и, существуя, «небытие» уже заключает в себе существование, т. е. становится бытием. Пустота, правда, существует; но она несомненно отличается от небытия; она есть некоторое положительное условие для бытия, потому что замещается им. Отрицание также существует; но и его не следует смешивать с небытием, потому что оно предполагает отрицаемое и даже указывает на него; небытие же ничего не предполагает – его просто нет. Итак, вероятнее, что существует только бытие; небытие же не действительно; оно только мнимо разумом как противоположное бытию, которое он знает и которое он познает. Заметим, что если это действительно так (а кажется, в этом нельзя сомневаться), то рассматриваемый случай представит любопытный образчик того явления, что и несуществующее может быть мыслимым, и притом мыслимое о нем может быть правильным и неправильным; откуда следует, что и то, чего нет, может быть предметом как истины, так и заблуждения.

Возможно, впрочем, и то, что небытие, в ограниченном, неполном смысле – как противоположное бытию, появляется в момент исчезновения этого последнего и пропадает, когда исчезновение совершилось, становясь тогда чистым небытием; потому что в противоположность всему другому небытие действительно только тогда, когда его нет.

Второй вопрос, что такое это небытие? Так как небытия в действительности нет и есть только идея о нем, то вопрос этот сводится к возможно точному определению этой идеи, к возможно ясному и истинному выражению понятия о небытии. Выше было сказано, что небытие нельзя назвать ни пустотою, ни отрицанием только. Про него нельзя также сказать и того, что оно есть «отсутствие бытия»; потому что отсутствует то, что еще не явилось, или то, что уже исчезло, и, говоря так о небытии, мы приписываем ему указание на эту двойственную возможность, тогда как оно ни на что не указывает, ибо его нет. Быть может самое правильное отношение к небытию и самое правильное выражение его было бы неопределенное отрицание; неопределенное потому, что все определяющее, ограничивающее, отличающее свойственно бытию. Небытие есть нечто несказуемое, невыразимое, о чем не следует ни говорить, ни думать и только отрицать все, что по неосторожности кто-нибудь стал бы говорить или думать о нем.

Ясно, что вся эта форма науки, равно как и последующие учения о небытии, должны измениться в случае, если б нашлось доказательство его не мнимости только, но действительности.

Третий вопрос, каковы свойства небытия или, если оно недействительно, что может быть выведено как следствие из его положительного определения?

Если небытие недействительно, то определение его в отличие от определений всего другого является замкнутым в себе, не раскрывающимся ни в какие понятия, не выпускающим из себя никаких следствий. Если же небытие действительно, то его определение допускает вывод ряда отрицательных положений, выражающих его отрицательные атрибуты, или, что то же, отрицающих в нем присутствие положительных свойств, каковы: «небытие неизменчиво», потому что нет ничего, во что оно могло бы измениться, продолжая быть небытием; «небытие неуничтожимо», потому что прерваться его существование (в случае, если мы допускаем последнее) могло бы лишь тогда, когда оно внутренно переродилось бы в бытие, что невозможно; «небытие не связано с чем-либо» – ни сходством, потому что ни с чем не имеет ничего общего; ни различием даже, потому что противоположно всему; ни причиною, потому что ничто не породило его; ни целью, потому что ничего не стремится и ничего не может породить.

Четвертый вопрос, откуда и как произошло небытие, если оно действительно, или как возникла идея о нем, если оно недействительно? Идея о небытии могла возникнуть из идеи бытия через отрицание в последнем всего, что составляет его и что есть в нем. Так из понятия, что «бытие есть нечто существующее, обладающее природою, наделенное свойствами, производимое и производящее, сравнимое и измеримое» получается через отрицание утверждаемого понятие небытия: «есть нечто противоположное бытию, лишенное существования, природы и атрибутов, непроисходящее и непроизводящее, несравнимое и неизмеримое». Если же небытие действительно, то (смотря по тому, в каком смысле понимать его) оно или безначально, или происходит вследствие исчезновения бытия. Если понимать его не как отрицание бытия только, но как нечто самостоятельное, в самом себе пребывающее, то оно безначально; потому что как могло произойти творение «несуществования» и в чем мог состоять акт творчества, «ничто» породивший? Если же понимать «небытие» в смысле менее совершенном, т. е. лишь как отрицание бытия, как пустоту, являющуюся там, где оно исчезает, тогда возникновение его становится и возможным, и понятным: оно кроется в том несовершенном исчезновении, которое имеет место в наружных явлениях природы. Так, когда разрушается какой-либо предмет или прекращается какое-либо действие природы, тогда наступает небытие для разрушившегося и прекратившегося, небытие, таким образом, частное (касающееся только определенного предмета или явления) и несовершенное (потому что предмет или явление не исчезли совершенно, но исчезла только прежняя форма бытия их, заменившись другою).

В-пятых, вопрос о цели небытия. Если цель понимать как нечто такое, к осуществлению чего стремится что-либо, то ее не может быть у небытия; потому что, будучи несуществующим, оно не может осуществить что-либо существующее иначе как переродившись в бытие; и не может стремиться к этому, так как лишено всего, что в состоянии было бы изменяться, – а стремление есть вид изменения.

В-шестых, вопрос о сходстве и различии небытия. Небытие имеет только одну категорию отношения: оно тожественно самому себе. Но ни с чем другим оно не имеет ни сходства, ни различия даже. Сходства оно не имеет ни с чем, потому что единственное, чем обладает оно, – это несуществование; всего же остального оно лишено; напротив, все другое, с чем его можно было бы сравнить, хотя и обладает всем, чего нет в небытии, однако лишено именно того одного, что есть в нем, – несуществования. Заметим еще, что если б небытие имело с чем-нибудь сходство, то оно слилось бы с ним как с тожественным; потому что в случае своей действительности небытие имеет только существование и ничего другого; но и то, с чем оно имело бы сходство, также содержит в себе существование; таким образом, имея нечто общее и ничего различающего, они обратились бы при сравнении в тожество и слились бы, как часть сливается со своим целым. Различия же с чем-либо небытие потому не имеет, что это последнее указывает на существование некоторых не общих признаков у различаемого, некоторую степень разницы в сравниваемом; небытие же не имеет никаких признаков, и нет степени разницы между ним и бытием. Оно не существует, а с тем, чего нет, ничего нельзя ни сравнивать, ни сличать, ни различать.

В-седьмых, о количественной стороне небытия. Здесь следует рассмотреть, может ли небытие увеличиваться или уменьшаться и может ли оно делиться или же всегда цельно и едино. Как кажется справедливее думать, что небытие неделимо, во-первых, потому, что оно не связано ни с пространством, ни с временем, а, во-вторых, потому, что, неразделяя бытие, в чем и через что мы стали бы проводить деление? Что касается до увеличения и уменьшения, то понимаемое в абсолютном смысле небытие неувеличимо и неуменьшимо, а понимаемое в частном и ограниченном смысле оно может увеличиваться и уменьшаться с увеличением или уменьшением бытия – как пустота, образующаяся после исчезновения отдельных форм этого последнего.

В заключение снова напомним, что все сказанное о небытии имело целью не действительное познание его, но указание форм познания, которые предстоит в будущем образовать о нем; не разрешение сомнений и вопросов, но их возбуждение.

IX. Бытие потенциальное как форма существования в настоящем того, чему предстоит или что может осуществиться в будущем. Сюда относится и бытие условное. Строго говоря, условность – только форма выражения, не относящаяся к самому бытию, но высказывающая отношения к нему говорящего. Потенциальное бытие переходит в реальное всегда при некоторых определенных условиях; когда говорится только о возможности его совершить этот переход, тогда выражение имеет характер категорический и только относится к будущему времени («это семя станет со временем деревом»); когда, говоря об этой возможности, указывают и на те обстоятельства (условия), при которых этот переход может совершиться, тогда выражение принимает форму условного предложения («это семя станет деревом, если к нему присоединится земля»); предмет же, о котором говорится, и в том и в другом случае остается тот же.

Что все, имеющее осуществиться некогда в будущем, существует уже теперь и действительное в настоящем существовало уже ранее – это необходимо принять потому, что иначе пришлось бы допустить беспричинное возникновение предметов и явлений, беспрерывное творчество в природе, самозарождение бытия в небытии. Но если допустить это невозможно, то необходимо признать, что возникающее, видимо, ранее возникновения своего существует в некоторой скрытой форме. Это скрытое предсуществование всего действительного мы и называем существованием потенциальным.

Было бы ошибочно думать, что это возможное в будущем существование есть нечто совершенно недействительное в настоящем; что его нет в природе и оно только предусматривается разумом, который, созерцая реальное бытие, переносит в прошлое его логически необходимые зачатки. Нет, в смысле «существования» потенциальное бытие столь же действительно, как и реальное; но только эта действительность его имеет совершенно другой вид, нежели в бытии реальном. Нам трудно понять эту особенную форму скрытого предсуществования, но это не потому, что ее нет, и даже не потому, что она редка, но только от того, что мы живем чувствами более, чем сколько следовало бы, и разумом менее, чем сколько могли бы. Этих тайных невидимых форм предметов и явлений неизмеримо более, нежели видимых наблюдаемых, и эти последние – только незначительная часть их, получившая осуществление в данный момент. Их численное отношение можно хорошо выразить, сравнив первые с невидимыми пылинками, наполняющими темную комнату, а вторые – с теми немногими из них, которые ярко играют на проникающем в комнату солнечном луче, образуя собою светлый столб; причем пылинки, беспрестанно вступающие из темной области в сферу луча, представляются как бы появляющимися тут впервые, а выходящие из этой сферы – как бы совсем пропадающими; хотя в действительности, мы знаем, здесь не происходит ни появления, ни исчезновения.

Рассмотрим важнейшие вопросы, которые относятся к этому виду существования и разрешение которых должно составить в будущем содержание рассматриваемой формы понимания.

Сюда относится прежде всего вопрос об отношении потенциального существования к другим формам бытия – к небытию, к бытию образующемуся и к бытию реальному с его подразделениями. Разрешая этот вопрос, следует рассмотреть, что именно прибавляется или что именно убывает в бытии при переходе его из одного вида существования в другой, далее – каким именно способом, через какой скрытый процесс проходит это прибавление и убавление чего-то в бытии и, наконец, – в чем лежит источник, причина этого прибавления и убавления. Потому что если, напр., семя не есть совершенно то же, что выросшее из него дерево, то, следовательно, к семени присоединилось нечто, вследствие чего оно перестало быть тем же, чем было; это присоединение прошло через какой-либо сложный или простой процесс; и, наконец, была некоторая причина, сила, которая двигала прибавляемое, сближая его с семенем.

Далее следует разрешить сомнение, всякое ли потенциальное бытие переходит в последующие более совершенные формы существования – в состояние образующееся и в состояние реальное; или некоторые потенции вечно сохраняют свою природу, а другие необходимо приобретают реальность; или же, наконец, переход потенциального бытия в реальное есть вообще дело случая, так как зависит от случайной встречи потенции с сочетанием определенных условий, необходимых для такого перехода? Если последнее предположение справедливо, то существование всего видимого мира тогда необходимо должно будет признать произведением случая.

Сходно с предыдущим и следующее сомнение, только оно идет с противоположной стороны: все ли, что есть в природе реального, возникает из потенциального, или же есть такие вещи и явления, которые всегда бывают реальны и никогда – потенциальны?

В связи с этими двумя сомнениями находится также и этот вопрос: исчезая, реальное бытие переходит ли в потенциальное, или, оставаясь реальным, оно только превращается из формы одного предмета и явления в форму другого предмета и явления, столь же действительного, как и предыдущий; так что перемена происходит не в форме существования, но только в форме других сторон измененной вещи: в сущности, свойствах и прочем?

Когда будет разрешен вопрос о взаимном отношении потенциального существования к другим формам бытия, следует перейти к тщательному изучению самой потенциальности как явления и типов ее.

Едва ли несправедливо будет сказать, что сущность потенциальности заключается в раздельном существовании в природе начал формируемого и формирующего; ее свойства – в возможности и в стремлении к сочетанию этих двух начал; ее назначение – в самом сочетании, производящем реальное; ее источник и причина – в этой указанной разъединенности образующих и образуемых начал как необходимом условии безграничного разнообразия природы и беспредельного развития ее. В этом смысле потенция будет частью реальной вещи, и как часть, как элемент она будет столь же реальна, как и сама вещь; потенциальна же она будет лишь по отношению к целому, которое из нее произойдет со временем, когда она соединится с другими частями этого целого. Но только слово «часть» здесь следует понимать в смысле «одного из образующих начал», а не в грубом смысле чего-то явившегося после разделения целого, как бы ни произошло это разделение, или из чего-то могущего составить из себя целое, как бы оно ни было сложено. Напр., семя раздавленное уже не есть потенция дерева, хотя в нем есть все то, что есть и в нераздавленном семени; или части разрубленного дерева не суть потенции его. Потенции – это части, из которых может, а иногда и стремится возникнуть целое; между которыми, раз они встретились, вследствие скрытой в них жизненности, силы и законов, начинается некоторое взаимодействие, в котором сами они преобразовываются – исчезают как реальные существа и одновременно перестают быть частями, – а на месте их, когда таинственный процесс взаимодействия совершится, появляется новое целое, которого явно не было в соединившихся частях и которое явно не заключает их в себе. И только для анализирующего разума, видящего, что исчезло в процессе и что появилось из него, ясно, что исчезнувшее есть то же, что и появившееся; потому ни перестать совершенно существовать ничто не может, ни возникнуть что-либо из ничего.

Типов потенциальности пять: 1. Материальные определенные потенции, которые переходят в один определенный вид бытия, в них уже предустановленный, напр., семя по отношению к дереву, из него вырастающему; 2. Материальные-неопределенные, которые переходят в неопределенное множество предметов, соединяясь с неопределенным множеством видов их, заключенных в предыдущих (определенных) потенциях, напр., вещество земли по отношению к растению, в которое оно входит; или по отношению к животному, которое этим растением питается; или по отношению к кристаллу, из него образующемуся; или по отношению к предмету, который выделывается из него человеком; 3. Идеальные-неопределенные потенции; это не заключающие в себе ничего вещественного условия невещественных же предметов – вида неопределенного, но строго однородных между собою по сущности. Напр., пространство по отношению к формам, в нем образующимся; плоскость по отношению к линиям, которые на ней могут быть проведены; силы природы по отношению к явлениям, в которых они обнаруживаются; 4. Идеально-определенные; это невещественные условия единичных, определенных и, трудно сказать всегда ли, вещественных предметов; напр., образ в мысли художника по отношению к статуе, которая воплотит этот образ; фигура в мысли геометра, который, открыв ее умозрительно, потом переносит на бумагу; 5. Предыдеальные потенции; из всех видов существования это, быть может, наиболее чистый, беспримесный; и по трудно постигаемой природе своей – быть может, наиболее интересный. Есть факты – они будут приведены ниже, – что это существование не связано ни с каким определенным пространством или временем, так что нет ничего, на чем человек, остановив свое внимание, мог бы сказать: «здесь оно существует», и между тем это, нигде не указуемое, есть, существует. Если принять во внимание, что все другие формы существования связаны с какими-либо частями пространства и времени, то предыдеальные потенции едва ли не следует признать единственно полным существованием, а другие формы бытия – ограничением его, как бы умалением полноты его природы. К этому виду потенций принадлежит, напр., разум с его схемами по отношению к идеям о бытии и о сторонах его; истина о геометрических соотношениях ранее открытия этих соотношений мышлением человека; и многое другое.

В заключение мы должны сказать, что явление потенциальности должно быть изучаемо преимущественно путем наблюдения и опыта. Вот главнейшие ступени этого предстоящего изучения: необходимо прежде всего отыскать в природе возможно большее количество примеров потенциального существования, и притом по возможности разнообразных, исчерпывающих все существующие формы или типы потенциальности. Эти примеры следует искать в царстве растительном и животном, в явлениях психического творчества человека и в событиях исторической жизни, в предметах, создаваемых волею человека и силами природы и т. д., и т. д. Таким образом, через наблюдение откроется потенциальность во всех своих проявлениях и будет создана первая и основная часть учения об этой форме бытия – часть описательная, содержащая в себе изображение всех видов и разновидностей этого бытия. Во-вторых, путем искусственного опыта прибавляя к найденным в природе потенциям недостающее или отнимая в них излишнее, мы можем переводить их в другие формы бытия – образующееся, реальное и др.; и при этом внимательно наблюдая как за прибавляемым, так и за способом самого прибавления, можем точно определить разность между всеми формами существования и достигнуть понимания всех процессов перехода существующего из одной формы пребывания в другую и, таким образом, создать вторую часть рассматриваемого учения – учение об отношении потенциального бытия к его другим формам. Далее, сравнивая различным образом результаты предшествующих наблюдений и опытов и выделяя в них общее и постоянное, мы можем вывести некоторые общие правила об явлениях потенциальности – их природе, свойствах и отношениях. И наконец, через умозрение открыв необходимость в этих общих и постоянных правилах, можем достигнуть последней цели всего изучения – возвести найденные в частных наблюдениях правила в вечные законы природы или, что то же, понять потенциальность в ее вечных и необходимых проявлениях.

X. Бытие образующееся как переход потенциального в реальное, как осуществление возможного в действительном. Через эту особенную форму пребывания, которая отлична и от действительного существования – уже законченного и неподвижного, и от потенциального – которое тоже неподвижно и в котором только скрыта возможность действительности, проходит почти все существующее, по крайней мере все изменяющееся в существующем.