Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

64

– Итак, всем всё понятно?

Джакст специально спросил громко, чтобы разогнать нависшую угнетающую тишину в салоне «Скорпиона». Он сидел на переднем сидении и через лобовое стекло наблюдал, как под воздействием солнечных лучей таял за бортом туман, на глазах становившийся всё жиже и прозрачнее.

– Отлично! – произнёс он минуту спустя, так и не дождавшись ответа. – Туман практически прошёл, и нам с вами, док, здесь больше делать нечего. Не отвлекать наших славных молодцов от ударного труда.

Тетси, уже успевшая выплакаться по Паче, покорно мотнула головой. Она сидела на заднем сидении рядом со мной и крепко сжимала мою руку.

– Тебе придётся поднажать, Джол, – командир посмотрел на поникшего красавчика, сидевшего рядом с ним за рулём; тот был подавлен и с отрешённым видом слушал, что ему говорили. – Конечно, профессор, будет помогать тебе. Но всё здесь зависит от тебя. Сейчас ты главный. И помни, у тебя в распоряжении, по моим подсчётам, дней десять – двенадцать, включая этот. Так что раскисать тебе некогда. Пойдёмте, док, – обратился он к Тетси, открывая дверь, – Видар там, наверное, уже с ума сходит.

Прежде чем выйти, Тетси незаметно для всех чмокнула меня в щёку и тихо сказала:

– Пожалуйста, будь осторожнее.

Они пересели в «Саламандру». Взревел мощный мотор, послушно набрав обороты. Транспортёр резко сорвался с места и с включенными фарами нырнул в пещеру.

– Начнём, что ли? – спросил я, сомневаясь, что в эту минуту Джолтон способен вообще на что-нибудь.

– Начнём! – неожиданно ответил тот и с остервенением повернул ключ в замке зажигания; включив передачу, он со злостью, словно кому-то угрожал, добавил. – Ещё как начнём!

Мы остановились около того места, где запланировали построить космодром, и тут же взялись за работу. Вытащив необходимое оборудование, мы сначала взялись за разметку площадки. В виду того, что помощники у Джолтона отсутствовали, а времени было в обрез, на совете мы решили сделать её по размерам меньше, чем указывалось в задании.

Затем Бетчелл отцепил «Скорпион» от трейлера с контейнерами, с моей помощью прикрепил к нему буровую установку и принялся бурить скважины, тем самым подняв невыносимый шум на всю округу. Я же доставал из контейнера готовые щиты и собирал из них формы для отливки бетонных блоков.

После обеда я помог напарнику засыпать в скважины взрывчатку. Потом, предварительно отогнав «Скорпиона» на безопасное расстояние, он взорвал равнину «к чёртовой матери». Вместе с ошмётками земли в небо вознеслись и сурки, наполнив амфитеатр противным пронзительным писком.

– Так вам, вашу мать! – выругался довольный красавчик, наблюдая, как тела животных с шумом шлепаются на землю.

Взрыв был мощным. После него полчаса большая серо-рыжая туча висела над равниной, а в воздухе витал запах гари и пороха. Но мы не стали ждать, когда пыль осядет. Джолтон оседлал «Скорпиона» и принялся расчищать площадку от навороченной земли. Я же опять взялся за изготовление бетона: строго следуя инструкции, одну часть серого вонючего порошка смешивал с двумя частями белого вещества, заливал всё это тремя частями воды и на двадцать минут включал смеситель. Пока готовился раствор, я из металлических решёток собирал специальную конструкцию, внутренний каркас блоков, и вкладывал её в форму. А потом заливал это бетоном.

Вечером, когда внезапно опустившаяся на равнину темнота прекратила наши работы, мы усталые, но довольные, забрались в трейлер и разбрелись по кроватям. Мышцы приятно зудели, утомлённые напряжённым физическим трудом. Но это сегодня. Завтра же всё будет ныть и отдавать болью так, будто у тебя переломаны кости. Эта мысль, внезапно появившаяся, уже не покидала меня, не очень-то радуя перспективой. Но придётся смириться с этим, тут уж ничего не поделаешь. Возможно, кассонэ нам поможет. Нет, так Моррис точно справится с этим.

– А мы неплохо начали, да, Джолтон? – сказал я, развалившись на кровати.

Странно, весь день я работал руками, но язык у меня тоже почему-то еле ворочался.

– Ещё бы! – откликнулся тот; судя по говору, язык его тоже плохо слушался. – Мы с вами перекрыли норму, которую я с тремя помощниками проделывал на полигоне. А там мы тоже вкалывали – будь здоров!

– Это потому, что здесь день длиннее, и мы работали за троих.

– Верно!

– Боюсь, завтра мы не встанем. Нам не следовало начинать так резво.

– На счёт этого можете не беспокоиться, профессор. Перед сном мы намажемся одной классной штукой. А утром вместо горячего сомей, выпьем кассонэ. И всё будет в порядке, можете мне поверить. Это уже испытано.

– Ну тогда берегитесь сурки! Завтра мы вам ещё не такое покажем.

– Конечно, покажем, – Джолтон сел на кровати. – А как там на счёт ужина, профессор?

– У меня вряд ли хватит сил что-либо разжевать.

– Вообще-то, у меня тоже…

– А как на счёт прополоскать горло? – предложил я, надеясь на такую возможность. – Что-то у меня во рту пересохло.

– Отличная идея! – встрепенулись бакенбарды. – По-моему, Джакст что-то ставил в холодильник. Дайте-ка взглянуть.

Он добрался до холодильника и, заглянув в него, удивлённо воскликнул:

– Ух ты! «Император»! Ничего себе! – он извлёк из холодильника пузатую, красивой формы бутылку и с ехидцей поинтересовался. – Вас это устроит, сэр?

Это была аррата высшего качества и очень дорогая, один из востребованных напитков состоятельных людей. Мой отец и Орсон тоже предпочитали её любому другому крепкому алкоголю. Надо же, как расщедрилось Космическое Общество! «Император», «Дядюшка Кло»… Всё для вас, только…

– Не понял. Вы что, против, профессор? – не дождавшись ответа, с недоумением спросил Джолтон.

– Ну конечно же нет! – отозвался я, отбрасывая раздумья. – И, пожалуйста, льда побольше.

– Не хамите, профессор, – осадил меня напарник. – Мы не в Данкаре. Боюсь, что и пить нам придётся не из бокалов, а из кружек.

– Да хоть с горла. Только, давайте, не будем тянуть время.

Красавчику моё предложение понравилось. Мы опустошили бутылку на треть, по очереди отпивая её содержимое прямо с горлышка. Последний раз такое я проделывал в студенческую пору. И что только я не вытворял тогда, поддавшись влиянию Хаддара… Я было ударился в воспоминания, но голову заволокло туманом, от хмеля и усталости неумолимо потянуло спать. Но, прежде чем позволить себе сон, мы сначала натёрлись ароматизированной мазью, которая, впитываясь в кожу, приятно холодила тело. После этого можно было уже расслабиться. Я уснул практически сразу, как только коснулся подушки.

Ночью нас разбудил резкий звук сирены, острой болью бивший по ушам, точно в перепонки забивали гвозди. Ничего не понимая, я посмотрел на заспанного напарника, вскакивающего с кровати.

– Что такое? – спросил я у него, стараясь перекричать свихнувшийся зуммер.– Что случилось?

– Кто-то нарушил наши границы! – надрывая голосовые связки, ответил тот, подскакивая к столу, где стоял монитор, почему-то уже включенный.

Нарушителями границы оказались сурки. Они бегали вокруг трейлера, что-то вынюхивали, что-то находили и исчезали, потом появлялись снова. И им было абсолютно наплевать, что из-за них в эту минуту двое уставших, нуждающихся в покое и сне мужчин медленно сходят с ума от разрывающего барабанные перепонки шума.

– Ты можешь выключить этот вой? – чтобы Джолтон меня услышал, мне пришлось кричать ему в самое ухо. – Выключи её, чёрт возьми!

Тот, опомнившись, щёлкнул тумблером на небольшом пульте управления, находившемся рядом с монитором. Сразу стало тихо. Тишина была такой, что я даже кожей почувствовал её. От этого мне стало как-то неуютно и не по себе.

– Что это такое сейчас было? – поинтересовался я. – Новая разработка будильника?

– Это электронный сторож, – отвечая, он вернулся к своей кровати и обессилено опустился на неё. – Он вырабатывает мощное магнитное поле вокруг трейлера диаметром в пятьдесят метров. Тот, кто входит в эту зону, создаёт помехи, которые фиксируются компьютером. Переработав сигнал, компьютер выдаёт тревогу. Одновременно он освещает место нарушения и включает видеокамеру и монитор.

– Хорошая штучка. Очень даже полезная в целях безопасности. Но если так будет продолжаться до утра и все последующие ночи, то…

– Но без него тоже нельзя, – возразил Джолтон. – Мало ли кто тут может шляться по ночам. Мы же не знаем всех обитателей этой равнины.

– Резонно! – согласился я и, усевшись на свою кровать, навалился спиной на стенку. – Тогда как быть?

– Вы же сами говорили, профессор, что от грохота и шума они сбегут отсюда.

– Так и будет. Но боюсь, когда это произойдёт, мы уже сойдём с ума. Либо от этого зуммера, либо от бессонных ночей.

– Завтра я собираюсь устроить ещё один фейерверк… – как бы между прочим сообщил вдруг Джолтон.

– Это им не понравится.

– А потом я буду забивать сваи. В общем, завтра будет много шума. Очень много.

– Вы меня обнадёжили, Джолтон, – я не хотел иронизировать, но это получилось как-то само собой. – Выходит, наша задача сейчас – это продержаться до утра. Но как? Нам обязательно нужно выспаться перед завтрашней работой. Иначе, какие мы будем с вами работники? На одном кассонэ долго не продержишься. Но и ждать всю ночь, когда эти сурки угомонятся, мы тоже не можем.

– Надо как-то загнать их в норы… – неуверенно предложил красавчик.

Я посмотрел на монитор. Сурки по-прежнему деловито копошились вокруг трейлера. Мне даже показалось, что их стало больше.

– Вот если бы они услышали эту какофонию, от которой мы… – стал я вслух развивать появившуюся у меня мысль, но Джолтон перебил меня радостным воплем:

– Придумал!

Он подбежал к столу и нажал клавишу на пульте. На крыше трейлера тут же закрутились два проблесковых маячка, разбрасывая в стороны оранжевые блики. Заунывно завыла наружная сирена, которую Джолтон вывел на полную громкость. Поляна вмиг опустела. Насладившись произведённым эффектом, он вырубил сирену, включил «ночного сторожа» и довольный забрался под одеяло.

– Гасите свет, профессор. Теперь можно спокойно спать до утра…

По нашему, земному времени встали мы поздно, а по-здешнему – туман только начинал рассеиваться, предвещая наступление рассвета. Как я и предполагал, проснулись мы разбитыми и невыспавшимися. Сказалась беспокойная ночь. После того случая мы ещё трижды вскакивали от резкого, распиливающего на кусочки мозг звука. Неужели эти долбанные кретины – конструкторы не могли поставить другой сигнал, более мелодичный? И трижды Джолтон с помощью наружной сирены загонял неугомонных сурков в норы, а затем, плюхаясь в постель, каждый раз неизменно повторял:

– Ну всё, профессор, теперь-то мы точно поспим.

Только выпив кассонэ, мы почувствовали облегчение. Стакан терпкой, разбавленной для вкуса яблочным сиропом жидкости в считанные минуты восстановил нам силы, повысил тонус и зарядил энергией.

Одеваясь, я по привычке выглянул в окно, чтобы посмотреть на погоду, и замер. В метрах ста от нас в боевой стойке стоял пещерный червяк. Вот его голова метнулась в сторону и через секунду вернулась на место. Из хобота торчал, судорожно извиваясь, длинный крысиный хвост. Проглотив добычу, червяк снова замер по стойке «смирно» в ожидание новой жертвы. Посмотрев по сторонам, я обнаружил ещё одного червя, неподвижно возвышающегося над туманом красно-коричневым столбом. Ого! Да их тут, оказывается, много! Хотя… с чего это я решил, что он тут должен жить один?

– Проклятье! – услышал я вдруг за спиной возмущённый голос напарника; он стоял у другого окна, выходящего на противоположную сторону. – Только что на моих глазах этот говнюк сожрал крысу. Нет, вы поняли, профессор, какая-то вонючка преспокойно охотится в сорока метрах от нас! Сейчас я его угощу! Возможно, он не сможет переварить это, зато наглотается досыта.

Он выхватил «грифон» из кобуры, висевшей на стене, и направился к выходу, приговаривая:

– Сейчас я тебя накормлю досыта, червяк – переросток! Так, что тебе станет жарко! И ты сто раз, нет, тысячу раз пожалеешь о том, что съел Пачу!

Я решил остановить его. Похоже, что червей здесь было немало, и это бессмысленное убийство одного не сделало бы никакой погоды. Поэтому я сделал вид, что не слышал его тирады, и, когда он собрался открыть дверь, спросил самым непринужденным тоном:

– Вы уже пошли работать, Джолтон? А как же завтрак? И к тому же, ещё рано. За окном туман.

Мой легкомысленный вопрос сбил его с толку. Лицо его вытянулось от недоумения. Он даже не сразу нашёлся, что ответить.

– Там, – растерянно пробормотал он, – там червяк.

– Ну и что?

– Этот ходячий сортир сожрал Пачу!

– А вы уверены, Джолтон, что это тот самый червяк?

– В смысле? – опешил тот.

– Сейчас я вам объясню, в каком смысле, – я был спокоен, как никогда, и едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, глядя на идиотское выражение красавчика. – Если вы хотите отомстить за Пачу и убить именно того червя, который проглотил его, то я не против. Я даже подскажу вам, как его узнать. Когда этот глист убегал, я сделал на нем отметину. Так что присмотритесь к своей жертве. Если на его заднице имеется след от ожога, то можете смело спускать курок. А вот убийство, потехи ради, я не приветствую и вам не советую.

Ничего не понимая, Джолтон посмотрел мне в глаза – ну совсем как Джакст, – и вернулся к своему окну. Он долго в него вглядывался, наверное, искал отметину на заднице червя, затем резко повернулся ко мне.

– Какого чёрта! – нервно выкрикнул он. – Что можно разглядеть в таком тумане? И вообще, что вы хотели этим сказать, профессор? Что он не…

– Я хотел только одного, чтобы вы успокоились, Джолтон, и занялись завтраком. Сегодня по расписанию ваша очередь. Пока вы его приготовите, туман пройдёт, а с туманом исчезнут и черви.

– Черви? – встрепенулся он и недоуменно посмотрел на меня. – Вы сказали: «Черви»?

– Да, я сказал именно так! – похоже, моё спокойствие кончилось, но я старался держать себя в руках. – Там, – я кивнул на своё окно, – такая же картина. Даже ещё похлеще. Ну так что с того? Может, бросим работу и начнём войну? На голодный желудок это так здорово!

Бетчелл ничего не ответил. Он снова посмотрел на меня, теперь уже подозрительно – не разыгрываю ли я его? – и молча подошёл к моему окну. Черви были на месте. Пока туман держался, их охота продолжалась.

– Вот ничего себе! – воскликнул он в панике. – Да их же тут полно! Целая армия!

– Да, чёрт возьми! – всё же сорвался я. – Надо быть полным идиотом, чтобы полагать, что в этих бесчисленных норах обитает только один червяк. Вспомните библию, Джолтон! Бог каждую тварь сделал по паре. «Живите и размножайтесь!» – сказал он им. Вспомнили? Или вы считаете, что здешний Творец вылепил здесь всех в единственном экземпляре?

Красавчик отвернулся от окна и, слушая меня, тупо смотрел на стену.

– Ну и выбрали мы место, – тихо пробормотал он, когда я перестал кричать, и направился к холодильнику.

Я удивлённо вперился в его узкую ссутулившуюся спину. Этот псих-неврастеник даже не стал разводить антимонии, как это делал всегда, когда впадал в панику. Надо же! Хотя… я ведь тоже перестал любезничать и забыл про светские манеры. Суровая жизнь на Чиккории перевоспитывала нас, прививая нам качества настоящих мужчин. И не потихоньку, как бы исподволь, но настойчиво, а резко и сразу, с помощью «шоковой терапии».

Когда он открыл холодильник, я уже успокоился и, как ни в чём не бывало, сказал ему:

– Правильно, дружище, сейчас самое время подкрепиться. Туман вот-вот начнёт рассеиваться, а у нас так много работы.

После завтрака Джолтон сразу же принялся за взрывные работы. Клочья тумана ещё блуждали по равнине, цепляясь за траву, как за последнюю надежду остаться здесь, но его это не остановило. Черви исчезли, и этого было достаточно. Вместо одного фейерверка он устроил два. Первый, по его словам, не получился. Но при этом я не услышал ни одного недовольного выражения о неудавшемся взрыве. Наоборот, он с азартом насверлил новые скважины, заложил в них взрывчатку и с удовольствием нажал на кнопку. Без сомнения, всё это было проделано для того, чтобы наделать как можно больше шума.

Затем он с моей помощью переоборудовал « Скорпиона» в бульдозер и снова принялся ворочать взорванную землю, нарочито нажимая на педаль газа больше, чем того требовалось.

А я взялся за прежнюю работу. Бетонные болванки застыли, значительно уменьшившись в размерах, и я, освободив их от щитов, стал собирать новые формы.

После обеда, который готовил уже я, мы взялись забивать сваи. Грохот стоял такой, что ушам, не смотря на противошумные наушники, всё равно было больно. Этим мы занимались весь оставшийся день. Когда темнота, пронзённая блестящими точками звёзд, внезапно упала на равнину, мы забили все сваи, которые я изготовил. Пока Джолтон их заколачивал, я успел залить ещё тридцать форм.

Об ужине не было и речи. Снова распив на треть «Императора», мы завалились спать и проспали до утра без всяких приключений. Эту ночь, как и последующие, нас уже никто не беспокоил. Бетчелл не зря старался. Сурки, напуганные шумом, покинули равнину. И, похоже, кроме них и пещерных червей, здесь больше никто не жил.

65

К концу седьмого дня у нас закончилось всё: и строительный материал, и провиант, и аррата. За это время мы ударно потрудились: космодром был почти готов. По словам Джолтона, работы у нас осталась на полдня, самое большее – на день. Мне даже стало досадно, что у нас закончился материал. Если бы не эта беда, то завтра к вечеру, покончив с площадкой, мы вернулись бы на «Бриджитту». А на следующий день я, наконец-то, смог бы заняться своими прямыми обязанностями. А так придётся возвращаться сюда, чтобы завершить стройку, и потерять по времени, минимум, полтора земных суток.

Перед сном, намазываясь мазью, я предложил Джолтону поехать на «Бриджитту» рано утром после тумана, чтобы вернуться сюда как можно раньше и продолжить строительство. Если он не ошибся, и у нас действительно осталось так мало работы, то, возможно, к вечеру мы бы её завершили и, может быть, даже успели бы попасть на корабль до начала прилива. Мне просто не терпелось покончить с площадкой, чтобы успеть обследовать местность по ту сторону гор.

Тот охотно согласился. Близость завершения работ тоже подстёгивала его энтузиазм. После мы допили остатки второй бутылки «Императора» и, уткнувшись каждый в свою подушку, спокойно заснули.

Под утро нас опять разбудил противный, проникающий в душу сигнал тревоги, разогнав безмятежный сон. Я уже успел забыть о существовании зуммера, и теперь он действовал на меня так же, как в первый раз. Пока я, ничего не соображая, освобождался от одеяла, Джолтон подскочил к столу и отключил сторожа.

– Что там? – недовольным тоном спросил я. – Сурки вернулись?

– Напротив, – Джолтон, слегка побледневший, указал пальцем на монитор, – этот визит лишний раз доказывает, что они полностью исчезли. Это не понравилось одному типу, и он пришёл навести разборки.

– Что за тип? – не понял я спросонья.

– Во-от такой червячище!

Красавчик раскинул руки в стороны. Но даже его вытянутые длинные конечности не давали подлинного представления о диаметре тела пещерного червя. У меня волосы на голове зашевелились, когда я, выглянув в окно, увидел огромное красно-коричневое тело, на брюхе которого, словно от ветра, колыхались двадцатисантиметровые щупальца – щетинки.

Для охоты было ещё рано. Заходящая луна уже потеряла яркость, а тусклые звёзды практически сливались с полусумраком неба. На востоке горизонт только – только начинал розоветь, прорисовывая контуры верхушек гор. Но не было даже намёка на туман. Если этот червяк появился здесь, не дожидаясь благоприятных для него условий, тогда его действительно припекло. Сбежавшие сурки обрекли его на голодание, и он справедливо посчитал нас виновниками своих бед.

Червь стоял от нас всего в десяти шагах, беспрестанно яростно сокращая и разжимая кольца. Не обращая внимания на ослепляющий свет прожектора, он разглядывал трейлер с шестиметровой высоты. Таким же беспристрастным взглядом он смотрел когда-то на нас с Пачей, когда прикидывал, годимся ли мы ему в качестве жратвы или нет.

– Ну так, профессор, – Джолтон повернулся ко мне, – что будем делать?

Скрестив на груди руки, он упёрся задом о стол и попытался изобразить из себя бесстрашного парня. Этим он походил на самонадеянного мальчишку, который хорохорясь перед девчонкой, не обращал внимания на надвигающуюся реальную опасность, думая, что легко с нею справится. Его улыбка и бравада в этот момент выглядели нелепо и вызвали у меня раздражение. Если эта махина атакует наш вагончик, то тот попросту развалится. А затем червь за несколько секунд расправится с нами. Похоже, красавчик так не считал и продолжал геройствовать.

– Вы уже придумали, что сказать этому червяку, чтобы он не нервничал? – продолжил он в том же духе.

Прежде чем ответить, я снова взглянул в окно, узнать, что там делает враг, и заодно успокоиться ибо позёрство Джолтона стало меня раздражать. Червь был на том же месте и стоял так же не подвижно, только кольца стали сокращаться более интенсивней. Уняв недовольство, я посчитал, что пусть лучше будет идиотская улыбка, чем истерика, которая уж точно нам не поможет, и решил подхватить его шутливый тон.

– А вы думаете, он поймёт? Уверен, он не знаком с нашим языком.

– Тогда как быть? Нужно же как-то убедить его, чтобы он проваливал отсюда.

– Нужно, – согласился я и, мило улыбнувшись, добавил. – Потому что, если он начнет буянить, от трейлера ничего не останется.

Ухмылка под усами моментально исчезла. Джолтон встрепенулся, раскрестил руки и подскочил на ноги.

– Вы в самом деле так думаете, профессор? – напрягся он.

– Тут и думать нечего, – отмахнулся я и предложил. – Пока у нас есть ещё время, может, вы попробуете пообщаться с ним, а, Джолтон? Вдруг у вас получится? Ведь когда-то вы почти нашли общий язык с сурком.

– Действительно, может, попробовать?

Бетчелл поддержал мою шутку, но бледность его лица говорила о том, что теперь ему совсем не до смеха.

– Чёрт! – встрепенулся я, увидев, что кольца червя стали собираться в мешок. – Начинается!

– Что? – Джолтон всем телом резко повернулся к монитору, не понимая, что могло меня так напугать. – Что случилось, профессор?

– Сейчас он будет ломать наш трейлер…

Не успел я договорить, как страшной силы удар свалил нас на пол и едва не перевернул вагончик. Крыша затрещала, провисла, но выдержала. Странно, но удар был нанесён с другой стороны. Выходит, червяк был не один. Пока он готовился к атаке, другой перешёл в наступление. Если их не остановить, то через пару минут они разнесут вагончик в щепки. И нас тоже.

Трейлер ещё раскачивался на рессорах, когда на него обрушился новый удар. Это уже постарался мой знакомый. Джолтон, кинувшийся было к своему «грифону», отлетел к противоположной стене и распластался на моей кровати. Я же к этому моменту успел только встать на ноги. Стараясь удержать равновесие, собирался выглянуть в окно, чтобы убедиться в правильности своей догадки, как меня снова швырнуло на пол. При падении я больно ударился плечом о кровать.

– Проклятье! – испуганно заорал Бетчелл, барахтаясь в моей постели. – Да он совсем спятил, червяк чёртов!

– Есть от чего!

Я попытался шутить, чтобы взбодрить напарника, который ещё не понял, что нас атакует не один червяк. Но тому было уже не до шуток; бравада сгинула, уступив место страху. Впрочем, мне тоже было не до геройства. Ещё несколько таких ударов, и наш вагончик прикажет долго жить. А что будет с нами – тут даже гадать не надо.

Джолтону, наконец-то, всё-таки удалось подняться на ноги. Он подскочил к стене, где висел его «грифон», но только потянулся за пистолетом, как очередная атака опять отбросила его на мою кровать.

На этот раз трейлер не выдержал. Один лист внутренней обшивки крыши, служивший потолком, лопнул и вместе с заклепками рухнул на пол. Стекла в обоих окнах треснули. Из одной рамы выпал кусок стекла и в образовавшуюся брешь, как вода в пробитый трюм, хлынул поток зловония.

– О, боже! – в панике завопил красавчик. – Да мы же сейчас задохнёмся!

И тут до меня дошло.

– Сирена!! – закричал я ему сам не свой. – Джолтон, включите сирену!!

Тот понял меня и сразу кинулся к компьютеру. Но добраться до стола не успел. Новый удар по трейлеру сбил его с ног.

От этого удара с треском, похожим на выстрел, разломился второй лист на потолке, дав мне прекрасную возможность сквозь образовавшуюся щель увидеть ночное небо. Не выдержала и верхняя перекладина крыши. Она прогнулась, деформировав стену, и рама, выскользнув из перекошенного проёма, упала мне на голову. Стёкла разбились, осыпав меня осколками. Один из них порезал щеку.

Но я не придал этому значения, потому что было совсем не до этого. В данный момент меня больше всего волновала судьба трейлера. Ещё один удар, и он развалится, предоставив нас разъярённым червям. Нужно было срочно каким-то образом включить сирену. Я был уверен, что это было наше единственное спасение, потому что при таком темпе атак добраться до пистолетов, висевших на стене, мы вряд ли успеем. Но мне до пульта было метра четыре, к тому же, я понятия не имел, какую кнопку следовало нажать, а Джолтон же был рядом. Ему нужно было только подняться с пола. Но он почему-то не торопился это делать. Наверное, при падении ударился головой и отключился.

– Джолтон! – всё же закричал я, надеясь, что он меня услышит. – Немедленно встаньте! Встаньте и включите эту долбанную сирену! Иначе нам хана! Трейлер больше не выдержит!

Бетчелл услышал. Он вздрогнул, будто очнулся от сна, и посмотрел на меня ничего непонимающими глазами.

– Включи сирену, чёрт тебя подери! – заорал я тогда, переходя на «ты».

Тот поднялся, словно зомби, и, навалившись на стол, дотянулся до нужной клавиши. Снаружи надрывно завыла сирена, и заплясали оранжевые блики маячков. Эффект оказался потрясающим. На мониторе, валявшемся на полу, мне хорошо было видно, как червяк, готовый ринуться в бой, дёрнулся, будто его ударило током, когда из динамика вырвались первые звуки сирены, и упал в сторону.

Удары прекратились. Мы победили, и теперь можно было расслабиться. Но радоваться, как оказалось, было ещё рано. Запашок в трейлере стоял такой, словно все нечистоты Данкары сконцентрировались в нём. Атаки кончились, возбуждённость, вызванная ими, спала, и организм стал более чувствителен к зловонию. После очередного вдоха, желудок тут же скрутил спазм, а к горлу подкатила тошнота.

Чтобы не нагадить в помещении, я выскочил наружу и не успел сделать пару шагов, как желудок вывернуло наизнанку. Правда, содержимого было мало, в основном – желчь. Горло засаднило, а во рту появился привкус горечи. Обтираясь, я осмотрелся, оценивая обстановку. Четыре червя в рассыпную улепётывали в сторону гор. Надо же, а у этих тварей, оказывается, есть разум, раз они смогли объединиться в борьбе с общим врагом. И нападали они не хаотично, а словно по заранее спланированному сценарию…

Из трейлера донеслись звуки, оборвав мои мысли. Натянув майку на нос, я заглянул внутрь. Джолтон не успел добежать до двери, и к тошнотворной атмосфере прибавился запах кислятины. От неприятного вида на полу меня чуть опять вырвало. Проблевавшись, Джолтон поднял монитор и попытался поставить его на место, но подставка у того оказалась сломанной. Уложив его на стол, он повернулся ко мне. Он был бледен, но под взъерошенными усами сияла торжествующая улыбка. Стянув со спинки своей кровати полотенце, он закрыл им нос и торжествующе произнёс:

– По-моему, мы победили, а, профессор?

– По-моему, тоже, – в тон ему ответил я и, осмотрев наше жилище, имевшее жалкий вид, печально добавил. – Но какой ценой!

– Да бог с ней, с этой ценой, – отмахнулся красавчик. – Зато мы живы.

– Это верно.

– Вы ранены? – Джолтон постучал пальцем по своей левой щеке. – У вас здесь кровь.

– А, ерунда, зацепило малость, – я достал из шкафа полотенце и осторожно вытер им лицо.

– Нет, а здорово он задал дёру, даже, профессор? – Джолтон всё ещё был возбуждён и никак не мог успокоиться.

– Он очень торопился, – согласился я, поднимая с пола кусок разбитого зеркала и осматривая рану.

Порез был неглубоким. Он пересекал щеку наискось от верхней скулы до рта и уже не кровоточил. Ещё не зажил ожог на правой щеке, а я уже заполучил новую отметину на левой. Возможно, они останутся на всю жизнь. Что ж, ничего страшного, ведь шрамы мужчину украшают.

– А как он вилял задницей! Вы видели, профессор? Да любая шлюха с Корл-Ходда умерла бы от зависти.

– Но напоследок он нам всё-таки напакостил.

– Ещё как! – возмутился тот. – Такая вонища! Меня стошнило даже.

– Меня тоже.

– Только я не успел выскочить, как вы.

– Это плохо.

– Он, наверное, как скунс, смрадным запахом защищается от врагов, – предположил Джолтон, похоже, нисколько не раскаиваясь в том, что испачкал пол. – Вы как думаете, профессор?

– А они у него имеются?

– Не знаю, – сразу насторожился напарник. – Вы хотите сказать…

– Не волнуйтесь, – перебил я его. – Он ведь по сути своей всего-навсего дождевой червяк, только в тысячу раз больше размерами. Думаю, для того чтобы передвигать своё мощное тело, он вынужден питаться сурками, для переработки которых его желудок не приспособлен. Вот он и страдает метеоризмом, время от времени испускает этот тошнотворный запах. Поэтому вряд ли среди здешних обитателей найдётся желающий полакомиться этой вонючкой.

– Возможно, вы правы, профессор, – красавчик расслабился и перевёл разговор на другую тему. – А вы вовремя вспомнили о сирене. Я так про неё напрочь забыл.

– Сам не знаю, как это получилось. Просто вспомнил, как на неё среагировали сурки. Вот и подумал, вдруг она червю тоже не понравится. К счастью, так оно и вышло.

– Вы – голова, профессор, – похвалил он меня и после, не удержавшись, радостно воскликнул. – Нет, и всё же, как он от нас удирал, а!

– Мы бы его не догнали, это точно.

Мы рассмеялись, довольные победой над пещерным червем. Джолтон по-прежнему считал, что тот был один, а я не стал переубеждать его в этом.