Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

93

На рассвете с дальних пастбищ принесли тревожную весть: в лесах был замечен отряд Людей с Севера. Появление поблизости беловолосых ничего хорошего не предвещало. Поэтому на всех пограничных заставах была объявлена боевая тревога.

Всё это мы с Тетси узнали за завтраком, на котором присутствовали Корсано, генерал Алькорра и уже знакомые нам министры. Они пришли попрощаться с визитёрами с Земли, то есть с нами, так как оставались здесь, в городе. Сторг уходил с нами один в сопровождении капитана Сутомы и роты солдат. Если во время этого путешествия с ним произойдёт что-то не предвиденное, они должны будут взять управление республикой в свои руки. Ели мы нехотя, можно сказать, через силу. Недобрая весть отбила у нас аппетит. Говорили мало. В основном, про наш отлёт и про сбаквинов.

У подъезда нас ожидали два непривычных по дизайну легковых автомобиля. Поодаль от них стоял грузовик, в открытом кузове которого сидели вооружённые солдаты. Необычный вид машин, да и само существование здесь такой техники приятно поразили меня.

– Вы всё ещё продолжаете удивлять меня, господин президент, – не удержался я от комплимента; при его подданных мы с Тетси обращались к Сторгу официально, как и положено к главе государства.

Тот довольно улыбнулся, но ответил сдержанно:

– Жаль, что из-за тумана и темноты вы не сможете увидеть то, мимо чего мы будем проезжать. Поверьте мне, профессор Гаросс, здесь имеется немало того, чему вы могли бы ещё удивиться.

При людях Сторг тоже обращался к нам с Тетси официально.

– Не сомневаюсь в этом, – искренне ответил я на это.

Мы тепло расстались с министрами, генералом Алькорра и Корсано и стали рассаживаться по местам. Охрана забралась в первый автомобиль, а мы во второй. Прежде чем присоединиться к нам, капитан Сутома выслушал краткое наставление от генерала и Корсано. В конце он вытянулся во фрунт и, козырнув, решительно заявил, что всё будет в порядке. Когда он уселся на переднее сидение и захлопнул за собой дверь, автомобиль плавно, без шума тронулся с места и стал набирать скорость. Мои брови опять удивлённо поползли вверх.

– Неужели электромобиль? – сделал я предположение.

– Да, – ответил Сторг и при этом не смог скрыть своего удовлетворения от моей реакции. – Платиновые аккумуляторы. Без подзарядки хватает на двести километров.

– Вы гений, Сторг! – восторженно воскликнула Тетси. – Я вас люблю!

– Тогда, может быть, вы останетесь? – сразу уцепился он за её слова.

– Нет-нет, господин президент, – Тетси чарующе улыбнулась, – вы меня неправильно поняли. Я не собираюсь за вас замуж. Я люблю вас как умного, талантливого, мужественного и волевого человека. Как большую личность.

– Благодарю вас, док, – Сторг был польщён, – я давно уже не слышал такого от женщин.

Только – только начинало светать, и потому было ещё достаточно темно для того, чтобы можно было хоть что-то разглядеть через окно. А туман, уже начинающий рассеиваться, мешал рассмотреть то, что освещалось светом фар. И поэтому я смотрел в окно, скорее от нечего делать, чем горя желанием что-нибудь разглядеть. Но вскоре наступившее молчание стало тяготить меня, и я решил продолжить разговор о машинах. Тем более что это меня действительно заинтересовало.

– Вы уже освоили автомобилестроительную промышленность? – спросил я Сторга.

– Только начинаем, – охотно ответил тот, – пока изготовили всего пять легковых электромобиля. Грузовых – десять. Увы, пока это трудоёмко для нас. Да и дорого.

– Ещё бы, – понимающе кивнул я, – платиновые аккумуляторы.

– Этого металла здесь столько же много, как меди на Земле. Так что с этим проблем нет. Сами электродвигатели сложны для нас. Технологически.

– Понятно.

– А как насчёт бензиновых двигателей? – поинтересовалась Тетси.

– Или дизельных? – добавил я.

– Это, конечно, проще. Но вы же знаете, что рано или поздно этих коптящих, выбрасывающих в воздух много всякой дряни машин разведётся столько, что вся атмосфера окажется загрязнённой. А я ведь смотрю в будущее. Электромобили экологически чисты и безопасны. Когда мы доведём до конца разработки электромоторов и солнечных батарей, наша автопромышленность начнёт стремительно развиваться…

Мы проехали мимо маячащих в предрассветном сумраке очертаний зданий, свернули налево, затем направо и остановились около мощных ворот. От них в разные стороны уходила в туман высокая бетонная стена. К нам подошёл военный патруль. Капитан Сутома вышел из машины, о чём-то переговорил с ним и вернулся в салон. Ворота раскрылись, и мы выехали за пределы города.

Вскоре мы въехали в лес. Я ожидал, что здесь нас встретят ямы и ухабы, но прошёл час, а дорога по-прежнему была ровной и гладкой. Нас нисколько не трясло, как это обычно бывает на просёлочных дорогах. Я хотел сначала воздержаться от удивлённых восклицаний, но потом всё же не выдержал.

– Неужели дорога асфальтирована?

– Здорово, верно? – улыбнулся Сторг.

– Невероятно! И куда она ведёт, эта дорога?

– В Ронджон. Я вам говорил про этот город.

– Мы направляемся туда?

– Нет, мы направляемся к реке Смерти. Пока нам по пути, но скоро придётся свернуть.

– А сколько ещё по времени осталось до реки Смерти? – вмешалась в наш разговор Тетсти.

– Чуть больше часа. По местному времени, разумеется.

– Хорошо, – удовлетворилась ответом Тетси.

– Значит, – поддакнул я и снова уткнулся взглядом в окно, – мы скоро будем на месте.

В эту минуту наш электромобиль, следуя за первым, свернул налево, и свет фар движущегося сзади грузовика внезапно высветил среди деревьев человеческие фигуры.

– Смотрите! – невольно вырвалось у меня. Но грузовик уже тоже свернул, и теперь его фары били нам в заднее стекло.

Это произошло так быстро, что я не успел рассмотреть, что это были за люди и были ли это люди вообще. Может, они мне почудились? Придорожные кусты, сумрак и туман могли создать какие угодно образы.

– Что там? – тревожно встрепенулась Тетси.

– Кажется, я кого-то там видел.

Президент бросил мимолётный взгляд в окно. Я понял его намёк: разглядеть что-либо при таком освещении было невозможно.

– Когда мы свернули, фары грузовика высветили в лесу людей, – всё же сказал я, правда, при этом нисколько не настаивая.

– Возможно, – не стал спорить президент. – Это, наверное, пограничники. Им дано указание, проследить за нашим безопасным продвижением.

Я не мог сомневаться в его словах. Возможно, это действительно были пограничники. Но тревога, непонятно с чего охватившая меня, не исчезла. Наоборот, внутри меня закопошился клубок бессознательного страха и ожидания чего-то неприятного. Из-за чего это вдруг? Что это меня так обеспокоило? И тут до меня дошло. Все солдаты у сокутов носили фуражки, а те люди в лесу были без головных уборов. Сбаквины? Вот от чего мне стало так не по себе! Я заёрзал от такого неожиданного вывода. Сторг повернулся ко мне.

– В чём дело, Тони, ни как не можете успокоиться?

– Ваши пограничники носят головные уборы? – в ответ спросил я его, чтобы подтвердить правильность своих рассуждений.

– Да, фуражки. А что?

Видно, ответ он прочитал на моём лице, так как, не дожидаясь, что я скажу, быстро снял трубку внутренней связи.

– Капитан Сутома?

– Да, сэр? – с готовностью ответил тот, словно ждал этого звонка.

– Мы только что проехали поворот. Вы заметили что-нибудь?

– Нет, сэр.

– Здесь есть поблизости пограничные посты или патрули?

– Нет, сэр. Но перед нами должен был пройти отряд сержанта Колви. Что-нибудь случилось, сэр?

– Будьте внимательнее, капитан Сутома, – Сторг положил трубку на место и сказал мне. – Вам всё-таки показалось, Тони.

– Наверное, – согласился я и облегчённо вздохнул.

Наступила тишина, но ненадолго. Разве женское любопытство это позволит?

– Извините, Сторг, за такой вопрос, но мне интересно… – Тетси замялась, раздумывая, стоит ли продолжать? Президент кивнул, показывая этим, что стоит, и она продолжила. – Э-э, скажите, у вас были изменники? Ну, предатели, там? Неужели у вас было всё так гладко?

– Были и сколько угодно, – признался тот. – Особенно, после того, как Фалар побывал у меня в гостях. Тогда сокуты ещё очень боялись жрецов. А те пользовались этим, чтобы сорвать наши замыслы. Они поджигали цеха, ломали станки, убивали активистов, покушались на меня и моих помощников…

– И что вы делали с ними после их поимки?

– Выгоняли из города.

– И всё?

Тетси была разочарована. Видно, она ожидала, что-то вроде колесования, четвертования или сжигания на костре.

– За пределами города они были уже никому не нужны. Жрецы о них тут же забывали. А в одиночку выжить среди врагов и диких зверей, кишащих вокруг города, было невозможно.

– То есть, таким образом, вы приговаривали их к смерти?

– В сущности, всё этим и заканчивалось, – подтвердил Сторг.

– А преступники? – криминальная тема захватила Тетси, и она продолжала сыпать вопросами. – Воры там, грабители… насильники. Как у вас с преступностью вообще?

– И это было, – не стал отрицать президент.

– Было? – недоверия в голосе Тетси было больше, чем у выражения её лица. – Вы хотите сказать, что сейчас у вас её нет? Бросьте, господин президент. Преступность – это бич любого общества.

– Вы так считаете, док? – улыбнулся тот, глядя на неё.

– Конечно! – уверенно заявила та. – Это же неизбежный продукт самого общества.

– А если общество создаст внутри себя такую атмосферу, в которой преступность просто не сможет существовать?

– Это утопия, – убеждённо заявил я.

– Ошибаетесь, профессор. Это вполне реально осуществимая задача. Конечно, нельзя полностью избавиться от преступности, потому что, как вы сказали, док, это неизбежный продукт. Но её можно свести к такому минимуму, что даже бранное слово, сказанное в сердцах, будет считаться преступлением.

– Ага, так, значит, она у вас всё-таки имеется? – поймала его на слове Тетси.

– Пока, к сожалению, да. Но её процент уже настолько мал, что любой полицейский Данкары умрёт со смеху, когда узнает его.

– И у вас имеется рецепт, как избавиться от преступности?

– В какой-то мере.

– Может, вы раскроете его нам? – Тетси была само внимание. – Или это государственная тайна?

– Да, которую обязан знать каждый гражданин республики. Раньше, когда я бегал с затеей постройки города, я не обращал внимания на кражи, на драки, когда более сильный унижал слабого. Честно говоря, мне было не до этого. Да и власти тогда у меня было маловато. Но когда преступность, смешанная с диверсиями, стала угрожающе расти, я написал Уголовный Кодекс, руководствуясь кодексом, который когда-то изучал в университете. Верховный Совет одобрил его, так как сам был немало обеспокоен творящимся вокруг безобразием.

Но преступность от этого не уменьшилась. Наоборот, она стала увеличиваться с каждым годом. К тому же, осуждённые преступники отнимали у нас много времени и сил. Для них нужно было строить тюрьмы, одевать их, кормить, поить, оказывать медицинскую помощь. Охранять, наконец. И это в то время, когда нам катастрофически не хватало рабочих рук!

Тогда я с разрешения Верховного Совета объявил в племени военное положение и обнародовал новый кодекс. В нём указывалось, что любое преступление против личности или племени в целом будет караться смертью.

– И что, помогло? – скептически спросил я.

– Представьте себе, да. Я даже сам не ожидал такого эффекта. После того, как мы предали смерти сразу несколько десятков человек, преступления прекратились. Совсем. Я даже было подумал, что с преступностью покончено навсегда. Но я ошибался. Преступники не одумались, они просто затаились, ожидая своего часа. Вы бы видели, сколько негодяев повылазило из щелей, когда город захватили сбаквины с кочевниками!

После победы в Великом Сражении, когда мы перешли на мирное строительство, было уже глупо предавать смерти людей за мелкие проступки. Вдобавок, к тому времени я понял, что преступность, как болезнь, нужно лечить, а не загонять в угол. И тогда я в третий раз переписал Уголовный Кодекс, который действует и поныне. Создавая его, я уже руководствовался своим жизненным опытом на Чиккории, наблюдениями и умозаключениями, которые вылились в три принципа.

– И как звучит первый принцип? – я, как и Тетси, был просто захвачен этой беседой.

– Любой противоправный проступок, даже незначительный, должен быть наказан. Второй принцип: каждый преступник вне зависимости от возраста, положения и состояния своего здоровья должен понести наказание за своё противоправное деяние.

– Вне зависимости от возраста? – Тетси задумалась на секунду. – А если это будет несовершеннолетний? Ребёнок?

– По-вашему получается, док, что несовершеннолетний может безнаказанно убивать, воровать, насиловать только потому, что он ещё ребёнок? – голос у Сторга стал жёстче. Видно, эта тема ему была неприятна, но Тетси это не остановило.

– Нет, конечно, – опешила она и тут же с горячностью возразила. – Но ведь наказывать ребёнка как взрослого – это же жестоко!

– Жестоко, вы говорите? – лицо президента нахмурилось. – По отношению к кому? К убийце или убитому? А может, к родителям убитого?

– Но ведь это же дети! – выпалила Тетси. – Они ещё не способны осознавать, что можно делать, а что нельзя.

– Вы так думаете, док? – Сторг вспылил, но потом взял себя в руки и спокойно заговорил. – Лет пять назад у нас произошёл дикий случай. Трое подростков не поделили с четвёртым мишень для стрельбы из лука. Какую-то проклятую разукрашенную деревяшку! Сначала они избили его, а потом привязали к дереву и стали использовать его вместо мишени. Мы вытащили из трупа двадцать пять стрел. Четыре из них пронзили сердце. Убитому было одиннадцать лет. А его убийцам по двенадцать – тринадцать. Как вы думаете, док, стреляя своему товарищу в сердце, эти трое осознавали, что убивают его, или считали, что их стрелы просто вызовут у него щекотку?

Тетси была потрясена услышанным, и так и не нашлась, что ответить на это. Тогда я поспешил ей на помощь.

– Я хотел бы уточнить, Сторг, – вмешался я. – Под положением преступника вы имели в виду должности?

– Да, – ответил он. – Неважно кто ты – министр, генерал, продавец с мясной лавки или простой охотник, – перед законом все должны быть равны.

– Ну, а если, допустим, преступник имеет какие-то заслуги перед страной? Очень большие заслуги.

Сторг, усмехнувшись, посмотрел на меня и сказал:

– Ни какие заслуги не дают кому-либо право нарушать закон. Наоборот, люди, власть предержащие, имеющие заслуги и им подобные, нарушившие закон, должны понести за своё преступление более суровое наказание, чем простой рудокоп за то же деяние. Думаю, не стоит объяснять вам – почему.

– А каков ваш третий принцип?

– Каждое наказание должно нести воспитательный характер. Главное, не наказать преступника только потому, что его надо наказать. Главное, чтобы через это наказание он смог осознать, что поступил неправильно. Чтобы этим наказанием он смог искупить свою вину перед обществом и после начал жить так, как веками того требуют сложившиеся отношения в этом обществе.

Чтобы добиться этого, я разделил Уголовный Кодекс на три тома. Первый том – самый толстый. Из несколько сотен статей в нём имеются всего двадцать, по которым преступника ожидает казнь. Причём публичная. По остальным статьям осуждённых ожидают небольшие сроки наказания, да и режим их содержания в тюрьмах довольно-таки либеральный. В жизни всякое бывает. Люди совершают проступки по незнанию, по глупости, по недоразумению или по горячности, ну, и в том же духе. Поэтому человеку, раз оступившемуся, даётся возможность исправиться.

Я даже допускаю, что человек может ошибиться и во второй раз. Для таких предназначен второй том Кодекса. Он на треть тоньше первого, а расстрельных статей в нём значительно больше. Сроки наказания длиннее, а содержание под стражей намного строже. Однако, не смотря на такую суровость, преступнику всё же даётся ещё один шанс одуматься и, освободившись, стать полноценным гражданином общества.

Третий том очень тонкий. В нём всего одна статья. Уверен, вы уже догадались, какое наказание ожидает преступника, в третий раз представшего перед судом.

– Смерть? – почти одновременно спросили мы с Тетси.

– Да, – твёрдо ответил Сторг, – преступник, дважды проигнорировавший данную ему возможность исправиться, подлежит уничтожению.

– Но почему? – не удержался я от вопроса.

– Потому что, если его не остановить, он будет продолжать совершать преступления. А вы будете его ловить и сажать. И так до бесконечности. Он что принесёт этим какую-то пользу обществу?

– А нужно обязательно приносить пользу?

– Желательно бы, профессор, – Сторг неожиданно улыбнулся. – А если нет, то хотя бы не вредить. Верно?

– А как же гуманность? – поинтересовалась Тетси.

– Гуманность порождает у людей чувство вседозволенности, которое, как правило, и приводит их к преступлению, – был ответ.

– Тут вы правы, Сторг, – вынужден был согласиться я с этим аргументом.

За разговорами мы и не заметили, как пролетело время. Спохватились только тогда, когда электромобиль остановился, и капитан Сутома, выскочивший из салона первым, открыл нам дверцу. Я вышел из машины и, потягиваясь, чтобы размять отёкшие члены, осмотрелся по сторонам. Следом за мной появилась Тетси.

Туман почти рассеялся, обнажив серое предрассветное небо. Лес, ещё не проснувшийся, тоже выглядел мрачным и серым. Было тепло, но от реки тянуло приятной прохладой. Тут вдалеке неожиданно запела какая-то птица, и меня вдруг охватило ощущение, что я нахожусь дома, на Земле, и сердце тоскливо сжалось.

Охранники, ехавшие в первом электромобиле, вернули нам оружие. Не успели мы застегнуть ремни, как нас обступили солдаты. Вперёд вышел офицер. По росту не трудно было догадаться, что он один из отпрысков Сторга.

– Сержант Колви, сэр, – отрапортовал он президенту, отдав честь.

– Колви? – озадаченно пробормотал Сторг и глянул на меня; я в это время застёгивал кобуру к лодыжке. – И давно вы здесь, сержант?

– Тридцать минут, сэр.

– Тридцать минут?

Президент снова посмотрел на меня. Кажется, ему началась передаваться моя недавняя тревога.

– Да, сэр! – подтвердил сержант.

– В часе езды отсюда были замечены люди, – объявил всем Сторг. – Возможно, профессор Гаросс ошибся, и всё-таки лучше принять меры. Капитан Сутома, расставьте посты по периметру. А вы, сержант Колви, узнайте, готовы ли лодки.

– Лодки уже на берегу, сэр, – ответил сержант. – Сержант Томми ждёт только вашего указания.

– Замечательно! – оценил Сторг, потирая от радости руки. – Тогда ведите нас к лодкам, сержант.

– Слушаюсь, сэр! – с готовностью отозвался тот. – Прошу следовать за мной!

В окружении солдат мы направились к реке. И чем ближе подходили к воде, тем прохладнее становилось. Неожиданно деревья и кусты расступились, и мы вышли на пологий берег, где нас ожидали семь больших весельных лодок. Их завезли ещё вчера вечером и оставили на ночь под охраной отряда сержанта Томми. Завидев президента, они выстроились в ряд и встали по стойке смирно.

И ростом и лицом сержант Томми был весь в отца. Я невольно улыбнулся: похоже, в своё время Сторг немало потрудился, создавая новое поколение сокутов. Выслушав его доклад, президент приказал спустить лодки на воду.

Солдаты резво взялись за лодки и потащили их к воде. Меня поразило, как беспечно они это делали. Даже не осмотрелись. Так неосторожно приближаться к незнакомой реке, в которой могут жить какие угодно монстры. Это может закончиться бедой.

Я внимательно осмотрел то место, куда должны были спустить лодки и увидел неподалеку от него плавающее заплесневелое бревно. Солдаты даже не обратили на него внимания, и вместе с лодками залезли в воду. Когда-то такая беззаботность едва не стоила мне жизни. Я ещё раз глянул на бревно и заметил, что, как только солдаты вошли в воду, оно тронулось с места и поплыло к ним.

– Немедленно всем вылезти из воды! – заорал я им сам не свой. – Немедленно!

Солдаты с недоумением посмотрели на меня, не понимая моего беспокойства.

– Я сказал, всем вылезти из воды! – снова закричал я на них. – И захватите с собой лодки!

– Быстро! – поддержал меня Сторг.

Он тоже не понимал, что меня могло так напугать, но решил всецело положиться на меня. Получив приказ от президента, солдаты стали выскакивать из воды, затаскивая лодки назад на берег.

Я же побежал к ним навстречу, даже не заметив, как достал по дороге «грифон». Обнаружив, что добыча ускользает, бревно увеличило скорость. Без всякого сомнения это был крокодил. Как он сюда попал? Тоже прошёл через тоннель? Или пробрался по другой реке? Пока рой вопросов кружился в голове, я продолжал спешить на помощь. Когда до ближайшего солдата осталось метра два, крокодил распахнул пасть и бросился в атаку. Увидев перед собой огромные челюсти, усеянные остроконечными зубами, тот впал в ступор, и крик застрял у него в глотке. И быть бы ему жертвой, если бы не подоспел я. Луч, войдя в пасть, вышел через затылок. Агрессор дёрнулся и, болезненно заревев, закрутился вокруг себя, поднимая хвостом мощные фонтаны брызг. Улучив момент, я снова выстрелил, и попал ему в брюхо. Это оказалось достаточным, чтобы тридцатиметровое пресмыкающееся замерло навсегда. Течение тут же подхватило его труп и понесло за собой.

– Однако… – только и сказал на это побледневший Сторг.

– Надо всегда быть предельно осторожными, – ответил я ему и, ещё раз осмотрев реку, добавил. – Вот теперь можно спускать лодки.