Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

66

До рассвета было ещё далеко, хоть заново ложись спать. Только мы хапнули столько адреналина, что ни о каком сне, естественно, не могло быть и речи. Тогда решили перекусить и в путь, чтобы не терять время. Лично я поехал бы сразу. Поесть можно было и потом. Пересекли бы тропу Гигантов и тогда… Но напарник посчитал иначе: мол, какие дела на голодный желудок? Чтобы избежать перепалки, я согласился. Всё равно потом пришлось бы ждать окончания отлива.

Мы прихватили съестное и, задержав дыхание, перебежали к «Скорпиону». Захлопнув за собой дверцы, выдохнули почти одновременно и с удовольствием вздохнули воздух без примеси зловония. Отдышавшись, Джолтон вскрыл банку с бобами и, как ни в чём не бывало, принялся за еду. У меня же аппетит так и не проявился. Но чтобы утихомирить ноющий желудок, я попивал воду, изредка поглядывая на напарника. А тот ел не спеша, смакуя консервы, будто нам больше нечего было делать. То ли мне зачем-то хотел досадить, то ли на самом деле наслаждался пищей. Но когда равнина стала заполняться туманом, он всполошился. Ведь с туманом должны были появиться пещерные черви.

– Похоже, нам пора, – заявил он, поспешно убирая остатки еды в сумку и стряхивая с себя крошки.

– А как же завтрак? – съёрничал я. – Вы же не доели.

– Ерунда! Главное, как можно скорее унести отсюда ноги, – Джолтон открыл дверь и посмотрел на меня, – Ну, что вы сидите, профессор? Идёмте!

Ветерок, гуляющий по амфитеатру, прекрасно справился со своей работой. Смрад исчез, хотя лёгкий запашок ещё витал в воздухе. Мы прицепили к «Скорпиону» пустые контейнеры и разбитый трейлер. Джолтон соединил их тормозными шлангами и кабелями и сел за руль. Взревел мотор, и мы на большой скорости помчались к восточному склону, рассекая сгущающийся туман, как корабль волны.

– Хм! – издал вдруг он неопределённый звук и остановил состав перед самой пещерой.

– В чём дело? – не понял я. – Появились проблемы?

– Одна. Но о-очень большая.

– Настолько, что мы не сможем пролезть в эту нору?

– В этих норах полно червей, профессор. Это я говорю вам на тот случай, если вы забыли. Сейчас они голодны и злы, и готовы на всё, что угодно, лишь бы отомстить нам. Разве вы не убедились в этом?

– Это и есть проблема? – я знал, как это разрешить, и потому спросил с некоторым апломбом.

– А вы жаждете встретиться с ними ещё раз? – усмехнулся тот.

В последнее дни мы с ним, незаметно для себя, стали разговаривать в шутливой форме, при этом прекрасно понимая друг друга с полуслова. Дружеские приколы, незлобивые шутки помогали нам скрасить совместное проживание. Я постучал по тумблеру на панели, над которым была прикреплена табличка: «Сирена», и ехидно поинтересовался:

– Неужели вы так устали, Джолтон, что вам даже трудно нажать на эту штучку, а?

Тот посмотрел на панель, куда я указывал, и радостно расцвёл:

– Даже очень легко! – весело воскликнул он и щёлкнул тумблером.

Режущая слух сирена тут же заполнила пространство вокруг нас. Теперь нам точно некого было бояться. Бетчелл включил передачу и на больших оборотах тронулся с места.

На выезде из Пещеры мы въехали в воду, которая заполнила её во время прилива. Река, с остервенением врывавшаяся в неё стремительным потоком, заставляла её бурлить. Чем ближе мы подъезжали к выходу, тем выше поднимался уровень воды. Из Пещеры мы уже выплывали. Оказалось, Джакст не шутил, когда сказал, что машины умеют не только ездить. Когда доплыли до тропы Гигантов, небо уже просветлело, став светло-серым. Над горами полыхала заря, предвещая скорое появление солнца. Водопой пустовал – похоже, аборигены ещё не проснулись. Мы без проблем пересекли тропу и не спеша поехали вдоль джунглей. Торопиться было некуда – пока не кончится отлив, нам всё равно не попасть на «Бриджитту». Добравшись до второй от водопоя россыпи камней, Джолтон остановился и, заглушив мотор, сказал:

– Вот теперь можно пожевать и даже немного вздремнуть. Вы как, профессор?

– Я только «за», – откликнулся я. – Давайте, Джолтон, доставайте. По графику сегодня ваша очередь готовить завтрак.

После перекуса, Джолтон разложил сидение, сложил ноги на панель и тут же засопел.

Я тоже опустил спинку, принял полулежащее положение и, закрыв глаза, попытался заснуть. Сначала я думал о Тетси. Вспоминал её глаза, губы, улыбку. Странно, у нас с ней не было ни одного нормального свидания, только мимолётные встречи, короткие разговоры и редкие поцелуи, но у меня было такое чувство, что мы были близки с ней уже много лет. «А ты уверен, что тебе нравится то, что ты делаешь?» – вспомнил вдруг я её вопрос. Вот глупая! Да я на все сто уверен, что мне не только это нравится, но и хочется. И только с ней.

Потом мои мысли перекинулись на праздник, который так нас сблизил и сдружил. Великолепный получился вечер! Представив себе нашу веселую компанию за праздничным столом, я вдруг вспомнил о гангстере из Всемогущего Синдиката. Он был среди нас, и так же искренне смеялся и веселился вместе с нами, чтобы потом, когда придёт его время, показать своё истинное лицо – коварное и безжалостное. Иначе, для чего он здесь? А может быть, им был всё-таки бортинженер? Вот механик погиб. Может, это он, и я сейчас зря ломаю себе голову, пытаясь решить задачу с пятью неизвестными? Вот только как узнать это наверняка? Потому что, если это не Колот и не Пача, то его обязательно нужно вычислить и обезвредить раньше, чем он начнёт действовать. Скоро мы полетим назад, и эту загадку надо разрешить как можно скорее.

А может, нет никакого гангстера? Клод что-то напутал или неправильно понял своего товарища? Эта шальная мысль молнией влетела в голову и тут же разбилась о железобетонный аргумент: зачем тогда Синдикату понадобилось нападать на наш кортеж в Партанте?..

Пожалуй, я всё-таки задремал. Когда представил, как нас, прибывших на Землю, уничтожают с помощью ядовитого газа, я вздрогнул и открыл глаза. Солнце уже наполовину выкарабкалось из-за гор, но временами пряталось за набегавшими облаками, оккупировавшими небо. Море практически отошло на свои позиции, обнажив песчаный берег. Пора было ехать.

Я разбудил Джолтона. Тот молчком запустил двигатель и погнал «Скорпиона» так, словно опаздывал на свидание. А я отрешённо смотрел в боковое окно и продолжал думать о гангстере, затесавшемся среди нас. Вдруг «Скорпион» резко остановился, и я расплющил нос о ветровое стекло.

– Чёрт вас возьми, Джолтон! – выругался я, проверяя, пошла из носа кровь или нет; слава богу, нос выдержал. – Вас что, приспичило?

– Извините, профессор. Мне просто захотелось кое-что вам показать. Вы всё время снимаете то уродов, то страшилищ, готовых нас сожрать, и вечно собираете всякую дрянь. А вы вот посмотрите на эти волшебные цветы. Правда, красота? Попомните меня, вы ещё не раз будете благодарны мне за то, что я сейчас остановился.

Господи, как он был прав, сказав это!

Прильнув к стеклу, я обомлел. На поляне, куда не доставала мрачная тень джунглей, росли небольшие ярко-жёлтые цветы. Такие я ещё не видел. Широкие с редкими зазубринами лепестки были прозрачно-золотистого цвета. И они реагировали на малейшее движение солнечных лучей. Как только на солнце набегало облако, цветы тускнели и терялись в буйной растительности. Но когда тень исчезала, они тут же вспыхивали и от радости сверкали и переливались разными оттенками, как драгоценные камни сказочного клада. На фоне яркой зелени они смотрелись потрясающе и от этого казались нереальными.

Я высунулся из кабины и осмотрелся. Может, мы едем другой дорогой? Нет, та же самая. Мы не раз уже проходили здесь, но цветы эти почему-то встречаем впервые. Наверное, они, как папоротники, цветут только один день в году? Или, может быть, распускаются только в этот ранний час?

Пока Джолтон бегал по поляне и собирал цветы, я включил видеокамеру. Такое великолепие нужно было обязательно запечатлеть.

– Вот, профессор, это вам, – он протянул мне большой букет; в нос ударил приятный одурманивающий аромат. – От меня. В знак благодарности. Смотрите, каждый лепесток наполнен какой-то вязкой жидкостью. Может быть, поэтому они кажутся отлитыми из чистого золота? А может, это и… – он внезапно запнулся, удивлённо встряхнул головой и продолжил. – А, может, это и в самом деле золото, а? Жидкое? Такое может быть, про… профессор?… Вы сможете… Вы… вы сможете… устано… вить это?… Да что… это та…

Не понятно с чего язык его начал заплетаться, растягивая и с трудом выговаривая слова. Лицо при этом начало вытягиваться, а глаза вылезать из орбит. Потом изо рта пошла пена. Джолтон зашатался и рухнул на землю. Букет прекраснейших цветов выпал из обессилевших рук и рассыпался по траве.

Я растерялся, не понимая, что произошло. Так же стояла тишина, так же колыхались широкие листья пальм, так же светило солнце и ни души вокруг. С чего это он? Я ещё раз оглядел его неестественную позу, перекошенное лицо с выпученными глазами и открытым ртом с пеной у подбородка. И тут в глаза бросились цветы, среди которых он лежал, и которые по-прежнему пленяли игрой красок. Цветы! Возможно, в них таилась опасность. На всякий случай надо бы быть с ними осторожнее.

Выскочив из «Скорпиона», я собрал цветы в охапку и откинул их подальше от напарника. Затем проверил у него пульс. Он был жив, но при этом находился в полной отключке. Я попытался привести его в чувство, хлопал по щекам, делал искусственное дыхание, влил в него весь оставшийся запас воды, но результата это не дало. Тогда я прибег к последнему средству – кассонэ. Но на этот раз волшебный напиток не помог. Наоборот, вызвал негативную реакцию. Как только я влил в рот немного этого напитка, тело Джолтона задергалось в конвульсиях, изо рта опять пошла пена. Похоже, у него было сильнейшее отравление. Возможно, аромат цветов настолько ядовит, что парализовал его нервную систему, и тот впал в кому. В любом случае он нуждался в срочной медицинской помощи. Тетси разберётся, что к чему и сумеет помочь ему лучше, чем я.

Я затащил Джолтона в кабину и уложил на заднее сидение. Захлопнув за ним дверку, подумал о цветах. Нужно всё-таки разобраться, а действительно ли из-за них он потерял сознание. Осторожно, будто ядовитую змею, я поднял один из цветков. От неестественно приятного запаха сразу же закружилась голова. Я поспешил убрать бутон подальше от лица, и головокружение исчезло. Ну вот, теперь понятно, Джолтон отравился цветами. Если это так, остаётся только установить насколько сильно их запах действует на человека, и постараться приготовить антидот.

Я продолжал рассматривать цветок, как неожиданно из стебля появилась капля густой сверкающей золотом жидкости. Повисев немного, она упала на камень, но не растеклась, как это обычно происходит с жидкостями, а свернулась в шарик, словно ртуть. Я нагнулся к нему и потянул носом. Всё тот же одурманивающий запах. Кажется, эта жидкость играет главную роль в жизни цветка. Вероятнее всего, и опасность заключается именно в ней.

Тайна Природы… Это было по мне: люблю разгадывать природные загадки. Для лабораторных исследований я взял с собой несколько экземпляров этих необычных цветов, завернул в целлофановый пакет и положил в грузовой отсек, чтобы из-за их аромата меня не постигла участь Джолтона.

Забравшись на водительское место, я посмотрел на напарника – как он там? Он был всё также бледен и неподвижен, но, главное – живой. Я по рации связался с «Бриджиттой» и, сообщив, что случилась, повернул ключ в замке зажигания…

67

Наконец-то, суматоха, вызванная нашим появлением, улеглась. Джакст с Видаром помогли перенести бесчувственное тело Джолтона в лазарет. Затем я, как положено, отрапортовал, что мы сделали и чего не успели, и по какой причине, и что с нами приключилось по дороге.

Командир внимательно выслушал, опустив голову и сцепив руки за спиной. Он похвалил за такой темп работы, сокрушённо покачал головой, когда услышал о нападении червей, затем нелестно отозвался об истории с цветами и ушёл. Он не любил попросту тратить время, когда его ждала работа.

Я остался один и теперь мог заняться изучением цветка. Я не сказал Джаксту, что пронёс на борт «Бриджитты» три экземпляра. Он мог бы неправильно истолковать мои намерения и в целях безопасности выбросить их.

Очутившись в лаборатории, я достал из рюкзака пакет, аккуратно развернул его и, стараясь реже дышать, осторожно извлёк из него один цветок. Он даже не потерял своей свежести. Деформированные при перевозке лепестки при ярком электрическом освещении тут же на глазах, как в сказке, расправились и засверкали, причудливо отражая свет ламп. Самый прекраснейший цветок из всех, что я когда-либо видел. Но и самый опасный. Ещё раз полюбовавшись игрой света на его лепестках, я положил цветок на край стола.

Прежде чем приступить к лабораторным исследованиям, я решил вначале почерпнуть хоть какие-нибудь сведения о растительных ядах, о чём имел весьма скудное представление. Как-то просматривая библиотеку в кают-компании, я, кажется, натыкался на две или три брошюрки на эту тему. Вот с их изучения я и собирался начать. Этим я хотел достигнуть сразу две цели: узнать всё о ядах и заодно проверить свою версию, что эти цветы выделяют ядовитые испарения, и Джолтон отравился, надышавшись ими. Я решил читать книги около цветка, чтобы вдыхать его запах, и, если вдруг почувствую себя плохо, значит, мои выводы окажутся верны.

В библиотеке я действительно нашёл две книжки о ядах, и уже минут через десять сидел за рабочим столом за их изучением.

А цветок тем временем лежал рядом, на краю стола, и загадочно поблёскивал золотом лепестков. Стоило лишь отвлечься и взглянуть на него и после этого требовалось немалое усилие, чтобы отвести от него взгляд. Он просто очаровывал своей необыкновенной красотой и притягивал к себе неведомой волшебной тайной, затаившейся в нём.

Через час я обратил внимание, что его тонкий одурманивающий запах, похожий на дамские духи, больше не раздражает меня. Наоборот, я стал с удовольствием затягиваться этим тончайшим ароматом. Воздух в лаборатории заметно посвежел, ушибленное плечо больше не болело, а ноющий порез на лице перестал беспокоить. Неужели, это всё твоя работа, а, золотой цветочек? Я пристально посмотрел на него и напрягся, словно он вот-вот должен был раскрыть мне свою тайну.

– Так вот ты какой, таинственный незнакомец! Оказывается, ты обладаешь целебной силой. Скажи мне, почему тогда Джолтону стало так плохо?

Разговаривая с ним, я покрутил его в руках, осмотрев со всех сторон, а затем осторожно переломил стебель. Сейчас меня больше интересовало его содержимое, чем сам цветок. Из надлома вытекла густая жидкость золотистого цвета, повисела недолго каплей на его кончике и сорвалась вниз. Но я успел подставить руку, и капля упала мне на ладонь и свернулась в шарик. Небольшой золотой шарик, прохладный на ощупь. Я поднес его к носу. От него исходил изумительнейший аромат. Женщины были бы от него в восторге. Что-то он мне напомнил. Что-то из далёкого детства. Но я не стал напрягать память, чтобы вспомнить это «что-то», а продолжил диалог.

– А какой ты на вкус, а? Может, ты съедобен? – спросил я у него, словно он мог мне ответить, и слегка коснулся его кончиком языка.

Вкус у него был сладковато – вяжущий и немного с горчинкой. Мне понравился. Я снова лизнул шарик и сосредоточился на ощущениях своего организма. Нет ли каких-либо изменений? И тут внезапно быстро усиливающееся головокружение захватило меня, и я потерял сознание.

Когда осознал, что сплю, то мгновенно открыл глаза и поднял голову со столешницы. По своим ощущениям я предположил, что проспал всего несколько минут, возможно, десять, но не больше. А оказалось, что прошло больше двух часов. Вот это да! Но время-то шло, а я даже не прочитал до конца книгу, которая раскрытой лежала передо мной. Хорош спаситель, нечего сказать! Если я продолжу изучение ядов такими же темпами, то Джолтон может скончаться раньше, чем я возьмусь за приготовление антидота.

Спохватившись, я снова принялся за изучение книги, но почему-то никак не мог сосредоточиться на прочитанном. Не знаю отчего, но где-то на подсознательном уровне я чувствовал, что за время моего сна в лаборатории что-то произошло, что мне явно чего-то не хватает, и это мешало сконцентрироваться на чтении.

Я отложил книгу и, осмотревшись, охнул. Цветок! Его не было на столе. Вот чего мне не хватало! И тут я вспомнил, что перед сном держал его в руках. Он должен был упасть, когда я так неожиданно отключился. Но на полу цветка не оказалось. Охваченный тревожным предчувствием, я бросился к лабораторному столику, куда положил пакет с оставшимися двумя экземплярами. Но он тоже исчез. Что за шутки? Я стал лихорадочно искать разумное объяснение случившемуся. Мысли засуетились в голове, как голодные мыши в пустом амбаре, но не выдавали ничего стоящего.

Тщательный обыск лаборатории ничего не дал. Никаких следов! Ну не растворились же они, на самом-то деле! А если и растворились (кто их знает?), то куда делся пакет, в котором они хранились? Без сомнения, цветы кто-то украл. Я подозрительно посмотрел на дверь. Она была слегка приоткрыта. Кто-то явно торопился, когда уходил отсюда.

Я выскочил из лаборатории и проверил входную дверь. Она была закрыта и заперта изнутри. Очень интересно! Это обстоятельство вначале сбило меня с толку, а потом до меня дошло. Похититель, кто бы он ни был, прежде чем закрыть за собой дверь, сначала повернул предохранитель, а потом уже захлопнул защёлку. Вот и получилось, что дверь запер якобы я сам. Но, чтобы забрать цветы и проделать трюк с входной дверью, ему нужно было сначала проникнуть сюда. Неужели я опять, торопясь из кают-компании в лабораторию, забыл запереть за собой дверь, как сделал это в ту ночь, когда мне приснился кошмар со свадьбой? Выходит, что так.

Получалось, что пока я спал, кто-то воспользовался моей оплошностью, зашёл в лабораторию и забрал цветы. Но зачем? И главное – кто? Опять всплыла мысль о гангстере из Всемогущего Синдиката. Значит, он жив, и Колот с Пачей тут не причём. Что ж, извините, парни, и пусть земля будет вам пухом. Я заставил себя успокоиться, сел на стул и стал рассуждать вслух, разговаривая сам с собой.

– Давай мыслить здраво, парень, – сказал я сам себе. – Итак, цветы у тебя украли. Теперь подумай и ответь: кто и с какой целью это сделал? Не торопись! Хорошенько подумай.

Поразмыслив немного, я выдал:

– Это мог сделать Джолтон.

– Допустим. Объясни, для чего он это сделал?

– Чтобы скрыть симулирование отравления безобидным цветком.

– Зачем? – мое внутреннее «я» было беспристрастно.

– Чтобы остаться на корабле. На космодроме стало очень опасно. После нападения червей, он больше не захотел возвращаться на равнину. Он просто хочет выжить.

– Логично, но на первый взгляд. Вспомни, по дороге на «Бриджитту» не было никакого разговора об опасности, о прекращении работы из-за червей и так далее. Даже намёков никаких не было. Наоборот, он был полон энтузиазма и желания закончить побыстрее работу.

– Ну, об этом он мог и не говорить, – возразил я, – а когда столкнулся с цветами, понял, что у него появилась возможность остаться на корабле, и решил воспользоваться этим.

– Но он действительно отравился!

– Точнее, потерял сознание. Тут один цветок понюхаешь, и голова кругом идёт. А он вдохнул аромат сразу нескольких десятков. Вот тебе и потеря сознания. Потом всё прошло, но он решил продолжить притворяться больным.

– Когда его заносили на «Бриджитту», не похоже было, чтобы он притворялся.

– И всё же, – я был не преклонен в своей версии.

– Но ведь он не знал, что ты взял с собой цветы, – привёл весомый аргумент мой оппонент.

– Зато он знает, что я учёный, – не сдавался я, – следовательно, он мог предположить, что я возьму с собой парочку для своего гербария.

– Ладно, примем это как одну из версий. Теперь, давай рассмотрим другую, более серьёзную. Например, кому-то выгодно на время убрать Джолтона, чтобы прекратить стройку космодрома.

– Глупость! – не согласился я.

– Отчего же?

– Как говорил Джакст, слишком дорого посылать его в космос, чтобы там нейтрализовать. Это можно было сделать и на Земле, как Свитту.

– Но ведь для чего-то этот гангстер полетел с нами, – второе «я» всё ещё цеплялось за свои позиции.

– В любом случае, не для того, чтобы сорвать наше задание.

– Хорошо, – сдался мой оппонент. – Какова твоя вторая версия?

– Возможно, всё гораздо проще, – резюмировал я. – Видар – навряд ли, а вот Джакст или Тетси – вполне вероятно. Кто-то из них заглянул ко мне, просто проверить моё самочувствие. Я ведь тоже дышал этими цветами. А вдруг впоследствии мне стало плохо, и теперь я нуждаюсь в помощи? Они находят меня спящим, видят на столе эти цветы, убеждаются, что со мной всё в порядке, что я действительно сплю, и, помня о моей бессонной ночи из-за нападения червей, оставляют меня в покое. Но, зная об опасности, исходящих от цветов, забирают их ради моей же безопасности. Как тебе такой вариант?

– Что, даже не пошлёпали тебя по щекам, чтобы убедиться, что ты действительно спишь, а не впал в кому, как Джолтон? – я так вошёл в роль второго «я», что съязвил так, словно разговаривал с кем-то другим, а не с самим собой.

– И то верно, – согласился я. – Тогда получается, что цветы забрали со злым умыслом. Либо Тетси, либо пилоты.

– Вот и разберись. Чего расселся? Действуй, парень!

И я начал действовать. Сначала заглянул в лазарет, который находился в смежном помещении с комнатой Тетси. Джолтон всё ещё бледный, лежал под капельницей и еле слышно бредил. Тетси в белом халате по приборам наблюдала за жизнедеятельностью его организма и что-то записывала в журнал.

– Ну, как он? – тихо, чтобы не потревожить больного, поинтересовался я.

– Ему уже лучше, – Тетси посмотрела на меня и встрепенулась. – Ну-ка, а это у тебя что такое?

Её рука коснулась моей щеки и нежно прошлась по ране. Когда мы возились с Джолтоном, ей некогда было меня разглядывать

– Гордость и украшение мужчины, – пошутил я и прижался щекой к её руке.

Она вынула из металлического шкафа флакон с перекисью и обработала рану. Затем достала какой-то тюбик и, открутив колпачок, выдавила его содержимое на палец.

– Он останется у тебя навсегда, – констатировала она, аккуратно нанося мазь.

– Это плохо?

– Наоборот. С ним у тебя вид стал более мужественный.

– Значит, теперь я похож на настоящего мужчину? – пошутил я.

– Почему «похож»? – Тетси прильнула ко мне. – Ты и есть настоящий мужчина.

– Спасибо, – я был благодарен ей за такое сравнение, но решил не отвлекаться от темы и спросил. – Так значит, Джолтону полегчало?

– Да, несомненно.

– И давно ты с ним возишься?

– С тех пор, как ты его сюда притащил, – она достала бактерицидный пластырь и залепила порез.

– Без перерыва?

Тетси сначала удивлённо, затем подозрительно посмотрела на меня снизу вверх и только потом ответила:

– Он был совсем плох, ты же знаешь. Я вся вымоталась, занимаясь им. Пока анализы, пока…

– Ну и какой же диагноз?

– Сильнейшее отравление. Вот только не пойму, что могло вызвать такой токсикоз.

Я решил не говорить ей о цветах. По крайней мере, до тех пор, пока не выясню, кто их у меня украл. Но сейчас мне необходимо было установить, выходила она из лазарета за это время или нет, и я стоял, мялся, не зная, как спросить её об этом, чтобы не вызвать подозрений. Пауза затягивалась, и я решился задать вопрос напрямик, только постарался сделать это помягче.

– Послушай, Тетси, а последние часа два ты никуда не отлучалась?

– Что-то случилось? – сразу напряглась она и, отпрянув от меня, посмотрела в глаза.

– Я только спросил. Но ты не торопись с ответом. Подумай.

– Ладно, Тони, рассказывай, что там у тебя случилось?

– Так ты выходила из лазарета или нет?

– Нет, – даже не задумываясь, ответила она. – Так что случилось-то?

– Я же сказал, я только спросил. Что ты так всполошилась? Ладно, – я попытался чмокнуть её в щечку, но она увернулась, – не буду тебе мешать. Продолжай заниматься этой важной персоной. Он не достроил космодром, так что пусть побыстрее выздоравливает.

Она не ответила, явно обидевшись на меня за бестактные расспросы. Поэтому лазарет я покинул с неприятным осадком на душе и отправился на поиски пилотов, чтобы довести до конца своё расследование.

В рубке их не оказалось. В кают-компании – тоже. Тогда я спустился в моторный отсек и там едва не задохнулся, так как он был заполнен смогом, запахом гари и раскалённого железа. Джакст занимался сварочными работами. А Видар в защитных очках разогревал ацетиленовой горелкой добела какую-то железяку и затем стучал по ней тяжёлым молотком. Увлечённые работой, никто из них не обратил на меня внимания.

Я посмотрел под ноги. Судя по нетронутому слою пыли на полу, отсюда давно никто не выходил. Значит, командир и штурман исключаются. Тогда остаются Тетси и Джолтон. Круг сузился. Эта история с цветами помогла мне значительно продвинуться в поисках гангстера. Я почему-то был уверен, что тот, кто похитил, цветы, неважно с какой целью он это сделал, и есть «синди». Как я и ожидал, он уже начал показывать своё истинное лицо. Сделав такой вывод, я поспешил покинуть моторное отделение. Его тяжёлая атмосфера не способствовала размышлениям.

Очутившись в коридоре, я опять принялся анализировать всё, что увидел и услышал. Итак, или Тетси, или Джолтон. Джолтон в данный момент с сильным отравлением лежал в лазарете под капельницей. В таком состоянии он вряд ли смог бы добраться до лаборатории и взять цветы. Немного подумав, я привёл ещё один аргумент в его защиту. Если верить Тетси, что она не покидала лазарета, то как он мог незаметно покинуть его? Остаётся Тетси. Она запросто могла зайти ко мне, хотя бы для того, чтобы поинтересоваться, как там я, или просто поболтать. Увидела, что я сплю, и забрала цветы.

Тетси! Мне стало плохо. На душе заскребли кошки. Я давно уже понял, что по уши влюбился в эту зеленоглазую блондинку с осиной талией. И сейчас осознание того, что она и есть посланник Синдиката, стало для меня ударом. Милая Тетси! Любимая! Неужели это ты?

– Да, это она, влюблённый ты болван! – с жестокой реальностью ответил мне внутренний голос. – И не вздумай распускать нюни по этому поводу. Помни, от тебя зависят судьбы двух планет. Поэтому ты должен победить свои чувства к ней, чтобы вернуться на Землю живым. Так что держись, парень. Ты узнал, наконец, кто есть кто, теперь думай о том, что делать дальше.

А что делать дальше? В первую очередь, нужно спасать Джолтона. Если Тетси – «синди», то его жизнь сейчас подвергается серьёзной опасности. Правда, не понятно, зачем она это делает. Возможно, Джолтон случайно узнал что-то о ней, и теперь она решила избавиться от него? В любом случае, Джолтону нужна помощь. А чтобы помочь ему, нужно продолжить изыскания и попытаться изготовить антидот. А для этого нужно нарвать новые цветы. И как можно быстрее…

Я распахнул дверь моторного отсека и, надрывая голосовые связки, позвал командира. Тот с осуждением посмотрел на меня, но всё же отложил в сторону сварочный щиток и держак с наполовину расплавленным электродом и подошёл ко мне. Немного привирая, я рассказал ему, в каком состоянии сейчас находится Джолтон, и объяснил, что для того чтобы помочь ему, мне необходимо исследовать эти цветы, а для этого мне нужно сходить на ту поляну.

Джакст, как всегда, внимательно выслушал меня, подумал немного и сказал:

– Вы теперь свободны, профессор, и можете заняться своими прямыми обязанностями. Если Джол отравился, то ваши цветы ему всё равно не помогут. Пока вы будете разбираться, что к чему, он умрёт. К тому же, ещё неизвестно, сможете вы разобраться в этом или нет. Так что лучше предоставьте Джола профессиональному медику. Пусть доктор Стедли занимается им. А вы действуйте по своему усмотрению. Можете полазить по горам или вернуться в джунгли. В общем, делайте, что хотите. Только помните, в вашем распоряжении всего шесть земных суток.

– Почему? – не понял я. – Ведь Таскерра сказал, что в нашем распоряжении будет три недели, максимум – месяц.

– Правильно. Но он также сказал, что тогда мы вряд ли сможем вернуться живыми. Я не знаю, как в «Спейсере» рассчитали этот срок. Ведь мы же задержались на Марсе, могли задержаться где-нибудь ещё, например, на Плутоне. «Бриджитта» могла снизить скорость, чтобы пропустить проплывающее мимо какое-нибудь препятствие. И, скорее всего, так и было. В конце концов, эти спецы могли банально ошибиться. Разве нет?

– Согласен с вами.

– Вот мы и решили с Видаром стартовать на недельку раньше.

– Стартовать? Вы хотите сказать… – обрадовался я, но он грубо прервал меня.

– Если я буду стоять здесь и болтать с вами, то мы не улетим отсюда и через месяц. Так что всё, профессор, идите и не мешайте работать, – и с этими словами он выставил меня за дверь.

«Ну раз так, – я просто закипел от негодования, так как получалось, что во всех бедах виноватым оказался я, – то почему бы мне тогда и в самом деле не заняться своими делами и не проверить одну мысль?»

Прежде чем приступить к сборам, я сначала привёл себя в порядок: принял душ, побрился и надел чистые штаны с рубашкой. Перед тем как натянуть брюки, пристегнул к правой лодыжке кобуру с пистолетом – подарок Клода. Путешествие без сомнения будет трудным и опасным, и ещё одно оружие не будет лишним. Затем нацепил ремень, на который, вдобавок к «грифону», повесил риктану и лопатку, накинул на шею бинокль и уже после принялся набивать рюкзак.

Уложил в него два фонарика и несколько комплектов батареек к ним, прибор ночного видения на всякий случай и некоторые мелочи, предназначенные для походов. Затем на кухне разжился консервами и несколькими пакетами сухого армейского пайка, добавил к этому три фляжки с кассонэ и бутылки с водой. Ещё у меня в запасе были две пилюли Морриса, так что теперь я был полностью готов к длительному и опасному путешествию.

Я не стал заходить к Тетси, чтобы попрощаться. Памятуя, как мы расстались, и считая её членом Синдиката, решил, что это будет для меня большим испытанием. Проходя мимо её двери, я старался ступать как можно тише, чтобы не привлечь внимание.