Текст книги "Роковой опал"

Я чувствовала себя на вершине счастья.

Джосс заторопился.

– Все, отдыхайте. Оставляю вас на попечение миссис Лауд, а сам вернусь к заходу солнца.

Затем он обнял меня и, казалось, не хотел отпускать, чему я была только рада.

– Если бы Бен смотрел на нас сейчас сверху – или снизу – не знаю, где он в итоге очутился, он был бы доволен собой, – сказал Джосс. – Представляю, как он заразительно смеется, – мы с вами хорошо помним этот смех, – и приговаривает: «Вот видите, я же вам говорил».

Потом он снова и снова целовал меня.

– До вечера.

Зеленое Сияние

Неторопливо встав с постели, я умылась и оделась. Голова по-прежнему немного кружилась. В комнату вошла миссис Лауд, чтобы узнать, как я себя чувствую.

– Совсем неплохо, – ответила я. – Просто немного устала.

– После того, что с вами случилось, в этом нет ничего удивительного. Чего бы вы хотели на завтрак?

– Я, пожалуй, дождусь ланча.

– Приходите ко мне, я угощу вас чаем.

– Это было бы замечательно, – согласилась я.

– Приходите, как только будете готовы. А я пока пойду поставлю чайник.

Через пять минут я постучала к ней в дверь.

– Входите. Выглядите уже намного лучше. Чай готов, я уже разлила его по чашкам.

– Как у вас тут уютно, – уже не впервые заметила я.

– Мне тоже всегда так казалось. Мистер Хенникер часто любил приходить сюда на чашечку чая.

Я села на стул, который она пододвинула к столу, накрытому декоративной плюшевой дорожкой. Ее шкатулка для рукоделия была открыта, и сверху лежало какое-то шитье.

– Ох, миссис Мэдден, что-то вам в последнее время не везет. Сначала вы чуть не разбились на той лестнице, а потом спустились в шахту. Выглядит это так, будто вас преследуют несчастья. Люди скажут, что это, наверное, результат того, что вы забрали Зеленое Сияние себе.

Я отхлебнула освежающий горячий чай.

– Люди могут говорить что угодно.

– Они точно так скажут, это факт. Но ведь это и вправду можно считать несчастьями, верно? Сначала одно, потом другое… Хотела бы я знать, что замышлял этот Джереми Диксон. Как вам чай?

– Очень хорош, спасибо.

– Допивайте, и я налью вам еще чашечку. Я всегда говорила, что нет ничего лучше, чем чашка доброго чая.

– Это правда.

– Они тут все регулярно пьют чай, совсем как у нас на родине. Позвольте налить вам еще.

– Спасибо, миссис Лауд.

– Вас, похоже, немного клонит в сон?

– Я чувствую себя… слегка необычно.

– Я заметила. В доме у нас сейчас очень тихо. Знаете, мы ведь здесь с вами совсем одни. Все уехали, помчались в эту погоню за призраком. Оставались только две девушки, но я послала их в город кое-что купить для меня. У обеих там есть дружки из числа старателей. – Она хихикнула. – Так что, думаю, обратно они торопиться не будут.

Тут я обратила внимание, что она очень внимательно следит за мной, и в глазах ее появился какой-то странный блеск.

– Прежде чем вы уйдете, я хочу вам кое-что показать, – сказала она.

– Показать… прежде чем уйду… куда… где?

– Здесь, в моей шкатулке. Здесь есть маленький потайной ящичек. Помните ту ночь, ночь Охоты за сокровищами? Этот Эзра… он знал. Я по его глазам видела, что его так и тянет к моей шкатулке.

Я попыталась встать, но не смогла. Мои ноги, казалось, стали чужими и не слушались меня.

– Даже не пытайтесь пока уходить. Я хочу, чтобы вы это увидели. Эта вещь у меня со времени отъезда мистера Хенникера. Его корабль еще не успел отплыть от берега, как я уже нашла ее. Я всегда очень педантично отношусь к весенней генеральной уборке. Нашей прислуге доверять нельзя, и поэтому в доме всегда было много такого, что я делала сама. Картина эта мне очень нравилась. Как и мистеру Хенникеру. Он говорил, что павлин на ней напоминает ему Джосса. Я видела, что он как-то необычно смотрит на нее и посмеивается, и у меня возникла догадка, что в картине этой есть что-то особенное для него. Поэтому я уделила ей особое внимание. Я нашла скрытую пружину и поняла, для чего она там. Так все и произошло. – Облокотившись на стол, она подалась вперед. – Внутри там что-то есть, что-то живое… живое божество. Помните сказку про лампу Аладдина? Так вот это – нечто похожее. Внутри живет джинн, который исполняет желания.

– Вы сейчас говорите о Зеленом Сиянии на Закате, миссис Лауд? – уточнила я.

– Да, – ответила она. – Именно о нем я говорю.

Она вдруг начала смеяться. С ней произошла разительная перемена. Как будто она до сих пор изображала кого-то, надев маску, а теперь пришло время показать свое истинное лицо. Эту женщину я никогда не знала. Неудивительно, что она и ее семья напоминали мне хор из греческой трагедии. Не было больше робкой экономки, бесконечно благодарной хозяину дома за то, что, став его любовницей, она на все эти годы обрела крышу над головой для себя и своих детей. Это был совсем другой человек. А может быть, наоборот, скромная экономка была истинной миссис Лауд, а сейчас на меня безумными глазами смотрел кто-то другой.

– Вы должны увидеть его, прежде чем уйдете, – повторила она. – Я хочу, чтобы вы увидели его. Никогда не забуду тот миг, когда я нашла его в раме картины, и он явился мне во всей своей красе, во всем своем могуществе. «Я твой, – сказал он мне. – Не упусти меня, и я буду на тебя работать. Все, что захочешь, станет твоим». Сначала я не хотела забирать его. Просто собралась держать его у себя в комнате, чтобы любоваться им. Я просыпалась среди ночи от мысли, что он у меня есть, вставала с постели и шла посмотреть на него. А со временем я начала понимать, что могу делать все что хочу, потому что Зеленое Сияние позволит мне это.

– Так покажите его мне, миссис Лауд, – тихо попросила я.

Она придвинула к себе шкатулку с рукоделием и стала возиться с выдвижным ящичком. Я никогда не видела, как скупец пересчитывает свое золото, но догадываюсь, что смотрелось бы это примерно так же. Внешность миссис Лауд снова изменилась: скривившиеся губы подергивались, глаза сверкали нездоровым блеском. Я подумала: эта женщина действительно потеряла рассудок. Зеленое Сияние свело ее с ума.

Она извлекла из шкатулки комок ваты. Когда она разворачивала его, пальцы ее дрожали. Бережно взяв что-то в ладони, она вдруг начала тихо напевать, как мать, убаюкивающая свое дитя.

Миссис Лауд протянула ко мне руки, в которых во всей своей изумительной сказочной красе лежал самый чудесный опал всех времен, опал, определивший мою судьбу, опал, который был самым потрясающим драгоценным камнем из всех, какие я видела или еще увижу в своей жизни.

Описать его словами было невозможно. Могу сказать, что он был очень большим, – крупнее, чем я ожидала. Даже при всей обрывочности моих познаний в этой области мне было понятно, что он – само совершенство во всех отношениях. Он был и насыщенно-синим, как воды тропических морей, и светло-голубым, как безоблачное небо; в нем были красные искры, напоминавшие блики закатного солнца на поверхности океана. Однако все это не в состоянии передать его волшебного очарования, его ауры, ощущения, что он живой. В нем действительно как будто билась жизнь, он менялся прямо у вас на глазах. Голова у меня кружилась все больше, я была как в тумане, и мне уже начало казаться, что я могу утонуть в пучине этих безумных искрометных красок. От этого камня исходила невидимая сила. Он обладал каким-то магнетическим воздействием, и я невольно потянулась к нему.

– О нет, нет, – сказала она. – Вы решили, что можете забрать его у меня, не так ли? Подумали, что наконец-то его нашли? Но хочу вам сказать, миссис Мэдден, что я всего лишь показываю его вам, не более того. Просто подумала, что вам стоит увидеть его перед тем, как вы умрете.

– Перед тем… как умру?

– Вы ведь уже чувствуете сонливость? Больно не будет. Вы ничего не почувствуете. То, что я положила вам в чай, просто вызовет сладкий мирный сон, вот и все. Посмотрите на мои руки. Они у меня сильные. А у вас такая тоненькая шейка. Я часто приглядывалась к ней. Это будет несложно. Я хорошо знаю, где нужно надавить. Но я подожду, пока вы крепко уснете. Не люблю причинять боль, так будет лучше. Повторяю: вы ничего не почувствуете.

Я ощутила, как волосы у меня встают дыбом. Из-за того, что говорила она эти жуткие вещи спокойно и совершенно прозаически, становилось еще страшнее. То, что она находится в состоянии аффекта, стало очевидно только тогда, когда она заговорила о Зеленом Сиянии. Я была в пустом доме наедине с сумасшедшей, но не воспринимала ее серьезно, пока не увидела Зеленое Сияние. Вот тогда мне стало понятно, что старая экономка окончательно свихнулась. Она подсыпала мне в чай снотворное, и под его влиянием я становилась все более вялой и апатичной.

Я подумывала о том, чтобы метнуться в сторону двери, но конечности мои уже словно налились свинцом. В голове крутилась мысль: мы с ней в доме одни, все разъехались, я здесь наедине с сумасшедшей.

Она уставилась на свои руки, руки, которые ждали, чтобы задушить меня… но не раньше, чем я засну. Следовательно, я не должна спать. Я должна держаться и найти способ перехитрить ее.

– Вы хорошо играете на спинете, миссис Лауд, – сказала я.

То, как она мгновенно превратилась из злобного убийцы в кроткую экономку, выглядело сверхъестественно и жутко.

– О да, я часто играла для мистера Хенникера. Он рассказал мне о Джессике, вашей матери. Это мне очень не понравилось, потому что я сама была влюблена в него. У Бена были свои фантазии насчет спинета и возвращения ее души через эти звуки. Поэтому я играла для него – он говорил, что это напоминает ему о ней.

– А потом вы играли для меня?

– Вы ведь начали что-то вынюхивать с первого дня своего появления здесь. Приглядывались, прислушивались, искали Зеленое Сияние. Я знала это. Благодаря силе камня в голове моей роились прекрасные идеи. Когда вы искали его, – сначала с мистером Мэдденом, а затем с мистером Диксоном, – я была рядом. Когда вы снимали картину «Гордость павлина», я наблюдала за вами. Я не хотела, чтобы Лилиас вышла за Джереми Диксона, хотела для нее мистера Мэддена. Такая вот была у меня прихоть. Я догадывалась, что мистер Хенникер оставит Зеленое Сияние ему, и тогда камень частично принадлежал бы и ей. Но нет, он стал моим. Однако о Лилиас пришлось забыть, потому что приехали вы, и сначала нужно было как-то избавиться от вас. Теперь я не хотела, чтобы он достался даже моей дочери. Он был моим, и я хотела его для себя.

– И камень принялся работать на вас, давать вам советы?

Она кивнула.

– В первый раз это случилось, когда к нам в дом приехал Том Пейлинг, – я пошла на конюшню и сломала колесо на его пролетке. После этого произошел тот несчастный случай, в результате которого Джимсон получил должность и прекрасно проявил себя на ней. Понимаете, Зеленое Сияние подкидывает вам в голову интересные идеи и показывает, как можно их осуществить.

– Значит, это вы заманивали меня в галерею.

– Я хотела, чтобы вы думали, будто это ваша мать пытается вас предостеречь.

– А зачем вам нужно было, чтобы меня предостерегали?

– Зеленое Сияние умное. Оно никогда ничего не делает без причины. Я хотела, чтобы вы рассказывали людям, что напуганы, потому что ваш муж хочет от вас избавиться. Когда загадочной смертью погибают чьи-то жены, первыми подозреваемыми становятся их мужья. Ситуация была мне понятна: отдельные спальни и Иза Баннок. Я думала, что вы кому-то расскажете о своих подозрениях. Ведь когда-то давно Джосс тоже играл на спинете, а Бен, кстати, любил слушать его игру. К тому же он знал про потайную лестницу, не так ли?

– Вы играли на спинете, вы скрывались из галереи по той лестнице, и вы подстроили там мое падение. И все потому, что, если бы я убилась, подозрение, по-вашему, должно было пасть на моего мужа?

– Тут Зеленое Сияние ни при чем. Это была моя идея. Впрочем, не очень-то удачная. Вероятность, что вы найдете свой конец, свалившись с тех ступенек, была невелика, да и меня легко могли поймать за игрой на спинете. Но если бы вы покалечились, это на время охладило бы ваш пыл и послужило бы, так сказать, подготовительным этапом – надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Но все испортила Лилиас. Она устроила целую истерику из-за того, что я играла на спинете, после чего они с Джимсоном попытались меня остановить. Они всегда внимательно следили за мной. Конечно, они не знали, что Зеленое Сияние у меня, но видели, как я изменилась, и испугались этого.

Чтобы не заснуть, я должна была разговаривать, и поэтому я продолжала:

– К этому времени вы уже отказались от мысли выдать Лилиас за моего мужа?

– Ну, это было бы неплохим вариантом, но главной моей задачей было сохранить Зеленое Сияние. Когда я в тот вечер пришла к себе в комнату и увидела, как Эзра смотрит на мою шкатулку, я сразу поняла, что он обо всем догадался. Об этом сказало мне выражение его лица.

– И поэтому вы убили его?

– Да, убила. Я подстерегла его в Овраге Гровера, застрелила и там же закопала. Его труп пролежал бы там много лет, если бы не эта глупая лошадь. А нашли его именно вы. В этом все и дело. Мне в голову пришла мысль, что вы и есть моя главная Опасность. А Зеленое Сияние подсказало, что вывод мой правильный.

– А что с письмом от Джереми Диксона?

– Я много часов тренировалась копировать его почерк, взяв за образец его ответ с согласием принять приглашение на Охоту за сокровищами. Думаю, получилось у меня хорошо. Это снова была идея Зеленого Сияния, и я была уверена, что уж на этот раз все получится. Но Лилиас, моя собственная дочь, помешала этому. Она нашла письмо. Что она делала в вашей комнате, спросите вы? Она ревновала вас к Джереми. В общем, она была готова поклясться, что это не его почерк. Прихватив письмо, она поехала с ним в город и опять все испортила. И теперь, конечно, с этим нужно было что-то делать.

Она вдруг сморщилась и, казалось, вот-вот разразится рыданиями.

– Я видела это по лицу мистера Мэддена. Видела, что он так этого не оставит. Кто-то угрожал вам, и теперь он все выяснит. В этом он точная копия мистера Хенникера: не остановится, пока не докопается до самой сути. И я обязана остановить его.

– Вам никогда этого не сделать.

Она лукаво взглянула на меня.

– А у Сияния есть на это ответ. У него всегда есть ответы на любые вопросы. Сияние нельзя победить. Я делаю ошибки только тогда, когда перестаю слушать его. Так было с тем кошельком. Это было глупо. Я взяла его только потому, что хотела, чтобы это было похоже на ограбление. Нужно было сразу выбросить его где-нибудь в буше. Даже если бы его кто-то нашел там, это не имело бы никакого значения. Потом мне пришлось забирать его у вас, и это тоже было ошибкой. Мне снова не нужно было действовать самостоятельно, без Зеленого Сияния. Сияние всемогуще, и никто не может противостоять ему.

– Вы пытались убить меня и не убили. Вам дважды не удалось этого сделать.

– Я просто не поняла, что подсказывало мне Сияние.

– А сейчас, думаете, понимаете?

– О да. Теперь для меня все ясно и понятно.

О Господи, молилась я про себя, помоги мне побороть это непреодолимое желание закрыть глаза, помоги мне не заснуть. Пока я бодрствую, я в безопасности. Мне необходимо, чтобы она продолжала говорить.

– У вас не получится, миссис Лауд, – сказала я. Она удивленно вскинулась. – Вы опоили меня. Вы зашли очень далеко и думаете, что собираетесь меня убить.

Она кивнула и мягко улыбнулась. Потом опустила взгляд на свои руки и несколько раз сжала и разжала пальцы, словно разминая их.

– Допустим, вы меня убили, – продолжала я. – Тело мое останется в этой комнате. Как вы объясните то, что случилось со мной? Вас сразу разоблачат как убийцу. А к убийцам здесь беспощадны, миссис Лауд, вам не жить. Так зачем это вам нужно?

– А вас здесь не будет, – возразила она. – Вы исчезнете. – Она вдруг засмеялась демоническим смехом, от которого по спине у меня пробежали мурашки. Это напомнило мне, что в данный момент я сражаюсь за свою жизнь против женщины, которая хотя и сошла с ума, но все равно имеет силы на то, чтобы убить меня. Один неверный шаг с моей стороны – и мне конец. Выхода из этого положения я не видела.

Зеленое Сияние она по-прежнему держала у себя на ладони. Складывалось впечатление, что она не может положить его на место, потому что боится, что в этом случае лишится его силы.

Все эти месяцы, что я жила с ней в этом доме под одной крышей, она была уже безумна.

Я не нарушала установившегося молчания, потому что выигрывала драгоценное время, когда она забывала о моем присутствии, как это, похоже, было в данный момент. Пока я не потеряю сознания, она меня не тронет. По натуре она не была жестокой и оказалась способной на такие ужасные действия только из-за одержимости этим камнем.

Я думала о Джоссе. Я вообще не могла перестать думать о нем. Во мне до сих пор были живы воспоминания о наших с ним стычках. Все это еще требовало объяснений. Однако один положительный момент перевешивал все негативное. Он не побоялся спуститься в шахту, чтобы вынести меня оттуда. Он спас меня, рискуя своей жизнью. Потому что он любит меня. Потому что я ему нужна. И те ночные шаги в коридоре – то были его шаги. Он подарил Арлекин Изе Баннок только для того, чтобы подтолкнуть меня, помочь разобраться в моих истинных чувствах. И преуспел в этом, нужно сказать, потому что именно после этого я и поняла, насколько люблю его. Мы оба вели себя глупо, отказываясь смотреть правде в глаза. Бен был мудрее нас. И вот теперь, когда мне наконец все стало ясно, я оказалась в смертельно опасном положении и могла все потерять. Нам не давала соединиться наша гордость – причем моя не в меньшей степени, чем его. А сейчас он по неведению оставил меня наедине с убийцей.

Я была перед лицом смерти, и, если она возьмет верх, я так никогда и не узнаю той жизни, которую обещал мне Джосс. Передо мной открывались две дороги: одна была короткой и готова была вот-вот оборваться, а другая, длинная и восхитительная, была полна волнующих поворотов и крутых виражей, которые сулила мне жизнь с моим мужем. Мне уже давно следовало ступить на этот второй путь. Почему я была так глупа, что боялась этого?

О, где же ты, мой Джосс? Как же я хочу, чтобы мы с тобой начали нашу новую жизнь… прямо сейчас.

Чем же все это закончится? Джосс ринулся по ложному следу, он охотится за Джереми Диксоном, который, без сомнения, сидит в данный момент в сиднейском офисе Компании и обсуждает с кем-нибудь характеристики камней, которые были найдены на копях Фенси Тауна в последнее время.

Миссис Лауд вдруг очнулась от своих грез.

– Все уже готово. Это будет в саду. Я закопаю вас там, где никому и в голову не придет вас искать. А еще я спрячу ваш дорожный саквояж и кое-что из ваших вещей.

– У вас не получится это сделать, миссис Лауд. Вспомните историю с кошельком Эзры Баннока. Тогда Сияние подсказало вам не слишком разумный ход, не так ли?

– Я уже говорила вам: камень не хотел этого. Это я допустила ошибку. И на вашем месте я не стала бы насмехаться над ним. Он вам этого не простит. А в этот раз он меня предупредил: «Закапывай ее поглубже. Никто не должен найти ее так, как она тогда нашла кошелек…»

– Но с кошельком вы все-таки ошиблись.

– Это было задумано как предупреждение мне. Подготовка к тому, что будет сегодня. Такое порой случается.

– А вам не кажется странным, что мы с вами сидим тут и обсуждаем мои похороны?

– Над чем вы сейчас забавляетесь, миссис Мэдден? Вечно вы шутите, но это вам не шутки. Я расскажу всем, что вы забрали Зеленое Сияние, что вы сами показывали его мне, а я пыталась убедить вас вернуть камень на место. Но вы не послушались и спешно сбежали с ним.

– Из этого тоже ничего не выйдет. Тогда вам пришлось бы убить еще и Уоттл. И закопать.

– О нет. Вы сбежали с сообщником, который заехал за вами. Лошадей он привел с собой, на них вы и ускакали.

– А сообщник мой – Джереми Диксон, я полагаю.

– Для начала и он сойдет.

– А что будет, когда Джереми вернется?

– Сияние разберется. Почему вы не засыпаете? Так было бы лучше для всех. Тогда мы сможем со всем покончить.

– Я не собираюсь спать.

– Заснете. Вы ничего не сможете с этим поделать.

Я видела ее дикую одержимость, видела бесконечную алчность в ее глазах – вот что сделал с ней этот камень. Она будет действовать так, как рассказала мне. Этот опал разрушил жизнь моей матери, а теперь и я должна умереть из-за него. Я видела Зеленое Сияние и теперь понимала, что оно может делать с людьми. В нем таилось зло, которое сейчас вселилось в эту женщину.

Я схватилась за край стола. Невыносимая усталость накатывала на меня волнами. Стараясь отогнать мысли о мягкой постели и ласковом прикосновении подушек, я думала о том, как умру и как вернувшийся Джосс обнаружит, что я пропала. Поверит ли он, что я, забрав с собой Зеленое Сияние, сбежала с Джереми Диксоном? А когда тот приедет из Сиднея, – что у меня был другой сообщник?

Многие люди были одержимы этим опалом. Поверит ли он, что такое могло произойти и со мной?

Я не должна заснуть. Я боролась за свою жизнь, старалась изо всех сил как никогда прежде. Мне приходилось напоминать себе, что эта сумасшедшая женщина – единственное, что угрожало нашему с Джоссом захватывающему светлому будущему.

Слыша свой голос как бы со стороны, на грани потери сознания, я раз за разом повторяла:

– У вас ничего не выйдет.

Ее лицо поплыло передо мной… маска сброшена… огонь исступления в глазах… Я знала, что именно безумие придаст ей сил совершить задуманное.

Стены комнаты начали удаляться, я словно превратилась в стороннего наблюдателя, перед которым разворачиваются картины всего, что будет дальше. Вот мое обмякшее безжизненное тело тащат в сад, туда, где песчаная почва более рыхлая: здесь закопать меня можно будет довольно быстро, а позже она доделает работу более качественно и выроет глубокую могилу. Затем она забирает мои вещи и прячет их…

Я видела, как Джосс возвращается, так и не найдя Джереми. А как могло быть иначе, если тот работает в Сиднее? Я видела на его лице злость и даже ярость, ущемленную гордость. Он в бешенстве, что я исчезла, бросив его. Он считает, что это моя месть ему за то, что он причинил мне столько боли, флиртуя с Изой Баннок.

Теперь он верит, что я обманула его. Но этого не может быть! Ее план не сработает. С кем я могла сбежать? На роль моего сообщника нет ни единого кандидата.

С другой стороны, кто поверит, что эта тихая безропотная экономка способна вынашивать такие дьявольские планы? Но на самом деле она не виновата. Тут действовало само зло, которое вселилось в нее из-за этого камня.

Я слышала свое невнятное бормотание:

– Нет… нет… нет…

Неумолимо текли минуты.

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку, – пропела маленькая глупая птичка из своего окошка в часах. Это кукование вновь и вновь крутилось у меня в голове, я чувствовала, что проваливаюсь в забытье, но каждый раз заставляла себя вернуться к действительности.

Миссис Лауд начала беспокоиться.

– Я ничего не понимаю. Вы уже давно должны были заснуть.

– Моя сила воли крепче вашего снотворного, миссис Лауд.

– Но почему? – удивлялась она. – Можно подумать, что Сияние не у меня, а у вас.

– Оно и так мое – по праву. Оно принадлежит нам с моим мужем. Вероятно, камень знает это.

Я увидела в ее глазах неподдельный страх.

– Да, – продолжала я развивать свой временный успех. – Он все знает. Посмотрите сами, как он сияет для меня. Знает свою хозяйку.

– Нет-нет, он все время был у меня. Законы тут ни при чем. Он предназначался мне. Прежде в жизни у меня никогда ничего своего не было, но с Сиянием я обрела все. И это дорогого стоит. Все это время камень работал на меня.

– Но не против меня, миссис Лауд. Вы подстроили несчастный случай с Томом Пейлингом. Вы убили Эзру Баннока. В то же время вы заманили меня на темную лестницу, но я отделалась испугом. Вы попробовали свой фокус с шахтой, но меня спасли.

Лицо ее приобрело пепельно-серый оттенок.

– Вот видите, – гнула я свою линию, – Сияние не хочет причинить мне вред, потому что я – его законная хозяйка. Камень мой, миссис Лауд.

– Я никогда не отдам его, никогда! – истерически воскликнула она.

– Послушайте, миссис Лауд, это всего лишь опал, минерал, отложения кремнезема в толще горной породы. Как можно приписывать ему чудодейственную силу?

Она взглянула на меня с таким видом, будто не понимала, о чем я говорю.

– Он уже и так сильно навредил вам, – добавила я. – Неужели вы сами этого не видите?

Она уставилась на меня пустым невидящим взглядом.

О, спасибо Тебе, Господи, – снова обратилась я к Небесам. У меня получается бороться со сном. Я обязательно выдержу. И буду жить. Нужно продолжать поддерживать разговор с ней. И не забывать, что впереди меня ждет Джосс и наша с ним новая жизнь, какой у меня никогда не было.

– Вы стали одержимы этим камнем, его легендой, выстроили в своем сознании иллюзию, хотя в реальности ничего этого не существует.

– Да как вы смеете называть его просто камнем! Вы-то не жили с ним. Не держали его в своих ладонях. Только посмотрите на него…

– Да, покажите мне его. Дайте подержать в своих руках.

Она покачала головой, и на губах ее появилась хитрая улыбка.

– О нет… Вам его видно и оттуда, где вы сидите. Смотрите на него. Когда солнце садится в море, если присмотреться, – и если вам повезет, – можно уловить внезапную короткую вспышку зеленого света. Это реальное явление природы, но это же умеет делать и мое Зеленое Сияние.

Внезапно я насторожилась: мне послышался какой-то шум снизу.

Кто-то поднимался наверх. Я быстро посмотрела на нее, но она впилась взглядом в опал, полностью поглощенная его великолепием и миром собственных фантазий.

Я почувствовала огромное облегчение и уже поверила, что все-таки победила.

Дверь резко распахнулась. На пороге стоял Джосс, а за ним кто-то еще. То был Джимсон.

– Мама! – воскликнул он с болью в голосе.

Она встала, не сводя глаз с сына.

– Ты привел его! – пронзительно закричала она. – Сначала Лилиас, теперь ты. Мои собственные дети…

Она стояла, сжимая в руке камень, но Джосс смотрел не на нее, а на меня. Я с трудом поднялась и, шатаясь, двинулась к нему. Теперь, когда уже не было такой острой необходимости цепляться за все что угодно, лишь бы не потерять сознание, я вдруг почувствовала, что не в силах противостоять бесконечной усталости, обрушившейся на меня.

Джосс успел подхватить меня на руки и дважды позвал по имени. Просто поразительно, как много он сумел вложить в эти слова. Он нежно прижал меня к себе, а я была готова навечно остаться в его объятиях.

Уже сквозь сон я слышала умоляющий, полный страдания голос Джимсона:

– Мама, я должен был это сделать. Я понял, что здесь что-то не так.

– Отдайте мне то, что вы держите в руке, миссис Лауд, – сказал Джосс.

Ее неистовый крик вырвал меня из небытия и на мгновение вернул к действительности. Но затем для меня наступила нескончаемая глухая тишина.

Когда я очнулась, оказалось, что я очень живо помню каждую интонацию ее голоса, каждую смену выражения ее лица.

Джосс рассказал мне, как она выкрикнула, что никогда не отдаст Зеленое Сияние, после чего выбежала на террасу и, прежде чем они успели ее остановить, бросилась оттуда вниз.

Когда они подобрали ее с каменных плит внизу, она была мертва, но по-прежнему сжимала в кулаке злосчастный опал.

* * *

Полгода спустя мы с Джоссом вернулись в Окленд, но это были уже другая я, и другой он.

Это были замечательные шесть месяцев новых открытий и обретений – величайшее из всех возможных приключений под названием «Взаимная любовь».

Лилиас вышла за Джереми Диксона еще до нашего отплытия. Мы с ней много беседовали, и она поведала мне, что они с Джимсоном оба понимали, что мать их находится на грани помешательства, хотя не догадывались, насколько далеко это у нее зашло. Разумеется, они не знали, что Зеленое Сияние у нее, но подозревали, что на психику ее что-то пагубно влияет. Они выяснили, что это она играла на спинете в галерее, и именно это так расстроило Лилиас в тот раз, когда я застала ее рыдающей. Оба они, желая защитить свою мать, гадали, чем она при этом руководствовалась. Когда со мной произошел тот инцидент на темной лестнице, а потом меня заманили в шахту, они уже что-то заподозрили. Поэтому, когда Джимсон узнал, что меня в моем болезненном состоянии оставили с его матерью, он решил рассказать Джоссу, что опасается за мою безопасность. В результате мой муж срочно вернулся домой.

Лилиас очень мучилась, пытаясь объяснить мне все это, но я успокоила ее, сказав, чтобы она не переживала. Я все прекрасно понимаю. Они пытались защитить свою мать, которая столько для них сделала, когда они были беспомощными детьми. Приехав в Павлины, она работала на Бена, влюбилась в него и надеялась, что он женится на ней. Но жениться он не хотел, и поэтому она довольствовалась просто крышей над головой для себя и своих детей. Она была женщиной консервативных взглядов, и такое положение в доме очень тревожило ее. Могу себе представить, как она боролась с угрызениями совести, как успокаивала себя тем, что делала все это исключительно ради своих детей. Но, как я понимаю, это угнетало ее сознание, и она постоянно пыталась как-то исправить ситуацию. Если бы Лилиас вышла за Джосса, миссис Лауд посчитала бы, что игра того стоила. Лилиас рассказала мне, что ее мать определенно вынашивала этот план и поэтому всячески старалась препятствовать ее союзу с Джереми Диксоном.

А потом она нашла Зеленое Сияние и совсем потеряла рассудок. Это привело к тому, что она покалечила Тома Пейлинга, убила Эзру и попыталась убить меня. Где-то в глубине сознания у нее засела мысль, что, если бы не я, Джосс мог бы жениться на Лилиас. Но больше всего она боялась, что я могу найти Зеленое Сияние. Она завидовала моей матери и поэтому с самого начала была настроена против меня. Но при этом искусно скрывала свою враждебность за подчеркнутой скромностью и постоянной демонстрацией желания помочь мне. Такая вопиющая неискренность могла бы показаться невозможной, однако я пришла к выводу, что на самом деле в ней одновременно уживались две миссис Лауд: образцовая экономка, которая прекрасно вела домашнее хозяйство и всегда была готова угодить, и безумная женщина, потерявшая рассудок под влиянием чар Зеленого Сияния и фактически ставшая его пленницей.

Мне было жаль ее детей. Однако Джереми должен был успокоить Лилиас, а Джимсон, похоже, находил некоторое утешение в своей работе.

А наше с Джоссом решение отправиться на родину было связано именно с Зеленым Сиянием.

Я сама завела этот разговор, и это был тот нередкий случай, когда муж был со мной не согласен. Да, наши мнения по-прежнему часто расходились, но это каким-то странным образом только стимулировало наши отношения.