Текст книги "Табу и невинность"

Подытожим, г-н президент, это краткое описание Ваших общественных и политических тылов, основанное больше на мимолетных впечатлениях, чем на углубленном анализе: Вы и Ваша партия представляете в большей степени проигравших, чем выигравших от трансформации. Этим людям свойственна тенденция отвергать элиты, они в большей степени являются сторонниками радикальных изменений – в надежде, что те принесут (обеспечат) им желаемый рывок вперед. Это электорат, который в своем радикализме и поисках виноватых охотно сфокусировал враждебность на «красных» (последние, впрочем, немало натворили и неплохо наварили во время правления Лешека Миллера, что придает подобным обвинениям обоснованность), а позднее – на либералах. Это Ваши тылы, по понятным причинам рассчитывающие больше на опеку государства, чем на собственную инициативу или на свою готовность брать на себя риски, связанные с функционированием рынка. Их позиция нашла отличного заступника и выразителя в партии, которая предприняла радикальную критику минувшего шестнадцатилетия.

Желаю Вам и Вашему политическому объединению способствовать интеграции общества путем обеспечения полного гражданства тем людям, кругам и группам, которые в Польше, какой она стала после 1989 года, чувствовали себя лишенными наследства. Желаю также, чтобы важное для Вашей программы понятие справедливости переходило в практические действия, помогающие тем, кто в нашем трудном мире не справляется с проблемами. Наверняка нужно покончить с безнаказанностью людей или кругов, которые паразитировали на развитии Польши, используя для этой цели свое политическое положение. Но справедливость не может ограничиваться только этим. Равно как и не одним только ужесточением уголовного кодекса.

Ваше президентство будет оцениваться именно через призму того чувства справедливости, которое прочнее и шире поселится в польских домах. Оно не может быть справедливостью только для собственных сторонников, в том числе для люстраторов, декоммунизаторов и слушателей Радио «Мария»[92]92
  Радио «Мария» – созданная Церковью и вещающая из Торуни радикальная, ультраконсервативная радиостанция, пропагандирующая национализм, ксенофобию и антисемитизм и являющаяся источником раскола не только в обществе, но и в католической церкви. Ее возглавляет отец Рыдзик.


[Закрыть], но также для либералов, бывших коммунистов, безбожников, геев и лесбиянок. Никто не может чувствовать себя обиженным или униженным государством.

Из диагноза о победе провинции, в разных возможных смыслах этого слова, вытекает очередное пожелание: чтобы Вы, г-н президент, и силы, которые стоят за Вами, содействовали скорее метрополизации провинции, чем провинциализации метрополии. Желаю Вам, чтобы провинциальная Польша продвинулась к стандартам метрополии. Разумеется, не в смысле зажиточности – это требует больше времени. Впрочем, разница между провинцией и метрополией измеряется не так. Ее мерой является отношение к миру, открытость, спокойное приятие собственной ценности. Метрополии служат в сегодняшнем мире источником энергии, креативности, экспансии. Они – производители ценностей. Я хотел бы пожелать Вам – и это пожелание выражает вместе с тем серьезное беспокойство, – чтобы Вы помогли подняться Польше провинциальной, неудовлетворенной, разочарованной и неспокойной, до стандартов той Польши, которая не боится, которая умеет без комплексов смотреть в лицо вызовам глобализации, общей Европы, открытости шансов и окружающего нас мира. Чтобы Вы не сталкивали – пусть даже и неосознанно, без такого намерения – Польшу к ее худшим сторонам: к навязчивым идеям, страхам, провинциальному пустозвонству, недоверчивости и неприязни к чужим, к соседям. Чтобы Вы содействовали распространению культуры оптимизма, веры в себя и в шансы, которые создает мир, а не культуры подозрительности, мнительности, недоверия, враждебности ко всему тому и всем тем, кто самим фактом своего существования кажутся закомплексованным людям некой угрозой их чувству собственного достоинства и самоуважения.

Вы и другие руководители Вашего лагеря неоднократно формулировали упреки и обвинения в адрес политики минувшего шестнадцатилетия за отсутствие ценностей, за антисоциумные, антипатриотические тенденции. 90-е годы были временами реализуемого с разной интенсивностью большого проекта модернизации Польши. Сегодня часто звучат упреки в том, что эта модернизация вроде бы сопровождалась отходом от морали, памяти, национальных задач. Такая оценка глубоко несправедлива. Но это правда, что с проектом модернизации неизбежно связывается обращенность к будущему, позиция оптимизма и веры. И что глубокие изменения сопровождаются преимущественно негативными явлениями, связанными с непригодностью и неготовностью аппарата власти, а также с такими его недостатками, как коррупция или расшатанность коллективных связей.

Оптимизм и пессимизм накатывают в обществе волнами; можно говорить о специфических циклах. Внезапный подрыв веры в будущее дает в результате обращение к прошлому. Парадоксально, но крупные польские достижения в сочетании с патологическими явлениями в публичной жизни породили кризис будущего. Вдруг исчезли ориентиры, которые мобилизовали нас как общность. Следствием стал поворот к прошлому, упор на проблемы общественной патологии, на вопросы сплочения всего народа вокруг традиционных ценностей и т. д. Один из культурных лидеров Америки говорил, что в каждой стране имеется партия памяти и партия надежды[93]93
  Автор имеет в виду Ральфа Уолдо Эмерсона, о чем говорится ниже, в следующем эссе «Радикалы у власти», где есть даже раздел с таким названием. Подробно данную дихотомию рассматривает американский философ-неопрагматист Ричард Маккей Рорти (1931–2007); см., в частности, его книгу «Обретая нашу страну: политика левых в Америке XX века» (М.: Дом интеллектуальной книги, 1998).


[Закрыть]. Победа Вашего политического объединения – это свидетельство победы памяти над надеждой.

Отношения между сообществом и личностью, индивидуализмом и солидарностью принадлежат к числу основных проблем нашей цивилизации. Каждая страна, каждая общность находит другое равновесие между этими ценностями – если не конфликтующими, то пребывающими в сильном взаимном напряжении. В этом смысле Вы имели полное право противопоставлять солидарную Польшу – Польше либеральной в качестве выражения философского выбора, имеющего существенные практические последствия. Ваш лагерь больше обращается к общности, религии, традиции, чем к будущему, к индивидууму, его честолюбивым амбициям и ответственности. Вы более цените государство, нежели рынок. Я с уважением признаю основные цели, которые ставит перед собой ваш лагерь, – ведь он получил такой мандат, вместе с Вами в нынешних выборах победила именно такая Польша. Однако же Ваше правление будет оцениваться по той способности к совершению синтеза, который Ваша партия будет в состоянии предложить. Выигрывают выборы на флангах, правят в центре; для правления нужно значительно более широкое общественное позволение и согласие, чем одна лишь поддержка сторонников. Только в избирательных программах можно односторонне выпячивать определенные ценности, оставляя все другие своим политическим противникам.

Образование коалиции Вашей партии с «Гражданской платформой» очень облегчило бы такой синтез. Но отказ от нее не избавляет Вас от необходимости искать соглашение со «второй Польшей». Потому что каждая власть должна заботиться о том, чтобы укорениться, создавать условия для надежды, обеспечивать общественный мир.

Вы говорите, господа, о «моральной революции». Как слово «революция», так и сочетание политической власти с моралистическим прозелитизмом в равной мере были предметом широкой критики. Но меня это понятие не шокирует. Я понимаю логику политической борьбы и значение простых, эффектных формул, в которых важна не столько точность, сколько мобилизующая сила в сочетании со способностью транслировать базовые цели и основополагающие интуитивные соображения. Проблема в том, что потом сделают с «революционным» инструментом. Каким образом гладкие и эффектные формулы переложатся на поступки.

Прав был Дональд Туск, когда говорил, что власть должна первым делом заботиться о своей собственной моральной кондиции, о кондиции политиков и администрации. Власть не может, однако, отказаться от ответственности за моральное состояние общества. Она может воздействовать на него через образование и воспитание, через обеспечение строгого соблюдения основных норм при помощи своих представителей разных уровней, при помощи своей информационной политики и т. д. Однако в первую очередь – используемым способом правления, созданием для людей, для каждого человека человеческих, достойных условий жизни.

Перед Вами и связанным с Вами лагерем стоят трудные задачи. В 1989 году мы унаследовали государство, колонизированное СССР вместе с ПОРП и лишенное основных атрибутов. Его восстановление, построение современного государства продвигалось наверняка медленно и непоследовательно. Достижения в экономике и внешней политике были значительно большими. И именно государство, его качество, его отношения с обществом – это основополагающая проблема, перед которой мы теперь стоим. Борьба с коррупцией, с презрением новых патрициев к обществу, с неэффективностью государства, его непрозрачностью, произволом и безапелляционностью – это всё Ваши задачи. Здесь Вы можете иметь наибольшие достижения. И здесь достижения нужны больше всего. Другая базовая польская проблема – безработица – тоже в большой степени зависит от способности сделать государство более эффективным, справедливым, достойным доверия.

Значительно хуже будет, если повышение морального уровня – а искушение к этому существует – Вы будете понимать как навязанную обществу «педагогику ценностей» и популяризацию одного, а это значит, собственного видения мира и истории. Если та власть в публичных СМИ, которую – не сомневаюсь – Вы получите, будет тут же преобразована Вами в нахальную пропаганду того, что «ваше», против всего, что «чужое». Вы уже внесли в публичные дебаты важные и позитивные элементы, в частности что государство представляет собой ценность, а не чудовище, которое надо истязать, высмеивать, бичевать. Что патриотизм – это отнюдь не анахроническое, подозрительное, иррациональное чувство. Что надо сознательно популяризировать национальную историю, учить связи с прошлыми и будущими поколениями (превосходным тому примером служит музей Варшавского восстания). Вы многого достигли без применения имеющихся у власти возможностей по принуждению. Теперь, если Вы попытаетесь продолжать это при помощи появившихся у вашей партии «богатых» средств, то легко можете поскользнуться. Как это уже было видно в Познани по случаю Марша равенства, Вы без труда найдете оппортунистов и приспособленцев, которые будут угадывать Ваши намерения[94]94
  Марш равенства – это манифестация на улицах Познани, которая организуется как часть Дней равенства и толерантности, отмечаемых под эгидой ЮНЕСКО. Главная идея этого мероприятия – требование свободы слова и свободы собраний, прекращения дискриминации по причинам пола, ограниченных возможностей, этнического происхождения, вероисповедания, сексуальной ориентации, исповедуемых взглядов и т. д. В 2004 г. такой марш прошел 200 м и был задержан контрдемонстрантами, которые не только выкрикивали лозунги, но и бросали в оппонентов камни, яйца, петарды, бутылки, фрукты и т. п. Произошло также несколько столкновений хулиганов с полицией. Она образовала кордон поперек улицы и не пропустила манифестантов, утверждая, что не в состоянии обеспечить им безопасность. В итоге марш заставили повернуть, и он превратился в пикет.


[Закрыть].

Хуже того, Вы уже начинаете косвенно, хоть и вопреки провозглашаемым намерениям, втягивать в политику и людей Церкви. Вы утверждаете Радио «Мария» и отца Тадеуша Рыдзика в правильности проводимой ими политики. У меня есть надежда, но, признаюсь, не очень большая, что Вы сумеете проявить сдержанность, самоограничение и терпимость по отношению к думающим и чувствующим иначе, к тем, кто иначе интерпретирует те же самые ценности или вообще исповедует совсем иные ценности. Во всяком случае, в том, чтобы случилось именно так, тоже содержится горячее пожелание, которое я передаю Вам, г-н президент.

Я желаю Вам и нам, чтобы Вы признали достижения последних 16 лет. Это впрочем, на мой взгляд, нужнее Вам и Вашим сторонникам, чем тем, кто был вовлечен в активную политику этих лет. Лет, о которых в Гданьске Иоанн Павел II говорил: «Это именно здесь рождалась новая Польша, за которую мы сегодня столь радуемся и которой гордимся» (5 мая 1999 года). У нас за плечами 16 лет – трудных и богатых многочисленными успехами, имеющими историческое значение. Установление демократии (естественно, далекой от совершенства), уважение и соблюдение на довольно высоком уровне стандартов в области основных прав человека, внедрение рыночной экономики, свободные СМИ, открытость Польши миру, вступление в НАТО и в Европейский союз, превосходная позиция страны в региональном масштабе, в Европе, в отношениях с США – все это достижения, я не колеблюсь такое сказать, эпохальные.

Для Вас и политического лагеря, совместно с которым Вы будет править, они составляют превосходную исходную точку. Можно исправлять и поправлять Речь Посполитую, делать ее эффективнее. Она, несомненно, нуждается в этом. Но называть вещи своими именами – в чем убеждал когда-то Конфуций императора, который брался за реформы, – это, среди прочего, обязательное признание очевидных фактов. Недостаточно, что Польшу тех лет уже перестанут именовать «Рывинлендом»[95]95
  В Польше и по сей день гремит «афера Рывина», называемая также Рывингейтом, – один из крупнейших (хотя отнюдь не по российским масштабам!), но так и не выясненных до конца коррупционных скандалов III Речи Посполитой. Он разразился на фоне не очень внятного коррупционного предложения, которое местный медиамагнат Лев Рывин сделал Адаму Михнику в июле 2002 г. Вскоре в кругах ПиС появилось слово «Рывинленд» как синоним некоего государства (а на самом деле реальной Польши), ассоциирующегося с посткоммуняками, коррупцией и всяческим злом. Потом в ПиС от него вроде бы отказались.


[Закрыть]. Прошу меня простить, что я не стану оценивать данную оценку; впрочем, Вы, пожалуй, ее не употребляли. Но Вам надо воздать должное своим предшественникам. Этого требуют истина, порядочность и здравый смысл. Если есть желание укреплять Польшу, выстраивая связи поляков с их государством, с их родиной, то нельзя одновременно с этим лишать смысла труды и жертвы целого поколения. Если Вы хотите, чтобы к плодам Вашей деятельности отнеслись с уважением – надеюсь, они будут того заслуживать, – то начните, г-н президент, с проявления уважительных чувств к предшественникам.

Я уже говорил об оценке 16-летия. Не буду заниматься эпохой ПНР, так как тут наши взгляды, наверно, не будут отличаться. Хотя Ваша вера в люстрацию, декоммунизацию, разные комиссии или секретные службы и несет в себе след революционной ментальности. А из этого, не сомневаюсь, будут сплошные разочарования. Дай-то Боже – чего я горячо Вам желаю, – чтобы для этих разочарований не понадобилось искать козлов отпущения.

Нотабене. Я никогда не высказывался по делу о суде над ген. Войцехом Ярузельским и другими ведущими фигурами ПНР. И не разделял страстности моего друга Адама Михника, когда речь заходит об их защите. Теперь, однако, мне хотелось бы присоединиться к его призыву об аболиции, то есть о прекращении дела вследствие широко понимаемого помилования. Я желаю этого не только Ярузельскому, но и Вам. Великодушие есть мерило формата человека, мерило подлинной силы власти. Вы употребили в каком-то интервью пример Ариэля Шарона – радикала, способного предпринимать мирные шаги, которых никто от него не ожидал, ибо никто не мог обвинить его в слабости. В тех Ваших словах содержалось обещание мирного жеста по отношению к позавчерашним врагам и противникам. Начните с помилования людей, которые – ведь добровольно же! – отдали власть.

Коль мы говорим об истории, хотелось бы сформулировать еще одно пожелание. Оно касается Вас, касается также Вашего брата. Желаю вам, господа, освободиться от очень личного и болезненного отношения к истории. Желаю найти некое внутреннее спокойствие, перестать переживать то, что вы оба определяете как страдания, испытанные в течение последних шестнадцати лет. Вы сами говорили: «Мы были объектом резких нападок и провокаций. Нас представляли в качестве обманщиков, растратчиков и воров. Шептали за спиной, бросались клеветническими обвинениями… Нас заклеймили и сделали из нас демонов… Посему для меня очень важно, чтобы поляки поняли, как чувствуют себя люди, которые испытывали все перечисленное и иногда по-прежнему испытывают». Этого настоящего времени я не понимаю. Не понимаю также этой силы эмоций. Ваш брат, обращаясь к Яну Роките во время телевизионных дебатов, говорил: «Мы сразу же сформулировали верный диагноз ситуации в Польше, и независимо от тяжкой цены, которую часто приходилось за это платить – очень тяжкой, – мы все время его поддерживали».

Я знаю таких, кто для оправдания сегодняшней позиции или взглядов ссылается на свои заслуги и тюрьму в коммунистические времена. Но вы, господа, ссылаетесь на заслуги и страдания во времена демократии! Ведь тот факт, что это демократия, вами под сомнение не ставится! Безусловно, патологические явления в секретных службах должны быть выяснены и наказаны. Но, кстати говоря, цена, которую вы платили, – это, к сожалению, явление довольно частое и банальное в демократических странах. Надо ли напоминать операцию «дедушка из вермахта», чтобы осознать, какие чувства должен был испытывать Дональд Туск, обвиненный в иностранном происхождении и в вытекающих из этого грешных, пронемецких наклонностях?[96]96
  Речь идет об имевшей широкое хождение в Польше, особенно среди сторонников ПиС, инсинуации о том, что дедушка премьер-министра Польши, Юзеф Туск, будто бы фигурировал в числе добровольцев, которые во время Второй мировой войны записались в вермахт и СС. Кстати, ее повторяла и российская пресса, в частности «Независимая газета». Однако и она, и польские авторы этой клеветы никаких источников данной информации, разумеется, не указывали.


[Закрыть] Или провокацию против Влодзимежа Цимошевича, которая сломала его избирательную кампанию и его политическую карьеру?[97]97
  Влодзимеж Цимошевич (р. 1950), видный польский политик левой ориентации (зампремьера, а также министр юстиции и генеральный прокурор в 1993–1995 гг., вице-маршал сейма в 1995–1996 гг., премьер-министр в 1996–1997 гг., министр иностранных дел в 2001–2005 гг., маршал сейма в 2005 г.), решил в 2005 г. участвовать в президентских выборах. Вскоре его вызвала на допрос следственная комиссия, занимавшаяся громким делом НПЗ «Орлен». Затем следователи заявили о возможности предъявления ему обвинения в государственной измене на основании свидетельств некой Анны Яруцкой, которую позднее обвинили в даче ложных показаний и в раскрытии служебной тайны. Однако В. Цимошевич к тому моменту уже объявил о снятии своей кандидатуры и уходе из публичной жизни.


[Закрыть] Прошу мне верить, что, когда я слышал о «партии белого флага» в качестве определения тех, чей взгляд на польскую политику по вопросу ЕС был не таким, как у «Права и справедливости», когда слышал, что источники отрицательного мнения немцев о вашей победе на выборах лежат в Польше, то испытывал неприятное чувство, что вы рассматриваете людей вроде меня попросту как предателей. Ведь оба указанных обвинения означают – невзирая на намерения – именно это.

Почему я пишу обо всем этом? Призна́юсь, меня беспокоит этот вечный взгляд на себя как на героических жертв. В случае людей, которые располагают серьезной властью, последствия могут быть самыми худшими. Стоит помнить слова Симоны Вейль, писавшей, что «справедливость – это вечная беглянка из лагеря победителей». Предлагаю Вам бросить жалобы и претензии бесконечно проигрывающего. Ведь Вы, г-н президент, победитель! Справедливость уже не может к Вам прийти. Она в Ваших руках, от Вас в большой степени зависит ее судьба. И она может от Вас уйти, если Вы не будет обходиться с нею так, чтобы не страдало чувство справедливости других людей, не Ваше. Ибо мерилом справедливости всегда является отношение к другим, не к себе.

И это может стать Вашим настоящим поражением. Желаю Вам не испытать его. Помните, пожалуйста, что Ваш июньский запрет манифестации в Варшаве был мелким, но чистейшим проявлением политической спеси и безапелляционности, причем демонстративным. Никто не заставляет Вас любить гомосексуалистов. Думаю, для них Ваша оценка безразлична. Но Вы не имеете права лишать гражданских прав ни их, ни кого-нибудь другого. Ведь когда-то Вы с братом были очень активно вовлечены в борьбу за права человека. Прошу Вас не забывать этого наследия.

Желаю Вам и нам, чтобы Вашими решениями руководили исключительно интересы Речи Посполитой. Не верность партии, клану или даже брату. С беспокойством выслушал я после объявления результатов выборов Ваш «рапорт» о «выполнении задания». Какие другие «задания» могут в будущем обязывать высшего чиновника Речи Посполитой, который ответствен перед всеми гражданами Польши?

В той картине президентства, которую рисовал Ярослав Качиньский, говоря, что «IV Речь Посполитая может возникнуть лишь в том случае, если президентом станет Лех Качиньский», содержался, если я не ошибаюсь, намек на то, что президент Качиньский не намерен быть надпартийным представителем Польши, ее заступником и выразителем. Его целью не будет интеграция и сплочение поляков, смягчение конфликтов, создание условий, в которых у каждого будет такое чувство, что он у себя дома. Нет – это президентство должно быть важным ключом к обеспечению той революции, которую Ярослав Качиньский, а наверно и Вы, хотите провести в Польше. Будет ли новый президент подавать очередные рапорты о выполнении заданий? Или же он будет отвечать единственно – как говорилось возвышенно – перед Богом и Историей, а выражаясь более прозаически, способом, который ближе к нашим временам и к более скромному президентству, перед обществом и гражданами? И спрошу уже очень конкретно: проявит ли президент Качиньский готовность налагать вето на законы, предлагаемые его партией и его братом, если они будут разрушительным образом воздействовать на бюджет государства или изолировать нас от Европейского союза? Станет ли он заботиться о правах человека, когда они окажутся под угрозой со стороны его собственных сторонников? Будет ли содействовать согласию политических сил на благо Польши или скорее подчинится революционной стратегии конфронтации?

В моих словах нет подозрений по поводу намерений близких Вам людей, в том числе Вашего брата. Попросту лидерство в партии навязывает другую логику – а также такие ограничения, которых президент, заботясь об интересах страны, не должен, не может одобрить.

Нотабене. Поедете ли Вы – уже и как президент Речи Посполитой – с паломничеством к отцу Рыдзику? Разумеется, я ничего не имею против сотен тысяч людей, которые молятся вместе с Радио «Мария». Но ведь не для общих же молитв отправляются туда в качестве пилигримов многие министры и премьер правительства, образованного Вашим братом. А Вы поедет в Торунь? Скажу Вам искренне: я считаю Радио «Мария» наиболее влиятельной недемократической, науськивающей, ненавидящей организацией из всех, которые действуют на польской земле. Какой выбор Вы сделаете? Символом, поборником и заступником какой демократии Вы станете? Желаю Вам, но прежде всего Польше, чтобы Вы считались с принципом отделения государства от Церкви, а уже особенно – государства от Радио «Мария».

Возвращаясь к главной сюжетной линии этого пожелания, спрошу: можно ли рассчитывать на то, что Вы не согласитесь подчинить политику государства тактическим планам той партии, с которой – и это вещь вполне естественная – Вы чувствует себя сильно связанным? Есть много верного в критике разделения исполнительной власти между президентом и премьер-министром. Если, однако, нет солидного правительства и солидного правительственного большинства – а такое предположение в польских условиях, к сожалению, реалистично, – то предохранитель в виде вето главы государства может играть и играл в прошлом благодатную, а порой и спасительную роль. Для этого нужны только воля и способность смотреть на политику, в том числе и на самую что ни есть ближайшую, издалека – с расстояния всей Речи Посполитой как единого целого, причем такого целого, которое вписано во время, в горизонт, более отдаленный, чем срок ближайших выборов. Именно этого я сердечно Вам желаю.