Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

Из дневника профессора Гаросса

52

– Отличное местечко! Не правда ли, профессор?

Перед нами распростёрлась обширная равнина, окружённая высоченными каскадами гор и окаймлённая кустарниками и деревьями, совсем не похожими на тропическую растительность. Мы только что вышли из мрака подземного лабиринта, глаза ещё не привыкли к яркому дневному свету, и всё же невозможно было сразу не оценить великолепие открывшегося ландшафта. Это был природный амфитеатр, изолированный от остального мира. Лучшее место для космодрома трудно было себе и представить.

– Потрясающе! – продолжал ликовать Джолтон. – Наконец-то мы нашли то, что нам нужно! И теперь нам ни к чему больше скитаться.

– Ну, на счёт скитаний вы ошиблись, – поправил я его. – Не забывайте, Джолтон, мне ещё нужно обследовать эту планету. И вам придётся помогать мне в этом.

На это замечание Бетчелл предпочёл отмолчаться. Впрочем, я и не настаивал на ответе. Лёгкий ветерок приносил с равнины запах свежей зелени. Аромат полевых цветов после тошнотворного амбре пещеры приятно щекотал ноздри. Вдыхая полной грудью, я наслаждался идиллией, совсем забыв об опасности, которой мы подвергались несколько минут назад.

А несколько минут назад, выходя из пещеры, мы наткнулись на старого знакомого – летающего гибрида. Нагнав на нас жути диким хохотом, он, ловко семеня толстыми трёхпалыми лапами, двинулся нам на встречу. Своих намерений он не скрывал, чем ещё более угнетающе подействовал на нас.

Но на этот раз мой разум – чему я был очень рад, – не поддался панике и не дал победить себя страху. Благодаря этому я сразу сообразил, что если мы побежим, то непременно заблудимся в этом лабиринте. Поэтому сразу пресёк попытку Джолтона убежать, поймав его за руку и рывком вернув назад. Затем выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил в ящера. Но я был слишком возбуждён для меткого выстрела, а, возможно, подспудно просто не хотел его убивать, и луч «грифона», пройдя над головой дракона, истратил колоссальную энергию на то, чтобы срезать с потолка сталактитовую сосульку.

То ли шум упавшего и разбившегося на куски сталактита напугал носорогокрокодила, то ли жар луча всё же достал его и опалил голову, но после выстрела тот развернулся и, смешно расставив в стороны крылья, пингвиньей походкой поспешил к выходу. Перед тем как улететь, он издал недовольный крик, отчего у меня мурашки пробежали по коже.

Мы выждали минут пять, прежде чем осмелились выйти наружу и окунулись в приятный солнечный день…

– Вот повезло, так повезло. Нам просто чертовски повезло, да, профессор?

Джолотон лежал в траве и, заложив руки под голову, со счастливым видом взирал на голубизну бездонного неба.

Я не ответил. Стоя по колено в молодой сочной траве, и любуясь великолепием зелёного ковра, на котором цветами всевозможных расцветок были вытканы замысловатые узоры, я вдруг с горечью осознал, что всё это уже было. Давным-давно. Много миллионов лет назад за миллионы световых лет отсюда. Да, всё начиналось именно так. Сколько времени и упорства понадобилось Природе, чтобы создать этот разнообразный мир растений и животных, и как быстро человек, существо разумное, смог уничтожить всё это…

– Профессор! – опять окликнул меня Джолтон, приподнявшись на локте. – Вам не приходило в голову, каким образом в «Спейсере» докопались до этого чудного шарика, а? Тот старикашка с проржавевшей глоткой так ведь ничего и не сказал. Может, они вычислили её на своих сверхновых компьютерах? Такое возможно, профессор?

– Вряд ли тут можно что-либо вычислить, – уклончиво ответил я. – Пока ещё никто не определил, почему при равных условиях в одном месте происходит брожение белкового вещества, а в другом нет. Доподлинно лишь известно, что возникновение жизни невозможно без достаточного количества тепла. Его должно быть не слишком много, не слишком мало, а именно достаточное количество. А ещё необходим толчок, который послужил бы началом возникновения примитивных микроорганизмов. Этот толчок невозможно рассчитать.

– Тогда как же они узнали о ней?

– Не знаю. Думаю, это их большой-большой секрет. И не стоит, Джолтон, ломать себе голову над этим.

Чтобы дать ему понять, что разговор окончен, я занялся съёмкой. Джакст должен увидеть эту равнину и одобрить наш выбор. Начал я с дальних планов, постепенно переходя на ближние. Добравшись до Джолтона, по-прежнему лежащего в траве, я немного задержался на нём, смакуя его мечтательный вид, затем перевёл камеру влево и поймал в объектив ещё одного представителя коренного населения фауны Чиккории. Немедленно прекратив съемку, я уставился на него поверх камеры, а правая рука машинально потянулась за пистолетом.

Абориген был шустрым и небольшим, по меркам Чиккории, зверьком. Всего сантиметров семьдесят – восемьдесят в длину. Он то и дело шнырял в густой траве, затем вставал «столбиком», тревожно осматривался и, быстро съев что-то съедобное, которое крепко сжимал передними лапами, снова принимался за поиски. На нас он не обращал внимания, хотя и вёл себя настороженно. Это подтвердило мою догадку, что «гомо сапиенс» здесь ещё не появлялся.

Когда до меня дошло, что этот абориген, питающийся травами и их кореньями, не может представлять нам угрозу, я испытал облегчение. Опасение сменилось любопытством, и я с интересом стал рассматривать зверька. Как и растительность равнины, он резко отличался от своих собратьев, которых нам до сих пор приходилось видеть. И не только габаритами. Это было нечто среднее между динозаврами и млекопитающими. Лапы, брюшко и длинный хвост аборигена покрывала чешуя серого цвета. А всё остальное было покрыто густой серой шерстью. По манере стоять «столбиком» он напоминал обыкновенного сурка, но хвост и острая морда делали его более схожим с крысой. И всё же я предпочёл назвать его сурком.

Вот он снова исчез в траве и, некоторое время спустя, встал столбиком совсем рядом с Бетчеллом. Это меня сразу встревожило. Но увидев, что сурок принялся за еду, даже не замечая его, я успокоился и погрузился в раздумья. Этот сурок был великолепным экземпляром. Учитывая его размеры, его можно было легко доставить живым на Землю. Тетси усыпила бы его так же, как и нас, и он спокойно проспал бы весь полёт. Я уже представил себе ошеломлённое лицо академика Сосунза из Ойдена, как испуганный вопль Джолтона разогнал мои грёзы.

Размышляя, я всё же не спускал с сурка камеру, снимая его трапезу. Он оказался ещё и любопытным. Наконец-то обнаружив присутствие человека, он, очевидно, решил узнать, что это такое, и ткнулся носом в его шевелюру. Джолтон почувствовал это прикосновение и, резко обернувшись, чтобы посмотреть, что это там мешает ему наслаждаться красотой и покоем, столкнулся с ним нос к носу. Пару секунд они, ошарашенные, испуганно смотрели друг на друга. Этого времени ему вполне хватило, чтобы осознать, что он видит перед собой морду гигантской крысы. И тогда он издал такой крик, что перепугал не только меня и сурка, но и всех обитателей равнины. Подскочив как ошпаренный, он поспешил ко мне, на ходу доставая пистолет.

Эта сценка позабавила меня, и мне захотелось немного подтрунить над ним. Хотя я не был уверен, что повёл бы по-иному, оказавшись на его месте.

– С чего это вы там раскричались, Джолтон? – с серьёзным видом полюбопытствовал я. – Или это вы так радовались тому, что мы нашли эту равнину?

– Ну что это за планета такая! – вместо ответа в сердцах возмутился он. – Ни на минуту нельзя расслабиться. С ума сойти можно! С тех пор как мы на Чиккории, я ещё ни одной ночи не спал спокойно… Эти уроды преследуют меня даже во сне.

Он, конечно же, всё преувеличивал, этот красавчик-неврастеник. Только что он безмятежно лежал в траве и совсем ни о чём таком не думал. Я пропустил мимо ушей его излияния и, занявшись съёмкой, снова спросил:

– Так что случилось-то?

– Вы видели её, профессор?

– Кого?

– Здоровенную крысу! Она была ростом с собаку!!

– У неё была серая шерсть и ещё маленькие острые зубки, способные прокусить глотку?

– Да, – Джолтон посмотрел на меня, пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно. – Так вы видели эту крысу?

– Я предпочитаю называть этого зверька сурком. Вы видели, как он ловко стоит «столбиком»? Нет? А жаль. Крысы так не умеют…

– Да какая к чёрту разница!

– Для вас, несведущего, может быть, а для меня – большая. Вы только что насмерть перепугали превосходный экземпляр, Джолтон. Я собирался доставить его на нашу планету.

– Вы издеваетесь, профессор? – вскипел он. – Эта тварь чуть меня не укусила!

– А мне показалось, что это вы на неё набросились…

– Да хватит вам паясничать, в конце концов! – разозлился Бетчелл не на шутку. – Что вы строите из себя саму невозмутимость? Посмотрел бы я на вас, когда эта крыса попыталась бы откусить нос вам.

– Ну что вы завелись, Джолтон? – я прекратил съёмку и повернулся к нему. – Вам давно пора понять, если мы будем только пугаться и изводить себя нытьём, то скоро сойдём с ума или погибнем. Чтобы выжить и остаться при этом нормальными людьми, нам нужно почаще шутить и смеяться над этими шутками.

– Только не над такими!

– И над такими – тоже. Смех побеждает страх, восстанавливает силы и продлевает жизнь. А злорадный смех полезен вдвойне.

– Да ну вас!

Джолтон с обиженным видом сел. Но тут же встрепенулся и завертел головой. Убедившись, что поблизости опасности нет, успокоился.

– Проклятье! – опять начал он. – Только начнёшь приходить в норму, как обязательно найдётся кто-то, чтобы загнать твоё сердце в пятки. И если тебя не съели сегодня, то это ещё не значит, что ты можешь радоваться этому. Потому что тебя запросто могут сожрать завтра.

Он помолчал немного и с горечью добавил:

– Господи, по скорее бы это всё закончилось! Иначе я точно свихнусь.

– А это уже зависит от вас, Джолтон, – напомнил я. – Место мы нашли. Сколько времени вам понадобиться на строительство?

– На полигоне с двумя помощниками я управлялся за неделю.

– Вам проще. Мне понадобиться несколько жизней, чтобы выполнить своё задание хотя бы на треть. Вот так-то!

– Да ерунда всё это! – вдруг выкрикнул он и, со злостью хлопнув себя по коленкам, сорвался с места.– Все эти чёртовы задания! И ничего тут от меня не зависит! Всё зависит от того, сможет ли Джакст починить своё корыто!

53

Джолтона прорвало. Он говорил и говорил, и никакими силами невозможно было его остановить. Я молчал, не пытаясь его успокоить, и терпеливо ждал, когда он выдохнется. Это был обыкновенный нервный срыв, и он обычно проходит, если дать человеку выговориться. Да и что я мог сказать ему в утешение, если сам чувствовал то же самое?

Он успокоился внезапно, так же, как и завёлся.

– А теперь, может, займёмся работой? – спросил я, когда он замолчал.

– Да, – как ни в чём не бывало согласился он и, посмотрев на солнце, добавил. – Надо поторопиться, чтобы успеть вернуться вовремя.

Он тут же принялся распаковывать вещи, которые мы принесли с собой. Я, как мог, помогал ему. На сегодня решили сделать главное: проверку на сейсмическую и вулканическую активность, радиацию, чего-то там ещё, мне не знакомое, и всё. Место, конечно, было идеальным, но если обнаружатся очаги землетрясений и вулканической деятельности или что-то там с почвой, то нам придётся начать новые поиски. А если же повезёт, то основную работу мы начнём завтра с утра.

Когда мы закончили, солнце уже сдвинулось с зенита и начало продвигаться к западу. Результаты анализов развеяли все опасения и приподняли нам настроение. Добавило настроение и то обстоятельство, что по времени мы успевали вернуться на «Бриджитту» задолго до прилива.

Доев остатки провианта, мы собрались в обратный путь, как увидели в небе тёмный силуэт уже знакомого нам летающего гибрида. Похоже, охота за нами ещё не закончилась. Мне, конечно, интересно было наблюдать, как такая махина парит в воздухе, но я совсем не был рад его появлению. А тот не спеша сделал несколько кругов над равниной и вдруг камнем упал вниз. Послышался надрывный поросячий визг, и тут же ящер взмыл вверх. В когтях его барахтался и отчаянно визжал толстый сурок.

Сурков здесь было много. Во время работы мы постоянно натыкались на их норы. Это нас не испугало, так как, несмотря на хищный вид, они были очень дружелюбны и пугливы. Но то, что они служат пищей драконам, встревожило меня не на шутку. Когда-нибудь летающие монстры могут перепутать нас с ними. Наверное, Джолтон подумал то же самое. Лицо его недовольно нахмурилось. Я не стал ждать, когда он сообщит мне о своём открытии, и поспешил прочь с равнины.

Теперь мы были налегке, поскольку весь провиант был использован, а аппаратуру и инструмент мы спрятали в одной из пещер, и потому шли так быстро, насколько позволяла темнота пещеры. Перед выходом в главный тоннель, где Джолтон умудрился упасть и потерять пистолет, мы немного задержались, чтобы найти его «грифон».

Ну вот, наконец-то, впереди светлым пятном замаячил выход. А там тропа Гигантов и «Бриджитта». Осталось каких-то часа два хода. Ноги сами увеличили скорость. В этот момент я потерял бдительность и тут же поплатился за это. Солнце не проникало глубоко в пещеру, и потому пол в том месте был всё ещё влажным. Не успел я отвлечься, порадовавшись скорому и, главное, удачному окончанию экспедиции, как правая нога, соскользнув, резко ушла в сторону. Я опомниться не успел, как распластался на животе и за считанные секунды боком скатился в реку. Та непременно увлекла бы меня своим течением и разбила бы о глыбы, если бы я случайно не зацепился пальцами за кромку выступавшего камня. Держась за него, как за спасительную соломинку, я отчаянно сопротивлялся мощному потоку, ожидая помощи Джолтона, который шёл следом за мной. Тот, к моему счастью, среагировал моментально. Достал моток веревки и кинул один её конец мне. Я сначала ухватился за неё одной рукой и намотал на кулак. Затем взялся второй и попробовал подтянуться. Но течение было таким сильным, что у меня ничего не получилось.

– Тяни! – закричал я тогда Джолтону, но в таком грохоте он, естественно, ничего не услышал.

Но он сам догадался и стал вытягивать меня берег. И тут кто-то, ухватившись за правый ботинок, потянул меня на дно. Или это мне показалось? Может, Джолтон просто ослабил потуги? Охваченный ужасом мозг мог придумать что угодно. В реке с ледяной водой и с таким непостижимым течением вряд ли кто мог ужиться. Как бы то ни было, но Джолтону понадобилось немало усилий, чтобы вызволить меня из водяного плена.

Не смотря на кратковременное пребывание в студёной купели, я окоченел на столько, что с трудом шевелил конечностями. С горем пополам мы добрались до места, где палящее солнце высушило камни. Угроза свалиться в реку миновала, и тогда напарник взвалил меня себе на спину и почти бегом вынес из пещеры. А после усадил у входа, подставив под лучи заходящего солнца. Пока я стучал зубами и старался растереть онемевшие от холода ноги, он достал из тощего рюкзака фляжку, отпил сам и влил мне. Кассонэ восстановил силы и даже немного согрел, чего я от него не ожидал. Затем Джолтон заставил меня раздеться. Пока мы выжимали и складывали в рюкзак мокрое бельё, я согрелся. По крайней мере, перестал лязгать зубами и трястись. Обувая ботинки, я обнаружил на правом каблуке четыре глубокие вмятины, по две с каждой стороны.

– Какой-то идиот всё-таки живёт в этой чёртовой речке, – сделал я вслух неутешительный вывод.

– Что вы сказали? – раздался тут же встревоженный голос моего спасителя.

– Ничего. Просто мысли вслух, – я быстро обул ботинок и выпрямился. – Ну всё, Джолтон, я готов. Идёмте…

По площадке промелькнула тень, скользнула по пандусу и заскользила по воде. Над нами, размахивая перепончатыми крыльями, пролетел дракон.

– Ах ты, ублюдок! – Бетчелл в ярости выхватил пистолет и выстрелил, но промахнулся.

Сделав крюк, гибрид скрылся за скалой, у которой начиналась тропа Гигантов.

Нам предстояла трёхкилометровая пробежка по открытой местности, и появление носорогокрокодила не придало уверенности в нашей безопасности. Этот уродец был явно к нам не равнодушен. Но идти-то надо было! Зажав в руках пистолеты, мы побежали изо всех, как на соревнованиях. Только здесь призом была не медаль, а жизнь.

Опасный участок мы проскочили на одном дыхании и выскочили на тропу Гигантов перед самым носом вожака многочисленного семейства ящеров. Я не успел сообразить к какому виду земных динозавров его отнести, как его грозный рык заставил меня дать такого стрекача, что позавидовали бы именитые легкоатлеты. Следом, не отставая от меня, бежал Джолтон.

Остановился я только тогда, когда угасающее действие энергетика стала сменяться усталостью. К тому моменту мы подбегали ко второй по счёту от водопада горстки камней. Добравшись до неё, я и решил немного передохнуть. Джолтон встал рядом. Прежде чем прислониться к валуну, как это сделал я, он проверил, нет ли погони и чего-либо опасного вокруг. Ничего не обнаружив, он расслабился и прислонился спиной к нагретому за день камню.

– Вот урод! – выругался он вдруг

Я понял, кого он имел в виду – динозавра, нагнавшего на нас страха на водопое, – и согласился с ним.

– Точно! Ну и шуточки же у него.

Немного отдышавшись, мы опять приняли кассонэ – время поджимало, и восстанавливать силы естественным путем было некогда. Раз рептилии пошли на водопой, значит, скоро начнётся прилив. И хотя до «Бриджитты» оставалось каких-то метров шестьсот, всё равно незачем было тратить время попусту. Это в зените солнце висело бесконечно долго, зато закатывалось быстро, точно торопилось лечь отдохнуть. Стало прохладно. Я сразу почувствовал это обнажённым телом. Нет, надо спешить. Только я хотел сказать об этом напарнику, как из джунглей донёсся шум, затем рычание. В глубине леса заколыхались деревья. Джолтон вскочил, рука молниеносно достала «грифон».

– Пойдём здесь, – сказал я и первым полез на камень.

Возражений не последовало. Джолтон молча последовал за мной.

Вскарабкиваясь на очередной валун, я вдруг заметил под ногтями грязь. Когда мыл руки после окончания работы, её не было, так как работал в специальных перчатках. А внимание обратил, потому что ногти давно следовало подстричь. Откуда она взялась? Когда ухватился за камень, чтобы удержаться и не исчезнуть в реке?

Преодолев россыпь, я остановился перевести дух, а заодно разобраться во взволновавшем меня вопросе. Спрыгнув с камня, я правым мизинцем выковырял грязь из-под ногтя большого пальца левой руки. В джунглях почва была красно-бурой, в горах серо-коричневая, а эта грязь больше походила на чернозём. Я мало что понимал в почвоведении, но разность в цвете навела меня на одну мысль. Под тревожным взглядом Джолтона я размял комочек между пальцами. Он был жирным и вязким, что подтвердило мой вывод. Это открытие озадачило меня. Откуда же он взялся в пещере, где один отшлифованный базальт? Занесла река с той стороны гор? Возможно. Тогда, исходя из…

Напарник осторожно тронул меня за плечо и, стараясь не разозлить, проговорил:

– Успокойтесь, профессор, мы уже почти дома.

– Как вы думаете, Джолтон, что это? – поинтересовался я у него, показывая комочек на ладони.

– Разве это не грязь? – он с недоумением посмотрел на меня.

Я рассмеялся, чем смутил его ещё больше. Боюсь, он стал подозревать меня в сумасшествии. Чтобы разубедить его, я согласился с ним.

– Пожалуй, вы правы, – и предложил. – Идёмте, Джолтон. У нас и так мало времени.

Тот пошёл рядом и, стараясь не отставать, изредка бросал на меня изучающий взгляд. Наверное, хотел убедиться, что я всё ещё в здравом уме. Неожиданно он оживился. Затем остановился и, ткнув пальцем в сторону моря, возбуждённо воскликнул:

– Смотрите, профессор!

Позади нас из воды на берег выбрались несколько рептилий. «Попугайчики», как окрестил их Джолтон за их клюв. Разбившись на пары, они затрусили к валунам, где находились их убежища. Настоящая животная идиллия! Влюблённые парочки возвращаются домой. Это у них что, променад перед приливом? Я достал видеокамеру и стал снимать.

Поглощённый съёмкой, я не сразу среагировал на пронёсшийся над головой шум. Лишь боковым зрением заметил громадную тень, промелькнувшую на песке. Когда спохватился, гибрид уже летел над морем, широко раскинув крылья. Опять этот урод! А я-то думал, что он от нас отстал, удовлетворившись сурком. На сегодня, по крайней мере. Выходит, я ошибся. Охота продолжалась. Ну-ну.

Мы стояли на открытом пространстве. Чтобы спрятаться от ящера под ближайшим валуном, нужно было пробежать метров сто. По зыбкому песку проделать это не так-то легко. Да, он удачно выбрал время для нападения. Но позади меня стоял напарник, и потому я не испугался его появлению и, возобновив съёмку, успел заснять, как перепуганные «попугайчики» один за другим прятались по норам.

Дракон пошёл на второй круг. Я не мог упустить такой случай прибавить к своей коллекции порхающего гиганта и крикнул Бетчеллу, чтобы он был готов отразить возможную атаку. Я ведь не забыл, как он ловко расправился с крокодилом, и сейчас, понадеявшись на него, не очень-то заботился о своей безопасности. Но на этот раз Джолтон оплошал.

А носорогокрокодил тем временем, описав над нами полукруг, вдруг неожиданно проделал в воздухе рискованный трюк, словно большой вес не тяготил его, и в считанные секунды оказался перед нами. Хитрая бестия! Ловкость такой махины была достойна восхищения, если бы это не касалось наших жизней.

Увидев перед собой раскрытую пасть с острыми зубами, увенчанную рогом, и глаза, налитые кровью, я совершенно потерял голову от страха, но всё-таки успел упасть на песок и тем самым избежал острых когтей.

Какое-то время я пребывал в коматозном состоянии. Когда шок прошёл, до меня донёсся отчаянный крик напарника.

– Профессор, стреляйте! Стреляйте скорее!

Я обернулся и увидел, что Джолтон исчез, а гибрид с трепыхавшейся в когтях добычей летел в сторону джунглей, с каждым взмахом поднимаясь всё выше. Вот и закончилась его охота!

– Стреляй же, идиот! Чего ты ждёшь? Давай, Гаросс, стреляй!

Истошные вопли вернули меня к действительности. Я вскочил, подобрал оброненный красавчиком «грифон», прицелился и… понял, что уже ни чем не могу ему помочь. Они были слишком высоко. Если я и попаду в ящера, то, упав с такой высоты, Джолтон всё равно разобьётся. К тому же руки у меня дрожали, и я не мог поручиться, что не задену его. Проклятье! Но что я скажу ребятам? Что погиб ещё один из нас?

Я поднял камеру и стал снимать последние минуты жизни своего товарища…