Текст книги "Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя"

После завтрака мы, надув лодку (тут пришлось поработать качком, газ в баллоне кончился), переправились на тут сторону и, упаковав спущенную лодку в тюк, двинулись дальше.

Шли в определенном порядке, нагруженные, как мулы, у меня было два вещмешка и два цинка с патронами для немецких карабинов. Летчики вместе переносили пулемет и часть боезапаса. Только Андрей бегал вокруг без дополнительного веса с одним десантным рюкзаком и в камуфляжном комбинезоне, на нем было охранение.

Кстати, когда я скинул трофейную форму, переодеваясь, застегнул воротник и немного покрутил плечами, показалось, что гимнастерка стала жать. Нагнувшись за летным комбинезоном, увидел, что на меня кто-то ошарашенно смотрит. Впереди на одной ноге замер Толик, его расширенные глаза перебегали с моих погонов на грудь. С наград на погоны, туда-сюда, туда-сюда. Когда говоришь – это одно, а увидеть боевые награды воочию – это другое.

Летчики, как и я, были в форме и летных комбинезонах с «Ласками» на боку, то есть одеты строго по уставу. Я даже свои яловые сапоги успел начистить. У меня еще были ППС и починенная разгрузка. Остальные в современном камуфляже и с несовременным оружием. Все «ВАЛы» и другое иновременное оружие остались в схроне, отцы-командиры вооружились местным. Даже Андрей обзавелся ППС.

Посмотрев на мокрого от пота Степку, несшего шесть карабинов и два цинка к ним, не считая своего личного оружия и сидора, я догнал идущего впереди командира.

– Товарищ полковник? Разрешите обратиться?

– Разрешаю, – обернулся он ко мне.

– Я тут подумал, может, транспортом обзавестись? Тут у немцев благонадежное население, партизан нет, может, сыграть на этом? Непуганые они.

Достав карту, командир посмотрел, прикинул и отрицательно покачал головой:

– Тут до ближайшего партизанского края всего километров двести, дойдем за неделю-другую. А насчет непуганого… Не думаю, сейчас тут и сбитые летчики пробираются, и спецназ, и разведка. Про бежавших из плена тоже не забывай.

– Ясно. Разрешите идти?

– Свободны.

К обеду мы обошли небольшую заболоченную низину краем леса и вышли к большому озеру. Не выходя на открытое пространство, осмотрели заливной луг на предмет противника.

– О, а это наш, – сказал я, как только увидел на берегу озера тушу Пе-8.

– На озеро садился, скорость погасил и на берег выскочил, – добавил Казанцев.

– Кабина целая, скорее всего, летчики выжили… И ушли на своих двоих, пулеметы отсутствуют, – с интересом разглядывая распластавшего крылья исполина, произнес отец.

– Посмотрим? – с азартом спросил Толик, Степка активно закивал.

– Самолет на виду лежит, может быть засада, – отказал Командир.

– Ясно, товарищ полковник, – уныло ответил Степка.

– Обходим озеро по краю леса и идем дальше, нам до вечера нужно преодолеть еще не менее двадцати километров.

Так и сделали. Подхватив свои тяжелые ноши, мы зашагали за командиром. Андрей уже исчез впереди, проверяя дорогу на предмет опасности и проходимости.

Пройти мы успели едва ли триста метров, как завибрировала рация на поясе командира.

– На связи?..

Сняв свою, включил ее и прислушался, заметив, что не один так поступил.

– …видел троих. У них еще знаки на груди, это точно фельджандармерия.

– Сколько техники? – послышался вопрос полковника.

– Три мотоцикла с люльками при пулеметах, один одиночка.

– И нас девять, – буркнул я.

– Тишина в эфире! – рявкнул командир, после чего вернулся к разговору с Андреем: – Шансы?

– Есть, если тихо будем работать. Меня одно беспокоит, что они тут делают? Дорога малоезженая.

– Может, экипаж сбитого самолета ловят? Он вроде недавно сел, – предположил Батя.

– Соловей, численность экипажа сбитой машины?

– От восьми до двенадцати человек, – ответил я.

– Однако.

– Брать их все равно надо, – добавил я. – Узнать, что они тут делают и есть ли еще. Вдруг тут целый батальон лес прочесывает? Ну и про транспорт забывать не стоит. В форме фельджандармов мы будем как невидимки. Это как отмороженные дэпээсники у нас, не обратили внимания на водителя – радости полные штаны. Шанс уйти в отрыв немалый. Я лично за уничтожение немцев и уход в отрыв. Если что, одиночка мой.

Сбоку стоял Казанцев и круглыми глазами смотрел, как я общаюсь с помощью крохотной рации. Видимо, в последнее время слишком много непонятного свалилось на него, вот лейтенант и завис.

– Андрей, пробегись вокруг поста, есть ли там еще кто, а мы пока посовещаемся. Соловей в тему говорит, это шанс, – подумав, приказал нашему следопыту полковник.

Выставив Даля и Казанцева в охранение, мы собрались вместе и стали обсуждать и предлагать разные варианты захвата техники и пленного.

– Ну что у вас? – вышел на связь Андрей. Его голос мне показался несколько возбужденно-разъяренным.

– Решили брать немцев.

– Ну я так и думал. Можете подходить, я уже взял пост, техника целая, есть пленные.

– Идем, жди через двадцать минут, – поиграв желваками, ответил полковник.

– Принято.

Через пятнадцать минут мы были на месте. Теперь было понятно, почему Андрей решил сосвоевольничать, я бы на его месте поступил так же. Полковник это тоже понял, поэтому кивнул, поблагодарив.

– Это они ее? – спросил я, подойдя к стоявшему чуть в стороне Андрею.

– Нет, я, – покачал он головой.

Картина в этом живописном уголке дикой природы была сюрреалистична. Немного диковата, но вполне в духе этого времени и места.

На дороге стояло четыре мотоцикла, как Андрей и говорил: три с люльками и один без. У переднего мотоцикла, рядом с задним колесом, лежало тело убитого жандарма.

Остальные в разных позах, в которых их застала смерть, лежали на маленькой полянке. На небольшом одеяле – вот аккуратисты – без сознания лежала девушка. Над ней как раз склонились отцы-командиры. Летчики по приказу Командира подхватили пленного и потащили его куда-то в сторону, за ними с легкомысленным видом шагал Шатун и с убитым выражением лица позади плелся Степка-Малой.

– Зачем?

– Кричать начала, когда эти пули получали. В общем, создавала излишний шумовой фон, ну я ее на рефлексах и вырубил.

Неодобрительно глянув на его пудовые кулаки, только покачал головой. Заметив мой взгляд, Андрей ответил:

– Не ударил, просто нажал на определенную точку.

– Успели они ее?

– По внешнему виду, вроде нет, – тоже посмотрев, как девушку поливают из фляги, ответил Андрей.

– Местная?

Девушка была яркой блондинкой и довольно красивой. Видимо, полька.

– Точно не скажу, но по виду да. Думаю, на дороге отловили и решили развлечься. В принципе, обычная ситуация, и не такое приходилось видеть.

– А этих ты как? Да еще один?

– Стрелять из пистолетов я еще не разучился. Хотя ты прав, если бы они слюни не пускали, то не решился бы. – В наплечной и набедренной кобурах у него находились пистолеты с накрученными глушителями.

Судя по разукомплектованности одежды двух жмуриков, Андрей застал их в самый интересный момент.

– Кстати, у нее шишка на голове. Хорошая такая, видимо, приголубили, чтобы не орала, пока сюда везли. Опытные паскудники, видимо, не первый раз этим занимаются, – дополнил Андрей.

Как только выяснилось, что девушка действительно полька – она залопотала по-своему, когда пришла в себя, – я только презрительно хмыкнул и молча сплюнул на землю.

Тяжелые мотоциклы с люльками были настоящими BMW модели R 75. Одиночка оказался редким модернизированным DKW SB 200 второго поколения. Тип два. Немного беспокоил только поиск водителей из нас девятерых, но я уже обдумывал выход из этой ситуации.

Это все я объяснял Андрею, осматривая технику.

– А ты откуда знаешь?

– Пехота захватила десяток таких моделей, самим не надо, а нам отдали. В моем полку два таких было, накатался вволю. Это еще в Крыму.

– Как техника?

– В порядке. «Бумеры» – новье, года нет. А одиночка покатался, много дорог видел, – отряхнув руки, ответил я.

Похлопав по заднему сиденью одиночки (я уже успел освободить два контейнера по бокам и загрузить туда свои вещи, застолбив мотоцикл), посмотрел на хнычущую польку, которой Батя представил свое плечо в виде носового платка и, поглаживая по голове, шептал что-то успокоительное.

Пока я осматривал технику, на поляне успели произойти некоторые перемены. Командиры исчезли (видимо, отправились к пленному, из кустов доносились вопли боли, перемешанные с невнятным бормотанием), а на поляне появились летчики. Они как раз раздевали последнего немца, одновременно быстро, пока кровь не успела высохнуть, отстирывали форму в бьющем рядом роднике. Толя виднелся на повороте дороги, метрах в двухстах от нас, страховал.

– Я пробегусь до дороги, следы посмотрю. Да и просто осмотрюсь, – сказал Андрей.

– Лады, – кивнул я.

Андрей почти мгновенно исчез. Проводив его взглядом, я почесал затылок и пошел узнавать, кто умеет ездить на этих рогатых монстрах. У Степки можно было не спрашивать, он их боялся как огня.

Первым делом подошел к возившимся у родника летчикам, как раз заканчивавшим стирать последний мундир. Жмура у мотоциклов они раздели последним, видимо, мундир был его.

Казанцев немного озадаченно рассматривал мундир на просвет. Там было видно две дырки в районе сердца.

– Крепыш, как насчет вождения мотоцикла? Умеешь?

– Я – нет, товарищ подполковник, а Борис – большой любитель. В полку было три трофея, вот на них и катался. Его даже как связного использовали, когда нелетная погода была, быстро гонял.

– Ясно.

– Стрелок, с БМВ справишься?

– Так точно, товарищ подполковник! – вскочив, ответил тот. – Приходилось пользоваться.

– Хорошо, один водитель есть… – пробормотал я себе под нос, после чего добавил: – Твой тот, к которому Малой карабины прислонил. Там еще на люльке его сидор и два цинка с патронами положены.

– Ясно, товарищ подполковник.

– Продолжайте.

Оставив летчиков, я направился за кусты, где допрашивали пленного. К отцу даже подходить не стал, знал, что они с дядькой гоняли в босоногом детстве на мопеде, на чем и закончилось их знакомство с двухколесной техникой.

Обнаружились они буквально в пятидесяти метрах. Немец, полусидя, был привязан к толстому стволу сосны, остальные столпились рядом. В ноге выше колена у пленного торчала рукоятка ножа.

«Понятно, экспресс-допрос. То-то Степка такой бледный».

– Ну что тут? – спросил я у обернувшегося Командира.

– Поспрашивали… – неопределенно хмыкнул он.

– И-и-и?.. – подтолкнул его к озвучиванию информации.

– Насчет безопасности можно не волноваться, нет тут никого рядом. Развлекались они, причем не в первый раз. О сбитом тоже спросили, оказалось, сел он две недели назад. Половина экипажа покинула машину еще в воздухе, четверо село. Пилотов почти сразу взяли, парашютисты приземлились где-то на территории Польши. Где, он не знает, только слышал, что долго прочесыванием занимались. Половина сразу попалась, остальные еще где-то бродят. Сейчас закончили допрашивать насчет дорог, стоявших тут частей и гарнизонов. Многое узнали, кстати, хорошая оказалась идея двигаться дальше на машинах.

– А пилотов как поймали?

– Тут в часе ходьбы деревенька. Вернее даже хутор, вот и попались на глаза местным крестьянам, те передали путь следования, их и перехватили. Кстати, девчонка именно с этого хутора, козопаска она.

– Может, заедем? Девчонку вернем и… – Я ударил кулаком по ладони. – …отблагодарим?

– Заехать заедем, а вот отблагодарить… Это вряд ли, нужно вести себя тихо и незаметно.

– А как? Девчонка уже поняла, что мы русские, и сдаст нас своей семейке. Еще хуже будет. Лучше мой вариант.

– Или можно избавиться от нее, – задумчиво протянул дядька.

– Я согласен с Соловьем, хутор нужно проведать, – отряхнув руки, встал Шатун. Степка поливал ему из фляжки, пока мы беседовали.

– Вещей много, со стороны мы будем похожи на барахольщиков. Может, на хуторе телегу с лошадью экспроприировать? Когда горючее у мотоциклов кончится, дальше на телеге, так удобней. Или по-другому, мы же местные дэпээсники, тормозим грузовик и берем его. Это еще проще.

– Нужно подумать, – кивнул Командир.

– Я у мотоциклов буду. Крепыш со Стрелком закончили с формой, пойду себе подберу. Там одна есть, по росту подходит, только у немца фигура более плотная была, на комбез надену, нормально будет.

К радости полковника, у жандармов нашлась точная карта со всеми обозначениями объездных путей, дорог, мостов, бродов и постов на них. Даже численность указана. Пленный неплохо поработал, переводя обозначения. Деревни, села и хутора тоже были указаны.

Третьим водителем стал Толя, он оказался неплохим мотоциклистом и с незнакомой техникой освоился быстро. За штурвал четвертого сел Андрей, он умел ездить на мотоциклах. Двигаться решили таким порядком. Я один ехал впереди колонны, остальные, отстав метров на сто, двигаются следом. Первой машина Даля с Командиром в форме фельдфебеля на заднем сиденье. Шатун в форме за пулеметом в люльке. Вторым ехал Андрей со Степкой сзади и девкой в люльке. Последним Толя с Батей сзади и Казанцевым в люльке за пулеметом. Со стороны мы действительно напоминали барахольщиков – столько вещей было прицеплено к мотоциклам. Лишнее оружие попрятали в коляски, проблема была только с МГ. Станковый мы затопили вместе с катером, а вот второй, трофейный МГ-34, летчики тащили на себе, и что теперь с ним делать, если мы обзавелись еще тремя такими же, не совсем понятно. Решили пока не бросать его, закрепили на штатном месте у коляски Шатуна. Все лишнее оружие мы несли для партизан. Можно сказать, личный вклад в дело освобождения территорий от немецко-фашистского ига, а также для помощи и знакомства.

– Нам направо! – на следующей развилке услышал я голос Командира в наушнике рации, что был вставлен в ухо.

Со стороны нас было не отличить от настоящих немцев. Огромные очки-консервы, каски с обозначениями части, форма, бляхи. У меня и у остальных водителей еще были кожаные перчатки-краги длиной до локтей. В очках и касках лица было трудно рассмотреть, вдобавок некоторые пользовались противопыльными масками. Такие носили ковбои на Диком Западе – шейный платок, повернутый назад.

Мы минут двадцать пылили по открытому засеянному капустой полю. Уже фактически созревший урожай мелькал по сторонам дороги.

– Налево! – снова скомандовал Командир на следующей развилке.

– Вижу! – ответил я.

Чуть левее нашего маршрута действительно виднелись соломенные и черепичные крыши нужного нам хутора. Висевший у меня на шее ППС немного мешал, но я надеялся, что хозяева хутора не обратят внимания, что у нас есть русское оружие. Хотя сомневаюсь, что он им известен. На момент приграничных боев этот ПП еще не существовал, если бы они ППД увидели или там ППШ, можно было бы обеспокоиться, а так…

Ничего особого мы мудрить не стали, просто решив взять их нахрапом.

После поворота с визгом покрышек на окаменелой земле рванул к большой хате под красной черепичной крышей. Остальные, немного отстав, последовали за мной. Дома и строения располагались коробкой. Было четыре жилых хаты и до десятка хозяйственных по-строек.

Поставив мотоцикл на подножку, я стянул очки на подбородок и, осмотревшись, коверкая слова, крикнул появившейся на крыльце пожилой женщине:

– Житилям хутора пхо приказу хасподина фельдфебеля собраться во дворе. Бистро! Бистро!

Была страда, и хуторяне в основном работали в поле, так что под нашими взглядами собралась куцая группа крестьян. Об этом мы как-то не подумали.

– Да тут старики и дети! – буркнул я, подойдя к Командиру. Мы хмуро рассматривали стариков и жмущихся к ним малышей. Девка уже облегченно плакала на груди у той бабы, которой я приказал собрать народ.

– Сам вижу, – так же хмуро ответил он.

– Я не палач, чтобы их убивать, одно дело, когда они на твоих глазах свои преступления творят, другое – вот так, – продолжая хмуриться, заявил я. Андрей, оббежав и проверив постройки, подошел к нам, тоже рассматривая местных.

– Уезжаем. Чтобы не дать им шансов, мы должны преодолеть как можно большее расстояние.

– Идея хорошая, только горючего осталось еще километров на пятьдесят. Это я и про запасные канистры.

– Остановим кого-нибудь. Сам же говорил, что мы местные гаишники, – отмахнулся Командир.

– Куда едем?

Достав карту, полковник ткнул пальцем, накидав примерный маршрут движения.

– Как стемнеет, мы тут уже должны быть. Вот этот город придется объехать.

– Хорошо.

– По машинам! – рявкнул полковник.

Заняв свои места, мы двинулись дальше.

Через полчаса, пропетляв по лабиринту проселочных дорог, мы выехали на шоссе. Хоть я бы не назвал это пыльное без покрытия недоразумение словом «шоссе», но на карте оно было обозначено именно так. Спустя час езды по нему мы с ног до головы оказались покрыты толстым слоем пыли, именно сейчас я оценил прелесть очков. Машины попадались нечасто, за час всего двенадцать грузовиков (причем три из них были советского производства), одиннадцать легковушек да три автобуса. Гужевой транспорт я не считал.

Услышав вызов по рации, притормозил, снизив ход.

Мотор тихо тарахтел на малых оборотах, позволяя спокойно общаться.

– Что?

– Нужно остановиться. У нас горючка на исходе.

– Вес большой, расход увеличился, – ответил я, остановившись и заглушив машину. Мы разминали ноги, пока Даль с Толиком заправляли остатками бензина мотоциклы.

– У тебя как? – спросил подошедший полковник.

– Полбака, до места хватит… Машина пылит, может, сыграем в гаишников? Вроде никого нет.

Достав бинокль из чехла на поясе, полковник стал рассматривать клубы пыли и мелькавшую впереди кабину грузовика.

– Непонятная какая-то машина. Кабина квадратная. На, посмотри, – протянул мне бинокль дядька.

– Зис-шесть. Четырехтонник шестиколесный. Наша бывшая машина, довоенная. У нас в полку такая же была, для боеприпасов. Одно крыло круглое, другое угловатое. У нее даже прозвище было, «Квазимодо».

– Внимание! Изображаем патруль фельджандармерии, останавливаем грузовик и, в случае если возможен захват, действуем! Малой! Стой рядом, будешь водителю зубы заговаривать, пока мы досмотр производим.

– Есть, – ответил Степка.

Казанцев, не залезая в люльку, направил ствол пулемета на приближавшуюся машину.

Махнув рукой, полковник приказал остановиться, отойдя немного назад. Переговоры он оставил Степану, обыск нам, а сам наблюдал и в случае возможного успеха давал отмашку на захват.

Мы дождались, когда немного усядется поднятая пыль, и окружили машину. Водительская дверь была открыта. Мне у заднего борта было видно ногу в сапоге на ступеньке и форменные штаны. Степка стоял рядом и, держа в руках удостоверение, внимательно изучал путевой лист, отмахиваясь от горячо говорившего что-то водителя.

Из кузова доносились странные и немного знакомые хрипы и хлюпы. Машина была с закрытым кузовом, откинув завязки, я поднял брезент и под прикрытием Андрея заглянул в кузов.

Выглянув из-за борта, показал полковнику знак, что все чисто. Почти сразу раздался звук одиночного выстрела и шум падения тела на землю.

– Блин, кровью забрызгало, – услышал я ворчание Степки.

– Соловей, что в кузове?

– Свиньи, – ответил я, криво усмехнувшись.

– В путевом листе тоже так написано, – подтвердил наш переводчик, оттирая форму.

– Крепыш, справишься с машиной?

– Так точно, – ответил лейтенант.

– Садись за руль, едешь за нами. Водителя в кузов.

Мы сообща кинули тело убитого немца в кузов (он почему-то ехал без сопровождения, один) и стали готовиться к отъезду.

Казанцев с хрустом и скрежетом коробки развернул грузовик, и наша колонна попылила дальше. Заметив удобный съезд на проселочную дорогу, я притормозил и осторожно повернул. Остальные следовали за нами.

Прищурившись, я посмотрел на нечто правее нашего движения. Убавив и так маленькую скорость, тихонько по густой и достаточно высокой траве направился туда. Острый глаз летчика не подвел, там был овраг, причем с водой. Остановившись на самом краю, я опустил очки и поставил мотоцикл на подножку.

Повесив каску на руль, подошел к краю обрыва, снимая на ходу перчатки. У самой воды, уйдя в мягкую землю почти по верхние гусеницы, стоял танк. Та самая знаменитая «тридцатьчетверка» с ее странной башней.

Когда рев моторов стих, я махнул рукой Толе, подзывая.

– Что? – подходя, спросил он, теребя слежавшуюся под каской челку.

– Вон твоя «тридцатьчетверка».

– Да ну?! – удивился он, подскакивая к краю обрыва.

– Остановимся тут на ужин. Крепыш, займись, – скомандовал полковник.

К моему удивлению, интерес к танку проявила не только молодежь, но и старшие товарищи.

Люки были закрыты, и попасть внутрь не представлялось возможным.

– Ржавчина появилась, давно стоит. Немцы техникой не разбрасываются, может, не заметили? Овраг с дороги не заметен, посадочных полей тут нет, – сообщил Андрей свои наблюдения.

– С сорок первого, старый танк, – кивнул я.

– Видите следы? Боком сполз, может, водитель не заметил обрыва или еще что? Странно, что он не кувыркнулся при такой круче, – заинтересованно сказал Толя.

– Пулемета стрелка-радиста нет, – показал в пустой проем Шатун.

Закончив с осмотром, я полез наверх – нужно слить из бака грузовика горючее в канистры – командиры собрались у карты, а Толик закопался в инструментах, он решил попробовать открыть люки.

Когда через пробитую дыру в баке стекли последние капли бензина, от танка раздался радостный вопль:

– Открыл!

Аккуратно закрыв канистру, я не торопясь последовал за остальными. Общий люк на башне был открыт. Как раз когда я заглянул вниз, со скрипом распахнулся и люк мехвода. Из верхнего показался Толя и стал рассказывать, что видел внутри:

– Экипажа нет. Замок и прицелы на месте. Снарядов почти нет, всего семь штук. В башне курсовой пулемет при патронах.

Пока мы готовили ужин, наделав бутербродов и повесив над костерком котелок для чая, Толя, гремя железками, все возился с бронетехникой – видимо, душа истинного танкиста не давала бросить машину просто так.

– Толя? Танкист, уже все готово! – в который раз звал я его.

– Сейчас! – звучало в ответ.

Вдруг произошло то, от чего Шатун подавился и закашлялся, Батя пролил на штаны горячий чай, а остальные вскочили на ноги. Мы услышали, как громко взревел дизель танка и, не заглохнув, продолжил работать на холостых оборотах.

Тряся ошпаренной рукой – Стрелок мне как раз чаю подливал, – я поставил кружку на землю и, подув на горящую кожу, присоединился к остальным. Все столпились на краю обрыва и смотрели на испускающий темно-серый дым из выхлопных труб танк. Из башенного люка вместе с клубами дыма показалась вихрастая голова Толика. Увидев нас, он радостно махнул рукой (почему-то дым шел не только с кормы, но и изнутри «тридцатьчетверки»).

Ловко скатившись с брони, он легко поднялся на кручу и присоединился к нам.

– КАК? – был общий вопрос.

– А что ему будет? Вон у нас сорок лет памятником простоял, так солярку залили и с ходу завели… На самом деле завести проще некуда. В баллонах оставался сжатый воздух, правда, на один пуск, но я никак не думал, что он заведется. Даже странно.

– Почему, думал, не заведется? – поинтересовался Батя.

Толик, сплюнув, пояснил:

– В систему охлаждения двигателя вместо антифриза была залита вода. В первую зиму все трубки полопались. Сейчас с полчаса поработает, движок перегреется и заклинит. Хотя, может, немного дольше проработает, масла там с запасом было залито.

– Танкист, ты его сдвинуть сможешь?

– Наверное, не знаю, что с ходовой, – пожал плечами Толя.

– Так, свиней из кузова на хрен! Грузовик сталкиваем вниз. Работаем!

Пока мы открывали задний борт, Командир инструктировал Толика:

– Нужно будет утопить в озере и танк, и грузовик. Сможешь?

– Попробую.

В это время заглянувшие в кузов Даль и Андрей отшатнулись. Андрей глухо выругался, сержант побледнел как полотно.

– Чего вы? – заглянул в кузов Шатун. – А, хрюшки покушали. М-да, мало что от немчика осталось. Ну, что встали? Толкаем!

Чудом не скапотировав, грузовик подпрыгнул, пролетел мимо работающего на холостых оборотах танка и с шумом обрушился в воду, подняв тучу брызг и дав волну.

Толик скатился вниз, взобрался в танк. Дернувшись, «тридцатьчетверка» заглохла.

– Ну что? – спросил у появившегося в люке Толика Командир.

– Ходовая заклинена. Теперь понятно, почему его бросили… хотя подняться тут нереально.

Мы на краю обрыва обсуждали случившееся, когда раздался крик Казанцева:

– Ах вы свиньи!

Пока мы с любопытством наблюдали за действом внизу, разбежавшиеся было свинки вернулись и сожрали наш ужин.

Посмотрев на туши свиней – меньше ста кило там не было ни одной, – почесал шею и пробормотал:

– С ужином мы пролетели.

Попало за это, как ни странно, Толику, хотя на часах стоял отвлекшийся Казанцев. Нашли крайнего. В общем, Танкист схлопотал два наряда вне очереди.

– Доедем до точки сбора и там поедим. Приготовиться к движению!

Пока остальные собирались, я продолжал задумчиво смотреть вниз.

– Ты чего? – поинтересовался Батя.

– Немцы техникой не разбрасываются, тем более «тридцатьчетверками». Уважают они ее, даже несколько танковых частей есть с этими машинами.

– Размышляешь, почему не обнаружили?

– Ага. Тут до дороги всего километра полтора.

– Припомни, сколько брошенных танков мы проехали, пока сюда добрались?

– Ну с десяток. Это я про те, что в болотах, там башни торчали, – ответил я.

Мы действительно видели немало брошенной техники разной укомплектованности. Правда, тут нужно сказать, что вся техника труднодоступна, то есть нужно было повозиться, пока вытащишь ее на сухое место. Видимо, ту, что стояла на дороге, уже эвакуировали в пункты вывоза, а с остальными даже возиться не стали. Можно еще сказать, что ни одной «тридцатьчетверки» мы не встретили, как и КВ. Были в основном БТ разных моделей да Т-26. Хлам, короче.

– Думаешь, просто не обнаружили? – удивился я.

– Да кто его знает? Сам посуди, в танке все на месте, как экипаж оставил. Заперт. Овраг этот даже вблизи не виден из-за складок местности. Ты его как обнаружил? По водяному испарению, сам видишь, как солнце жарит, плюс тридцать, не меньше.

– А местные?

– Да кому он нужен? Таких брошенных тысячи, навидались. На склоны сам посмотри, тут взрывные работы нужны, чтобы обрушить края, и мощный тягач, чтобы вытащить машину. Да еще наверняка не один.

– Может, действительно просто не обнаружили?

– Все может быть. Все, нас зовут, поехали.

Оставив внизу махину танка и грузовик, ушедший в воду по самые колеса, мы попылили обратно.

Снова дорога и снова пыль столбом. Огненно-красный солнечный диск уже коснулся земли, когда мы въехали под тень нужного нам леса. С шоссе съехали уже час назад и сейчас двигались по второстепенной дороге в сторону одного из местных городков. Быстро темнело, пришлось включить фары. Заметив просвет в стройных рядах деревьев, притормозил. И так небольшая скорость упала до минимума.

– Ты чего? – спросил у меня Командир по рации. У нас была постоянная связь, батареи от этого, конечно, быстро разряжались, зато можно было отреагировать на опасность со всей возможной быстротой.

– Вроде просвет был, напоминал заброшенную дорогу, – ответил я, остановив мотоцикл.

– Сейчас посмотрим.

Когда все подъехали, Андрей слез и, сделав пару приседаний, вразвалочку направился к тому месту, на которое я указал. Через минуту он показался на дороге.

– Ну что там? – спросил полковник.

Пока была возможность, все разминали ноги, двигатели не работали, так что слышно все было отлично.

– Старая просека. Судя по состоянию дороги, лет пять не использовалась.

– Проехать можно?

– Если только осторожно, там посередине дороги уже деревья выросли.

Куда вела дорога, мы так и не выяснили – углубившись в лес метров на четыреста, скатились в неглубокий сухой овраг.

– Все, встаем на ночевку тут. Андрей, пробегись вокруг, осмотрись. Не хочется просыпаться, как сегодня утром.

– Есть, – козырнул он и почти мгновенно скрылся среди деревьев.

– Крепыш, Стрелок готовят ужин. Соловей – на часы, через два часа сменишься…

Командир быстро разбил дежурства по времени. Пока я с автоматом на плече прохаживался в тени, стараясь не смотреть на костер, чтобы не посадить зрение, остальные готовились к ночевке. Рубили лапник, готовили подстилки. Слышались стук топора, тихий мат, шутки и смех.

– Стой, кто идет? – взял я автомат наизготовку, когда уловил тень сбоку.

– Свои, с бутылкой, – откликнулась тень голосом Андрея.

– Бутылка – стой, свои – проходи, – засмеялся я немудреной шутке.

– Полковник где? – поинтересовался подошедший Андрей.

– С Батей к дороге пошли.

– Зачем?

– Не знаю, не докладывали.

– Я за ними.

– Ладно.

Мое дежурство еще не закончилось, когда все сели ужинать. Пришлось глотать обильно текшие слюни. Еще бы, с утра маковой росинки во рту не было.

Через полчаса, сменившись, я уже уплетал тушенку с галетами, запивая их горячим подслащенным чаем, одновременно слушая Андрея. Оказалось, он не просто так сбегал. Кое-что нашел.

В трехстах метрах дальше по дороге он обнаружил скелет в красноармейской форме, причем не пустой. На ремне подсумки, рядом винтовка. Был также обнаружен смертный медальон. Им как раз Шатун занимался, аккуратно разворачивая обнаруженный внутри маленький рулончик тонкой, похожей на папиросную бумаги.

Однако заинтересовало меня не это, а рассказ Андрея о неожиданной находке.

– Дня три им, смердеть только начали, – докладывал он командирам.

Андрей нашел трех немцев в лесу. Причем мертвых, и, судя по запаху, уже давно. Примерное время он уже сообщил.

– Прикрыты ветками и травой, судя по корням, руками рвали. У одного сапоги отсутствуют. Ремни и оружие на месте, но документов нет.

– Не партизаны, – задумчиво протянул Шатун.

– Да, они бы их до исподнего раздели и оружие забрали, – так же задумчиво протянул Командир.

– Может, летчики сбитые? – предположил Степка.

– На кой им уносить тела в лес? – ответил Батя. – Причем не на опушку, а в глубину. Сколько там до края леса?

– Триста метров будет, – ответил Андрей.

– Тем более. Кстати, а как их взяли?

– У одного пулевое ранение в левую сторону груди, остальных ножами.

– Тут только несколько вариантов. Спецназ… Что? Ну пусть будет осназ. Или разведка. Я лично к последнему склоняюсь: если они так тщательно прятали тела убитых, значит, их цель где-то рядом.

Командиру выводы Бати не понравились, достав карту, они склонились над ней, делая предположения.

– …нет, этот мост слишком далеко… – ткнув куда-то в карту, уверенно произнес Батя. – Может, это?

– …тоже вероятно, но смотри, как тут расположены посты и дорога, уйти возможности фактически нет. Так что вряд ли они сунутся сюда, а вот это уже интересно… – бормотал себе под нос Командир.

– …а что это за обозначения? – спросил Шатун.

– Сейчас, у меня перевод записан… Э-э-э, это какой-то штабной объект. Немец не знал, когда переводил, сказал, режимный объект, приближаться близко нельзя, – ответил полковник.