Текст книги "Дневник профессора Гаросса"

48

Намаявшись за день, и не отдохнув толком ночью, я спал как убитый, без всяких сновидений, и Джаксту понадобилось немало времени, чтобы разбудить меня. Взглянув на его изображение, я к удивлению своему обнаружил, что он изменился. Лицо прорезали морщины, под глазами повисли мешки, а в шевелюре и бороде блестела седина. Он постарел и выглядел усталым. Сказалась, наверное, аварийная посадка, смерть Колота и почти беспрерывный ремонт корабля.

– Извините, сэр, – не удержался я, – а сколько вам лет?

– До полёта было сорок два, а сейчас – не знаю. Компьютер вышел из строя, и потому неизвестно, сколько мы добирались сюда. А что это вас заинтересовал мой возраст?

– Сейчас вам, пожалуй, можно дать все шестьдесят.

– Вас это удивляет?

– Если честно, то – да. За несколько дней превратиться…

– Несколько дней вы говорите? – Джакст усмехнулся. – Эти несколько дней, да и все последующие, проведённые здесь, будут для меня вечностью. Понимаете о чём это я?

Такой откровенности я не ожидал и с удивлением смотрел на экран. Он помолчал немного, о чём-то задумавшись, затем прокашлялся в кулак и тихо продолжил.

– Я даже решил, если нам повезёт, и мы вернёмся на Землю, переведусь в наставники или в охрану. Хотя какой теперь с меня наставник, тем более охранник. Этот полёт для меня последний, – признался он вдруг, – больше я уже не выдержу…

Он снова замолчал. Затем, словно спохватившись, перевёл разговор на другую тему.

– Однако я разбудил вас совсем по другому поводу. Вы вчера не вернулись на корабль. По какой причине?

– Мы зашли слишком далеко, и Джолтон…. Понимаете, сэр, здешний климат сильно действует на нервы. Постоянное напряжение, жара, плюс повышенная влажность и утомительная работа. Всё это…

– Не выгораживайте его, профессор. Этот псих устроил спектакль?

– От того, что нам пришлось пережить, не мудрено потерять голову.

– Однако вы сумели сохранить свою.

– Выходит, это не у каждого получается.

– Жаль.

– Мы очутились в другой исторической эпохе, сэр, – напомнил я. – Такой перемены может не выдержать и сильный.

– Возможно, вы и правы, – Джакст потёр ладонями виски. – Но вернёмся ко вчерашнему дню. Вы не закончили.

– Да тут собственно и говорить больше нечего. Пока мы согласовывали и утверждали план дальнейших действий, прилив перегородил нам путь. Пришлось заночевать в джунглях.

– Да, я смотрю, дебаты у вас были серьёзные.

– Да уж, – не стал отпираться я.

– А как продвигаются ваши поиски?

– Пока неважно. Надеюсь, что сегодня нам повезёт больше.

– У вас слишком неважный вид для этого.

– Ничего. Моррис вернёт нам прежний вид.

– Моррис – это, конечно, хорошо. Я ведь сам на нём настаивал. И всё же, я бы не советовал вам злоупотреблять им, профессор.

– Не беспокойтесь, сэр, мы пользуемся им только в исключительных случаях.

– Хорошо. Только постарайтесь вернуться сегодня вовремя. И прошу вас, профессор, последите за Джолом, чтобы здешний климат и джунгли поменьше на него воздействовали.

– В джунгли мы больше не пойдём. Это бесполезное занятие. Займёмся горами. Только там мы сможем найти что-нибудь стоящее.

– Ну что ж, удачи вам, – Джакст посмотрел на часы. – Мне пора. У меня много дел, но мало времени, а ещё надо побеседовать с Джолом. До вечера, профессор, и помните: максимум осторожности.

Прежде чем выключить связь, он вдруг лукаво улыбнулся и спросил:

– Вы когда в последний раз смотрелись в зеркало?

– Кажется… на Плутоне, – растерялся я. – А что вы….

– Да нет, ничего, – поспешил он ответить и исчез.

Я пожал плечами и, обдумывая его вопрос, прошёл в ванную. Лицо сразу защипало, как только я ополоснул его холодной водой. От неожиданной боли выпрямился и увидел прямо перед собой зеркало, висевшее над раковиной. Странно, но до этого момента я почему-то никогда не обращал на него внимания. Хотя ничего странного в этом нет. Последовавшие после анабиоза события настолько затянули меня в свой круговорот, что я перестал интересоваться своей внешностью. И как оказалось, зря. Увидев сейчас своё отражение, я понял хитроватую улыбку командира и его вопрос. Оказалось, я выглядел намного старше его. Те же морщины и мешки под глазами, в длинных волосах проглядывала седина. А отросшие заново борода и усы ещё больше придавали мне сходство со старцем. Выглядел я просто ужасно, и вид мой поразил меня сильнее, чем трансформация Джакста. Бог ты мой! Мы ведь находимся на Чиккории всего четвёртые земные сутки! Неужели она так на нас воздействует, что мы стареем не по дням, а по часам? А может, это побочный эффект кассонэ или Морриса? Ведь не даром перед принятием пилюли лицо у Таскерры сморщилось как сушёное яблоко. И что самое интересное, никто, и Тетси в том числе, не сказал мне об этом. Ни слова, ни намёка. А впрочем, я сам-то! Заметил ли как изменились другие? Ведь не только же мы с Джакстом так постарели.

Я ещё раз пристально посмотрел на своё отражение. О вчерашних «серьёзных дебатах», упомянутых Ноктом, красочно говорили разбитая нижняя губа и большая ссадина на левой скуле, которые и дали о себе знать, как только в них попала вода. Ругая себя за такое пренебрежительное отношение к собственной персоне, я принял душ. После тщательно выбрился, стянул волосы на затылке в конский хвост и тем самым вернул себе лет двадцать. Глядя на своё довольное отображение в зеркале, дал себе слово постоянно следить за собой. Затем, облачившись в чистую одежду, небрежно напялил на голову шляпу и отправился в кают-компанию завтракать.

Там я застал Джолтона и Тетси. Бетчелл был взбудоражен и явно чем-то недоволен. Синева под левым глазом и распухший разбитый нос свидетельствовали о том, что вчера я неплохо потрудился. Тетси, накрыв рукой его ладонь, тихим голосом успокаивала его.

Теперь-то я не упустил случай и внимательно пригляделся к обоим. Джолтон тоже постарел. Такой же морщинистый. Седины в волосах было даже больше, чем у меня. Не пожалела она и его прекрасные бакенбарды. Странно, почему я не обратил на это внимание сегодня утром, когда мы возвращались на «Бриджитту»? Угнетающая атмосфера Чиккории и чувство опасности, державшие нас в постоянном напряжении, заставили моё подсознание сосредоточиться на другом – на выживании? Скорее всего. Тут уж точно было не до того, поседел мой напарник или нет.

Тетси сидела ко мне вполоборота. На ней был всё тот же «Алиггри». Волосы она уложила на затылке в высокий пучок, оголив тонкую изящную шею. Её лица я не видел, но надеялся, что оно осталось прежним. Когда поздоровался, и она обернулась, я убедился в этом. Лишь тёмные круги под глазами и седая прядь в волосах свидетельствовали о том, что Чиккория добралась и до неё. Но новая причёска и открывшийся взору овал личика затмили всё это и подняли моё настроение.

– О чём совещаетесь, заговорщики? Задумали совершить переворот?

– Здравствуйте, профессор! – обрадовалась моему приходу Тетси.

– А вы оказывается большой болтун, профессор! – вместо приветствия накинулся на меня Джолтон.

– Что такое? – опешил я.

– Вы уже успели наябедничать Джаксту!

– Он сам догадался, глядя на меня. А когда он спросил, почему мы не вернулись на корабль, то мне ничего не оставалось…

– Это вы могли бы и опустить!

– …как подтвердить его догадку, – закончил я, не обращая внимания на его реплику. – Или я должен был сказать, что мы проводили эксперимент на выживание?

Джолтон, до этого разъярённо смотревший на меня, смутился и отвёл глаза.

– И всё же вы могли бы не говорить об этом, – упрямо повторил он.

– Мы же с вами не на прогулке, Джолтон, – примирительно сказал я. – Мы рискуем жизнью, когда выходим из корабля. И для того, чтобы вернуться назад, мы должны быть очень осторожными и избегать всяческих глупостей. Вроде вчерашней. Или вы думаете иначе?

Красавчик промолчал, хотя по его виду я понял, что он всё ещё сердит.

– Да, хватит тебе, Джол! – поддержала меня Тетси. – Ну чего ты завёлся? Да любой сразу догадается, откуда у вас с профессором такие знаки отличия на лицах. Или ты хотел убедить нас, что наткнулся на ветку или упал на камень? Профессор прав, и ты должен иметь это в виду.

После завтрака я попросил Тетси меня подстричь. На скорую руку. Как можно короче, но при этом, чтобы было красиво. Она хмыкнула на это, мол, нашёл мастера экстра-класса, но за работу всё же взялась. Пока я с удовлетворением разглядывал себя в зеркало, вделанное в дверку шкафа, Тетси привела в порядок шевелюру Джолтона. Тот не стал коротко стричься, не желая расставаться с кудряшками.

Затем мы посетили кладовую и, набрав провизии на сутки, направились в грузовой отсек за приборами и инструментами, необходимые Джолтону для работы. В том, что сегодня в горах мы обязательно найдём подходящее место, я нисколько не сомневался. Поэтому и убедил его взять их с собой, чтобы не терять зря время, а сразу же провести исследования, дабы убедиться, что мы нашли пригодное для космодрома место. Пока я упаковывал и складывал вещи в рюкзаки, Джолтон сбегал к себе, сбрил бороду и придал нужный вид бакенбардам и усам.

Под охраной Тетси мы покинули корабль и энергично зашагали вдоль берега, ничего не упуская из вида. На этот раз мы не забыли о рациях. В моём левом ухе покоился крошечный динамик, а на правой щеке у рта – миниатюрный микрофон. За спиной на брючном ремне были пристегнуты блок питания и рация. Бетчелл был экипирован точно так же.

Как ни странно, было ещё утро. По крайней мере, солнце не палило изо всех сил, а прохлада моря поддерживала в нас силу и бодрость. В полдень такого удовольствия уже не получишь. Я был свеж и полон сил. Перед уходом, пока Джолтон наводил красоту, мне удалось поцеловать блондинку, и теперь счастливое настроение просто переполняло меня. Даже то обстоятельство, что напарник всё еще дулся на меня, не повлияло на это. Первая же опасность или трудность снова сдружит нас. Так зачем забивать этим голову?

До водопоя дошли без приключений. Похоже, здешние обитатели уже насытились или, наоборот, только собирались это сделать, но на своём пути мы никого не встретили. Зато доносившиеся из джунглей звуки свидетельствовали о том, что там этот процесс в полном разгаре. Один из них, раздавшийся в опасной близости, придал нам ускорение. Не останавливаясь, мы пересекли тропу Гигантов – по пути я заснял на видеокамеру незнакомые следы, – и подошли к скале, под которой вчера прятались от динозавров. Она была отправной точкой нашей экспедиции.

Вблизи горы производили грандиозное впечатление. Их отвесные стены, отражая солнце кварцевыми прожилками, вздымались так высоко, что закрывали собой половину неба, и где-то там, на невообразимой высоте, сверкали серебром шапок из вечных снегов их величественные вершины. Без сомнения, за этими неприступными стенами скрывались и равнины, и нагорья, и плато, и каньоны, и леса и реки. Только вот как добраться до них? Осмотрев их через бинокль, мы не обнаружили ни одной лазейки. А скалолазанию нас не учили.

Но я знал, что какими бы белоснежным не было покрытие гор, как бы оно не сопротивлялось влиянию светила, снег всё равно должен таять. И вода, стекая с них, собираться в ручьи, ручьи сливаться в реки, а реки уже впадать в море. Значит, в горах однозначно должны быть где-то пробелы, что-то вроде ущелья или каньона, через которые мы сможем попасть внутрь горного царства. Чтобы найти это место, нам придётся прогуляться вдоль гор. Нужно лишь выбрать направление.

А их было два, так как от скалы горы расходились в две стороны. Один хребет тянулся на север, а потом сворачивал на восток, оберегая джунгли от холодных северных ветров, если таковые здесь были. Второй тянулся вдоль моря на запад и пропадал вдали. Я предложил второй вариант, мотивируя тем, что джунгли нам уже осточертели. Джолтон согласился, не раздумывая.

49

Прежде чем отправиться в путь, я ещё раз внимательно осмотрел западный хребет. Вдруг что-то пропустил, когда разглядывал в первый раз. Так и вышло. Разглядел вдали что-то непонятное, на что не обратил внимания раньше. Нечто, отдалённо похожее на фонтан брызг. Возможно, это был подводный гейзер. Возможно, это развлекался кто-нибудь из динозавров. А может, это была так нужная нам лазейка? Последнее предположение мне понравилось больше. Осталось только проверить правильно ли оно.

По моим прикидкам, до этих брызг было километра три, и путь этот был очень опасным. Горы почти вплотную подступали к морю, оставляя нам полоску суши метров пять шириной, местами чуть больше. На открытом пространстве мы могли бы стать лёгкой добычей для любого хищника, так как спрятаться или укрыться в случае нападения было негде.

Держа оружие наготове, мы двинулись вдоль стены, с опаской поглядывая на воду – вдруг из неё кто-нибудь появится. Шли так быстро, насколько позволяли набитые до отказа рюкзаки и инструменты. Вскоре до нас стал доноситься слабый неясный шум. Он исходил оттуда, куда мы направлялись. Пришлось остановиться, чтобы выяснить, в чём дело. Ведь этот шум мог представлять для нас опасность. Но рассмотреть что-либо опять не удалось. Мешало нагромождение камней. Тогда посовещавшись, мы решили, что глупо возвращаться назад, не узнав, что творится впереди, когда уже столько пройдено. И продолжили путь.

Чем ближе приближались к намеченной цели, тем сильнее становился шум. Без сомнения, никакой динозавр не мог его производить, и это нас успокоило. Вскоре горы стали уходить вправо, словно когда-то давно, не устояв под натиском моря, отступили в этом месте на три шага назад. И теперь мы подходили к нагромождению камней сбоку. Преодолев больше половины пути, я опять взялся за бинокль и без труда уже смог определить, откуда исходит шум. Его производила река, которая, бурным потоком вырываясь из чрева пещеры, неистово бросалась вниз на груды камней, преграждавших ей путь, отчего разлеталась в стороны мириадами брызг и так, брызгами, вливалась в море. Это открытие обрадовало: мои расчёты оказались верными!

Мы невольно прибавили скорость, хотя, в принципе, и так двигались на пределе. Но только разогнались, как впереди забурлила вода, и из глубины на поверхность стали выныривать и с шумом лопаться пузыри. Затем они сменились мощными волнами, которые с какой-то непонятной яростью выплескивались на берег. Мы остановились и с ужасом стали наблюдать за происходящим у наших ног, ожидая, чем всё это закончится.

Вот вода забушевала ещё сильнее: кто-то явно всплывал на поверхность. И этот кто-то огромной чёрной массой вскоре замаячил под толщей воды, всплывая с неимоверной быстротой. Ещё немного и он… Я не стал дожидаться этого момента и нажал на курок. Джолтон опередил меня на долю секунды. Мы жали на курки до тех пор, пока закипевшая вода не обдала нас паром, вырвав из состояния шока.

Когда пар улетучился, в воде никого уже не оказалось. Вздохи облегчения одновременно вырвались из наших уст. Вытирая с лица капельки осевшего на меня пара, я устало прислонился к скале. Нервное перенапряжение отняло все силы. Бетчелл выглядел не лучше. Я молча достал кассонэ и сделал несколько больших глотков. Затем протянул его Джолтону: вчера он делился со мной, теперь была моя очередь. Он не отказался и влил в себя изрядную порцию живительного напитка.

Оставшееся до пещеры расстояние мы преодолели бодрым шагом. И чем больше оно сокращалось, тем громче становился шум. А когда добрались до цели, грохот стоял уже такой, что невозможно было расслышать собственный голос. И мне забавно было смотреть, как напрасно надрывался Джолтон, пытаясь что-то сказать.

Сама пещера, как и всё на Чиккории, оказалась гигантской: шириной – метров пятьдесят, высотой – метров двадцать. Она возвышалась метров на пять над уровнем моря, и река, должно быть, когда-то небольшим великолепным водопадом впадала в море. К пещере вёл пандус, словно специально созданный природой для того, чтобы все любопытные могли подойти по нему к ней и полюбоваться её творением. Только красоту эту испортили горы, верхушки которых однажды не выдержали катаклизма и, расколовшись, засыпали осколками водопад. И теперь река в неистовой ярости набрасывалась на преграду, стремясь уничтожить её. Но камни не поддавались, и тогда она, разбиваясь об них, брызгами разлеталась по округе и затем, оседая на камни, бесчисленными ручейками уже спокойно стекала в море. И эта борьба, наверное, длится не одну сотню лет.

Я тронул Джолтона за руку, чтобы привлечь его внимание, и знаком показал, что надо двигаться. Поднявшись по пандусу, мы вышли на площадку и приблизились к пещере. Посреди неё в каменном русле, метров пятнадцать шириной, бешено мчался неукротимый водяной поток, яростно разбрасывая по сторонам ледяные брызги и производя при этом оглушительный рёв.

Держась подальше от реки, чтобы не замочить брызгами одежду, мы вошли в пещеру. Пол в ней был устлан отшлифованными влажными камнями. И хотя брызги до нас не долетали, мы всё равно шагали по сырости. Вероятно, после ухода воды, которая во время прилива заливала пещеру, камни ещё не проветрились и не просохли. Потому было скользко, и ноги то и дело разъезжались в разные стороны. В любую минуту можно было упасть, скатиться по камням, как по катку, в реку, а та своим необузданным течением увлечь за собой и разбить о камни. Но другого пути у нас всё равно не было. И чтобы избежать этого, нужно было всего-то сосредоточиться на передвижении. Осознание этого произошло после того, как Джолтон, не успев войти в пещеру, поскользнулся и упал. Если бы я не успел поймать его за руку, он укатился бы в реку.

Пещера под небольшим уклоном вела нас вверх. Вскоре мы дошли до места, до которого доходила вода во время прилива. Влажные камни кончились, идти дальше стало проще, и мы увеличили скорость. Шли долго. Порядком устав от ходьбы, шума и темноты, я посмотрел время. Оказывается, мы были в пути почти три часа, а пещера и не думала кончаться. Неужели она, как и тропа Гигантов, тянется до бесконечности? А что если она может вывести нас по ту сторону гор? Интересно, что там? Если полюса Чикоррии тоже покрыты вечными льдами, то эти высоченные горы, тянущиеся с запада на восток, должны надежно защищать Страну ящеров от холодных северных ветров. И, если это так, то значит, за ними должны быть и другая растительность, и другой вид животных. Может быть, даже…

Размышления внезапно прервал Бетчелл. Гул, создаваемый потоком, по-прежнему мешал общаться. Поэтому он догнал меня и, отчаянно жестикулируя, попытался что-то втолковать. Несмотря на его усердие, я так и не понял, что именно. Поняв, что его старания бесполезны, Джолтон сменил тактику. Он медленно ткнул пальцем себе в грудь, затем в меня, потом на часы и после указал этим же пальцем назад. Я решил, что он предлагает вернуться, считая, что идти дальше – напрасная трата времени, и отрицательно покачал головой в ответ. Идея посмотреть, что там по ту сторону гор уже захватила меня. Вот только, сколько уйдёт на это времени? Мне вовсе не хотелось ещё раз остаться на ночь вне корабля. Сориентировавшись по времени, я посчитал, что у нас в запасе имеется часов восемь – девять, и решил три из них посвятить путешествию по пещере. Я попытался втолковать это ему, но у меня тоже ничего не получилось. Тогда я просто развернулся, и, махнув рукой, чтобы он следовал за мной, быстро зашагал вперёд.

Не знаю, сколько прошло времени, когда до меня неожиданно дошло, что я не вижу свет фонаря напарника. В надежде, что тот просто отстал, я обернулся, но позади меня была только кромешная темнота. На сигналы фонарика он не отозвался, а орать в рацию было бесполезно. Неужели он всё-таки поступил по-своему?! Опять случился заскок?

Ругаясь и чертыхаясь, я пошёл назад. И так торопился догнать этого недоумка, что, когда луч фонаря вырвал из мрака человеческие ноги, обмер, словно наткнулся на привидение. Немного отдышавшись и уняв сердцебиение, я более внимательно осмотрел свою находку и, определив по армейским ботинкам, что это Джолтон, поспешил к нему на помощь.

Он был без сознания. Рядом валялся разбитый фонарь. Осмотревшись вокруг, я к своему удивлению обнаружил, что он лежит в боковом ответвлении пещеры. Не понимаю, как это я мог пройти мимо дыры диаметром в десять метров? Неужели так стремился попасть по ту сторону гор? Размышляя над этим, я достал баклагу и влил в Джолтона кассонэ – поистине волшебный напиток. Этого оказалось достаточно, чтобы привести его в чувство. Он сразу открыл глаза. Что он говорил в этот момент, из-за грохота не было слышно, но гримаса его выражала крайнее недовольство.

Я помог ему подняться и, осветив новую пещеру, дал понять, что надо идти туда. Он согласно закивал головой. Оказывается, он тоже приметил её и попытался сказать мне об этом. А когда я отказался последовать за ним, решил осмотреть пещеру самостоятельно. Но случилось непредвиденное, он запнулся о камень. А когда упал, ударился головой и отключился.

Новая пещера повела нас круто вверх всё дальше от рёва бушующего потока. Наконец-то мы теперь могли спокойно поболтать. Но перебросившись парой фраз о самочувствии и о том, что случилось с Джолтоном, снова замолчали. Впереди неясным, едва заметным пятном показался свет, и все наши помыслы устремились к нему. Поворот налево, и мы увидели перед собой огромный полукруг выхода.

Он вывел нас в очень глубокое и довольно узкое ущелье, похожее на окоп. Извиваясь как змея, оно тянулось на несколько километров. А в том месте, где над ним свисала огромная базальтовая глыба, ущелье круто сворачивала влево и дальше упиралась в другую скалу.

Солнце приближалось к зениту, и всё ущелье было залито ярким светом и теплом. После довольно-таки прохладной подземной тьмы здесь было намного уютнее. Не сговариваясь, мы устроили привал, расположившись на таком расстоянии от пещеры, чтобы при случае можно было укрыться в ней или, наоборот, вовремя заметить опасность, исходящую из неё. Усевшись возле рюкзака, я откинулся на стену ущелья и расслабился. Можно было, конечно, восстановить силы с помощью Морриса или кассонэ, но мы предпочли естественный способ. Посчитав, что двадцать-тридцать минут погоды не сделают, позволили себе подремать.

Я уже проваливался куда-то в темноту, передо мной то и дело проносились странные существа, непонятные строения, мелькали лица со страшными гримасами, когда чья-то тень заслонила собой солнце. Не успел я подумать что-либо на этот счёт, как что-то тяжёлое набросилось на меня и вцепилось в рубаху. «Опасность!!!» – набатом прогремело в мозгу, и организм мой мгновенно встрепенулся, как вспугнутая птица, мобилизовав все силы для защиты. Сон, сладкий и липкий как паутина, ещё держал во власти веки, не давая их открыть, а рука уже сжалась в кулак и сходу врезалась во что-то мягкое. Хватка тут же ослабла, и кто-то грузно упал рядом. Ноги резко подняли меня, вырвав из цепких лап дремоты. Я открыл глаза, страшась увидеть нечто ужасное, но готовый защищаться до конца. Правая рука крепко сжимала рукоять «грифона». И когда я успел его вытащить?

Моё сердце, здоровое и сильное, не выдержало такой встряски и дало понять об этом резкой, сбивающей с ног болью. Задыхаясь от обжигающей рези в груди, я присел на внезапно ослабевшие ноги. А где-то рядом чертыхался Джолтон.

– Идиот! Мать твою, придурок! – изрыгал он. – Да ты мне ребра сломал, скотина! Я же хотел только предупредить…

Немного погодя мне стало легче, и я смог спросить у него, кого это он там ругает. Спохватившись, тот немного смягчился, но ответил всё с той же горячностью:

– Вас, конечно, кого же ещё? Я хотел вас разбудить, чтобы показать кое-что, а вы…

– Вы дурак, Джолтон! – заорал я на него, интенсивным массажем пытаясь унять боль. – Для того чтобы разбудить человека, совсем необязательно на него бросаться. От вашей выходки у меня, кажется, случился инфаркт.

– Посмотрел бы я, как вы поступили, когда увидели бы этого урода, – Джолтон, не поднимаясь, отполз к противоположной стене.

– Что вы там ещё разглядели? – осипшим от боли голосом спросил я, не ожидая ничего хорошего.

Я уже понял, что кто-то настолько перепугал его, что он, не задумываясь, избрал именно такой способ моей побудки. От этого мне стало ещё хуже. Превозмогая боль, я сел так, чтобы видеть своего спутника. Он был смертельно напуган. Бакенбарды смешно топорщились, а выражение лица было таким, будто он специально старался меня рассмешить.

– Этот подарок вон там, – он ткнул большим пальцем вверх.

Всегда смешно смотреть на ужас, написанный на других лицах, когда не знаешь его причины. Когда же я увидел этот «подарок», то мгновенно покрылся холодным потом, волосы на голове вздыбились, а сердце снова стало биться через раз, готовое остановиться вовсе. Не сомневаюсь, в этот момент я выглядел не менее жалко и смешно, чем Джолтон.

Там, наверху, куда указывал его палец, сидело странное и безобразное существо. Действительно, урод какой-то. Смесь носорога, крокодила, летучей мыши и змеи. У него было крупное тело, покрытое, как у змеи, чешуей землистого цвета. Передние лапы, как у многих ящеров, были не развиты, но длинные острые когти делали их опасным оружием. Он сидел на задних мощных лапах, упираясь на хвост, очень похожий на крысиный. Торс завершала ушастая голова с пастью крокодила, увенчанной у основания мощным, как у носорога, рогом. Сразу вспомнились легенды о драконах.

Пока я его рассматривал, урод издал гортанный звук и, расправив огромные перепончатые, как у летучей мыши, крылья, несколько раз взмахнул ими. Хищно ощерив длинные узкие челюсти, странный зверь подался вперёд, словно собирался напасть на нас. Несмотря на ужас, охвативший меня, я всё же сообразил, что пока мы находимся в ущелье, он для нас не опасен: здесь, внизу, этой твари было просто не развернуться. Но сердце моё всё равно не выдержало. Чувствуя, что мне становится всё хуже, я поспешил крикнуть:

– Кассонэ!

– Чего? – не понял Джолтон.

Его голос донёсся до меня так тихо, словно он стоял от меня за километр.

– Кассонэ… – прохрипел я уже из небытия.