Текст книги "Исповедь фаворитки"

XXXIII

Я не могу закончить мой рассказ о Риме, не прибавив еще нескольких замечаний, касающихся местных лиц и событий. Благодаря сравнению наших северных нравов с нравами Юга эти впечатления так глубоко запечатлелись в моей памяти, что через три десятилетия портреты людей и описания различных обстоятельств выходят из-под моего пера как бы сами собой, такие точные и сходные с оригиналом, словно все это я писала по свежим следам, в 1788 году, когда мы гостили в Риме.

Что сразу бросилось мне в глаза по прибытии в Рим, это необычность цен. Чтобы нанять коляску, в Лондоне надо заплатить одну гинею за день, в Париже – восемнадцать ливров, а в Риме всего лишь ливров семь-восемь.

Соотношение цен за номер в гостинице приблизительно то же: в Лондоне сколько-нибудь приличные апартаменты стоят одну гинею в день, в Париже – пятнадцать ливров, в Риме – не более десяти.

Да, кареты, жилье, даже пища в Риме дешевы, – правда, и кормят там ужасно! Но есть одна вещь, которая там дорога, это то, что называют buona mano[313]313
  Хорошие чаевые (итал.).


[Закрыть]– проще говоря, чаевые. Нанося визит кому бы то ни было, будь то благородный мирянин, священник или кардинал, на следующий день надо ожидать прихода его слуг: в полном составе они явятся к вам требовать подарков.

Архиепископ Венский просил сэра Уильяма передать пакет кардиналу Буонкомпаньо; сэр Уильям, не имея причин встречаться с этим прелатом, хотя тот и был брат князя, правящего в Пьомбино[314]314
  Пьомбино – город и одноименное княжество в Тоскане, на побережье Тирренского моря; с 1706 по 1801 гг. им владело семейство Буонкомпаньо.


[Закрыть]передал пакет его лакею, когда проезжал мимо кардинальского дворца. На следующий день этот отъявленный мошенник, обряженный в ливрею, явился пожелать сэру Уильяму доброго здравия от имени своего господина, а от своего собственного имени потребовал buona mano.

Сэр Уильям отвечал, что он не наносил визита кардиналу Буонкомпаньо, а только мимоходом передал ему письмо, сделав это из чистой симпатии к его отправителю, и что, следовательно, давать на чай своему лакею – дело самого кардинала, а лорду Гамильтону вовсе незачем награждать чаевыми кардинальского слугу.

Но нахал настаивал, так что сэру Уильяму пришлось попросту выставить его за дверь.

Банкир сэра Уильяма Гамильтона в Риме был настолько необычной персоной, что я не могу не посвятить ему нескольких слов. Звали его Томас Дженкинс, и по происхождению он был англичанин; смолоду он учился живописи, но убедился, что как художник не поднимется выше посредственности, и сделался банкиром, оставшись вместе с тем отменным знатоком всевозможных теорий, имеющих отношение к живописи и рисунку, да заодно и к археологии: его суждения по поводу камей и гравированных камней были почти непогрешимы.

Античность он изучил превосходно, и никто бы не сумел дать более точную справку насчет какого-нибудь барельефа, статуи или бюста, какой бы ущерб ни был им причинен долгим нахождением в земле или лопатой рабочего, выкопавшего их оттуда. Заканчивая это похвальное слово, скажу еще, что с Дженкинсом часто советовались кардинал Алессандро Альбани[315]315
  Альбани, Алессандро (1692–1779) – кардинал, племянник папы Климента XI (в миру – Джованни Франческо Альбани; 1649–1721; папа с 1700 г.), меценат; собрал на своей вилле богатейшую коллекцию древнего искусства.


[Закрыть] (не следует его путать с кардиналом Франческо[316]316
  Альбани, Джованни Франческо (род. в 1720 г.) – кардинал, племянник Климента XI, епископ Остии, дипломат; занимал ряд важных постов в Ватикане.


[Закрыть]), знаменитый Винкельман[317]317
  Винкельман, Иоганн Иоахим (1717–1768) – немецкий археолог и историк искусства; представитель немецкого Просвещения, основоположник эстетики классицизма, автор труда «История искусства древности» («Geschichte der Kunst der Alterthums»), вышедшего в свет в Дрездене в 1764 г.


[Закрыть], автор «Истории искусства древности», и прославленный Рафаэль Менгс, один из лучших живописцев современной школы[318]318
  Менгс, Антон Рафаэль (1728–1779) – немецкий художник и теоретик искусства.


[Закрыть], умерший десять лет назад.

Это сочетание банкирской деятельности и торговли статуями, камеями и медалями сделало Дженкинса одним из крупнейших богачей Рима.

Сэр Уильям не только взял у него крупную сумму, необходимую для продолжения нашего путешествия, но еще купил у него два или три кольца и несколько самых красивых камей и все это преподнес мне в подарок. Став свидетельницей той манеры, в которой Дженкинс вел свою торговлю, я сохранила в памяти об этом неизгладимое впечатление.

Когда покупатель выражал желание приобрести какую-нибудь медаль, он начинал с того, что рассказывал историю ее приобретения и чего это ему стоило; затем с величайшим жаром принимался расхваливать этот экземпляр, рассказывая о его редкости и оригинальности, что позволяло ему потребовать за него значительную цену.

Если, вопреки его ожиданиям, вы соглашались выложить требуемую цену, он принимался вздыхать, проливать слезы и кончал тем, что разражался рыданиями. Любящий отец, который видит, что супруг готов увезти на край света его единственную дочь, не мог бы проявить более безутешной скорби. Я присутствовала там, когда сэр Уильям покупал предназначенные мне драгоценности, и признаюсь, что была тронута до слез.

– Милорд, – сказал он сэру Уильяму, – если когда-нибудь вы пожалеете о том приобретении, что сделали сейчас, принесите мне эти кольца, эти камеи и медали; вы получите за них ту же цену, эти деньги будут ждать вас всегда, и знайте: возвратив эти бесценные сокровища, вы мне вернете всю усладу и утешение моих дней.

И что самое поразительное, Дженкинс, пойманный иногда на слове, неукоснительно держал его, то есть в любую минуту был готов полностью возвратить полученную сумму, причем выражал живейшую радость оттого, что может вновь завладеть предметами, об утрате которых он так сожалел.

Был ли то хитрый расчет или им владела подлинная страсть археолога, который, подобно Кардильяку, не мог расстаться со своими сокровищами[319]319
  Кардильяк – герой новеллы немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776–1822) «Мадемуазель де Скюдери» (1819), гениальный ювелир и одновременно маньяк, убивавший своих заказчиков, будучи не в силах расстаться с изготовленными им драгоценностями. Кардильяк – герой новеллы немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776–1822) «Мадемуазель де Скюдери» (1819), гениальный ювелир и одновременно маньяк, убивавший своих заказчиков, будучи не в силах расстаться с изготовленными им драгоценностями.


[Закрыть], как бы то ни было, свойственная Дженкинсу верность слову весьма подбадривала покупателей, совершенно освобождавшихся от опасения заплатить за свою покупку цену, превышающую ее стоимость. Ведь они могли не сомневаться, что при желании смогут, возвратив продавцу его товар, тотчас получить назад свои деньги.

Хотя я не без причин считаю, что наделена умением выражать игрою лица разнообразные состояния человеческой души, должна признать, что если Дженкинс при расставании со своими камеями и медалями не испытывал подлинных терзаний, а исполнял заученную роль, то он оставил меня далеко позади в искусстве смеха и слез.

Хотя, попав в Рим, мы на некоторое время там задержались, нам не довелось свести знакомство покороче с человеком, которому предстояло в дальнейшем сыграть важную роль при дворе в Неаполе – я имею в виду главного казначея его святейшества, монсеньора Фабрицио Руффо[320]320
  Руффо, Фабрицио (1744–1827) – кардинал, неаполитанский политический деятель; происходил из княжеского рода да Баранелло; хотя и не имел особой склонности к исполнению службы священника, пользовался покровительством папы Пия VI, жаловавшего ему высокие должности; обвиненный в растрате находившихся в его ведении средств, вынужден был переехать в Неаполь; после начала революции уехал в Палермо, а в первой половине февраля с несколькими единомышленниками высадился в Калабрии и начал создавать «Христианское королевское войско». Грабежи и убийства, начавшиеся в Неаполе после вступления туда санфедистской армии, состоявшей из калабрийских крестьян и неаполитанских лаццарони, заставили Руффо искать пути для прекращения военных действий и установления порядка. Согласно акту о капитуляции Неаполя от 23 июня 1799 г., сторонникам республики была гарантирована амнистия, но английский адмирал Нельсон, прибывший на следующий день, не признал ее. Начались жестокие репрессии, в результате которых погибло около четырех тысяч человек. Руффо не сделал ни единой попытки изменить судьбу республиканцев. Однако сам факт подписания капитуляции вызвал раздражение двора, и Руффо вынужден был отправиться в Рим, а затем в Париж, где нашел поддержку со стороны Наполеона Бонапарта; последние годы жизни он провел в Неаполе, занимаясь изучением военного искусства, экономики и сельского хозяйства.
  Пий VI (в миру – граф Джованни Анджело Браски; 1717–1799) – римский папа с 1775 г.; во время Итальянской кампании 1796–1797 гг. французы вынудили его подписать сначала перемирие (1796 г.), а затем по Толентинскому миру (февраль 1797 г.) согласиться с потерей ряда территорий Папского государства (Болоньи и Феррары) и выплатить большую денежную контрибуцию; после провозглашения республики был изгнан из Рима; свои последние дни провел в заключении, во французской крепости Баланс.


[Закрыть], но все же мне думается, что пора представить читателю этого прелата.

Монсеньор Фабрицио Руффо приходился племянником кардиналу Руффо, старшине Священной коллегии, тому самому, кто столь ревностно способствовал духовной карьере красавца Анджело Браски, что их задушевная дружба внушала многим довольно-таки непочтительные предположения.

Отдадим должное его святейшеству: взойдя на престол святого Петра, он сохранил такую признательность тому, кто проложил ему туда дорогу, что первой его заботой стало предоставить племяннику покойного кардинала как раз то место, которое он сам, Браски, некогда получил от Редзонико благодаря протекции прекрасной Джулии Фальконьери. Он сделал молодого Фабрицио Руффо верховным казначеем – место, как я, кажется, уже упоминала, дающее право на кардинальскую шапку любому, кто по какой-то причине его покинет.

Монсеньор Руффо слыл в Риме человеком умным и не чуждым искусству Фолара[321]321
  Фолар, Жан Шарль де (1669–1752) – французский военачальник и военный писатель; служил также в войсках Мальтийского ордена и Швеции; в своих трудах по военному делу: «Новые открытия в военном искусстве» («Nouvelles de couverte sur la guerre», 1724), «Комментарии к Полибию» («Commentaire sur Polybe», 1727–1730) и др. – высказал ряд мыслей о тактике пехоты и артиллерии, не понятых и раскритикованных современниками, но полностью подтвердившихся в европейских войнах второй пол. XVIII – нач. XIX в.


[Закрыть] и Монтекукколи[322]322
  Монтекукколи (Монтекуккули), Раймунд, герцог Мельфи, граф (1609–1680) – австрийский полководец и военный теоретик, фельдмаршал, автор трудов по военному искусству; по рождению итальянец.


[Закрыть]; он даже имел обыкновение говорить, что, доведись ему жить во времена Лавалетта[323]323
  Луи де Ногаре д'Эпернон, кардинал де Лавалетт, архиепископ Тулузский (1593–1639) – один из ближайших сподвижников Ришелье, с 1628 г. сменивший сутану на воинские доспехи; одержал несколько военных и дипломатических побед.


[Закрыть] и Ришелье, он чаще бы носил кирасу и шлем воина, чем кардинальскую шапку и пурпурную мантию[324]324
  Ришелье, Арман Жан дю Плесси (1585–1642) – кардинал (с 1622 г.); с 1624 г. первый министр, фактический правитель Франции; проводил политику укрепления королевского абсолютизма; лично участвовал в военных кампаниях.


[Закрыть].

Он был большим любителем прекрасного пола и этой склонности нисколько не таил, проявляя, напротив, величайшее презрение к певцам-певицам; до нашего приезда в Рим он крайне настойчиво домогался взаимности некоей синьоры Лепри, родственницы той самой Анны Марии, о гонениях на которую я уже рассказывала. Поскольку монсеньор Руффо не скрывал своих похождений, они были известны всем и каждому; вследствие этого им выпала честь быть прославленными в сатирических стишках, а их сочинитель, газетчик из Флоренции, поплатился за них длительным тюремным заключением; со времен того легендарного памфлетиста, которого Сикст V[325]325
  Сикст V (в миру – Феличе Перетти; 1520–1590) – римский папа с 1585 г.


[Закрыть] послал на галеры[326]326
  В Средние века гребная команда галер в значительной степени комплектовалась из преступников, осужденных на каторжные работы. К кон. XVIII в., когда галерный флот почти вышел из употребления, ссылка на него была уже заменена работами на суше. Однако в обиходной речи слово «галера» сохранялось как синоним каторги.


[Закрыть], никто не помнил иных примеров подобной суровости.

Поскольку здесь я намекаю на анекдот, хорошо известный в Риме, но неведомый за его пределами, картина нравов не будет полна, если я в скобках не расскажу эту историю. В годы правления Сикста V некий поэт по имени Марере написал сатиру, в которой нанес оскорбление супруге одного из высокопоставленных чиновников. Оскорбленная дама пожаловалась папе. Тот, будучи суровым, но справедливым, послал за Марере и сам допросил его о причинах, по которым поэт позволил себе подобную дерзость. Выслушав объяснения, удовлетворившие верховного понтифика лишь наполовину, но заставившие его несколько раз улыбнуться, его святейшество спросил, как же все-таки стихотворец осмелился вывести женщину под ее собственным именем как куртизанку, хотя ее имя, напротив, является чуть ли не символом добродетели.

– У вас были какие-то причины мстить ей? – спросил Сикст V.

– Нет, святой отец, – отвечал поэт, – я ничего против нее не имею.

– В таком случае что заставило вас оскорбить ее и оклеветать?

– Мне нужна была рифма, а ее имя как раз подошло.

Сикст V поморщился.

– А каково ваше собственное имя, синьор поэт? – спросил он.

– Марере, к услугам вашего святейшества, – представился стихотворец.

– Что ж, теперь моя очередь сочинить стихи; раз уж ваше имя подсказывает мне рифму, попробую срифмовать так:

 
По заслугам синьора Марере
Мы отправим его на галеры!
 

Приговор, произнесенный папой, возымел эффект, и на все попытки заступиться за виновного его святейшество неизменно отвечал:

– По-моему, рифма и разум так редко приходят в соответствие, что тот единственный случай, когда они оказались в ладу, следует принять во внимание и запечатлеть в памяти потомства.

Синьор Марере был препровожден в Чивитавеккья на галеры, где и умер, оставив два тома неизданных стихов, поскольку ни один издатель не осмелился их опубликовать.

Накануне нашего отъезда, выйдя из театра Балле в час, когда вечер далеко еще не кончился, мы отправились попрощаться к обаятельному кардиналу де Бернису, прозванному Вольтером «Цветочницей Бабет»[327]327
  Бернис был автором непритязательных «поэтических букетов», за которые он был прозван «Цветочница Бабет» (Бабет – простонародное сокращение имени Елизавета).


[Закрыть].

У него мы встретили графа Бристольского, епископа Дерри, – он только что явился туда с тем же намерением, что и мы.

– Стало быть, ваше преосвященство покидает Рим? – спросила я у этого необычного прелата, чей своеобразный характер произвел на меня впечатление.

– Ах, Бог мой, именно так, моя прекрасная соотечественница. Счастье благоприятствует мне!

– Когда же ваше преосвященство отправится в путь?

– Завтра.

– А куда, если позволительно полюбопытствовать?

– Об этом вы скоро узнаете.

Утром после завтрака он явился к нам и выразил желание поговорить с сэром Уильямом.

Сэр Уильям прошел с ним вместе в кабинет, но не прошло и пяти минут, как он возвратился, смеясь и ведя за руку его преосвященство.

– Дорогая Эмма, – сказал он мне, – милорд Гарвей утверждает, будто вдруг так в вас влюбился, что не может расстаться с вашей драгоценной персоной, опасаясь умереть от печали. По этой причине он просит позволения сопровождать нас в Неаполь. Поскольку я предполагаю, что вы не желаете смерти одному из самых знаменитых наших пэров и достойнейших столпов Церкви, я со своей стороны поддерживаю его просьбу, и теперь его преосвященство ожидает лишь вашего согласия, чтобы стать самым гордым из мужчин и самым счастливым из епископов.

Так как семьдесят два года монсеньора избавляли меня от особенных опасений, я не сочла возможным отказать в столь невинной просьбе, да еще наперекор желанию сэра Уильяма Гамильтона.

Я протянула монсеньору руку, которую он поцеловал, демонстрируя живейшую радость, и было решено, что с этого часа он поступает на службу в английское посольство в качестве моего верного рыцаря.

XXXIV

Мы выехали из Рима в двух почтовых каретах и фургоне, избрав сухопутное путешествие, хотя оно и было сопряжено с риском натолкнуться на грабителей. Впрочем, сказать по правде, опасность была не так уж велика: с нами были шесть лакеев графа Бристольского и двое наших, все крепкие, храбрые английские парни, – эскорт, достаточный, чтобы нас защитить.

Путешествовать в обществе сэра Уильяма Гамильтона было огромным удовольствием, особенно для меня, с моим постоянным желанием расширить свой, увы, весьма скромный кругозор. Блестящий знаток античности, сэр Уильям был, сверх того, чрезвычайно взыскателен к себе и, делясь своими познаниями, имел обыкновение взвешивать каждое слово. Поэтому, если он рассказывал о каком-либо событии, называл дату или описывал произведение древнего скульптора, можно было слепо верить в точность этих сведений.

Из Рима мы выехали по виа Аппиа[328]328
  Виа Аппиа (Аппиева дорога) – одна из древнейших римских дорог; построена в 312 г. до н. э. цензором Аппием Клавдием Цеком (т. е. «Слепым»; ум. в 295 г. до н. э.); соединяла Рим и лежащую к юго-востоку от нее Капую; в 244 г. до н. э. доведена до Брундизия на южной оконечности Апеннинского полуострова; в III в. н. в. было проложено ее ответвление – виа Геркулиа (Геркулесова дорога), получившее в Средние века название «Новая Аппиева дорога».


[Закрыть], то есть через старинные Аппиевы ворота, оставив слева от себя долину Эгерии[329]329
  Долина Эгерии – овраг в священной роще в северной части Рима вне древних стен; по этому оврагу протекал ручей, из которого весталки брали воду для священных обрядов. По преданию, в этом ручье жила нимфа Эгерия, возлюбленная второго царя Рима, Нумы Помпилия (правил в 715–673 гг. до н. э.), помогавшая ему в управлении Городом мудрыми советами.


[Закрыть], цирк Каракаллы[330]330
  Каракалла – Марк Аврелий Антоний (186–217), сын Септимия Севера, император с 211 г.; усилил нажим на высшие классы населения, даровал права римского гражданства почти всем свободным жителям Империи; чтобы снискать популярность плебса, построил в Риме огромные и роскошные общественные бани (термы); прозвище «Каракалла» связано с введением им в обиход особого рода галльской одежды.


[Закрыть] и гробницу Цецилии Метеллы[331]331
  Гробница Цецилии Метеллы – круглая башня на третьем километре Аппиевой дороги; была украшена фризом из бычьих голов и мраморной облицовкой, не дошедшими до нас; венчающая башню зубчатая ограда, наподобие крепостной, воздвигнута лишь в Средние века. Эта башня была построена как мавзолей для Цецилии Метеллы (годы жизни неизв.), римской матроны, славившейся своим благочестием и добродетельной жизнью, жены римского государственного деятеля и полководца Марка Лициния Красса (115-53 до н. э.).


[Закрыть], а справа – катакомбы святого Себастьяна[332]332
  Святой Себастьян – христианский мученик, казненный в Риме в 288 г.; его тело было тайно погребено общиной христиан в катакомбах, впоследствии получивших его имя.


[Закрыть] и усыпальницы рода Аврелиев[333]333
  Род Аврелиев дал Риму нескольких знаменитых людей, среди которых наиболее известен император Марк Аврелий Антонин (полное имя – Марк Элий Аврелий Вер Цезарь Антонин; 121–180; правил с 161 г.) – крупный полководец и выдающийся представитель стоической философии.


[Закрыть].

Сэр Уильям приказал остановить экипаж перед гробницей дочери Метелла Критского[334]334
  Метелл Критский, Квинт Цецилий (ум. после 54 г. до н. э.) – римский государственный деятель, полководец, консул 69 г. до н. э., отец Цецилии Метеллы.


[Закрыть], где покоился прах этой молодой женщины, известной своим умом, жившей во времена расцвета Рима, знавшей Цезаря[335]335
  Цезарь, Гай Юлий (102/100 – 44 до н. э.) – древнеримский полководец, политический деятель и писатель, диктатор; был убит заговорщикам и республиканцами. После смерти Юлия Цезаря правители Рима носили тройной титул «император Цезарь Август» и считались прямыми потомками диктатора.


[Закрыть], Помпея[336]336
  Помпей Гней (106–48 до н. э.) – древнеримский полководец и политический деятель, консул 70, 55 и 52 гг. до н. э.; за свои победы получил прозвище Великий; вначале – противник сената и союзник Цезаря, потом его противник в борьбе за власть; был разбит Цезарем при Фарсале в Греции (48 г. до н. э.), после чего бежал в Египет, где был убит.


[Закрыть], Цицерона[337]337
  Цицерон Марк Туллий (106–43 до н. э.) – знаменитый римский оратор, государственный деятель и писатель; сторонник республики.


[Закрыть], Клодия[338]338
  Публий Клодий Пульхр (ок. 92–52 до н. э.) – древнеримский политический деятель, народный трибун 58 г. до н. э., сторонник Юлия Цезаря; проводил демагогическую политику, опираясь на вооруженные отряды рабов и гладиаторов; отличался беспринципностью и скандальным образом жизни; погиб в случайной стычке с отрядом Милона (см. примеч. ниже).


[Закрыть], Катулла[339]339
  Катулл Гай Валерий (87/84–54 до н. э.) – древнеримский поэт-лирик, сторонник республиканского строя; резко выступал против Цезаря и его сторонников.


[Закрыть], Гортензия[340]340
  Квинт Гортензий Гортал (114–50 до н. э.) – римский оратор и юрист, друг-соперник Цицерона; как теоретик ораторского искусства защищал риторику в противовес философии.


[Закрыть], Лукулла[341]341
  Луций Лициний Лукулл (117–56 до н. э.) – римский государственный деятель и полководец; одержал ряд побед на Востоке; в сенате возглавлял сторонников аристократической республики; в память поколений вошел как богач и сверхизысканный гурман.


[Закрыть], Катона[342]342
  Марк Порций Катон Младший (95–46 до н. э.) – римский государственный деятель, республиканец, непримиримый противник Цезаря; прославился своей честностью и ненавистью к единовластию; после поражения сторонников республики покончил с собой в городе Утика в Африке, за что получил прозвище Утический.


[Закрыть]: возможно, они собирались у ее очага, пока неугасимая ярость гражданской войны не встала между ними[343]343
  Упоминаемые здесь исторические лица были активными участниками политической борьбы и гражданских войн второй половины I в. до н. э., выступая либо на стороне республики, либо на стороне стремившихся к единовластию полководцев. Почти все они погибли в этой борьбе.


[Закрыть].

Невзирая на свои семьдесят два года, мой верный кавалер граф Бристольский вышел из кареты и проявил самое решительное желание взобраться на вершину усыпальницы Цецилии Метеллы, чтобы сорвать для меня ветвь дикого гранатового деревца, проросшего сквозь руины.

Когда мы проезжали Аккуа Ферентину[344]344
  Аккуа Ферентина – приток Тибра, протекающий через рощу богини Ферентины (у подножия Альбанской горы).


[Закрыть], сэр Уильям показал нам место, где Клодий получил смертельные раны от рук гладиаторов Милона[345]345
  Тит Анний Милон Папиан (95–48 до н. э.) – народный трибун 57 г. до н. э.; занимал также ряд других выборных должностей; сторонник сената и личный враг Клодия, которому нанес смертельный удар во время схватки их приспешников; в 48 г. до н. э. поднял восстание против Цезаря и был убит в бою.


[Закрыть].

В Дженцано[346]346
  Город Дженцано лежит в 25 км к юго-востоку от Рима.


[Закрыть] мы, оставив свои экипажи, в сопровождении вооруженной карабинами четверки слуг поднялись к озеру Неми[347]347
  Озеро Неми находится к востоку от Дженцано.


[Закрыть], одному из самых красивых на римской равнине и отделенному горой Джентили от невидимых руин Альба Лонги[348]348
  Альба Лонга (близ соврем. Альбано) – некогда столица и культурный центр племени латинов, проживавших на территории от нижнего течения Тибра до Альбанской горы и на побережье Центральной Италии; считается предтечей Рима.


[Закрыть].

Графу Бристольскому влюбленность в меня, казалось, возвратила юношескую резвость ног, и он не покидал нас ни на минуту: шагал рядом, а случалось, что и впереди.

Прогулка продолжалась около часа. Потом мы вновь заняли наши места в экипаже и по круто спускавшейся вниз дороге покатили к Понтийским болотам (их осушением был весьма озабочен Пий VI[349]349
  Понтийские болота – болотистая местность на западном побережье Средней Италии в области Лацио, юго-восточнее Рима, между Альбанской горой и побережьем Тирренского моря; отличалась до ее осушения крайне нездоровым климатом; название это стало нарицательным.


[Закрыть] – не во имя общественного блага и оздоровления столицы, а чтобы увеличить земельные владения своего племянника принца-герцога).

На середине этого спуска нам повстречалась карета; по виду ее мы издалека определили, что она принадлежит кому-то из столпов Церкви; поравнявшись, мы узнали его – то был монсеньор Руффо.

Он сделал нам знак остановиться и спросил, не найдется ли у нас стакана свежей воды для бедняги, которого он везет в Рим в собственной карете и который подхватил ту страшную лихорадку, что свирепствует в окрестностях Понтийских болот; он нашел его лежащим под деревом, взвалил к себе на плечи, отнес в экипаж и теперь спешит в Рим, чтобы отдать больного на попечение врачей.

Будучи верховным казначеем, монсеньор Руффо часто приезжал туда, чтобы наблюдать за работами, затеянными Пием VI, и выдавать плату рабочим.

В одну из таких поездок ему и подвернулся случай совершить то доброе дело, свидетелями которого мы стали. Слепая ненависть, порождаемая гражданской войной, со временем сделала нас – Гамильтона, Нельсона и меня ожесточенными врагами кардинала Руффо[350]350
  Нельсон, Горацио, лорд (1758–1805) – адмирал английского флота, выдающийся флотоводец, сыгравший большую роль в развитии военного морского искусства; родился в семье сельского священника, чей приход находился в Бёрнем-Торп на побережье Северного моря (графство Норфолк); в 1771 г. начал службу гардемарином; в 1779 г., не достигнув и 21 года, был назначен капитаном фрегата «Хинчинбрук»; решающую роль в карьере Нельсона сыграли войны между Англией и Францией; в конце января 1793 г. он получает под свое командование линейный корабль «Агамемнон», который входил в состав эскадры адмирала Худа; принимал участие в многомесячной блокаде французского флота в Тулоне, его главной средиземноморской базе; в начале сентября 1793 г., выполняя поручение Худа, прибыл в Неаполь, чтобы передать специальное письмо английскому посланнику сэру Уильяму Гамильтону; свойственные Нельсону смелость, решительность, способность принимать неожиданные, но единственно верные решения сыграли важную роль при достижении победы английского флота над испанцами в феврале 1794 г. у мыса Сан-Висенти (крайняя юго-западная оконечность Португалии); эта победа принесла Нельсону орден Бани, возводивший его в дворянское достоинство, и одновременно ускорила очередное производство; последнее сражение, в котором участвовал Нельсон и одержал победу, прославившую его имя, произошло 21 октября 1805 г. у мыса Трафальгар (южнее Кадиса, к северу от Гибралтарского пролива); это сражение закончилось разгромом франко-испанской эскадры, командующий которой адмирал Вильнёв спустил свой флаг и сдался в плен; но еще в ходе боя, до того как стало несомненным решительное превосходство англичан, Нельсон получил смертельное ранение, однако до последней минуты не соглашался сдать командование эскадрой; он скончался через несколько часов, выслушав доклад о достижении полной победы. Тело адмирала было помещено в бочку с водкой и доставлено в Лондон.
  Худ, Сэмюэл, виконт Уитли (1724–1816) – английский адмирал; успешно действовал против французского флота во время Войны за независимость североамериканских колоний Англии; в 1793–1794 гг. главнокомандующий английским флотом в Средиземном море; в 1793 г. овладел Тулоном; с 1796 г. на береговых должностях.
  Гамильтон, Уильям (1730–1803) – происходил из древнего аристократического рода герцогов Гамильтонов, но, как младший сын, не унаследовал ни состояния, ни титула; в молодости имел определенно выраженную склонность к изучению естественных наук и археологии, но из-за отсутствия достаточных средств вынужден был около одиннадцати лет прослужить в гвардии (с 1747 г.); после женитьбы на своей родственнице Кэтрин Гамильтон, владевшей богатым поместьем, получил возможность оставить военную службу; в 1764 г. благодаря связям в высшем свете был назначен на пост посла в Неаполе, который занимал 36 лет; при назначении получил рыцарский крест ордена Бани и право называться сэром; в 1782 г. овдовел; в сентябре 1791 г. женился на Эмме Лайонне, с которой познакомился во время приезда в Лондон в 1784 г.


[Закрыть]; но сегодня, когда былая ярость остыла и когда я пишу эти строки, я должна сказать, положа руку на сердце, что кардинал, способный на поступки вроде того, о каком я сейчас только поведала, часто проявлял человечность в ответ на ту слепую мстительную злобу, что обуревала его врагов, и в числе их я была, увы, одной из самых деятельных.

Когда наступит день рассказать обо всех тех ужасных событиях, я воздам ему должное.

Мы дали ему воды, которую он просил для своего больного; тот, измученный лихорадкой, каждую минуту просил пить, а у нас в фургоне был целый дорожный погребец.

Верховный казначей распрощался с нами, сказав, что мы, вероятно, еще увидимся в Неаполе.

Действительно, ведь кардинал был неаполитанец, отпрыск весьма родовитого семейства из Сан Лучидо[351]351
  Сан Лучидо – город в Калабрии, на берегу Тирренского моря.


[Закрыть], что в Калабрии. Знатность их рода даже вошла в поговорку. Когда в Италии говорят о примерах старинного, неоспоримого аристократизма, это звучит так: «Эванджелиста[352]352
  Эванджелиста – знатное и влиятельное семейство в Венеции.


[Закрыть] в Венеции, Бурбоны[353]353
  Бурбоны – знатный французский род, отпрыски династии Капетингов; правили во Франции в 1589–1792, 1814–1815 и 1815–1830 гг.


[Закрыть] во Франции, Колонна[354]354
  Колонна – одна из самых знаменитых фамилий Италии, чья родословная насчитывала большое число кардиналов, военачальников, государственных деятелей и литераторов. По предположению некоторых историков, предки Колонна переселились в Умбрию (область Центральной Италии) из Германии; но не подвергается никакому сомнению тесная связь членов этой семьи с Альбериком I, знатным римлянином, более двадцати лет самовластно управлявшим Папской областью в X в.
  С течением времени семья Колонна разделилась на несколько ветвей, одна из которых осталась в Риме, другие же переселились в Неаполитанское королевство и на Сицилию.


[Закрыть] в Риме, Сансеверино[355]355
  Сансеверино – одна из самых знатных и знаменитых неаполитанских фамилий, основателем которой был норманнский военачальник, пришедший в Италию в нач. XI в. и превративший в свое владение графство Сансеверино (провинция Марке). На протяжении веков семья Сансеверино была близка к полному исчезновению, но вновь и вновь возрождалась и восстанавливала свое влияние. В XIII в. ее представители, поддерживавшие римских пап и Анжуйскую династию в Неаполе, подвергались преследованиям со стороны немецкой императорской династии Гогенштауфенов, стремившихся удержать власть над Южной Италией. В XV в. многие из них были зверски убиты в наказание за участие в заговоре неаполитанских баронов. Сансеверино состояли в родственных связях со многими королевскими семьями Европы; их представители занимали важнейшие государственные посты в Неаполитанском королевстве.


[Закрыть] в Неаполе, Руффо[356]356
  Руффо – знатная калабрийская фамилия, представители которой играли значительную роль в истории Южной Италии в Средние века.


[Закрыть] в Калабрии»[357]357
  Калабрия – полуостров и область на юго-западной оконечности Апеннинского полуострова напротив острова Сицилия; делится на Верхнюю и Нижнюю Калабрии.


[Закрыть].

Затем каждый отправился своей дорогой: монсеньор Руффо в Рим, мы – в направлении Террачины[358]358
  Приморский город в области Лацио, в 100 км юго-восточнее Рима по дороге в Неаполь.


[Закрыть].

Не видела ничего диковиннее этой дороги через Понтийские болота, по обеим сторонам которой землекопы его святейшества роют канал; всюду видны изможденные, болезненные лица этих несчастных, каждый из которых более или менее страдает хворью, называемой mal'aria[359]359
  Малярия (итал.).


[Закрыть]; каждые две недели их приходится заменять новыми рабочими, поскольку их предшественникам необходимо вернуться на римские холмы для поправки здоровья, потерянного среди болот.

Когда настала ночь, этот пейзаж приобрел особенно фантастический вид. Свет луны, плывущей среди больших черных туч, вырывал из мрака клочки болота, оставляя прочее в полной темноте; топот копыт наших коней, щелканье кнутов возниц, большие птицы, что-то вроде цапель и выпей, бесшумно взлетающие из высоких трав или от лужиц болотной воды, в которых лежали, с сопением поднимая свои безобразные головы с раздутыми ноздрями, огромные буйволы, чьи туши в потемках казались еще более гигантскими… Я впервые видела этих чудовищ ночью на свободе, и они показались мне исчадиями каких-то диких, примитивных времен, так что меня поневоле даже дрожь пробрала.

Но главное впечатление, из-за которого все, что нас там окружало, врезалось мне в память до конца моих дней, – это почтовые станции.

В Понтийских болотах нет деревень, есть только две-три почтовые станции, представляющие собой деревянные хижины, где живут несчастные почтари со своими семьями.

Лошади их, маленькие, тощие и лохматые, не стоят в конюшнях, а пасутся на воле.

На щелканье кнутов наших форейторов выходили человек пять-шесть. Похожие на призраки, вооруженные длинными шестами, они вскакивали без седел на ближайших попавшихся лошадей и, уже верхом, окружали остальных, пасущихся на свободе, и с громкими криками галопом сгоняли их к хижинам. Там лошадей ждали другие несколько человек – они ловили их за гривы и после ожесточенной борьбы в конце концов взнуздывали, накидывая на них в клочья изодранную упряжь, и впрягали в нашу карету, не обращая внимания на взбрыкивание, ржание и нервную дрожь животных, бурно негодующих против такого насилия.

Потом, когда три экипажа были запряжены, почтари отпускали этих рвущихся прочь лошадей, которые до этого в бешенстве грызли удила; предоставленные самим себе, они кидались вперед неистовым галопом, справа и слева сопровождаемые двумя всадниками, и те, помогая почтарям, криками и ударами удерживали лошадей вместе с экипажами на середине дороги; все это больше не было тремя каретами или почтовым фургоном – это была лавина, вихрь, ураган, не преодолевавший расстояние, а прямо-таки пожиравший пространство.

В Террачину мы прибыли около трех часов ночи; там мы два часа отдыхали на стульях, поскольку сомнительная чистота простынь заставила нас отказаться от предложенных кроватей.

Около шести утра мы снова двинулись в путь, собираясь в следующий раз сделать остановку в Мола ди Гаэта[360]360
  Известное с X в. селение в районе Гаэты; в 1864 г. слилось с соседней деревней Кастеллоне и стало называться Формиа.
  Гаэта – сильнейшая крепость Италии, расположенная на берегу одноименного залива Тирренского моря в 60 км северо-западнее Неаполя; в феврале 1799 г. была без боя взята французами, но в августе отвоевана роялистами при поддержке флота Нельсона.


[Закрыть]. В то время как слуги графа Бристольского вытаскивали из фургона провизию и накрывали на стол, мы распорядились, чтобы нас проводили к развалинам виллы Цицерона[361]361
  Вилла Цицерона находилась в окрестности Формиа; там его настигли убийцы и там же он был похоронен.


[Закрыть]. Там, с Плутархом в руках, сэр Уильям рассказал нам историю гибели великого оратора[362]362
  Плутарх (ок. 43 – ок. 127) – древнегреческий писатель; из его огромного литературного наследия (256 трудов) выделяются «Сравнительные жизнеописания» знаменитых греков и римлян. В этой книге и рассказано о смерти оратора («Цицерон», 47–48). Цицерон погиб во время репрессий, сопровождавших гражданские войны за власть в Риме после смерти Цезаря, от руки убийц, посланных его политическим и личным врагом Марком Антонием. Ему отрубили голову и доставили ее Антонию в Рим.


[Закрыть] начиная с минуты, когда тот вышел из дома и увидел стаю ворон, упорно преследовавших его, кружась над самой головой, – предвестие близкой смерти! – и кончая мгновением, когда он, спасаясь бегством по дороге, ведущей к морю, услышал за спиной шаги убийц, догонявших его, и приказал рабам опустить наземь носилки, чтобы, прожив всю жизнь в судорожном страхе смерти, умереть с кротостью мученика и твердостью героя.

Одна из тех особых странностей, какими изобилует античная история, – страх, толкавший римлян на множество низостей, но покидавший их в то самое мгновение, когда они наконец оказывались лицом к лицу со смертью, столь пугавшей их. Извечный ужас внезапно уступал место самой непреклонной, самой великолепной отваге. Достаточно вспомнить хотя бы смерть Петрония[363]363
  Петроний Арбитр (ум. в 65 г.) – римский писатель и чиновник, прозванный «арбитром изящества», автор «Сатирикона».


[Закрыть], Лукана[364]364
  Лукан Анней (39–65 н. э.) – племянник Сенеки, эпический поэт, приближенный к Нерону.
  Римский император Нерон (Нерон Клавдий Друз Германик Цезарь; 37–68; правил с 54 г.), известный своей крайней жестокостью и аморализмом, сделал евнухом мальчика-раба Спора и торжественно вступил с ним в брак, одевал как императрицу, появлялся вместе с ним публично на торжествах.


[Закрыть] и Сенеки[365]365
  Сенека Луций Анней Младший (ок. 4 до н. э. – 65 н. э.) – писатель и философ, воспитатель молодого Нерона; руководил всей внешней политикой Рима.


[Закрыть], трех нероновых льстецов[366]366
  Все трое были обвинены в причастности к заговору и по приговору Нерона покончили с собой.


[Закрыть].

Час спустя мы возвратились в Мола ди Гаэта и, позавтракав, возобновили свой путь в Неаполь, куда прибыли около девяти вечера по капуанской дороге.

Столь же неизгладимое впечатление, как зрелище Понтийских болот, хотя это и было переживанием совершенно противоположного рода, ожидало меня в Неаполе. Когда в дивную ясную ночь моим глазам представился дымящийся Везувий, над кратером которого в насыщенном парами воздухе дрожала полная великолепная луна, похожая на раскаленное ядро, вылетающее из жерла мортиры, я была потрясена.

Мы ехали через Капуанские ворота[367]367
  Капуанские ворота находятся на северо-восточной окраине Неаполя; построены в 1485 г., в 1535 г. реставрированы и украшены статуями.


[Закрыть], мимо Старого замка, миновали улицы Марина[368]368
  Имеется в виду улица Марина Нуова («Новая морская улица»), которая проходит в центральной части Неаполя на небольшом расстоянии от берега залива в районе порта; в восточном направлении продолжается улицей Маринелла, а в западном – улицей Пильеро.


[Закрыть] и Пильеро[369]369
  Улица Пильеро (соврем. улица Христофора Колумба) – ведет вдоль берега моря от Кастель Нуово, соединяясь с улицей Нуова Марина.


[Закрыть], по левую руку за дверцами кареты остался Кастель Нуово[370]370
  Кастель Нуово («Новый замок») – замок-крепость на берегу Неаполитанского залива; заложен в XIII в.; в период правления основателя Анжуйской династии Карла I, в 1279–1292 гг., была построена главная башня; в последующие столетия появились новые сооружения: Часовня наместника – в нач. XIV в., Триумфальная арка – в XV в.


[Закрыть], по правую – площадь Медины[371]371
  Вероятно, имеется в виду старинная улица Медины, расположенная в центре Неаполя неподалеку от залива, к северу от Кастель Нуово; в 1559 г. она была значительно расширена; название получила по имени герцога Медина, по приказанию которого на ней был воздвигнут прекрасный фонтан.


[Закрыть]; мы проскакали мимо портика театра Сан Карло[372]372
  Сан Карло – неаполитанский оперный театр, один из самых известных в Италии; считался самым большим в Европе; его строительство было завершено в 1737 г., ко дню тезоименитства короля Карла III; в 1816 г. была произведена внутренняя реконструкция; в последующие годы перестраивались его отдельные части; располагается рядом с королевским дворцом неподалеку от берега Неаполитанского залива.


[Закрыть], расцвеченного множеством огней по случаю какого-то внеурочного представления, пересекли площадь Святого Фердинанда[373]373
  Площадь Святого Фердинанда (соврем. площадь Триесте и Тренто) – примыкает к западному фасаду королевского дворца; название получила в честь церкви, построенной иезуитами в XVII в. и с 1767 г. посвященной святому Фердинанду.
  Фердинанд III (1199–1252), изгнавший мавров из Кордовы (1236) и Севильи (1248) и канонизированный в 1671 г.; день его почитания – 30 мая.


[Закрыть], проехали по улице Кьяйа[374]374
  Улица Кьяйа, одна из старейших в Неаполе (была известна еще в древнеримскую эпоху), находится в западной части Неаполя, в природной трещине, образовавшейся между окрестными холмами; в эпоху Средневековья застраивалась богатыми домами и монастырями; ведет от королевского дворца в юго-западном направлении к набережной Кьяйа.


[Закрыть] и наконец остановились на углу набережной Кьяйа[375]375
  Набережная Кьяйа (Ривьера Кьяйа) – одна из самых богатых и красивых улиц Неаполя, место прогулок; берет начало в западной части Неаполя, от улицы Пие ди Гротта, и тянется на восток параллельно побережью Неаполитанского залива, отделенная от него обширным парком; застроена дворцами и виллами неаполитанской знати.


[Закрыть] перед дворцом Калабритто Капелла Веккья, резиденцией английского посла[376]376
  Дворец Калабритто – принадлежал семейству герцогов Калабритто; построен в XVII в.; расположен на одноименной улице, у начала набережной Кьяйа, неподалеку от берега залива. Поблизости от дворца Калабритто, чуть восточнее, находится переулок Капелла Веккья («Старая часовня»), который получил название от часовни, возникшей там в первые годы христианства; в VI в. на основе часовни возникла монашеская община, а в X–XI вв. – монастырь, принадлежавший в разное время различным орденам; в кон. XVIII в. здание монастыря стало использоваться в других целях и передаваться частным лицам; именно здесь и находилась резиденция Гамильтона, а также англиканская церковь, первоначально устроенная во дворце Калабритто.


[Закрыть].

Эту первую ночь лорд Бристольский провел в посольстве, однако поскольку по счастливой оказии над комнатами сэра Уильяма, занимавшего второй и третий этаж здания, оказались пустующие апартаменты, монсеньор Деррийский остановил на них свой выбор и уже со следующего дня смог обосноваться как следует.

Итак, я очутилась в Неаполе, притом в ранге, какой не мог и пригрезиться мне в самых горячечных честолюбивых мечтаниях. Эмма Лайонна исчезла, канула в небытие мисс Харт; в грязи темных лондонских улочек потонуло все мое бесславное прошлое; осталась лишь леди Гамильтон, супруга посла Англии.

Отныне мне самой надо было об этом не забывать.