Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

76

Мы приземлились рядом с высоким холмом дальше на северо-запад отсюда. Помните второй крестик? Планету, мы назвали в честь командира – Чиккория…

Этот факт меня ошеломил. Разные люди в разных галактиках назвали эту планету одинаково.

– Надо же! – невольно вырвалось у меня.

– Что-то случилось? – растерялся Сторг.

– Старик Дуорт… Кстати, вы не забыли его?

– Нет. Это основатель Космического Общества. А что?

– Он тоже назвал эту планету Чиккорией. В честь своего внебрачного сына.

– Вот уж не знал, что Грем… – Сторг было задумался, но тут его блуждающий взгляд наткнулся на настенные часы, и он встрепенулся. – Но не будем отвлекаться. У нас же мало времени.

– Да, продолжайте, Сторг, – поддержал я его. – И извините меня за то, что перебил вас.

– В общем, мы решили произвести небольшую разведку. Для этого разбились на две группы. Взяли с собой рации, тепловые пистолеты, провиант на три дня и отправились в разные стороны. Встретиться договорились через двадцать четыре часа у корабля. Тот, кто вернётся первым, должен был подавать каждый час звуковой сигнал на тот случай, если другие заблудятся. Затем сверили часы и разошлись.

Мы с Фаларом решили сначала пойти на восток, затем на север, чтобы потом повернуть на запад и позже на юг, и таким образом, сделав крюк, вернуться на корабль. Но случай, уже раз вмешавшийся в нашу жизнь, снова спутал нам все карты…

Мы долго шли на восток, разглядывая по дороге местный ландшафт, который ничем не отличался от земного. Около полудня мы остановились у излучины небольшой речушки. День был жарким, а мы порядком устали, и поэтому, не сговариваясь, решили устроить привал. Я забрался в тень под куст и сразу же заснул. Когда же проснулся, Фалара рядом не было. Я подождал его минут двадцать – мало ли куда и по какой причине он мог отлучиться, верно? – а потом уже начал нервничать, гадая, куда же он запропастился. Ещё через двадцать минут я уже ругал его на чём свет стоит за его идиотскую выходку. А когда прошёл час, и он так и не объявился, я испугался. Уж не случилось ли чего с ним? Я пытался связаться с ним по рации, но он не отзывался. Обшарил близлежащую окрестность – его не было.

А день тем временем неумолимо клонился к концу. Перспектива провести ночь одному на незнакомой планете меня нисколько не устраивала, и я решил вернуться без Фалара. В конце концов, у него тоже была фотография местности, которой мы пользовались вместо карты, компас и всё остальное, чтобы самостоятельно добраться до звездолёта.

К вечеру, выравнивая маршрут по карте, я неожиданно наткнулся на стойбище людей. Надо сказать, что за несколько километров до этого я увидел небольшое стадо мамонтов и был просто шокирован этим. Исходя из этого, я предположил, что здесь могут обитать и разумные существа, похожие на нас. Ведь кто-то же должен был охотиться на этих шерстяных слонов, верно? Но когда я их увидел… Впрочем, я не буду говорить, что испытал в этот момент – вы сами прошли через это.

Я стоял на холме, у подножия которого на большой поляне раскинулся лагерь. Штук сорок палаток, сделанных из шкур животных. Слышался грохот барабанов, воинственные крики, дикий смех и плач. Возле гигантского костра пировали беловолосые гиганты. Это были Люди с Севера. Я уже говорил вам про них. Они носили шкуры зверей, но уже умели обрабатывать железную руду: у них на вооружении были длинные стальные мечи. Они ели мясо, что-то пили и всякий раз громко смеялись.

Стонали и плакали пленницы. Под охраной четырёх пьяных воинов они стояли, сбившись в кучу, на краю поляны и с испугом ожидали своей участи. На них были лишь примитивные набедренные повязки. Конечно, я мог бы помочь этим несчастным, но я был так потрясён увиденным, что мысль о том, что с помощью пистолета можно было запросто восстановить справедливость, даже ни разу не возникла у меня в голове. Я просто стоял и глядел на происходящее, словно смотрел кинофильм.

А дальше произошло нечто, потрясшее меня ещё больше.

Один из гигантов, который был уже изрядно навеселе и вёл себя довольно-таки вызывающе, подошёл к пленницам и, с диким хохотом схватив одну из них, выволок её к костру. Затем воткнул рядом с ней свой меч и с вызовом осмотрел соплеменников. Это означало, как я понял, что отныне это его женщина, и если кто посмеет покуситься на неё, то будет иметь дело с ним. Но, как оказалось, не он один высматривал себе добычу. Сидевшие у костра воины негодующе привстали, а один из них обнажил меч. До меня донёсся глухой, неприятный для слуха лязг металла, злобные выкрики и рычание, напоминавшее звериное.

Вскоре выяснилось, что каждый из противников имел в лагере родственников и друзей, готовых постоять за него с оружием в руках. Через несколько минут лагерь разделился на две половины, осыпая друг друга грозными репликами. Скорее всего, это закончилось бы большой резнёй, но тут раздался властный окрик вождя.

Надо сказать, у сбаквинов была мощная военная организация и жёсткая дисциплина: не подчинение вождю каралось смертью.

Схватка сразу прекратилась, хотя ярость её участников не утихла. Вождь, здоровенный детина с лицом динозавра, своеобразно решил этот спор. Он подошёл к пленнице и одним махом огромного меча снёс ей голову. Голова отлетела прямо в костёр, и волосы её мгновенно вспыхнули.

Никто не посмел сказать ему слово против. Все, как ни в чём не бывало, снова расселись у костра и продолжили пир. Пленницы в страхе запричитали, но грозный окрик заставил их замолчать.

Вот только в этот момент я вспомнил о своём оружии и решил вмешаться. Но оказалось, что лагерь охранялся. Пока я переваривал увиденное, двое сбаквинов подкрались ко мне сзади. Я понял свою неосторожность лишь тогда, когда тяжёлая рука едва не расплющила мне плечо. Как видите, Тони, я не так уж и маленького роста. Метр девяносто, как ни как. Но даже самому низкому взрослому сокуту я ростом по плечо, а среди Людей с Севера я вообще выглядел ребёнком.

Трёхметровые исполины с любопытством рассматривали меня, осторожно дотрагивались до комбинезона и издавали недоуменные вопли. Вождь попытался объясниться со мной, сопровождая слова жестами, но я ничего не понял, кроме того, что эта встреча не сулит мне ничего хорошего. Сбаквины были уже достаточно пьяны, чтобы соображать что-либо, и вождь, ничего не добившись, красноречивым жестом приказал увести меня с глаз долой.

Меня оттащили на разорённое стойбище, заваленное трупами, швырнули в землянку и привалили вход огромным валуном. Таким, что мы всем экипажем не сдвинули бы с места. Наверное, поэтому меня не стали связывать. Куда я денусь из этой норы?

В землянке было темно, пахло сыростью и свежей кровью. Осветив её фонариком, я нашел у дальней стены два изрубленных на куски тела, отчего меня едва не стошнило. От такой картины я совсем потерял голову и абсолютно забыл о своём грозном оружии. Не решаясь пройти вглубь, я уселся у входа и, вспоминая, как цинично и жестоко вождь разрешил спор своих воинов, никак не мог успокоиться. Спорили два пьяных кретина, а пострадала неповинная пленница…

К тому времени, когда я всё-таки успокоился и стал, наконец, реагировать на посторонние звуки, землянка уже погрузилась в непроглядную тьму. Сверху до сих пор доносились приглушённые расстоянием смех, голоса, пьяные крики и барабанная дробь. Со стороны трупов слышались возня и хруст. Включив фонарь, я увидел отвратительную сцену – несколько десятков небольших чёрных зверьков, пожирали окровавленные куски. От яркого света они разбежались, огласив землянку испуганным писком. Находиться в одном помещение с этими пожирателями трупов мне совсем не хотелось. Я вскочил, чтобы уйти, и тут вспомнил, почему я здесь, вспомнил и о своём оружии.

Первое, что пришло на ум, это пистолетом разрушить камень и выбраться из плена. Но уже минуту спустя, я пришёл к неутешительному для себя выводу. За камнем меня ждала темнота, возможно, такая же кромешная, как в землянке. А смогу ли я ночью правильно определить нужное направление? И мало ли какие звери могут охотиться в этой темноте? Последний вопрос остудил мой пыл. В землянке я был в какой-то мере в безопасности. Лишь бы эти зверьки по ошибке не съели и меня.

С помощью фонарика осмотрев жилище ещё раз, я наткнулся справа от себя на деревянную конструкцию, которая, вероятно, служила столом. На него я и взобрался с твёрдым намерением не спать, чтобы не стать жертвой кровожадных соседей.

Я долго боролся со сном. Когда дремота всё же захватывала меня, то я тут же вскакивал. Для начала, чтобы разогнать её, делал прыжки на месте: сначала на одной ноге, потом на обеих, после – двадцать интенсивных приседаний. Это помогало. Но, в конце концов, сон всё-таки одолел меня. Потому что, когда я в последний раз спохватился, что сплю, и открыл глаза, уже светало. Предрассветный свет многочисленными лучиками пробивался сквозь щели, разгоняя в землянке полусумрак.

До меня донеслись обрывки песни, исполняемой в разнобой, пьяный смех и женский крик. Пирушка продолжалась. Надо же, они гуляли вчера, всю ночь и, судя по всему, не собирались прекращать и сегодня. Обо мне они, наверняка, забыли.

Я осмотрелся. Повсюду валялись изодранные шкуры, битая посуда и другая немудрёная домашняя утварь. От тел остались лишь тщательно обглоданные кости. Эти твари здорово поработали. Глянув на часы, я узнал, что в моём распоряжении осталось всего десять часов. Настала пора выбираться из плена и возвращаться на корабль.

Спрыгнув со стола, я достал пистолет и направил его на камень. В землянке стало тепло и нестерпимо жарко. Пришлось отступить вглубь, при этом перешагнуть через объеденные скелеты. На земляной пол от плавящего камня посыпались искры. Уже занялся огнём верхний брус перекрытия землянки, и потянуло едким удушливым дымом, когда я, рискуя получить ожоги, выскочил из своей тюрьмы.

Сбаквины заметили огонь, вырвавшийся из землянки. Заметили и то, как вспыхивали и падали, срезанные лучом, вековые деревья, росшие напротив неё. Разумеется, они видели, как молния в грозу расправляется с деревьями. Но сейчас была тихая и ясная погода. И это их обескуражило. С грозными воплями, размахивая мечами, они бросились к стойбищу. И тут из огня и дыма появился я…

Они в буквальном смысле остолбенели, словно какой-нибудь волшебник превратил их в статуи. Я видел перед собой десятки застывших глаз, наполненных ужасом.

Я и сам был не менее их поражён эффектом своего появления и потому некоторое время находился в состоянии прострации. Этим решил воспользоваться вождь сбаквинов. Видя, что я ничего больше не предпринимаю, он с мечом накинулся на меня. Чтобы остановить его, я выстрелил. Но не в него, а в меч. Луч мгновенно перерезал его, и лезвие упало в траву. Вождь встал, как вкопанный, и ошарашено посмотрел на оставшуюся у него в руках рукоятку. Затем с испугом бросил её, словно она превратилась в змею, и в ужасе попятился назад.

Увидев это, бесстрашные дети сурового севера тоже стали отступать. Чтобы нагнать на них больше жути, я выстрелил им под ноги, оставив на земле опалённый шрам. Трава вспыхнула. Гиганты в страхе позорно бежали, бросив всё: пленниц, оружие и добычу.

Позже я понял, что их так испугало. Они видели, как из моей руки исходил тонкий луч, который крошил камни, валил деревья и плавил металл, и посчитали, что я не простой смертный. При маленьком росте и необычном цвете кожи я обладал сказочной силой. Я владел солнечным лучом, а, значит, я был богом Солнца или его посланником. То есть покровителем племени, уничтоженного ими вчера. Они испугались не меня, а того, за кого они меня приняли.

Оставшись один, я ещё некоторое время пребывал во власти происшедшего. Потом спохватился. Меня же ждут ребята! Скоро старт! Я хотел связаться с ними по рации, предупредить, что задержусь, но оказалось, что я её где-то потерял. Тогда, сориентировавшись по карте и компасу, по счастью у меня сохранившихся, побежал к кораблю.

Через несколько километров я с удивлением обнаружил, что освобождённые пленницы на расстоянии следуют за мной. Однако когда я попытался к ним приблизиться, они исчезли. Но только я двинулся вперёд, они снова появились. Несколько раз я пытался войти с ними в контакт, но каждый раз они прятались от меня. Наконец, их непонятное поведение настолько разозлило меня, что я бросился за ними в погоню, в надежде догнать хоть кого-нибудь из них. Понятия не имею, зачем мне это было нужно. Догнать я никого не догнал, но когда охотничий пыл угас, я с ужасом обнаружил, что заблудился.

На карте, как вы помните, был слишком крупный масштаб, чтобы можно было определить своё местонахождение. Немного подумав, я направился на запад, уверенный, что корабль должен находиться где-то поблизости. В моём распоряжении оставалось ещё четыре часа. Мысль о том, то я могу остаться здесь навсегда, сводила меня с ума, и я, как одержимый, продвигался вперёд, забыв о еде, хотя ничего не ел со вчерашнего вечера.

В конце концов, такой бешеный темп, жара, голод, усталость и бессонная ночь доконали меня. Тело моё, словно одеревенело, стало тяжёлым и непослушным, а глаза слипались помимо воли. А вокруг ещё убаюкивающее шелестела листва, теплый ветерок обдувал лицо, успокаивая меня и нагоняя сон. У меня уже не было сил сопротивляться соблазну отдохнуть. Я сдался, присел под деревом с твёрдым намерением подняться через полчаса и продолжить путь, но только расслабился, как мгновенно уснул.

Проснулся я внезапно от резкого внутреннего толчка. Где-то рядом испуганно заголосили женщины, и я в тревоге вскочил на ноги. Не понимая, что произошло, я машинально стал искать поблизости какую-нибудь опасность. Женщины же, упав ниц, продолжали голосить и показывали руками на небо, по которому двигался сигарообразный предмет, извергающий огонь…

Так я увидел старт корабля, на котором прилетел сюда.

Вот так, Тони, я потерял всё, что связывало меня с прежней жизнью. Я остался один на чужой планете, на которой правила игры в жизнь были очень жестокими. Что я представлял собой здесь, не смотря на свои глубокие познания в разных областях наук? Жалкое ничтожество! Любой дикарь имел передо мной преимущество, потому что для того, чтобы выжить на этой дикой планете, нужно было совсем другое. То, чего у меня как раз и не было.

От жгучей боли, разрывавшей меня на части, я катался по земле, яростно бил по ней кулаками и стонал как разъярённый раненный зверь. Женщины, сбившись в кучу, со страхом наблюдали за мной из-за кустов. Потом я как сумасшедший бросился к тому месту, где стоял наш корабль, не давая себе отчёта, зачем я это делаю. Может быть, подсознательно надеялся на то, что они не улетели, а лишь проверяли бортовую систему перед дальним полетом? Не знаю. Помню лишь, что я, словно одержимый, рвался вперёд, пробиваясь сквозь кустарник.

Искал долго. Лишь поздно вечером случайно наткнулся на круг выжженной земли, оставленный нашим звездолётом. Неподалёку, у подножия горы, я обнаружил продолговатый холм, обложенный дёрном, а на его вершине большой плоский камень, на котором было что-то написано. Вчера этого холма с камнем не было.

Я сразу понял, что это чья-то могила. Кто-то из наших погиб и его похоронили. Чтобы узнать кого, я подошёл к холму и фонарём осветил камень. На нём тепловым пистолетом были вырезаны слова: «Погибшим первооткрывателям этой планеты». Ниже я прочитал своё имя…

Слёзы помутили мой взор, и я, совершенно опустошённый, присел на край собственной могилы. Ребята не дождались меня и, посчитав, что я погиб, похоронили с честью.

Я плакал, впервые за всю свою нелёгкую жизнь. Плакал как ребёнок. И это были слёзы бессилия и отчаяния, которые я никак не мог сдержать.

77

Какое-то время спустя я услышал в темноте чьи-то шаги. С горы на фоне затухающего заката мелькнула тень. Но я даже не пошевелился. Мне теперь было всё безразлично. Я даже решил, что, если это идёт моя смерть, то я безропотно подчинюсь ей. Но когда чьё-то тяжёлое тело сходу налетело на меня и придавило к земле, во мне вдруг проснулся инстинкт самосохранения, инстинкт жизни. Я с остервенением вцепился в своего противника и тут увидел перед собой перекошенное от страха, чем-то перепачканное лицо Фалара. Он тоже узнал меня и ослабил хватку.

– Сторг? – ошеломлённо пролепетал он, выпуская меня из своих объятий. – А я подумал, что меня здесь оставили одного.

– Я тоже так считал, – сокрушённо ответил я, поднимаясь.

– Но они улетели, эти идиоты!

Фалар устало сел на могильную плиту. Я присел рядом.

– Как они могли нас здесь бросить, а? – взорвался он вдруг и схватил меня за грудки. – Как такое могло прийти им в голову?

– Мы не пришли в условленное время…

– Ну и что, чёрт возьми! – в отчаянии опять закричал он. – Мы что в соседнюю страну прилетели, откуда до дома можно добраться автостопом или, на худой конец, дойти пешком? Мы же с тобой не на прогулке были! Нет, ну надо же, а, не могли дождаться! Да я просто поверить в это не могу!

– А я уже верю, – тихо пробормотал я.

– Кретины! – Фалар отпустил мой комбинезон и со злостью ударил кулаком о плиту. – Мать их так, придурков!

Вдруг он встрепенулся и, вжав голову в плечи, испуганно зашептал:

– Эти дикари… – он быстро огляделся, – они где-то здесь, поблизости. Здоровенные дебилы… Нет, они всё-таки должны вернуться, Сторг! – неожиданно сменил он тему, повышая голос. – Они обязательно вернутся, мать их так! Вот увидишь, Сторг. Не может быть, чтобы они нас бросили…

– Космический корабль – это не самолёт, – тихо напомнил я ему, но он меня не услышал.

– А это что такое? – вскинулся он, наконец, обнаружив, что сидит на камне. – Раньше этого не было. Откуда он здесь взялся? Это что, чья-то могила? Кто-то уже успел умереть, пока мы отсутствовали, да?

Он выхватил у меня фонарик и посветил. Ниже моей фамилии стояла его.

– Они… они похоронили нас? Да они что, совсем спятили, что ли?

Фалар дёрнулся. Мне показалось, что сейчас он опять вцепится в меня, точно я был виноват в этом. Но он как-то странно съёжился, подозрительно осмотрелся и снова перешёл на шёпот:

– Эти дикари… они шли за мной… Они хотели меня сжечь, эти идиоты…

Я забрал у него фонарь и осветил ему лицо, чтобы узнать, что с ним. Оно было всё в крови, комбинезон на груди – тоже.

– Ты ранен? – переполошился я.

– Нет… Не знаю, – отмахнулся тот, и я понял, что на данный момент это его не волнует.

– Нет, ты скажи, Сторг, ну как они могли нас тут бросить, а? – встрепенулся он вдруг, повысив голос, но тут же опять сник и тихо забормотал. – А эти великаны в шкурах, они тоже чокнутые… Боже, Сторг, куда мы попали? Дикари… они идут сюда… Да…

Так бессвязно и сумбурно он говорил очень долго, то и дело перескакивая с одной темы на другую. При упоминании о дикарях он всякий раз испуганно озирался и переходил шёпот. Когда же заводил речь о наших напарниках, его голос повышался, и в нём слышалось искреннее негодование. Я давно перестал его слушать. Никто сюда не вернётся, по крайней мере, в ближайшие несколько лет. Поэтому какой смысл изводить себя нытьём? Теперь надо что-то было делать, чтобы остаться в живых до прилёта следующего корабля. Но что? Тут, словно прочитав мои мысли, Фалар спросил меня:

– Ну и что мы теперь будем делать, Сторг?

Странно, но я ответил на это, даже не задумываясь:

– Жить!

Слабость Фалара придала мне силы и желание выжить на этой планете. Оказывается, всё очень просто. Незачем метаться, искать всевозможные решения, придумывать мыслимые и немыслимые планы. Нужно просто жить. Лучшего варианта невозможно было и придумать.

– Не стоит раскисать, дружище. Нас же двое. А двое – это не один. Вдвоём нам будет легче выживать здесь.

Так говорил я, убеждая его и себя тоже, что нам ещё рано отчаиваться, что у нас есть ещё надежда и вполне реальная. Нужно только собраться силами и набраться терпения, чтобы дождаться помощи…

– Ведь это Грем сообщил об этой планете? – Сторг вопросительно посмотрел на меня.

– Да, но только то, что они нашли её. И всё. Остальное они не успели рассказать.

– Почему?

– «Эвкалис -3» не вернулся на землю. Мы встретили его покорёженный остов недалеко от Марса.

– Вот как? – Сторг немного помолчал, вдавившись в кресло, затем снова посмотрел на меня. – Тогда как объяснить ваше здесь появление?

– Как я уже говорил, ваши товарищи успели сообщить только о существовании планеты, на которой имеется жизнь. Этого для «Спейсера» оказалось достаточно. Ведь именно для этого старик Дуорт отправлял вас и ещё два звездолёта в космос, чтобы вы нашли ему такую планету. Узнав о Чиккории, он начал её активные поиски, не жалея на это ни денег, ни людей. Один за другим он отправлял в космос корабли, пока один из них не обнаружил её. Экипаж корабля, который нашёл Чиккорию, поплатился за это жизнью.

– То есть?

– Для осуществления своих планов Космическому Обществу необходимо было сохранить это открытие в тайне. Так что, если Грем и добрался бы до Земли, его всё равно ждала бы смерть.

– Да? А я рассчитывал, что следующий звездолёт приведёт именно он… Очень жаль… – он замолчал, скорбно склонив голову, но вскоре спохватился. – Но я продолжу…

Ночь мы провели у своей могилы. Костёр разводить не стали, чтобы не привлечь внимание дикарей. Я рассказал Фалару свою историю. После он поведал свою.

Оказывается, когда я уснул, он решил немного прогуляться и увидел невдалеке стадо пасущихся оленей. Ему тут же пришла в голову бредовая идея – поохотиться. Но животные словно предчувствовали, что от приближающегося к ним ползком существа в блестящей одежде нечего ждать что-либо хорошего. Они не убегали от него, но предусмотрительно держались подальше. Фалар злился и настолько вошёл в азарт, что совершенно забыл обо мне и о том, где находится. Когда после многочасовой охоты ему всё же удалось подстрелить оленя, он, после эйфории победителя, понял, что теперь не знает, куда идти.

К счастью, он выбрал правильное направление. Но мясо убитого оленя, которое он прихватил с собой для того, чтобы накормить меня свежиной, быстро утомило его. К тому же, стало уже темнеть. И тогда он решил до утра устроить привал.

Сон у него всегда был крепким, так что, когда он проснулся, то к своему удивлению обнаружил, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ибо был связан верёвками. Но больше всего его поразили толпившиеся около него беловолосые люди – гиганты, одетые в шкуры зверей. Они были озлоблены, яростно сверкали глазами, что-то угрожающе кричали и недвусмысленно махали мечами. По описанию Фалара я понял, что это был тот самый отряд, который разогнал я. Убегая от меня, они наткнулись на него спящего и, скорее всего, приняли за меня, так как мы оба были черноволосы и одеты в одинаковые костюмы. Разницу в росте они вряд ли заметили.

Когда он заёрзал, пробуя на прочность верёвки, к нему подошёл старый шаман. Он долго что-то говорил Фалару, тыкая узловатый пальцем то ему в грудь, то на солнце, то на своих соплеменников. Он говорил так убеждённо, что Фалар невольно стал прислушиваться к нему, хотя, конечно, ничего не понимал. Когда шаман закончил, резко оборвав речь на срывающемся фальцете, остальные сбаквины дружно поддержали его своими лужёными глотками.

Затем вперёд вышел вождь и сделал знак рукой. Фалара усадили наскоро сооружённое из толстых сучьев возвышение. Хотя сбаквины и решили задобрить посланца бога Солнца, развязывать его не стали, памятуя, что вся сила его в руках, извергающих огонь. Чтобы умилостивить посланца бога, его сначала оглушили приветственными криками, затем воины пали ниц и после, выпрямившись, нестройным хором затянули жуткую песню, от которой у того похолодела спина.

Фалар подумал, что они запели эту песню перед тем, как убить его. От всего этого он в страхе закрыл глаза и тут услышал, как зазвенели мечи. Люди с Севера решили искупить свою вину перед посланцем бога и принести ему в жертву одного из своих воинов. Два варвара прямо перед Фаларом сошлись в смертельной хватке.

Тот не выдержал этой сцены. Его затрясло от ужаса, и он дико заорал. Дерущиеся подумали, что этим он выказал своё одобрение – ведь они сами кричат, когда хотят выразить удовлетворение, – и пошли работать мечами с удвоенной силой. А в этом, я вам скажу, они были большие мастера.

В то время как два гиганта, ублажая посланца, пытались изрубить друг друга на куски, шаман вспомнил, что посланца нужно накормить. Он сказал об этом вождю, и тот тут же сделал соответствующее распоряжение. Фалару преподнесли огромную чашу, сделанную из черепа какого-то животного, до краев наполненную вином. Тот шарахнулся в сторону от кошмарного запаха, ударившего ему внос, и чуть не слетел с возвышения. Его успели поймать и насильно заставили выпить всю чашу. Потом ему преподнесли зажаренное бедро оленя, которого он сам же и подстрелил. Ведь боги и должны пить и есть по-божески.

Фалар съел почти всю ногу – и не от того, что так был голоден, а потому что, как и вино, мясо насильно запихивали ему в рот, – когда затянувшийся бой неожиданно закончился. Всего один удар остался не отражённым, но этого оказалось достаточно. Из огромной раны хлынула кровь. Поражённый варвар повалился набок и упал к самым ногам Фалара.

Шаман что-то крикнул, и победителю тут же подали чашу – ту самую из черепа животного. Тот перерезал убитому горло и подставил чашу под хлынувшую струю крови. Посланец бога непременно должен был выпить эту кровь, чтобы показать на деле, что он принимает жертву и прощает их.

Через какое-то время Фалар сидел на возвышении весь испачканный кровью, сытый и пьяный и затуманенными глазами взирал на то, как здоровенные детины, распевая радостную песню, танцевали вокруг него.

К вечеру шаман, который явно слишком много знал о богах, заявил, что посланец устал и хочет вернуться домой. Но бог есть бог, и он не может уйти как все смертные простым способом. Шаман приказал развести под посланцем большой костёр, чтобы тот вместе с дымом вознёсся в небо.

Тот час же была натаскана огромная куча дров. Фалара посадили сверху. В ногах его устроили убитого воина, душа которого должна была повсюду сопровождать посланца бога и во всём помогать ему. Один из сбаквинов подложил под кучу дров пучок сухой травы и ударом камнем о камень высек искру. От загоревшейся травы с треском занялись тонкие ветки, а вскоре и вся куча была охвачена бушующим пламенем.

До пьяного Фалара только тогда дошло, что его попросту хотят заживо спалить на костре. От ужаса он неистово заорал. Варвары тоже радостно взвыли в ответ: посланец бога Солнца доволен, что его отправляют домой. А Фалар, продолжая кричать, в отчаянии пытался освободиться от пут. К счастью, один узел оказался затянут не достаточно сильно. Это и спасло его. К тому времени дым от сырых веток скрыл его от глаз следящих за ним сбаквинов. Воспользовавшись этой дымовой завесой, он освободился от верёвок и, выскочив из костра, бросился бежать.

Взлёт нашего звездолёта он увидел, когда спешил навстречу с экипажем…