Текст книги "Роковой опал"

– Полная ерунда, – оборвал ее Джосс.

– Я ей то же самое говорю, – поддержал его Джеймс.

– Но мне это показалось странным. Где бы ни было это Сияние, там всегда несчастья. Взять хотя бы мистера Хенникера. Кто мог подумать, что с ним может произойти такой несчастный случай?

– Несчастный случай может произойти с кем угодно и когда угодно, – коротко возразил Джосс.

– Но вы сами посудите: если тот человек говорил правду, Сияние все время было у него, а потом с ним случилось то несчастье… и вот теперь он умер.

– Если продолжать вести подобные разговоры, очень скоро у вас не будет вашей харчевни, – со злостью заявил Джосс. – Если вся эта болтовня про камни, навлекающие несчастья, не прекратится, я сам положу этому конец.

Джеймс и Этель сразу притихли, и мне стало их жаль, поэтому я мягко сказала:

– Уверена, что никто не воспринимает это всерьез.

– Но продолжают говорить, – огрызнулся Джосс. – Нужно пресекать это.

Я с извиняющимся видом улыбнулась Трантам.

– Нам пора идти, – сказал Джосс.

– Неужели было необходимо говорить с ними так резко?

– Еще как необходимо.

– Эти бедные люди пережили ужасную трагедию. Вы могли бы быть повежливее с ними.

– Я желаю им добра. Подобные слухи могут привести к тому, что цены на опалы упадут, и тогда тут любые харчевни просто разорятся. Поэтому мы должны бороться с этим.

– Понятно. Жестокость из добрых намерений.

– Именно. Вы имеете что-то против?

– Просто мне не нравится ваша самоуверенная манера поведения.

– О, я кое-что выяснил для себя.

– И что же?

– Что вам во мне очень многое не нравится.

Я промолчала, и он гневно продолжил:

– Но боюсь, вы уже сожгли за собой мосты, согласившись на условия завещания Бена. Помните об этом. Все, что вы видите… и я в том числе… Вы приняли нас. Как говорится, раз уж постелили постель, вы должны туда ложиться. – Он насмешливо ухмыльнулся. – Хотя, должен признать, это не самое удачное сравнение в сложившихся обстоятельствах.

– Сегодня я поехала сюда с вами, решив постараться, чтобы мне все здесь понравилось, – огрызнулась я. – Вы сами все портите.

– И так со мной всегда? Если бы Бен вместо меня подобрал вам какого-нибудь приятного джентльмена, все у вас сложилось бы иначе – беззаботно и весело, как перезвон свадебных колоколов… Что-то меня сегодня тянет на аллегории.

– Я считаю, что мы, по крайней мере, должны пытаться вести себя любезно, как бы неприятна нам ни была ситуация, в которую загнали нас обстоятельства.

– Думаю, это старая добрая английская традиция.

– И не самая худшая.

– Подайте мне пример. Притворитесь, что все хорошо. Это очень поможет делу. Кто знает, может быть, со временем вам и самой понравится находиться среди этих шахт и старателей. И однажды Фенси превратится в настоящий город, со своим муниципалитетом, церковью и колокольней. Мы избавимся от лачуг, выстроим здесь добротные дома, и все эти палатки исчезнут навсегда. Это определенно будет вам больше по вкусу.

– Возможно, – ответила я.

– Здесь находится контора нашей Компании, – сказал он, когда мы подошли к самому внушительному зданию в городе. – Раз вы стали ее частью, вам следует знать, что тут происходит. Бессмысленно презирать то, в чем имеешь свой интерес, не так ли? Вы постепенно сами войдете в курс дела, но сегодня утром я ограничусь тем, что представлю вас.

– Надеюсь, они не испытывают неприязни ко мне.

– Неприязнь к моей жене? Они не посмеют!

Мы вошли в здание. Было приятно спрятаться здесь от палящего солнца и получить небольшую передышку от навязчивых мух.

Тут было несколько комнат, в которых работали люди. Я в очередной раз отметила тот эффект, какой производило на окружающих появление Джосса. Без сомнения, люди испытывали благоговейный трепет перед ним. Эзра собрал начальников отделений в комнате для совещаний, где меня и представили им.

– Миссис Мэдден – отныне одна из наших директоров, – пояснил им Джосс.

В зале присутствовало шестеро, включая Эзру и Джимсона Лауда. Среди остальных мое внимание привлек Джереми Диксон – блондин с моложавым лицом; вероятно, связано это было с тем, что он недавно прибыл из Англии, и это как-то объединяло нас с ним.

Джосс объяснил мне, что добыча – это только первый этап в индустрии драгоценных камней. После этого опалы необходимо рассортировать, срезать ненужное и отшлифовать, причем все эти операции должны выполнять специалисты. Одна ошибка может стоить потери больших денег.

– Все эти джентльмены – эксперты, каждый в своей области, – продолжал он.

За круглым столом в этой комнате он сообщил им, что, согласно завещанию Бена, его доля акций Компании делится поровну между ним и мною, что автоматически делает меня здесь важной фигурой.

Он повернулся ко мне.

– Вы, безусловно, захотите подробнее ознакомиться с тем, что у нас происходит… если, конечно, планируете брать активное участие в нашей работе. Решение об этом нужно принимать взвешенно и без спешки. Разумеется, в любой момент вы можете позволить мне позаботиться обо всем самому.

– Я чувствую, что способна занять свое место среди вас, – ответила я.

Мои слова были встречены аплодисментами.

– В таком случае, – кивнул Джосс, – мы вкратце обсудим то, что происходило здесь в мое отсутствие. Это поможет вам кое-чему научиться.

Они говорили, а я сидела и слушала. Признаться, понимала я не многое, но все равно не желала давать Джоссу шанса демонстрировать свое превосходство надо мной. Я уже решила для себя, что буду работать в Компании и покажу этим мужчинам, – которые наверняка думали, что все это мне скоро наскучит, – что могу справляться с проблемами не хуже их.

Через час такого общения, за который я не стала заметно просвещеннее, Джосс спросил, хочу ли я посмотреть работу некоторых отделений или вернуться в Павлины. Во втором случае он пошлет кого-нибудь проводить меня туда.

Я сказала, что хочу посмотреть отделения. Сопровождать меня было поручено Джереми Диксону, после чего он должен был отвезти меня в Павлины, поскольку Джосс будет занят в городе до конца дня.

Я увидела, как в одной комнате сортируют опалы, а в другой – обрабатывают их на шлифовальных кругах. Пока я наблюдала за действиями работников, Джереми объяснял мне, как определяется качество сырья. Я научилась по внешнему виду различать образцы, в которых могут находиться опалы первого, второго или третьего классов, от того, что здесь называлось «пустышки». Это был конек самого Джереми.

Я восхищалась работой резчиков, которые были способны удалить все ненужное и с помощью визжащих точильных камней с величайшей точностью снять невзрачные внешние слои, обнажая скрывающиеся под ними великолепные краски. Мне объяснили, что одно неверное движение – и драгоценный опал будет загублен.

Я увидела, как опал раскрывается во всей своей сияющей красе, когда с него убрано все лишнее, и как взрослые мужчины едва не плачут, когда в камне, над которым они столько работали, обнаруживаются многочисленные вкрапления песка, превращая прекрасный во всех остальных отношениях образец в бесполезную игрушку, не имеющую ценности на рынке.

Это был очень интересный день, но Джосс был прав: было бы ошибкой попробовать узнать слишком много за один раз. После испытания жарой и обретения нового для меня опыта я была готова вернуться в Павлины.

Когда я садилась в седло, Уоттл вела себя смирно; и, хотя у меня сложилось впечатление, что она продолжает проверять меня, не думаю, чтобы я ее чем-то обидела.

Мне понравилось беседовать с Джереми Диксоном, который рассказал мне о своем доме в графстве Нортгемптоншир. Он был сыном помощника викария, чем сразу снискал мои симпатии, – думаю, это напомнило мне о Мириам и Эрнесте. Он приехал в Австралию восемь лет назад, надеясь, как и многие до него, разбогатеть на золотых приисках. Однако не слишком преуспел в этом и разочаровался. И тогда он открыл для себя опалы и постепенно оказался во власти их чар. В Сиднее он познакомился с Беном Хенникером, который, в свойственной ему манере, пригласил понравившегося молодого человека на работу в свою Компанию. Он упорно трудился и проявил необыкновенные способности, впечатлившие Бена. А три года назад его назначили уже начальником отделения.

– Вам нравится такая жизнь? – поинтересовалась я.

– Я люблю опалы, – ответил он. – Они для меня многое значат. Не могу передать словами, что я чувствую, когда вижу, как они переливаются на свету. Мне не найти другого занятия для себя, которое приносило бы такое же удовольствие.

– А по Нортгемптонширу не скучаете?

– Человеку свойственно вспоминать о родном доме. И я, конечно, тоже скучаю, особенно после трудового дня. Но Бен всегда знал это и старался как мог чем-то порадовать нас. Мы часто получали приглашение в Павлины. Он звал нас обсудить за обедом дела, а иногда собирал всех вместе у себя по поводу какого-нибудь праздника или события. Когда он уехал в Англию, нам его очень не хватало; но ваш муж поддержал старую традицию, и, когда он сам уехал на родину, Лауды продолжали приглашать меня к себе – это было очень приятно.

Когда мы добрались до Павлинов, я спросила:

– Может быть, зайдете?

– Разве что на полчаса. Потом нужно будет вернуться на работу. Но раз уж приехал, просто не могу не поздороваться с миссис и мисс Лауд.

Я провела его в гостиную и послала одну из служанок сообщить Лилиас и ее матери, что у нас гость.

Первой появилась Лилиас. Я была поражена произошедшей в ней переменой. С улыбкой на лице она вошла в комнату, протянув к Джереми обе руки, которые он взял в свои.

– Я проводил миссис Мэдден домой, – пояснил он.

– Вы, должно быть, устали и вам жарко, – сказала Лилиас. – Желаете чего-нибудь освежающего?

– Да, пожалуйста, – сказала я.

Она дернула за шнурок с колокольчиком и попросила принести лимонад.

Нам она сообщила, что приготовила его сегодня ранним утром и он все время стоял на льду, так что должен быть восхитительно прохладным.

Мы беседовали, попивая лимонад, и все было очень мило и приятно. Джереми Диксон был англичанином до мозга костей, так что в его обществе я чувствовала себя практически дома. Что же касается Лилиас, то сейчас она казалась мне абсолютно другой. Я решила, что она, видимо, влюблена в этого молодого человека, раз его появление произвело на нее такое сильное воздействие.

Мы говорили о городе и о том, что я видела сегодня, а он поведал нам о только что поступившем образце опала, из которого может получиться великолепный камень, если у него внутри не окажется значительных дефектов, добавив, что у него буквально перехватывает дыхание от восторга, когда он видит, как из-под удаляемых слоев породы постепенно появляется на свет драгоценное сокровище.

Затем вошла миссис Лауд.

Она остановилась в дверях с загадочным выражением на лице; при этом взгляд ее был устремлен не на меня, а на Лилиас.

– Значит, это мистер Диксон заехал к нам, – констатировала она.

– Да, мама. Он привез домой миссис Мэдден. И тот лимонад, который я приготовила поутру, оказался им обоим очень кстати.

– Вот и хорошо, – сказала миссис Лауд, потупив взгляд, словно не желая встречаться глазами ни с кем из нас. Похоже, она нервничала.

– Он очень освежает, – сказала я, чувствуя необходимость что-то произнести в наступившем неловком молчании, хотя меня в этот момент мучил вопрос: почему мы разговариваем про лимонад, когда здесь, похоже, разворачивается какая-то драма?

Я перевела глаза на павлина, высокомерно взиравшего на нас со стены, и вспомнила Джосса. И вновь у меня появилось ощущение, что я участвую в каком-то спектакле, сюжет которого мне неизвестен, и что на этой сцене мне отведена далеко не главная роль.

* * *

В течение последующих трех дней я уезжала в город вместе с Джоссом. Сначала в конторе под его председательством проходило совещание с руководителями отделов, на котором обсуждались текущие дела. Если накануне старатели приносили что-то стоящее, их находки тщательно изучались. Джосс каждый раз с покровительственной улыбкой вручал новый образец мне, чтобы я лучше рассмотрела его, и в итоге я решила как можно скорее выучиться, чтобы начать в этом разбираться, – назло ему. Но на самом деле это было не единственной причиной. Я все больше и больше увлекалась этим занятием.

Я также задалась целью как можно скорее познакомиться со всеми людьми, работающими в здании конторы, – несколькими клерками и теми, кто работает за верстаками. Я разговаривала со старателями, когда они заходили к нам; как я понимала, поначалу они воспринимали мое присутствие, как какую-то шутку, но со временем, выяснив, что не такая уж я невежественная в деловых вопросах, как им казалось, они начали относиться ко мне с определенным уважением. Я рассматривала все это как огромный вызов и стремилась пристыдить Джосса, но еще хотела доказать этим людям, что женщина способна не только рожать детей и вести домашнее хозяйство, как все они считали.

Больше всего меня интересовали сортировка, обрезка и обработка на шлифовальных кругах. Поскольку отвечал за это Джереми Диксон, я виделась с ним чаще, чем с другими работниками Компании. Его подход и отношение к опалам не были сугубо практическими – он был романтиком.

На четвертое утро он в своем маленьком кабинете вскипятил воду на спиртовке и заварил чай в котелке. Пока мы пили его, он рассуждал об опалах и рассказывал мне о них разные удивительные истории.

– У древних турок ходила легенда, – сказал он, – что во время удара молнии на землю из рая был сброшен огромный огненный камень. В воздухе он разрушился и осыпал дождем своих осколков определенные территории, которые сейчас являются месторождениями опалов. – Глаза его загорелись. – Вы знали, что опал также называют огненным камнем? И понятно почему! Это сияние, блеск! Эти камни каким-то необъяснимым образом вызывают в человеке трепет, миссис Мэдден. Вы уже чувствуете, как уплываете, теряетесь в этих глубинах, когда смотрите на них?

– Да, я начинаю это ощущать.

– Чем дальше, тем будет сильнее – помяните мое слово. Мне часто кажется, что в этих камнях скрыто особое могущество, дающее власть над людьми. Похоже, что все так или иначе чувствуют их сверхъестественную силу.

Пока мы беседовали, дверь отворилась, и к нам заглянул Джосс.

– Я не очень помешал вашему чаепитию? – поинтересовался он.

– Это вполне рабочее чаепитие, – ответила я за двоих. – Мистер Диксон просвещает меня во многих вопросах.

– Надеюсь, вы находите мою жену способной ученицей. – Он сделал упор на слова «мою жену», словно напоминая Джереми Диксону, кто есть кто. И абсолютно напрасно, подумала я. Когда он закрыл за собой дверь, я испытывала раздражение из-за того, что он испортил наш приятный тет-а-тет, а по лицу Джереми видела, что он уже думает, как бы быстрее вернуться к работе.

На следующий день, когда я спустилась к завтраку, Джосс сказал:

– Пришла пора немного показать вам окрестности. Я подумал сегодня утром отправиться с вами на прогулку, чтобы у вас сложилось некоторое впечатление о здешнем рельефе местности. Без этого вам было бы неразумно ездить по округе самостоятельно.

– Я могла бы попросить кого-нибудь сопровождать меня некоторое время.

– Это я вам и предлагаю сейчас, но вы, конечно, найдете и других желающих. Выскажу предположение, что молодой Диксон будет рад оказать вам такую услугу.

– Он очень много знает об опалах.

– Естественно. Иначе он не получил бы эту должность, – безапелляционно ответил Джосс.

Выехав из Павлинов, мы направили наших лошадей в противоположную сторону от Фенси Тауна.

– Вы так ничего и не предприняли в связи с кражей Зеленого Сияния? – спросила я.

– А вы можете что-то предложить?

– Когда у человека крадут что-то столь ценное, он прикладывает усилия к тому, чтобы вернуть потерянное.

– Это не совсем обычная кража. Во-первых, никто точно не знает, когда она имела место.

– Вероятно, это случилось спустя некоторое время после того, как Бен уехал в Англию. Интересно, почему он не забрал камень с собой?

– С таким ценным грузом это было бы рискованное путешествие, и поэтому он решил, что Сияние будет в большей безопасности там, где он его спрятал.

– Однако кто-то обнаружил его тайник. И мы, конечно, могли бы…

– Не мы, а я, – перебил меня он.

– Не забывайте, что частично это и мой камень.

– Я помню.

Вдруг в голову мне пришла мысль, что после отъезда Бена он и сам оставался в Павлинах. А допустим, это он нашел камень в картинной раме, что тогда?

Нет, он определенно не стал бы красть у Бена! Хотя этот опал оказывал на людей странное влияние. Мой отец, например, был так зачарован им, что думал ради него бросить мою мать. Так что кто знает… К тому же это объясняло бы, почему он до сих пор ничего не сделал, чтобы вернуть Зеленое Сияние.

– Предоставьте это мне, – сказал Джосс. – Я что-нибудь придумаю. Мы найдем камень, но в свое время. Почему вы все так драматизируете? Жизнь – это вам не мелодрама. Нельзя все разложить по аккуратным маленьким пакетикам и снабдить ярлыками. И первое, что я хочу сделать на данный момент, это пресечь любые разговоры о Зеленом Сиянии, потому что дальше неминуемо следуют рассуждения о том, что опалы приносят несчастье. Не могу вам описать, как упорно мы с Беном сражались, чтобы пресечь это. Для этого мы поддерживали возрождение старых легенд о том, что опалы всегда были талисманом против злых сил. Так что помните: не нужно сейчас слишком распространяться относительно Зеленого Сияния.

– В ваших устах это звучит как приказ.

– Можете расценивать и так. Забудьте на время о камне ради общего спокойствия.

Отвернувшись от меня, он направился в сторону цепочки невысоких холмов. Почва здесь была песчаной и очень сухой, так что копыта его лошади поднимали за собой плотные облака пыли, и я на несколько мгновений потеряла его из виду, когда он галопом проскакал между двумя возвышенностями. Мне очень хотелось повернуть назад, но я уже знала о том, что в буше ландшафт весьма однообразен, одно место очень похоже на другое. Поэтому я понимала, что буду не в состоянии найти дорогу в Павлины без его помощи.

Я направила лошадь в показавшийся проход. Джосс уже ждал меня там.

– Это место называется Овраг или Ущелье Гровера, – сообщил он мне. – В свое время здесь была процветающая разработка. Сейчас она «выдохлась», как мы говорим; это означает, что копаться здесь дальше смысла нет. А ведь когда-то она была одним из крупнейших месторождений в Новом Южном Уэльсе. Здесь есть множество подземных ходов и пещер, в которых, по слухам, водятся привидения.

– А я-то считала, что вы слишком приземленный человек, чтобы верить в подобные вещи.

Он ухмыльнулся.

– Не все же такие. На самом деле многие очень даже суеверны. Все, чья работа связана с опасностью. Рыбаки, шахтеры… это одни из самых суеверных людей на земле. В жизни им часто случается искушать судьбу. Легенда гласит, что человек по имени Гровер заработал в этом месте целое состояние, а затем отправился в Сидней, где собирался обосноваться. Там он познакомился с женщиной, женился на ней, и вдвоем они промотали за карточным столом все, что у него было. Когда она бросила его, он очень страдал, потому что понял, что ее интересовали только его деньги. В итоге он стал бушрейнджером, и поговаривали, что скрывался он как раз в штольнях того прииска, который сделал его богатым. Он постоянно появлялся в маске, за что его прозвали Бродяга в Маске из ущелья Гровера. Конечно, тогда никто не догадывался, что это сам Гровер и есть. Об этом узнали только тогда, когда его застрелил хозяин маленькой повозки, которого тот хотел ограбить: с него сняли маску и поняли, кто он такой. После этого поползли слухи, что его призрак поселился в этих местах, так что народ стал опасаться проезжать здесь по ночам. Некоторые даже клялись, что видели неподалеку человека в маске, хотя я убежден, что то был просто куст местной акации, а остальное дорисовало разыгравшееся воображение. Вот такая легенда про Овраг Гровера. Думаю, вам лучше не появляться здесь после захода солнца, иначе можете встретиться с призраком в маске или услышать, как Гровер проклинает свою неверную жену и оплакивает потерянные деньги.

– Тут действительно все кажется каким-то мрачным и угнетающим.

Мы поехали дальше, пока не добрались до входа в старую шахту. Ствол ее уходил глубоко вниз, и старая железная лестница, которой пользовались для спуска туда, по-прежнему была на месте. Я невольно содрогнулась, хотя и знала, что Джосс внимательно наблюдает за мной.

Он подошел ближе ко мне.

– Вы чувствуете это, – начал он тихим притворно зловещим тоном. – Эту наводящую ужас атмосферу, присутствие смерти…

– Просто пытаюсь сообразить, что бы я подумала об этом, если бы вы не рассказали мне эту историю. Так вот, я бы сказала, что выглядит это просто как… секундочку, вы мне говорили… как выдохшаяся шахта, так?

– Хорошо. Вы запомнили. Поехали отсюда. Довольно с нас Оврага Гровера.

Джосс тронул поводья, и я поехала за ним. Через некоторое время он снова остановился и показал рукой на горизонт.

– Видите вон те строения?

– Да, что-то вижу. Это дом?

– Усадьба.

– Чья?

– Скоро узнаете, – бросил он через плечо и поскакал вперед.

Вскоре уже можно было рассмотреть большой особняк, сияющий на ярком солнце своей белизной.

– Это усадьба Банноков, – пояснил Джосс, и настроение у меня сразу упало: Иза Баннок была последним человеком на земле, кого мне сейчас хотелось бы видеть.

При нашем приближении громко залаяли собаки, и навстречу нам вышел Эзра Баннок. Разглядев гостей, он громко воскликнул в своей жизнерадостной манере:

– Посмотрите-ка, кто приехал! – Затем он открыл ворота и завел наших лошадей во двор, поросший травой. Уоттл радостно заржала, а он погладил ее, похлопал ладонью, спросил, как у нее дела, и сообщил, что ужасно рад ее видеть.

– Проходите, – сказал он. – Иза будет рада. Но сначала прошу в конюшню, где я покажу вам свое новое приобретение – молоденькую кобылку. Думаю, ради этого вы и приехали, Джосс, я прав?

– Я знал, что Джессика хотела бы побывать у вас, – ответил Джосс и с некоторой издевкой посмотрел на меня. Похоже, он знал, что из-за неприязни, возникшей между мной и Изой, мне меньше всего хотелось ехать к ним в гости.

Мы прошли в конюшню, которая была здесь такой же большой, как в Павлинах. Уоттл явно была рада оказаться тут, считая это своим домом. Мне было настолько легко управлять ею, что я начала задумываться: может быть, это действительно объяснялось тем, что она слушается Эзру? Конечно, это казалось нереальным, но, видя, как он общается с лошадьми, я помимо воли ощущала, что он обладает магическими способностями, силой своего слова будто очеловечивая их.

Затем мы прошли в дом. На резной дубовой тумбочке стояла ваза с прекрасно подобранным букетом цветов. От выложенного плиткой пола в холле веяло приятной прохладой.

– Иза! – крикнул Эзра. – У нас гости.

И тогда я увидела ее. На ней было что-то вроде пеньюара из мягкого полупрозрачного материала с вычурной юбкой и широкими ниспадающими рукавами. Выглядела она свежей и, нужно признать, очень красивой, а ее светло-коричневый наряд прекрасно гармонировал с цветом рыжеватых волос и карих глаз.

– Как приятно, – сказала она, подходя к нам. – Миссис Мэдден в сопровождении своего мужа.

Джосс поцеловал ей руку. Я была удивлена и даже шокирована – это было на него не похоже. Но, очевидно, он мог быть другим с Изой.

– Мой дорогой Джосс, – мягко проворковала она, – как мило, что вы заглянули в наше скромное жилище.

– Надеюсь, мы не помешали, – вмешалась я, чтобы как-то привлечь ее внимание к факту моего присутствия.

– О, дорогая миссис Мэдден… впрочем, почему бы нам с вами не обращаться друг к другу просто по имени? Видеться с вами мы будем часто, а Джосс для меня всегда был просто Джоссом, так что будет вполне логично, если я и его жену буду звать по имени. Итак, Джессика… вам это имя подходит. – Она произнесла мое имя таким тоном, будто я была чопорной немолодой дамой с суровым лицом и плотно сжатыми губами, которая относится к жизни чересчур серьезно. Она вдруг рассмеялась. – Джессика, к нам невозможно приехать не вовремя. У нас бывает так мало гостей, что мы рады им всегда.

– Но мы познакомились с вами совсем недавно.

– Давно, уже очень давно, – с той же воркующей интонацией продолжила она и с энтузиазмом добавила: – Вы останетесь на ланч. Эзра сегодня в первой половине дня работает дома, так что будет очень кстати, если вы присоединитесь к нам. Вы сможете вволю наговориться о своих скучных делах, но только у меня за столом, а не в вашей комнате для совещаний.

– Похоже, это прекрасная мысль, – бодро отозвался Джосс. – На самом деле я даже надеялся, что вы пригласите нас задержаться. А обратно поедем ближе к вечеру, когда немного спадет жара.

Я четко слышала, как разительно менялся его голос, когда он обращался к ней, и это вызывало у меня негодование.

– Но сперва я предложу вам прохладительные напитки в малой гостиной, – заявила Иза. – Эзра, дорогой, вызови Эмили.

В гостиной во всем чувствовалась рука Изы. Я удивлялась, что за роль отведена в этом доме ее мужу. Прежде Иза виделась мне дикой лесной кошкой, а теперь – паучихой, поедающей своего супруга-паука, но, разумеется, не раньше, чем тот перестанет быть полезным для нее. Это была вычурная комната в чисто женском стиле, с веселенькими муслиновыми шторами на окнах и неизменными в этих краях жалюзи. Горшки с яркими цветами придавали этой гостиной нарядный и жизнерадостный вид, а обивка мебели с изображением цветов и птиц только усиливала это впечатление. Нам подали высокие бокалы с прохладительными напитками, и мы с Джоссом были весьма благодарны за это.

– Мы живем здесь по-соседски, Джессика, – начала Иза, – и будем всегда вам рады. Мы вообще рады гостям, особенно если это друзья. – Она бросила кокетливый взгляд на Джосса, и он улыбнулся ей с елейным выражением на лице, которое меня уже вовсю злило. Мог бы и не демонстрировать свое восхищение ею столь открыто – по крайней мере, в присутствии своей жены, подумала я. Хотя отношения наши и не вполне обычные, но ведь нужно соблюдать какие-то приличия.

Они заговорили о людях, про которых я слышала впервые. Об этом позаботилась Иза: думаю, таким образом она хотела изолировать меня от общей беседы. Но тут разговор вдруг зашел об охоте за сокровищами, которая проводилась в Павлинах ежегодно.

– Как, вы ничего не слышали об этом? О, Джосс, это большое ваше упущение. Не рассказать Джессике про охоту на сокровища!

Джосс повернулся ко мне.

– Это небольшое развлечение, которое мы устраиваем раз в год. До него осталось несколько недель, и я еще успею вам все рассказать.

– Это чрезвычайно интересно и весело, – заявила Иза. – Мы все… Сколько нас бывает, Джосс? Человек пятьдесят-шестьдесят или даже семьдесят. Так вот, мы все едем в Павлины, где получаем подсказки к разгадке тайны и начинаем искать. Это одно из самых ярких событий в году, которое придумал Бен, чтобы доставить людям радость. Он всегда старался уберечь своих сотрудников от скуки, говорил, что от нее начинаются все беды человеческие.

– Звучит интригующе, – заметила я и холодно взглянула на Джосса. – Я бы хотела узнать подробности.

– Мне нужно было вам столько показать, – извиняющимся тоном начал он, – и я забыл рассказать об этом. Возможно, это немного ребячество…

– Зато как весело! – воскликнула Иза.

– Да, людям, похоже, нравится, – добавил Джосс.

Иза сменила тему разговора так же неожиданно, как и завела.

– Я же обещала показать вам свою коллекцию, Джессика! Наверное, так и поступим. Что вы на это скажете, Джосс?

Они обменялись взглядами, которых я не поняла – на тот момент.

– Конечно, Иза, обязательно покажите ей, – подхватил он. – Джессика уже начинает интересоваться опалами. И это будет частью процесса обучения, в котором она быстро прогрессирует.

– Тогда решено – сразу после ланча, – пообещала Иза. – К которому мы сейчас и приступим.

Мы перешли в столовую, где нам подали холодного цыпленка и салат, а также много фруктов; Иза сказала, что прислуга консервирует их в урожайные годы, когда образуется избыток.

– Но вы, Джессика, вероятно, сами будете заниматься консервацией. Я убеждена, что у вас прекрасно получится. Боюсь, у меня абсолютно нет способностей к ведению домашнего хозяйства. Хотя, полагаю, есть много других достоинств.

Эзра громко расхохотался, да и Джосс вовсю заулыбался, как будто она сказала что-то чрезвычайно остроумное.

Раздражение мое нарастало; мне очень хотелось убраться подальше от этой женщины, поскольку одним из ее талантов, безусловно, было умение заставить меня почувствовать собственную несостоятельность. Досада моя усугублялась тем, что Джосс потакал ей в этом, и я это чувствовала.

После ланча мы приготовились смотреть ее коллекцию, для чего перешли в затененную малую гостиную со всеми ее чисто женскими излишествами – в комнату Изы. Мы расселись вокруг стола, а она тем временем извлекла из сейфа уже знакомые мне дорожные футляры для драгоценностей, свернутые в рулоны. У нее здесь было несколько замечательных камней, и она явно в этом хорошо разбиралась. Опалы тут были самые разные, на любой вкус.

– Я хочу себе только самое лучшее, – сказала она мне.

– И получаете, – ответил Джосс.

– Приятно слышать это от такого знатока, – обворожительно улыбнулась она ему.

– Да, – подтвердил Эзра, – Иза всегда хотела, чтобы ее коллекция была лучшей в Австралии.

– В мире, – поправила она его. – А теперь… – Она взяла маленький рулон, развязала его и разложила на столе. На подкладке из черного бархата во всей своей красе сиял опал Арлекин.

Я уставилась на него. Быть не может! Наверное, это просто очень похожий камень, а у меня не хватает опыта, чтобы уловить отличия. Это не мог быть Арлекин, она никак не могла так быстро завладеть им.

Иза хихикнула.

– Джессика узнает его, – заметила она.

Я подняла голову и встретилась глазами с Джоссом, который внимательно смотрел на меня.

– Я подумала, что он очень похож на Арлекин, – запинаясь, пробормотала я.

– Это и есть Арлекин.

– О… он действительно прекрасен.

– Возьмите его, – скомандовала Иза. – Подержите на ладони. Я знаю, что он вам очень нравится, потому что видела, как вы смотрели на него в прошлый раз. Он настоящий красавец, один из самых лучших в моей коллекции.

– Вам очень повезло иметь у себя такой камень, – сказала я.

– За него я должна благодарить своего очень близкого друга… – Она улыбалась Джоссу, а я почувствовала в сердце такую ледяную злость, что даже сама удивилась.

– Вашего… очень близкого друга? – переспросила я.

– Нашего дорогого Джосса! Он знал, как сильно я жаждала его, и дал мне то, чего я хотела. Верно, Эзра?