Текст книги "О Понимании"

Образующееся существование формы временно, потому что оно превращается в реальное, когда вещь, в этой форме стремящаяся выразиться, заканчивает свое образование; или возвращается в прежнее потенциальное состояние, если дальнейшее образование вещи почему-либо задерживается и она погибает недоразвившись. Напр., образующаяся форма присуща дереву во все время его вырастания и прекращается в тот момент, когда рост закончен или когда не выросшее еще дерево срубается и сжигается.

Реально форма также существует и также временно, – именно, до тех пор, пока существует предмет, носящий ее (нарисованная фигура, сделанная статуя, минерал, растение). Как уже сказано было, предмет только овеществляет потенцию своей формы, бывшую до его появления в том месте, где он находится; только исполняет роль красящего вещества, которое, наполняя форму, делает ее видимою. С исчезновением предмета форма его остается по-прежнему, но только снова делается потенциальною, т. е. невидимою.

Отличительную черту всех форм составляет их неподвижность и неизменяемость. Они неподвижны, потому что во всяком месте пространства есть форма каждого данного предмета; и, передвигаясь, он не передвигает с собою свою форму (это видно из того, что в пространстве, опустевшем после удаления предмета, остается же форма этого предмета, что было бы невозможно, если б она удалилась вместе с ним, так как во всякой частице пространства находится всякой формы по одной, – или если и много, то слившихся в одну), но, выйдя из нее и через это сделав ее снова потенциальной, вступает в новую форму, одинаковую с прежней по виду, но находящуюся в другом месте пространства – именно в том, куда он передвинулся. Таким образом, кажущееся движение какой-либо формы в сущности есть непрерывное скрытие и обнаружение видимых пространственных форм по пути движущегося вещества – скрытие и обнаружение, сопровождающие выход и вступление этого вещества из одной формы в другую; так что движется вещество, но формы остаются неподвижны. Неизменяемость форм обусловлена тем, что всякая форма есть в каждом данном пространстве; так что когда предмет, по-видимому, изменяет свой вид, в сущности, он, не двигаясь с места, выходит из одной формы (после чего она становится невидимою) и вступает в другую форму, которая через это становится видимою. Что это действительно так, это ясно из того, что с изменением вида предмета его прежняя форма остается в том пространстве, где он находится, а не исчезает, не разрушается; потому что в этом пространстве потом снова может возникнуть предмет, во всем подобный с прежним, – и, следовательно, обнаружить скрытую существовавшую потенцию прежней формы изменившегося предмета; с другой стороны, новая форма не удваивается; следовательно, изменившись, предмет только вступает из одной формы в другую, потенциально здесь бывшую, но не создает своим изменением эту другую форму.

Соединение вещества и формы образует собою оформленное вещество или мир реальных вещей. Одна из важных задач учения о существовании вещей в Космосе состоит в определении формы пребывания различных сторон вещи вообще, т. е. ее сущности, атрибутов, причины, цели и пр. Но мы отнесем разрешение этой задачи не к учению о существовании, но к учению о других сторонах Космоса; так что форма пребывания сущности будет изучена в общем учении о сущности, форма пребывания атрибутов – в общем учении об атрибутах и т. д. Теперь же перейдем к определению формы существования целых вещей, образуемых сочетанием материи и формы; равно и того, что управляет ими.

XV. Элементы вещества имеют существование реальное вечное неизменное. Они реальны, потому что реально вещество, которое из них состоит; они лишены потенций, потому что ни из чего не происходят. Но относительно всего другого они являются неопределенным потенциальным бытием, потому что через их сочетание образуются все вещи. Это вторичное, впрочем, значение элементов, – то значение, в смысле которого все есть потенция всего, потому что Космос есть великое целое, где каждая часть поддерживает и обусловливает собою каждую другую часть. Далее – элементы вечны; потому что если бы они исчезали, то исчезали бы в них части вещества; и так как не определено, какие именно элементы могут исчезать, то, следовательно, может исчезать каждый из них; но если каждый элемент может исчезнуть, то могут исчезнуть и все они, а с ними и все вещество – что противоречит его постоянству. Они не изменчивы, потому что, будучи простыми, не могут разлагаться, не будучи сложенными, не могут отделять от себя чего-либо и, будучи слагаемыми, только становятся рядом, т. е. изменяется их расположение, но не изменяются они сами. Наконец, они не могут и превращаться во что-либо, потому что по превращении в элементе было бы два начала: то, которое превратилось (оно не исчезло, следовательно, пребывает), и то, в которое превратилось (потому что оно не привнесено извне, но образовалось из того, что было); но из двух сложенным может быть только не простое, т. е. не элемент; следовательно, элемент ни во что превратиться не может; превращению подлежит только сложное через замещение одного составляющего начала другим. Но так как разложение, убавление, увеличение и превращение почерпывают собою способы изменения, то, следовательно, элементы не изменяемы.

XVI. Соединения имеют все три формы существования: потенциальное, образующееся и реальное.

Потенции соединений суть элементы, из которых они слагаются, и силы сродства, которые их слагают. Рассматривая отношение этих потенций к этим соединениям, можно заметить в нем одну особенность, которая неслучайна здесь, потому что может быть прослежена на всех ступенях мира оформленных вещей. Эта особенность состоит в том, что степень совершенства реального бытия, возникающего из потенций, находится в тесной зависимости от большей или меньшей распределенности начал оформливающего и оформливаемого в этих потенциях, из которых выходит оно. Тогда как все сложное и высокоразвитое в природе слагается из потенций, из которых одна строго определенна, а другая совсем неопределенна; напр. дуб вырастает из семени дуба и земли, – все несложное, неразвитое в природе слагается из потенций, которые обе полуопределенны, полунеопределенны. Как будто потенции этих несовершенных существ полусформированы, начала определяющее и определяемое, деятельное и пассивное – как будто еще не успели распасться в них, отделиться одно от другого и сосредоточиться в двух типах взаимно противоположных потенций. И если мы будем следить за отношением потенциального бытия к реальному, которое возникает из него, то заметим, что постепенное развитие существ и усложнение их только следует за постепенным отделением этих двух начал в их потенциях; и что, таким образом, сложный и медленный процесс мирообразования, некогда совершившийся и еще продолжающийся, есть только наружное проявление другого, более глубокого и скрытого процесса, некогда совершившегося в природе и также еще продолжающегося, – процесса внутреннего распадения смешанной потенциальности на определенную и неопределенную, и постепенного сосредоточения первой в потенциях живых и законченных, все образующих в природе, а второй – в потенциях мертвых и бесформенных, из которых образуется все в ней. Крайние моменты этого процесса распределения потенциальности мы можем наблюдать на потенциях крайних существ в природе: простых химических соединений, которыми начинается она, и организмов, которыми она заканчивается. О последних говорилось ранее и еще будет говориться ниже, теперь же рассмотрим внимательнее первые.

Как уже сказано было, основная потенция соединений есть то, из чего происходят они, – элементы. Указанная особенность их как полуопределенных потенций, проявляется в том, что каждый отдельный элемент (положим, кислород) соединяется и не с одним каким-либо элементом, и не со всеми, но с некоторыми и в некоторых пропорциях и образует при этом не одно соединение и не всевозможные, но только некоторые. Во всем подобен ему по своей полуопределенности и другой элемент, с которым он вступает в соединение (положим, азот), – так что между соединяющимися началами здесь нет различия совершенно, и роль начала образуемого (вещество массы) и образующего (форма элемента) здесь не разделена, но смешана.

Но еще ярче, быть может, проявляется это свойство полуопределенных потенций в силах сродства, составляющих другую потенцию соединений, второе условие возможности их осуществления. Яркость эта обусловливается тем, что указанный закон соотношения между несовершенством существа и нераспределенности его потенциальности как верховный космический закон здесь подчиняет себе и изменяет даже такой общий закон природы, как закон постоянства действия сил и их безразличия в отношении к массе, на которую он действует. Указанный закон отклоняет эти силы от всех других сил природы, выделяет их из порядка последних и делает из них исключение, необъяснимое до сих пор, но становящееся понятным, естественным и необходимым, если мы будем рассматривать эти силы не в узкой сфере их действия и не как предмет изучения замкнутой в своей исключительности науки (химии), но с высшей точки миропонимания и в общем порядке мироустройства. И в самом деле, в природе все силы (напр., притяжение) действуют, во-первых, постоянно, т. е. нет случаев, чтобы сила то действовала, то не действовала, во-вторых, одинаково, т. е. каждая отдельная сила во всякое время и во всяком месте производит при равенстве прочих условий одно и то же действие (напр., притяжение всегда стягивает тела в одно), и, в-третьих, слепо, т. е. не различая, из чего состоят массы, на которые они действуют. Совершенно иное мы видим в силах сродства: они соединяют только некоторые элементы с некоторыми, и только в некоторых пропорциях; но не безразлично все со всеми во всяких пропорциях или один элемент с одним в одной пропорции. Таким образом, сила сродства действует не постоянно: она проявляется, сближая одни элементы, и ее нет, когда предстояло бы сблизить другие; она действует даже не одинаково: вообще сближая атомы элементов, она в иных случаях действует обратно своей природе – отталкивая их друг от друга; и, наконец, она действует не слепо, но различая вещество того, на что действует: всегда соединяет некоторые элементы, всегда остается безразличною в отношении других, всегда отталкивает третьи. Это странное, по-видимому, явление объясняется удовлетворительно законом нераспределенной потенциальности в потенциях несовершенных существ. Если элементы суть полуопределенные потенции соединений, в которых есть только часть начала образующего и только часть начала образуемого; то и в других недостающих потенциях должна заключаться остальная часть как начала образующего, так и начала образуемого – и это естественно и безусловно необходимо, иначе они (потенции) не были бы способны произвести из себя реальность (соединения). Это соединение начал образующего и образуемого мы и наблюдаем в полуопределенности сил сродства как потенций: и в самом деле, если бы они соединяли все элементы со всеми во всяких пропорциях, – то они были бы потенциями совершенно неопределенными (как вещество для растения), и в таком случае все образующее начало должно было бы сосредоточиться в одних элементах и сделать их совершенно определенными потенциями, чего нет; напротив, если бы эти силы соединяли каждый отдельный элемент только с одним элементом только в одной пропорции для произведения одного соединения, то в таком случае они становились бы потенциями совершенно определенными, а элементы должны были бы стать потенциями совершенно неопределенными, т. е. способными ко всевозможным сочетаниям во всевозможных пропорциях. Но так как элементы суть только полуопределенные потенции, то и силы сродства не могут быть нечем иным, как тоже полуопределенными потенциями; и вот почему они не всегда действуют, но только между некоторыми элементами; и неодинаково, но иногда притягивая, а иногда отталкивая элементы; и не слепо, но различая вещество массы – в одном случае обнаруживая свою силу на ней, а в другом случае оставаясь недеятельными.

Образующееся существование соединений проявляется в моменты сближения атомов соединяющихся элементов и в последующие моменты расположения этих атомов таким образом, что из них происходит третье тело, не похожее ни на одно из соединившихся. Этот процесс образования соединений совершенно не исследован как вследствие трудности следить за быстрым соединением атомов, так и по трудности различить атомы того и другого вещества в моменты их расположения. Быть может, первая трудность могла бы быть побеждена через искусственное замедление сближения атомов, что могло бы быть достигнуто, если бы опыты, напр., производить над элементами, подчиненными электромагнетизму, и в сфере влияния последнего, которое имеет свойство замедлять все движения (так, вращение стрелки, повешенной на нитке перед массою мягкого железа, замедляется в моменты его намагничивания электрическим током). Вторая же трудность, быть может, могла бы быть побеждена соединением веществ, ярко различающихся по цвету, и чрезвычайным искусственным увеличением движущихся в соединении частиц через микроскоп ли или через отражение на экране, где все незаметные движения принимали бы огромные размеры. Быть может, также возможно сделать что-нибудь здесь и путем умозрения, именно отыскать действительное через выделение невозможного.

Реальное существование соединений продолжается все то время, пока элементы в них остаются соединенными. Существование это временно и потому несовершенно, неполно. Таким образом, тогда как форма, напр., соединения, совечная пространству, существует, пока существует оно; само соединение, а с ним и все то, во что оно входит, существует и временно, и не столь необходимо; так что весь многообразный мир вещей до некоторой степени может быть признан порождением случая.

XVII. Здесь же следует рассмотреть форму существования смесей, т. е. таких сложных тел, которые образуются не через химическое соединение элементов, при котором образуется новое тело, отличное от соединившихся, но через механическое смешивание элементов и соединений их, причем образующееся тело (смесь) не есть совершенно новое, но только отличное по внешним признакам от смешанных тел, напр., известковая вода, бронза, чугун и др. сплавы.

Смесь есть низшая, несовершенная форма соединений, есть соединение неопределенное, непрочное и непостоянное. Она также проходит через все три формы существования – потенциальное, образующееся и реальное; но и потенциальность, и образование, и реальность смесей представляет некоторый недостаток, некоторую как бы недоразвитость в сравнении с потенциальностью, образованием и реальностью соединений. Потенции смесей мертвы, безжизненны: они обладают одною способностью к соединению, но не стремлением, как в соединениях химических, где атомы одного элемента с силою стремятся соединиться с атомами другого элемента. Они неопределенны: смешиваются не некоторые немногие вещества с некоторыми немногими в некоторых пропорциях, но почти все, почти со всеми во всяких пропорциях. То явление, что все-таки не безусловно все вещества смешиваются со всеми (напр., вода не смешивается с маслом), и особенно то, что всякое почти вещество смешивается с одними веществами легче и прочнее, а с другими труднее и не столь прочно, это явление следует признать зачаточным образованием в смешиваемых веществах определенной потенциальности – образованием первоначальным и потому еще слабым. Силы, смешивающие вещества, также совершенно отличны от сил сродства, действующих в соединениях: они безразличны в своем отношении к веществу смешиваемых масс и, следовательно, представляют собою тоже неопределенную потенциальность.

Образующееся существование смесей не столь определенно, как образующееся существование соединений, и еще менее необходимо, чем последнее. Оно неопределенно, потому что смеси образуются весьма различно, а не каким-либо одним способом (сплавление – напр., в металлах, растворение твердых тел – в жидкостях, механическое раздробление и смешение раздробленного – напр. в конгломератах и землях). Оно не необходимо, потому что от случайных и совершенно внешних причин зависит возможность образования смеси: напр., сплавления данных металлов не произойдет, если они случайно не попадут в достаточно высокую температуру, которую человек должен производить искусственно, – так редко встречается она в природе; растворение данных тел не совершится, если они не попадут в воду, что опять зависит от случая; раздробления и срастания минералов не будет, если они сперва не подвергнутся быстрому, раздробляющему действию тяжести, а потом медленному и постоянному давлению. Реальное существование смесей более случайно и менее продолжительно, чем реальное существование соединений. Как велика случайность их существования, это можно видеть из того, что многих смесей совершенно нет в природе, но они создаются только волею человека, которая привходит в природу и как бы увеличивает ее творчество, помогая ее силам; рассматривая эти искусственные смеси, мы видим, что хотя все смешанные элементы существуют в космосе, однако как потенции они до такой степени безжизненны и инертны, а силы природы, которым они подчинены, до такой степени действуют не имея их в виду, – что требуется вмешательство живой силы человеческого разума, чтобы направить физические силы и сочетать элементы для произведения нужной смеси. Как мала продолжительность их существования, это видно из того, что предоставленные самим себе почти все смеси или естественно разрушаются, или превращаются в другие смеси через прибавление чего-либо нового или убавление чего-либо в них, бывшего прежде. Так, все растворы уничтожаются, когда пересыхает вода; все конгломераты и земли выветриваются; все сплавы окисляются, распадаются и вступают в состав новых смесей.

XVIII. Горные породы — несовершеннейший вид несовершеннейшего из трех царств природы – также проходят через все три формы существования. Они почти неотделимы от смесей, они почти те же смеси, о которых мы говорили выше, но создающиеся только в природе и образующиеся только из минералов, а потому уже несколько ограниченные и определенные. Их потенции – простые минералы, их образующееся существование – смешение этих минералов, их реальная форма – сама горная порода, состоящая из этих соединенных минералов. Напр., кварц, полевой шпат и слюда суть потенции гранита; процесс их соединения есть его образующееся существование; самый гранит есть реальная вещь, происшедшая через соединение этих потенций.

Большая определенность, ограниченность и постоянство горных пород в сравнении с простыми смесями обусловлена тем, что их потенции принадлежат к несколько высшему типу, чем потенции этих обыкновенных смесей. Правда, как и потенции смесей, они лишены стремления к соединению и обладают только одною способностью к нему; следовательно, их потенциальность не живая, но мертвая. Но в пределах этой несовершенной потенциальности уже есть некоторое различие у них в сравнении с потенциальностью простых смесей: именно, хотя и здесь не определены пропорции смешиваемых веществ, напр. в граните бывает то больше слюды, то меньше; однако самые смешиваемые вещества уже определены, чего нет в простых смесях: не всякий минерал соединяется со всяким, и число горных пород не безгранично; но только некоторые минералы соединяются с некоторыми в определенные горные породы, которых существует ограниченное число.

Некоторое подготовление к этой потенциальности мы видели уже и в простых смесях: и там, как уже сказано было, не безусловно же все вещества смешиваются со всеми, и одни смеси легче образуются и бывают прочнее, а другие бывают не столь прочны и образуются труднее. Развитие именно этого свойства мы и встречаем в потенциях горных пород.

От большей определенности в потенциях горных пород происходит и большая определенность их образующегося существования; процессов образования их уже не неопределенное множество, как в смесях, но только два: растворение для нептунических пород, как глина и др.; и сплавление для вулканических пород, как порфир, базальт и пр.

Эта же, хотя слабая, определенность их потенций произвела и постоянство реальных форм в горных породах; тогда как простые смеси случайны, временны и неустойчивы в своих свойствах и в своей сущности и потому неуловимы для цельного и систематического описания; горные породы уже распадаются на несколько определенных и постоянных типов, уже имеют неизвестное в смесях явление – вид (species) как постоянную и определенную форму реального бытия и потому подлежат описанию, а затем и основанному на нем изучению. Смесей мы не можем изучать, потому что они и есть, и нет, но только смешивание как явление; напротив, горные породы могут быть изучаемы, как вещи, сами по себе, потому что они есть, т. е. существуют в постоянной и определенной форме (species, вид).

XIX. Минералы аморфные (т. е. не имеющие определенной формы, не кристаллизованные) по форме существования представляют еще высшую ступень в сравнении с горными породами: к последним они так же относятся, как эти – к смесям. Как и повсюду, это сравнительное совершенство их обусловливается большею развитостью их потенций. Последние вступают между собою в соединение не только некоторые с некоторыми, но уже и в некоторых определенных количествах. Это составляет новую ступень в последовательном определении потенциальности и ограничении ее отношения к реальному бытию. Здесь каждая потенция есть уже не вообще соединяющееся вещество, но часть его по сравнению с частью другого соединяющегося вещества (1/3 вещества а и 2/3 вещества b образуют единицу минерала с), и в этом смысле она более определена. Затем то, с чем она может соединяться, также ограничено и в веществе, и в количестве (напр., вещество а вступает в соединения с 2/3 b, 3/4 d, 1/5 е, образуя три вида минералов, и только). Следовательно, здесь ограничены формы реальных вещей, которые могут произойти из каждой единичной потенции – и поэтому ограничено отношение ее к реальному бытию (не так, напр., в смесях, где потенция, напр., вода, может перейти в бесчисленное множество реальностей, т. е. смесей). Эта определенность и ограниченность потенции отразилась на возникающей из нее вещи еще более строгою индивидуальностью: минерал еще более постоянен, чем горная порода, – он не выветривается, как она, он не распадается с такою легкостью сам собою на составные части свои, – их бывает трудно даже и искусственно отделить одна от другой (напр., алюминий трудно отделить в глине); он более определен: его свойства всегда и везде те же, его всюду можно узнать по неизменным наружным признакам. Отсюда – новое явление в реальном бытии – род и вид (genus et species), отсюда – классификация и точное научное изучение этого первого царства природы, первого ряда уже значительно совершенных вещей в Космосе.

Кристаллы по форме существования поднимаются на новую ступень сравнительно с аморфными минералами, и это поднятие есть также только видимое обнаружение невидимого усовершенствования потенций их: последние не только «некоторые части некоторых веществ», соединяющихся между собою, но уже и имеющие «некоторый определенный вид». Эта внешняя ограниченность потенциальности отразилась определенностью формы в реальном бытии, которая возникает из нее – кристаллизацией минерала.

XX. В последующих двух царствах вещей в Космосе – в царстве растительном и животном, мы также будем повсюду встречать эту внешнюю очерченность предметов. Таким образом, форма завершает собою низшее из трех царств природы, минеральное, являясь здесь на степени геометрической линии, плоскости и угла; развивается далее во втором царстве, растительном, становясь здесь по разнообразию своему неуловимою для геометрии; переходит затем, совершенствуясь, в третье царство, животное, и на вершине его – в области человека – переходит в красоту. На этой высшей ступени своей форма уже не только не поддается геометрическому определению, как в минералах, но даже и точному описанию – которому подлежат формы растений и животных. Сопутствуя материи, она уже одухотворяется здесь и становится доступной только созерцанию и пониманию.

Растения проходят все три формы существования: потенциальное, образующееся и реальное. В семени они существуют потенциально, через рост – образуются и с прекращением роста существуют реально.

Со всем, что было рассмотрено выше, растения представляют различие столь великое, что его можно сравнить только с различием его потенции от потенций этих других вещей. Все ранее рассмотренные вещи были безжизненны, все они были только веществом; в растении же есть уже новое начало – жизнь, и само оно не вещество только, но организм, т. е. жизнь, облеченная в вещество. Таковы особенности его в реальной форме существования; и под ними скрываются столь же великие особенности его потенции и образования.

Растение образуется через соединение двух потенций – семени и вещества земли. Величайшая особенность их состоит в том, что потенциальность уже совершенно распределилась в них: в семени сосредоточилось все образующее начало – оно есть потенция совершенно определенная; в веществе земли сосредоточилось все образуемое, пассивное начало – оно есть потенция совершенно неопределенная. Эта определенность выразилась в семени совокупностью способности и стремления осуществить из себя одно определенное реальное бытие – напр., в семени березы способностью и стремлением воспроизвести из себя только березу; в веществе же земли неопределенная потенциальность выразилась способностью безразлично стать чем-либо – минералом, растением, статуей, смесью какою-либо. Эта окончательная распределенность потенциальности встречается только здесь: ни в простых смесях, ни в горных породах, ни в минералах аморфных и кристаллических мы этого не видим; в них повсюду мы встречаем в каждой из соединяющихся потенций и начало определяющее, но не все, и начало определяемое – также не все.

Эта совершенная распределенность потенциальности производит новое явление – необходимость преобразования потенций для произведения из себя реального бытия. И в самом деле, так как вся форма растения предустановлена в одном семени и все вещество его дано в одном веществе земли, а между тем и семя не лишено вещества, и вещество земли не лишено формы (очертаний), – то и предстоит при соединении этих потенций уничтожиться форме в питающей земле, и веществу – в питающемся семени; тому веществу, без которого не могли бы выразиться формы семени, но которое не имеет отношения к будущему растению, и той форме, которую по необходимости носит земля, как материя, но которая также чужда растению. В каждой из двух потенций есть, таким образом, нечто лишнее, без чего они сами, эти потенции, не могут существовать (материальность в реальной форме и очертание в веществе), но с чем не может существовать то реальное бытие, которое возникнет из них (напр., растение не может иметь форму и земли и растения одновременно). Этот излишек должен поэтому необходимо уничтожиться, исчезнуть: семя должно утратить все вещество и вещество земли должно утратить всю форму, т. е. обе потенции должны преобразоваться. Ничего подобного нет в потенциях ранее рассмотренных вещей: в смесях и минералах элементы не преобразуются, но сохраняются так, как они были до соединения; они только размещаются иначе. Смесь, минерал – это группа соединившихся друг с другом потенций; в растении же нет уже более ни семени, ни земли. В первых потенции разместились, сохранившись; во втором потенции, разрушившись, преобразовались.

Эта необходимость преобразования обеих потенций для произведения реального бытия становится источником новых особенностей, относящихся уже ко второй форме существования – к бытию образующемуся. Здесь объяснение явления жизни растений.

Как уже сказано было, для произведения реального бытия – растения – семя должно утратить свое вещество, а земля – свою форму. Произойти же это может только одним способом: из семени должно выделиться вещество и заместиться веществом земли; земля, видоизменяясь, должна войти в формы, предустановленные в семени. Отсюда – явление питания. Обе потенции начинают соединяться: вещество выделяется из семени – последнее сгнивает и замещается веществом земли – семя прорастает.

Но так как вещество земли количественно перевешивает вещество, содержавшееся в семени, а между тем должно все войти в семя для произведения реального бытия, – то формы, скрытые в семени, должны раздвинуться, расшириться для восприятия вещества. Отсюда – явление роста. Вот почему семя, сгнивая, не уничтожается и в растущем, напр., дереве, не разрываются его органы питания, но оно увеличивается, «вырастает»; то, что осталось в семени и что перешло от него в дерево, есть единственно форма, лишенная всего материального, а форма не может ни разрушиться, ни разорваться, но только увеличиться в объеме, сохраняя свой вид, или уменьшиться. Атак как вещество потенции здесь должно входить, а не выходить, то форма и увеличивается. Таким образом, на совершенной разделенности в потенциях материи и формы основывается сохранение растущего дерева; из одного этого факта вытекает одновременно и необходимость роста, и его возможность.

Но, увеличиваясь, форма должна сохранять все свои очертания. Она только раздвигается, но не изменяет свой вид, потому что последнее было бы уничтожением для нее как формы; а уничтожиться она не может, так как была предустановлена потенциально в семени и, следовательно, должна осуществиться в выросшем растении. Отсюда – то́ явление, что во все моменты своего развития растение сохраняет один вид. Дуб и годовалый и столетний есть все тот же дуб. Рост есть действительное изменение объема при сохранении формы.

Этим же неизменным сохранением формы при изменяющемся содержании объясняются явления цветения и образования плода и семени. Когда уже все потенциально предуготовленное вещество вступило в предустановленные формы и более уже нечему вступать в растение, его формы начинают снова сдвигаться, сохраняя все очертания и утрачивая вещество: последовательно образуется цветок, затем плод и, наконец, семя – как последний синтез всех форм отживающего растения. Таким образом, заканчивая свое реальное существование, растение возвращается снова к тому, из чего вышло. Оно снова разлагается на две потенции – определенную, сохраняющую в себе его формы, и неопределенную, состоящую из его вещества (семя отпадает и сохраняет жизнь, растение умирает, сгнивает и превращается в землю).