Текст книги "Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая"

Глава 13. Община рабов, или Вэл– «ихсплуататор»

Вдоль реки мы проехали до пешеходного мостика, перешли по нему и остановились у забора из бревен с заостренными концам, в котором на уровне человеческого роста была смотровая щель для посетителей. Я заглянул в нее и увидел просторный двор с двумя горами камней. Прямо на земле сидели три десятка человек, которые с большим аппетитом наворачивали похлебку деревянными ложками из глиняных мисок. Вокруг едоков стояло несколько верзил с очень суровыми физиономиями и кнутами в руках.

Все с недоумением переглянулись, а Вэл спросил:

– Это что за цирк?

– Это не цирк, – ответил Санчо, – это сообщество рабов.

– Кого? – ужаснулся Дэвид. – Рабов? Они что, с ума тут посходили? Сейчас, между прочим, конец двадцатого века!

– Обратите внимание, рабы-то все белокожие, – заметил Чак.

Ошарашенные, мы более внимательно рассмотрели двор. Действительно, у белых людей, принимающих пищу, на ногах поблескивали кандалы, а на шее – металлические ошейники. Надсмотрщики же с кнутами все поголовно были выходцы с африканского континента.

– Бред, – прошептал Дэвид, слывший активным борцом за равноправие людей всех цветов кожи, но данное зрелище привело его в некоторое недоумение, так как белых ему еще не приходилось защищать, – пойдемте во двор.

Вход находился с левой стороны, Вэл уже потянулся к калитке, но Санчо остановил его:

– Зайдем через десять минут, так сказать, для пущего эффекта.

– Мне эффекта с лихвой и так хватило, – буркнул Дэвид.

В течение последующих минут мы атаковали Санчо вопросами об общине рабов, но он усмехался и угрем увиливал от ответа.

– Лучше один раз увидеть, чем меня слушать, они вам всё сами расскажут.

Наконец, заглянув в смотровую щель, он дал добро, и мы вошли во двор. Обед закончился, и белые рабы на тачках перевозили камни из одной кучи в другую, а надсмотрщики эффектно хлестали кнутами воздух над невольничьими головами, стимулируя людей к работе. Под большим навесом стояли десятка два компьютерных столов, рядом в кресле-качалке комфортно расположился крупный мужчина в плантаторской шляпе.

– Старейшину зовут Зевсом, он с земляками из Нигерии более трех лет здесь проживает, – отрекомендовал его Санчо.

Зевс вышел из тени навеса, ростом он оказался настоящим великаном с большим пивным животом.

Чак обратил внимание на объявление, написанное мелом на доске-раскладушке слева от входа: «Надсмотрщик – двести франков за смену, раб – сто франков за смену», и спросил у старейшины, указывая на текст:

– Это что за прейскурант?

– Гости, желающие испробовать себя в той или иной роли, оплачивают соответствующую сумму, согласно ценнику.

– Много гостей желает испробовать роль раба? – поинтересовался Вэл.

Нигериец сдвинул шляпу на затылок, усмехнулся и ответил:

– Всё-таки больше желающих побывать в роли надсмотрщика, несмотря на более высокую цену.

– Что вы здесь устроили? Вам не стыдно? – набросился Дэвид на Зевса.

– А что происходит?! – удивился старейшина. – Здесь все добровольно, не по принуждению, так сказать, искупают грехи предков. Сегодня рабы белокожие, завтра они поменяются ролями с надсмотрщиками, а послезавтра у них начнутся угрызения совести, и они снова станут невольниками. Так сказать, круговорот рабов в природе. Гы-гы-гы! – гоготнул он.

Дэвид схватился за голову и воскликнул:

– Остановите этих психов! Я хочу с ними поговорить!

Зевс свистнул и дал знак всем подойти. Вскоре нас окружили потные и грязные люди, с любопытством смотревшие на возмущенного интеллигентного парня в очках.

– Извините, что отвлек вас от трудовой повинности, – сказал с язвительною вежливостью Дэвид, – но мое нездоровое любопытство не даст мне спокойно заснуть, если я не задам пару вопросов, с вашего позволения, естественно.

– Спрашивайте, месье, не стесняйтесь, – пробасил Зевс.

Дэвид обратился к широкоплечему нигерийцу-надсмотрщику:

– Что вы тут делаете и почему кнутами гоняете людей?

– Я сегодня злой надсмотрщик и гоняю белых рабов, – заученно стал рассказывать он. – Для меня эта процедура является терапией по искоренению в моем сознании рабского прошлого моих предков.

– А завтра вы станете снова рабом? – поинтересовался Дэвид. – Зачем?!

– Завтра я стану рабом, чтобы почувствовать и осознать на своей шкуре, что это такое, а также постараться понять, почему мои предки так долго терпели рабство, не восставали и не уничтожали белых угнетателей.

Дэвид с сочувствием посмотрел на парня и сказал:

– Господи, сколько же тараканов у вас в голове! Запомните, человек, держащий в руках кнут, никогда не будет свободным в душе. Зло не может уничтожить зло, только добро может сделать это, – в этот момент Дэвид походил на своего кумира, великого Мартина Лютера Кинга. – Чтобы стать свободным и с гордостью идти по жизни, нам нужно расправить плечи и сказать: «Я сильный и умный мужчина! Я человек! Я свободный!» Мы свободные и сильные люди, и нам не нужны извинения от белых людей за то, что их предки угнетали и издевались над нашими прадедами в течение веков. Только сильные люди умеют прощать. Мы сильные люди! – Дэвид прервал речь и резким голосом спросил мужика с выгоревшими на солнце волосами и конопушками на лице, всего скорее, жителя близлежащей деревни: – А вы, какие цели преследуете, находясь здесь в качестве раба?

– Ну, мистер, это самое, – начал раб, трогая ошейник, – значит, мне стыдно и всё такое. Значит, мои предки, они того, рабов ихксплуатировали, и мне до сих пор стыдно за них. Ваще по ночам заснуть не могу, встаю, курю и думаю, ну как же они, гады, могли их ихксплутировать?! А? Вот и пришел сюда осознать и грехи, значит, предков замолить.

– А зачем на другой день надсмотрщиком становишься? Не стыдно?

– Так я, это самое, не хочу вообще-то надсмотрщиком становиться, прошу, чтобы это самое, меня рабом каждый день оставляли. У меня, извините-подвиньтесь, четверо детишек мал мала меньше.

Дэвид помолчал, переваривая информацию и пытаясь понять логику.

– Стесняюсь спросить, я не понял, причём здесь дети и желание становиться рабом каждый день?

– Что ж не понять? У рабов оплата больше, чем, значит, у надсмотрщика. У надсмотрщика, деньщина, положим, сто пятьдесят франков, а у раба – двести пятьдесят. Да из щели благодарения накидают добрые люди, так бывает, что выходит франков по тридцать-сорок на брата. Вот и получается, что рабом в наше время даже очень выгодно быть. Кормят, поют, да еще платят.

Дэвид плюнул под ноги и, ссутулившись, пошел к выходу, в такой ярости мы его видели в первый раз, а толпа эксплуататоров и рабов с недоумением смотрела вслед странному посетителю.

Расчетливый мужик тем временем продолжал бубнить:

– Двести пятьдесят франков плюс тридцать франков, почитай, получается двести восемьдесят франков. Рабом сейчас выгоднее быть, это однозначно.

Все молча вышли со двора. На Дэвида старались не смотреть.

– Пускай остынет и успокоится, – сказал нам шепотом Чак.

– Зачем вы принимаете людей в общину рабов? – спросил Вэл.

– «Челопарк» сообщество свободных граждан, и если они желают быть рабами, то мы им не препятствуем, – ответил Санчо, усмехнувшись.

– Неужели рабская община чем-то интересна специалистам «Паноптикума»? – спросил я у Джерри. – Двадцать первый век всё же на носу.

– Неужели, Майкл, ты не понял, что интересует специалистов в этой общине? – спросил он и указал на несколько видеокамер, установленных по периметру забора. – Их интересует в первую очередь реакция публики. Почему? Вопрос не ко мне. Наше дело – техническое обеспечение.

Дэвид, немного успокоившись, посмотрел на нас и пробормотал с грустью:

– Чем больше узнаю людей, тем больше хочется стать собакой.

Я положил руку на его плечо и сказал:

– Горжусь, что у меня такой друг, ты большая умница, Дэвид.

Чак с Вэлом пожали ему руку в знак солидарности, а затем профессор, едва не пустив слезу, покаялся:

– Дэвид, хочу быть честным перед тобой. Будучи мальчишкой, я издевался над темнокожим садовником, жившим у нас на ранчо, дразнил его всё время и кидался в него яблоками. Мне до сих пор стыдно за мое мерзкое поведение.

Чак с отвращением обнюхал Вэла и заключил:

– То-то я чувствую, попахивает гнилым нутром угнетателя и рабовладельца.

– Откуда у тебя, горе американское, в Нью-Джерси ранчо? – спросил более спокойным голосом Дэвид. – Признайся, ты эту историю сейчас придумал, чтобы меня успокоить?

– Ну, насчет ранчо действительно приврал, но яблоками в молочника и почтальона кидался и, если до конца быть честным, то они были белыми.

– Поехали, «ихсплуататор»! – улыбнулся Дэвид и хлопнул друга по плечу.

– Ну что же, двигаемся дальше, – посмеиваясь, скомандовал Санчо.

По дороге к пещерным людям мы на минуту остановились у дома жриц любви, обвешанного красными фонариками и сердечками, чувствовалось, что их услуги на общественных началах продвигает местный креативный рекламщик. На заборе висели плакаты следующего содержания: «Только сегодня попалочная оплата. Каждая третья палка бесплатно!», «Минетом сыт не будешь! Клиент, не забудь отблагодарить жрицу любви», «Не забудь щедрость всяк сюда входящий», «Хороший левак укрепляет брак!», «Дай твой рычаг, и я переверну твой мир!» – и всё в таком же стиле. К нашей машине выпорхнула стайка длинноногих девиц с минимумом одежды на загорелых аппетитных телах. Глаза разбежались от разнообразия причесок, фигур и форм бюстов.

– Санчо, да у вас здесь настоящий цветник благоухающих роз! – прищелкнул языком Вэл.

Девушки приветливо улыбались и зазывали в гости.

– Дамы, ну-ка тихо! – прикрикнул Санчо. – Я остановился, чтобы предупредить вас, что через три дня состоится благотворительный футбольный матч, соответственно, ожидается много народу. В связи с этим к вам большая просьба: мужиков, приехавших с женами, категорически запрещаю уводить у благоверных, поскольку нам новые семейные скандалы и дрязги не нужны. Всё, не скучайте, через пару дней ожидается аншлаг!

В ответ девицы радостно заверещали. К большому сожалению Вэла, мы покинули сообщество жриц любви. Наш мобиль пересек Долину пяти общин, миновал понтонный мост и остановился у лагеря джедаев с космическим домом-ракетой. Встретил нас человек в широкой белой рубахе с эмблемой джедаев на груди – серп с крестом желтого цвета.

– Санчо, попить кофе с печеньками заехали? Заходите и присаживайтесь, – пригласил он.

Слева под навесом находилась барная стойка, рядом под зонтиками стояло несколько низких столиков, а вместо стульев лежали разноцветные мягкие пуфы, где мы и расположились с удобством. Как же хорошо валяться на подушках и слушать космическую электронную музыку, похожую на шепот миллионов звёзд, отключиться от забот, тревог и ни о чём не думать. Бармен принес нам большое блюдо шоколадного печенья в форме треугольников с магической силой джедаев. Я попробовал, мм, весьма недурственно! Угощение имело оригинальный сладко-соленый вкус с привкусом корицы.

– Ух! Чувствую, как мое тело набирает силу, возьму-ка я еще, подкачаюсь, – сказал Вэл и взял еще магического печенья.

– Ты бы в зал ходил качаться, лентяй, – сказал Чак, – нашел замену штанге – печеньки!

Справа от нас на поляне находилась площадка со спортивными тренажерами и мини-ристалище для боев.

Санчо поймал мой взгляд и пояснил:

– Джедаи каждый божий день тренируются, у них не забалуешь! У них дисциплина – ого-го, живут по строгому своду правил.

Закончив пить кофе, мы тепло поблагодарили бармена и покинули уютный уголок сообщества джедаев.

– Приходите еще к нам, у нас три раза в неделю по вечерам проходит световое шоу и показательные бои на мечах, – сказал он, приглашая в гости.

Глава 14. Пещерные люди, или Одни вопросы и загадки

До пещерных людей мы добрались за пару минут. Перед воротами Санчо нас остановил:

– Прежде чем зайти, я скажу вам пару слов. Тут живут те, кто устал от цивилизации, города и суеты. Люди нашли здесь покой в уединении, и поверьте, среди них есть бывшие ученые, бизнесмены преподаватели и политики. Каждый из них ушел из цивилизованного мира по личным причинам.

После слов Санчо мы ожидали увидеть убогую обстановку и обросших людей, одетых в тряпье и с дубинами в накачанных руках, так сказать, отрекаться от цивилизованного мира так отрекаться. На первый взгляд предположения наши подтвердились, потому что когда мы зашли во двор, то увидели троих босых человек, сидящих за грубо сколоченным столом и азартно играющих в карты. Волосы у всех были длинные и нечесаные, неухоженные бороды росли по грудь, а руки и ноги, очевидно, не видели мыла со времен каменного века. Все они облачились в меховые рваные безрукавки и потертые кожаные штаны, у одного на голове были напялены красные наушники, а другой – пожилой мужик курил трубку, выпуская клубы ароматного дыма, у третьего на лице красовались модные солнцезащитные очки. Увидев нас, они вначале всполошились, но, узнав Санчо, успокоились и продолжили играть.

– Отбой, это свои, – сказал куратор, – сегодня туристов точно не будет, так как гости от пира отойти не в состоянии, так что расслабляйтесь.

– Слава Богу! – выдохнул пещерный человек с плеером, сняв парик и бороду на резинке. – Я уже просто запарился к концу дня.

Двое других последовали его примеру.

– Где остальные? – спросил Санчо. – Вы, смотрите у меня, не расслабляйтесь, так как послезавтра народу будет тьма и, чтобы всё было на высшем уровне…

– Обижаешь, когда тебя троглодиты подводили? Только у нас смесь зажигательная заканчивается, как мы огонь трением без нее добывать будем?

– Как? Как настоящие пещерные люди, вы совсем обленились, зажигательную смесь им подавай!

Гид увидел наше недоумение и пояснил, что в дни экскурсий каждая община продолжает жить своей естественной жизнью: выполняют ритуалы, службы, общаются с туристами, рассказывают о своих взглядах, религиях, образе жизни и так далее…

Троглодиты с посетителями контактируют мало и разговаривают с ними отрывистыми фразами. Они чистят и дубят шкуры, выполняют различные работы при помощи примитивных инструментов, но главная фишка, столь любимая туристами – это добывание огня путем трения палки о деревянную колоду, а у «дикарей» с этим большие проблемы. Лень и отсутствие навыков не благоприятствуют добыче искры, из которой должно возгореться пламя. Несколько лет назад кудесники в лаборатории «Паноптикума» изобрели зажигательную смесь, значительно упростившую задачу. Теперь в процессе трения аборигены добавляют секретный порошок, и огонь быстро вспыхивает на радость посетителям.

В этот момент у меня появилось непреодолимое желание зайти в пещеру, словно какой-то подземный колдун набросил на мое сознание гипнотическое лассо, и тянет… тянет к себе зараза и манит… манит злодей-чародей.

– К вам пройти можно? Посмотреть, как вы живете? – спросил я у картежников.

– Конечно, будем рады, – пригласили хозяева.

Парень с плеером вызвался сопроводить меня.

Уже на входе в пещеру, я услышал, как Вэл спросил:

– А в общинах свингеров и сексиков гостям что демонстрируют?

Вдвоем с Николя, так звали парня, мы зашли в большой каменный холл, расходящийся на несколько проходов. Пещера освещалась газовыми факелами, на стенах были нарисованы углем рисунки мамонтов и бизонов, на полу лежали потертые шкуры. К моему недоумению катакомбы, словно магнитом, продолжали тянуть и звать к себе. Что это может быть? Гипноз? Телепатия? Очередная чертовщина?

Тем временем проводник рассказывал:

– В левом отсеке живут женщины, а в правом находится мужская секция. Давайте пройдем туда, посмотрите, как живут дикари.

Пройдя по мрачному коридору, мы вошли в полутёмное помещение, освещенное одним факелом. На полу лежало штук двадцать соломенных топчанов, у каждого изголовья стояла грубо сколоченная двухъярусная полка с туалетными принадлежностями. На стенах висели старые циновки и печальные физиономии каких-то деревянных идолов, абсолютно не понимающих за какие грехи их заточили вместе с людьми в подземелье.

– Да, вам не позавидуешь, такой аскетический образ жизни вести я бы не смог, да еще отказались от всех благ цивилизации, тут хуже чем в тюрьме.

В ответ хозяин лишь рассмеялся и, подойдя к выцветшему пледу, висевшему на задней стене, сдвинул его одним движением руки.

– Прошу в наши скромные хоромы, – сказал проводник, приглашая в следующее помещение.

Когда я вошел, первое, что бросилось в глаза, так это висевший на обитой желтым войлоком стене большой телеэкран с акустическими колонками и красный пушистый ковер на всё помещение. Также в наличии у пещерных аскетов имелось: видеомагнитофон, игровая приставка, четыре компьютера, стол для пинг-понга, кожаное массажное кресло, кондиционер и кулер с горячей и холодной водой. По периметру помещения стояли удобные двуярусные кровати, в правом углу поблескивал минибар, призывающий промочить горло всяк сюда входящего. Что тут сказать? Неплохо устроились отшельники, отказавшиеся от благ цивилизованного мира. Все тридцать три удовольствия в одной пещере.

– Санчо расписал, что вы уставшие от благ цивилизации люди, которые скрылись от мирской суеты в пещерах. Какая-то тут неувязочка выходит.

– Современному человеку невозможно прожить без трансляции футбольных матчей и свежих новостей, а также успокаивающего глотка спиртного. Днем мы пещерные люди, а ночью возвращаемся к цивилизованной жизни, мы же не какие-нибудь фанатики-отшельники или сектанты.

Продолжая общаться, мы с Николя вышли из мужской половины и остановились перед центральным коридором, ведущим в подземелье.

– Проход до начала катакомб составляет метров пятьсот, далее начинается покатый спуск в подземелье, именно дотуда мы обычно доводим туристов, там они слушают шепот Земли, фотографируются, пишут свои имена на стенах и с чувством выполненного долга покидают нас, – рассказывал хозяин.

Неведомая сила продолжала меня тянуть вглубь катакомб, и я не стал бороться с искушением, тем более Осётр признаков тревоги не подавал.

– Николя, давай пройдем к спуску в катакомбы. Кстати, ты не слышал? Говорят, в пещерах посторонние люди с оружием появились. Кто такие, не знаешь?

Гид достал два фонаря из ящика, стоявшего у стены, и, проверив их на пригодность, ответил:

– Слышал. Кто они никто не ведает, наверное, клад ищут, черти. Пойдем, Майкл.

Двигаясь вслед за проводником, я пошел по узкому извилистому проходу. С высокого потолка свисали сталактиты, бугристыми волдырями выпирали каменные наплывы на стенах, где-то с небольшим интервалом капала вода, отмерявшая подземное время. Чем мы дальше удалялись, тем влажнее и тяжелее становился воздух.

– Здесь уникальные пещеры, – продолжил рассказывать Николя. – Большая часть естественного происхождения, они очень глубокие и сырые, и находятся на втором уровне. Выше к поверхности расположены старые каменоломни, в них столетия назад добывали известняк, также на первом и втором уровнях много подземных проходов и переходов, это бывшее русло подземной реки, которая сейчас находится на втором уровне. Вода в течение веков упорно пробивает себе новый путь, оставляя после себя целую сеть разветвленных ходов. А еще говорят, что местами катакомбы становятся трехуровневыми, короче, здесь самый опытный спелеолог может заблудиться.

– Откуда ты знаешь подробности о подземном царстве?

– Когда только начали обживать «Челопарк», то один человек спускался в пещеры через наш проход. Он и сейчас часто приходит, то байки травит, то стишки читает, короче, веселый мужик, мы его китайским чаем угощаем с конфетами.

За разговором не заметил, как мы добрались до спуска в пещеры, где и остановились. Не успел толком оглядеться, как начал гореть Осётр, чему я сильно не удивился, так как место здесь опасное, и моя рыбка всего скорее просто предупреждает, чтобы хозяин не вздумал идти дальше, тем более из глубины катакомб доносился пугающий глухой шум, бурчание и всхлипы.

– Сегодня еще тихо, иногда Земля здесь очень громко разговаривает. Пойдем, Майкл, наверх, здесь тоскливо и страшно, не люблю я катакомбы, – поторопил Николя.

Вдруг моей головы коснулась невидимая паутина, и по коже забегали толпы егозливых мурашек, казалось, что по моему телу носится полк ошалевших муравьев внезапно поднятых по тревоге, затем меня окутал легкий озноб, но сильного дискомфорта я не ощутил. Завершающим аккордом меня бесцеремонно покрыл (привет, полтергейст!) плед из одуванчиков.

Незваный гость плотно охватил мое тело, но особо не напугал и не удивил, так как интуиция подсказывала о встрече с таинственным явлением – не зря же меня так настойчиво манило в подземелье. В ожидании связи с пещерной барабашкой я замер, и тот не разочаровал, так как прошло всего несколько секунд, и контакт произошел: «Рыжего Фреда найдешь, себя спасешь и беду обойдешь. Запомни – Рыжий Фред!» После этих слов плед мгновенно исчез, а само подземное рандеву продолжалось максимум минуту.

– Ты чего завис? – спросил Николя. – Пойдем, а то Санчо тебя искать начнет.

Вскоре мы поднялись наверх. Как же здесь хорошо: птички поют, солнышко греет, небо голубое, а люди улыбаются и делом занимаются. Троглодиты показывали американцам, как наши предки обрабатывали кожу, а Вэл, высунув от усердия кончик языка, пытался добыть трением огонь под мудрым руководством Чака и Дэвида. Слева я увидел Санчо, сидевшего на бревне со странной личностью, рядом с ними у большого брезентового рюкзака лежала, высунув язык, большая лохматая черная собака.

Незнакомец был одет в теплую старую куртку цвета хаки, потертые штаны из брезента со множеством карманов, на рыжие волосы он нахлобучил старую коричневую шляпу. На фоне этой ветоши выгодно выделялись новые армейские ботинки, посеребренные пылью. Это был мужичок с ухоженной бородой и хитрющими глазами, зыркающими из-под густых бровей. Гость дружески общался с Санчо, очевидно, знакомы они были давно.

– Колоритный персонаж, – сказал я Николя, – он из какой общины? Любителей собак?

– О, легок на помине, так это и есть спелеолог местный, я тебе о нём как раз рассказывал, он забавный дядя, его Рыжим Фредом величают.

Подсознательно, после сбывшегося предупреждения о Черепе, я предчувствовал, что рано или поздно встречу этого человека, но чтобы через несколько минут после контакта! Только услышал о Рыжем Фреде и вот, пожалуйста, получите-распишитесь. Сразу бросилось в глаза, что мужик ненавязчиво партизанит за мной, то и дело бросая исподтишка оценивающие взгляды. Ладно, чего время терять, надо железо горячее ковать.

– Отвлеките Санчо, – попросил я Дэвида с Чаком, – мне надо с аборигеном поговорить и узнать у него, какие в здешних лесах грибы и ягоды произрастают, какая рыба в озерах водится.

Друзья молча переглянулись и пошли к члену совета директоров, навстречу им, оскалив зубы и сдержанно порыкивая, вскочила собака, но хозяин ее тотчас осадил и ласково к себе подозвал. Товарищи с минуту поговорили с гидом и вместе с ним пошли в пещеру изучать аскетические хоромы.

Выждав с минуту, я пошел в сторону аборигена, зарычав, вновь вскочил пес, приготовившись доказать свою преданность кормильцу, мол, не зря тяжелый собачий хлеб ест – не дармоед. Наши взгляды встретились, псина, поизучав меня несколько секунд, отвела глаза и плутовски ухмыльнулась, скукожив верхние губы, потом, к удивлению хозяина, приветливо замахала черной пушистой метлой, решив возлюбить не ближнего своего. Я прошел мимо зверя, дружески похлопав его по теплой шелковистой башке, и сел на бревно рядом со спелеологом.

– Здравствуй, Рыжий Фред! Как здоровье, как поживаешь? Чего меня взглядом буравишь? Каким ветром занесло? Смотри, чтобы от чрезмерного любопытства тебя не пронесло!

В период опасности или возбуждения у меня проявляется странная особенность, этакая шутливо-наглая манера общения с людьми.

Мужик хлопнул меня рукой по колену и неожиданно моложавым голосом сказал:

– Ай да молодец, все шуткуешь, удалец?!

Не желая продолжать беседу, я молчал и ждал, что скажет весельчак дальше, так как было неприлично и нетактично сообщить совершенно незнакомому человеку о голосе в моей голове, порекомендовавшем найти Рыжего Фреда: «Здравствуйте, дядя, меня к вам послал не знаю кто, спросить не знаю, что!»

Неожиданно мужик ткнул пальцем в родимое пятно на руке и нараспев сказал:

– Плавала рыбка в реке,

Оказалась у Майкла на руке.

Ты ее не кушай и обязательно слушай.

Сказал и усмехнулся в рыжую бороду, и снова замолчал, только из-под бровей хитрющий взгляд буравил меня. Мой мозг стал переваривать поэзию Рыжего чёрта, ну допустим, ему Санчо сказал, как меня зовут, но про рыбью интуицию знают только друзья и родственники в России. Всё!

Посмотрев на Фреда, я ответил с насмешкой:

– Если есть что сказать, Мольер пещерный, говори, нет – в катакомбы возвращайся, тебя там ждут не дождутся, а дорога у тебя длинная да препонистая.

Фред аж рот открыл от удивления, затем, довольный, хлопнул себя ладонями по коленкам и ответил прибауткой:

– Говорила мне Сова,

Что у Майкла глаз орла.

Но сейчас ошибаешься, сынок,

Я в пещеру не ходок.

– Рассказывай ему байки, – я указал на кобеля, – у тебя подошвы в земляной пыли, а сверху на ботинках в известковой, а на штанине дерьмо мышиное, которое гуано называется, и воняешь ты им так, что учуешь за версту. Значит, перелезал ты через завал или преграду. Где у нас летучие мыши проживают? Правильно, в пещерах летают и гадят с превеликим удовольствием, да и у пса твоего лапы белым налетом припорошены. На руке у тебя компас имеется, не по «Челопарку» же с ним будешь ходить? Раз компас есть, значит, далеко идешь и боишься заблудиться, хотя катакомбы хорошо знаешь, значит, подстраховываешься, вдруг обвал или река проход затопит. Телогрейка у тебя на левом боку оттопырена, всего скорее, там оружие прячешь, значит, есть люди, которых опасаешься, хотя допускаю такую мысль, что и сам пошалить любишь.

Окончив монолог, я замолчал, ожидая реакции Фреда, и она не заставила себя долго ждать, но на этот раз обошлось без прибауток.

– А с чего решил, что меня кто-то ждет?

– Элементарно, – я пнул полуоткрытый мешок, из которого выглядывал блок Camel, – ты же не куришь, значит, несешь сигареты другому. Как узнал, что ты не куришь? У тебя борода с усами не прокурены и зубы белые. Ты мне скажи лучше, чёрт рыжий, откуда знаешь про родимое пятно, и что за чертовщина, вообще, тут происходит.

Рыжий вновь перешел на лирику:

– Выйдет срок – будет прок.

Каждому овощу время свое.

Ты, Майкл, не торопи его,

Как созреет, приходи,

А до этого отвали.

Потом достал из кармана штанов узенький кожаный ремешок и протянул мне.

– Одень на руку, сынок,

От этого браслета будет толк,

Не снимай его никогда,

По нему узнают тебя всегда, —

и добавил:

– Не теряй его, Майкл. Если увидишь у человека такой браслет, и тебе нужна будет помощь, то смело к нему обращайся, тот обязательно поможет.

Фред встал, взял мешок и, не попрощавшись, пошел со двора. Проводив его взглядом, я посмотрел на подарок, это был узкий кожаный ремешок с металлической застежкой, в середине браслета находилась бронзовая голова совы размером с мелкую монетку.

«Что за ерунда, – подумал я, – да это какие-то сказки для взрослых! Ладно, может и впрямь сгодится когда-нибудь. Только я надел побрякушку на левую руку, как тут же подошли друзья, и молча уставились на меня с каменными физиономиями языческих идолов.

– Вас что, в пещере подземный демон напугал? От страха говорить не можете?

Переглянувшись многозначительно с товарищами, Дэвид ответил приторно-вежливым тоном:

– Дорогой друг Майкл, может быть, ты соизволишь снизойти с небес и рассказать нам, простым смертным, что, чёрт возьми, происходит?!

– А что происходит? – удивился я. – Всё отлично, вечером с фанатами по кружке пива выпьем да за жизнь футбольную поговорим.

Чак с китайской вежливостью произнес:

– Ты нас, дорогой друг, за идиотов держишь? Ты после пира и ночной прогулки в параллельном мире живешь и выглядишь, как зависший компьютер, а глаза, как у безумного математика. Всё что-то просчитываешь про себя, шепчешь, аж морщины на лбу шевелятся.

Вэл нанес завершающий предательский удар в спину.

– Если ты нас за людей не считаешь, тем более за друзей, то мы сейчас же собираемся и валим отсюда в усадьбу, а завтра уедем домой. Отдыхай один, комиссар Мегрэ. Мы же тебя как облупленного знаем, если ты за очередное расследование берешься, то сие за километр видно. Когда ты работаешь – это одно дело, но здесь мы вместе отдыхаем одной командой, значит, ты должен всё нам рассказать и не уходить в параллельные миры.

Да уж, это весьма серьезный ультиматум, поскольку повадки этих чертей знаю не понаслышке, но как же они быстро против меня объединились!

– Друзья мои дорогие, поверьте мне, вы очень сильно преувеличиваете. Спорить не буду, да, тут появилась пара вопросов, даже не вопросов, а вопросиков. Из-за таких пустяков я просто не хотел беспокоить моих лучших в мире друзей. Поэтому…

– Он продолжает над нами издеваться, поэтому предлагаю дать ход нашему ультиматуму, – сказал Дэвид, и они начали демонстративно медленно отворачиваться.

– Мы уезжаем, Майкл, – с грустью произнес Чак.

А бармен-маньяк добавил:

– Навсегда, Майкл, насовсем. Прощай!

– Стоять, гаденыши! Стоять! Да! Вынужден согласиться, что некоторые странные вещи имели здесь место быть, и я готов поделиться с вами мыслями и сомнениями, но не сегодня, поскольку сегодня вечером мне должны дать кой-какую информацию. А вот завтра, пожалуйста, я готов разделить ее с моими лучшими и любимыми друзьями. Договорились?

Заговорщики переглянулись и протянули руки.

– Скрепим договор крепким рукопожатием, – предложил Дэвид.

– Аминь, – ответил я.

***

В голове моей к Бреду и Глюку из-за кучи загадок, вопросов и таинственного полтергейста подселился полный Сумбур, причём чувствую, что эта троица споётся и чисто, ради развлечения, еще не раз взорвет мой мозг. При этом у меня нет ни одного намека на ответ или какую-либо приличную версию… ни одного. Ладно, вот получу от Реймонда список, сразу же созвонюсь с комиссаром Люка и дам ему фамилии исчезнувших переселенцев. Также надо постараться встретиться с Вероникой, поскольку, судя по ее поведению на берегу, она что-то знает про плед из одуванчиков, и кто стоит за этой чертовщиной. Или я просто сошел с ума? Но существуют же Череп и Фред – живые доказательства загадочного контакта, или у меня галлюцинации?

– Вы видели, я сейчас общался с мужиком в куртке или нет? – спросил я у трио шантажистов.

Вместо ответа Вэл порекомендовал излюбленный рецепт:

– Тебе надо, мой друг, выпить сегодня коктейль, изготовленный по специальному рецепту индейцев Перу, при помощи его они демонов и белую горячку изгоняли. У тебя котел на плечах конкретно закипел.