Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

34

Прежде чем проснуться, я некоторое время видел интересный сон: цветные и красочные картинки, что-то захватывающее из далёкого детства. Я знал, что, пробудившись, тут же забуду их, и поэтому старался подольше растянуть время, наслаждаясь сном. Но процессы внутри меня развивались помимо моей воли. Я проснулся, и тщетно пытался, не открывая глаз, восстановить в памяти то, что только что видел. Цветные картинки исчезли, не оставив и следа. Тогда я открыл глаза, и сразу возникло ощущение, что я пролежал целую вечность. Тело отекло и сделалось ватным. Глядя в белый рифлёный потолок, я старался вспомнить, где нахожусь. Даже поднятый над головой колпак капсулы ни о чём не говорил. Странно, но я не узнавал ничего вокруг, словно меня спящего перенесли в незнакомую комнату.

Где-то сбоку послышался шум и голоса. Осторожно приподняв голову, я увидел выходящего из капсулы Джакста и стоящих неподалеку от него Пачу и Видара. И тут память вернулась ко мне, и я вспомнил сразу всё, начиная с детства и кончая поцелуем Тетси перед сном. Кстати, где Тетси? Я посмотрел в её сторону. Она ещё спала, но колпак был уже поднят. Значит, вот-вот должна была проснуться.

Вдруг за головой послышалось лёгкое гудение, и в рот через трубку, зацепленную за нижнюю губу, потекла жидкость, которую мой организм стал рефлекторно заглатывать. Наверное, аппарат накачивал меня разведёнными пилюлями Морриса, так как я сразу почувствовал прилив бодрости и энергии. Когда гудение закончилось, и подача жидкости прекратилась, я аккуратно вынул изо рта трубку, затем снял с себя датчики и выбрался из капсулы.

– А вот и профессор, – заметил меня Пача и расплылся в улыбке. – С добрым утром, профессор! Надеюсь, вы выспались?

– Здравствуйте! – отозвался я, разминая суставы. – Кажется, я не столько выспался, сколько залежался.

– Ну, залежалые тоже иногда бывают полезными, – оптимистично ответил на это механик. – Нашли из-за чего волноваться. Вот, берите пример с Джола. Это парень должен был уже давно проснуться, а он, как видите, продолжает храпеть, и плевать ему на залежалость.

– А Статтерт тоже ещё спит? – спохватился Джакст и, оглянувшись, увидел капсулу бортинженера пустой.

– Колот уже в рубке, – пояснил ему Видар, – пошёл смотреть показания автопилота.

– Нам тоже пора заняться делом. Пача, проведёшь ревизию реактора и двигателей, а мы с тобой, Видар, попробуем разобраться в обстановке.

Джакст направился к выходу, но, вспомнив обо мне, остановился.

– Вам, профессор, лучше пока задержаться здесь. Когда проснётся доктор Стедли, скажите ей, чтобы она осмотрела Джола. Что-то он разоспался, этот малый.

– Может не стоит будить его, сэр? – предложил я. – Сейчас он всё равно не понадобится, а нам скоро опять лететь.

– Да? – командир круто развернулся и упёрся в меня тяжёлым пронизывающим взглядом. – Вы так считаете?

Я выдержал натиск прищуренных карих глаз и ответил вопросом на вопрос:

– А вы нет?

– И куда же вы собрались лететь, профессор?

– Не знаю, – я как можно безразличнее пожал плечами. – Может вперёд, а может, назад, на Землю. Но то, что мы не будем торчать здесь вечность – это точно.

– Логично, – согласился Нокт. – И всё же, профессор, присмотрите за Джолом. Когда-нибудь он же должен пригодиться, раз его послали с нами. И я хочу, чтобы он был в порядке, когда это случится.

– Хорошо, сэр.

Не глядя ни на кого, Джакст быстрым шагом вышел из спальника. Видар поспешил за ним. Прежде чем уйти Пача озадаченно посмотрел на меня большими подвижными глазами.

– Вы бы полегче с ним, профессор, – сказал он. – Здесь всё-таки не Данкара.

– Спасибо, Пача, я всегда помню об этом.

– Хотелось бы верить, – толстяк добродушно хмыкнул и, переступив с ноги на ногу, сказал на прощание. – Ну, ладно, профессор, если вам не с кем будет выпить, позовите меня.

Он двинулся к двери, легко перемещая огромное грузное тело на толстых, почти негнущихся ногах. Его тяжеловесность была обманчива. Не смотря на внушительные габариты в ширину и толщину, он был довольно шустрым и ловким парнем и бегал, пожалуй, не хуже меня, но только на короткие дистанции.

Подошла Тетси, чем-то встревоженная. Подождав, когда за Пачей закроется дверь, она спросила:

– Что случилось, Тони?

– Джакст просил тебя осмотреть Джолтона.

– И всё?

– Может, он хотел ещё о чём-нибудь попросить, но Джолтон беспокоил его больше всего.

– А про что это Пача только что говорил?

По выражению её глаз, я понял, что она слышала наш разговор.

– Ну, ты же сама слышала, – уклончиво ответил я, – он напрашивался в гости, когда у меня появится выпивка.

– Ты повздорил с Джакстом, да? – предположила она, и осуждение послышалось в её голосе.

И только тут я обратил внимание на то, что мы обращаемся друг к другу на «ты». Наш поцелуй перед стартом сблизил нас на столько, что это произошло само собой. Такой поворот в наших отношениях мне понравился.

– Не глупи, Тетси, – ответил я ей. – Он, в самом деле, обеспокоен состоянием Джолтона. Тебе лучше осмотреть его.

– А что с ним?

– Не хочет просыпаться.

– Странно, – удивилась она, – доза точно рассчитана для каждого персонально с учётом веса и физиологических особенностей. Его я усыпила перед тобой.

Она замолчала, что-то прикидывая. Затем вскинула на меня зелёные глаза и предположила:

– Может, у него возникли какие-нибудь отклонения за время полёта?

– Запросто, – согласился я, – ведь у него с нервами не всё в порядке

– Ну и ну! – послышался за спиной возмущённый голос. – К вашему сведению, будь я шизиком или кретином, меня бы здесь не было. Понятно? Так что я в полном порядке, профессор. И не надо за меня беспокоиться, доктор, я проснулся вовремя.

Джолтон сидел в капсуле с очень недовольным видом. За время спячки он сильно оброс и теперь был не узнаваем. Отросшие волосы закрывали уши и ниспадали на плечи, завиваясь на концах как у младенца. Изящные бакенбарды и усы захватила пышная курчавая борода.

Глядя на него, я непроизвольно провёл ладонью по подбородку. За время полёта моя профессорская бородка с усами опять отросла. Шевелюра на голове тоже. Я вспомнил Пачу, Видара и Нокта. Они тоже обросли, но не так сильно, как Джолтон. У того, видно, и на Земле волос рос быстро.

– Так что же вы тогда до сих пор лежите, Джолтон? Разве вам ещё не надоело мять бока?

Тетси тряхнула головой, откидывая отросшую прядь со лба. Волосы у неё тоже отросли, но это нисколько не портило её привлекательности.

– Не знаю, как вы, но лично я нисколько не устал. К тому же, профессор прав, к чему суетиться, если мы ещё не прибыли, куда нам надо.

– А вы знаете, куда нам надо?

– Нет, доктор, я не знаю, куда нам надо. Но я уверен – там, куда мы в итоге прилетим, будет твёрдая почва и влажный климат.

Я внимательно наблюдал за инженером-строителем и понял, что он действительно не знает конечную цель полёта. Это расслабило меня. Он так часто делал предположения, совпадающие с планами Космического Общества, что я невольно стал думать о нём как о человеке Синдиката.

– Так вставайте же скорее, Джолтон. Мне лично не терпится узнать, насколько благополучно мы преодолели такое огромное расстояние. А вам разве нет?

– Ну что вы, доктор Стедли, да я просто сгораю от любопытства, – Бетчелл осторожно освободился от трубочки и проводов. – Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, когда узнаю, что нахожусь именно на орбите Плутона, а не пролетел мимо.

– Ну очень смешно! – отреагировала на эту шутку Тетси.

– Знаете, доктор Стедли…

– Мне это уже надоело, – похоже, Тетси начала нервничать. – Вы что от долгой спячки забыли моё имя?

– Ах да, извините, – спохватился Джолтон и потрогал голову, – кажется, я немного её отлежал.

– А вы потрясите головой. Может, поможет?

– Лучше постучите ею об стену, – вмешался я, – по-моему, это будет результативнее.

– Нет уж, профессор, бейтесь сами, – отмахнулся красавчик, выходя из капсулы, – если у вас голова чугунная. А я обойдусь.

– Мальчики, ну идёмте же в рубку, – умоляюще попросила Тетси. – Когда мы прилетим, куда надо, тогда вы продолжите своё острословие, хорошо?

И не дожидаясь от нас ответа, решительно зашагала к выходу. Мы, не сговариваясь, последовали за ней.

В рубке вовсю кипела работа. Четверо обросших, давно небритых мужчин в нелепой для такого вида лётных комбинезонах сидели каждый на своём месте и колдовали над компьютерами. Пача проводил ревизию любимым двигателям, Статтерт – системе управления, Видар проверял навигационную аппаратуру и связь, а Джакст изучал банк данных автопилота.

Стараясь не шуметь, мы заняли свободные места и стали молча наблюдать за их действиями.

– Фу! – шумно выдохнул Пача и, заерзав в кресле, вытер пот с лица. – У меня, сэр, кажется, всё в порядке. Двигатели в норме. Ни каких изменений. Моя работа – сами понимаете.

– У меня тоже всё в норме, – весело доложил Колот, – не считая кое-каких мелочей. Барахлит система отопления и вентиляции. С этим я управлюсь за час.

– Ну, у меня дел немного больше, – Видар откинулся на спинку кресла, – часа на три, пожалуй. Но что вот делать с солнечными батареями? Шестой блок разбит вдребезги.

– В этом нет ничего удивительного, – хмуро откликнулся командир. – Мы прошли сквозь пояс астероидов и шесть мощных метеоритных дождей. Две пушки вышли из строя. Одну, правда, можно попробовать починить. В некоторых местах помята обшивка, но незначительно. Так что можно считать, что нам крупно повезло, что мы так легко отделались.

– Слава богу, что мы выжили! – воскликнул толстяк. – Это стоит отметить.

– Не плохая мысль! – поддержал его Статтерт. – Если учесть, что мы не ели несколько лет.

– Да, пожалуй, не мешало бы подкрепиться, – согласился Джакст.

– Может, устроим небольшую вечеринку? – с надеждой предложил механик. – Ну, по случаю удачного перелёта, а? Надо же нам немного расслабиться.

– Ты забыл, Пача, что ты находишься не в грязной забегаловке на Силларгерее, а на орбите самой последней планеты Солнечной системы, – осадил его Нокт. – Включи внешний обзор, и ты убедишься в этом.

– Я читал, там много метана, – вставил Видар. – Это правда?

– Атмосфера Плутона состоит в основном из азота. Метана в нём всего один процент, – ответил я, вспоминая, что вычитал в книгах по астрономии. – К тому же, температура поверхности у него – минус двести тридцать градусов.

– Замечательно! – сыронизировал Джакст и развернулся вместе с креслом к нам. – Интересно, что же там собираются делать наши пассажиры?

– Да бросьте вы, командир! – раздражённо выпалил Джолтон. – Как будто вы не знаете, что нам здесь делать нечего.

– Так ты тоже считаешь, что мы полетим дальше?

– Вас что, это пугает? – красавчик усмехнулся.

– Я просто хочу знать твоё мнение, Джол, – вывернулся Джакст.

– Разумеется, я уверен в этом, – с вызовом ответил тот. – Иначе, какого чёрта я здесь делаю?

– Логично, – сдержанно ответил Нокт. – Но дальше начинается другая галактика. Ты забыл?

– А мне-то что? – строитель беззаботно пожал плечами. – Торн сказал, мне не стоит беспокоиться на этот счёт. Я ведь не пойду туда пешком.

– Уймись, ради бога! Меня уже тошнит от твоих шуток. Ты умничаешь, словно мы должны пролетать год вокруг Земли. Спроси у Видара, и он тебе скажет, что даже это связано с немалым риском. А мы залетели на край галактики.

– Извините, командир, но вы начали первым.

– Ладно, прекратим это! – Джакст встал. – Пора позаботиться о наших желудках.

– Подождите! – вмешалась Тетси. – Если мы действительно скоро полетим дальше, то нам придётся отдохнуть от этой мысли.

– Почему? – не понял я.

– Если мы полетим, то без анабиоза не обойтись. А это, в свою очередь, требует специальной диеты. Так что нам придётся потерпеть, пока всё не выяснится.

– Вот дьявол! – выругался Бетчелл.

– Ну и влипли же мы, – недовольно забурчал Пача и сел на место, – ни покоя, ни жратвы.

– Интересно, а сколько нам ждать? – задал вопрос бортинженер. – И чего?

– Торн сказал, что здесь мы получим основное задание, – напомнил ему Видар.

– А каким образом они собираются это сделать, а? – для молчуна Колот уж слишком разговорился. – Мы же находимся у чёрта на рогах.

– Не забивай себе голову, парень, – сказал ему Джакст и, озабоченно проведя рукой по голове, спохватился. – Кажется, мы все обросли. Давайте лучше займёмся своим внешним видом, пока у нас есть время. Кто-нибудь из вас умеет работать ножницами?

Тетси выжидающе оглядела всех и затем вдруг рассмеялась. Ничего не понимая, компания мужчин смотрела на неё и ждала, когда она успокоиться.

– А я-то думала, зачем они обучают меня парикмахерскому делу! – объяснила она свой смех. – Оказывается, в «Спейсере» всё предусмотрели. Так что, мальчики, становитесь в очередь.

– Я первый! – выкрикнул Пача.

– После меня, – поправил его Нокт и смерил механика суровым взглядом.

– Ну, если вы так настаиваете, – с неохотой отступил тот.

– Разумеется, настаиваю, парень.

Джакст пересел в другое кресло, чтобы Тетси легче было работать, а остальные, в том числе и я, разбрелись по комнатам, чтобы заняться своими делами.

Попав в свою комнату, я сразу же направился в ванную. Принял горячий душ и тщательно выскоблил щёки и подбородок. Затем, внимательно рассмотрев себя в зеркало, сбрил и усы. С ними я тоже неплохо выглядел, но они придавали мне вид мягкосердечного и неуверенного человека. В нашем рискованном полёте это было ни к чему. К тому же, Тетси рядом со мной должна чувствовать себя в безопасности. А для этого нужно иметь мужественное и суровое выражение лица, чего я добился, сбрив усы.

Когда я вернулся в рубку, Тетси уже заканчивала стричь Джолтона; на очереди сидел только Видар. Механик с довольной улыбкой на широком выбритом лице с интересом наблюдал, как она работает ножницами. У неё и в правду это здорово получалось.

Джакст и Статтерт сидели за компьютерами и устраняли неполадки. Командир не стал бриться, а лишь подравнял усы и бороду, и сейчас напоминал мне древнего воина. Он казался старше своих лет, и Колот, подстриженный под расчёску, выглядел рядом с ним юнцом.

– Следующий!

Громко объявила Тетси, снимая с Бетчелла простынь. Видар поднялся, не дожидаясь, когда строитель освободит место, и тут на пульте вспыхнула красная кнопка, и тревожно запищал зуммер.

– Что такое? – всполошился красавчик.

Все замерли и в ожидании уставились на мигающую кнопку. Недоумение пилотов неоправданно затянулось, и Пача осмелился выдвинуть предположение:

– Может нас вызывают на связь?

– Если только инопланетяне, – пошутил Нокт, но по выражению лица не трудно было догадаться, что ему не до шуток.

Позже выяснилось, что о назначении этой кнопки никто не знал. Поэтому никто и не спешил на неё нажимать.

– Послушайте, сэр, – обратился тогда к командиру Джолтон, – вы же сами говорили: для того чтобы избавиться от нас, совсем не обязательно отправлять нас так далеко. Поэтому я не уверен, что эта кнопка должна взорвать наш корабль.

– Твоё предположение вполне разумно, Джол, и полностью совпадает с моим, – согласился тот на это

И всё же, прежде чем нажать, выждал ещё несколько секунд, как будто это могло сыграть какую-то роль. После решительно надавил на кнопку, точно хотел раздавить её. Писк прекратился, лампочка погасла, и из открывшейся рядом с кнопкой щели появилась видеокассета. Джакст вытащил её и повертел в руках.

– Это ещё что такое, кто знает? – в нетерпении спросил Пача.

– Может, это и есть наше задание? – предположил Колот.

– Сейчас проверим, – объявил командир и вставил кассету в видеомагнитофон.

35

На экране появился Таскерра. Он сидел за огромным столом у себя в кабинете. Перед ним стояла инкрустированная золотом и драгоценностями шкатулка с пилюлями Морриса.

– Привет, парни, – махнул он рукой и попытался улыбнуться, – вы, наверное, удивлены моим появлением? Но дело, за которое вы взялись, настолько же сверхсекретное, насколько сверхсложное, что я решил лично переговорить с вами. Вы уже выполнили часть программы – достигли Плутона. Осталось основное – добраться до цели и вернуться назад. А это, ох, как трудно, парни. Но я верю в вас. Из всех претендентов мы выбрали именно вас, смелых и отчаянных ребят, не боящихся трудностей и не гнушающихся самой тяжёлой работы. Так вот, парни, ваша цель – Чиккория. Эта планета очень похожа на нашу старушку, только больше размерами. И находится она, как вы уже догадались, в другой галактике. Это далековато, конечно…

– А Торн обещал, что это будет совсем близко, – напомнил Пача, но на его реплику никто не среагировал.

– …но на такой резвой лошадке, как «Бриджитта», вы запросто доберётесь до неё. Каких-нибудь два жалких года – и вы на месте. Вам, конечно же, не терпится узнать, каким образом мы пронюхали про этот глобус. Ну что ж… я отвечу вам…

Здесь Таскерра сделал паузу, и я заметил, как напряглись в ожидании лица космонавтов.

– Я скажу вам, – опять заскрипел глава «Спейсера», – что вам ни к чему это знать. Мы не за то платим вам деньги, чтобы распинаться перед вами. Но для выполнения задания я всё-таки скажу вам кое-что. И усвойте это хорошенько. Вы должны приземлиться точно по нашим координатам. Свитта, сынок, мы не раз говорили с тобой про это, но я позволю себе напомнить тебе об этом ещё раз. Всячески помогай Бетчеллу и его команде и не мешай профессору Гароссу. Его изыскания нам не менее важны, чем посадочная площадка. И не забывай, сынок, что среди вас находится очаровательный доктор Тетси Стедли. Береги её, Свитта.

Ну, а теперь самое главное. Я не говорил тебе об этом, сынок, чтобы ты раньше времени не забивал свою голову ерундой. Но теперь пришла пора сказать это. Дело в том, что ресурсы «Бриджитты» не вечны. Я имею в виду кислород. Это связано с её конструктивными и технологическими особенностями, и я не буду в них вдаваться. Поэтому ваше пребывание на Чиккории будет ограниченным. По нашим расчётам получается дней двадцать – двадцать пять. Максимум – тридцать, но тогда я не гарантирую, что вы вернётесь живыми. Вам придётся поднатужиться, чтобы уложиться в этот срок.

Да, Свитта, все необходимые бумаги и расчёты находятся в твоём сейфе. Внутри него есть ещё одна маленькая дверка. Ты, наверное, это заметил. Код замка: два, три, ноль, три, восемь, ноль. На все приготовления вам отводится два часа. Не забывай об ограниченном времени, сынок.

– Ну вот, – Таскерра откинулся на спинку кресла, – теперь вы знаете всё, что вам нужно знать. Помните, что я вам сказал, парни, и действуйте. А мы с нетерпением будем ждать вас назад живыми и здоровыми…

«Ещё бы! – подумал я. – Вы, конечно, с нетерпением будете нас ждать. Только вряд ли вам понравиться, если мы вернёмся живыми и невредимыми. Не зря же вы приготовили для нас средство, которым уничтожили экипаж корабля „Икс – 402“».

Не смотря на то, что я не знал, каким образом Таскерра собирался разделаться с нами, я всё же считал, что у нас есть преимущество перед тем экипажем. Потому как мне было известно, что по возвращении нас попытаются убрать, и это, как я надеялся, давало нам шанс выжить. И если бы не гангстер из «Синди», затесавшийся среди нас, это можно было проделать проще простого. А так…

Запись кончилась. Президент «Спейсера» исчез, и серые сполохи заполнили экран. Несколько минут в рубке царствовала тишина: каждый переваривал услышанное. Вряд ли они получали от этого удовольствие, но это было нужно, и они делали это со старательностью первоклашек, которым учитель задал решить задачу для старшеклассников. Всё это было так невероятно и неправдоподобно и не укладывалось в голове, что их закалённые сумасшедшей жизнью умы не могли воспринять это всё сразу легко и безболезненно, как надеялся на это Таскерра.

Меня его речь порадовала. Наконец-то пелена неопределённости спала, и я теперь точно знал, что лечу на Чиккорию, на дикую неведомую планету. Они не обманули меня, и я сидел с чувством удовлетворения, что, впрочем, не мешало мне следить за реакцией своих товарищей.

Первым зашевелился Джакст. Он перемотал плёнку назад и заново включил. На том месте, где Таскерра проскрежетал: «…Свитта, сынок…», он поднял голову и с недоумением посмотрел на меня, как будто я был виноват в том, что президент обращается не к нему, а к кому-то другому. Я сделал вид, что тоже внимательно слушаю речь. Тогда он нажал на паузу.

– У вас счастливый вид, профессор, – сказал он с раздражением. – Поделитесь с нами своей радостью. Может, мы что-то неправильно поняли?

Шесть пар глаз выжидающе устремились на меня.

Джакст меня достал. У него что, проявился синдром слуги, который неожиданно стал хозяином и теперь отыгрывался на подчинённом за то, что натерпелся в прошлом? Похоже на то. Иначе зачем он придирается ко мне и моим словам, если не для того, чтобы задеть меня за живое? Этот вопрос разозлил меня, и я почувствовал, что начинаю закипать.

– А если бы я разрыдался или закатил истерику, это бы изменило задание, сэр? – ответил я вопросом на вопрос, а про себя отметил: «Не слишком уж я резко? Надо бы сбавить тон».

– Нет, конечно.

– Тогда какой смысл, сэр, портить себе нервы?

– И потому вы так рады?

Джакст был не в духе. Он, командир, знал о полёте то же, что и остальные. Может быть, даже меньше. Интересно, какая бы у него была должность, если бы Свитта был жив? Наверное, помощника. И всё же в «Спейсере» посчитали лишним ввести его в курс дела. И теперь, осознав это, он решил отыграться на мне. Но я-то тут причём?

– Может, мне всё-таки закатить истерику? – спросил я, стараясь удержать себя в рамках подчинённого и не дать проявиться Гароссу-миллиардеру. – Чтобы вас удовлетворить, сэр. Или лучше попросим сделать это Джолтона?

– Да отстаньте вы от меня! – сразу вскипел красавчик.

– А может, нам всё же лучше подкрепиться, а? – неуверенно предложил Пача, чувствуя, что назревает скандал. – А то на пустой желудок в голову бог знает, что лезет.

– Я думаю, лёгкий перекус не помешает, – поддержала его Тетси, – а перед стартом я накормлю вас диетическим пайком.

– А почему лёгкий? – запротестовал толстяк, всем видом показывая, что таким образом ему вряд ли удастся насытить свои сто с лишним килограммов.

– И опять диета! – подхватил недовольно Статтерт. – Когда же мы начнём питаться по нормальному?

– Когда очутимся на Чиккории, – Тетси встала. – Жду вас в кают-компании через десять минут.

– Ну хорошо, – согласился Джакст; он уже остыл и говорил спокойным тоном. – Идите, парни, поразвлекайтесь, а я просмотрю бумаги.

– Нет, сэр, – решительно возразила Тетси, – это и вас касается. На Чиккории нам понадобится ваш ум и ваш опыт, а не ваш труп.

Командир задумчиво посмотрел на неё снизу вверх, прищурив один глаз.

– Хорошо, – наконец ответил он, – вы меня убедили, док. Мой труп мне тоже не нужен.

Ели мы молча, уткнувшись в тарелки. Это, действительно, был лёгкий перекус. В дошкольных учреждениях накладывают больше. На эмоциональный протест Пачи, Тетси не среагировала и порцию не увеличила, успокоив тем, что через час перед анабиозом будет диетическая добавка. Ели без аппетита, вместе с пищей пережёвывая новое задание. Мы ещё не успели привыкнуть к тому, что находимся на орбите Плутона на умопомрачительном расстоянии от своих родных и близких, а тут на тебе – другая галактика…

Мне было немного проще, я с самого начала знал куда лечу, и заранее готовил себя к этому. Но сейчас и мне было не по себе. Космос – не подземка Данкары, а «Бриджитта» – не комфортабельный вагон бизнес-класса. Какое-то гнетущее тревожное чувство опасности заполняло каждую клетку моего тела. Мы пролетели сквозь астероидный пояс, шесть метеоритных дождей и остались живы только благодаря самонаводящимся пушкам, одна из которых навсегда вышла из строя. А кто знает, что нас ждёт впереди? Может этих дождей будет гораздо больше и пушки не смогут с ними справиться? А солнечное притяжение? Чтобы вылететь из галактики надо преодолеть мощное притяжение всемогущего Солнца, которым он властно удерживает вокруг себя столько планет на таком огромном расстоянии. И хотя мы не первые летим на Чиккорию, выдержит ли «Бриджитта» такое испытание?

Джакст отодвинул тарелку с остатками пищи, поднялся и, глянув на Тетси, ответил на её молчаливый вопрос:

– Это всё, что в моих силах, мэм.

– Стоит ли так раскисать, сэр? – Тетси смело взглянула в суровые глаза командира. – Мы и так уже на краю света. Так какая разница, если мы пролетим на один километр больше?

– На один километр? – Нокт хотел, наверное, улыбнуться, но у него получилось это как-то зловеще. – Забавная шутка, доктор Стедли. Это было бы очень смешно, если бы он не равнялся десятку миллиардам километров. Да, очень забавно. Но вы правы, док, действительно, какая разница? Гм, я подумаю на досуге.

Прежде чем уйти, он отдал несколько распоряжений помощникам.

– Нужно будет пошевелиться, парни, – сказал он напоследок, – чтобы успеть к старту. И чтобы в рубке посторонних не было!

Настроение у всех было мрачным и подавленным. Поэтому, покончив с завтраком, каждый, молча вставал и с угрюмым видом покидал кают-компанию. Тетси, судя по её виду, тоже не была склонна к разговорам и ушла, даже не взглянув на меня на прощание. И мне ничего не оставалось, как удалиться к себе.

Делать ничего не хотелось, да и, собственно, делать было нечего, и я бессмысленно слонялся по комнате. Моё состояние было таким, что даже думать не хотелось. Проклятье! Мы летим на Чиккорию, именно туда, ради чего я рискую жизнью, значит, я должен радоваться, прыгать и визжать от счастья, как ребёнок, которому, наконец-то, подарили его заветную игрушку. Но реакция команды на новое задание подействовала на меня угнетающе.

Промучившись полчаса, я решил вернуться в кают-компанию с тайной надеждой встретить там Тетси. Но её не оказалось. Я застал там Пачу и Колота, играющих в шахматы. Когда вошёл, Колот торжественно объявил сопернику мат, и тот теперь с глубокомысленным видом смотрел на доску и недоумевал, как это такое могло произойти.

– А, профессор… – Пача вскинул голову, когда я подошёл поближе.

– Что, не повезло? – посочувствовал я ему.

– Этот мальчик, оказывается, умеет играть. Кто бы мог подумать?

– Ты проиграл потому, что недооценил своего противника, – назидательно процитировал я изречение древних мудрецов. – Ты должен был настроиться так, словно собирался играть с чемпионом мира.

– Да у него это случайно получилось, – откликнулся механик, нисколько не унывая по поводу проигрыша, и вопросительно посмотрел на бортинженера. – Как на счёт второго раунда?

– Тебе нужно как следует подучиться, Пача, – с серьёзным видом ответил тот. – Если ты будешь усердно заниматься, то лет через сто сможешь меня обыграть. Может быть.

– Ой, ты, сынок! – возмутился толстяк. – Не учи отца! Случайно выиграл и теперь до самой смерти будешь умника из себя строить, да?

– Что, Пача, – подлил я масла в огонь, – не очень-то приятно встретить человека умней себя?

– Это кто умнее-то? – закипятился тот. – Эта салага, что ли? Да он ещё под стол пешком ходил, когда я знал больше, чем он сейчас.

– Вообще-то, я имел в виду шахматы, – напомнил Колот.

От недоумения Пача открыл рот. Выражение лица у него при этом стало таким комичным, что я не удержался и рассмеялся. Пока толстяк, вращая глазами, соображал, что ответить, Статтерт обратился ко мне.

– Я давно хотел вас спросить, профессор. Вы-то, какого чёрта полетели с нами?

– Как-то я пытался вам объяснить. Помните? Но, наверное, это трудно понять. А то, что для нас непонятно, непременно кажется нам смешным и глупым. Вы ставите меня в неловкое положение, Колот. Я рискую стать клоуном.

– Хорошо, профессор, я задам вопрос иначе, – бортинженер откинулся на спинку кресла и сцепил руки на животе. – Нас за этот полёт ждут чеки с шестью нулями…

«Знали бы вы, что вас ждёт», – пронеслось у меня в голове.

– …А вот вас… что?

– Чтобы попасть в эту экспедицию мне самому пришлось заплатить. Наверное, раз в сто больше того, что обещали вам.

Пача тут же вскинул глаза, прикидывая, какая должна получиться сумма, и, подсчитав, удивлённо присвистнул:

– Ничего себе!

Я улыбнулся на его реакцию и продолжил.

– Я ещё раз попытаюсь объяснить, почему я это сделал. Вам известно, что я родился в богатой семье и что у меня с самого рождения было всё или почти всё, что было доступно моему воображению. Отец охотно исполнял все мои прихоти. Ведь после смерти матери и сестры, я остался у него один. Но знаете, что больше всего мне запомнилось из детства? Однажды отец привёз меня на ферму, где он только что развёл зимний сад. Это были огромные теплицы, занимающие несколько сотен акров. То, что я увидел там, потрясло меня. Я очутился среди великолепной, изумительной по красоте и одурманивающей своими благоуханиями растительности, редчайших представителей флоры разных стран. Именно тогда я внимательнее осмотрелся вокруг и заметил, как люди хищнически относятся к окружающей среде. И именно тогда я увлёкся природой и избрал свою судьбу. И поэтому, когда мне сообщили, что где-то в космосе существует планета с буйной дикой растительностью, я сделал всё, чтобы попасть на «Бриджитту». Понимаете, Колот, ни один учёный не упустил бы такой случай. А я – учёный.

Я, конечно, лукавил, говоря это. Но в ту минуту был уверен, что предложи мне тогда Чолдрен Голд вместо снимков принять участие в космической экспедиции для исследования живой планеты, я бы непременно согласился.

– Это вы так считаете, – возразил Колот, – а мы, простые смертные, в первую очередь видим в вас обладателя огромных богатств. Поэтому и не удивительно, что мы с недоумением относимся к вашему присутствию здесь.

– Очень жаль, что у вас такое однобокое зрение.

– А я слышал, – встрял в разговор Пача, – что у вас из-за ваших статей бывали неприятности с некоторыми крупными компаниями и даже с властями. Это правда?

– Вы читали что-нибудь из моих работ?

– Никогда, – сознался толстяк. – Но то, что я слышал, правда?

– Да, бывало и такое.

– И чем же вы их достали?

Ну, как можно было объяснить в двух словах сложнейшие проблемы во взаимоотношениях людей и природы? Но, видя живой интерес на лицах собеседников, я всё же рискнул.

– Дело в том, что в нашем мире всё взаимосвязано. Даже вещи, на первый взгляд не имеющие ничего общего. И я хочу, чтобы люди поняли, что от сохранения природы зависит наше дальнейшее будущее. В своих работах я пытаюсь привлечь их внимание к той или иной проблеме. Но пока дальше скандалов и замены некоторых должностных лиц дела не идут.

– Но ведь истребление природы неизбежно по мере развития цивилизации, – возразил Колот.

– Вы рассуждаете как мой управляющий, – я улыбнулся, – но вы тоже заблуждаетесь. Развитие цивилизации, напротив, должно предохранять природу, потому что цивилизация развивается по мере роста интеллекта и духовного мира человека. Вся наша беда на сегодняшний день в том, что у нас всё зависит от горстки влиятельных людей, чьей жадности нет предела. Они предпочитают получить прибыль сегодня, чтобы завтра потерять втрое больше.