Текст книги "Роковой опал"

– Что случилось? – воскликнула я, входя в комнату, где находились все трое Лаудов – Джимсон, Лилиас и их мать. Лилиас билась в истерике, громко смеясь сквозь слезы. Джимсон обнимал ее за плечи. – Что происходит? – повторила я.

На лице миссис Лауд читалось страдание.

– Ну вот, теперь мы потревожили миссис Мэдден. О, прошу нас простить. Наша бедная Лилиас немного расстроена. А мы с ее братом пытаемся ее как-то успокоить.

– Что с ней?

Миссис Лауд только покачала головой и посмотрела на меня с таким видом, будто умоляла не задавать лишних вопросов.

– Со мной уже все хорошо, миссис Мэдден, – сказала Лилиас, наконец взяв себя в руки. – Сама не понимаю, что на меня нашло. – Было заметно, что контролировать себя ей удается с огромным трудом.

– Просто небольшие личные неприятности, – пробормотал Джимсон.

– Я была в галерее, когда услышала рыдания, – сказала я.

– В галерее, – эхом повторила Лилиас дрожащим голосом.

– Мне показалось, что я снова слышала, как там играет спинет.

Наступило короткое молчание, после которого Джимсон заметил:

– Должно быть, он звучал фальшиво. Я знаю, что обычно спинеты нужно настраивать.

– Вы уверены, что у вас все хорошо? – еще раз спросила я.

– О да, миссис Мэдден, – заверила меня миссис Лауд. – Мы сами позаботимся о Лилиас.

– Жаль только, что мы вас побеспокоили, – добавил Джимсон.

– Да, – смиренным тоном подхватила Лилиас. – Я тоже очень и очень сожалею об этом, миссис Мэдден.

Я вышла из комнаты. Эта семья все больше и больше озадачивала меня.

* * *

Когда я уже переодевалась к ужину, ко мне в комнату пришла миссис Лауд.

– Можно к вам на минутку, миссис Мэдден? – спросила она. – Я хотела извиниться за то, что произошло сегодня. Ужасно, что мы невольно побеспокоили вас.

– О, прошу вас, миссис Лауд, пустяки. Жаль только, что у вашей Лилиас неприятности.

– В том-то и дело, миссис Мэдден. Она немного расстроена. А о причине вы, наверное, и сами уже догадались.

Я непонимающе взглянула на нее.

– Это все из-за мистера Диксона. Она огорчена, что того послали в Сидней.

– А, тогда понятно.

– Она влюблена в него, а я была против того, чтобы она выходила за него. Хотя, возможно, в этом я неправа.

– А они уже ведут разговоры о браке?

– Как вы понимаете, официально об этом не говорится, но Лилиас ужасно расстроилась, узнав, что он уехал.

– Но ведь это ненадолго.

– А она почему-то вбила себе в голову, что мистер Мэдден захочет оставить Диксона в Сиднее на постоянную работу.

– Я так не думаю.

– Вы, конечно, должны были бы знать о таких планах. Я все время забываю, что вы ведь входите в дирекцию Компании, хотя немного странно видеть в такой должности леди.

– Это была идея мистера Хенникера.

– О, я знаю, что он изобиловал экстравагантными идеями. Я просто подумала, что будет лучше объяснить вам все насчет Лилиас.

– Вот и хорошо. Не думайте больше об этом, миссис Лауд.

К ужину Лилиас, похоже, окончательно пришла в себя. Разговор за столом, как обычно, шел о бизнесе. Теперь я уже могла полноценно участвовать в нем и никогда не упускала такой возможности. Однако все мое удовольствие от такой беседы улетучилось, когда Джосс неожиданно заявил:

– Думаю, в самом ближайшем будущем необходимо будет поехать в Англию.

Я изумленно взглянула на него.

– Но ведь мы, кажется, совсем недавно оттуда приехали, – возразила я.

– В бизнесе такое случается, – небрежным тоном заметил он. – Никогда не знаешь, когда возникнут новые обстоятельства.

– И что же это за обстоятельства?

– В Лондоне открываются новые рынки, стремительно растет спрос на черные австралийские опалы. И совершенно естественно, что мы должны этим воспользоваться.

– Значит, вы предполагаете отправиться в Англию?

– Пока не могу сказать ничего определенного. Просто в скором времени может возникнуть такая необходимость.

Я чувствовала себя несчастной и опустошенной. Все это легко можно было понять: Иза едет в Англию, следовательно, и он тоже собирается туда. Должна сказать, что заявить такое было весьма предусмотрительно с его стороны. Она уедет, а потом он внезапно «выяснит», что и ему туда необходимо. На данный момент он просто готовит почву для такого решения.

Аппетит у меня мгновенно пропал, и, как только все встали из-за стола, я извинилась и ушла к себе в комнату. Там я вспомнила, как посмотрел на меня Джосс, когда объявил, что готовится поехать в Англию. Казалось, он ждал от меня, что я буду протестовать.

Нет, я не доставлю ему такого удовольствия. Но дам понять, что мне известна истинная причина его желания ехать за океан: дело тут было вовсе не в бизнесе.

* * *

Я было уже решила, что, как только Джереми Диксон вернется, расскажу ему, что нашла красный кошелек, поскольку с этим человеком я могла быть откровенна. Но затем подумала, что делать этого не следует, потому что этим я фактически обвиню Джосса. Так с кем же мне все-таки поговорить про этот злосчастный красный кошелек?

Я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

Как-то раз, вернувшись во второй половине дня в наш объятый тишиной дом, я пошла к себе в комнату, но, уже взявшись за ручку двери, вдруг услышала тихую музыку: чьи-то призрачные пальцы перебирали клавиши спинета.

Со всех ног я бросилась наверх, но все повторилось: музыка умолкла, а за инструментом никого не было.

Кто-то подшучивал надо мной, хотел одурачить. Я внимательно осмотрела галерею и обратила внимание на то, что одна из портьер, висевших на стене, как в Окленде, слегка сдвинута. Когда я подошла и отдернула ее в сторону, за ней обнаружилась скрытая дверь, о существовании которой я не знала. Наконец-то во мгле этой тайны забрезжил луч света. Тот, кто играл здесь на спинете, спрятался за портьерой и ушел через этот ход, как только я подошла к двери галереи.

Ответ находился за этой потайной дверью, которая была приоткрыта. На этот раз неизвестный шутник слишком торопился и не смог полностью скрыть путь своего отступления.

Толкнув дверь и шагнув в темноту, я нащупала ногой лестницу. Ничего не видя, я спустилась на две ступеньки, но потом обо что-то споткнулась. Раздался грохот, и я начала падать. Взмахнув руками, чтобы удержаться, я схватилась за невидимые в темноте перила. Ноги мои поехали, и в итоге я оказалась сидящей на чем-то сыром и холодном.

От испуга я некоторое время не могла пошевелиться – просто сидела и слушала, как дальше вниз по лестнице катятся какие-то тяжелые предметы.

– Помогите! Помогите! – позвала я и попыталась встать на ноги. К этому времени глаза мои уже привыкли к темноте, и теперь я могла видеть лестницу, которая вела куда-то во мрак.

А потом я услышала снизу чей-то голос:

– Кто там? Что случилось? – Это была миссис Лауд.

– Это я, миссис Лауд. Я упала, – откликнулась я.

– Вы шли из галереи? Сейчас поднимусь к вам.

Пока я сидела и ждала ее, мне удалось сообразить, что произошло. Я начала спускаться по лестнице, которая была чем-то заставлена. Я едва убереглась, потому что могла бы серьезно травмироваться, если бы инстинктивно не ухватилась за перила.

Наконец рядом со мной возникла миссис Лауд.

– Как это случилось? Позвольте мне помочь вам, миссис Мэдден. Минутку, я зажгу свечу. Это наша старая лестница.

Покачиваясь, я встала на ноги, и она буквально заволокла меня обратно в галерею.

– Я увидела открытую дверь, хотя понятия не имела, что она здесь есть, – пояснила я.

– Она скрыта за портьерой, а ход соединяет между собой два этажа. Им не пользуются уже много лет, и кто-то наставил там каких-то ящиков, оборудовав лестницу как кладовку.

– Это было очень опасно, – заметила я.

– Не помню, чтобы кто-то заходил туда в последние годы. Постойте минутку, я вас осмотрю, миссис Мэдден. Не думаю, что у вас что-то сломано. Как вы себя чувствуете?

– Мне больно, трудно согнуться, и меня до сих пор трясет. Пока падала, думала, что сломаю себе ногу или еще что-нибудь.

– Вы действительно могли серьезно пострадать. Наверное, мне лучше проводить вас в вашу комнату. Я могла бы вам чего-нибудь принести. Говорят, что после любого потрясения нет ничего лучше, чем чашка крепкого и обязательно очень сладкого чая.

– Пока что я хотела бы просто немного посидеть и подумать. Сегодня я опять слышала, как кто-то играл на спинете.

Она заметно занервничала.

– Вы в этом уверены, миссис Мэдден?

– А вы по-прежнему считаете, что у меня разыгралось воображение?

– Знаете, людям могут казаться разные вещи, когда они немного взвинчены или чем-то расстроены.

– Чем это я расстроена?

– Ну, не знаю. – Она неопределенно взмахнула рукой. – Все это…

– Что – все? – насторожилась я.

– То, что мистер Мэдден вдруг заговорил об отъезде, да и все остальное.

От людей, с которыми живешь под одной крышей, что-либо скрыть невозможно. Легко догадаться, что мои отношения с Джоссом здесь обсуждались постоянно.

– Я хочу знать, почему эта дверь была открыта, – сказала я. – Вы говорите, что по этой лестнице не ходят уже несколько лет. Но совсем недавно ею точно пользовались. Думаю, это был тот, кто играл на спинете в галерее. А еще мне кажется, что, кто бы это ни был, сегодня он не просто забыл прикрыть за собой дверь: он оставил ее открытой умышленно.

– Но кто мог ходить по этой лестнице, где стояло столько разных вещей?

– Тот, кто хорошо знал, что там стоит, кто поставил все это туда, зная, что я увижу открытую дверь и пойду разбираться.

– О нет, миссис Мэдден, так далеко зайти он не мог.

– Он? Кто – он?

– Тот, кто устраивал эти шутки со спинетом. Вы ведь сами так сказали, не правда ли? Что кто-то хотел над вами подшутить.

– Я должна докопаться до правды, миссис Лауд. Ничего не трогайте на этой лестнице. Я собираюсь сама выяснить, что там.

– Миссис Мэдден, эта дверь, как я уже сказала, ведет на этаж под нами. Поскольку этой лестницей никто не пользуется, я закрыла ее шторой. Как видите, внутри темно и опасно. Кто-то мог использовать ее в качестве встроенного шкафа и заставить ступеньки ящиками.

– Любой, кто открыл бы эту дверь, сразу понял бы, что это лестница, а никакой не шкаф.

– Ума не приложу, как такое могло произойти, – беспомощно развела руками миссис Лауд.

Я взяла у нее свечу и подняла ее. Заглянув вниз, я увидела на нижних ступенях лестницы груду каких-то ящиков.

– Нужно все здесь убрать и открыть лестницу, – сказала я. – Не нравятся мне все эти потайные места.

Произнося эти слова, я уже понимала, что кто-то специально заманил меня на эту лестницу, предварительно заставив ее ящиками. Этот человек рассчитывал, что я упаду там… а возможно, даже сверну себе шею. Я знала, что увлек меня в галерею игрой на спинете вовсе не призрак моей матери.

Это был кто-то, кому я мешала, кто-то, желающий таким образом убрать меня с дороги.

* * *

На следующее утро я снова поехала в город, потому что физически после вчерашнего происшествия практически не пострадала.

– Вы знали о существовании потайного хода между галереей и коридором на нижнем этаже? – спросила я у Джосса.

Задавая этот вопрос, я внимательно следила за его реакцией. Однако выражение его лица не изменилось.

– О да, что-то припоминаю, – ответил он. – Мальчишкой я играл там в прятки. Это была моя любимая игра, и я, помнится, не раз пользовался этой лестницей.

– А в последнее время вы туда не заглядывали?

– Я совсем забыл о ней. А почему вы спрашиваете?

– Я обнаружила ее только вчера.

– Нужно будет открыть ее, чтобы все могли пользоваться.

– Я так и сказала. Вы умеете играть на спинете?

– А почему вы интересуетесь?

– Исключительно из любопытства.

– Между прочим, да, умею.

Я рассмеялась.

– Что в этом смешного?

– Просто представила себе вас на том изящном табурете за исполнением ноктюрна Шопена.

– Я играю совсем недурно. Как-нибудь нужно будет вам продемонстрировать.

– А в последнее время вы там не упражнялись?

– Я не касался клавиш несколько лет. Полагаю, что инструмент расстроен. Нужно будет позвать кого-нибудь посмотреть на него. Только вот вопрос: кто бы это мог сделать? Настройщик спинетов не самая доходная профессия в наших краях. Ума не приложу, зачем Бен вообще привез его сюда.

– Полагаю, из сентиментальных соображений.

– А подобные соображения редко бывают разумными.

Как он мог держаться так спокойно и непринужденно? Ладно, я не нужна ему, это я прекрасно знаю, но стал бы он играть на спинете и таким образом подводить меня к тому, чтобы я свернула себе шею? Мне было известно, что он человек безжалостный, что он влюблен в Изу и почти не скрывает этого. Некоторые в городе подозревали его в убийстве Эзры – миссис Лауд намекала на это недвусмысленно, а что толку было избавляться от Эзры, если не устранить еще одну преграду на пути к их браку?

Я должна смотреть фактам в лицо. Если бы меня не было, он мог бы жениться на Изе. Однако если они столько лет были любовниками, не помышляя о свадьбе, так с чего бы им вдруг так срочно захотелось пожениться?

Я поймала себя на том, что не слишком верю в то, что Джосс действительно хотел убить меня; а еще меньше верилось, что он мог бы сделать это таким способом. Хотя почему бы и нет? В первую очередь моя смерть должна была бы выглядеть естественной. Если бы и меня вдруг застрелил неизвестный бушрейнджер, это показалось бы слишком подозрительным совпадением.

В Фенси Тауне Джосс пользовался огромным влиянием, люди боялись его. Но даже ему нужно было быть крайне осторожным, планируя убийство.

В шахте с привидениями

На следующее утро, когда одна из горничных, как обычно, принесла в мою спальню горячую воду, она также передала мне письмо. Я была очень удивлена, поскольку всю корреспонденцию из Сиднея мы забирали по средам в Фенси Тауне, а на дом письма никогда не доставлялись.

– Как оно сюда попало? – спросила я, крутя в руках странное послание.

– Его нашли в холле, миссис Мэдден. Одна из служанок заметила его на полу, адресовано оно вам.

Значит, кто-то привез его лично. Когда я вскрывала конверт, почерк на нем показался мне смутно знакомым. Написано там было следующее:

Дорогая миссис Мэдден!

Как я и рассчитывал, мне удалось кое-что выяснить в Сиднее. Это письмо я лично завез в Павлины вчера поздно вечером. Нам необходимо увидеться наедине и в строгой секретности. Я слишком многое узнал, и поэтому нам с вами было бы неразумно встречаться открыто. Вы в опасности. Как и я. Мне нужно вам кое-что показать. Надеюсь, мое послание не покажется вам слишком мелодраматичным, но заверяю вас: в этой ситуации определенно есть что-то театральное, и существует реальная угроза для наших с вами жизней. Поэтому я хочу просить вас встретиться со мною завтра, в день, когда вы получите это письмо. После некоторых раздумий я решил, что самым подходящим местом для этого будет Овраг Гровера, поскольку встретиться нам необходимо в обстановке полной секретности, поверьте мне. Могли бы вы приехать туда в три часа? Там в это время никого не может быть, но мы все равно должны быть крайне осторожны. Поэтому я предлагаю увидеться под землей, в шахте. Туда можно спуститься по старой лестнице, и бояться там нечего.

Прошу вас никому не показывать мое письмо, это очень важно. После нашего разговора вы сами поймете почему.

Искренне ваш,

Джереми Диксон

Буквы плясали у меня перед глазами. Все это выглядело не просто мелодраматично, а даже дико, впрочем, как и все, что связано с Зеленым Сиянием, – я была уверена в причастности к происходящему этого зловещего камня.

Конечно, я решила идти на встречу. Хотя про шахту эту говорили, что там водятся привидения, я не боялась, потому что всегда доверяла Джереми Диксону, который был мне симпатичен.

От нетерпения мне трудно было дождаться трех часов.

Чтобы не вызвать подозрения, утром я поехала с Джоссом в город, как обычно. Возможно, в этот раз я была несколько более молчаливой – кстати сказать, как и он. Расстались мы у дверей конторы, и я сразу ушла в бухгалтерию к Джимсону Лауду.

В то утро я не могла сосредоточиться ни на чем.

Я уже бывала в заброшенных шахтах и поэтому решила взять с собой свечу, чтобы не заблудиться в подземных переходах.

Я уехала с работы сразу после полудня, но сначала заглянула в Павлины – это было по пути к Оврагу Гровера. В своей комнате я взяла свечу и спички и вышла, уверенная, что в доме меня никто не видел.

День выдался абсолютно безоблачным, без малейшего намека на ветерок.

Ослепительно-белое палящее солнце стояло высоко над головой. Это было самое жаркое время суток, но я, поднимая за собой облака пыли, старалась ехать как можно быстрее, чтобы не опоздать на свое рандеву.

Воздух был наполнен пением цикад, но я уже настолько привыкла к этому, что почти не замечала этих звуков. Вдали, ближе к горизонту неуклюже прыгал среди кустов акации кенгуру, над головой у меня насмешливо перекликались кукабары. Еще никогда я так остро не ощущала в буше свое одиночество.

По тропе между холмами я добралась до входа в шахту. Здесь никого видно не было. Я взглянула на часы – без пяти три. Прикрыв глаза от солнца, я огляделась. Никого. Джереми предложил встретиться под землей, и, наверное, он уже там, хотя непонятно, где он спрятал свою лошадь. Я соскочила с Уоттл, которая не возражала и казалась совершенно спокойной. Привязав ее к ветке куста, я пошла к шахте.

Там я остановилась на несколько секунд, оглядываясь по сторонам. Меня снова охватило чувство полного одиночества. Действительно ли Джереми отыскал Зеленое Сияние и собирался показать его мне? Но где тогда его лошадь? Вероятно, он еще не прибыл и через несколько мгновений я увижу его скачущим в мою сторону. Но он ведь сам точно указал время встречи, а сейчас уже почти три часа.

Я начала спускаться по ступенькам очень ржавой металлической лестницы, которая выглядела так, будто ею давно не пользовались. Добравшись до конца, я оказалась в пещере, переходившей в другую пещеру, откуда в разные стороны расходились прорубленные в породе коридоры.

Я заглянула в них, но практически ничего не увидела.

Тогда я тихонько сообщила:

– Я здесь.

Ответа не последовало.

Я зажгла свечу и начала исследовать первую пещеру, но не успела сделать и пары шагов, как пламя затрепетало, а потом и вовсе погасло. Я еще раз чиркнула спичкой, но слабый огонек задрожал и потух снова.

Я не могла понять, что здесь не так. Повернув под прямым углом направо, я очутилась в полной темноте и повторила попытку зажечь свечу. На этот раз она вообще не загорелась.

Внезапно я похолодела от страха. Все чувства вдруг обострились до предела. Я не понимала, о чем они меня предупреждают, знала только, что мне грозит опасность. И тут меня осенило – это письмо писал не Джереми! Но почерк-то был его. С другой стороны, насколько хорошо я знала его почерк? Я видела его записи всего пару раз, и то мельком. И тому, кто хотел бы обмануть меня, было совсем нетрудно подделать это письмо.

– Джереми! – снова позвала я.

В ответ опять тишина.

Кто-то заманил меня сюда, и это был не мистер Диксон. Но кто тогда? Это я скоро узнаю… узнаю в самом конце.

Как глупо было самой лезть в расставленную мне ловушку.

– Нет, Джосс, – вслух сказала я. – О нет, Джосс, только не ты.

Никогда в жизни мне не было так страшно. Здесь пугало все – и полная тишина, и окружавший меня мрак… Но больше всего тишина, гнетущая зловещая тишина.

Выбирайся отсюда, скомандовала я себе. Чего ты ждешь? И почему не сделала этого сразу? Возможно, у тебя еще есть время для бегства.

Однако меня вдруг охватила странная вялость, нечто, абсолютно мне несвойственное. Возникло ощущение, будто меня медленно парализует.

Пошатываясь, я добрела по коридору до места, откуда сверху был виден проблеск солнечного света. К этому моменту я уже едва могла переставлять ноги; время словно замерло для меня, и я медленно и тяжело опустилась на землю.

* * *

– Джосс?

Да, это был Джосс, и он держал меня на руках.

– Значит… вы пришли убить меня, – слабо пробормотала я. – Значит, это все-таки были вы. Вам нужна Иза. Теперь все ясно. А я-то думала…

Джосс не отвечал. Теперь я различала какие-то приглушенные голоса и крики и догадалась, что я уже не в шахте.

Я лежала на земле, а Джосс склонился надо мной. Я слышала, как он кому-то сказал:

– Думаю, действие отравления проходит. Не толпитесь вокруг, ей нужен свежий воздух, много воздуха.

Я открыла глаза, услышав, как он сказал:

– Джессика…

Он никогда прежде не произносил мое имя так нежно и укоризненно, и от этой интонации я вдруг почувствовала себя очень счастливой.

– Есть у вас здесь коляска? – затем спросил он и бережно поднял меня. – Я отвезу ее домой, – объявил он.

Джосс положил меня в небольшой экипаж, а сам сел на козлы. Когда мы остановились у Павлинов, он внес меня в дом. Я находилась в полубессознательном состоянии и слышала голоса вокруг себя приглушенно, как бы издалека.

– …Беда случилась в шахте, миссис Лауд… молока, пожалуйста, и горячие кирпичи, чтобы сохранять его теплым…

– Ох, мистер Мэдден, какой ужас!

– Ничего, теперь она в безопасности. Я успел вовремя.

Он уложил меня в постель. Глаза мои были закрыты, но я знала, что он рядом. Потом Джосс наклонился ко мне и поцеловал в лоб.

Когда я открыла глаза, он сидел у моей кровати.

– Все хорошо, – сказал он и улыбнулся. – Я нашел вас вовремя.

Я снова закрыла глаза, на тот момент не желая больше ничего знать. Хотелось просто наслаждаться сознанием того, что он спас меня и переживает по поводу того, что со мной случилось.

* * *

Очнулась я уже в темноте. В моей комнате горели свечи, а Джосс все так же сидел у моей кровати.

– Вы до сих пор здесь?

– Хотелось быть рядом, когда вы проснетесь.

– Что произошло?

– Вы совершили большую глупость. – Это опять был прежний ироничный Джосс.

– Я собиралась встретиться с Джереми Диксоном.

– Мы обязательно найдем его и разберемся, что он задумал.

– Сомневаюсь, что это он подстроил все.

– Я видел его письмо. Лилиас принесла его мне.

– Лилиас? Но где она его взяла?

– Нашла у вас в комнате. Она не поверила, что его написал он. Слава богу, у нее хватило ума немедленно передать его мне. И я сразу же бросился к шахте, догадываясь, что он собирался причинить вам какой-то вред.

– Его там не было. А потом я себя как-то странно почувствовала.

– Вы почувствовали себя странно, потому что были отравлены. Джереми Диксон специально послал вас туда, зная, что должно случиться дальше. Теперь нам предстоит выяснить, зачем он хотел вас убить. Местные знают, что нельзя спускаться в давно заброшенные шахты, пока оттуда не будут удалены ядовитые газы. Сделать это можно разными способами. Вы должны были сразу заметить, что свеча там не горела.

– Да, так и есть.

– Это было предупреждением, которое означало: убирайся оттуда, и побыстрее. Под землей там существуют полости, заполненные ядовитыми газами. Мы все обыскали. Там нет следов пребывания ни Диксона, ни кого-либо другого. Так что там уже давно вообще никого не было, кроме вас.

– Значит, люди спускались туда, после того как меня оттуда подняли?

– Да, но, чтобы избежать риска, туда сначала сбросили подожженные сухие листья папоротника. Нагретый огнем воздух устремляется вверх, увлекая за собой вредные газы, и таким образом шахта проветривается притоком свежего воздуха. Затем мы проверяем обстановку с помощью свечи: если она горит, находиться там безопасно. Диксон намеренно заманил вас туда, а для этого у него должна быть веская причина. И я собираюсь выяснить, какая именно.

– Это должно быть как-то связано с Зеленым Сиянием. Я говорила с ним об этом камне.

– А почему же не со мной?

– У вас тогда были другие интересы.

– Вздор.

Мы немного помолчали, а потом он произнес:

– Когда я поднимал вас оттуда, вы кое-что сказали. А конкретно это звучало так: «Значит, вы пришли убить меня. Значит, это все-таки были вы, Джосс». Таковы были ваши слова.

– Я просто вслух высказала свои мысли.

– Так вы действительно рассудили, что это был я? Боже мой, весь этот фарс зашел слишком далеко!

– А что я должна была думать? Все сходилось. Вы избавились от Эзры. И я решила, что пришел мой черед…

Он скептически взглянул на меня.

– Вы так ничего и не поняли, – заключил он со своим прежним презрением в голосе.

– Я понимаю только, что вы ненавидите меня, что вы меня избегаете, что стараетесь унизить при первой возможности.

– А чего вы от меня ожидали? Ведь на самом деле это вы избегали меня, унижали своими постоянными заверениями, что я мешаю вам, что меня вам навязали.

– Вы злитесь, что я не стала жертвой вашей неотразимости…

– Вижу, вам еще многое нужно узнать, и не только об опалах. Поправляйтесь скорее, я должен незамедлительно заняться вашим просвещением.

Я привстала на кровати, но тут он взял меня за плечи и поцеловал.

– Джосс, – начала было я, – есть еще столько…

Но никому из нас дальнейшие объяснения были уже не нужны. Через некоторое время он сказал:

– Бен все-таки был прав, я очень скоро это понял. Но все ждал, что вы сами придете и скажете мне об этом.

– А почему было самому не сказать?

– Все моя гордость, – вздохнул он. – Я хотел, чтобы инициатива исходила от вас. По ночам я много раз подходил к вашей двери, а однажды чуть не ворвался в вашу спальню.

– Знаю. Я слышала. Но думала, что вы пришли меня убить.

– Вы с ума сошли! – обиделся он. – Мне нужно многое вам объяснить, но сейчас вы пережили слишком сильное потрясение. Это могло продолжаться еще долго, но когда вы сказали, что я будто бы пришел вас убить… Чтобы я планировал убить собственную жену, единственную женщину на свете, которая мне нужна?!

– Скажите это еще разок.

Он повторил, и я воскликнула:

– Почему вы никогда не говорили этого прежде? Неужели не догадывались, что это именно те слова, которые мне хотелось услышать больше всего на свете?

– Какая же вы притворщица! Вы все время заставляли меня думать, что всеми способами стараетесь от меня избавиться. Сейчас вы слишком взволнованы. В этом причина? Возможно, это у вас нервное, последствия того, что в той старой шахте вы были в шаге от смерти. Может быть, завтра поутру вы проснетесь и обнаружите, что по-прежнему ненавидите меня.

– Не нужно больше о ненависти, – взмолилась я. – Давайте лучше говорить о любви.

– Я мог бы делать это бесконечно, но только когда вы отдохнете. Не забывайте, что командую здесь я. Вы пережили сильный шок и теперь должны полежать спокойно.

– А вы побудете со мной?

– Побуду, но вы должны отдохнуть. Просто лежите себе и думайте о двух недалеких глупцах, которые наконец очнулись и собираются начать жить по-настоящему.

Я ощущала легкое головокружение, как и тогда в переходах шахты, – с той только разницей, что теперь это было не от страха, а от радости.

* * *

Должно быть, проспала я долго. Когда я проснулась, было уже позднее утро, а Джосс сидел у моей кровати и смотрел на меня.

– Сегодня вы уже лучше выглядите, – заметил он. – Хороший ночной сон пошел вам на пользу. Последствия отравления газом вы преодолели, но вам потребуется еще пару дней покоя.

– Нам с вами нужно столько сказать друг другу.

– Времени на это у нас будет достаточно.

– Хорошо, тогда скажите мне всего одну вещь: это правда, что я вам небезразлична?

– Правда. Самая правдивая из всех правд на свете.

– И тем не менее вы планировали поехать в Англию с Изой Баннок.

– Когда я отправлюсь в Англию, вы поедете вместе со мной.

– Тогда зачем же вы делали вид, что…

– Чтобы поддразнить вас, вызвать какие-то чувства ко мне.

– Мне казалось, что вы очень увлечены ею.

– С тех пор, как я женился, я увлечен лишь одной женщиной. А все остальное было притворством, направленным на то, чтобы разрушить выстроенную ею стену равнодушия.

– Но вы подарили Изе великолепный опал.

– И, как по-вашему, почему я это сделал?

– Потому что вы хотели ее, вы были без ума от нее и мечтали завоевать ее благосклонность любой ценой. Вам нравилось показывать ей, какая вы здесь важная персона. Ей нужно было только высказать вам свое желание, как вы сразу исполняли его.

– Тут вы снова ошибаетесь. Я сделал это, потому что знал, что вам это ужасно не понравится. Я рассчитывал этим показать вам, что вы ведете себя глупо, и пробудить в вас чувство ко мне. Думал, что это могло бы стать первым шагом к здравомыслию.

– Шаг этот получился довольно дорогостоящим.

– Все, что могло развернуть эту ситуацию в обратную сторону, не могло быть слишком дорогостоящим для меня. – Он наклонился ко мне и пылко поцеловал. – Вот что я имел в виду, когда говорил о здравомыслии.

– Вы очень изменились, изменились буквально за одну ночь. Это из-за того, что я спустилась в шахту?

– Из-за того, что едва не потерял вас, я решил объясниться, чтобы удержать вас и заставить себя понять.

– Почему мы не поговорили об этом раньше?

– Да мы с вами только и делали, что говорили! Мне даже кажется, что эти словесные перепалки увлекали нас сами по себе. Но я много раз был на грани того, чтобы отбросить все эти экивоки и начать вести себя, как примитивный мужчина.

– Коим вы и являетесь на самом деле?

– Это вам еще предстоит выяснить, – фыркнул он. – Но на данный момент вам необходимо восстановиться после пережитого. Вам кажется, что вы уже оправились, но шок был очень глубоким. И поэтому я хочу, чтобы до конца дня вы оставались дома и отдыхали.

– А вы?

– Отправлюсь искать Джереми Диксона. Он как-то замешан в этом, и я хочу понять смысл его письма.

– Лилиас сказала, что это не его почерк.

– Лилиас старается его защитить. Он находится где-то поблизости, я пошлю людей на поиски. Я ждал, пока вы проснетесь, чтобы сообщить вам, куда иду.

– Не могу поверить, чтобы это был Джереми Диксон.

– Трудно поверить, что люди вообще могут совершать такие поступки. Именно поэтому виновные и выходят сухими из воды – до поры до времени.

– Вы вправду думаете, что это он послал то письмо? Но зачем ему желать моей смерти? Это лишено смысла.

– Вот это мы и выясним. Я пошлю поисковые группы в разных направлениях. А теперь мне пора, я уезжаю и возьму с собой Джимсона.

– А как вы считаете, он имел какое-то отношение к кошельку?

– К какому еще кошельку?

– К кошельку Эзры. Я нашла его в саду, он был там закопан.

– Не может быть!

– Может. Я нашла его там. Но потом кто-то выкрал его из моей комнаты.

Джосс выглядел озадаченным, мне даже показалось, он решил, что я после отравления газами слегка заговариваюсь.

– Поговорим об этом позже, – уклончиво сказал он. – Я просто перед отъездом хотел убедиться, что с вами все в порядке. – Глаза его странно сверкнули. – Не могу отделаться от мысли, что вы могли умереть в той шахте, думая, что это я хотел вас убить.

– Все уже позади, – ответила я. – В итоге я запомнила только то, что вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти меня.

Он ухмыльнулся – совсем как в прежние времена.

– Я должен был это сделать, – сказал он, – хотя с моей стороны это был чистый эгоизм. Спасая вашу жизнь, я думал: зачем мне моя, если в ней не будет вас?