Текст книги "Исповедь фаворитки"

LXXVI

Должна признаться, что всякий раз, завершив описание событий, подобных тем, о каких вы только что прочли, я откладываю перо с чувством удивления. Пристало ли все это мне, легкомысленной женщине, предназначенной согласно природным вкусам, характеру и темпераменту для жизни, далекой от политических интриг, рожденной порхать, словно бабочка или птичка, в мире из шелка и газа, песен и сладостной гармонии? И вот я переношу на страницы моего повествования тяжеловесные отчеты, запятнанные кровью, зовущей народы к войне и отмщению! Не похожа ли я на Венеру – Афродиту, прячущую под маской Немезиды свой нежный улыбчивый лик, глаза, полные трогательных обещаний, уста, созданные для упоительных клятв?

Однако я взялась поведать о событиях, в каких принимала участие, и теперь не могу отступить перед этой попыткой, которую вменила себе в обязанность. Голос моей совести, а может быть, и раскаяния кричит мне: «Вперед!» – и я не смею ослушаться этого зова свыше. Я продолжаю.

Донесение Жозефа Бонапарта произвело в Париже настоящее потрясение. Генерал Бонапарт почитался не только героем, но идолом дня, так что покушение на одного из его братьев воспринималось как ужасное преступление. То было даже нечто большее, чем оскорбление величества, – то было святотатство!

Да вот взгляните хотя бы на письмо гражданина Талейрана, человека, способного служить барометром общественного настроения[1025]1025
  Талейран-Перигор, Шарль Морис (1754–1838) – выдающийся французский дипломат; происходил из старинной аристократической семьи; в 1788–1791 гг. – епископ Отёнский; член Учредительного собрания, где присоединился к депутатам от буржуазии; в 1792 г. ездил с дипломатическим поручением в Англию; министр иностранных дел в 1797–1799, 1799–1807, 1814–1815 гг.; получил от Наполеона титул князя Беневентского; посол в Лондоне в 1830–1834 гг.; был известен крайней политической беспринципностью и корыстолюбием.


[Закрыть]. Этим посланием он отвечал на донесение Жозефа Бонапарта:

«11 января 1798 года.

Гражданин, я получил Ваше душераздирающее письмо с описанием ужасных событий, происшедших в Риме 8 нивоза[1026]1026
  Нивоз – четвертый месяц (21/23 декабря – 19/21 января) республиканского календаря; 8 нивоза VI года соответствует 28 декабря 1798 г.


[Закрыть]. Вопреки всем Вашим стараниям умолчать о собственной роли в событиях этого кошмарного дня, Вам не удалось оставить меня в неведении относительно проявленной Вами высочайшей отваги, хладнокровия и той редкой прозорливости, от коей ничто не может укрыться. Величием своего духа Вы возвысили честь и имя француза. Директория уполномочила меня выразить Вам глубочайшее и живейшее удовлетворение Вашим образом действий. Надеюсь, Вы без труда поверите, что я счастлив послужить посредником для изъявления этих чувств…»

Сначала Директория потребовала наказать убийц; но, то ли по небрежности, то ли оттого, что власти сами были слишком замешаны в этой истории, никто не был отдан под суд или хотя бы обеспокоен каким бы то ни было расследованием. Между тем было известно, что главарь убийц, некий Амадео, щеголяет поясом и шпагой убитого, что священник ближайшего прихода присвоил его часы, а прочие поделили между собой его деньги и одежду.

Тогда Директория приказала генералу Бертье, в отсутствие Бонапарта командовавшему французскими войсками в Италии, двинуться на Рим[1027]1027
  Бертье, Луи Александр (1753–1815) – королевский офицер, перешедший на сторону Революции; в 1789–1792 гг. служил в национальной гвардии; с 1795 г. находился на штабных должностях; с 1796 г. – бессменный начальник главного штаба Наполеона Бонапарта; маршал Франции с 1804 г.; получил также титулы князя Ваграмского и Невшательского; после отречения Наполеона перешел на службу к Бурбонам; во время «Ста дней» находился в Германии, где и умер (по некоторым сведениям, был убит неизвестными заговорщиками).


[Закрыть].

Бертье получил приказ, будучи в Милане, и уже на следующий день отправился в поход. 29 января его авангард достиг Мачераты[1028]1028
  Мачерата – область и одноименный город в Центральной Италии, в 50 км к югу от Анконы. Бертье шел в Рим из Милана по Эмилиевой дороге.


[Закрыть], а к 10 февраля все соединения уже были у стен Рима. Один из отрядов тут же завладел замком Святого Ангела[1029]1029
  Замок Святого Ангела – монументальный мавзолей римского императора Адриана на правом берегу Тибра в центре Рима; в Средние века– крепость, затем – тюрьма. Имя Святого Ангела замок получил потому, что при папе Павле III на вершине его башни, с которой был снят купол, венчавший ее в древности, была поставлена статуя предводителя небесного воинства архангела Михаила, вкладывающего свой меч в ножны. Это была память избавлению Рима от чумы в 590 г.: когда крестный ход, моливший о спасении, проходил по ведущему к замку мосту, люди якобы услышали доносящуюся с неба молитву ангелов Богоматери, присоединились к ней и увидели на вершине замка архангела, вкладывающего в ножны меч в знак прекращения истребления жителей.


[Закрыть], который папские солдаты даже не попытались оборонять.

Однако генерал Бертье не позволил войскам продвинуться дальше. Он только известил главарей римских смутьянов, что они могут рассчитывать на его поддержку.

Шестнадцатого февраля, в день двадцать третьей годовщины восшествия Пия VI[1030]1030
  Пий VI был избран на престол 15 февраля 1775 г.
  Пий VI (в миру – граф Джованни Анджело Браски; 1717–1799) – римский папа с 1775 г.; во время Итальянской кампании 1796–1797 гг. французы вынудили его подписать сначала перемирие (1796 г.), а затем по Толентинскому миру (февраль 1797 г.) согласиться с потерей ряда территорий Папского государства (Болоньи и Феррары) и выплатить большую денежную контрибуцию; после провозглашения республики был изгнан из Рима; свои последние дни провел в заключении, во французской крепости Баланс.


[Закрыть] на римский престол, толпа бунтовщиков наводнила древний forum Romanum[1031]1031
  Римский форум (лат.).
  Forum Romanum – римский форум, рыночная площадь в Древнем Риме, расположенная у подножия Капитолийского холма; с VI в. до н. э. – центр политической жизни: там проходили народные собрания и сходки, там заседал сенат; неоднократно перестраивался и был украшен красивыми зданиями, статуями и т. п. Слово «форум» стало нарицательным для обозначения собрания, скопления большого количества людей.


[Закрыть] и оттуда потекла в направлении Ватикана, где, остановившись под самыми окнами покоев верховного понтифика, принялась кричать: «Да здравствует Республика!»

Из уважения, как они говорили, не к сану папы, но к его преклонным летам, они не вторглись в Ватикан, зато захватили весь город и выпустили воззвание, объявив о пришествии к власти народа; народ отрекался от своей причастности к убийствам Бассвиля и Дюфо, упразднял все права папы распоряжаться политическими, экономическими и общественными делами и учреждал республиканское правление свободное и независимое.

Вожди восстания поспешили отправить к генералу Бертье депутацию из восьми человек от всех сословий, чтобы оповестить его о предпринятых действиях.

Генерал незамедлительно совершил торжественный въезд в город через Народные ворота[1032]1032
  Народные ворота (Порто ди Пополо) – декоративное сооружение на Народной площади (пьяцца дель Пополо), построенное в сер. XVI в.


[Закрыть] и, что выглядело убогим подражанием триумфаторам римской древности, в тот же день, поднявшись на Капитолийский холм[1033]1033
  Капитолий – один из семи холмов, на которых располагался Древний Рим; политический центр города: там заседал сенат, проходили народные собрания, находились главные храмы и крепость.


[Закрыть], приветствовал от имени Директории новую республику[1034]1034
  По главной улице Древнего Рима виа Сакра (лат. via Sacra – «Священная дорога») с Форума на Капитолий проходили триумфальные шествия победоносных военачальников.


[Закрыть], которую Франция отныне признавала свободной и независимой и которая состояла из территорий, оставленных папе Толентинским договором.

На следующий день четырнадцать кардиналов, имевших низость подписать акт об отрешении римского папы и самих себя от всякой политической власти[1035]1035
  Не надо забывать, что эти суждения высказывает англичанка, недруг Франции и подруга королевы Каролины. (Примеч. автора.)


[Закрыть], – отслужили «Те Deum»[1036]1036
«Тебе, Бога [хвалим]» (лат.).  католический благодарственный гимн.


[Закрыть] в стенах базилики Святого Петра[1037]1037
  Базилика Святого Петра – имеется в виду собор святого Петра
  Папский собор Святого Петра, построен в XVI–XVII вв. при участии многих выдающихся архитекторов Италии.


[Закрыть].

Генерал Червони[1038]1038
  Червони, Жан Батист (1767–1809) – французский генерал; начинал простым солдатом на Корсике; 1792 г. встретил в чине младшего лейтенанта; будучи отмечен при осаде Тулона в 1794 г., произведен в бригадные генералы; за выдающиеся заслуги в Итальянской кампании получил чин дивизионного генерала; в период Империи за свои республиканские убеждения впал в немилость и лишь в 1809 г. получил назначение в армию, но вскоре погиб в битве при Экмюле: ядро попало ему прямо в голову.


[Закрыть], которому было поручено уведомить Пия VI о постигшем того лишении прав, явился к святому старцу и застал его коленопреклоненным и погруженным в молитву.

Пий VI с великолепной невозмутимостью выслушал сообщение о том, что мирская власть отнята у него, а на требование признать новое правительство отвечал:

– Моя власть дана мне Господом, мне не позволено отказаться от нее. Мне восемьдесят лет, стало быть, жизнь для меня мало значит. Что до оскорблений и телесных мук, я их не страшусь.

Однако, поскольку присутствие святейшего отца в Риме никак не согласовалось с новым образом правления, Пию VI было предложено покинуть столицу христианского мира, и 20 февраля он действительно отбыл в Тоскану. До нас все эти новости дошли одновременно, и легко понять, какая буря поднялась в наших сердцах. Республика, шаг за шагом наступая из Франции, каждый день захватывала новые области Италии, и вот уже она была не более чем в тридцати льё от нас. Правительство Обеих Сицилий решило, что надо принять новые предосторожности перед лицом столь опасного противника.

Не обращая внимания на договор, подписанный с Францией 19 февраля 1797 года, то есть год и два месяца тому назад, Фердинанд заключил со своим племянником-императором новый договор от 19 мая 1798 года, лишающий всякой силы условия предыдущего.

Во исполнение этого договора император должен был сосредоточить в Тироле армию в 60 000 солдат[1039]1039
  Тироль – горный район в Западной Австрии; с XII–XIII вв. – графство, включенное в сер. XIV в. в состав монархии австрийских Габсбургов; в 1796–1797 гг. территория Тироля входила в театр военных действий Итальянской кампании Бонапарта; ныне – одна из земель (областей) Австрии.


[Закрыть], а Фердинанд – стянуть 30 000 солдат к неаполитанским границам. По странной случайности в тот же самый день 19 мая 1798 года французская эскадра подняла паруса и вышла из Тулонской гавани, направляясь в Египетскую экспедицию[1040]1040
  В 1798–1801 гг. Францией по инициативе и под командованием Бонапарта была предпринята военная экспедиция в Египет (сам он оставался там до 1799 г.). Это предприятие имело целью завоевание новой колонии, защиту интересов французских коммерсантов в Восточном Средиземноморье и создание плацдарма для борьбы с Англией на Востоке, прежде всего базы для дальнейшего наступления на Индию – главную английскую колонию. Директория тем охотнее согласилась с планами Бонапарта, что она надеялась на длительное удаление, а может быть, и гибель ставшего опасным популярного генерала. После завоевания долины Нила и неудачного похода в Палестину французы закрепились в Египте. Однако еще раньше в сражении у мыса Абукир (при впадении Нила в Средиземное море; соврем. Абу-Кир) 1–2 августа 1798 г. английская эскадра под водительством Нельсона уничтожила французский флот, сопровождавший экспедицию Бонапарта. Таким образом, французская армия лишилась свободного сообщения со своей страной и фактически оказалась в Египте отрезанной. В 1801 г. она была вынуждена капитулировать перед турками и англичанами.


[Закрыть]. О приготовлениях Франции было давно известно, но мало кто знал, каким землям угрожает эта огромная армада. Сэр Джон Джервис, командующий английским флотом[1041]1041
  Имеется в виду Джервис, Джон (1735–1823) – английский флотоводец, учитель Нельсона, организатор внутреннего распорядка и корабельной службы британского флота, неуклонный охранитель дисциплины; родители предназначали его к карьере чиновника, но он в 13 лет бежал из дома и поступил добровольцем на корабль; отличился в нескольких морских войнах; в 1795–1799 гг. командовал Средиземноморским флотом; в феврале 1797 г. одержал победу над испанцами у мыса Сан-Винсенте, за что получил титул графа Сент-Винцент (в английской транскрипции); с 1800 г. до конца жизни – первый лорд Адмиралтейства (морской министр); значительно усилил боеспособность флота; пользовался большим уважением, но не был любим из-за своего черствого и жесткого характера.


[Закрыть] – с тех пор он успел стать графом Сент-Винцентом, – упорствовал в своей склонности объяснять эти приготовления Республики намерением провести экспедицию в океане. Поэтому он ограничился тем, что закрыл доступ в Гибралтарский пролив и блокировал испанскую эскадру в порту Кадиса[1042]1042
  Кадис (древн. Гадес) – укрепленный город и порт в Испании, на побережье Кадисского залива Атлантического океана; важный центр атлантического судоходства, база испанского флота; располагается на оконечности острова, в настоящее время слившегося с материком.


[Закрыть].

Из этих же соображений он направил Нельсона, служившего под его началом, с тремя линейными кораблями, четырьмя фрегатами и одним корветом крейсировать близ Тулонского порта, впрочем пообещав по первому требованию прислать подкрепление.

Девятого мая Нельсон вышел из бухты Кадиса, но было уже слишком поздно. Едва он подошел к Лионскому заливу, как налетевшая буря разметала его суда и снесла мачты корабля, на борту которого находился он сам.

Чтобы устранить последствия разрушений, он направился к порту Сен-Пьер[1043]1043
  Вероятно, имеется в виду небольшой город Сен-Пьер-сюр-Мер на западном побережье Лионского залива.


[Закрыть], причем его собственный корабль шел на буксире, влекомый другим, менее пострадавшим.

Во время стоянки в порту Сен-Пьер он получил известие, что французский флот покинул Тулонскую гавань, и тотчас послал судно к сэру Джервису за обещанным подкреплением.

Однако лишь 8 июня, то есть через три недели после того как французская эскадра подняла паруса, Нельсон смог получить наконец это подкрепление, состоявшее из десяти семидесятичетырехпушечных и одного пятидесятипушечного корабля.

Во главе этой эскадры Нельсон пустился на поиски французов. На южных берегах Корсики ему сказали, что видели их корабли между Корсиканским мысом и Италией[1044]1044
  Корсиканский мыс – северная оконечность острова Корсика.


[Закрыть].

Тогда Нельсону пришло в голову – и эта идея была не лишена вероятности, – что французы двинулись к Неаполю.

И он на всех парусах поплыл туда.

Пятнадцатого июня, достигнув Понцианских островов[1045]1045
  Группа мелких островов, расположенных в Тирренском море, в 100 км к западу от Неаполя (Понца, Пальмарола, Дзанноне).


[Закрыть], он послал к нам своего доверенного офицера и даже больше – своего друга капитана Трубриджа[1046]1046
  Трубридж, Эдвард Томас (1758–1807) – потомственный моряк, адмирал английского флота; пользовался полным доверием и неизменным уважением Нельсона, а в период Неаполитанской кампании был его заместителем; отряд английских кораблей (часть эскадры Нельсона) под командованием Трубриджа блокировал в 1799 г. с моря Неаполь и захватил ряд островов, подчиненных республиканской власти. Вначале позиция, занятая им по отношению к республиканцам, мало отличалась от позиции Нельсона, но знакомство с реальной обстановкой в королевстве, которое он назвал «гнездом всяческого позора», заставило его изменить свое поведение и отказаться от роли беспощадного карателя, которую он на протяжении определенного времени выполнял; этому способствовало также пришедшее понимание того, что участие английских моряков в деяниях неаполитанских контрреволюционеров наносит удар престижу его страны. Появление в Средиземном море французского флота содействовало исполнению желания Трубриджа оставить неаполитанские берега – он был отозван Нельсоном, а его полномочия перешли к капитану Футу.


[Закрыть] с поручением переговорить с генерал-капитаном и сэром Уильямом Гамильтоном.

Кроме того, Трубридж имел письмо от Нельсона ко мне.

Впечатление, которое я произвела на этого великого человека, не ускользнуло от моего внимания. Потому я нашла странным, что, имея возможность прибыть в Неаполь самому, то есть увидеться, наконец, со мной, он упустил этот повод.

Его письмо объяснило мне все.

Вот оно:

«Миледи, если бы я прибыл в Неаполь, если бы ступил на его землю, если бы вновь увидел Вас, я бы рисковал пренебречь моим долгом, который сейчас состоит в том, чтобы, не теряя ни минуты, продолжать преследовать французский флот.

Трубридж передаст Вам это письмо, которое, вместо того чтобы стать доказательством моего равнодушия, станет благодаря объяснениям, которые в нем содержатся, свидетельством неодолимой силы тех чувств, что я испытываю к Вам.

Как только Трубридж вернется, я, сообразуясь с указаниями, которые будут им получены от генерал-капитана и от сэра Уильяма, продолжу свой путь.

Будь они хоть на другом краю земли, я все равно настигну французов, и Вы увидите меня вновь победителем, достойным Вас, или не увидите никогда!

Тысячекратно Ваш,

Горацио Нельсон».

Это письмо, не много сказав моему сердцу, весьма чувствительно польстило моему самолюбию. За те пять лет, что прошли со времени нашей встречи, Нельсон сражался как герой или, как он мне говорил позднее, как человек, ищущий гибели. Я уже рассказывала, как он лишился глаза в битве при Кальви, но это было не все: у Тенерифе он потерял руку.

На этот раз он обещал вернуться достойным меня или не вернуться вообще, и я была убеждена, что он сдержит слово. Нельсон был не из тех, кто склонен к пустым обещаниям.

С дворцового балкона я наблюдала величественное зрелище эскадры, крейсирующей в виду Неаполя. При помощи зрительной трубы сэр Уильям показал мне судно с адмиральским вымпелом. Я не могла различить того, что происходило на борту, но была уверена, что Нельсон стоит там, не отрывая глаз от дворца, так же как я сама пристально вглядывалась в его корабль.

Перед скалою Капри величавая громада флота медленно разделилась надвое: часть кораблей прошла справа от острова, остальные – слева. Три дня эскадра не исчезала из виду, поскольку на море стоял штиль.

Этот штиль был причиной тому, что лишь 25 июня Нельсон смог достигнуть крепости Мессины.

Здесь он узнал, что Бонапарт по пути захватил Мальту[1047]1047
  Мальта была захвачена отнюдь не по пути – это входило в стратегические планы Бонапарта, желавшего иметь промежуточный укрепленный пункт между Францией и Египтом. Для этого он заранее вошел в сношения с рыцарями-французами. Французский флот подошел к острову 9 июня 1798 г. На следующий день, после отказа впустить его корабли в гавань, Бонапарт высадил десант. 12 июня Мальта сдалась; по договору о капитуляции орден передал свои владения Французской республике; на острове был оставлен французский гарнизон.


[Закрыть], оставил там гарнизон в четыре тысячи человек и продолжил свой путь на восток.

С Мессинского маяка[1048]1048
  Имеется в виду маяк на крайней северо-восточной оконечности Сицилий, в Мессинском проливе, близ рыбацкой деревни Торре дель Фаро.


[Закрыть], 25-го числа, судя по дате, Нельсон послал письма сэру Уильяму, чтобы сообщить ему эту новость, и мне, чтобы снова выразить чувства, которые я ему внушила.

Мы получили эти послания 30-го того же месяца, и я тотчас ответила:

«Дорогой сэр, пользуясь предложением капитана Хоупа, шлю Вам эти несколько строк, чтобы поблагодарить за любезное письмо, переданное мне от Вас капитаном Боузном.

Королева с величайшим удовольствием выслушала в моем переводе те любезные слова, что Вы просили ей передать. Она поручила мне заверить Вас в ее признательности и в том, что она молится о Вашем здравии, а относительно Ваших побед она уверена: Вам они и без того обеспечены.

У нас здесь все еще находится этот посол-цареубийца Гарá[1049]1049
  Гарá, Жозеф Доминик (1749–1833) – французский политический деятель и литератор, депутат Генеральных штатов в 1789 г. (к этому же времени относится начало его журналистской деятельности); депутат Учредительного собрания и Конвента, постоянно лавировавший между жирондистами и якобинцами; в 1792–1793 гг. был министром юстиции и в этом качестве должен был сообщить Людовику XVI, низложенному в 1792 г., о смертном приговоре, вынесенном тому Конвентом; в 1793 г. – министр внутренних дел; в последующие годы читал курсы лекций по философии и политике; во время Империи – граф, сенатор, член Французской академии; после изгнания Наполеона был выслан из Парижа. Гарá занимал пост французского посла в Неаполе в январе – мае 1798 г., то есть ко времени написания цитируемого письма (30 июня 1798 г.) он был уже отозван.


[Закрыть], самое наглое и бесстыдное дипломатическое животное, какое только можно вообразить. Теперь мне ясно, что Неаполю придется объявить войну, ибо нет иного способа спасти королевство, поскольку замечания и намеки французского посла, что ни день, звучат все более угрожающе.

Ее Величество подтверждает справедливость всех суждений, высказанных Вами в Вашем письме сэру Уильяму, которое помечено Мессинским маяком. Вы видите события в самом верном свете. Генерал Актон того же мнения.

Но, к сожалению, первый министр Галло – человек легкомысленный и недалекий[1050]1050
  Марцио Мастрилли Галло дель Галло, маркиз (1753–1833) – неаполитанский дипломат, сначала посол в Вене, затем – первый министр; в 1797 г. представитель Неаполя на переговорах Австрии и Франции о мире в Кампоформио; во время владычества Франции (1806–1815) – министр иностранных дел; в 1820 г. был снова назначен на этот пост; возлюбленный Марии Каролины.


[Закрыть], невежда, чопорный и надутый как индюк, он только и думает, что о фасонах своих пестро расшитых одеяний да об эффекте, который производит его бриллиантовое кольцо; добрая половина неаполитанцев считает его полу-французом, я же думаю, что другая половина ошибается, принимая его за неаполитанца.

Королева и Актон просто терпеть его не могут. Поэтому пусть он Вас не беспокоит: не поддерживаемый никем, кроме короля, он не может иметь существенного влияния. Впрочем, первый министр, какой бы призрачной фигурой он ни был, всегда достаточно влиятелен, чтобы сделать какую-нибудь пакость.

Кстати, как Вы, наверное, знаете, те три-четыре сотни якобинцев, которые здесь более трех лет сидели в тюрьме объявлены невиновными. А если верить тому, что говорят все, кто меня окружает, по меньшей мере половину из них следовало повесить. Тем, что всех этих очаровательных господ возвратили в общество, мы обязаны влиянию Гарá и слабодушию, а быть может, и симпатии к ним Галло.

В общем, я порядком напугана, и мне кажется, что все здесь обречено на гибель. До слез жаль нашу дорогую прелестную королеву – уж она, воистину, заслуживает лучшей участи.

Вы сами понимаете, дорогой сэр, что все это я пишу Вам второпях и чисто конфиденциально.

Надеюсь, что Вы не покинете Средиземноморья, не забрав нас. Мы имеем разрешение уехать отсюда, как только получим указание, и все уже готово для подобного отъезда. Но пока я все же молю Господа, чтобы он помог Вам разгромить этих чудовищ-французов. Не могут же долго царствовать в мире подобные нечестивцы.

Если будет возможность, пишите нам. Вы и вообразить не можете, какой усладой являются для нас Ваши письма.

Благослови Вас Бог, дражайший сэр Нельсон! Прошу Вас считать меня Вашим неизменно искренним и от всего сердца преданным другом.

Эмма Гамильтон».

Это письмо настигло Нельсона в море, где он пытался отыскать французский флот, но все никак не мог.

LXXVII

Нельсон действительно совершенно потерял след Бонапарта и трехсот пятидесяти кораблей, которые следовали за ним. Сирокко несколько дней удерживал его в Мессинском проливе, но потом он воспользовался сильным попутным ветром, чтобы обойти Реджо и выйти в открытое море[1051]1051
  Реджо (Реджо ди Калабрия в Калабрии, расположенный на восточном берегу Мессинского пролива, напротив Мессины, приблизительно в 420 км к юго-востоку от Неаполя.) – город в Южной Италии,


[Закрыть].

Убедившись, что Бонапарт направился в Египет, он взял курс прямо на Александрию. Однако он туда прибыл до французского флота: адмирал Брюэс[1052]1052
  Брюэс д′Эгайе, Франсуа Поль (1753–1798) – французский вице-адмирал, командовавший эскадрой в Адриатике, а затем возглавивший Египетскую экспедицию; способствовал взятию Мальты; геройски погиб под Абукиром.


[Закрыть], по-видимому желая сбить с толку возможных преследователей, направился в сторону острова Кандии[1053]1053
  Кандия – древнее название Крита; Брюэс отклонился от прямого пути в сторону этого острова, то есть к востоку.


[Закрыть].

Встретив дурной прием со стороны правителя Александрии, угрожавшего открыть огонь, если он попытается встать у порта на рейде, и не ведая, какой путь избрали французы, так как в Александрии их не оказалось, Нельсон предположил, что они направились в Константинополь, и двинулся наудачу вдоль берегов Карамании и Мореи[1054]1054
  Карамания – старинное название северо-западных районов Турции; Мореей в Средние века называли греческий полуостров Пелопоннес.


[Закрыть], рассчитывая добыть там новые сведения. Обогнув таким образом весь архипелаг, он был принужден из-за недостатка пресной воды и провизии возвратиться к Сицилий.

Впоследствии я не раз от него слышала, что в ту пору, между 30 июня, когда он вышел из Мессинского пролива, и 21 июля, когда вошел в порт Сиракузу, он едва не обезумел[1055]1055
  Сиракуза (древн. Сиракузы) – портовый город на юго-востоке Сицилий.


[Закрыть].

Положение и в самом деле было тяжелое. В Англии над его головой собиралась ужасная гроза. Когда стало известно, что он сначала позволил французам беспрепятственно выйти из Тулона, а потом целый месяц тщетно искал в Средиземном море – то есть не на океанских пространствах, а всего-навсего среди большого соленого озера – неприятельский флот, состоящий без малого из четырех сотен судов, со всех сторон зазвучали недоуменные вопросы, уж не предатель ли он, не пора ли отдать его под суд, а сам адмирал Сент-Винцент навлек на себя упреки в легкомыслии, Адмиралтейство обвиняло его в том, что он сделал контр-адмиралом офицера, вовсе недостойного подобного чина.

Единственной надеждой Нельсона были мы, вернее, я.

Я должна была добиться от королевы, чтобы в обход договора с Францией он мог получить в портах Сицилий всю необходимую помощь от местных портовых властей. Ведь если бы сицилийский двор остался верен условиям договора с Францией, Нельсону пришлось бы возвращаться для ремонта судов в Гибралтар, а это для него была бы окончательная гибель.

Спасти его теперь могла только блистательная победа.

Письмо нашего контр-адмирала, посланное им 22 июля лорду Сент-Винценту, дает представление о том, каково было тогда состояние его духа:

«Сиракуза, 22 июля 1798 года.

Дорогой лорд, у меня много деловых бумаг и документов для отправки Вам, но, не располагая фрегатом, с которым я мог бы переслать их, а также не имея возможности в настоящее время оставить борт „Ориона“, я пребываю в затруднении, о тягостности коего Вы можете судить сами. К тому же о местонахождении французов мне сегодня известно не больше, чем в тот день, когда я обогнул мыс Пассеро[1056]1056
  Мыс Пассеро – крайняя юго-восточная оконечность Сицилий.


[Закрыть]. Я твердо знаю только то, что 18 июня они начали уходить из мальтийского порта. Во вторник ночью все суда были уже в открытом море, утром в среду эскадру видели идущей полным ходом при вест-норд-весте.

Это мне подтвердили четырнадцать человек, но по поводу дальнейшего я принужден исходить только из предположений. Если бы флот двигался на запад, я убежден, что в каждом порту и даже просто в каждой точке Сицилий, откуда его бы заметили, меня поспешили бы об этом уведомить. Не смею высказаться определеннее, не уверен, что нас предали, и более чем вероятно, что это письмо – я Вам шлю его через Неаполь – не достигнет даже Неаполя, или, по меньшей мере, не сомневаюсь, что его копия попадет в руки французского посланника, причем хорошо еще, если копия, а не сам подлинник. Я же уверяю Вас: если по той или иной причине это не окажется невозможным, я настигну французский флот. У нас нет ни одного больного. Я Вам описал все подробности происходящего, и Вы знаете все, вплоть до моих самых сокровенных помыслов.

Ваш неизменно преданный,

Горацио Нельсон.

P. S. Прием, оказанный нам в портах Сицилий, – настоящий позор. Королевский наместник признался, что, если бы он располагал для этого необходимыми средствами, он был бы вынужден согласно имеющимся распоряжениям помешать нам войти в гавань. Актон обещал отдать другие приказы, но так ни одного и не прислал. Что Вы на это скажете?»

В тот же день Нельсон в отчаянии, едва ли не в ярости, пишет сэру Уильяму Гамильтону:

«„Авангард“, Сиракуза, 22 июля 1798 года.

Дорогой сэр, я до крайности удивлен, что король Неаполя запрещает входить в свои порты английским кораблям в количестве более трех-четырех. Я понял, что для нашего свободного приема даны особые секретные инструкции. Если же мне и в дальнейшем будут отказывать во всем что нам необходимо, дайте мне знать об этом как можно скорее, с первым же попутным судном, чтобы я, не теряя драгоценного времени, отправился за снабжением в Гибралтар. То, как с нами здесь обходятся, неслыханно по отношению к великой нации. Знамя Его Британского Величества поистине подвергается оскорблениям во всех дружественных портах.

При всем том примите уверения в моем величайшем почтении, и пр.

Горацио Нельсон».

Тем временем, благодаря мне, эти секретные инструкции были даны; правда, они прибыли несколько поздно. В тот же день, когда Нельсон написал это письмо, власти Сиракузы и других портов получили указание снабдить его провиантом, водой, лесом – короче, всем, что ему было нужно, и, главное, перестать ограничивать число судов, входящих в гавани.

На следующий день Нельсон принес нам покаяние в следующем письме:

«Сиракуза, 23 июля 1798 года.

Мои добрые друзья, благодарю за все ваши усилия! Теперь у нас есть и провиант, и вода, притом черпать воду из источника Аретузы – это несомненно предзнаменование победы[1057]1057
  Аретуза – в греческой мифологии нимфа, превращенная богиней Артемидой в источник; легендарный источник Аретузы находился на острове Ортигия вблизи Сиракуз.


[Закрыть]. Мы поднимем паруса при первом попутном ветре, и будьте уверены, что я возвращусь либо увенчанный лаврами, либо укрытый ветвями кипариса.

Г. Н.»

Через два дня Нельсон пишет сэру Уильяму еще раз:

«Сиракуза, 25 июля 1798 года.

Дорогой сэр, флотилия готова к отплытию, и, как только ветер задует с суши, я покину этот благословенный рейд, где на все наши нужды откликались с таким великодушием и где нам столь щедро расточали знаки внимания. Я только сильно беспокоился, пока здешние власти не получали секретной инструкции относительно приема меня. Я твердо уповаю на то, что французский флот будет обнаружен. Тогда исход событий окажется в руках Провидения, в благосклонности которого я не сомневаюсь.

Передайте мое почтение леди Гамильтон и верьте, что я всегда останусь Вашим преданным

Г. Нельсоном».

Ветер, которого ждал Нельсон, поднялся в ночь с 25 на 26 июля, и флотилия, давно готовая в любую минуту поднять паруса, тут же получила приказ сняться с якоря.

Теперь Нельсон направился к берегам Греции.

Двадцать восьмого июля «Каллоден», пройдя близ Мореи, вошел в залив Корон[1058]1058
  Корон (соврем. Месиниакос) – залив на юге Пелопоннеса, между мысами Акритас и Тенарон.


[Закрыть], и здесь капитан корабля, расспросив турецкого правителя, выяснил, что французы в Александрии. «Каллоден» тотчас связался с адмиральским судном, и сигнальщики передали эскадре приказ на всех парусах идти к Александрии.

В виду порта они оказались уже в полдень 1 августа, однако французов там не застали: те отправились далее на восток. Флотилия Нельсона пустилась следом, и без четверти три на «Ревностном», шедшем первым, заметили шестнадцать линейных кораблей, стоявших на якоре.

В три часа Нельсон дал сигнал приготовиться к сражению.

Не мое это дело – описывать тот ужасный бой на Ниле, продолжавшийся два дня[1059]1059
  Имеется в виду морская битва при Абукире.
  Морское сражение 1–2 августа 1798 г. под Абукиром (в 20 км от Александрии) привело к разгрому французской эскадры адмирала Брюэса, имевшей 13 линейных кораблей и 4 фрегата, эскадрой Нельсона, состоявшей из 14 линейных кораблей; Нельсон разделил эскадру надвое и атаковал французов со стороны берега и с моря. В результате у французов осталось только 4 корабля, а сам Брюэс погиб.


[Закрыть]. Никогда еще победа не была такой полной, никогда море не видело столь кошмарного разгрома. Французский корабль «Восток» взлетел на воздух, еще один линейный корабль и один фрегат были потоплены, девять французских судов попали в руки победителя, однако три из них были в таком состоянии, что на следующий день пришлось их сжечь. Два дня спустя по той же причине подобной расправе подверглись еще два судна.

К несчастью, сам Нельсон был тяжело ранен. Обломок реи, перебитой французским ядром, рухнул ему на лоб в то самое мгновение, когда он поднял голову: его привлек шум, произведенный попаданием ядра. Этот обломок сорвал ему со лба такой лоскут кожи, что его край болтался у самого рта. Удар был столь силен, что Нельсон счел себя раненным смертельно. Он тотчас велел позвать капеллана[1060]1060
  Капеллан – здесь: священник на военном корабле.


[Закрыть], чтобы сообщить ему свою последнюю волю. Но вместе с капелланом явился доктор; он осмотрел череп раненого и не обнаружил в нем ни малейшей трещины – убедиться в этом было легко, так как кость была обнажена. Доктор пристроил на место содранную со лба кожу и закрепил ее посредством бинта.

Увидев свет, с которым, как ему казалось, он уже простился навек, Нельсон сверхчеловеческим усилием воли возвратился к своим обязанностям командира «Авангарда» и, вновь обретя всю свою силу, все присутствие духа и хладнокровие, продолжал нести свою боевую вахту и продолжал командовать огнем до полного уничтожения французского флота.

Потом, израненный, почти ослепленный, он, тем не менее, взял перо и написал нам, сэру Уильяму и мне:

«2 августа, вечер.

Мои добрые друзья, победа полная! Французский флот разгромлен! Капитан Кейпл на своей „Строптивице“ привезет Вам это письмо и расскажет все подробности, коих я не в состоянии пока описать.

Я получил легкое ранение, по поводу которого не стоит беспокоиться.

Ваш навсегда преданный,

Горацио Нельсон.

Прошу Вас передать эту радостную весть нашей любезной королеве вместе с моими уверениями в неизменном почтении».

Капитан Кейпл действительно приплыл в Неаполь на борту «Строптивицы» 4 сентября. Он нам сообщил, что Нельсон прибудет через несколько дней и что он назначил гавань Неаполя местом сбора своей флотилии, в которой все суда более или менее пострадали и если и могли как-то передвигаться, то из последних сил.

Исполнив его поручение, капитан Кейпл написал Нельсону:

«Господин адмирал, невозможно выразить, какая радость сияла на всех лицах, когда мы прибыли сюда, что за буря рукоплесканий и восторженных криков поднялась, когда нас приветствовали. Королева и леди Гамильтон от восторга просто без памяти. В общем, сэр, все Вас превозносят как освободителя Европы. Завтра утром в Вену отправится курьер. Я буду его сопровождать, чтобы не терять время даром. Сэр Уильям Гамильтон и другие иностранные послы оказывают мне всевозможную помощь. Все они спешат оповестить свои дворы о славной победе.

Имею честь засвидетельствовать Вам глубочайшее почтение, и пр.

Кейпл».

Что касается меня, то в первые минуты я от избытка чувств написала Нельсону письмо. Я не могу его здесь процитировать, так как не сохранилась копия. Однако некоторые фразы из этого послания Нельсон воспроизводит в следующем письме, которое он отправил своей супруге:

«В море, 16 сентября 1798 года.

Королевство обеих Сицилий, от монарха до последнего крестьянина, обезумело от радости. В самом деле, если судить по тому, что мне писала леди Гамильтон, состояние королевы внушает истинную жалость. Вот подлинные слова леди Гамильтон:

„Как мне Вам описать потрясение, переживаемое королевой? Это, воистину, что-то немыслимое. Она плачет, кричит, мечется как безумная по своим покоям из комнаты в комнату; она бросается на шею каждому, кто ни встретится, смеясь и плача в одно и то же время. „О храбрый Нельсон! – поминутно восклицает она по любому поводу. – Боже, благослови нашего освободителя! О Нельсон! Нельсон! Чем только мы ему не обязаны! О победитель, о спаситель Италии! Зачем вас нет рядом, чтобы я могла излить перед Вами мое сердце, переполненное признательности!“

О прочем, дорогая Фанни, предоставляю Вам догадаться самой. Прощайте! Головная боль не дает мне высказать и половины того, чем я бы желал поделиться с Вами. Все мои усилия чуть было не пропали даром, но Господь поддержал меня.

Ваш Г. Нельсон“.»

Надо знать, каких почестей удостоился Нельсон, какими наградами буквально завалили его все государи Европы, чтобы составить понятие о той мере ненависти и, вероятно, страха, что в ту пору Франция внушала всей Европе.

Мы с Нельсоном однажды взялись составить список всех этих милостей. Он сейчас передо мной; эти записи относятся ко времени между октябрем 1798 и октябрем 1799 года.

Прежде всего от короля и королевы Англии – звание пэра[1061]1061
  Пэры – представители высшей аристократии в феодальном государстве, составляющие особую корпорацию и пользующиеся известными правами и привилегиями. Пэры в Англии – часть титулованной аристократии, входящая вместе с англиканскими епископами в верхнюю палату парламента – палату лордов, пользовавшуюся в XVIII–XIX вв. огромным политическим влиянием в стране.


[Закрыть] Англии и золотая медаль;

от палаты общин, по ходатайству короля от 22 ноября 1798 года, – титул барона Нильского и Бёрнем-Торпского[1062]1062
  Палата общин – низшая, выборная палата английского парламента.


[Закрыть] (для него и двух его ближайших наследников), с рентой в две тысячи фунтов стерлингов, начислявшейся с 1 августа 1798 года, то есть со дня Нильского сражения;

от английского парламента для него и двух ближайших наследников – другая двухтысячная рента;

от ирландского парламента[1063]1063
  Ирландия, первая английская колония, тем не менее с кон. XIII в. имела свой парламент, в котором, правда, преобладающим влиянием пользовались английские лорды, владевшие ирландскими землями. Но после подавления освободительного восстания 1798 г. страна была лишена всякой автономии, а ирландские парламентарии с 1 января 1801 г. включены в состав палаты общин.


[Закрыть] – еще рента в тысячу фунтов стерлингов;

от Вест-Индской компании[1064]1064
  Вероятно, здесь опечатка в оригинале и имеется в виду Ост-Индская компания: именно она упоминается в этом же контексте в романе «Сан Феличе».


[Закрыть] – десять тысяч фунтов стерлингов единовременно;

от Турецкой компании[1065]1065
  Турецкая (или Левантийская) компания – одна из богатейших купеческих корпораций, основанная в 1579 г.; члены ее вели торговлю с Востоком.


[Закрыть] – серебряный столовый сервиз;

от города Лондона – шпага с эфесом, украшенным бриллиантами;

от турецкого султана – бриллиантовая пряжка с челмиком[1066]1066
  Имеется в виду Селим III.
  Селим III (1761–1808) – турецкий султан в 1789–1807 гг.; участвовал в войне второй антифранцузской коалиции (1798–1801); пытался предотвратить распад Османской империи с помощью реформ, однако был свергнут с престола в результате мятежа, заключен в крепость, а затем казнен.


[Закрыть], то есть с пером, символом военного триумфа, стоимостью в две тысячи фунтов стерлингов, и роскошная шуба в тысячу фунтов;

от матери султана, султанши Валиды, – табакерка, усыпанная бриллиантами[1067]1067
  В Турции «валида» – почтительное обращение к матери султана; Дюма ошибочно принял его за имя собственное.


[Закрыть], стоимостью в тысячу фунтов стерлингов;

от российского императора Павла[1068]1068
  Российский император Павел I (1754–1801; правил с 1796 г.), не монах и даже не католик, до своей смерти в 1801 г. пребывал Великим магистром Мальтийского ордена. В этом качестве 29 ноября 1798 г. император опубликовал высочайший манифест об установлении для поощрения службы российского дворянства ордена святого Иоанна Иерусалимского; вероятно, именно он здесь и подразумевается; как награда Российской империи этот орден был упразднен в 1817 г.


[Закрыть] – ларец, украшенный бриллиантами, ценою в две тысячи фунтов стерлингов;

от короля Обеих Сицилий – шпага с эфесом, украшенным бриллиантами, оцениваемая в пять тысяч фунтов стерлингов;

от сардинского короля[1069]1069
  Имеется в виду Карл Эммануил.
  Карл Эммануил IV Савойский (1751–1819), король Сардинского королевства (Пьемонта) в 1796–1802 гг.; в декабре 1797 г. был свергнут с престола революционным движением, развернувшимся в стране под влиянием Французской революции и побед Бонапарта в Италии, и бежал на остров Сардиния, сохранив свои материковые владения лишь номинально. Когда 26 мая 1799 г. в Турин вошла русская армия, А. В. Суворов, исполняя официальную инструкцию своего правительства, попытался вернуть трон Карлу Эммануилу, но столкнулся с сопротивлением Австрии, требовавшей, чтобы управление гражданскими делами в Пьемонте оставалось в руках ее представителей. Позиция Австрии заставила Карла Эммануила в июне 1802 г. отречься от престола. В 1815 г. он стал членом ордена иезуитов.
  Мирный договор между Францией и Сардинией, означавший выход Сардинии из первой антифранцузской коалиции, был подписан в Париже 15 мая 1796 г.


[Закрыть] – табакерка, усеянная бриллиантами, ценою в тысячу двести фунтов стерлингов;

от правительства острова Закинфа[1070]1070
  Закинф (Занте) – греческий остров в Ионическом море из группы Ионических; с кон. XV в. принадлежал Венеции, а по договору 1797 г. был передан Французской республике; в конце октября 1798 г. был освобожден русской эскадрой адмирала Ф. Ф. Ушакова (1745–1817), посланной в 1798–1800 гг. из Черного моря в Средиземное для помощи там морским и сухопутным силам государств-участников второй антифранцузской коалиции.


[Закрыть] – шпага с золотым эфесом и трость с золотым набалдашником;

от города Палермо – золотая табакерка и золотая цепь на серебряном блюде.

Но самый оригинальный и, смею сказать, самый английский дар, доставивший Нельсону наибольшую радость, преподнес ему его друг, капитан «Swiftsure»[1071]1071
  «Стремительный» (англ.).


[Закрыть] Бенджамин Хэллоуэлл[1072]1072
  Хэллоуэлл-Керью, сэр Бенджамин (1760–1834) – английский военный моряк, участник войн с Французской республикой и подавления Партенопейской республики, адмирал (1830).


[Закрыть].

Как я уже говорила, французский корабль «Восток» взлетел на воздух, так что его обломки, разлетевшись во все стороны, качались на волнах далеко друг от друга. Среди этих обломков капитан Бен Хэллоуэлл заметил грот-мачту[1073]1073
  Вторая от носа и последующие, кроме кормовой, мачты на многомачтовом парусном судне.


[Закрыть], оставшуюся неповрежденной. Он спустил все шлюпки на воду и, не обращая внимания на людей, что плавали среди обломков судна, тщетно борясь за жизнь, приказал спасти лишь мачту «Востока». Все шлюпки «Swiftsure» впряглись в эту мачту, подтащили ее к кораблю, и она была поднята на борт. Тотчас Бен Хэллоуэлл вызвал корабельного плотника и железных дел мастера и приказал им из самой толстой части мачты изготовить гроб: он был сколочен гвоздями, извлеченными из той же мачты, и обит железом из содранных с нее металлических частей. Потом, когда гроб был готов, он отправил его Нельсону, сопроводив следующим посланием:

«Законопослушному и высокочтимому лорду Нельсону, кавалеру и баронету.

Милорд, посылаю Вам гроб, полностью изготовленный из деревянных и железных частей грот-мачты корабля „Восток“, дабы Вы могли, покидая этот мир, вкусить покой в Ваших собственных трофеях. Пребывающий в искренней надежде, что он пригодится Вам еще не скоро, Ваш преданный и покорный слуга

Бен Хэллоуэлл.

„Swiftsure“, 23 мая 1799 года».

Как уже было сказано, Нельсон принял этот дар с явным удовольствием. Некоторое время он его хранил в своей каюте вместе с крышкой, прислонив к стене как раз за креслом, в которое он садился, принимаясь за еду. Но старый слуга, которого очень огорчала эта похоронная принадлежность, упросил адмирала, чтобы ее перенесли на нижнюю палубу.

Когда Нельсон покинул «Авангард», страшно потрепанный в сражении, гроб последовал за ним на борт «Громоносного», где долгое время хранился на его полубаке[1074]1074
  Полубак – частично утопленная в корпус судна надстройка в его носовой оконечности; используется для размещения служебных помещений.


[Закрыть].

Однажды Нельсон из своей каюты услышал, как молодые офицеры «Громоносного» восторгаются даром капитана Бена Хэллоуэлла. Он крикнул им:

– Любуйтесь сколько угодно, господа, все равно ни одному из вас я его не уступлю!

Увы! Конечно, все так и произошло: ныне бедный Нельсон спит в гробу, приготовленном для него Беном Хэллоуэллом.

Признаться, рука моя дрожит и слезы навертываются на глаза, стоит мне лишь вспомнить эти мрачные подробности. Но они составляют часть славной истории моего героя и его величия, а потому я не считаю себя вправе обойти их молчанием.