Текст книги "О Понимании"

Изучая существование начал пассивного и деятельного и момента соединения их, следует предварительно разъяснить, в каком смысле следует понимать это существование, и затем уже перейти к определению самой формы его.

Как кажется, не может подлежать сомнению, что начала пассивное и деятельное имеют каждое свое отдельное существование, и хотя пребывают обыкновенно в одном месте, но не необходимо и не постоянно. Это видно из того, что и начало пассивное не вечно изменяется, и начало деятельное не всегда изменяет; но и первое пребывает иногда в покое, и второе находится в скрытом состоянии – моменты, когда разделенность их друг от друга не может быть предметом вопроса. Так, напр., движущееся вещество некогда начало двигаться и когда-нибудь перестанет двигаться. Ранее этого начала и после прекращения движения оно пребывало и пребудет в покое; и в это время, очевидно, оно не соединено с началом деятельным, но существует отдельно от него, одно. С другой стороны, и начало деятельное, во время движения вещества соединенное с ним, по прекращении движения, очевидно, отделилось от него и начало пребывать особо, также одно. Потому что невозможно ни то, чтобы начало пассивное, оставаясь под воздействием начала активного, остановилось – ибо где же была бы тогда причина остановки? ни то, чтобы начало деятельное, продолжая быть соединенным с началом пассивным, ни в чем не проявило себя – ибо каким же образом тогда оно было бы деятельным? И так как несомненно, что движение и покой существуют, то столь же несомненно, что в некоторой особенной форме пребывают отдельно друг от друга оба начала и только временно соединяются между собою для произведения генезиса.

Отрицать отдельное существование начал пассивного и деятельного возможно, только отрицая эти самые начала. Возможно в самом деле предположить, что нет в природе изменяемого и изменяющего, но только изменяющееся, нет движимого и движущего, но только движущееся; и предполагаемые деятельные начала можно признать только за свойства того, что ошибочно принимается за начало пассивное. Так, можно подумать, нет силы всемирного тяготения, которая стягивает вещество; но есть только тяготеющие друг к другу вещи, есть только вещество, одаренное свойством тяжести.

Исследуем, насколько вероятно такое предположение. Если начало деятельное отрицается как самостоятельное и изменяемость принимается за атрибут существующего, то она должна обладать и всем тем, что мы находим в других атрибутах. Посмотрим, действительно ли это так.

Во-первых, атрибут по самой природе своей есть нечто подчиненное по отношению к сущности и, следовательно, не может подчинить себе эту сущность. Напротив, в изменении мы наблюдаем существующее совершенно подчиненное чему-то, что уже по этому одному не может быть только атрибутом его. Напр., цвет тела не может видоизменить расположение его частиц, но, напротив, тело, видоизменяясь от чего-то в своем строении, изменяет свой цвет.

Во-вторых, свойство постоянно в том, чему принадлежит оно. Ни предмет, обладающий свойством, ни самое свойство не имеют в себе силы – первый проявить второе, второе – проявить себя; но всегда необходимо участие третьего, которое вызвало бы в предмете свойство или уничтожило бы его. Напр., ни предмет сам по себе, без всякой внешней действующей причины, не может изменить своего цвета; ни цвет сам по себе, без всякого внешнего влияния, не может измениться в предмете. Напротив, изменение то появляется в вещах, то исчезает и, следовательно, если оно есть только проявление свойства вещей, то снова необходимо принять существование чего-то такого, что влиянием своим то вызывает это появление, то позволяет появившемуся скрыться. Таким образом, даже признание изменения свойством изменяющегося не уничтожает необходимости принять существование начала деятельного как причины видимой вариации в отношениях этого признанного свойства к своей мнимой сущности.

В-третьих, свойство всегда пребывает в том, чему принадлежит оно неподвижно, но не действует в нем. Напр., протяженность не действует в веществе, цвет не действует в теле, скорость не действует в движении. Напротив, всякое изменение по самой сущности своей есть нечто деятельное и, следовательно, быть атрибутом существующего не может, так как атрибут по своей природе пассивен в отношении к тому, в чем пребывает.

Таким образом, ничто из того, что принадлежит атрибуту, не обнаруживается в изменяемости; и ничто из того, что присуще изменяемости, не может быть приписано атрибуту. Следовательно, изменяемость не есть свойство существующего, но есть произведение двух отдельных начал – пассивного, принимающего воздействие, и активного – воздействующего.

Как в таком случае следует понимать существование обоих начал, предшествующее генезису и следующее за ним, и как следует понимать самый генезис и его исходный момент? Ясно, что вне генезиса начало пассивное остается недвижимым, являясь, напр., в мире физическом чистою протяженностью и размещением; начало же активное представляет собою до генезиса и после него чистую и полную напряженность, – чистую потому, что в нем нет ничего, кроме напряженности, полную потому, что оно все – напряженность. Генезис начинается с того момента, когда происходит соприкосновение обоих начал, т. е. когда начинают совпадать сферы их существования. Тогда начало активное из напряженного становится деятельным; причем, впрочем, в нем не происходит никакой другой перемены, кроме той, какая происходит в пространственной линии при овеществлении ее; т. е. оно остается тем же, чем было до соприкосновения с пассивным началом, но теперь нечто внешнее для него, именно это начало пассивное, обнаруживает его. Действие и есть как бы овеществленная внешним объектом напряженность; напряженность же есть действие, ни на что не переходящее и остающееся сосредоточенным в деятельном начале. Начало же пассивное и в самом генезисе остается бездеятельным: оно облегается началом деятельным, попав в сферу его напряженного существования, и увлекается им в генезис, где то слагается, то разделяется, повинуясь его направлению и уступая его силе.

Разъяснив смысл существования рассматриваемых элементов изменения, следует определить форму этого существования. Некоторые соображения уже теперь дают повод думать, что тщательные разыскания, которые предстоит сделать в этой форме науки, в будущем утвердят за началом пассивным форму существования вечную потенциальную и временную реальную, за началом деятельным – форму вечно реального существования, а за моментом соединения их – потенциальную, скрытую уже в отдельном существовании обоих могущих соединиться начал, и реальную – осуществляющуюся в самом соединении их. Так, напр., если мы возьмем какой-нибудь единичный генезис – будет ли то рост дерева, развитие идеи, образование чувства, – мы увидим, что повсюду начало пассивное, изменяющееся в генезисе (дерево растущее, идея развивающаяся, чувство образующееся), существует реально в самом генезисе и потенциально вне его: не всегда существовало это дерево, эта идея, это чувство. Начало же деятельное получает только объект в генезисе, но существует оно и ранее, всегда и в том же виде: силы растительные не создались в этом растущем дереве и психические – не возникли только теперь для образования этой идеи и этого чувства; они всегда были. Также момент соединения обоих начал уже существовал как возможный всегда, раз всегда был возможен самый генезис; реально же он осуществился в тот момент, когда начался рост дерева, образование идеи, возникновение чувства.

Высказанное нами мнение, основанное на рассмотрении единичных генезисов, должно быть развито в ряд строгих доказательств общего характера, где было бы показано, почему начало пассивное всегда и необходимо имеет две признанные за ним формы существования, а начало деятельное – одну (если только это справедливо). Изучение природы, свойств и назначения обоих начал должно послужить источником этих доказательств.

Переходим к природе начал пассивного и деятельного и исходного момента генезиса. Сущность последнего, как кажется, может быть определена без особенного затруднения, и об ней сказано было уже выше при объяснении, что такое этот момент: он состоит в совпадении сфер пребывания начал пассивного и деятельного и в соединении этих начал, предназначенных друг для друга; причем первое, сохраняя все в своей природе, начинает только как объект обнаруживать собою начало деятельное; а это последнее, со своей стороны продолжая оставаться тем же, чем было, только обнаруживается перед чувствами человека через этот свой объект.

Определить же природу начал пассивного и деятельного весьма трудно. Мы ограничимся только указанием на необходимость этой формы науки и отказываемся даже гипотетически разрешить вопрос о сущности обоих начал. От некоторых соображений, впрочем, нам трудно было удержаться при размышлении о них, и мы приведем их, надеясь, что они не повредят будущим изысканиям.

Не следует, прежде всего, отождествлять начала пассивного с веществом, а начала активного – с силами природы; потому что и вещество и силы суть только виды этих начал, гораздо более обширных, чем они: начало пассивное – все, что изменяется, начало деятельное – все, что изменяет; а изменение происходит не только в мире внешнем и не в одном веществе. Поэтому, определяя природу обоих начал, недостаточно проникнуть в сущность вещества и сил природы, хотя это проникновение и необходимо, – нужно обнять все изменяемое и все изменяющее. Идея также движется раскрываясь, и как таковая она есть начало пассивное, а то, что движет ее, раскрывая, есть начало деятельное; государство также образуется, представляя поэтому собою начало пассивное, а в том, что образует его, заставляя искать начала активного. Определение сущности начала пассивного должно, таким образом, обнять и вещество со всеми его формами, и дух во всех состояниях его, и жизнь человеческую во всей сложности ее проявлений. Определение же начала деятельного должно обнять все, что движет это вещество, все, что сообщает жизнь этому духу, все, что преобразует самую жизнь.

Быть может, ввиду этой сложности полезнее будет, определяя оба начала, не изучать последовательно все, в чем проявляются они, но взять одно какое-либо изменение, выделить мысленно в нем все случайное, временное, не необходимо присущее ему; и в полученном таким образом чистом изменении отделить сперва все, что не есть изменяемое, а затем все, что не есть изменяющее, и оставшееся (чистое изменяющее и изменяемое) постараться уловить в соответствующих определениях.

То, что в единичных изменениях получается всякий раз после такого выделения, есть для начала пассивного нечто, остающееся тем же и там же, а для начала активного – то, что не допускает оставаться тем же и там же; первое есть вечно покоящееся в тожестве с самим собой, второе есть чистая деятельность, постоянно разрушающая это тожество. Если бы удобно было определять два неизвестные друг через друга, то мы сказали бы, что пассивное начало есть сопротивляющееся действию, а активное – преодолевающее сопротивление. Изменение является с этой точки зрения борьбою обоих противоположных начал, стремлением каждого отдельного начала сохранить себя и свою природу, несмотря на невозможность выполнить это при существовании другого начала. В изменении оба начала являются, таким образом, как бы лишенными части своей сущности: в нем ни начало пассивное не остается тем же и там же, ни начало деятельное не движется абсолютно свободно; первое и изменяется, и перемещается, второе – задерживается, замедляется.

Так как всякое изменение по своей сущности есть сложение и разделение, то в чистом виде начало пассивное есть слагаемое и разлагаемое, а начало активное есть слагающее и разлагающее. Но сложение и разделение есть изменение отношений единичного существующего к частям общего условия своего – пространства, есть выход слагающегося и разлагающегося из тех частей пространства, которые они прежде занимали, и вступление в другие части пространства. Поэтому сущность пассивности заключается в связанности существующего пространством, в его крепости этому пространству; а сущность деятельности состоит в стремлении разорвать эту связь, преодолеть эту крепость.

Замечательно, что если начало пассивное может еще быть и вещественным и невещественным, то начало деятельное никогда не бывает вещественным, материальным. И это тем любопытнее, что ему-то именно принадлежит такое великое значение в общем порядке мировой жизни, такое господствующее положение над всем, что лежит в Космосе. И в самом деле, человек никогда не наблюдает деятельных начал в природе – перед ним происходят только изменения; его чувства еще ни разу не прикоснулись к этим началам, и только его мышление восходит от движимого к невидимому движителю и от изменяемого к неощутимому изменяющему. Анализ (умственный) явления изменения приводит его к несомненному знанию, что, раз есть изменяемость в природе, есть и нечто деятельное в ней; но что такое это деятельное – он может знать только через посредство начала пассивного, следя за его варьированием под воздействием этого скрытого и загадочного движущего начала. Какая сила стягивает вещество и образует из него миры, что заставляет идею, раз она появилась в сознании, раскрываться в мир нисходящих идей, что движет жизнью народов, пробуждая их, медленно возвышая и быстро низвергая в ничтожество? – все это вопросы, над которыми никогда еще настоящим образом не задумывался человек и в разрешении которых более интереса и трудности, нежели во всем, быть может, над чем до сих пор думал он.

Основными атрибутами изучаемых элементов изменения нам представляются: для начала пассивного – способность, для начала деятельного – стремление и для момента соединения их – преходимость. Первый из этих атрибутов указывает на бессилие того, чему принадлежит он, измениться; и вместе с тем на возможность для него вступить в генезис под воздействием другого начала, – т. е. именно на то, что мы замечаем в начале пассивном: оно и в изменении остается только «способным», потому что изменяется не само собою, и в покое не лишено «способности», потому что может измениться при некоторых условиях. Таким образом, «способность» является атрибутом начала пассивного на всем протяжении его существования, как потенциального, так и реального. Но он «основной» в этом начале не по одному тому, что неизменно пребывает в нем, но – и это главным образом – по следующему: выражая собою сущность пассивности атрибут этот и отличителен и существен для начала пассивного, а устанавливая отношение рассматриваемого начала к изменению он есть именно то, что, отыскивая или не находя в существующих вещах, мы относим их или к деятельным началам, или к началам только «способным воспринимать на себя действие» (пассивным). Второй атрибут, стремление, напротив, характерен для начала активного и существен в нем. Он так же постоянен в этом начале, проявляясь в «деятельности» – когда есть объект у него, и в «напряженности» – когда нет этого объекта. Потому что действие есть осуществленное стремление и удовлетворенная напряженность; а напряженность есть неудовлетворенное стремление, есть деятельность неосуществленная, ни на что не перешедшая и вся сосредоточенная в самом деятеле. И подобно тому как по присутствию или отсутствию «способности» к изменению мы распознаем в существующем начало пассивное, так же точно, смотря по присутствию или отсутствию «стремления» изменить, мы распознаем в нем начала деятельные. Что же касается до третьего из указанных атрибутов – преходимости, – то он в самом деле характерен для момента соединения обоих начал. Обладая двумя формами существования – потенциальною предустановленною в возможности соединения обоих противоположных начал, и реальною – в самом соединении их, он пребывает в первой форме постоянно, во второй же, в той, в которой и существует единственно истинно, – он пребывает лишь миг: он как бы только «переходит» через реальную форму бытия своего, но не пребывает в ней; потому что, едва вступив в нее, он исчезает, так как оба начала тогда уже соединены, но не соединяются. Поэтому нигде, быть может, «настоящее» времени не является так ярко в своей сущности, как здесь: начальный момент генезиса не имеет реальной формы существования ни тогда, когда он еще не вступал в эту форму, ни тогда, когда уже вступил, но только пока вступает; исчезновение наступает для него в тот же момент, как и существование.

Кроме этих основных атрибутов, есть, без сомнения, в обоих началах и в моменте соединения их и много других любопытных свойств. Так, напр., в части деятельного начала, именно в силах природы, уже открыто свойство неисчезаемости, которое так ошибочно было названо «законом сохранения сил», потому что никакого соотношения – а в нем состоит сущность всякого закона – здесь нет и ничего этот мнимый закон не регулирует, как регулирует всякий другой закон. Это свойство неисчезаемости, быть может, присуще не части только деятельного начала, но всему ему; и в таком случае его следовало бы проверить и распространить и на силы, движущие рост организмов, и на силы, порождающие психические и общественные явления и процессы.

Начала пассивное и деятельное, будучи источником изменения, через которое все происходит, и сами не лишены этой стороны бытия – происхождения. Рассмотрим ближе, что может быть сказано об этом происхождении. Нет сомнения, что оба начала одновременны всему, что есть существующего, потому что именно существующее-то и распадается на эти начала; так что происхождение их, если только оно когда-либо имело место, должно быть отодвинуто так далеко, как далеко простирается в прошедшее существование самого Космоса. Но уже и теперь, т. е. до открытия самых причин обоих начал, может быть отмечено одно различие в способе происхождения их: именно пассивное начало, происходя, было создано некогда, а активное начало вечно исходит откуда-то; первое появилось и пребывает как неподвижное, второе истекает как вечная деятельность. Была ли одна причина, вызвавшая к бытию оба начала, или, как противоположные они порождены причинами различными, это разрешить трудно, хотя и необходимо для полноты науки и совершенства миропонимания. Как и повсюду, когда приходится познавать природу недоступного, эти причины и все, что касается их, может быть раскрыто через глубокое изучение сущности произведенного, т. е. самых начал пассивного и деятельного: потому что не может природа творящего не отразиться в сотворенном. Что касается до учения о происхождении момента соединения обоих начал, то в нем должен быть разрешен и основной вопрос, почему вообще это соединение существует, и второстепенный – отчего эти соединения появляются. При разрешении второго вопроса – о причинах единичных конкретных соединений начал пассивного и деятельного – должны быть перечислены тщательно все случаи, когда происходит совмещение сфер пребывания обоих начал (толчок, удар, давление воздуха и пр. и пр.); при разрешении же первого вопроса – об общем условии такого соединения – из этих частных причин должно быть выделено то общее, что неизменно повторяется в них, и изучено как необходимый и вечный производитель исходных моментов генезиса.

Разрешить, для чего существуют начала пассивное и деятельное, можно, познав, что выполняют они. Как кажется, едва ли будет ошибочно сказать, что двояко отражается в мире раздельное существование этих начал: во-первых, через необходимость своего соединения в генезисе они вносят жизнь в мир, и, во-вторых, через возможность различия в своих сочетаниях они вносят разнообразие в него. И в самом деле, если б начала деятельного не существовало или если б, существуя, оно не было отделено от начала пассивного, то тогда или ничего не происходило бы в Космосе и он был бы безжизнен, или все происходило бы повсюду и всегда одинаково и не было бы того, что мы назвали выше «изменением изменения», т. е. мир был бы только никогда не портящеюся машиною, столь же чуждою жизни, как и последняя. С другой стороны, и вещи, лежащие в Космосе, не представляли бы такого разнообразия, если б не были разделены начала пассивное и деятельное: эти вещи вечно пребывали бы одни и те же, в том виде, в каком были раз созданы, – ничего к ним не прибавлялось бы и ничего в них не убывало бы. При разделенности же начал, производящих вещи путем генезиса, никогда не будут исчерпаны все комбинации этих начал, и, следовательно, никогда мир не исчерпает всего богатства возможных для него форм. Обдумывая эту двоякую роль обоих начал в Космосе, невольно приходишь к мысли, что именно это раздельное существование их делает мир и более прекрасным, и менее долговечным. И жизнь, и красота живущего вырастают из борьбы этих противоположных начал, и борьба же их поглощает и все живущее, и всякую красоту.

Определяя сходство и различие начал пассивного и деятельного и момента соединения их, следует иметь в виду, как последнюю цель, построение классификации изучаемого в этой форме науки. Задача эта и необходимая, и выполнимая, никогда не разрешалась строгим образом, особенно в отношении начал деятельных; и трудно сказать, отсутствие ли сознания важности этой задачи или затруднения, в ней встретившиеся, были причиною этого. Мы сделаем примерное распределение рассматриваемых элементов генезиса как руководящий образчик того, что должно быть с большею тщательностью выполнено в будущем. Так, начало пассивное может быть разделено на существующее в пространстве и замещающее его, какова, напр., материя; и на существующее в пространстве, но не замещающее его, каковы, напр., идеи, чувства, воля, – вообще психическое в Космосе. Далее, первое может разделиться на простое или тела, и на сложное или организмы; а второе – на производящее или дух и на произведенное или жизнь. Начало деятельное, которое по природе своей всегда есть нечто движущее, по характеру производимого движения может быть разделено на: 1. Силы движущие, производящие чистое перемещение начала пассивного, напр. инерция; 2. Силы соединяющие, которые производят сближение однородных частей начала пассивного. Здесь к чистому движению присоединяется направление, постоянное для этих сил, которого они не могут преодолеть без внешнего привходящего. Такова сила всемирного тяготения, таковы же силы, соединяющие людей в общества, или силы, соединяющие однородные идеи в цельное миросозерцание; 3. Силы разъединяющие, производящие разделение однородных частей начала пассивного, где к чистому движению также присоединено направление, но только противоположное тому, которое замечается в силах соединяющих: такова, напр., сила диамагнетизма, или сила, производящая отталкивание некоторых химических тел, таковы же силы, действующие в общественных организмах в моменты их разложения, или в органических телах в момент их смерти, или в идеях при разложении их на термины и т. д.; 4. Силы направляющие, производящие движение в самом движении, вызывающие изменение в направлении изменения. Необходимость признать существование таких сил ясна из того, что в природе происходит не только изменение, но и перемена в нем, целесообразно направляющая его к некоторому определенному результату; и подобно тому как размышление об источнике изменения привело к признанию существования изменяющих сил, так точно размышление об источнике перемены в направлении изменения приводит к признанию существования направляющих сил. По сфере действия начало активное может быть разделено на: а) Силы общие, которым подчинено все в Космосе – как то, что замещает пространство, так и то, что не замещает его; b) Силы, движущие вещество в его элементах, каковы, напр., частичные силы, изучаемые теперь уже в химической физике; с) Силы, движущие вещество в телах (они изучаются теперь в физике); d) Силы, движущие жизнь в организмах; e) Силы, движущие дух, которые, в свою очередь, подразделяются на то, что движет идеи в их развитии, на то, что производит формирование и развитие чувства, и, наконец, на то, что движет волю; f) Силы, движущие произведенное духом, – таковы неизвестные еще силы, действующие в политических организмах, в художественном творчестве и пр. Распределив таким образом активное начало в несколько групп, следует затем каждую группу подвергнуть тщательному специальному изучению по всем схемам разума. Таким образом откроется, в чем состоит, напр., сущность соединяющих, разъединяющих и направляющих сил, а также и сил, действующих в веществе, в организмах, в духе и в том, что творит он? какие особенности имеет каждая из этих групп? откуда и как произошли они (силы)? каково назначение их в природе? и пр. Все эти вопросы, исполненные бесконечного интереса, еще ни однажды не затрагивались мыслью человека, столь глубоко погрузившеюся в изучение частностей, что как будто и не существует целого, к которому относятся эти частности.

Что касается до момента соединения обоих начал, то тщательное изучение его поведет к открытию разнообразных способов (модусов) такого соединения.

Изучая количественную сторону начал пассивного и деятельного и момента соединения их, следует определить те числовые соотношения, в которых оба начала вступают в генезис; т. е. указать, какое количество силы в состоянии преодолевать сопротивление начала пассивного, в состоянии разорвать ту связь его с пространством, о которой было говорено выше. Это соотношение между количествами деятельного и пассивного начал может быть определено не только для каждой единичной силы – как это всегда делалось до сих пор; но, думается, может быть найдена такая общая формула, которая выразит точное отношение всякой силы ко всему неподвижному.

VIII. Учение о следствиях генезиса имеет своим предметом то, что заканчивает его. Это конечные формы, в которые отливается генетирующее начало с окончанием генезиса, то, чем становится прошедшее через изменение, когда совершилось оно. Область этого учения есть, таким образом, мир происшедших вещей, все, что есть не вечного в Космосе. Это не вечное – то, чем становится пассивное начало по отделении от него начала деятельного, когда оно вновь становится неподвижным и с тем вместе получает снова устойчивые, постоянные формы.

В учении о генезисе вещей в Космосе часть, соответствующая той, которою мы занимаемся теперь, изучит вещи эти во всей их подробности и частности; здесь же, в общей теории генезиса, они должны быть изучены в их общем виде, т. е. как результаты не единичных конкретных генезисов, имевших место в природе, но как следствие общего генетического развития ее. Здесь изучается, таким образом, не та и не эта произведенная вещь, но вещь как вообще результат изменения.

Прежде всего поэтому в рассматриваемой форме понимания должно быть определено, какие стороны вещи как возникают, и через это – каким способом возникает вещь как синтез своих сторон. Причем стороны ее должны быть взяты не все соответствующие схемам разума, но только первые три и последняя, в которых вещь существует сама в себе. Остальные же стороны, которыми каждая вещь соприкасается с миром других вещей, – причина, цель и сходство с различием – не подлежат здесь изучению. Следовательно, в этой части теории генезиса определяется происхождение существования вещи, происхождение ее сущности и ее свойств и происхождение ее количественной стороны; или, что то же, изучаются эти четыре стороны в отношении к тому генезису, который производит их в вещах.

Не вдаваясь в самое изучение вопросов, разрешаемых здесь, заметим только, что, как кажется, свойства вещи бывают порождаемы как явлениями, так и процессами, самые же вещи, т. е. две важнейшие стороны их – существование и сущность, – бывают результатом только процессов как преемственных изменений, но никогда явлений как сосуществующих изменений. Таким образом, явления (если высказанное замечание справедливо) имеют силу только изменять вещи, процессы же могут производить их; в первом случае вещь сохраняется, но только в другом виде; во втором – появляется новая вещь, возникает особь, как новое неделимое в Космосе, прежде не бывшее в нем, или, точнее – потенции слагаются и образуют реальность.

Так как сущность всякого изменения есть сложение и разделение, то и при изучении вещей как результатов генезиса следует различать в изучаемом, во-1-х, то, что вступило в генезис, и, во-2-х, то, что к вступившему присоединилось в генезисе или что отделилось от него. Синтез первого и второго – вступившего и присоединенного – и образует всякую происшедшую вещь, которая, таким образом, всегда распадается на две стороны: первоначальное в ней, бывшее до генезиса, и произведенное, что присоединилось к первоначальному в генезисе или отделилось от него. Затем следует изучить способы (модусы) сложения и разделения отдельных сторон всякой возникающей вещи: 1) существования и сущности – как в сущности какой-либо вещи, которая может быть выражена и в чистом понятии присоединяется существование, напр., понятие окружности может осуществиться в реальном образе; 2) существования и свойств – как осуществляются свойства, которые так же из мыслимых могут переходить в реальные; 3) сущности и свойств – каким образом вторые возникают или уничтожаются в первой, напр. прямизна в линии, или цвет в предмете, или проницательность в уме; 4) свойств и свойств – через какой процесс к одному свойству присоединяется другое, напр. в уме как к проницательности присоединяется обширность созерцания; 5) числа, с одной стороны, и существования, сущности и свойств – с другой; т. е. как удваиваются, устрояются и т. д. предметы существующие и в них свойства. Когда, таким образом, будут открыты и изучены все модусы этих соединений и разъединений, как действительно существующие, так и мыслимые возможными, тогда ясно станет для разума возникновение всякой вещи и всех вещей; будет понятно для него, как в вещах существующих возникают новые свойства и как путем постепенного накопления их вещи как бы перерождаются; как, наконец, появляются новые вещи, прежде никогда не бывшие, и путем какого процесса слагается природа этих возникающих вещей.

Так как производящий процесс, или генезис, имеет несомненную связь с производимым результатом или самою вещью – иначе различные вещи не происходили бы различными способами, но или бы все одним, или всеми одна вещь, – то следует открыть постоянные и необходимые соотношения между этими двумя элементами изменения, так, чтобы понимание процесса совершающегося давало уже понимание вещи еще не происшедшей, а понимание неизвестным способом произведенной вещи открывало бы этот способ. Соотношения же этого следует искать между строением во времени процесса и между строением в пространстве вещи, так как каждая особенность в первом не может не отразиться особенностью во втором.