Текст книги "Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя"

Осторожно обойдя тонкий ствол сосны, я подошел к зарослям кустарника и, вытащив из футляра бинокль, стал осматривать болото на предмет источника шума.

Стоял я так, чтобы тень деревьев скрывала меня.

Вздрогнув от нового источника шума, я оторвался от бинокля и посмотрел прямо под берег. Буквально метрах в десяти камыши шевелились, раздвигаемые чьей-то рукой. Сомневаюсь, что это были немцы, скорее всего, наши. Или из плена сбежали, или сбитые летчики. Хотя, может быть, фронтовая разведка или диверсанты из осназа. Показавшаяся фигура сразу все расставила по своим местам: наши, летный комбинезон был хорошо различим в лучах восходящего солнца. «Ласка» в поднятых руках, спецкарманы по бокам и на груди, шлемофон на голове.

Летчиков было двое, первым пробивал дорогу плотный крепыш с широкими плечами и сломанным когда-то носом. Вторым след в след двигался невысокий худой паренек лет двадцати в таком же комбинезоне и с автоматом в руках. Судя по отсутствию кобуры под мышкой, борт-стрелок. У первого кобура присутствовала, значит, командир – пистолеты теперь были только у офицеров. Скорее всего, экипаж бомбардировщика – или дальняя, или, что вероятнее, с «грача», как бойцы прозвали после моей песни «Штурмовики» ТА-3.

Тут я несколько растерялся. Подать голос? А если сперва очередью ответят?

Пока бойцы выбирались на берег и с легкими матюгами приводили себя в порядок, я лег за ствол сосны и тихо окликнул их:

– Кто такие?

Оба замерли, но потом почти мгновенно исчезли в камышах, только хруст стоял, пока они прятались. Все произошло так быстро, что я и глазом моргнуть не успел, видимо, у парней была серьезная подготовка для подобных случаев. Такую подготовку они могли получить только в одном месте. В Центре.

– Свои. Я подполковник Суворов. Спецполк, – почти сразу тихо крикнул я.

Сильно шуметь не хотелось: деревенька рядом. Звук над водой далеко разносится, да и Степка спит. Свои часы он честно отстоял, пусть отдыхает.

– Точно свои? – так же негромко спросили меня из камышей.

– Выйди, увидишь. Мое лицо все знают.

После некоторого колебания показалась голова крепыша. Настороженно поводив стволом автомата туда-сюда, он вылез и направился в мою сторону. Я более чем уверен, что напарник летчика держит деревья под прицелом.

– Правее, – поправил я его.

– Товарищ подполковник, может, вы выйдете, а то под деревьями темно, не видно ничего, – с легкой настороженностью попросил крепыш.

– Хорошо, выхожу. Надеюсь, у вас крепкие нервы.

Встав, я вышел на открытое пространство, наблюдая, как по лицу крепыша расплывается улыбка – опознал.

– Товарищ подполковник… – радостно начал было крепыш, но, заметив, как я нахмурился, – устав надо соблюдать, – тут же поправился: – Товарищ подполковник, экипаж лейтенанта Казанцева, возвращаясь после выполнения задания…

Все оказалось просто. Это был экипаж из того полка «троек», который мы видели в день попадания. Задание они выполнили, но при отходе в машину лейтенанта Георгия Казанцева, точнее в левый мотор, попал зенитный снаряд. Тянули они долго, отстав от своих, пока не заклинило от перегрева правый мотор – похоже, его тоже зацепило, только не так серьезно, как левый, раз так долго продержался. Они на поврежденных моторах умудрились всю Польшу пересечь, пока не были вынуждены идти на посадку. Плюхнулись сюда, в болото, а так как почти час летели чуть ли не на бреющем, то не думаю, что их кто-то засек. Плюхнулись удачно, успели, прежде чем самолет ушел на глубину, добраться до небольшого островка, который едва вместил их. Отвоевав жизненное пространство у змей, затихарились. Утром, то есть вчера, решили двигаться дальше, но путей оказалось не так много. Пока сделали слеги, пока нашли обходной путь вокруг топи, прошел еще один день. Следующий островок был не так гостеприимен, как прежний, – змей оказалось больше, и лечь спать, а тем более уснуть, когда они шевелятся под ногами, не смогли. До нашего просто не успели дойти до темноты, хотя разглядеть разглядели. Помучившись полночи, решили двигаться дальше при свете вышедшей из-за облаков луны. Так мы и встретились. Стрелка-радиста, кстати, звали Борис Даль. Старший сержант Борис Даль. Как я и думал, они проходили летную практику в Центре, окончив обучение в апреле этого года, там же притерлись друг к другу и сформировались как экипаж.

– А вы как, товарищ подполковник? Говорили, что вы погибли, когда бомбили эшелон Геббельса.

– Нет, меня истребители ссадили. Успел машину в молодой ельник посадить, и деру.

– А почему вас так долго не было, товарищ подполковник, почему к своим не вышли?

– На меня охота шла, тоже в болото загнали. Вот, – я расстегнул рубашку и оголил плечо, чтобы показать свежую рану, – подстрелили, почти месяц у одной польки-вдовушки отлеживался.

Это сразу успокоило летчиков, они полусидя жадно слушали меня. Хотя мне показалось, их немного озадачила моя одежда, но вопросов не задавали.

– Ясно, товарищ подполковник, – вздохнул летеха.

– Ну, нет худа без добра, встретил своего родственника, Степана Раевского. Дальнего родственника, тоже, кстати, отличного пилотажника, только без боевого опыта. Пошли к нам в лагерь, только тихо, Степка до полуночи на часах стоял, пусть поспит.

– Хорошо, товарищ подполковник.

– Есть хотите? Сухпаек у вас на три дня, наверняка ведь экономили?

– Так точно, товарищ подполковник, – поддакнул лейтенант. Сержант Даль за все время не произнес ни слова. Удивительным молчуном оказался, но судя по поведению лейтенанта, был отличным товарищем.

– Сейчас костер разведем и что-нибудь приготовим… Вот, кстати, наш лагерь.

Казанцев невольно присвистнул, увидев наши богатства.

– Трофеи, мы вчера днем уничтожили пост на реке и захватили патрульный катер, – слегка похвастался я и добавил: – Хотя зря, наверное, сожгли его, время сократили. Раньше могут начать искать.

Лично я в этом сомневался. На карте ясно было видно, что пост находился далеко и не мог заревом пожара сдать нас. Близко просто никого не было, так что обнаружить уничтоженный пост могли только водовозы, судя по дневнику, прибыть они должны через сутки.

– Лихо вы, товарищ подполковник.

– Не в первый раз по немецким тылам гуляю, они меня уже в лицо знают, – чуть схохмил я, потом, осмотрев бойцов, приказал: – С вас вода ручьем течет, снимайте. Постирайте, сейчас мыло дам, и сушить повесьте.

Пока бойцы тихо плескались в соседней заводи – там было удобное место для мытья, – я достал из мешка две рыбины, котелок литров на десять, десяток картофелин, лук и специи.

Как только соседние деревья украсились гирляндами из униформы, а у разведенного мной костерка стали сушиться сапоги, начал тихо командовать:

– Так, сержант, вы рыбу почистите. Нож есть? Хорошо, вон туда отойдите, там место удобное. А мы с вами, лейтенант, пока займемся картошкой и луком. Вон колода удобная, как только сержант закончит, нарежем рыбы и картошки.

Воду для ухи брали прямо тут же, в протоке. К сожалению, других источников поблизости не было, но я, уже испорченный местным временем, знал, что можно пить и эту. Чистая вода, никаких палочек.

Через десять минут после того, как в кипевшую воду полетели картошка и остальное, заворочался и проснулся Степка. Аппетитный запах уже расплывался над заливом и, видимо, разбудил друга.

Сев, кутаясь в одеяло, он как-то сонно осмотрелся вокруг, покрутив туда-сюда головой с всклокоченными волосами. Посмотрев на бойцов, которые в одних кальсонах сидели на бревне и с интересом за ним наблюдали, что-то пробормотал и, широко зевнув, снова свалился на постель.

– Наверное, принял вас за сон, – хмыкнул я, помешивая срезанной веткой уху.

От моего негромкого бормотания одеяло отлетело в сторону, и Степка дико уставился на нас.

– Проснулся? Иди умывайся, сейчас будем знакомиться и завтракать.

Уха уже была готова, отодвинув ее вместе с треногой немного в сторону от костра, я ложкой попробовал на вкус.

– Божественно, особенно с голодухи… Степка, хлеба прихвати и чайник. Пока едим, как раз дойдет. Лейтенант, воды набери, чайком побалуемся.

Знакомство произошло быстро. У Степки, как и у меня, язык был неплохо подвешен, и он быстро сдружился с обоими парнями. Нам всем было по девятнадцать лет, даже забавно.

– Товарищ подполковник, а какие у нас дальнейшие планы? – поинтересовался Казанцев после плотного завтрака и чая с галетами. Мое командование они приняли безоговорочно, да и по-другому просто не могли.

– Пока задержимся в окрестностях, у нас тут встреча назначена. Через несколько дней уже все вместе будем пробиваться к своим.

– А немцы не будут мешать из-за поста?

– Найдем укрытие хорошее, затаимся… Все, лейтенант, с этой минуты вы расчет пулемета. Мы вчера постреляли из него, но не вычистили, займитесь, а мы пока займемся маскировкой катера.

Если вы думаете, что Степка просто принял новеньких… Ага, как же. Его интересовало все: жизнь, служба, авиация, – работать он старался поближе то к одному, то к другому. Если с сержантом он сразу просек, что от него немногого добьешься, то с лейтенантом, с моего одобрения, они долго чесали языками.

Из-за маскировки пришлось задержаться почти на час. Закончив с изучением и чисткой МГ, летчики-штурмовики стали нам помогать.

Когда, тихо урча мотором, мы вышли из заводи с лодками на прицепе, то со стороны казалось, что плывут три куста. Один впереди, за ним цепочкой два поменьше на расстоянии по три метра каждый.

– Вроде он, – пробормотал я, сверяясь с картой. Впереди виднелся покрытый невысоким лесом, преимущественно березняком, небольшой островок размерами метров тридцать на шестьдесят.

Удобной бухты тут не было, пришлось пробивать камыши, чтобы подвести катер и лодки к берегу, благо там была открытая вода.

– Черт, траву на винт намотали, – пробормотал Степка, когда мотор внезапно стих. Сержант, успевший снять сапоги, прыгнул в воду, ухнув по пояс. Держа веревку и оружие над головой, он побрел к острову, таща нас на прицепе. Через минуту в воду прыгнули и мы с лейтенантом и тоже впряглись, как бурлаки на Волге.

Пришвартовав лодки и катер, мы принялись маскировать их.

– Так, вещи из самой большой лодки выгружаем на берег, лодку нужно освободить от груза, – скомандовал я.

До обеда было еще далеко, поэтому я решил отправляться сейчас.

– Как долго вас ожидать, товарищ подполковник? – поинтересовался Казанцев.

– От нескольких часов до нескольких суток, лейтенант. Если мы не вернемся через пять дней, забирайте катер и уходите к нашим. Продовольствия вам хватит недели на три, не меньше, – ответил я.

Степка в это время уложил на дно лодки весла и стоял рядом с шестом в руках, уперев его в землю.

Лейтенант и сержант стояли на высоком берегу и смотрели, как мы уходим. Перед тем как мы ушли за поворот и нас скрыл высокий камыш, я увидел, как взлетела рука Казанцева в прощальном жесте.

– Видишь, как удобно все сложилось? Теперь за вещами есть кому присмотреть.

– Повезло, – откликнулся Степка. – Ты слышал, Жорка Казанцев говорил, что советские войска подо-шли к Смоленску, уже блокировали его?

– Не особо торопятся. Я Сталину рассказал, какие потери мы понесли. В последнее время стали давать отпуска для улучшения демографии и беречь солдат. В лоб уже не бросают.

– Понятно… Поворот.

– Наш следующий.

Через сорок минут мы были на месте.

Пробив в стене камышей проход, стали загонять в него лодку.

– Упаримся мы так, – тяжело дыша, выдохнул Степка, когда нос лодки уперся в очередную кочку.

Мы стояли на корме, чтобы нос задрался и легче было отталкиваться шестами.

– А что делать, опять на пузе? Отдохнем немного и продолжим. Вон, уже видно, метров двести осталось.

– Слушай, я что придумал. Веревки у нас метров сорок, один прыгает в болото, идет вперед, находит место покрепче и подтягивает лодку. Как?.. А почему я?!

– Инициатива еб…т инициатора, раздевайся, – хмыкнул я.

Идея Степки сработала, лодка подтягивалась, как на салазках. Сидя посередине, чтобы равномерно распределить вес, я внимательно отслеживал обстановку вокруг, держа карабин наготове. Немцы наверняка обнаружили уничтоженный пост и должны поднять тревогу. Один пост мы уничтожили, и, насколько я знал, кроме пары деревушек по окраинам болота больше ничего тут не было. Думаю, они привлекут местных к нашим поискам.

– Все, прибыли, барин, – бросая веревку на дно лодки, тяжело дыша, прохрипел Степка.

– Ваш сарказм услышан, но не понят. Отдышись, а то нырнуть не сможешь.

– Угу. – Он взобрался в лодку, отряхнув мокрые руки, взял фляжку с водой и, открутив колпачок, жадно к ней присосался.

– Когда пойдем?

– Лодку замаскируем, я вот по пути камыша нарвал и травы, накидаем сверху, не будет видно.

– Хорошо, маскируй, а я пока отдохну.

Через десять минут, закончив, толкнул Степку:

– Пошли, пора.

Вода доходила мне до груди, я держался за край борта и одну из кочек, пока Степан выбирался из лодки, оставив, как и я, оружие на дне.

– Ты первый, – сказал Степка.

– Ага, давай за мной.

Нырнув, мы, держась за руки, пошли на глубину. Когда голова стала кружиться от недостатка кислорода, а Степка задергал руку, я устремился вверх.

– Вернулись наконец? – На полуосевшем в воду понтоне стоял дядя Олег и, облокотившись о перила, спокойно курил, с комитетским прищуром глядя на нас.

– Да куда мы денемся? Здравствуйте, Олег Анатольевич, – отдышавшись, поздоровался я, рядом фыркал Степка. Это раньше маминого брата я называл дядькой, но за последнее время немного подрос. Возмужал на вой-не, с тех пор дядькой его называю только мысленно, вслух же – уважительно, по имени-отчеству.

– Сработало все-таки! – хмыкнул он. Потом, кинув окурок подальше в болото, велел: – Идем, вас уже все заждались.

Пока он помогал Степке взобраться на понтон, я ухватился за скобу, нижнюю перекладину и одним рывком подтянулся. Когда Олег Анатольевич обернулся ко мне, я уже стоял на понтоне и пытался отряхнуться.

– В таком состоянии вам лучше не показываться Нине Анатольевне и Виктории Сергеевне. Чревато, – задумчиво протянул дядька.

– А где все? – поинтересовался я, вытирая рукавом лицо. – Что-то больно быстро вы тут оказались.

Было часов десять утра, из деревни доносилось мычание коров, где-то работал трактор, но на берегу никого не было видно.

– О, тут целая история со стрельбой случилась, но это потом, сперва краткий доклад, пока идем в лагерь.

Однако тут мы уперлись, аргументируя, что лучше будем рассказывать сразу всем, чем по нескольку раз. Пришлось Олегу Анатольевичу начать первым. Родители, оказывается, остановились в деревне, а вот остальные – в нашем лагере.

– Все произошло на глазах у деревенских. Как граната в понтон попала, они видели, вернее, слышали ваш прыжок – повезло, нет. Когда деревенские выбежали на берег, по ним открыли огонь с понтона два человека.

– Раненые есть?

– Трое, до смертоубийства не дошло, но стреляли на поражение. Расстояние большое было, а у них «ксюха»…

Деревенских как веником смело с берега под огнем автомата и пистолета, однако тут нападающие, ищущие нас в болоте, немного, совсем немного просчитались. Глухая деревня. Оружия в закромах попрятано несметное количество, есть во вполне боеготовом состоянии, то есть достал и стреляй. Через некоторое время по боевикам стали работать два пулемета и затявкал немецкий ротный миномет. Осатаневшие деревенские мужики, в основном почтенного возраста, пока нападающие не перестали шевелиться, огня не прекратили. Это, кстати, они попаданием мины в понтон, притопили его. Хорошо, вторая секция держала воздух.

На берегу были ранены две женщины и маленький ребенок, одна женщина тяжело. Естественно, это вызвало волну негодования и чувство мести. Маму, слава богу, не задело, хотя она тоже была на берегу и, как медик, помогала раненым. Даже операцию ребенку сделала, вытащив пистолетную – видимо, шальную – пулю.

– Мы их осмотрели. Наемники, оба в федеральном розыске. В Чечне в последний раз отметились. У них тандем, работают парой. Снайпер и пулеметчик. Похоже, у них был приказ взять вас живыми, раз они не воспользовались своим основным оружием. При них были наручники, скотч и подменное оружие. Мы даже на-шли вертолет, на котором они сюда прилетели из лесного хозяйства. Наняли за немалые деньги и сопровождали Нину по воздуху. Еще, по словам пилотов, у них было два больших баула, где-то в лесу сделан схрон, но нам его искать как иголку в стогу сена. Бесполезно. Однако Михаилу мы рассказали, он хороший следопыт, наверняка найдет.

– А как вычислили, что мы сегодня вернемся, да и как туда попали – тоже?

Мы шли по лесной тропинке к лагерю, дядька, помахивая сорванной веткой, отвечал на наши вопросы, сообщая последние новости, произошедшие тут.

– Просто проанализировали. Оба убитых лежали на понтоне, фактически рядом с «окном», значит, единственный выход у вас был уйти туда…

– Да не специально мы! – отмахнулся я, Степка за спиной солидарно хмыкнул. – Как увидели, что ракета летит, так и попрыгали в воду, кто же знал, что мы прямо в «окно» попадем?

Олег Анатольевич только беззлобно выругался.

– Везунчики. Кстати, Сев, Нине сказали, что вы в лес ушли к Михайловской гати. Скоро должны вернуться.

– Хорошо.

– А как вычислили, что мы именно сейчас вынырнем? – спросил Степка.

– Да никто вас не вычислял. Просто распределили дежурства, и все. Хотя мы вас еще вчера ждали, – отбросив ветку, ответил дядя Олег. Впереди в просвете между деревьями показался лагерь.

Встреча была бурная, у меня уже спина заболела от похлопываний. К моему удивлению, тут был и Толик, кроме него и еще одного парня, все свои, то есть знали, где нас носило.

– Толя?

– Да, Олег Анатольевич?

– Сходи в деревню. Сообщи родителям Вячеслава и Степана, что их чада вернулись. Только особо не торопись, нам тут поговорить нужно.

– Хорошо.

Как только Толя исчез среди деревьев, нас усадили у костра и потребовали рассказать, что происходило с момента звонка дяди Жени. Он, кстати, тоже тут оказался. Всего в лагере было шесть человек, включая нас. Евгений Геннадьевич, Олег Анатольевич и батя Степки, дядя Жора. Жена его находилась в деревне, дядя Жора же пришел сюда час назад, поговорить с Олегом Анатольевичем. Еще присутствовал незнакомый мужчина лет тридцати. Евгений Геннадьевич представил его как своего старого боевого друга, спеца по времени ВОВ. Он шел с нами. Звали его Андрей Рябинин, бывший капитан, командир разведроты ВДВ. Бывший подчиненный дядьки. Сам Евгений Геннадьевич в последнее время неплохо прыгнул по служебной лестнице, успев получить полковника. Быстро познакомившись, я начал рассказывать, причем в мельчайших подробностях. Если что-то упускал, то Степка поправлял.

Насчет уничтожения боевиков все присутствующие уже знали от Толика, так что слушали больше наше мнение о бое, а вот когда мы начали рассказывать, как, оставив Толика в лагере, направились в Выселки, то все даже немного подались вперед, чтобы не пропустить ни одного слова.

Когда среди деревьев появились спешащие к нам фигуры, мы уже минут десять как закончили и обсуждали, что правильно мы ТАМ делали, а что нет.

– Слава! – воскликнула мама и бросилась ко мне, не заметив, как я недовольно скривился. Не люблю, когда меня так называют. Позади нее шагал отец.

– Степан! – к Степке рванула его мама.

Минут десять прошло, пока закончились эти причитания и сюсюканья. Хорошо, что дядя Женя сразу заставил нас переодеться. Так что мы были в камуфляжных комбезах и берцах. В общем, в легенду о том, что ходили на Михайлову гать, находящуюся отсюда по прямой километрах в сорока, вписывались.

Вечером, когда все более или менее улеглось, мы снова собрались в лагере. На этот раз всем составом. Дважды рассказывать не пришлось, Олег Анатольевич ввел отца в курс дела.

– Проверили «окно»? – поинтересовался он у нас, держа в руках железную кружку. Сполохи огня освещали его.

Отпив чая, я кивнул:

– Не работает, бать.

– Значит, завтра или послезавтра заработает. – Заметив, как я удивленно вскинул голову, он пояснил: – Мы через сутки сюда прибыли. Олег сразу проверил, портал не работал. За двадцать минут до вашего появления он тоже проверял, ничего.

– Это значит, что версия Степки верна? Портал открыт, когда туда никто не переходил. При переходе он закрывается, пока проходчик не вернулся?

– Видимо. Времени изучать его у нас просто нет. Не забывай, Сева, об уничтоженном посте и летчиках, которые нас ждут. Уходим завтра на рассвете. Время там совпадает?

– Да.

– Хорошо… Жор, проследи, чтобы жены не беспокоились. Нину лично отвези на нашу виллу во Франции. Пусть там нас ожидает.

– Сделаю, – кивнул Раевский.

– Вы ложитесь спать пораньше. Завтра будет тяжелый день, а мы пока вашу карту трофейную изучим. Нужно прикинуть пути отхода.

Карту мы прихватили, убрав ее в термос. Термос был хороший, с большим горлышком, для жидкой пищи, так что карта не пострадала ни при переходе, ни при доставании. Мы уже отметили на ней, где «окно», где уничтоженный пост, а где и остров с ожидающими нас летчиками. Остальные обозначения были нанесены немцами.

Толя к себе не уехал. Повозившись в машине, он дождался, когда родители уйдут, а мы начнем укладываться в спальники, подошел и, присев рядом, многозначительно молчал.

– Ну и чего ты негодующе сопишь? – не выдержал Степка.

Я молчал, хотя мне тоже было интересно.

– На гать они ходили… Где вы были? И не врать, я все подслушал.

– Что именно? – раздался у него за спиной голос Олега Анатольевича. Тускло светился огонек сигареты в его руке.

– Только начало, – честно признался Толик, добавив: – Потом пришлось бежать в деревню.

– Следопыт, – хмыкнул дядя Олег и добавил жесткости в голос: – Конкретнее, что именно ты слышал?!

– Как в воду упали и к немцам попали, как вернуться не могли, бродили по лесу… Дальше я в деревню побежал. Возьмите меня с собой, я мешать не буду! – заторопился водила.

– А бабушка, родители? – не выдержал я.

– Родители погибли, давно. За бабушкой тетка присмотрит, она через два дома живет.

– Мы подумаем, – произнес Олег Анатольевич.

Сигарета осветила лицо дядьки. Секунду постояв, он развернулся и направился к костру. К остальным.

– Спать ложись, вставать рано, – посоветовал я Толе.

Тот обрадованно рванул к машине за своим спальником. Вот ведь не было печали! Видимо, Олег Анатольевич понимал, что хотя бы один шанс в жизни нужно давать каждому.

– Тревога! Подъем! – услышал я вопль.

Выпутываясь из спального мешка, я крутил головой, пытаясь сообразить, что происходит. Судя по темени вокруг, рассвет еще даже не вступил в свои права.

– Что случилось? – послышался командный голос полковника Суворова метрах в десяти от нас.

– Нас вычислили. Сюда подтягиваются опера из Грозного с усилением из местных, но плохо не это. Мне местный товарищ позвонил, прежде чем они связь вырубили. Кто-то их грамотно навел и поддержал. Идея с покупкой ордера на арест в Грозном неплоха, даже очень.

– Жора с женщинами уйти не сможет? – поинтересовался Олег Анатольевич.

– Если сможет прорваться через них, но вряд ли, там почти тридцать человек. У них проводник из местных, заняли все проходимые места. Я успел вызвать вертолет, должен подлететь с минуты на минуту. Жора с женщинами ждет его за деревней, на лугу, где обычно пасут коров.

– Когда они прибудут?

– Прибудут?! Они уже фактически здесь! К нам Михаил вышел, он их вчера поздно вечером у старой просеки повстречал, сюда идут. Вертолеты тут будут, когда рассветет. Колечко сжимается.

– Менты?

– «Черным» не помогают, но и не вмешиваются. Приказ получили. Фальшак им подсунули, но все документы оформлены как положено. Пока разберутся… – ответил батя, добавив: – Не думаю, что это работа кровников ребят, кто-то повыше постарался. Я запряг Жору, он поднимет все связи, найдет и избавит нас от этой проблемы.

Судя по объяснениям отца, «черные» или их покровители с помощью фальшивых документов прикрылись от местных органов. Белоруссия не Россия – такого беспредела нет. В Белоруссии безопасность работает как надо, думаю, в течение суток они разберутся, что их надули, и кинут все силы, чтобы прекратить операцию. Поэтому боевикам кровь из носу нужно закончить с нами меньше чем за сутки, чтобы было время смыться. Белорусы мстительны, от такой подставы точно разозлятся. Но нас это сейчас волновало мало, когда они еще подоспеют.

– Черт! Что делать будем? – спросил полковник Суворов.

– Предлагаю уходить в «окно». Там-то уж они нас точно не найдут, – поступило предложение от Андрея.

– Думаешь? – хмыкнул отец.

К этому времени все уже закончили одеваться и вооружаться.

– А что? Это шанс, – протянул Олег Анатольевич.

– Олег, сам подумай, уйти мы не сможем. Отложить все? Ты не забыл, что наши пацаны там все разворошили, да еще летчики с транспортным средством ждут? Нужно уходить! – воскликнул дядя Женя.

Пока старшие спорили, я закончил одеваться, застегнув воротник комбеза. Поправив кобуру, подошел к спорщикам и громко спросил:

– Ну и чего спорите? Время уходит. Если они рассчитывают подойти с рассветом, то вот-вот будут здесь. А переправляться под огнем – это еще то удовольствие.

– Хм, устами младенца… Каждый берет по баулу, и идем к понтону. Я в деревню, к Нине и Раевским, нужно проследить, чтобы они благополучно улетели, – стал командовать отец.

Мой вопрос в спину его остановил:

– Бать, а деревенские?

– Предупредили, не волнуйся… Вертолетные движки работают. Это наши. – Развернувшись, он побежал в деревню.

Батя не ошибся, слух бывшего вертолетчика не подвел, над деревней, нарезая круги, сбрасывая скорость, крутился явно военный вертолет. Видимо, друзья бати из белорусских вооруженных сил постарались. Над нами вдруг пронеслась тень. Присмотревшись, я опознал – МИ-24, который тоже нарезал круги, прикрывая своего товарища. Серьезные у бати друзья.

Подхватив водонепроницаемые баулы и сумки, которые еще называют челночными, мы, сопя от усердия, двинулись к болоту. Мне пришлось тащить два баула и сумку, повесив ее на плечо. Со временем я немного ошибся: когда мы вышли на мостки, уже показался краешек встающего солнца. На понтоне нас ожидал дядя Олег. Судя по тому, как он нас торопил, махая рукой, проход был открыт.

– Меня только одно беспокоит: открыто ли «окно» и втиснемся ли мы в него все вместе, – пропыхтел идущий сзади Степка.

– Если все выдохнем, то втиснемся, а проход открыт, вон Олег Анатольевич торопит, – хмыкнул я, тревожно прислушиваясь. Вертолет почему-то не взлетал, хотя уже минут десять его было не слышно. – Ты прав, на лишних людей мы не рассчитывали.

В это время показалась пятнистая туша вертолета. Ревя моторами, он рывком поднялся метров на шестьдесят и, опустив нос, с набором скорости и высоты стал уходить. За ним последовал и второй.

– Фу, от одного балласта мы избавились, – прохрипел я, сумки и баулы становились все тяжелее и тяжелее. Интересно, что туда напихали?

Бросив их рядом на настил понтона, я устало разогнулся. Как мы их на той стороне потащим, интересно, они подумали?

Пока все переводили дух, а Олег Анатольевич вскрывал одну из сумок, я посмотрел в сторону деревни. Прижимая к боку автомат, по мосткам к нам бежал отец.

– Живо, одеваемся! – рявкнул Олег Анатольевич, доставая из сумки водолазные костюмы и маски.

Костюмов хватило всем, видимо, брали с запасом. Скинув комбез и берцы, я отдал их дяде – он паковал все в один из водонепроницаемых баулов. Рядом матерился Толик, не попадая в одну из штанин костюма. В семейных трусах в сиреневый цветочек он смотрелся слегка забавно и как-то сюрреалистично. Чуть дальше возился Степка, инструктируя Толика, как пользоваться баулами.

Подбежавший отец с ходу стал раздеваться.

– Ну что? – спросил я у него.

– Нормально, посадил всех. Даже местных детей и женщин. Высадят у ближайшего городка, – ответил он.

– Хорошо.

К переходу мы подготовились быстро. Поправив маску, я спустился по скобам в воду и стал принимать баулы. На каждого приходилось по две штуки. Пустые сумки отец бросил в воду с противоположной стороны, в них были заранее положены камни.

Подав последний баул, он осмотрелся и тоже спустился в воду, пристегнув карабин к поясу.

– Работаем в связке, – подергав страхующую веревку, скомандовал Олег Анатольевич. Общего командования, как ни странно, не было, мы пока еще не выбрали командира, хотя, по моему мнению, на эту должность отлично подходил брат отца. – Не теряемся. Севка, давай вперед.

Друг за другом, цепочкой, мы стали нырять.

Баулы были без воздуха, поэтому неплохо тянули нас вниз, на четырех метрах, когда появился знакомый звон в ушах, я проделал определенную комбинацию. На горловинах баулов были закреплены небольшие емкости. Покрутив вентили у баллонов с газом, загребая руками, я стал подниматься. С шумом вынырнув и отдышавшись, осмотрелся.

Вокруг простиралось болото, чуть дальше покачивалась лодка, значит, попал куда надо. Рядом вынырнул кто-то из наших. Чуть дальше из воды выскочили два надутых шара оранжевого цвета, к ним были привязаны баулы. Буквально через две секунды еще два.

– В лодку! – стянув очки, скомандовал Евгений Геннадьевич, это был он.

Мы оба вскарабкались на борт плоскодонки. Бросив маску на нос рядом с МП Степки, я стянул капюшон гидрокостюма и вытер лицо. После чего нагнулся и, схватив карабин, проверил его, стряхнув росу.

– Рассвело почти, – пробормотал Евгений Геннадьевич, подхватывая один из шестов.

Пока мы возились на лодке, вынырнули еще трое. В отличие от нас, они не спешили взбираться на лодку, а помогали подтаскивать шары. В лодку влез Андрей, вдвоем с полковником они стали вытягивать из болота баулы один за другим. Длина тросиков от шаров до баулов была всего по четыре метра, так что с этим закончили быстро. Все вещи оказались в плоскодонке, но тут встала другая проблема: мест для людей фактически не осталось, максимум могли вместиться двое. Посчитав по головам, я облегченно вздохнул – все были на месте, никто не остался в том мире. Даже ни одного баула не потеряли, чудеса.

– Придется использовать Степкин способ, – предложил я, когда все вещи были компактно уложены и проверены.

Веревка полетела в воду, и в нее вцепились шесть человек. Я один остался в лодке, внимательно отслеживая любую активность вокруг.

Движение по болоту к протоке заняло на этот раз куда меньше времени. Как только лодка закачалась в протоке, на борт взобрался Олег Анатольевич. Сверив номера баулов, он вскрыл один, достал большой зеленый сверток и бросил его на воду. Подплывший Евгений Геннадьевич дернул за веревку. С шумом начала раскладываться темно-зеленая резиновая лодка.

Пока все, кто был в воде, взбирались на нее, дядя Олег достал оружие и боеприпасы. Рации он почему-то дал не всем, только пятерым, включая меня. Степке и Толику не досталось. Как только все были вооружены и относительно опасны, последовал вопрос: