Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

Разгоревшееся пламя с жадностью пожирало жертвоприношения. Густой дым столбом поднимался к небу, разнося по округе невыносимый запах палёной шерсти и жареного мяса. Но никто не обращал на это внимания. Все слушали голос, пророчащий будущее.

В заключении прозвучала фраза, которую я не разобрал. Недовольный ропот пробежал среди южных сокутов. Тень никак не среагировала на это. Багровый круг стал меркнуть, и человек вместе с ним растворился в воздухе. Такую чертовщину я не видел даже в фантастических фильмах. Пока я соображал, что к чему, пытаясь объяснить этот трюк с научной точки зрения, ко мне подошёл Корсано.

– Бог Солнца призывает к себе своего посланника, – торжественно объявил он и после небольшой паузы с грустью добавил. – Он может призвать тебя совсем.

Я ничего не успел ответить. Ко мне подошли два стражника жрецов и взяли меня за плечи, наверное, на тот случай, если я начну упираться, как Фалар. В их сопровождении я направился к храму, заранее предполагая, что меня ожидает. Сопротивляться было бесполезно. В прошлый раз нас не спасло наличие пистолетов, а сейчас безоружному… Жаль, что я не смог помочь сокутам улучшить жизнь. Что ж… такова воля бога Солнца.

Я покорно, стараясь сохранять спокойствие, вошёл в жертвенный зал и остановился у алтаря. Послышался тихий лязг, и дверь за нами с лёгким скрежетом закрылась. Затем со всех сторон из-под стен повалил густой дым и стал быстро заполнять пространство. Запах у него был какой-то странный, но приятный. Я с интересом наблюдал, как исчезают в нём мои ноги и мои конвоиры.

Когда дым полностью заполнил зал, меня отпустили. Я напряг слух, но так и не услышал, как ушли стражники. А, может, они и не ушли вовсе? Стоят рядом и ждут команды… Тут я почувствовал, как чья-то мягкая потная ладонь взяла меня за руку и увлекла за собой. Я послушно повиновался, заинтригованный тем, что будет дальше. Если меня хотели принести в жертву, то уже сделали бы это. Алтарь-то – вот он, рядом. Значит, им от меня что-то было нужно. К моему удивлению, мы прошли всего несколько шагов и остановились. Снова послышался глухой лязг. Дым стал быстро исчезать, и я увидел перед собой… Кого бы вы думали? Передо мной стоял Фалар…

85

Вот так я встретился с товарищем, которого давно считал мёртвым. Мы оба были так рады этой встрече, что долго не могли произнести что-либо существенное, кроме как: «Фалар!», «Сторг!», «Чёрт возьми!», «Ну и ну!».

Фалар сильно изменился. Растолстел, стал тучным и неуклюжим, что говорило о его малоподвижном образе жизни. Тщательно выбритая голова из-за откормленной физиономии казалась круглой. На мощной жирной шее висело ожерелье из фигурок животных, сделанных из бронзы, а в левом ухе сверкала серьга – до блеска начищенный серебряный шарик. В общем, из восьмидесятикилограммового землянина он превратился в чиккорийского жреца весом килограммов в сто пятьдесят.

Когда мы наконец-то убедились, что мы – это мы, и что мы оба, слава богу, живы и здоровы, Фалар провёл меня к жарко пылающему камину и усадил на плетёный стул. Комната, где мы находились, была небольшой и достаточно освещалась огнём из камина. Разглядев на мне костюм из замши, Фалар удивлённо воскликнул:

– А ты время зря не терял, а?

– Ты вроде бы тоже, если судить по твоей наружности. Тебя что, специально откармливают?

– Нет, разумеется. Я прохожу первый путь жреца, и мои занятия не способствуют похудению. Мой организм, привыкший к постоянным физическим нагрузкам и вдруг лишившийся их, ответил на это неадекватно. Но жрецы сказали, когда организм адаптируется, я сбавлю килограмм двадцать.

– Стройности тебе это всё равно не прибавит.

– Зато буду чувствовать себя легче.

Так мы перебрасывались шутками ещё минут двадцать. Затем Фалар сходу стал убеждать меня остаться с ним.

– Жрецы – это общество избранных, – с горячностью говорил он. – Они обладают такими мистическими знаниями, о которых на Земле даже понятия не имеют. Эти знания дают им могучую силу, которая возвышает их над остальными. Если бы я не видел всего этого своими глазами, то принял бы всё за бред сумасшедшего. Но им нужны наши познания в области точных наук. Вот почему они забрали меня к себе. Но этого им мало. Мы с тобой, Сторг, для них кладовая знаний, подарок небес. Теперь они хотят, чтобы ты тоже примкнул к нам.

– А что же они тогда не заберут меня к себе, как когда-то забрали тебя? Ведь достаточно сказать: «Такова воля бога Солнца» и…

– Воля бога Солнца уже была, – нетерпеливо объяснил Фалар. – Он уже пожелал оставить одного своего посланника у жрецов, а второго – у сокутов. И теперь это невозможно исправить. Боги не меняют своих решений. Жрецы просто не смогут объяснить, зачем богу Солнца понадобилось забирать своего посланника, когда тот только начал выполнять миссию им же задуманную. Но если ты согласишься сам, то это другое дело.

– Нет, Фалар, – я отрицательно покачал головой, – я не могу остаться у вас. Я задумал такое дело, которое не под силу даже твоим жрецам. Я хочу воздвигнуть современный город с современной культурой. Чтобы можно было зайти в приличный ресторан и выпить там аррату. Когда это у меня получится, ты тогда придёшь ко мне в гости, а?

Фалар рассмеялся над моей затеей.

– Ты фантазёр, Сторг! – сказал он сквозь смех. – Это же дикари. Тебе не хватит на это жизни. А когда ты умрёшь, твоё дело захиреет, а город со временем развалится. Дикарь опять станет дикарём, потому что его примитивный мозг не сможет переработать и усвоить ту информацию, которую ты будешь ему втолковывать. Жрецы – другое дело. Они не только поймут тебя, но и углубят твои знания. Я не могу рассказать тебе, не посвящённому в сан жреца, что мы можем, но ты должен мне поверить, что лучшего места ты не найдёшь нигде.

Я опять хотел возразить, но Фалар не дал мне сказать.

– Ты не смотри на то, что я безобразно толст, – пылко продолжил он. – Жрец должен работать головой. Работать горбом удел других. Вот, видишь серьгу – это говорит о том, что я выдержал испытательный срок и посвящён в сан жреца. А эти фигурки на ожерелье говорят о степени моих познаний. Я уже умею кое-что, но, чтобы постичь все премудрости, понадобится не один десяток лет. Соглашайся, старина. Здесь ты не будешь терпеть ни голод, ни холод. Ни дикарь, ни зверь не достанут тебя здесь. Ты будешь всемогущ. Тебя будут бояться и почитать все. Даже сбаквины.

– Нет, Фалар, я уже сделал свой выбор, – сказал я ему и, решив в свою очередь переманить его к себе, продолжил. – И ты ошибаешься, дружище. Сокуты – не дикари. Они очень живо воспринимают всё новое. Брось ты свои чудеса. Разве они нужны, если никому не приносят пользы? Мне очень нужна твоя помощь. В двоём мы с тобой сотворим на этой планете такое, что не снилось не только твоим жрецам, но и самому господу Богу!

– Не могу, – поймав мой молящий взгляд, он кисло улыбнулся. – Принявший сан жреца, может покинуть храм только в одном случае – когда умрёт. Дабы сохранить в тайне науку жрецов.

– Жаль, – с искренней горечью обронил я. – Очень жаль.

– Да, вот ещё что… – Фалар смутился и замялся. – Я тут недавно рассказал Главному жрецу секрет нашего оружия. Я говорю о лазерах. Мой они забрали сразу, как только я попал к ним. Сегодня жертвенный костёр они подожгли моим пистолетом, – Фалар стал прежним. – Правда, здорово получилось?

– Впечатляющее зрелище.

– Это была моя идея, а жрецы её воплотили.

– У них отлично вышло. Даже я поверил в волшебство.

– Так вот… – он снова замялся, – теперь они требуют, чтобы ты отдал свой… За не подчинение жрецам… ну, ты сам уже должен знать…

Ещё бы! Я так же знал, что, лишившись поддержки столь грозного оружия, вряд ли смогу противостоять кому-либо. И потому, даже будь пистолет у меня, я бы его всё равно не отдал.

– Можешь успокоить своих жрецов, дружище. Пистолета у меня нет.

Фалар недоверчиво посмотрел на меня. От этой неожиданной перемены у меня болезненно защемило сердце. Но я постарался не выдать своего состояния и пояснил:

– Когда тебя потащили в храм, я попытался остановить это. Помнишь? Я схватился за пистолет, но его сразу отобрали, а меня подняли над землёй, чтобы я чего-нибудь не отчебучил. Я провисел на руках до тех пор, пока за тобой не закрылась дверь. Я же тогда подумал, что тебя принесли в жертву, и так эмоционально переживал это, что у меня случился нервный срыв. А когда встал на ноги, то не нашёл многое из своих вещей. В том числе и пистолет. Будь он у меня, я давно бы превратил этот чёртов храм в пепел, поверь мне. Но пистолет так и не нашёлся. Никто не помнит, кто его у меня забрал и куда потом дел. Поэтому ты до сих пор остался не отомщённым. Но теперь я знаю, что ты жив и здоров, и очень рад нашей встрече.

Я говорил искренне, и Фалар поверил. В том, что я за него отомстил бы, он нисколько не усомнился.

– Извини, старина, эти законы жрецов так жестоки…

– Ну, раз ты не можешь присоединиться ко мне, то было бы не плохо, если бы ты мне помог, – я решил избежать продолжения этой неприятной темы. – У меня появились враги. Довольно влиятельные. Даже среди дикарей есть противники прогресса, представляешь? А ты теперь жрец. Ты можешь заставить их приутихнуть, чтобы не мешали. Хотя бы на время.

Мы долго не могли расстаться, словно предчувствовали, что больше никогда не встретимся… друзьями.

Фалар выполнил мою просьбу. Перед окончанием праздника, появившийся на крыше храма жрец объявил, что бог Солнца очень доволен своим посланником и желает, чтобы сокуты и впредь во всём слушались его и помогали ему в его начинаниях. Того, кто нарушит волю бога Солнца, ждёт суровая кара.

Теперь без моего присутствия не проходил ни один совет. Но я не собирался отнимать власть у вождей и старейшин. Для реализации проекта мне были нужны их авторитет и их влияние. Поэтому все вопросы я обсуждал вместе с ними и всегда старался сделать так, будто нужные мне выводы они делали сами.

Окрылённый первыми успехами, я ел и спал почти на ходу. Я торопился сделать сразу всё, как будто на воплощение моих замыслов мне отвели всего несколько дней. Да, я спешил. Мне хотелось до зимы сделать очень многое, но я постоянно натыкался на трудности, которые не всегда легко было преодолеть.

В первую очередь я взялся за строительство крепостной стены, чтобы отгородиться от нашествия недругов и сбаквинов. По плану она должна была начаться от зимнего стойбища, описать неровный полукруг радиусом в километр и замкнуться на Птичьей Скале. Для этого мы валили самые высокие деревья и, обработав, стаскивали их к пещере, где постепенно вырастали двойные пятнадцатиметровые стены.

Одновременно мы стали копать ров вдоль наружной стены. Он был пятнадцать метров ширины и такой же глубины. Землю из этого рва мы засыпали между бревнами крепостной стены. Решение сделать стену двойной я принял, исходя из того, что, если враги подожгут наружную стену и та рухнет, то перед ними встанет новая преграда.

Строительством занималась большая часть племени. Остальные промышляли охотой, несли охрану стойбища и следили за порядком. Но, несмотря на энтузиазм и старание сокутов, стройка продвигалась медленно. Даже очень медленно. Примитивные орудия, которые мы выменяли за одежду у восточных сокутов, быстро выходили из строя. Их постоянно нужно было поправлять, для чего пришлось снять со стройки несколько человек.

Я осознавал, что пройдёт какое-то время, и у сокутов пропадёт желание продолжать стройку, требующую от них столько сил. И тогда никакая воля бога не заставит их вновь взяться за работу. Нужны были современные железные инструменты. Но в племени никогда не занимались плавкой металла, а я лишь имел теоретические познания на этот счёт. Только восточные сокуты могли помочь нам в этом деле. Об этом я сказал на Совете Старейшин.

– Это же наши заклятые враги! – гневно кричал Ортока на Совете, брызгая слюной и размахивая клюкой. – Пять зим тому назад они напали на наших охотников и перебили их всех. Они постоянно вторгаются на наши земли, потому что горы не могут прокормить этих подлых воров. Они распугивают наши стада и опустошают наши ловушки.

– Нужно не мир с ними заключать, а собраться силами и прогнать их как можно дальше в горы, – вторил ему Сломанное Копьё, вождь клана Чёрный Топор.

Я видел, как одобрительно закивали головами старейшины, как с сокрушённым видом поднял руку Большой Сокута, чтобы утихомирить воинственных соплеменников, и решил, что настал мой час. Я встал и вошёл в круг. Голоса стихли, и я заговорил.

– Вы забыли, сокуты, – начал я сразу без предисловий, – что ваш заклятый враг, самый страшный и беспощадный – это сбаквины, Люди с Севера, а не ваши братья по крови. Это для защиты от них мы возводим стену. Для других же племён наши ворота будут всегда гостеприимно распахнуты.

Вы забыли свою историю, в которой говорится, что настанет время и племена, искупившие свои грехи, объединятся и станут одним целым. Вы забыли, для чего я здесь. А я вам говорю: «Сокуты, это время настало!» Вы сполна заплатили за ошибки предков и теперь должны жить вместе и вместе дать отпор сбаквинам, чтобы навсегда отучить их разбойничать в этих краях.

И первый шаг для этого должны сделать вы, южные сокуты. Потому что бог Солнца послал меня именно к вам. И с первыми, с кем мы должны помириться – это восточные сокуты. Благодаря их умению обрабатывать железную руду, мы получим не только крепкие, столь необходимые для стройки инструменты, оружие для защиты, но и другие полезные для домашнего быта вещи. Так что решай, Большой Сокута. Ты здесь главный. Или ты оставляешь племя жить в землянках и трястись от страха в ожидании нападения сбаквинов, или с моей помощью поведёшь всех в будущее, где вы будете жить счастливо и без страха.

Я вернулся на место. Большой Сокута засопел, пытаясь разрешить дилемму. Согласившись со своими, он накликивал на себя гнев бога Солнца. Приняв мою сторону, он наживал врагов среди вождей и старейшин. Но это был мудрый вождь. Из двух зол он выбрал меньшее.

– Хорошо, – сказал я тогда, – завтра же утром я и Корсано с десятью воинами отправимся в горы.

86

Восточные сокуты встретили нас очень враждебно. Меня даже испугала эта нескрываемая ненависть на их лицах. И куда только делся радостный блеск глаз и дружеская улыбка, которые я видел на празднике? Полагаю, нас не тронули только потому, что послушание посланнику бога Солнца, о котором вещал на празднике жрец, касалось всех. И этого племени тоже.

Нас проводили к Верховному вождю, старому и, по слухам, очень жадному сокуту. Я держался с ним свободно и независимо, как и полагалось посланнику бога.

– Приветствую тебя, Великий Оссота, – торжественно начал я. – Я пришёл к тебе, чтобы просить у тебя помощи.

– Помощи? – оторопел тот; чего-чего, а этого от посланника бога Солнца он явно не ожидал.

Я напомнил ему концовку старой легенды и сказал, что время это пришло, и племенам пора налаживать дружеские отношения.

– Южные сокуты просили передать, – продолжил я, – что забыли все распри и обиды и в знак примирения и дружбы преподносят тебе, вождям и старейшинам эти одежды.

Мои спутники положили к его ногам наши подарки.

– Так что же ты хочешь, посланник бога Солнца? – важно спросил Великий Оссота, оставшийся довольным нашими подношениями. – Какую помощь ты ждёшь от меня?

– Ты, конечно, знаешь, что я по воле бога Солнца помогаю южным сокутам строить большую стену для защиты от сбаквинов. Но тот инструмент, который изготовили твои мастера, очень быстро выходит из строя. Такими темпами мы не успеем построить стену до зимы. Я хочу, чтобы ты выбрал двадцать своих лучших мастеров и двадцать женщин и отпустил их со мной к южным сокутам. Твоих мастеров я научу выплавлять такой металл, перед которым мечи сбаквинов покажутся прогнившим деревом. А ваших женщин мы научим шить красивые и тёплые одежды.

При моих последних словах глаза Верховного вождя загорелись. Он уже видел своё племя одетое и вооружённое стальными мечами. С таким грозным оружием он мог бы запросто покорить соседние племена, а то и противостоять самим сбаквинам. Он немедленно собрал Совет Старейшин. Они там долго и жарко обсуждали мои слова и лишь к вечеру сообщили о своём положительном решении.

Вечером следующего дня наш многочисленный отряд вернулся в лагерь южных сокутов.

По прибытии в стойбище я сразу же приставил к гостям надёжную охрану из воинов Корсано, чтобы наши враги не спровоцировали междоусобную вражду. Им выдали одежду, предоставили жилища. Женщины стали работать в швейном цехе, а мастера принялись строить печи для выплавки стали. Литейщикам помогали двадцать сокутов, которых они должны были обучить своему мастерству.

Пока возводились печи, я снял всех воинов со стройки, вручил им заранее сплетённые женщинами корзины, и отправился с ними в горы. Надо сказать, Чиккорийские горы очень богаты ископаемыми. Они буквально валяются здесь под ногами. Надо только знать, как выглядит то, что тебе нужно. А мы знали. Мне повезло. Мне вообще тогда везло, словно бог Солнца действительно считал меня своим посланцем. Среди южных сокутов оказался один, в семье которого сохранился обломок железной руды. Его как реликвию передавали из поколения поколению не одну сотню лет.

Хотя восточные сокуты давно не имели дела с железом, они всё же, как и подобает настоящим мастерам, быстро освоили его производство. Хотя, чтобы добиться нужного результата, печи нам пришлось несколько раз переделывать. Лить прочную сталь мы учились в процессе работы. Конечно, не всё у нас получалось сразу. Порой ошибались так, что приходилось начинать всё заново, теряя драгоценное время. Но наши общие усилия всё же принесли желаемые плоды. Нам удалось изготовить топоры и мечи такой прочности, что они могли легко перерубить медный прут в палец толщиной и при этом не затупиться.

После этого строительство стены заметно оживилось. И всё же темп работ сдерживал лесоповал. Я не мог увеличить группу лесорубов и без того саму многочисленную, чтобы ещё ускорить рубку деревьев. И тут я вспомнил о пиле. Об обыкновенной двуручной пиле, которой мы пользовались на Земле. Это простейшее новшество дало такой эффект, что вы не поверите, – стена стала расти не по дням, а по часам.

«Изобретение» пилы толкнуло меня на другие «изобретения». Так, благодаря мастерству восточных сокутов, у нас появились большие металлические котлы, посуда и прочая кухонная утварь для общепита. А так же гвозди, скобы, молотки и другие инструменты для строительства. Когда наши воины набрались опыта в литейном деле, мы построили для них ещё несколько печей, чтобы расширить производство. Половину печей мы стали использовать только для оборонных нужд. У воинов появились кирасы, щиты, мечи, алебарды и арбалеты. Я уж не говорю о стрелах и копьях с металлическими наконечниками. Тогда же я попытался сделать огнестрельное оружие. Но первый образец получился громоздким и тяжёлым, да к тому же однозарядным, и я забросил эту затею. Но несколько десяток пушек мы всё-таки изготовили.

Итак, шло время. Опять приближалась зима. Но мы уже были готовы её встретить. Крепостная стена со встроенными через каждые сто метров высокими прямоугольными башнями была закончена раньше, чем я планировал. Поэтому мы успели построить несколько улиц из бревенчатых одноэтажных домов с печным отоплением вокруг большой площади, в центре которой возвышался всё тот же истукан Токко – покровитель племени. Для обеспечения крепости водой были вырыты десять колодцев. С помощью стальных капканов и арбалетов, мы набили птицу, зверья и рыбы в два раза больше, чем обычно. Дров, благодаря отходам от стройки, у нас тоже было предостаточно. Одежды нашили столько, что её хватило бы не на одно племя.

Правда, далось мне всё это нелегко. Что я только не пережил за это время: и взлёты и падения, удачи и поражения, душевный подъём и безысходное отчаяние. В меня три раза стреляли. Да, представьте себе. Кому-то совсем не нравилось моё созидание. Правда, попали в меня только один раз. В плечо. И стрела, к счастью, была не отравлена. После этого случая Корсано сам стал повсюду сопровождать меня. Но это всё было уже позади, и я был очень горд проделанной работой.

Не обошлось и без казуса. Трое вождей, подстрекаемые Ортокой и Чани, наотрез отказались жить в домах и за такой высокой стеной, которая закрывает им глаза на весь мир. Ни уговоры других вождей, ни убеждения Большого Сокуты ни, наконец, мои ссылки на бога Солнца не подействовали на них. Три небольших клана откололись от племени и ушли жить в землянки за пределы крепости…

– Но не будем отвлекаться, – спохватился Сторг. – Это не самое страшное событие. Так вот, как-то в один из осенних вечеров ко мне пришли три восточных сокута. Эти ребята очень помогли нам. И не только своим умением обращаться с металлом, но и тем, что научили этому своих учеников.

Пришло время их возвращения домой, и я уже предполагал, о чём пойдёт речь. Поэтому я начал первым. Поблагодарил их от имени всех южных сокутов и пообещал, что завтра они все смогут покинуть нас и в сопровождении воинов отправиться домой. А в дорогу мы дадим им столько подарков, сколько они смогут увезти.

– Но мы пришли не для этого, посланец бога Солнца, – услышал я в ответ. – Мы пришли к тебе, чтобы сказать, что хотим остаться у вас.

– Превосходно! – обрадовался я, но тут же спохватился. – Но вы подумали о своих родных? Если вы не вернётесь, то они решат, что мы держим вас в плену и пойдут на нас войной. Нет, вы должны обязательно вернуться и рассказать им всё, что видели здесь. Скажите им, что мы с радостью и любовью встретим их, что они наши братья и сестры, и мы соответственно будем относиться к ним.

– Хорошо, посланец бога Солнца, – согласились они. – Завтра утром мы покинем твой кров. И скоро жди нас назад. Мы вернёмся, даже если остальные этого не захотят.

Но на следующий день нашим гостям не удалось покинуть крепость. Объявились Люди с Севера. Перед рассветом они напали на наших охотников. Некоторым из них удалось спастись. Они-то и подняли тревогу.

Первыми приняли на себя удар этих беспощадных воинов кланы, не пожелавшие жить в крепости. Те, кого уцелевшие охотники сумели убедить пойти с ними, спрятались у нас. Остальные погибли, все. И одним из первых мой самый ярый противник, старик Ортока. Выйдя из землянки на непонятный шум, он получил сокрушающий удар мечом по голове.

Когда перед крепостью появились первые враги, мы уже были готовы к их встрече. Под котлами со смолой во всю уже полыхали костры. Пушки, катапульты и прочие военные приспособления, позаимствованные мною из учебников о древней истории, были приведены в боевую готовность. Всё мужское население города собралось на стенах, предварительно укрыв женщин с детьми в пещере.

Людей с Севера, этих неукротимых детей сурового края, презирающих страх и смерть, нисколько не смутила высокая стена. Они даже не стали ломать себе голову над тем, откуда она здесь взялась, а просто бросились на приступ неожиданного препятствия. Их было мало – человек сто, – но и это ввергло сокутов в животный страх, который они испытывали перед этим свирепым народом сотни лет. Безрассудная решимость атакующих и у меня вызвала оторопь. Ведь я впервые оказался в такой ситуации. И пока я раздумывал, что лучше: подпустить врагов ближе или начать их обстреливать на дальних подступах, те уже достигли рва, который был вырыт вдоль всей стены. Глубокий и широкий ров, мост через который мы предварительно подняли, стал для них неожиданным непреодолимым препятствием. Сбаквины вынуждены были отойти под общее ликование сокутов.

Они стали лагерем на виду у крепости и принялись за подготовку к новой атаке: стали рубить молодые деревца и делать из них длинные лестницы. Вскоре мы заметили, что их количество увеличилось и со временем становилось всё больше и больше. Как выяснилось позже, это был разведывательный отряд, один из множества, рыскавших по округе. И тогда он не только готовился к очередному штурму, но и ждал подхода основных сил.

Часа через четыре от их лагеря отделилась большая группа лучников и встала на таком расстоянии, чтобы стрелы сокутов не смогли достигнуть их, тогда как их стрелы могли свободно преодолевать такое пространство. Откуда им было знать, что наши арбалеты стреляют куда дальше их луков? К сожалению, тогда наши пушки пока ещё стреляли не так далеко.

Как только лучники заняли позицию, прозвучал сигнал атаки. Сотни стрел в тот же миг обрушились на нас, затмив собой небо. Под этим прикрытием остальные с дикими воплями бросились в наступление. Они тащили с собой срубленные деревья, наспех связанные лестницы, мотки верёвок. Их было так много, что невозможно было даже приблизительно определить сколько. Казалось, что на нас нескончаемым потоком надвигалась с нарастающим рёвом сплошная серая от волчьих шкур масса. Да так стремительно, что без всякого сомнения должна была одним махом смести со своего пути и стены, и крепость, и нас. Добежав до рва, они стали перекидывать через него лестницы и брёвна, по которым, не останавливаясь, перебирались на другую сторону.

Глянув на Большого Сокута и Томтоту, стоявших рядом, я увидел на их лицах неописуемый ужас. Да меня самого словно парализовало. Я видел и понимал, что происходит вокруг, но не мог ничего предпринять, чтобы противостоять происходящему. Очнулся я лишь в тот момент, когда прямо передо мной возникла голова врага. Я увидел полные ненависти глаза и перекошенное от ярости лицо. Сбаквин что-то крикнул. Это привело меня в чувство, и я машинально ударил его мечом.

– Лучники! – заорал я после не своим голосом. – К бою!

Те, выйдя из транса, взялись за оружие.

– Корсано! – крикнул я вниз, где на площади было установлено пять катапульт. – Давай!

Мой верный помощник был ответственным за метательные орудия.

– Слушаюсь, командир! – с готовностью ответил он и первым перерубил верёвку на катапульте.

Огромный валун, весом килограммов триста, перелетел через стену и плюхнулся в кишащую внизу массу, придавив сразу несколько человек. Это воодушевило сокутов, стоящих на стене. Воинственный клич пронёсся над крепостью. И град камней обрушился на беловолосых гигантов, тучи стрел взвились в небо, опережая вражеские стрелы. Наперебой заухали пушки, изрыгая смертоносные снаряды. Кипящая смола полилась на головы нападающих. Но, несмотря на это, те с завидным упорством продолжали наседать.

К полудню бой разгорелся на столько, что уже невозможно было остановить ни нападавших, ни защитников. Первые – строптивый и своенравный народ, никогда не встречавший достойного отпора, – были взбешены сопротивлением сокутов и стремились, во что бы то ни стало наказать строптивцев. А те, в свою очередь, столько веков жившие под страхом перед сбаквинами, теперь старались выместить на них этот страх, излить всю свою ненависть за боль и горе, причинённые ими.

Ближе к вечеру сбаквины не выдержали. Ни разу ни кем не побеждённые, они позорно бежали, бросив убитых и оружие. Но мы не дали им опомниться. Мост через ров был опущен и сотни разъярённых сокутов бросились добивать врага.

Позже мы подсчитали потери. Мы потеряли убитыми сто человек, а сбаквины – почти пять сотен. Получилось, что мы малыми силами смогли противостоять превышающей во много раз по численности армии Людей с Севера. Это была колоссальная победа!

Утром мы проводили восточных сокутов в путь и принялись наводить порядок. Убирали и хоронили трупы. Своих и врагов. Собирали оружие и стрелы, камни-снаряды снова затаскивали в крепость и складывали в кучи. Восстанавливали повреждённые во время штурма стены.

А недели через две мы гостеприимно распахнули ворота для восточных сокутов, пожелавших объединиться с нами. Думаю, вряд ли это смогло произойти, если бы к тому времени не умер их тщеславный Верховный вождь.

Чуть позже, когда весть о нашей победе над сбаквинами разнеслась по всей округе, к нам примкнули ещё несколько племён. И снова началась стройка, снова потянулись горячие деньки…

Сторг посмотрел на нас и замолчал.

– Вы так внимательно слушаете, – улыбнулся он, – что мне даже неловко прерывать рассказ. Но, сами понимаете, невозможно подробно рассказать обо всех годах, прожитых мною на Чиккории. К тому же, у вас мало времени. Поэтому я расскажу вам только самые значительные события. Вы не возражаете?

– Нет, нет, что вы, Сторг, – запротестовал я, – продолжайте, мы вас слушаем.

– Итак, тогда я пропускаю последующие пятнадцать лет в земном летоисчислении…